тонкого горлышка -- и... вазы не стало. Ее голова вдруг резко завалилась в сторону, переломившись под острым углом, и, повинуясь какому-то мгновенному импульсу, Сэм пальцем сжал ее вращающийся, сочащийся водой мягкий бок. Он засмеялся, как бы извиняясь, и виновато пробормотал: -- О, нет... -- И глядя в удивленное лицо Молли, оправдываясь, пояснил: -- Но ведь она с самого начала не была шедевром, верно? -- А уж тем более сейчас, -- вздохнув, согласилась Молли. Она вновь собрала глину в сырую вращающуюся на круге горку и начала осторожно придавать ей новую форму. -- Могу я помочь? -- Пытаясь сгладить вину за свой труднообъяснимый поступок, спросил он, обнимая ее с двух сторон за плечи. -- Смотря чем. -- Пожала она плечами, давая понять, что простила его. Сэм с готовностью взялся за глину, и правильные округлые формы тут же поплыли в сторону, принимая какой-то безумно растекающийся вид. "Как на картинах Дали". -- Решила Молли и посоветовала: -- Держи крепче пальцы. Ладони Молли обняли глину, выравнивая ее, исправляя и сглаживая неровности, придавая ей правильную форму. Их пальцы встретились и сплелись в один клубок. Чуть повернув голову, Молли смотрела на Сэма и думала о том, как же она любит этого красивого, доброго, смелого парня. ЕЕ СЭМА. Он наклонил голову и осторожно коснулся ее чуть приоткрытых губ своими губами. Ее глаза закрылись, и их тела слились в одном мгновенном страстном порыве, соединяясь в одно целое на теплом мягком ковре. Стонал блюзом "джук-бокс", унося их вдаль на волнах мягкой плавной мелодии. Сэм не знал, зачем он это делает. Просто у него возникло желание проверить счета. Это случается, когда человек пытается убежать от реальности, отвлекая себя каким-нибудь долгим занятием. Как управляющий отделом, Сэм имел доступ ко всем счетам банка и сейчас методично, один за другим, проверял их, просматривая суммы вкладов, поступления и прочие финансовые операции (в сущности не касающиеся его), совершаемые его отделом. Наверное, это тоже было предначертано судьбой, ибо когда он уже решил бросить это дело и, отпросившись у начальства ввиду сильной головной боли, уйти домой, на компьютере вдруг возникла странная надпись: "Майк Рендок. Счет открыт 03.01.1989 года. Наличность на счете 11.000.000 долларов". Сама по себе надпись не была странной. Напротив, она была исключительно нормальной. Во всем, кроме одного. Счета, на которых находилось более 9 миллионов долларов, подчинялись непосредственно ему -- Сэму Биту. И номера и фамилии их владельцев хранились в маленькой записной книжке, покоящейся в его бумажнике. Сэм знал точно: фамилии и кода Майка Рендока там нет и не было. Он пробежался пальцами по клавиатуре, давая компьютеру команду проверить вклады на счете Рендока. Через секунду на мониторе загорелась надпись: "Информация отсутствует". Это тоже было нарушением. Все данные о перемещении денег со счета на счет хранятся в главном компьютере вплоть до полного закрытия счета. И означать это нарушение могло только одно: некто из служащих банка, переведя на счет Рендока крупную сумму, стер всю информацию из памяти компьютера, лишая проверяющего возможности узнать, когда и с каких счетов поступили деньги на счет Майка Рендока. Сэм набрал запрос: "Последние поступления денег на счет". Прошло две секунды, пока запрос достиг главного компьютера, переварился в нем и вернулся назад в виде данных: "Майк Рендок. Счет открыт 03.01.1989. Снято со счета: Первый Национальный банк Нассау. 500.000 долларов. Остаток на счете: 7.000.000 долларов. Дата и время перевода: 17.08.1990. 10.23". Пять дней назад. Вопрос: "На какой счет переведены деньги?" Ответ: "Информация отсутствует". -- О, нет. -- Простонал Сэм. Эта история явно дурно пахла. От нее за километр несло подлогом, и, поэтому Сэм сделал то, что показалось ему единственно правильным в данной ситуации. Он изменил номер кода до выяснения дальнейших обстоятельств. Стоит ли сразу доложить дирекции банка или, может быть, попробовать докопаться самому? Если тщательно проверить счет, не исключено, что обна ружится какая-нибудь ниточка, ведущая к человеку, задумавшему эту махинацию. Но, если к концу дня не выяснятся никакие подробности, он сразу сообщит об этом инциденте. Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Карл. Он с утра готовил отчет для руководства и сейчас выглядел утомленным и озабоченным. -- Привет, Сэм. -- Карл явно был чем-то обеспокоен. -- Привет, Карл. Рад тебя видеть. -- Ему очень хотелось поинтересоваться у Карла, не знает ли он, кто работает с Майком Рендоком. Но по лицу друга он понял, что у того и своих проблем хватает. "Ладно. -- Решил Сэм. -- В конце концов это не составит труда выяснить". И удержавшись от этих вопросов, спросил: -- Что у тебя стряслось? -- Ничего не понимаю. -- Тяжело выдохнул Карл. -- Не проходит код Майка Рендока. Черт, ничего не могу с ним поделать. Бился, бился, все без толку. БАЦ! -- Сэм удивленно поднял глаза на стоящего перед ним приятеля. -- Рендока? -- Неужели... нет, кто угодно мог это сделать, но только не Карл. Нет. -- Я изменил его. -- Сказал он, опуская глаза на монитор. 