ся с Джейн и, конечно, как и его сестра, выдаст ему, Доталлеру, доверенность на ведение всех дел. И Доталлер составил новый план. Если к радже приедут сестра Аврелия, его опекун и Доталлер и заявят свои права на Аврелия, упомянув при этом, что Аврелий сын лорда и крупного капиталиста, раджа вынужден будет уступить. Джейн не захочет больше расставаться со своим братом. Все будет в порядке. - Я уже сказал, - продолжал после небольшого общего молчания Доталлер, - что раджа деспот и самодур. Но если к нему явитесь вы, мисс Джейн, и вы, мистер Боден... - А я о чем говорил? - не выдержал Боден. - Без нас не обошлось! - И я говорю о том же. Вы, кажется, хотите ссориться, мистер Боден? - Я тоже должен ехать, - заявил Пирс. - Ваша поездка не необходима, как мне кажется, - поморщившись, возразил Доталлер. - Крайне необходима, - настаивал Пирс. - Как директор школы-санатория, где Аврелий Гальтон находился на излечении, я могу засвидетельствовать радже, что юноша невменяем и потому должен находиться в условиях особого режима. Боден, оценивая положение, при котором Доталлер в настоящий момент является наиболее опасным соперником, решил иметь при себе лишнего союзника и поддержал Пирса. Джейн не возражала, и Доталлер принужден был согласиться. Решили, не теряя времени, вылететь в тот же день. Доталлер взял на себя роль путеводителя. Без особых приключений добрались они до сказочных дворцов раджи. Глава восемнадцатая. Неудачные поиски Наконец-то Джейн увидала настоящую Индию. Несмотря на свою взволнованность предстоящим свиданием с больным братом, которого она не видела много лет, девушка была захвачена красотой дворцов и парков. Как нарочно, перед главным дворцом провели слонов, богато украшенных вышитыми золотом попонами! Эти-то уж были настоящими, не из цирка! Раджа очень любезно принял гостей в европейски обставленном кабинете и в европейском костюме, чем разочаровал Джейн. Ее интересовало, каким образом они будут изъясняться с раджой. Но оказалось, что раджа прекрасно говорит по-английски. И все же это был типичный восточный человек. Белоснежный пластрон крахмальной рубашки только оттенял смуглость его кожи. Лицом раджа напоминал Джейн Отелло. Боден кратко изложил цель их визита. По мере того как Боден говорил, лицо раджи все более выражало растерянность. - Я очень огорчен, - сказал он, когда Боден закончил свою речь, - что лишен удовольствия выполнить вашу просьбу: Аврелий Гальтон, как вы называете чудесного юношу, действительно находился у меня, но теперь его нет... И я... ничего не могу больше прибавить к этому. Ваш Аврелий исчез. Все были ошеломлены таким неожиданным известием. Джейн, Боден, Пирс и Доталлер наперебой задавали вопросы, но раджа, нервно теребя курчавую бороду, твердил одно: - Ничего не могу прибавить к тому, что сказал. Слуги заявили мне, что юноша исчез прошлой ночью, и больше о нем я ничего не слышал... Не хотите ли чаю? Вы, вероятно, устали с дороги? Нет? Так, может быть, вы пожелаете осмотреть мои алмазы? - Сэр! - воскликнул Боден. - Вы, позволю себе думать, вполне понимаете всю ответственность... Он не договорил. Маска фальшивой европейской любезности мигом исчезла с лица раджи. Глаза его так сверкнули, что Боден поперхнулся и побледнел. - Позволю себе думать, что вы также понимаете всю ответственность ваших слов, сэр! - прервал он Бодена. - Я считал бы для себя крайне оскорбительной одну вашу мысль о том, что я, - он сделал особое ударение на слове "я", - говорю нечто не совсем соответствующее действительности. Все поняли, что разговор окончен и больше они ничего от раджи не добьются. Расставание было гораздо более холодным и натянутым, чем встреча. Спускаясь по мраморной лестнице, утопавшей в коврах и цветах, Боден тихо сказал Джейн, чтобы утешить ее и себя: - Не печальтесь, Джейн, Аврелий, очевидно, совершил очередной побег. Это, конечно, очень