екнул Ванько. - Зачем лезть на рожон, если не уверены в благополучном исходе? - Ну, ты, полегче! - ершисто огрызнулся Степа. - Лишь бы у тебя были дома! - Извини, если обидел... И не сердись - не место и не время. Эти двое - кто они и за что, не знаешь? - Батька с дочирой, мог бы и сам догадаться. А за что, не говорят. Чудик какой-то: руки связаны, а развязывать не да╦т. Девчонка, услышав, что говорят о них, кивком отбросила короткую стрижку, прикрывавшую лицо, подняла на них глаза. Судя по синяку на правой руке, ей тоже досталось, но по лицу не били, - подумал Ванько. - Полное, загорелое, красивое. Чем-то похожа на Варю, только у той была коса и волосы светлые. Не случилась ли и с нею такая ж беда!.. Кто-то приставал, это точно: разорвана пазуха, бил. А отец заступился - вишь, как отметелили да ещ╦ и заперли в этом гадюшнике. - Сердце его переполнилось острой жалостью к обоим. Стало даже неловко за себя: его через час-другой выпустят, а что ждет их? Особенно е╦... Подош╦л, присел на корточки. - Тебя как звать? - Тамара... - Это твой отец? - Подтверждающий кивок. - Батя, ты ч╦ не хочешь развязываться? Мужик промолчал, тяжко вздохнул. Ванько ощупал руки - они стянуты шпагатом настолько туго, что не развязать. - Не трожь, сынок... Нехай будеть ус╦, как есть. - Не дело говоришь, батя! Так можно и без рук остаться. - Они мне уже не понадобятся, вс╦ одно расстреляють... - Это когда ещ╦ будет! А вдруг да пронес╦т. Отодвинув Тамару, Ванько просунул палец под верхний виток, оборвал шпагат, размотал. Кисти онемели вконец, и мужик долго тряс ими, разминал пальцы. Видя, что девчонка - по комплекции ей можно было дать лет пятнадцать - вс╦ ещ╦ стягивает на груди разодранное сантиметров на двадцать платье, предложил: - Вот тебе шпагат и ножик, проткни с боков дырочки и зашнуруй пазуху. Может, помочь? - Спасибо, я сама. - Отвернувшись к стене, она тут же принялась за работу. Поступок новенького Степан в душе одобрил, но вс╦ же не мог простить оскорбления и держался отчужд╦нно. Сам, видать, рубаха-парень, он и в других уважал открытость и простоту. Этот Иван таковым не показался, и он сч╦л ниже своего достоинства навязываться с разговорами. Своими мыслями был занят и Ванько. Это будет несправедливо, рассуждал он, если меня освободят, а она, с отцом и Степой, останутся на растерзание этим шакалам... Что ж придумать? Пришибить этого Ганса, когда прид╦т выпускать, и дать им возможность смыться? Попытался было уточнить, за что же станичные ребята, рискуя, "отдубасили" старосту, но Степан, буркнув, "значит, заработал!", от пояснений уклонился. Откликнется ли на предложение рискнуть ещ╦ раз? Ладно, время ещ╦ есть, присмотрюсь, что он из себя представляет... Тамара довольно аккуратно починила платье, вернула ножик, поблагодарила и даже улыбнулась. Потом снова прильнула к отцу, изредка о ч╦м-то с ним переш╦птывалась. Между тем время шло. Солнце наверняка клонилось уже к закату, а Ольга Готлобовна слова своего не сдержала. Ванько, конечно, не мог знать, что ни комендант, ни его заместитель до позднего вечера так и не появились. Он начинал злиться - и на не╦, и на здешние порядки. Что за свинство за такое?! Держат взаперти, пелый день без воды, даже в туалет не сводили. Нацепили замок - и забыли. Ну и сволочи! Когда, с наступлением темноты, появилась охрана, Ванько несколько раз грохнул кулаком в дверь. - Чого тарабаныш? - послышался недовольный хохляцкий голос. - Как это - "чого"? Заперли и забыли! Ты сегодня сколько раз в сортире побывал? - Не твое свыняче дило! Попавсь, так сыды. - Но ты ж войди в положение, - настаивал Ванько, - я-то тут не один! С нами девчонка - может ей неудобно? Или ты забыл, что такое стыд и совесть? - И он стал с таким остервенением колотить каблуком в дверь, что часовой испугался, не разн╦с бы в щепки. - Стой, не грымы, - подош╦л к двери, - щас сходю до начальства. - Полицай уш╦л. - Слышь, Степа, и вы, отец, - обратился Ванько к арестантам. - На дворе уже темно. Я постараюсь обезвредить стражу - будьте наготове: есть шанс сбежать. Как, согласны рискнуть? - Ты ещ╦ спрашиваешь! - горячо откликнулся Степа. - Ты это здорово придумал. Я тебе помогу. - Справлюсь один, - отверг ст╦пину помощь. - Я попрошусь в туалет первым, выйду за дверь и тут же обоих - вряд ли их будет больше - уложу на месте. А вы будьте начеку: дам знать - сразу выбегайте. Батя, ты слышишь? - Я останусь тута. Може, простять хуть е╦, а так - порешать усех... - Это вы зря! Пощады от них не дождетесь. А ты, Тамара? - Я?.. Тоже с папой останусь. Тем временем подошли полицаи, по разговору - двое. Клацнул замок, дверь приоткрылась, в кутузку проник свет от "летучей мыши". - Кому тут приспичило? Тебе? Выходи. Один! - Ванько вышел. - Смотри: шаг вправо, шаг влево, прыжок вверх - считаю как побег, - сострил старшой. - Пристрелю, как