ир, - встрял дотоле молчащий Шепот, - думаю, штурман с задачей справится. Я в этом деле маленько кумекаю. Помогу. И еще ряд соображений. Все обнаруженные суда будут следовать вдоль цепи островов, на встречных или догонных курсах. Следовательно, пересекающиеся курсы маловероятны. Я имею в виду опасность столкновения в тумане. А туман? Думаю, что он скорее наш союзник. В данном случае, конечно. - А остальные как думают? - Правильно говорит командир Шёпот, - вразнобой зашумели офицеры. - Разрешите? - внезапно подал голос обычно молчун минный офицер Степан. - Как вахтенный офицер. Все здесь сказали правильно. Но я бы выбрал маршрут ближе к островам. Там приглубо. И рыбаков поменьше. - И еще, товарищ командир, - вмешался старпом Халваныч. - В данном случае течение нам попутное. Это наш главный враг. Считаю, что полные хода нам ни к ему. - Ну, что ж. Других мнений нет? Ваши доводы резонны. Предложения принимаются. Решение - после надежной обсервации входим в пролив. На малых ходах. Предупреждаю: всем постам пассивного наблюдения - максимум внимательности. x x x В ночь лодка вошла в Корейский пролив. Сплошной туман. Ворчание дизеля, как ватой, забивалось сыростью. На мостике, не обращая внимания на струящуюся по лицам мокредь, напряженно молчали. Еще напряженнее в духоте рубок склонились к индикаторам акустики и поисковики-радиометристы. "Мостик! Шумов нет". - Есть. "Мостик. Прямо по курсу работа корабельной РЛС. Транспорт. Сигнал слабый. Режим круговой". - Есть, - принял доклад поисковиков Неулыба. - Слабый сигнал, это миль двадцать-тридцать. И нетерпеливо добавил: - Спущусь, посмотрю сам. Шепот, старпом, смотрите внимательно. - Понятно, - ответил Шепот. - Усилить наблюдение! Неулыба скользнул вниз. Старая привычка командиров - рассмотреть всплески отметок на индикаторах самому. Прикинуть и оценить. Но, не успев отойти от зева люка, вдруг услышал крики ужаса и пулей вылетел наверх, выбросился на командирское крыло мостика. И остолбенел: почти над его головой проплыл тусклый зеленый огонь, и казалось, на расстоянии протянутой руки проперла массивная черная туша транспорта. Слышалась работа отливных донок и плеск выбрасываемой воды. Где-то вверху проревел басовитый гудок - туманный сигнал. На мостике переглянулись: еще бы пять - семь метров вправо - туша транспорта содрала бы весь легкий корпус субмарины, а тогда - оверкиль и буль-буль!.. Спасли параллельные контркурсы и веретенообразная узость корпуса лодки. - Воздух на тифон и сирену! Подавать туманные сигналы! Включить ходовые огни! - выпалил серию команд Неулыба и повернулся к дублеру. - На хрена нам такая архискрытность! Начальника РТС на мостик! Начальник РТС Симпатенок выскочил на мостик. - Начальник РТС, в чем дело? Ваши докладывают - "сигнал слабый". А судно прямо перед нами! Объясните. - Товарищ командир, разобрался. "Сели" чувствительные кристаллы головки поисковой станции. Выработались за поход. Неулыба присвистнул. Все стало ясным. Так называемые слабые сигналы радиолокаторов, обнаруживаемые ранее, на самом деле были сильными. Вот так и плавали! x x x К рассвету лодка выбралась из тумана. Справа четко обозначились зубцы гористой Цусимы. Навстречу пахнул холодный ветер Японского моря. Родной ветер! - Обрати внимание, Шепот, - удивленно просипел Неулыба, - свечения-то нет! И рыбаков нет! Значит, планктона и рыбы нет. Вот когда надо шмыгать через пролив... - В самом деле! - в тон командиру удивился Шепот. Но вот он, по кому лодка скучала! Из-за мыса вывернулся силуэт сторожевого корабля. Привет, приятель! Подводная лодка погрузилась под