11 миллионов долларов. -- Изменил? -- Безразлично поинтересовался Карл. -- Зачем? Сэм хотел уже рассказать ему о своих подозрениях, но в последнюю минуту что-то удержало его. Голос Карла вроде бы спокойный, показался ему фальшивым. Какая-то нотка, проскочившая в этом безразличии, раз рушила иллюзию беспечности. "А ведь он волнуется. -- Подумал Сэм. -- Его явно интересует этот счет, но он всеми силами пытается скрыть это. Почему?" И, сделав вид, что ничего не произошло, так, будничная работа, Сэм ответил: -- Пусть думают, что счет заморожен. -- А что? Что-то не так? -- В голосе Карла зазвучал неподдельный интерес. Да нет. Просто я слишком упорно думаю об этом. Вот и все. Это свинство с моей стороны подозревать Карла в этом. А что волнуется, так, наверное, и я бы заволновался, если бы обнаружил во время работы, что у меня заблокировали счета. Нет. Это не Карл. Он чист. -- Ты можешь хранить секреты? -- Конечно. А в чем дело-то? -- Карл сгорал от любопытства. -- Что-то серьезное? -- Слишком много денег на счете. -- Сказал ему Сэм. -- Много денег? -- Изумился Карл. -- Не может быть! Дай посмотрю. -- Он перегнулся через стол и взглянул на монитор. При виде цифры глаза его округлились от удивления. -- Ого! -- Карл выпрямился и посмотрел на взъерошенного друга. -- Слушай, Сэм, ты провозишься с этим не один час. Хочешь, я займусь этим? -- Да я и так вожусь уже не один час. -- Вздохнул Сэм. -- Давай! Я быстрее сделаю. -- Карл от всей души старался помочь другу. -- Да нет. Я сам. -- Сэм улыбнулся. -- Это что-то вроде мести этому типу. -- Он кивнул на монитор. -- Тем не менее спасибо за предложение. -- Да не за что. В любое время. -- Карл развел руками, как бы говоря: "Я сделал все, что мог". -- Но, если глаза заболят, скажи. Я подменю. -- Хорошо. Спасибо. Карл, держа в руках бумаги, пошел к выходу, но у самой двери обернулся и спросил: -- Слушай. А что вы с Молли делаете сегодня вечером? -- Мы идем в театр. -- Откинулся в кресле Сэм, давая отдохнуть уставшим глазам. -- Молли сейчас сидит в ванной. И, вообще, ей будет приятно пойти в театр с двумя ребятами в классных галстуках. -- Он улыбнулся. -- Как насчет театра? -- О-о-о... -- протянул Карл, выражая свое сожаление. -- Рад бы, да не могу. Но спасибо, что пригласил. -- Ради бога. -- Ответил Сэм. -- Ну, ладно. Как сделаешь отчет, занеси, О'кей? -- О'кей. -- Карл вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сэм остался в кабинете один. Он снова набрал код и команду: "Вывести на экран все перемещения денег со счета". Аккуратные столбики цифр высветились на мониторе, и Сэм принялся изучать их, проверяя, когда, куда и кем переводились деньги Майка Рендока, и когда и от кого они поступали на счет. А Карл, устроившись на своем рабочем месте, снял трубку телефона и, набрав номер, дождался, пока ответят на том конце провода. -- Алло, Энди? Это Карл Брюннер... Спектакля, хуже этой "Последней весны", Сэм еще не встречал. Кое-кто утверждал, что молодой режиссер, ставивший его, -- гений и опережает время. Но к середине первого акта Сэму захотелось найти этого парня и посоветовать ему лет на десять-пятнадцать оставить это нелегкое занятие и пойти поработать уборщиком в ресторанчик где-нибудь на окраине. До тех пор, пока время его не догонит. Это было длинное и безумно нудное зрелище. Герой, тупой и слащавый до ломоты в зубах тип, пытался женить на себе героиню, произносил длинные напыщенные монологи и бил себя в грудь, заливаясь слезами. Сэм заскучал и к концу первого действия благополучно погрузился в сон. И, если учесть, что спектакль закончился около одиннадцати, он успел хорошо отдохнуть. Аплодисменты были жиденькими, и выходящие на поклон артисты имели жалкий вид. Выбравшись на улицу, Сэм зевнул украдкой, закрывая ладонью рот, повернулся к Молли и преувеличенно бодро заявил: -- Да. Мне понравилось. -- Он покосился на Молли и заметил, как она улыбнулась. -- Хорошая постановка. Смотрел не отрываясь. -- Я уж почувствовала. -- В тон ему ответила девушка. --Дайне только я. Твой храп раздавался по всей ложе. Сэм развел руками, что должно было означать: "Каюсь. Каюсь". -- Что там слышно про мои работы? -- Продолжала Молли. -- Твое имя упоминалось шесть раз. -- Ответил он, вспомнив заметку в "Нью-Йорк тайме". -- Шесть раз упоминалось. А что говорилось-то? Серьезно. Я собираюсь выставить еще две работы, а "Нью-Йорк тайме" -- очень серьезная газета. -- Молли, то, что пишет "Нью-Йорк тайме" -- ерунда. -- Жестко заявил Сэм. Он прочел заметку и понял, что