один час ничего ты не сделаешь,  и  вовсе не дело должно быть главным
для тебя,  а твоя жизнь.  Какая жизнь,  такое и дело.  Сколько, говорила, ее
гоняли -  давай быстрей во  что бы то ни стало!  -  но люди везде одинаковы,
сами прилепятся к тебе,  если достоин. Вот, говорила, у нее никто не пьет, а
пошла в отпуск -  пьют, курят, где ни попало, даже заставила одного расписку
писать, что бросает пить. И не будет пить!
     Никифоров посмеивался, отшучивался.
     - А   ты   не  догадываешься,   почему  жены  изменяют  мужьям?   -   с
торжественностью спросила Мария Макаровна.
     У  него была в  руках большая чашка с позолотой и дарственной надписью:
"Вкусен чай у нас дома.  Саше от Марии Макаровны".  Он хватил чашкой об пол.
Вслед за ней полетело блюдце.
     Лена умоляюще сказала:
     - Мама, я устала от твоих поучений. Оставь меня в покое.
     - А разве я тебе говорю? - изумилась Мария Макаровна.
     - Мне.
     Лена  защитила  его.  Никифоров оглянулся вокруг,  замелькали в  глазах
блеклые лица службы, но память не остановилась на них, раздвинулась, обнажив
грустную даль,  откуда никто не возвращался.  И тогда он снова подумал:  кто
теперь  ближе  Лены?  Мария  Макаровна собирала осколки,  качала  головой  и
улыбалась. Кажется, она была довольна, словно удалось, как она задумала!
     "Ведьма!" - решил Никифоров.
     Он  заходил  по  кухне,  распахнул  окно  и  сосредоточенно смотрел  на
трясогузку,  прыгавшую  по  деревянной  дорожке.  Под  окном  разговаривал с
игрушками Василий, зарывая их в кучу песка.
     - Что  случилось?  -  шепотом  спросила Лена.  -  Ты  какой-то  хмурый,
беспокойный...
     - Я сирота, - усмехнулся он. - Ни отца у меня, ни матери...
     - Ты думаешь,  мне чашку жалко?  - Она положила обе руки на его плечо и
тоже стала смотреть на сына.  -  И  правильно,  что разбил.  Ведь тебе нужна
разрядка,  правда?  Ты сильный,  честный человек,  все у тебя получится,  но
бывают просто такие минуты...
     Василий  держал  на  ладони  лягушонка.  Лягушонок медленно  заползал в
широкий рукав.
     - Ой! - засмеялся мальчик и потянул его за лапку.
     - Не мучай ты его!  -  сказала Лена.  - Ты как живодер. Забыл ящерицу в
банке, а она умерла. Выпусти. Пусть живет.
     - Я ему сделаю постельку, - ответил Василий. - И буду ухаживать.
     - Лена,  пошли погуляем, - предложил Никифоров. - Кот Базилио пойдешь с
нами?
     Василий нацепил на плечо автомат, меч в ножнах и надел зеленую каску со
звездой.  В  руках  держал стеклянную банку  с  лягушонком.  Его  лицо  было
лукавым,  насупленным.  Он  знал,  что  придется  защищать  от  матери  свою
амуницию.
     - Пусть идет, как хочет, - остановил Лену Никифоров.
     - Я еще не взял лук со стрелами, - похвалил свою сдержанность мальчик.
     Они вышли за калитку. В небе уже мерцал месяц. Вдалеке, на новых домах,
горела реклама "Аэрофлота".  От  перекрестка доносилось размеренное цокание,
похожее на стук копыт.  И верно - показалась лошадь, запряженная в телегу на
автомобильных шинах.  Маленький Саша Никифоров побежал за телегой, ухватился
за грядку и повис, поджав ноги.
     - Вот если бы не стало ни одной машины!  -  сказал Никифоров.  -  Какая
была бы спокойная жизнь.
     - Вася, папа у нас хороший? - спросила Лена.
     - Ты не обижайся на меня, - повинился Никифоров. - У нас же все хорошо?
Не обижайся.
     - За что? Я с тобой даже разговариваю, когда тебя нет. Ты чувствуешь?
     Он  не  знал,  что ответить.  Снова он  был за  рулем несущегося по-над
откосом автомобиля и снова спасался только чудом.

        1980