перископ. Сторожевой корабль неуверенно заметался на горизонте. Все, милый, ясно: радиолокация у тебя куда ни шло, а акустика-то неважнецкая! Но без соседства японского СКР стало скучно. Лодка подвсплыла и показала рубку. Японец заметно повеселел и лег курсом на сближение. "Накось, самурай, выкуси!" - усмехнулся Неулыба и приказал погружаться под слой температурного "скачка", рожденный встречей холодных вод моря и теплого Цусимского течения. Под слоем скачка лодка чувствовала себя как у Христа за пазухой. В "своем" море Неулыба не уважал сейчас ни японцев, ни корейцев. *** Назначенный срок возвращения субмарины в базу истек. А лодка в центре Японского моря попала в жестокий встречный шторм. От норд-оста. Неулыба знал, что такие штормы всегда затяжные и скорого спокойствия не сулят. Тяжелые холодные пласты волн с размаха били в корпус и рубку. Лодка содрогалась и, урча дизелем, тяжело врезалась в ямообразные провалы, принимая на корпус и перебрасывая через рубку многотонные валы. Шторм гулял в полную силу. Верхняя ходовая вахта, одетая в давно забытые альпаковые куртки и штаны, прорезиненные химкомплекты, промокала до пяток и лязгала зубами. Неулыба приказал верхней вахте закрепиться штормовыми пожарными поясами. Прикрыть клином рубочный люк от водопадов в центральный пост. В команде появились "небоевые" потери - заболели старпом Халваныч, дублер Шепот и, самое досадное, механик Ильич и боцман Михалыч. Надеждой и опорой оставались "хозяин" центрального поста неугомонный Юла и в верхней ходовой вахте неразговорчивый минер Степан и сигнальщик Котя. А лодка ворочалась в волнах, безнадежно теряя путевую скорость. Попытка запустить на-винт два дизеля привела к плачевным результатам: удары волн грозили продавить иллюминаторы ходового мостика и снести ограждение рубки. Перешли вновь на один дизель - так лодка легче отыгрывалась на волнении. - Как обстановка, вахтенный офицер? - вылез на мостик Неулыба и тут же, окаченный потоком воды, сиганул под козырек мостика. - В н-норме, т-товарищ командир, - просунул к командиру синее лицо и даже пытался улыбнуться вахтенный офицер Степан, - в м-море никого. М-мы одни... - Может, подменить? Как себя чувствуете? - Н-нет, не надо. Спасибо за беспокойство. Вахта достоит. По голосу, однако, чувствовалось: рад, что командир на мостике. Одному, даже с сигнальщиком, вахтенному офицеру в бурном море весьма неуютно. - Внизу! Запросить радиорубку, как там берег? - Есть, запросить... Мостик! Радисты. Берег дает непрерывный вызов на всех частотах. Наши позывные. - Ясно. Ищут. Шифровальщику - подготовить РДО. Записывайте. Мое место широта... долгота... взять у штурмана. Курс ноль, скорость четыре узла. Море семь баллов. Расчетное время прибытия в точку всплытия 6.00 19.7 командир ПЛ С-141. Репетуйте... - Мостик! Готово к передаче радио. - Передать радио! Впервые за сорок семь суток похода подводная лодка выстрелила радио в эфир. - Мостик! Получена квитанция на радио. Спустя несколько часов береговые радиостанции обрадованно загомонили на всей россыпи регламентных частот. - Мостик! В наш адрес получено радио. Командиру. Время всплытия в точке рандеву широта... долгота... подтверждается. Вас встречают СКР СКР бортовые номера... После всплытия обмен опознавательными, позывными. Следовать в эскорте в базу. ОД флота. Произведя расчеты, Неулыба решил идти в точку рандеву прямиком через полигоны в надводном положении. Времени на скрытный переход и всплытие со всеми обусловленными НПЛ маневрами явно не хватало. В назначенное время лодка подошла к точке рандеву. На севере угадывались