собаку! Запереть дверь он не успел. Вышибив винтовку из рук хохла-часового, Ванько в мгновение ока схватил обоих за затылки и с такой силой хрястнул их лбами, что те обмякли и рухнули, как подкошенные, не издав ни звука. Фонарь выпал из рук, но не погас. - Выходите, - дал знать Ванько в приоткрытую дверь. - Быстро в разные стороны! Степан, видевший эту короткую схватку, ждать себя не заставил. Выскочив, схватил винтовку, саданул прикладом старшого по голове и только после этого растворился в густой темени. Но остальные не шевельнулись. - Батя, не дури, бежим! - вернулся Ванько с фонар╦м в угол, попытался поднять мужика, вс╦ ещ╦ сидевшего там. - Другого такого случая не будет! - Куда ж мы побижемо? А жинка, а сыночок як? Ни, я нэ хочу... Гэть! - Напрасно!.. Но - шума не поднимай, пока полицаи сами не оклемаются! Фрицам тверди, что отпустили нас они. Сами, понял? А ты, Тамара, пойд╦шь со мной! - Потянул за руку, но и дочь заупиралась. - Не вздумай верещать! - приказал он ей и, подхватив на плечо, словно куль с картошкой, выскользнул за дверь. Девчонка пришла в себя, когда были уже на достаточном удалении и Ванько переш╦л на шаг: - Да отпусти же ты меня, что я - калека какая! - д╦рнулась она довольно требовательно, и он поставил е╦ на ноги. Вытер рукавом вспотевшее лицо, оглянулся по сторонам, прислушался: темно, тихо, спокойно, если не считать сердце, колотившееся учащ╦нно. - Место знакомое? - поинтересовался, видя, что и она осматривается. - Дорогу домой найд╦шь? - Найду, мне тут каждая улочка знакомая. - У тебя дома кто остался? - Мама с братиком. - Я тоже иду с тобой. Прихватим их и нужно не медля уходить. - Заметил, что она мешкает, спросил: - Ты ч╦ мнешься? - Постой тут трошки, я за угол... Можно? - Конешно, - догадался он. - Я и сам креплюсь из последних сил. - Брательнику сколько лет? - продолжил расспросы, уже на ходу. - Два годика всего... Теперь направо. - Чтобы не отставать, ей приходилось бежать за ним трусцой. - Только как же с мамой, она же не сможет идти. - Больная, что ли? - сбавил Ванько шагу. - Почти не вста╦т с постели... - Что с нею? Туберкул╦з л╦гких? Это усложняет дело... Придется нам уходить без не╦. - Никуда я от мамы не уйду! - Ты понимаешь, что говоришь? - он остановился и взял е╦ за руку. - Полицаи наверняка очухаются. Обнаружат отца и он приведет их ещ╦ ночью - заставят. А если не ночью, то утром вс╦ равно тебя схватят. Расстреляют или того хуже - повесят. - Ванько говорил спокойно, убеждающе, но закончил тв╦рдо: - Нет, теперь решаю я! Не захочешь добром - унесу обоих силком. - А как же мама? - Е╦, может, не тронут - такую больную. Ты о братике подумай! Торопливо, под собачий бр╦х, но не встретив ни души, прошли едва ли не полстаницы, пока Тамара, наконец, не остановила: - Вот наша хата. Подожди трошки тут, я предупрежу. - Нет уж, зайд╦м вместе! Спички в доме есть? - Давно уже ни спичек, ни карасину. - Малышок где спит? - В маминой комнате, в люльке. Мать, услышав, что кто-то вош╦л, слабо обозвалась: - Это ты, Леночка? - Мамочка, это я, - кинулась дочь к кровати. - И ещ╦ со мной мальчик. Он помог убежать из тюрьмы. Папа? Он уходить отказался, чтобы не трогали хотя бы вас с Валерой. Только мы его забер╦м и сразу уходим - сюда вот-вот могут прибежать полицаи... Мне так не хочется оставлять тебя одну!.. я тебя так люблю... может, больше и не увижу... Но мой освободитель такой не сговорчивый, вс╦ равно, говорит, уведу - силком. Мамочка, родненькая, а как же ты? Они ж и тебя теперь не пощадят!.. - Она залила лицо матери горючими слезами, плача навзрыд. - Не плачь, доченька... он прав. Мне вс╦ одно жить осталось недолго. Поблагодари и от меня вашего спасителя, - слабым голосом успокаивала е╦ больная. Тем временем Ванько ощупью наш╦л люльку, она оказалась подвешенной на крюк в потолке. Взяв мальчика, осторожно, чтоб не разбудить, завернул в одеяльце, подош╦л к кровати: - Извините, мать... Может, и нехорошо поступаю, но иначе нельзя. - Сыночек у тебя? Дай, я поцелую его напоследок... Ванько приблизил к больной св╦рток с мирно сопящим малышом, дал проститься, затем, поймав за руку сестру, направился к выходу. - Прощай, мамочка и прости!.. - уже с порога простонала Тамара. За двором, отпустив е╦ руку, он спросил: - С какой стороны восток? Иди следом и не отставай ни на шаг! - Не отстану, не бойся, - вс╦ ещ╦ сквозь сл╦зы, пообещала она. Ванько ступал крупным, размашистым шагом, в то же время стараясь не трясти св╦рток с крепко спящим малышом, чтоб подольше не разбудить. Тамаре приходилось вс╦ время его догонять. Когда позади осталась едва ли не вся станица, на одной из улиц от лая увязавшейся собаки реб╦нок вс╦-таки проснулся и захныкал. Сестра тут же взяла его к себе. - Валерочка, не плачь, маленький, я с тобой, - принялась успокаивать. - Хочу к