печально, но мы все же не сегодня-завтра найдем его. Далеко он не уле... не убежал. Джейн вздохнула. - Раджа не хочет расстаться с летающим человеком. Он, наверно, скрывает его у себя, - сказал Пирс Доталлеру, когда они уже шли парком вдоль невысокой каменной ограды. - Но мы поднимем на ноги всех, если потребуется, дойдем до вице-короля и добьемся обыска во дворце и выдачи Аврелия. Доталлер думал о чем-то своем. Пирс шел молча впереди всех. До слуха Пирса вдруг донесся голос из-за ограды. Несколько слов, произнесенных на языке хиндустани, заставили его остановиться и прислушаться к разговору. Посредине улицы стоял метельщик, возле него - худой старик и девушка-подросток. - Пусть в следующем рождении я буду последним гадом, если я вру! - воскликнул метельщик, видимо возмущенный недоверием. - Я говорю со слов человека, который сам, своими руками, связал летающего человека, перед тем как его бросили по приказу раджи в бездонный колодец. Старик махнул рукой и, болезненно сморщив лицо, глухо промолвил: - Все кончено. Пойдем, Лолита! Но девушка не двигалась. Она безумными глазами посмотрела на старика, потом твердо сказала: - Он не может умереть!.. Он сказал: "Жди меня, Лолита", - и я буду ожидать его... - Что же вы, мистер Пирс? - воскликнул Доталлер, подходя к Пирсу. Но, взглянув на его побледневшее лицо, он с тревогой произнес, понижая голос: - Что случилось? - Ничего, ничего... Сердечный припадок. У меня это бывает... Сейчас пройдет. Доталлер смотрел на него недоверчиво. Вечером, когда к подъезду гостиницы уже был подан автомобиль, Пирс решил, что ему незачем более скрывать тайну. Он сказал Бодену: - Мистер Боден! Нам больше не о чем спорить. Ариэля-Аврелия Гальтона нет в живых. Он убит по приказу раджи. И Пирс рассказал об услышанном им разговоре. За стеной вдруг раздался громкий крик. О, эти предательские тонкие стены индийских провинциальных гостиниц! Пирс и Боден застали Джейн в слезах. На шум прибежал Доталлер. Узнав о случившемся, он едва сдержал радость. Все обернулось самым лучшим для него образом! Глава девятнадцатая. Владыка разгневан Анат, которого Ариэль вытащил из колодца, был сыном человека с алмазом - Мохиты, первого советника и любимца раджи. Быть любимцем раджи очень выгодно. Раджа Раджкумар обладал сокровищами, общую сумму которых он даже сам хорошо не знал. Немногие европейцы знают, что некоторые индийские раджи являются первыми богачами мира, по сравнению с которыми прославленные миллиардеры - Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Вандербильды - сравнительно бедные люди. Веками, из поколения в поколение, раджи приумножали свое богатство, заключающееся главным образом в драгоценных камнях и золоте. Обо всех этих богатствах мало известно лишь потому, что раджам нет нужды продавать свои алмазы, а если и была бы нужда, то это не всегда и возможно: на мировой бирже немного покупателей на такие камни, как "Великий Могол" или "Регент". Их недвижимое имущество - дворцы, поместья - также велики. Но они не могут равняться по ценности с этими грудами бриллиантов и алмазов. Не мудрено, что раджи могут награждать своих любимцев так, как никогда не могли награждать своих фаворитов могущественнейшие и богатейшие короли Европы. Но благоволение и любовь раджи надо заслужить угождениями. Как все люди, проводящие праздную жизнь в замкнутом мире, как писал Вольтер - "в мире без горизонтов", раджа боялся больше всего скуки, хотя и имел неплохое образование, прекрасно владел английским языком. Его жена, Шьяма, говорила по-французски, как парижанка. Вместе с ней раджа несколько раз посещал Европу - Лондон, Париж, Берлин. Но фраки и смокинги после свободной и легкой национальной одежды, театры и рауты, европейская кухня, весь уклад жизни были для него стеснительными, развлечения - чуждыми. И он торопил с отъездом жену. Дома, совершив обряд