горные кряжи Приморья. Береговой ветер уже не был так жесток, удары волн слабели, но временами ощутимо встряхивали подводную лодку. Кораблей не было. - Сигнальщик! Дать три ракеты - белую, зеленую, красную. Внизу! Включить ходовые огни! - Есть, три ракеты!.. Через пятнадцать минут в зубцах волн замелькал прожектор. - Товарищ командир! Сигнал вызова! - Ясно. Дать опознавательный. Дать позывные. - Вызывает. Командиру. Поздравляю с благополучным возвращением. Начинаю эскортирование в базу. Комбриг. - Передать. Комбригу. Благодарю. Следую за вами. Докладываю. Задача выполнена. Люди налицо. Командир. - Командиру. Ваш левый бортовой не горит. Прикрываю бортом. - Комбригу. Вас понял. Огонь затек. Готовлю аварийную переноску. Командир. Знак приема семафора. Подводная лодка стала в кильватер СКР. Поход закончен. На трое суток позже назначенного боевым распоряжением срока. x x x Подводная лодка подошла к пирсу враскоряк. Лихой швартовки, которой любили щеголять бравые командиры, не получилось. На корне пирса, поеживаясь от холодного ветра, в который раз гнусавил встречный марш оркестр. На пирсе толпилось начальство - начальник штаба эскадры Циннель, начразведки флота Токарь, замкомбрига Тетя Фрося, командир береговой базы Боярский и "флажки" (шутливое название флагманских специалистов). Начальство строго поглядывало на суетившихся на мостике Неулыбу и Халваныча. Начальство любило ловких и расторопных. Неулыба косолапо сошел на пирс, отрапортовал старшему - Циннелю. Красивого рапорта тоже не получилось. Неулыба упирался ногами в пирс; бетонную стенку и все, что на ней было, почему-то покачивало. - Поздравляю с завершением похода, - приличественно случаю краешком губ улыбнулся Циннель, - вам в штаб. Надеюсь, материалы подготовлены? - Материалы готовы. К Неулыбе и Хорту потянулись "флажки" и политрабочие, дружно задымили. - Ну, командир, посылай за поросенком, - широкой улыбкой осветил Неулыбу командир базы, - как полагается на флоте. - Поросенок, это хорошо. А баньку? - С банькой немного того. Котлы на ремонте, - продолжал улыбаться командир базы. Неулыба сплюнул окурок и зашагал в штаб. x x x Красивого доклада тоже не получилось. Неулыба выдавал тягомотину. Эпизоды похода бледнели на глазах и превращались в серую будничную повседневность. - Ну, мне ясно. Заслуживающих внимания моментов только два, контакты с авианосными силами, - отрезюмировал Токарь. - А вот схемы ваши критики не выдерживают. Готовьте подробный отчет. Не забудьте хорошо исполненные схемы. Тогда получите оценку... Неулыба покосился на начальство: главное - не короткие контакты с авианосными силами, а условия похода, с которыми столкнулась подводная лодка. Но смолчал. Начальство это не интересовало. - А сколько времени вы наплавали под водой? - вмешался представитель оперативного управления штаба флота. - Под водой наплавал восемьдесят три процента времени. - А вам было приказано - не менее девяноста! Вы не выполнили указаний комфлота. Неулыба скривился и молчал, разглядывая линолеум кабинета. А выйдя из штаба, сплюнул вторично. Закоснелая привычка. - Ну и как? Отчитался? - нос к носу столкнулся с Неулыбой командир соседней лодки Катыш, неунывающий бодрячок с румянцем. - Да так, доложился. Схем красивых не приготовил, - усмехнулся Неулыба. - Эх, ты! Я бы на твоем месте изобразил! Начальники рыдали бы от счастья! - похлопал Неулыбу Катыш. - Забыл ты старое правило: "Сделал на копейку, доложи на рубль!" И потопал в штаб. Неулыба не возражал. Его почему-то тянуло вбок. А земля куда-то медленно плыла. *** Через два дня, в канун праздника