маме... - Погуляем трошки на свежем воздухе и пойд╦м к маме. Слышишь, собака гавкает? Это она хочет укусить того, кто не хочет спать. Быстренько закрой глазки и усни! Ванько выдернул из плетня кол и запустил в настырного пса; заскулив, тот отвязался. Мальчик затих - видно, уснул опять. Снова взял его к себе на руки. - А куда мы ид╦м? - спохватилась наконец Тамара. - А то я боюсь... Тут жив╦т одна моя знакомая, может... - Знакомая не подойд╦т... А меня не бойся, малышей не ем, девочками не закусываю. А если сурь╦зно, то ид╦м мы ко мне домой. Хутор Дальний, слыхала про такой? Там у тебя школьных знакомых или родственников не имеется, случайно? - Про хутор слыхала, только никого из знакомых там нет. - Это даже к лучшему. Потому - искать вас с Валерой никто не станет. Ты не представляешь, как они там все всполошатся, когда полицаи оклемаются! Однако помолчим: кто-то ид╦т навстречу... Посреди улицы грузно ступал некий мужчина с какой-то поклажей на плече. Отошли к забору - подождать, пока минет. Но неизвестный, поровнявшись, опустил мешок и направился к ним, бормоча: "Кого це тут носыть по ночах?". - Хто таки, га?! - грозно повысил голос, приблизившись. - Дядя, топал бы ты своей дорогой, - миролюбиво предложил Ванько, передавая мальчика спутнице. - Тебя это колышет? - Ты гля! - зав╦лся тот, снимая с плеча винтовку. - Ще й одгавкуеться... А аусвайс е? - Клацнул затвором, ткнул стволом. - А ну-ка упер╦д! - Документы, что ли? Щас покажу. Схватив ниже мушки, отв╦л ствол кверху и с силой рванул на себя. Винтовка выскользнула из рук полицая, сам он сделал несколько неуклюжих шагов, будто его сильно толкнули сзади, и растянулся во всю длину. Но ещ╦ раньше тишину ночи вспорол резкий хлопок выстрела. Разом в нескольких местах всплошно залились собаки, заплакал испуганно Валерка. Опрокинув пытавшегося подняться, матерящегося мужчину на спину, Ванько тюкнул его затылком об дорогу; тот затих. Скомкал упавшую с головы мягкую фуражку и на всякий случай затолкал ему в рот. Его же брючным ремнем туго стянул ноги. С мешка (в н╦м оказался ещ╦ т╦плый подсвинок) сд╦рнул завязку и скрутил ею руки незадачливому блюстителю "нового порядка". В кармане пиджака случайно нащупал две обоймы патронов, сунул в свой. Поднялся, огляделся - ничего подозрительного. Ударом о дорогу отшиб приклад и швырнул винтовку в огород. На вс╦ ушло не более пяти минут. Затем пересадил вусмерть перепуганную Тамару со вс╦ ещ╦ плачущим Валеркой через забор, перемахнул сам. Огород оказался запущенным, поросшим бурьяном и мелкой акацией. Помня, что она забыла либо просто не успела обуться, предложил, забрав малыша: - Цепляйся на меня сзади, перенесу, а то назагоняешь в ноги колючек. Хватайся за шею. То ли не придя ещ╦ в себя после испуга, то ли не решаясь "хвататься", но та медлила. Чтоб не терять времени на уговоры, он подцепил и е╦ под мышку и отпустил только у прорехи в противоположной стороне забора. Очутившись на параллельной улице, долго бежали, пока не наткнулись на лавочку. Присели - перевести дух, успокоить малыша, сориентироваться. Обласканный сестрой, тот вскоре затих. Ущербная луна, выглянув ненадолго из облака, вылоснила стекла хаты, стал различим пустырь в конце улицы. Свисток паровоза помог определиться: они были на выходе из станицы. Злоключения дня - а для Тамары они начались на полсуток раньше и были неизмеримо более мучительными - под конец измотали даже Ванька. Что же до девчонки, то у не╦ недоставало уже никаких сил нести снова раскапризничавшегося братца, который ни в какую не желал ни засыпать, ни находиться на руках у незнакомого дяди. - Слышь, Тамара, давай оставим его у моей т╦ти, - предложил он, уже в который раз передавая ношу сестре для успокоения. - А то как бы он не подв╦л нас при переходе на ту сторону станции. Т╦тя жив╦т недалеко отсюда. - Боюсь, он устроит такое ревище, что она с ним намучается. Разве что и мне с ним остаться. - Оно бы можно. Но я опасаюсь, и за вас, и за т╦тю: полицай уже, небось, очухался, утром его развяжут, он поднимет хай - и весь этот куток наверняка тщательно обыщут. И искать будут не его, а тебя да меня. А насч╦т р╦ву... ты не знаешь мою т╦тю Мотрю: она детей больше самой себя любит и найд╦т подход к любому малышу. Давай-ка его обратно мне - уже вроде успокоился. Т╦ткин п╦с (его года три назад сосунком подбросили на территорию элеватора, Ванько выпоил его из бутылочки с соской) встретил их у двора, напугав спутницу. - Не бойся, не бойся! - успокоил е╦ Ванько. - Он не укусит. Жучок, эта девочка со мной! Последнего можно было и не говорить, так как п╦с давно усвоил: если с его хозяином пожаловал кто-то ещ╦, значит, он тоже свой, и не то что кусать - тявкать не положено. Свою радость он выражал солидным потягиванием и пофыркиванием, словно как раз перед этим в ноздрю ему забралась некая