очищения, сбросив стеснительные одежды, Раджкумар вздыхал с облегчением и чувствовал себя счастливым. В легком шелковом халате он часами лежал на тахте. Мальчик-слуга обвевал его пальмовым веером. Раджа брал купленные в Европе книги и журналы, выбирал роман "полегче" и углублялся в чтение. Европейцем можно быть и в Индии! Он был в своем роде "просвещенный абсолютист". Принадлежал к религиозному обществу "Брамо-Самадж", не поклонялся идолам, не слишком усердно выполнял обременительные религиозные обряды, ел дичь, приготовленную поваром-мусульманином, следил за книжными новинками, читал философские книги, одинаково соглашаясь и с Руссо и с Ницше. Любил общество сагибов и дружил с ними. Провалявшись два-три дня с новой книгой, он вдруг начинал чувствовать, что змея скуки вновь заползает в его сердце. И тут на сцену появлялся Мохита, до тонкости изучивший своего владыку. - Что нового, Мохита? - спрашивал раджа, небрежно бросая книгу на ковер. Мохита "брал прах от ног владыки", в высокопарных выражениях приветствовал его и коротко докладывал о хозяйственных делах, о новых договорах, заключенных с сагибами и крестьянами, о поступлении арендной платы, о взысканиях с неисправных должников. Но сегодня раджа рассеянно слушал его и прерывал, повторяя вопрос: - Что у тебя нового, Мохита? - Труппа мальчиков и девочек подготовила новые танцы. Раджа вспомнил парижский канкан, усмехнулся: - Старо. Впрочем, покажи. Мохита хлопнул в ладоши, бархатный занавес на высоком своде возле двери раздвинулся, и в комнату, звеня запястьями, бубенчиками и колокольчиками, вбежали девочки, окутанные легким газом, и мальчики в пестрых костюмах. Под звуки флейт они начали танцевать. Их движения были грациозны, на испуганных лицах застыли улыбки. - Старо, - еще раз повторил раджа и махнул рукой. Флейты умолкли, дети перестали танцевать, сбившись в кучу, как испуганное стадо овечек. Раджа начал рассказывать Мохите о канкане, в каких костюмах выступают женщины, какие выкидывают антраша - "понимаешь, ноги выше головы, и все оборки - фьюить!" - и он приказал сделать девочкам такие костюмы, - пышные юбки, каблуки повыше, - и обучить их канкану. Озадаченный Мохита поклонился. - Еще что у тебя? - Танец горбунов, хромых и слепых. Это было ново. - Покажи. Дети убежали, не скрывая радости, что все обошлось благополучно: никого не приказали сечь или посадить в подземелье на хлеб и на воду, что бывало нередко. Раздались глухие звуки барабана, и в комнату, ковыляя, падая, спотыкаясь и охая, вбежала толпа людей необычайного вида, в нелепых костюмах из цветных лоскутов. Мохита не терял времени в отсутствие своего владыки. Где он только раскопал этих уродов? Горбуны с большими головами и ртами, как у жаб, наскакивали на хромых, сбивали с ног своими горбами, падали, слепые сталкивались лбами и с визгом хватались за ушибленное место, гремели барабаны. Раджа хохотал. Мохита сиял. - Позови раджину Шьяму! - воскликнул раджа. Раджина явилась в модном парижском платье и туфлях с необыкновенно высокими каблуками. Взглянув на танцующих, она воскликнула: - Прелесть! - и вдруг, сев на пол, обняв колени, неудержимо засмеялась, так раскачивая головой, что ее прическа растрепалась. Раджа снял с пальца перстень с огромным бриллиантом и бросил Мохите, который подхватил сверкнувший подарок на лету и низко поклонился. Один слепой, сбитый с ног горбуном, упал навзничь. Ударившись головой о выступ колонны, он завопил самым неподдельным образом и крикнул: - О, чтоб вам поколеть, проклятые мучители! Лицо раджи мигом потемнело, как и лицо Мохиты: когда туча омрачает солнце, на землю ложатся тени. - Это он не на тебя, господин, а на горбунов! - поспешил заявить Мохита. Но раджа, отвернувшись к стене, пробормотал со злостью: - Сто плетей! И оставьте меня. Все удалились. Хорошо, что Мохита успел получить перстень. Но господин разгневался. Мохита