Военно-морского Флота на соединение прибыл Главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С. Горшков. Начальники главкома боялись. Начальники знали, что главком легко раздражаем при виде каких-либо, по его мнению, упущений. От таких, Боже упаси, припадков гнева могло спасти только одно - показ "клубнички". А милой сердцу судьбоносца "клубнички" не было. Тогда начальство подсунуло Неулыбину лодку: только что вернулась-де из автономного плавания. Кое-кто, правда, соображал - дизельный подводный флот у главкома в пасынках; главком глядел в "завтра". А завтра принадлежало флоту атомному. Неулыба, как приказано, торчал у корня пирса. На мостике в новых спецухах, с новыми повязками "рцы" и биноклями на шеях маячили вахтенный офицер Симпатенок и сигнальщик Котя. У новеньких флага и гюйса (флаг особой расцветки, поднимаемый на носу военных кораблей первого и второго ранга) - самые молодцеватые матросы. Свежевыкрашенная быстросохнущим лаком сходня умыкнута с соседнего пирса и покрыта ковровой дорожкой: своя исчезла с убытием в автономку. В остальном же лодка, закрепленная новенькими капроновыми швартовами, представляла унылое зрелище: рыжая от ржавчины, с огромными космами тины на рубке и сплошь покрытая раковинными наростами, со вспоротой кормовой надстройкой и пустой глазницей ходового огня. Вдобавок с небольшим креном на левый борт, несмотря на поддув, лодка упорно не хотела стоять на ровном киле. Неулыба был мрачен, ибо ничего хорошего от высокого начальства не ждал... Главкому доложили: "Вот-де только вчера возвратилась из похода подводная лодка. Задачу выполнила. Морально-политическое состояние личного состава здоровое. Лодка в целом боеготова. Командир имярек..." Подтолкнутый кем-то в спину, Неулыба косолапо пропечатал расстояние до плаца, где остановилась кавалькада машин, и, приложив руку к пилотке, старательно прохрипел: - Товарищ Главнокомандующий! Подводная лодка С-141 прибыла из разведпохода. Задачи, поставленные на поход, выполнены. Личный состав здоров. Боевая готовность обеспечена. Командир подводной лодки капитан 2 ранга Неулыба. Сопровождаемый свитой чинов с папками, Главнокомандующий, поджав суховатые губы, внимательно осмотрел Неулыбу и сделал приглашающий жест. Чины расступились, Неулыба оказался рядом с главкомом, стараясь попасть в его неторопливый малоразмерный шаг. - Ваша лодка отмодернизирована? - Так точно, товарищ Главнокомандующий. - Ну, и насколько улучшились ее боевые качества? - Откровенно говоря, товарищ Главнокомандующий, новой техники наставили много, а боевые качества почти не улучшились. Мореходные качества стали хуже, в крейсерском положении сильно зарывается, берет на себя волну. Особенно под двумя дизелями... - Вот как? - удивленно поджал губы главком и бросил кому-то за спину: - Сколько лодок этого проекта на модернизации в заводах? - Еще семь, товарищ Главнокомандующий. - На этих семи модернизацию выполнить и на этом прекратить. - Будет исполнено, товарищ Главнокомандующий. Главком, жестом остановив сопровождающих, прошелся вдоль подводной лодки, хмуро покачивая головой. Подводники предусмотрительно попрятались. Главком вторично посмотрел на застывшего Неулыбу и молча прошел к услужливо подскочившей "Чайке". Машина развернулась и рванула в ворота. За ней - разношерстная кавалькада "Волг" и "Побед". x x x На следующий день Неулыба был оповещен: ему быть в День ВМФ на водно-спортивном празднике и стоять позади главкома. В назначенный срок наутюженный и надраенный Неулыба стоял на смотровой вышке за спинами главкома, комфлота и командующего