букашка. На стук в ставню послышалось: - Кого там носит в такую пору! Чего надо? - Т╦ть, это я, Ванько. Знакомо скрежетнул засов, скрипнула дверь. - Батюшки! Пошто так поздно - что-нить случилось? Ой, да ты не один!.. В комнате, засветив семилинейку, взволнованная т╦тя первым делом подошла к гостье с малышом. Тот настороженно переводил глазки с незнакомых людей на непривычную обстановку. Поняв, что произошло что-то ужасное, она без лишних расспросов тут же взяла его, положила на диван, распеленала. Ребята с жадностью набросились на воду, а она хлопотала: - Моя ж ты красотулечка! Не хнычь, мой маленький... э, да мы мокренькие!.. Чьи ж мы, такие хорошенькие!.. Утолив жажду, племянник вкратце рассказал о случившемся. - Звать его Валера. Мог расплакаться и выдать нас при переходе через путя, - этими словами закончил. - И правильно сделали, что занесли ко мне! Переночевали б и сами, а завтра посветлу оно и безопаснее. - Можно бы, но я ведь утром как из дому. Мама, небось, переживает. - С утра?! - ужаснулась т╦тя, занимаясь малышом. - Да она там, бедная, с ума сходит!.. Томочка, моя ж ты детка! - досмотрелась она, управившись с дит╦м. - Платьице-то на тебе - совсем порватое. Куда ж в таком-то? Осталась бы у меня. - Ей, т╦ть, нельзя, - возразил Ванько тв╦рдо. - Завтра с утра нас станут искать. - И он рассказал в нескольких словах о стычке с полицаем, оставленным лежать связанным на улице неподал╦ку. - За малютку не беспокойтесь, а Тамаре и впрямь лучше пойти с тобой, - согласилась т╦тя. - Но я тебя так не отпущу. Подержи-ка братика, - и она вышла в соседнюю комнату. Мальчик, оказавшись в домашней обстановке, обихоженный и обласканный пусть и незнакомой т╦тей, успокоился и повеселел. Заметил на этажерке слоников, показал пальчиком и потребовал: - Дай цацу! - Нельзя, братик, это чужие слоники, - начала было отговаривать сестра, но тут как раз вернулась хозяйка с вязанной кофтой и новенькими ботинками в руках. - А что тут чужое? Слоники? Это - не чужие, это влерочкины игрушки! Поманив малыша, который, как ни странно, охотно потянулся к ней, приняла на руки и прошла к этажерке, говоря: - Забирай, мой маленький, вс╦ это твое... Поиграй, - посадила его на диван. - Вы ж голодные, как волчата, - повернулась к ребятам. - Может, яишницу сладить? - Это, т╦ть, будет долгая песня... Собери что-нибудь на скорую руку, мы подкрепимся дорогой. На ходу, чтоб не терять времени. Хозяйка настаивать не стала. Пока Тамара зашнуровывала ботинки, она собрала св╦рток. Ванько сунул его за пазуху, и они ушли. Станция, несмотря на поздний час, не спала: почихивал паровоз, временами мелькал переносной свет, доносился говор. Взяли правей от не╦. Полоса отчуждения, поросшая кустарником, служила над╦жным прикрытием. Вскоре Ванько облюбовал место для перехода на ту сторону. Посидели, прислушиваясь, изучая обстановку. - Вроде вс╦ тихо, но вс╦-таки сперва разведаю, - решил он и, крадучись, удалился в сторону насыпи. Из-за плотной темени в нескольких метрах стал неразличим. Пока он отсутствовал, тучка, закрывавшая луну, уползла дальше. Вообще, если судить по обилию зв╦зд, запас облаков на небосклоне истощался. Возвращавшегося с разведки Тамара различила теперь с большего расстояния. - Сильно было слышно, когда сползал с насыпи? - поинтересовался он, пристроившись рядом. - Шелестело, но не очень. Если не прислушиваться, то и не расслышишь. Как там, никого не видно? - Кто-то вроде маячил, но далековато. Подождем вон той тучки и перебер╦мся по затмению. За путями, метрах в сорока, начинается кукурузное поле, нырн╦м в него - и все наши опаски позади. Дождавшись очередного "затмения", благополучно пересекли несколько пар рельсов. Шурша гравием, съехали с насыпи вниз. Вот и кукуруза, густая и высокая, изрядно поросшая мыше╦м. Сквозь не╦ пришлось прямо-таки продираться: рядки попер╦к, стебли выше голов. Их нужно было раз-пораз раздвигать в стороны. Тамаре - она шла след в след - доставалось ещ╦ и от увесистых початков, торчавших на раздвигаемых им стеблях. Удалившись в глубь плантации на приличное расстояние, Ванько остановился, поджидая отставшую спутницу. - Ты, я вижу, совсем притомилась... Вроде и не быстро ш╦л, глянул, а ты отстала. - Я ботинком ногу раст╦рла... Да и силов совсем нет... - Давай немного отдохн╦м. Заодно и подкрепимся. - Он навыд╦ргивал десятка два стеблей, предложил: - Садись. И сними-ка ботинки. Достал св╦рток, развернул. Духмянный запах нарезанного ломтями хлеба, щедро намазанными коровьим маслом, сладко щекотнули ноздри. Когда разулась, положил ей на колени. - Поешь, сразу и силы появятся. - А ты? - Ешь, ешь! Я догоню. Порядком изголодавшаяся, девчонка без лишних церемоний с жадностью набросилась на еду. Небо к этому времени очистилось окончательно, вызвездило, и луна, хоть и ущербная, светила достаточно