критики очень осторожно отнеслись к новому имени. Нельзя сказать, что ее ругали, но и не хвалили. Этакий снисходительный тон. Мол, поглядим, что ты еще сделаешь, малышка. -- Там критики -- это молокососы, которые только что закончили школу искусств. Они свернули в темную улицу. Можно было бы и обойти ее, но тогда пришлось бы делать крюк в три квартала. И они, когда ходили в театр, а случалось это довольно часто, всегда возвращались одной и той же дорогой, через эту самую темную улицу. Здесь, конечно, горели фонари, но их было настолько мало, что от света, казалось, становилось только темнее. -- Этой газете, между прочим, сто восемьдесят лет. -- Продолжала разговор Молли. -- Да наплевать сколько ей лет. Я все равно читаю там только про спорт. -- Сэм замолчал. Несколько минут они шли, не разговаривая. "И чего я так набросился на эту газету? -- Подумал он. -- Черт, как бестолково получилось". Молли шла размеренным шагом, глядя себе под ноги, и Сэму показалось, что она обиделась. Он ошибался, она просто думала. -- Твои работы прекрасны. -- Мягко, словно извиняясь, сказал Сэм. -- Какая разница, что там думают другие? Главное, что я думаю. А я думаю, что они просто великолепны. Он опять замолчал, и в наступившей тишине отчетливо прозвучал голос Молли: -- Я хочу выйти за тебя замуж. Это было так неожиданно, что Сэм замер как вкопанный. -- Что? -- Удивленно переспросил он. -- Да, -- тряхнула головой Молли, отчего ее черные короткие волосы всколыхнулись, и темная прядь упала на лицо. -- Я думаю об этом все время. -- Она подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. -- Моя жизнь и твоя жизнь. Давай соединим их. -- Ты серьезно? -- Сэм растерялся. -- Да. -- Она взяла его под руку, и они медленно пошли по самой кромке тротуара. -- А что, это для тебя неожиданность? -- Да нет. -- Сэм все еще пребывал в растерянности. Все-таки не каждый день делают предложения. -- Просто мы никогда даже не говорили об этом. Молли снова остановилась. Она ждала, что Сэм поцелует ее хотя-бы, но, видно, это признание сильно выбило его из колеи. -- Ты любишь меня, Сэм? -- Настойчиво спросила она. -- Ну. а ты сама-то как думаешь? -- Он повернулся к ней, стараясь как-то смягчить этот жесткий разговор. -- А почему же ты никогда не говоришь мне об этом? -- Она улыбнулась и пошла дальше. -- Как не говорю? Да я твержу об этом постоянно. -- С преувеличенной серьезностью парировал он. -- Ты никогда не говоришь мне об этом, Сэм. -- Снова повторила она. Сэм вздохнул и на полном серьезе объяснил: -- Знаешь, ведь некоторые только и делают, что каждые пять минут повторяют эти слова, но это ничего не значит... Молли замедлила шаг. Они поравнялись с небольшим перекрестком. В обе стороны уходили совершенно темные, почти черные, проемы закутков, которые и улицами-то назвать было нельзя. Так, загаженные щели в лице сияющего города. Зловонные, смрадные. Из тех, на которых мусор вываливают прямо в окно, а протянув руку, можно поздороваться с соседом из дома напротив, даже не выходя из квартиры. "Господи, нашли местечко в любви объясняться". -- Подумала она. Но, тем не менее, сказала: -- Иногда очень хочется это услышать. -- Она ждала. Ей, действительно, ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ услышать это. Модли видела, что он почти решился, и, чтобы подтолкнуть его, она добавила: -- Мне НУЖНО это слышать. Сэм понял, что он должен сказать эти три слова, и он сказал бы их, если бы в этот момент... Из вонючей, густой и липкой, как страх, темноты вдруг появилось странное видение. Лицо человека с широкими скулами, тяжелой челюстью и нависающими над глазами надбровными дугами. Оно скорее могло быть мордой обезьяны, чем человеческим лицом. Густые черные брови, под которыми белели жуткие сумасшедшие глаза, и длинные вьющиеся, давно не мытые волосы только усиливали это ощущение. Молли стало страшно. Ей захотелось быстрее попасть домой, в их чистую, уютную квартирку. Человек стоял, задрав вверх подбородок и запрокинув голову, и наблюдал за ними, скрытый темнотой. Пугающий своим молчанием и неподвижностью. На мгновение Молли показалось, что он просто висит в воздухе, чуть покачиваясь в теплом, кисло-винном потоке ветра, выползающего из проема улицы. -- Пошли отсюда. -- Давя в себе мерзкий страх прошептала она и, подхватив Сэма под руку, быстро пошла в сторону освещенного фонарями пятачка. Фигура отлепилась от стены и выплыла на тротуар. Человек напоминал паука. Длинные цепкие руки, засунутые в карманы коричневой куртки, обтянутые потрепанными джинсами худые длинные ноги и странно выгнутая, чуть сутулая спина, широкий крепкий торс. Человек молча, не издав ни звука, пошел за ними, постепенно ускоряя шаг и сокращая расстояние. -- Что ты будешь делать? -- Дрожащим голосом спросила Молли. -- Спокойно. Справлюсь. -- Сэм