приказал слугам прибавить слепому и от себя сто плетей. Этого было вполне достаточно, чтобы освободить несчастного от всех горестей, которые еще могла ему дать жизнь. Мохита досадовал. Ведь у него было для раджи припасено еще несколько номеров. Голые рабы, вооруженные железными палками с когтями на конце. Раджа особенно любил это развлечение. Когда рабы начинали наносить друг другу раны и кровь обливала их смуглые тела, поклонника Руссо охватывал настоящий азарт, глаза его загорались, ноздри раздувались. - Бей его! Царапай! Сильнее! Так! Так!.. - поощрял он своих гладиаторов и бывал очень огорчен, когда один из них бездыханным падал на землю и игра прекращалась. В запасе была и охота на тигров. Подготовлен великолепный слон с огромными клыками, к которым были прикреплены остроконечные медные коронки. Но раджа сегодня больше Мохиту не призывал, и тот терял голову, не зная, чем вернуть себе милость владыки. В это-то время и случилось происшествие с его сыном. Когда слуга сообщил Мохите, что его сын упал в колодец, он побежал туда и был свидетелем того, как Ариэль пролетел с улицы, погрузился в колодец и вытащил мальчика. О сыне Мохита не беспокоился. Это был ребенок от его первой, уже нелюбимой жены, а у него их было три. Но летающий человек поразил Мохиту. Мохита не раздумывал о том, что представляет собою летающий человек - сверхъестественное ли это существо, или новый вид фокусничества. Главное, это совершенно необычайное, новое зрелище, новый номер. С летающим человеком, кто бы он ни был, не страшно явиться пред грозные очи владыки. Увидев такое чудо, раджа обо всем позабудет, и Мохита вернет его расположение. И Мохита распорядился связать летающего юношу, будь он хотя бы самим воплощенным Кришной. Глава двадцатая. Мир восстановлен Мохита вел связанного и окруженного слугами Ариэля во дворец по черному ходу мимо кухонь, наполненных черными, шоколадными и шафрановыми полуголыми, в белых колпаках поварами. Они поднялись по узкой лестнице во второй этаж, миновали женскую половину дворца, зенан, где шумно, под присмотром слуг, возились дети. В одной комнате пожилая женщина посмотрела на Ариэля сквозь очки, одна сторона которых была привязана к уху красной ниткой. Пол другой комнаты был устлан синими и белыми половиками и коврами, по которым были разбросаны подушки из пестрых шелковых тканей. На низенькой кушетке сидела девушка с наброшенным на голову краем голубого шарфа. Плечи ее судорожно вздрагивали. На колени падали крупные слезы. Рядом с девушкой стоял старик в белой одежде, со знаками касты на лбу из красной и желтой глины. Он сурово отчитывал девушку, быть может, такую же пленницу, как и Ариэль. По крытой галерее с легкими, вычурными колоннами, открывавшей вид на зеркально-спокойное озеро, они перешли на половину раджи. Огромные залы со сводами, покрытыми лепными орнаментами, с колоннами и нишами, испещренными арабесками, фантастическими цветами, зверями и птицами, сменялись, как в причудливом калейдоскопе. Ариэлю иногда казалось, что все это он видит во сне. Сильно пахло аттаром - душистым маслом с раствором эссенции далматской розы и пряным запахом цветущих олеандров в больших вазах, украшенных блестящей цветной глазурью. От ароматов и пестроты у Ариэля начала кружиться голова. - Стойте здесь, - приказал Мохита слугам, охранявшим Ариэля, когда они подошли к пурпуровому занавесу с золотыми кольцами. Из-за занавеса слышался чей-то гневный голос. Слуга дернул Ариэля за конец веревки, связывавшей его руки. Ариэль остановился. Мохита с волнением скользнул за занавес. Кланяясь до земли, он начал приближаться к радже, лицо которого все больше хмурилось. Кроме этого лица, Мохита ничего не видел. - Я тебя не звал, Мохита! Зачем ты явился? - сурово спросил раджа. Мохита, все еще униженно кланяясь и извиваясь всем телом, подошел к владыке и что-то прошептал