ярко. Было видно, как под слабым ветерком, доносившим со станции тяж╦лый мазутный дух, колеблются увядшие уже кукурузные листья. Ванько присел на корточки, взял снятый с ноги ботинок. - Они на тебя что, маловаты? - Наоборот, хлябают. А нат╦рла ногу потому, что расшнуровался. - Надо было сказать сразу, как почувствовала! А что хлябают, так это мы щас поправим. - Наотдирал от початков мягких, успевших уже повлажнеть, рубашек. - С устилкой будут в самый раз... Эти ботинки т╦тя купила мне в Краснодаре. Красивые, добротные, очень они ей глянулись, и она взяла аж две пары. А я пока одну износил, успел из них вырасти. Было это, между прочим, три года назад. - Намостив листьев, хотел заодно и примерить. - Спасибо, Ваня, я сама, - поджала она ноги. - Садись уже поешь, а то вс╦ слопаю, тогда не догонишь! - Да тут, - принял от не╦ остатки, - ещ╦ на одного хватит! Отделив горбушку, с хрустом откусил, принялся смачно прож╦вывать. Теперь только почувствовал, какой зверский нагулял аппетит. Тамара, успев "заморить червяка", ела неспеша, наблюдая за нежданно-негаданным своим избавителем. Никогда не предполагала, - думала она про себя, - что бывают такие вот смелые, находчивые и ужасно сильные мальчики... Ведь не л╦гкая же, а он подхватил, как куклу, бежал более двух кварталов и даже не заморился! И старше-то на каких-нибудь год-полтора, а такой... - она поискала подходящее слово, - такой самостоятельный. И т╦тя у него такая же - добрая, заботливая и красивая. Заметив, что она листком от кукурузного початка вытерла щ╦ки и потянулась за ботинком, Ванько упрекнул: - Ты ч╦? Слопай ещ╦ хоть этот, небольшой, а то для меня много. Возьми, возьми! - Ты ведь и силов больше потратил, - заметила она, приняв ломтик потоньше, но с толстым слоем масла. - А ты дольше голодала. Вас когда схватили? - Вчера ещ╦. Вечером. - Я так и предполагал. А за что? Впрочем, какая разница! - добавил поспешно, предположив, что ей неприятно будет отвечать на этот вопрос. Напоминание о каталажке вернуло в жестокую действительность, в миг оборвало установившееся было хрупкое душевное равновесие девчонки. С трудом проглотив откушенное, она отложила кусок. Ванько заметил перемену в настроении и, чтоб как-то сгладить, замять неприятный для не╦ вопрос, упрекнул шутливо: - Неважнецкий из тебя едок!.. А у меня закон: чем добру пропадать, лучше нехай пузо лопнет. Он опять принялся за еду. Тамара, справившись с нахлынувшими тревожными мыслями, пояснила: - Нас посадили в тюрьму за то, что папа застрелил полицая. - Что ты говоришь! - удивился Ванько. - Приставал к тебе? - Приш╦л забрать у нас Зорьку. А нам без молока никак нельзя: мама больная и Валерка маленький. Я и хотела помешать ему увести. Он тащит е╦ из сарая, а я ухватила за шею - и не даю. - Я знаешь, почему подумал, что к тебе приставал? - воспользовавшись паузой, пояснил Ванько. - Из-за платья. - Да, это он порвал... Только не поэтому. - Ну-ну, извини... что перебил. - Он чуть не сказал - "что решил, будто он хотел снасильничать". Почувствовал, как отлегло от души. - Он, значит, тянет из сарая за налыгач, а ты обхватила Зорьку за шею и не пускаешь? - Так и было. Он видит, что не справиться - шибздик, ты б его одним щелчком убил - и решил устранить меня от коровы. Схватил за волосы, а я вс╦ равно не бросаю. Тут он и д╦рнул за платье... Я испугалась, что совсем распанахает, и разжала пальцы. Папа после говорил, что надо было мне плюнуть на вс╦, пусть бы, гад, забирал... А я набросилась на него, вцепилась зубами в руку... - На этих словах Тамара, расстроившись, начала всхлипывать. - Полицай заматюкался, схватил чурбак, на котором рубили дрова, и хотел меня пришибить. Тут папа в него и стрельнул... Дура ж я дура, что ж я натворила!.. Это ж я и накликала такое ужасное несчастье!.. Она уткнулась лицом в колени, затряслась в рыданиях. Взрыв отчаянья был так велик, что Ванько не на шутку испугался, и, не зная, что делать, гладил е╦ по плечу, уговаривая: - Теперь уже поздно... теперь плачь не плачь - назад не воротишь. Перестань, успокойся, слышишь? - Выпрямил е╦, легонько встряхнул; та продолжала страдальчески, взахл╦б плакать. Притянул к себе, заговорил в самое ухо: - Знать бы, что твоя мама больная, я бы утащил и отца... Но, может, вс╦ ещ╦ обойд╦тся. Может, он одумался и тоже смылся вслед за нами. И давно уже спрятали твою маму где-нибудь подальше, у добрых дюдей. А если нет, мы с ребятами завтра наведаемся к вам. Она наверняка ещ╦ дома - неужели фрицы станут забирать такую больную! И мы перенес╦м е╦ к соседям. У вас есть там хорошие, над╦жные соседи? - Есть, конешно... - Уговоры подействовали-таки успокаивающе. - Т╦тя Лена... Можно к ней, она не откажет. - Отстранилась, вытерла сл╦зы. - Я тоже пойду с вами, ладно? Спрячем е╦ в погребе, у т╦ти Лены он прямо в комнате. Там е╦ ни за что