почувствовал, как у него начинают мелко дрожать пальцы. Не от страха, он не боялся. Человек был один, и Сэм, всю жизнь занимавшийся спортом, понимал, что у него неплохие шансы. Просто где-то внутри под сердцем вновь образовалась леденящая пустота и тоска, волчья тоска, начала постепенно, капля за каплей заполнять ее, пока не покрыла сердце стылой темной водой. Как через вату Сэм услышал, что человек догнал их и, развернувшись, резко спросил: -- Что тебе надо? Перед самым лицом, глядя ему в глаза черным бездонным зрачком ствола, еле заметно подрагивая в напряженной руке, колыхалась "беретта" 25-го калибра. "Это опасно. Это ОЧЕНЬ опасно. Он может нажать на курок и попасть в Молли". -- Бумажник, быстро! -- голос неприятный, какой-то скрипящий. -- Сэм, тяни время! -- Срывающимся голосом закричала Молли. Она озиралась в надежде увидеть в полутьме фары машины или какого-нибудь запоздалого прохожего. Тщетно. Ничего. -- О'кей. Ладно. -- Глубоко вбирая свежий ночной воздух в легкие, быстро и четко заговорил Сэм. Он достал бумажник и вытащил из него деньги. -- Ладно. Вот тебе деньги, только... -- Сэм, осторожнее! -- Закричала Молли. Грабитель, вцепившись в бумажник свободной рукой, попытался ударить Сэма рукояткой пистолета в висок. Сэм успел уклониться и избежал удара. Перехватив руку с пистолетом чуть ниже локтя, он зажал ее под мышкой и, ухватив парня за шиворот, впечатал спиной в кирпичную серую стену дома. -- Ты, сукин сын. -- Яростно прохрипел он. Хотя грабитель был выше, зато уже в плечах. Он попытался ударить Сэма коленом в живот, но попал по бедру. Сэм понял, что, если противнику удастся освободиться, им придется туго. И, перехватив зажатую под мышкой руку, начал выворачивать ее, пытаясь заставить парня выпустить пистолет. Тот ударил Сэма кулаком в лицо и резко рванулся вбок, стараясь вырваться. -- Нет! Кто-нибудь, помогите!! Помогите!!! Молли кричала, и этот крик, отражаясь от стен высоких мрачных домов, катился дальше по улице, затихая вдали слабым эхом. В окнах быстро гас свет. Двое рабочих из ночной смены, зашедшие перекусить в маленький бар с названием "Нью-Йоркер", который располагался на углу 7-й и Мичиганавеню, вышли из душного помещения на улицу и остановились прикурить. Один из них достал коробок и уже собрался было чиркнуть спичкой по коричневому прямоугольнику серы, как вдруг второй поднял голову и спросил: -- Ты слышал? -- Что? -- Из дверей кабачка доносилась музыка, заглушая шумы улицы. -- Вроде, как кричал кто-то? -- Тебе показалось. -- Отмахнулся мужчина. -- Да точно говорю, кричал кто-то. "Помогитеееееееее..." -- Слабый крик докатился до них и тут же растаял в шуме бара. -- Вот, только что. Слышал? -- Ага. -- Рабочий завертел головой, определяя направление. "...гииитееееее!!!" -- и выстрел. -- Это там! -- Первый ткнул пальцем в узкий проход между домами. Они поспешили на крик, нырнув в темный закуток между высоких мрачных стен. Выстрел прозвучал настолько неожиданно, что Сэм даже сначала не понял, что это за хлопок. Грабитель дернулся вперед, и Сэму показалось, что парень ударил его в солнечное сплетение. Удар был не то чтобы сильный, но Сэма откинуло на шаг, и парень, вырвавшись, припустил по улице со всех ног, сжимая в руке пистолет. Сэм рванулся за ним, но тот оторвался от него довольно далеко, и, хотя Сэм бегал неплохо, нападавший все же успел нырнуть в темный узкий проулок. Догонять в такой темноте человека с пистолетом было бы полным безрассудством, и Сэм остановился. Да он бы и не решился оставить Молли одну на этой слабоосвещенной улице. -- Сэм!.. -- полный ужаса всхлип за спиной. -- Сэм, не оставляй меня! О, господи, боже мой! Помогите же кто-нибудь!!! -- рыдания Молли вдруг достигли его слуха, как запоздавшая звуковая волна. И Сэм обернулся. Он хотел сказать ей, что все в порядке... Слова уже готовы были сорваться с его губ, но в этот момент он увидел... ...Тень у его ног! Он осознал то, что увидели секунду назад его глаза. У НЕГО НЕ БЫЛО ТЕНИ! ЕГО ТЕЛО НЕ ОТБРАСЫВАЛО ТЕНИ!!! Потрясение было настолько сильным, что Сэм некоторое время тупо глядел перед собой и только немо, как рыба, открывал рот, глотая воздух. А подняв глаза, он увидел впереди, в пятидесяти шагах от себя, Молли. -- Сэм! Сээээм... -- Молли рыдала, запрокинув голову к небу, и в свете фонаря Сэм увидел нечто, вытянувшееся на асфальте, обмякшее и жуткое. И это нечто... "Молли! Молли!!!" -- закричал он и бросился к ней, стоящей на коленях прямо на грязном замусоренном тротуаре. Ему стала страшно. Молли не УСЛЫШАЛА его крика, не подняла глаз. Она продолжала слепо раскачиваться из стороны в сторону, взывая о помощи к черным проемам спящих окон. -- Помогите!! Кто-нибудь, помогите же!!!