авиацией. Оттиснутый к рациям управления, он с замиранием в сердце наблюдал, как с жутким ревом в тумане на бреющем проносились над мачтами и надстройками невидимых кораблей звенья тяжелых ракетоносцев и тянули за собой жгуты водяных струй. И слышал на радиоволне, как обкладывали в последний раз друг друга экипажи двух ракетоносцев, сцепившихся крыльями на развороте и грохнувших в остров Русский. Неулыба понял: он здесь лишний - и тихонько спустился вниз. Эпилог Дни шли. Подводники скребли ракушку, суричили корпус, ковырялись в механизмах, с помощью умельцев из мехмастерской кувалдомерили и сваривали рваные листы. Из секретной части бригады Неулыбе сообщили на пирс: "Тут получен приказ Главнокомандующего. Вам благодарность. Придите и распишитесь". - Между прочим, приказы такого рода объявляют перед строем, - обозлился Неулыба. - Перед строем бригады. А если начальству некогда, то и мне тоже некогда. Распишитесь за меня сами. Я доверяю. - И повесил трубку. Но был и торжественный момент. Вслед за приказом из Москвы прибыл пакет со значками "За дальний поход". В поштучном количестве. Эти значки только что были введены и ценились подводниками выше орденов. Неулыба самолично прикалывал значки заскорузлыми пальцами к форменкам матросов и видел, как скупо светились потаенной гордостью их посунутые лица. Это потом, годы спустя, значки "девальвировались" стараниями штабов и политотделов. Стали награждать массово - корабельный состав, оторвавшийся за видимость берегов, политработников и штабников на учениях, вездесущих репортеров и... даже официанток. И все же, ветеран-читатель, завидев в текущей по улицам толпе "военмора" или "штатского" со скромным значком на груди с изображением силуэта старой подводной лодки, ты безошибочно определишь: "А этот из наших"... Один значок оказался лишним. Неулыба недоуменно вертел значок в руках. - Да это "академику", товарищ командир! - первым догадался Хорт. - Помните, был с нами в походе? - Да ну! Я про него и забыл. Неужели живой? - Живой! Он с подходом лодки так сиганул, только пятки сверкнули. За вашей спиной. - До чего ж живуч русский человек! - изумленно протянул Неулыба. - Я бы на его месте сварился в подводной лодке. Ну и ну! "Академик", памятуя о гневном окрике Неулыбы во время форсирования Корейского пролива, более не пытался попроситься наверх и все время похода "варился" в каком-то лодочном закутке. - Давайте пошлем ему в Ленинград. Старик будет доволен, - предложил Хорт. - Конечно, пошлем. Честно же заработал... Спустя некоторое время доброхоты донесли: ходит "академик" по аудиториям, по Большому и Васильевскому и показывает всем знакомым и незнакомым жетон "За дальний поход", заработанный в тяжелом плавании. Воистину чокнулся теоретик оперативного искусства! x x x А лодка, подкрашенная и подштопанная, тихо качалась у пирса. В "отличных" она по-прежнему не числилась. Мореплаватели не удержались и выдали-таки послепоходовую "шапку дыма". Неулыба еще не знал, что хмурый опыт этого незамеченного историей похода не пропадет. Впереди - еще не один поход. Но те, последующие, не будут столь трудными, нелепо-сложными. Будет много походов. Дизельный подводный флот честно отрабатывал свой хлеб. Неулыба еще не знал, что потом, будучи уже штабным, на основе накопленного анализа и опыта походов товарищей он народит знаменитый "Букварь подводника", по которому будут учиться, переписывать его, выклянчивать и даже воровать друг у друга несколько поколений дизелистов-подводников. Упорно игнорируя официальные московские руководства и наставления. (...) г. Кишинев Декабрь 1991 г.