не найдут! - Об этом мы поговорим после, посоветуемся. Мне не совсем понятно, - переменил он тему: - где ж был твой папа до этого, почему не вмешался раньше? - Был тут же, в сарае. Увидел, что ид╦т к нам полицай, и спрятался - подумал, что за ним. Потому как не явился на регистрацию. - Застрелил из ружья? - Из винтовки. Которую прин╦с, но немцам не сдал, а прятал в сарае. - Откуда прин╦с? - не понял Ванько. - Когда отступали наши, он отпросился на минутку домой - проведать. А потом не догнал своих и вернулся. Думал, винтовка ему ещ╦ пригодится, когда немца станут прогонять. - Да... Жалко, что я не знал этого! Твой батя - хороший человек, надо было мне и его силком утащить из кутузки... А откуда у тебя эта смуга на руке, тоже полицай ударил? - Только уже другой. В стансовете. Узнал, что ихний убит из-за меня, да как хлестан╦т пл╦ткой, тр╦х-хвостой. Смуги не только на руке... Хорошо хоть по лицу не досталось. - Знаю я этого гада, он - с нашего хутора. Я ему за тебя как-нибудь ребра посчитаю! - погрозился Ванько, поднимаясь. - Пойд╦м, уже недалеко. Теперь шли вдоль рядков, в направлении гравийки. - Как ботинки, лучше стало? - Спасибо: и не хлябают, и не жмут. А мы не заблудимся? - Здесь я и с завязанными глазами не заблужусь. Скоро выйдем к гравийке, там идти будет легше. Н а к и н у в на плечи сложенную треугольником т╦плую шерстяную шаль - сентябрьские ночи становились вс╦ свежей, - Агафья Никитична дожидалась сына на табуретке посреди двора. Место выбрала с таким расч╦том, чтобы видны были и калитка на улицу, и ст╦жка вдоль межи, на которой, если идти со стороны балки, мог появиться Ванько. Она изболелась душой, и было отчего: обещал вернуться засветло, уже глубокая ночь, а его вс╦ нет и нет... У ног примостился Туман, повиливал при каждом е╦ движении мохнатым рыжим хвостом, как бы давая понять, что он тоже не дремлет, отнюдь - весь превратился в слух и внимание. Вот он оторвал морду от лап, посмотрел в сторону огорода и коротко брехнул. Ещ╦ никого не видя, Никитична вздохнула с облегчением: слава те господи - вернулся! Подхватилась и вслед за псом поспешила навстречу. - Где ж вас нечистая носит, непут╦вых! Я уже все очи проглядела дожидаючись, - напустилась было журить, но, разглядев рядом с сыном девушку, осеклась. - А разве?.. Я думала, ты с Андрюшкой... - Тамара, познакомься: это и есть моя ворчливая мамаша, - сказал Ванько. - Туман, нельзя! - цыкнул на пса, обнюхивающего незнакомку. - Здрасьте... - неуверенно произнесла последняя. - Здравствуй... - Никитична казалась растерянной. - Невесту, что ли, прив╦л в дом? - Мам! Ну какие щас могут быть невесты!.. Просто люди попали в беду, мне удалось вызволить, а деться им некуда. У не╦ ещ╦ и малышок-братик, оставили пока у т╦ти. - То-то я гляжу, вроде как Мотина кофта... А что с Андрюшкой? - С ним, мам, дела плохи: они с Мартой куда-то делись. - Как - "делись"? - испугалась мать. - Не удалось узнать ни как, ни куда, ни вобще... Даже е╦ мать - и та ничего не знает. - Да что ж случилось-то? Вера уже трижды за вечер наведывалась, места себе не находит... Вскоростях обратно будет... - Я щас сам к ней пройду. А вы идите в хату, не ждите. Возвратился Ванько через час-полтора. В передней, служившей одновременно и прихожей, и кухней, и столовой неярко светила керосиновая лампа, укрепленная на стене. - Я уж заждалась... - Мать отложила стирку, затеянную наскоро, в тазике. - Думаю, не случилось ли чего. - С т╦ть Верой? Да нет, обошлось малыми слезами. Сперва задержался с нею, пока малость успокоил, потом ещ╦ с Федей постояли, - объяснил Ванько долгое отсутствие. - А Тамара, уже уснула? -Я с вечера нагрела воды в двухвед╦рной кастрюле, думала, ты помоешься, как прид╦шь, да предложила ей. Моется зараз в моей комнате. - Села рядом на лавку. - Ещ╦ токо жить начала, а уже такое несчастье свалилось!.. За что, господи!.. - Плакала? - Мы обе наплакались... Насилу успокоила. А как же ты с Верой-то, что ей сказал? - Ой, - тяжело вздохнул сын. - Не в моих правилах, но пришлось немного приврать... - Т╦ть Гаша! - позвали из-за двери. - Подожди, сынок, - подхватилась мать. - Уже, видать, помылась. Сходи-ка пока за водой, а то в╦дра порожние. Вернувшись через некоторое время с полными ведрами и не застав купальщицы, кивнул в сторону двери: - Вс╦ ещ╦ моется? - Спать уложила. Еле на ногах держится, сердешная. Ид╦м, вынесешь ванну. В материной стальне запах хозяйственного мыла сдабривался тонким ароматом м╦да от самодельной восковой свечки (Деда наделил ими навестивших его перед отъездом ребят). Колеблющегося язычка е╦ с трудом хватало, чтобы выделить из темени старинную икону в углу (на которую Ванько не помнил, чтобы мать когда-либо крестилась), большую деревянную рамку с карточками родственников на стене да озеро с лебедями, грубо намал╦ванными на коврике