-- Она, бережно придерживая ЭТО на руках, прошептала: -- Сэм! Не оставляй меня. Все будет хорошо, только не оставляй меня, Сэм!... И тогда он понял: то, что лежит у нее на коленях, -- это ЕГО ТЕЛО. "Боже мой..." -- прохрипел Сэм, холодея от ужаса. Он опустился на тротуар, и его расширенные глаза увидели... Рубашка пропиталась кровью в том месте, куда попала пуля. Маленький кусочек свинца вошел в солнечное сплетение снизу вверх, пробил сердце и, раздробив ключицу, вышел возле самой шеи на левом плече. Вытянувшееся, сразу ставшее каким-то нескладным тело, пустые мертвые глаза бездумно смотрели в темное, мерцающее звездами небо. Сэм протянул руку и осторожно коснулся побелевшей щеки. Своей собственной щеки. Пальцы прошли сквозь тело, словно оно было сделано из воздуха. И ОН НИЧЕГО НЕ ПОЧУВСТВОВАЛ!!! ...Ангел, сорвавшийся с веревок, падал вниз, переворачиваясь в воздухе. Крылья его откололись и, ударившись о землю, лопнули, рассыпаясь на тысячи мелких осколков. ...Он потянул на себя одеяло, но вместо Молли с ужасом увидел деревянное смиренное лицо ангела... ...Молли возникла с другой стороны. Она села в кровати и, спокойно глядя ему в глаза, тихо сказала: -- Не оставляй меня, Сэм... Яркий свет вдруг появился где-то высоко в небе и заскользил вниз, образуя широкий чистый коридор. Свет не резал глаз, напротив, он был мягким и теплым. В этом чарующем сиянии вспыхивали огоньки и Сэму вдруг стало тепло и радостно. Вспыхивающие точки сплелись вокруг него в мерцающий хоровод. Чистый и добрый, словно старые друзья встречали его на пороге нового дома. И когда он уже готов был взлететь, подняться вместе с ними туда, вверх, к небу, до него долетел слабый далекий голос: -- Сэм... Не покидай меня!.. Свет заклубился, словно сворачивали большой красивый Ковер, поднялся к небесам и пропал так же мгновенно, как появился. Осталась темная грязная улица. Молли и тело, лежащее на ее ногах. Откуда-то из-за домов вынырнули мужчины в форме ночных рабочих и побежали к Молли. -- Сэм... Помогите кто-нибудь! Сэм шагнул к рабочим, но они пробежали мимо, НЕ ЗАМЕТИВ его. "Молли! Молли!!! Господи, что же делать? Что происходит?!!!" -- Успокойтесь, мисс, все будет хорошо. Все будет нормально. -- Он обернулся к напарнику. -- Вызови полицию. -- И снова к Молли. -- Успокойтесь, мы вам поможем. -- Сэм... -- Стонала Молли. -- Держись, Сэм. Не покидай меня. Только не покидай меня, Сэм. Держись... Завывая сиреной, подлетела полицейская машина. Двое рослых крепышей, выскочив из салона, подбежали к телу. -- Что здесь произошло? -- Спросил один. Сэм понял: ЭТИ ЛЮДИ ТОЖЕ НЕ ВИДЯТ ЕГО. Один из полицейских побежал к машине и, сорвав с панели рацию, вдавил кнопку "вызов". -- Центральная? Говорит 69-й. Пришлите врача. На пересечении 7-й и Мичиган. Черт его знает, как называется эта дыра. Да, тут убийство. Да нет, ему уже ничем не поможешь. Он мертв. И СЭМ ОСОЗНАЛ. ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ. ЕГО УБИЛИ. ОН - УМЕР. Еще была безумная гонка завывающей машины "скорой помощи" по ночным пустынным улицам. Был дождик, начавший слезинками падать с неба. Был молодой врач, суетящийся у носилок и пытавшийся вернуть к жизни то, что вернуть уже невозможно. Была плачущая Молли, сжавшаяся в комочек в углу "санитарки". Не было только Сэма Вита -- симпатичного молодого парня, так и не успевшего сказать три простых слова. Усталый врач вывел Молли из приемного покоя, держа аккуратно под локоток. Через стеклянную дверь были видны какие-то люди, полицейский инспектор, маленький и толстый, с тоской ожидающий, когда закончится вся эта канитель, чтобы допросить девушку и уехать домой спать. Побледневший Карл, примчавшийся среди ночи в больницу и с тревогой смотрящий через стекло на Молли, безучастно, равнодушно взирающую на всю эту суету. -- Сожалею, мисс. Мы сделали все, что было в наших силах... -- Врач подвел Молли к двери и предупредительно придержал ее, давая девушке пройти первой. Полицейский оживился и, указав на какую-то дверь, пробормотал: -- Пройдемте сюда, мисс... Сэм, стоя в коридоре, растерянно наблюдал, как за ними захлопнулась, и они исчезли. Все. Из операционной вывезли столик, накрытый белой простыней, под которой угадывались очертания тела. ЕГО ТЕЛА. Каталку поставили здесь же, в коридоре, рядом с ними, вероятно, для отправки в морг. Сэм присел в пластмассовое стоящее у стены кресло для ожидающих, стараясь сосредоточиться и обдумать создавшееся положение. Итак. Его тело мертво, но, по какой-то причине, сознание, отделившееся от тела, все еще живо. Он слышит и видит, хотя никто из окружающих не может услышать и увидеть его самого. Причем он сам видит себя именно как человека. У него есть тело, невидимое для окружающих, и он прекрасно понимает, где он находится и что происходит вокруг. Это, казалось бы, неплохо, но... он не может воздействовать на предметы, а значит, и подать какой-нибудь знак Молли о том, что он жив, для