ему на ухо. На лице раджи появилось выражение удивления, недоверия, любопытства, снова удивления и снова недоверия. Мохита, волнуясь, следил за этими переменами. "Только бы не выгнал!" - подумал Мохита. - Хорошо. Покажи его. Но если ты обманываешь меня, то помни: твои жены сегодня же наденут белое платье вдов! Мохита, не дослушав раджу, бросился за занавес и приказал ввести Ариэля. Ариэль вошел в зал и в первую минуту был ослеплен. Яркие лучи солнца проникали откуда-то сверху и играли золотом стен, колонн, сверкали на драгоценных камнях, усыпавших одежды людей, стоявших около воздушных витых колонн. На малиновых коврах и подушках, под синим пологом, лежал огромный слиток золота, сверкая радугой. Придя в себя, Ариэль увидел, что то, что он принял за слиток золота, был сам раджа в шитом золотом одеянии. Бриллианты и алмазы его костюма должны были стоить миллионы, а на лбу сверкал такой огромный бриллиант, что его трудно было даже оценить. Раджа был темнокожий, с плосковатым носом и толстыми, почти негритянскими губами, человек, хотя в его жилах текла, как удостоверяли родословные записи, кровь чистейшего индуса. Своими черными блестящими глазами раджа молча уставился на Ариэля. Только школа Дандарата помогла Ариэлю выдержать этот взгляд. Потом раджа посмотрел на окружающих его людей, одеяния которых могли поспорить в яркости и пестроте с оперением павлинов и попугаев. Раджа приказал Ариэлю подойти поближе. Слуги подтолкнули Ариэля в спину. - Кто ты? - спросил раджа. Ариэль, еще не решив, как ему вести себя, молчал. - Кто ты? - переспросил раджа по-английски, думая, что Ариэль не знает языка хиндустани. Юноша по-прежнему молчал. Мохита, в свою очередь, задал тот же вопрос на языках бенгали, маратхи, потом с арийских языков перешел на дравидские - телугу, тамиль, наконец, на тибето-бирманские... Тот же результат. Раджа нахмурился и сказал: - Он или глух, или упрям. Но я заставлю его говорить! - И его глаза сверкнули. - Ты умеешь летать? - спросил раджа, переходя снова на хиндустани. Мохита не выдержал и, подойдя к Ариэлю, ударил его по затылку: - Да говори же, осел, если не хочешь совсем потерять язык! Губы Ариэля дрогнули, но он ничего не сказал. Он решил, что если представится глухим и не покажет своей способности летать, его, может быть, отпустят. Раджа вырвал из рук слуги веер, которым тот обмахивал его, и бросил в Мохиту, затопал ногами, заревел: - Негодяй! Привел мне какого-то идиота!.. - Смилуйся, владыка жизни моей! - воскликнул Мохита, бросаясь перед раджой на колени. - Я не лгал! Спроси их, - он указал на слуг, - спроси мою жену Бинтьяба-сини. Все видели, как этот человек или дух во плоти летал! Прикажи бить его плетьми, и он заговорит и полетит! - Ему не уйти от плетей, но пока получишь их ты! - Раджа хлопнул в ладоши. Занавес по правую сторону трона раздвинулся. Возле раджи появился огромный курчавый человек, черный, как эбонитовое дерево, с плетью-семихвосткой в руке, всегда готовый выполнить приказание владыки. Раджа молча указал на Мохиту. Палач, со свистом взмахнув плетью, ударил. Мохита, лежа на полу, неистово завизжал и весь скорчился, подобрав руки и ноги. Ариэль выпрямился и вдруг сказал: - Прекратите это! Да, я могу летать! Плеть палача застыла в воздухе, а раджа в испуге откинулся на подушки, потом закричал слугам: - Держите крепче веревку! Если улетит, со всех вас голову сорву! Ариэль опустился на пол. Мохита охал, но лицо его сияло. Гроза миновала! Он поднялся на четвереньках и сел тут же на полу. - Кто ты? - вновь спросил раджа, не без страха глядя на Ариэля. Ариэль больше всего опасался того, что его могут отправить обратно в Дандарат, и потому сказал: - Я не знаю, кто я и откуда пришел. Раджа был совсем озадачен. - Как же так ты не знаешь? Ведь ты залетел в мой парк с улицы. Ну, а раньше где ты был? - Я это знаю столько же, как и