вдоль кровати. Здесь, прибившись к стенке, размеренно посапывала Тамара. Когда звякнула поднятая Ваньком вместительная жестяная ванна, она на секунду испуганно размежила веки, придавила выкат просторной ночной сорочки и тут же снова впала в забытье. - Так как же ты объяснил Вере? - вернулась к прерванному разговору Никитична, когда сын заш╦л в комнату. - Иду по улице, а тут и они с Федей навстречу, - начал тот с самого начала. - Ну, сразу, конечно, в сл╦зы... - Я забыла тебя предупредить, у не╦ ведь сердце никудышное, надо бы как-то... - Так разве ж я не знаю!.. Потому и пришлось поискать подходящее объяснение. - Он стащил рубашку, сел, стал разуваться. - Нет, я честно признался, что с Андрюшкой не виделся, тут никуда не денешься. Что и он, и Марта куда-то пропали. Но это не значит, говорю, что с ними случилось несчастье. Мать, мол, считает, что их похитили партизанские подпольщики. Вернее, им нужна была только Марта, но так как они оказались вместе - она вышла из дому проводить гостя - то прихватили заодно и Андрея. Зачем? Чтоб обменять на какие-нибудь важные сведения. Е╦ мать работает ведь в комендатуре и знает многие немецкие секреты. Мам, слей мне над тазиком... - Коли так, то Андрюшку отпустят. - Мать приняла версию за чистую монету. Набрала в ковшик воды из кастрюли и помогла сыну ополоснуться по пояс. - А дочку она и сама выкупит. - Конешно, куда ж она денется! Только, мам, вс╦ это - не для чужих ушей! - предупредил Ванько. Об остальных злоключениях порассказала Тамара, и мать, видя, что его одолевает зевота, вопросов больше не задавала. Засыпая, Ванько слышал, как она продолжила хлюпаться в тазу. Проснулся чуть свет оттого, что мать, уже тепло одетая, присела на край кровати. - Решила сбегать к Моте, - пояснила. - Заберу мальчишку, а то, не дай бог, станут искать, ходить по хатам... Соседи знают, что она бездетная, а тут вдруг дит╦. - Мы тоже договорились утречком смотаться в станицу - узнать, как там и что. - Она мне говорила. Будьте осторожны, не попадитесь сами! - Вс╦ будет нормально. - Напомнишь ей подоить корову. А на завтрак разогреете борщ, он в сенцах. Я побежала! Лежать расхотелось. Светало, и Ванько встал. Выходя во двор, глянул в неприкрытую дверь: Тамара ещ╦ спала. На белизне сорочки явственно темнел рубец от пл╦тки - через всю тыльную сторону ладошки. Такая же отметина осталась и на одной из грудей, видневшейся из-под выката... Туман, привязанный, лежал рядом с будкой, преданно глядя на хозяина, виляя хвостом. Почесав ему за ухом, прош╦л за сарай, где находились турник, гири, "пара" от узкоколейки, служившая штангой. Делая утреннюю разминку, услышал, как п╦с раза два брехнул, тут же приветливо скульнул и громыхнул цепью: сюда пожаловал кто-то из знакомых. Пожаловаших было трое. - Мы все так переживали! - словно извиняясь за ранний визит, а также подавая указательный палец для приветствия, сказал Миша. - Думали, с тобой что приключилось. - Вчера перед вечером, - уточнил Борис и прибавил: - Хотели отправляться на розыски. - А я, вообще-то, был уверен, что с тобой ничего случиться не могло! - здороваясь за руку, высказал свою точку зрения Федя. - В этот раз обошлось. Но могло быть всяко... Присели на лавочку под алычой, росшей в двух саженях от порога. Листва е╦, раскрашенная в яркие цвета, за ночь устлала землю вокруг п╦стрым покрывалом. Федя, в общих чертах рассказавший уже товарищам о вчерашних приключениях Ванька, только разж╦г интерес, и тому пришлось начать вс╦ с начала. Увлекшись, не заметили, как и рассвело. Уже под конец рассказа приоткрылась дверь, в сенях показалась и сама героиня, если можно так сказать о Тамаре. В тапках, материной кофте поверх своего, высохшего за остаток ночи, платья. Она, видно, не ожидала встретить так рано посторонних, смешалась под изучающе-любопытными взглядами и, кивнув "здрасьте", поспешно скрылась за дверью. Ванько прош╦л к ней, а ребята сменили место - уселись в отдалении на снопы из кукурузной бодылки. - А она симпатичненькая, - поделился впечатлением Федя. - Очень даже красивая! - уточнил Борис. Мишка никак не высказался, поэтому ему был задан вопрос: - А ты, Патронка, как е╦ находишь? - Я? - Пожал он плечами. - Не так, чтоб очень... но не очень, чтоб и так. А вобще, по сравнению с некоторыми, ничего. Подошедший к ним Ванько достал из кармана обойму с пятью патронами, протянул ему: - Тебе не терпелось глянуть - пожалуйста. - Ух ты! Ну и ну! - загоревшимися глазами жадно впился в диковину он. - Патроны-то особенные! - Чем же это они особенные? - Федя отделил один, повертел и отдал Борису. - Наши ничуть не хуже. - Хуже, лучше - не в том дело! Видишь, пуля с цветной меткой? А это значит: трассирующая или разрывная, - пояснил Миша, большой дока по части оружия и боеприпасов. - Ну и что с того? - Тебе "что", а мне интересно