него не представляется возможным. Шарканье старческих ног по линолеуму и вежливое покашливание. Оторвавшись от своих мыслей, Сэм поднял глаза и увидел стоящего перед ним старичка. На умном лице внимательные темные глаза. На старичке была байковая клетчатая рубашка, синие пижамные штаны и больничные тапочки. Он внимательно оглядел Сэма и, видимо сочтя осмотр удовлетворительным, полюбопытствовал: -- Ну, и что с тобой случилось? -- Что? -- Сэм был в шоке. ЭТОТ СТАРИК ВИДЕЛ ЕГО! -- А, новенький... -- Улыбнулся старик. -- По тебе заметно. -- Вы со мной разговариваете? -- Сэм хотел удостовериться, что ему не почудилось и этот человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВИДИТ И СЛЫШИТ ЕГО. -- Эй, расслабься. -- Засмеялся тонким дребезжащим смехом собеседник. -- Ты просто не привык еще. Здесь все по-другому... -- Ты кто такой? -- Ошалело спросил Сэм. -- Да я жену здесь свою жду. -- Охотно пояснил старик. -- Она в реанимации. В палате 4-Ц. За жизнь свою борется. -- Он подошел к каталке, на которой покоилось тело Сэма и, наклонившись, сунул голову внутрь. Его лицо до половины погрузилось в простыню, причем она даже не шелохнулась, а в том месте, где лицо исчезло, образовалась тонкая серая дымка. И в этот момент Сэм сообразил, что перед ним такое же привидение, как и он сам. Старик выпрямился и участливо взглянул на него. -- Подстрелили, да? Бедолага. Вот так все и бывает. Живешь себе, живешь и вдруг БАХ! -- Он покачал головой. -- Ты, главное, ничему не удивляйся. Тебе ведь еще долго здесь торчать. -- Старик присел в соседнее кресло. -- Помогу тебе для начала. Запомни: двери для тебя больше не преграда. Чиктрак -- и ты с другой стороны. -- Сэм растерянно смотрел на него. -- Сам поймешь, когда попробуешь, -- засмеялся старик. -- О! Смотри-ка! -- Он ткнул пальцем в сторону операционной. За стеклянной перегородкой вокруг распластанного на столе тела суетились врачи. Сестры подавали им какие-то препараты, шприцы. Кто-то подкатил установку "Электрошок". -- Нет. Не выживет.-- Спокойно констатировал призрак. -- Миллион раз видел. Не выживет. Врач приложил к груди умирающего большие круглые пластины и что-то отрывисто сказал. Тело выгнулось дугой, замерло, прижавшись к черным соскам электродов, и рухнуло обратно на стол. Сэм увидел, как сверху, с потолка, разлилось яркое сияние, в котором плавали чистые, переливающиеся пятнышки света. -- Все. -- Сказал старик. Голубая дымка отделилась от тела и повисла в воздухе маленьким продолговатым облачком. -- Вон душа, видишь? -- Спросил он Сэма. -- Сейчас за ней придут. -- Призрак помолчал и добавил: -- А может быть и нет. Нам не дано этого знать... Как зачарованный Сэм смотрел на голубую дымку. Вот ее обвили золотые искорки, и, поднявшись вверх, она растворилась в этом ярком свете, став частицей его. Сияние вдруг начало быстро сворачиваться и меркнуть, пока не исчезло совсем. Врачи накрыли тело простыней, и санитары стали перекладывать его на каталку. Сэм перевел дух. -- А ты сам кто такой? -- Он повернулся к старику, но того уже не было. Он просто пропал. Исчез. Сэм вскочил и стал озираться по сторонам, надеясь отыскать своего собеседника, но в этот момент санитар подхватил коляску с его телом и направился к лифту. Сэму показалось, что коляска сейчас опрокинет его, повалит на пол, и он очнется от бредового сна, но ничего не произошло. Санитар спокойно прошел сквозь него, и Сэм успел даже разглядеть его мозг и кровяные шарики, бегущие по миниатюрным венам. Человек, толкающий коляску, ничего не заметил. Он продолжал катить ее дальше по коридору и, конечно, не услышал голоса за спиной, прошептавшего: "Боже, помоги мне! Господи, прошу тебя, помоги мне!" Несмотря на мелкий, унылый надоевший дождь, в день похорон на пустынном кладбище собралось множество самых разнообразных людей. Они пришли, чтобы попрощаться с Сэмом, проводить его в последний путь. Дождь так и не перестал. Он начался в ту ночь, когда погиб Сэм, и продолжался все три дня. Лишь на короткое время, пока гроб стоял на краю могилы, а пожилой седой священник читал свою молитву, дождь прекратился, чтобы потом, когда все уйдут и оставят их один на один, оросить своими слезами, устилающие могильный холм. Сэм, невидимый постороннему глазу, стоя в толпе, оглядывал собравшихся по обе стороны свежевырытой могилы. Кто из них думал сейчас о бренности жизни? У самого изголовья гроба, глядя на подведенное румянами спокойное лицо умершего Сэма, застыла Молли. За ее спиной, положив руки на плечи девушки, стоял Карл. Рядом с ним -- затянутый в черное Гарри Аллен. Люди, работающие в банке. Знакомые со скорбными выражениями на лицах. Кто-то из коллег Молли... Сэм повернул голову и вдруг увидел в дальнем углу кладбища девушку. Молодая и стройная, одетая в белое легкое платье, девушка брела вдоль ряда