новорожденный младенец. Я осознал себя на улице, откуда прилетел. - Ариэль говорил первое, что ему пришло в голову. - Но откуда же ты знаешь о новорожденных младенцах? - спросил раджа. Ариэль смутился, не зная, что ответить. - Ты, кажется, путаешь, - сказал раджа. Но в его голосе уже не было гнева. Летающий человек глубоко поразил его воображение. С этим чудесным человеком надо быть осторожнее. И потом, какое приобретение! Ни фараоны, ни величайшие императоры и короли не обладали такой игрушкой! Если бы только приручить эту двуногую птицу!.. - Как тебя зовут? Ариэль подумал и ответил: - Сиддха. Это было имя одного из духов индусской мифологии. - Сиддха? Пусть будет Сиддха, - сказал после паузы раджа. - Всемилостивейший владыка! - напомнил о себе оживший Мохита. Раджа бросил на него благосклонный взгляд и сказал: - Казначей выдаст тебе крор рупий... И семьсот лаков(*10) рупий... за семь рубцов на теле, которые ты получил. Мохита поклонился до земли. Столько тысяч рупий раджа, конечно, не даст ему, но все же не оставит без награды. - Послушай, Сиддха, оставайся у меня, и ты не пожалеешь. В зал вошла раджина Шьяма. Шьяма была в национальном наряде. Золотой обруч художественной чеканной работы украшал лоб и был прикреплен к черным волосам булавкой с крупными камнями изумрудов и кровавых рубинов, массивное ожерелье кованого золота охватывало шею, на ногах низко спускались платиновые обручи с погремушками. На ней было ярко-зеленое платье, как и полагается правоверной, и руки ее от плеч до кистей были закрыты золотыми запястьями, перевязанными шелковыми шнурками, поддерживавшими также и хрупкие стеклянные браслеты, спущенные на кисти рук. Среди всех этих украшении туземной работы на руках раджины было несколько золотых браслетов с драгоценными камнями работы лучших парижских ювелиров. Глядя на нее, трудно было себе представить, что эта женщина, похожая на сказочную царицу, умеет щеголять в европейских платьях и туфлях на высоких каблуках. - Послушай, Шьяма... - сказал раджа. - Мохита раздобыл мне новое чудо. При этом верный наперсник начал улыбаться и кланяться. Раджа уже был в хорошем настроении и хотел загладить вспышку своего гнева похвалой Мохите в присутствии жены. - Смотри, этот юноша умеет летать, - продолжал он, указывая на Ариэля пальцем с нанизанными до среднего сустава перстнями. - Так это он! Я уже слышала, что он спас Аната. Его надо вознаградить за это, - сказала Шьяма, приближаясь к Ариэлю. - Почему он связан? Бедняжка!.. И какой красивый!.. Развяжите ему руки! - приказала она слугам. - Развяжите руки, но обвяжите веревкой вокруг тела, - поспешил сказать раджа, беспокойно заерзав на подушке. - И держите крепче конец веревки! Ну, а теперь, Сиддха, покажи, что ты умеешь. На этот раз Ариэль тотчас начал подниматься на воздух. Слуги постепенно отпускали веревку словно от привязанного аэростата. Ариэль поднялся к высокому потолку и начал описывать круги, разглядывая лепные украшения. Раджа с интересом и беспокойством следил за ним, откинувшись на подушку. Шьяма отошла подальше, чтобы лучше видеть, и следила за летающим человеком с побледневшим от волнения лицом. - Изумительно! - воскликнула она. - Довольно, Сиддха! Спускайся. Ариэль спустился. - Что же все это значит? - спросила взволнованная Шьяма - Кто он? Бог? Человек? - Сиддха не хочет сказать нам об этом, - ответил раджа. - Но он скажет и будет жить у нас. Не правда ли, Сиддха? И ты не улетишь от нас? Бог ты или человек, но тебе и на небе не будет так хорошо, как у меня. Не улетишь? - Нет! - Ну вот и великолепно. Но, уж не обижайся, пока все-таки мы будем присматривать за тобой. - Ты, может быть, голоден, Сиддха? - дружелюбно спросила Шьяма. Ариэль посмотрел на нее с благодарностью. Об этом могла подумать только женщина. Но Ариэль немного ошибался: Шьяма была доброй женщиной, но, задавая этот вопрос, она