узнать, как устроена. Вань, можно один разрядить? - По мне хоть все разряди. Только не здесь и смотри, чтоб в руках не разорвалась. А щас давайте обсудим, как быть вон с ней. - Ванько кивнул на сарай, куда только что зашла с подойником Тамара. - Она просится с нами в станицу, но... - Не хватало нам ещ╦ и девков, воще! - Ты, Мишок, не торопись. Это ведь е╦ мама. И потом, я уже почти пообещал. А щас вот подумал: вдруг эти сволочи - а от них, гадов, всего можно ожидать - вдруг окажется, что е╦ забрали тоже. Или того хуже - застрелили в постели. Представляете, что тут будет!.. - Эт точно: ей с нами никак нельзя, - согласился Федя. - А второе "но" в том, что е╦ не на кого оставить. Мама ушла к т╦те забрать брательника сюда. А она может ссамовольничать и примчаться туда. - Связать е╦ и запереть в сарае! - предложил скорый на решения Миша. - Дурной поп - дурная у него и молитва, - покутил пальцем у виска Федя. - Лучше приставить к ней Веру. - Веру с т╦ть Лизой, они точно никуда е╦ от себя не отпустят. Я зараз сбегаю, обскажу это дело и договорюсь. К этому времени Тамара вышла от коровы. Словно чувствуя, что разговор ш╦л о ней, пристально посмотрела на компанию. - Подойд╦шь к нам, - пригласил е╦ Ванько. Кивнув, она отнесла подойник в хату и вскоре вернулась. - Познакомься: мои друзья. Этого звать Миша, это - Федя, а вот он - Борис. - Мин-нуточку! - подхватился с места последний. - Во-первых, не Борис, а Боря. А во-вторых - знакомиться, так по-настоящему, - подал он руку для пожатия. - Тамара... Очень приятно. - Вот это - имечко и я понимаю: редкое и красивое почти как мо╦! И даже душистое, ежли произнести наоборот: а-ра-мат. - Он поднос е╦ ладошку к губам, но чмокнул свою, что вкупе с комплиментом, скорее похожим на кривлянье, вызвало у всех вес╦лый смешок. - А ну, Патронка, подвинься, мы с Тамарой сядем парой, - и, видимо, для пущей рифмы, добавил: - Мы с Тамарой ветинары! - Шенкобрысь ты и девчачий ополонок, а не ветинар! - буркнул Миша, отсовываясь и дав ей место рядом с собою. Когда накануне Ванько упомянул, что винтовку е╦ отец прин╦с домой, у Миши тут же возник вопрос: а не прихватил ли он и какие-нибудь боеприпасы? Оказавшись рядом с нею, не преминул узнать это из первых уст: - Слышь, Томка, - спросил, едва та уселась на сноп, натянув на коленки платье и обхватив их руками, - твой батя ничего больше не прин╦с с фронта... ну, окромя винтовки? - А зачем тебе? - насторожилась та. - Да ты, Араматик, не бойся: оружие и всякие там боеприпасы - это любимый Мишкин кон╦к. Его м╦дом не корми, только дай из чего-нибудь пальнуть. Видя, что и остальные заинтересовались, она стала вспоминать: - Кроме винтовки?.. Ещ╦ была сумка, зел╦ная, с противогазом. А на ремне, поверх шинели, четыре такие кожаные, не знаю, как называются... которые для запасных патронов. - Ясно: подсумки с патронами. И вс╦? - допытывался Миша. - Нет, ещ╦ были две опасных штуковины. - Штуковины, говоришь? Большие? - заглядывал он в рот говорившей, вс╦ более оживляясь. - Примерно вот такие, - наложила она указательные и большие пальцы так, что получилось подобие буквы "О". - Их тоже полицаи забрали? - Вс╦ это мы с папой сразу же зарыли в сарае под насестом и притрусили курячим пом╦том. - Правильно сделали! - похвалил Миша. - А это, как его... штуковины - они как выглядят? - Ну как... Круглые, зел╦ные... и по ним вроде как кубики. Миша возбужденно пот╦р ладони, готовый захлопать. - А почему ты решила, воще, - положил он горячую ладонь на е╦ колено, но она тут же руку оттолкнула. - Извини... Почему ты решила, что они опасные? - Я было подумала, что это такой флакон с одеколоном. Хотела отвинтить пробочку и понюхать. А папа испугался, отобрал и говорит: нельзя, а то бабахнет! - Пон-нятно... - растянул Миша слово на два слога и хотел что-то спросить ещ╦, но она пересела от него к Ваньку. - Когда мы пойд╦м? Надо бы пораньше... - А вот выпустим корову в череду, позавтракаем - тогда. Пойди-ка разогрей борщ, он в сенцах на сундуке. Спички возле... - Я уже знаю, где у вас что, - и она поднялась. - Ну и мак-куха, воще! - дав ей удалиться, воскликнул Миша. - Фрицевскую лимонку приняла за флакон с дикалоном!.. Ну и ну, воще... - С чего ты взял, что она фрицевская? - возразил Борис. - Так я ж точь-в-точь такую в собственных руках держал! Не веришь? Цельную за это кош╦лку груш приволок бойцам в балку! - Он вскочил, развернул сноп вместе с Борисом, сел так, чтоб видели все, и продолжал: - Трофейная фрицевская осколочная лимонка. Она, значит, как устроена: свинчиваешь колпачок - Томка его "пробочкой" назвала, - а там в углублении на нитке кольцо. Д╦рнул за него - и кидай: через пять или семь секунд - взрыв. С улицы донеслось мычание. Ванько поднялся выпустить в череду Ночку. Борис, недослушав, подался к Шапориным договариваться насч╦т Тамары.