могил, с интересом поглядывая в сторону собравшихся на похороны людей. Странно она выглядела. В белом на кладбище, да еще и в такой холодный день. Девушка на мгновение замерла и, помахав им рукой, улыбнулась. Сэм начал озираться, пытаясь понять, кому же был предназначен этот жест. Люди, казалось, совершенно не обращали на нее внимания. Девушка подошла к одной из могил, кокетливо улыбнулась Сэму и, пройдя СКВОЗЬ надгробную плиту, пошла дальше, время от времени оборачиваясь и поглядывая в его сторону. За эти три дня Сэм с большим удивлением обнаружил, что духов, обитающих на земле, гораздо больше, чем он мог себе представить. Они встречались довольно часто. На улице, в метро. Может быть, их было и больше, просто Сэм еще не научился отличать привидения от живых людей. Внешне, по крайней мере, это было совершенно невозможно. Например, вчера, когда Молли ездила в похоронное бюро, представительный господин в шикарной тройке и дорогих кожаных туфлях, которого Сэм принял за владельца бюро, подозрительно взглянув на него, прошел сквозь стену и исчез. -- ... Да не постыдятся во мне все, надеющиеся на тебя, господи. Да не посрамятся во мне ищущие тебя, боже. -- Вещал священник громким, сильным голосом. -- Мы говорим последнее "прощай" нашему другу Сэму Биту. Он навсегда останется в нашей памяти как человек огромной добродетели, огромной щедрости и всего того, что мы ценим в людях. -- Глубокий зычный голос поднимался над толпой и окутывал ее теплой пеленой. Сэм видел, как дрогнули плечи Молли, как слезы потекли по белому напряженному лицу. Она плакала совершенно беззвучно, и Сэму захотелось обнять ее и прижать к груди, но он тут же сообразил, что теперь ему НИКОГДА этого не сделать. НИКОГДА он не сможет заговорить с ней, взять ее за руку или просто погладить по темным коротким волосам. -- От друзей, от любимых, от души. -- Продолжал священник. -- Мы должны хранить память о тебе, Сэм. Мы все -- путники одной дороги, которая ведет к одному концу. Сэму захотелось закричать, задрав голову к серому, затянутому тучами небу. Он -- НИЧТО. Даже капля дождя, упавшая с неба, прошла сквозь него и с еле слышным шлепком разбилась о землю. Он -- несчастное ПРИВИДЕНИЕ. ПУСТОТА. -- Сейчас, когда наш любимый брат входит в царство вечной жизни господа нашего, мы должны помнить, что любовь тоже бессмертна. Нам всем будет его не хватать, но наша любовь осветит ему дорогу. Шепот. Почему все эти люди говорят шепотом? Боятся потревожить мертвого? Его ДУШУ? Он здесь, рядом, ходит между ними и даже может дотронуться до любого из них. Правда, они при этом все равно ничего не почувствуют. Так могут ли они потревожить его? ПРИВИДЕНИЕ? Могут ли они потревожить ПУСТОТУ? Возможно ли рассердить НИЧТО? Странные, в их не лепых поступках, люди. Они не понимают, какие же они счастливые, что могут потревожить кого-то громким голосом, пожать кому-то руку или просто наступить соседу на ногу. Он НИЧЕГО этого НЕ МОЖЕТ. Сэм пытался кричать им на ухо, хватать за руки, пробовал даже ударить кого-то из гостей. ТЩЕТНО. Его больше НЕТ. Он мертв. Гончарный круг вращался, и руки Молли превращали глину в НЕЧТО. Она еще не знала, что это будет. Горшок или ваза, а может быть, еще что-то. А, может быть, ничего не будет. Сейчас сильная рука Сэма появится из-за ее спины и ткнет пальцем в тонкую крутящуюся стенку, и она сморщится, сомнется, станет тем, чем была раньше. Просто глиной. Молли даже оглянулась. На мгновение ей показалось, что кто-то, действительно, стоит у нее за спиной. Но Сэма не было. Он мертв. Его убили. И Молли заговорила. Она обращалась к Сэму, будто он здесь -- в доме. Просто спрятался куда-то и ждет, когда она начнет его искать. Она не начнет. Потому что знает, что... -- Я сегодня собрала твои вещи. -- Просто сказала она. -- Не знаю почему. Вчера мистер Рендолс сказал, чтобы я передала тебе привет, а я расплакалась. -- Молли помолчала. -- Знаешь, я все время думаю о тебе. Мне кажется, что я до сих пор тебя ощущаю. Сэм сидел в двух шагах от нее в своем любимом кресле. Он слышал все, что говорила Молли, и от этих слов чувство собственного бессилия накрыло его с головой. Он встал и, подойдя к ней вплотную, опустился на колени. "Я здесь, Молли. Совсем рядом". Молли вздрогнула. Вчера, возвращаясь с похорон, она зашла в зоомагазин к купила кошку. Сама мысль о том; что придется теперь жить одной в пустой квартире, казалась ей настолько абсурдной, что она решила завести какое-нибудь животное. Кошка оказалась довольно странной, она нервничала, часто забиралась под кресло, и Молли, как ни старалась, не могла выгнать ее оттуда. А сейчас кошка вдруг выгнула спину, волосы у нее на загривке встали дыбом, уши прижались к голове, и, глядя на пустое место рядом с Молли, она испуганно зашипела. -- Что случилось, киска? -- Удивленно спросила Молли. Сэм понял: ОНА ВИДИТ ЕГО! Зрачки кошки, сузившиеся, испуганные, смотрели прямо на него. В глаза! ЭТА КОШКА ВИДИТ МЕНЯ!!! Он повернулся к перепуганному животному и, наклонившись вперед, приблизил лицо вплотную к кошачьей морде. Кошка присела на задние лапы, хвост нервно задергался из стороны в сторону, и она, прыгнув куда-то вбок, стрелой пронеслась через комнату и спряталась на кухне. -- Что случилось? -- Вслед ей спросила Молли и вздохнула. -- Сумасшедшая кошка. И вдруг она почувствовала, что В КОМНАТЕ КТО-ТО ЕСТЬ! Это ощущение было таким сильным, что Молли, неожиданно для самой себя, спросила: -- Сэм?.. Молчание. И тем не менее она точно знала, что рядом с ней кто-то стоит. И тут же все прошло. Мгновенно, словно щелкнули каким-то невидимым выключателем. Дура. Он не может быть здесь. Его нет. Он умер. Дура... -- Господи, как это глупо... -- выдохнула она. Сэм растерянно смотрел ей вслед, и ему хотелось заорать от собственной беспомощности, упасть на ковер и забиться головой об пол. Но он знал, даже если он даст выход своим эмоциям, это ни к чему не приведет. Ударившись головой об пол, он просто ничего не почувствует. "Эй, я жив! -- Крикнул он Молли. -- Я жив! Я здесь!" Молли не слышала его крика, хотя на мгновение ей снова показалось, что она ощутила какоето движение. Но ведь это мог быть просто сквозняк, не правда ли? Карл пришел к ней после работы, вечером. Он оставил свой "мустанг" внизу у подъезда, и Сэм, примостившись на подоконнике, слушал, как они с Молли разговаривают, разбирая вещи, смотрел вниз, безразлично разгля дывая шикарную красную машину. Карл подвинул к себе следующую коробку и принялся доставать из нее вещи Сэма, демонстрируя их Молли и, в зависимости от ее пожелания, либо кидал их в ящик для мусора, либо откладывал в стоящую отдельно коробку из-под кроссовок с яркой надписью "Рибок" на синем боку. Молли стояла рядом, но, в отличие от Карла, она не просто БРАЛА вещи, а подолгу разглядывала их, прежде чем положить в одну из коробок. -- Я люблю эту фотографию. -- Сказала она, показывая карточку Карлу. Улыбающийся жизнерадостный Сэм и прильнувшая к нему Молли. -- Да, отличная... -- легко сказал Карл, извлекая на свет новую вещь -- затянутую в коричневую кожу пятидесятистраничную записную книжку. -- Дай посмотреть. -- Молли протянула руку и взяла у Карла знакомую вещицу. -- Это вещь Сэма... -- тихо сказала она. -- Да, -- согласился Карл. -- Это его записная книжка. Так, что там дальше? -- Он вытащил из коробки плотный прямоугольник моментальной фотографии, перевернул и прочел на обороте: -- Тед Ньюжен. 1988 год. НьюПорт. Выбрасывать? -- Нет. -- Молли осторожно взяла фотографию. Записная книжка последовала в коробку с надписью "Ри-бок". "Помнишь, нам так не понравился этот концерт в Нью-Порте?" -- Сэм смотрел на Молли. Ничего. Она уложила фотографию поверх записной книжки и взяла новую вещь. Маленький серый кусочек пластыря. Этим пластырем она заклеивала Сэму палец, когда он случайно порезался острым ножом, готовя сандвичи. -- Хочешь оставить? -- Удивленно спросил ее Карл, глядя, как Молли аккуратно укладывает пластырь к остальным вещам. -- Это же пластырь! Господи, Молли, что ты делаешь? Она вздрогнула и растерянно взглянула на него. Потом перевела взгляд на серый липкий квадратик пластыря, как будто недоумевая: "Как же он попал в коробку?" и ответила: -- Да, ты прав. Карл. -- Она замолчала, а затем каким-то упавшим голосом объяснила. -- Я просто сильно скучаю по нему. -- Я тоже... -- Карл замолчал, глядя, как Молли, резко повернувшись, ушла в кухню. Он услышал, как полилась вода из крана, вздохнул и начал собирать коробки, предназначенные на выброс, в стопку. Верхней в ней оказалась синяя коробка с изображенным на крышке британским флагом и белой надписью "Рибок" на боку. -- Карл... -- Молли догнала его уже почти у самой двери. Он повернулся к ней, удивленно глядя на ее запыхавшееся мокрое лицо. - Да? -- Карл, подожди! -- Что такое? Она выхватила из стопки, которую он нес в руках, синюю картонку. -- Оставь эту коробку. -- О... Прости... -- Смущенно улыбнулся Карл. -- Я случайно. -- Да ничего. Он внимательно посмотрел на Молли. Припухшие веки, красные глаза. Она сдала за последние дни. Сильно сдала. Молли избегала смотреть на него, скрывая свое состояние. Она чувствовала, что усталость достигла пика, нервы напряжены до предела. Еще немного и у нее будет истерика. Жуткая, выматывающая, мощная, как цунами. -- Молли. -- Будто почувствовав, что происходит в ее душе, предложил Карл. -- Почему бы тебе не выйти на улицу. Вроде лето... -- Да нет, я не хочу... -- Она не могла представить себя в спешащей, живой и шумной толпе. -- Да ладно, Молли. Пойдем пройдемся. -- Настаивал Карл. -- Нет, не могу. -- Он ощутил сопротивление в ее голосе, жесткое как камень, холодное