имела заднюю мысль: "Боги не нуждаются в пище". И своим ответом Сиддха откроет свою сущность - божескую или человеческую. - Да, я проголодался, - просто ответил Ариэль, улыбнувшись. "Не бог!" - подумала Шьяма. А раджа вполголоса давал Мохите строжайшие и точнейшие указания о том, как беречь и содержать Сиддху. В заключение, сняв с пальца два перстня, раджа бросил их Мохите. Мир был восстановлен. Глава двадцать первая. Согласен Ариэля отвели в комнату, которая помещалась рядом со спальней раджи. Раджа хотел иметь Сиддху поближе к себе. К летающему существу приставили двенадцать слуг, словно он был принцем крови. Впрочем, слуги являлись и сторожами пленника. С низкими поклонами они предложили господину Сиддхе принять ванну с душистыми эссенциями, облачили в дорогие одежды, принесли обильный и вкусный обед. Среди фруктов были редкие плоды, в том числе бирманские мангустаны, которых Ариэль никогда не видел и не знал, как их есть. Со смущением он давил и щипал плоды, пробовал кусать. Прислуживавший ему за столом почтенный седой индус, величественно, как брамин, скрывая в усах улыбку, сказал: - Разрежь их ножом, господин, и отведай то, что находится внутри. "Для бога он не слишком-то много знает", - подумал старик. После обеда Ариэль с удовольствием растянулся на тахте. Смуглый мальчик, склонившись над ним, обвевал его веером. Мимо высокого, с решеткой, окна пролетали ласточки, и Ариэль завидовал им. Здесь лучше, чем в Дандарате, и все же он не спокоен. Он уже мог составить себе представление о радже, который с такой легкостью переходит от ласки к жестокости. Сейчас Ариэлю хорошо, но что ждет его завтра?.. С каким удовольствием он обменял бы эту позолоченную клетку на скромную хижину Низмата! Что-то думают о нем старик, Лолита и Шарад? Он исчез так внезапно... Неужели всю жизнь он обречен переходить из одной клетки в другую? Почему он не так свободен, как ласточки? Если бы не эта железная решетка, Ариэль улетел бы вместе с ними в голубой простор неба. В продолжение дня раджа несколько раз заглядывал в комнату Ариэля, ласково справлялся, хорошо ли ему, доволен ли он пищей и слугами. Радже не терпелось поиграть с новой игрушкой, но Шьяма убедила его не беспокоить Сиддху - пусть сегодня отдохнет. А раджа, несмотря на весь свой восточный деспотизм, во многом уступал своей любимой раджине, которая считалась одной из красивейших и умнейших женщин Индии и была ему полезной помощницей в его делах с сагибами. Того, чего не мог добиться от сагибов он, легко добивалась Шьяма несколькими ловко сказанными словами и очаровательной улыбкой. А ночью несколько раз Ариэль, просыпаясь от легкого шороха, видел возле себя раджу в халате и туфлях с загнутыми кверху носками. Наутро дверь открылась, вошел раджа в том же халате, с пачкой газет в руках и, присев возле Ариэля, сказал: - Вот мы кое-что и узнали о тебе, Сиддха! Я не люблю читать газеты, но мой секретарь указал мне на заметку о летающем человеке. Это, конечно, ты. И, конечно, не вчера на дороге возле моего дворца возник ты в этом мире... Послушай, Сиддха, или кто бы ты ни был, - продолжал раджа ласково и нежно ворковать, как голубь. - Доверься мне, и ты не проиграешь... Пойдем, я покажу тебе кое-что. Но я уже предупреждал тебя. Не обижайся: пока мы с тобой не сговорились и не стали друзьями, я буду держать тебя на цепочке. Мои кузнецы и ювелиры работали всю ночь и изготовили золотую цепь. Но она тяжеловата и вместе с тем недостаточно прочна. Пришлось сделать железную с золотым обручем-поясом. Пареш! - крикнул раджа. Позванивая цепочкой, вошел слуга, надел на Ариэля, опоясав талию, золотой обруч, замкнул его и передал радже ключ и конец цепи. - Идем! - повторил раджа, крепко держа в руке цепь. Он повел Ариэля по бесконечной анфиладе залов, украшенных золотом, мрамором, слоновой костью, майоликой. Всюду мозаика, лепка, инкрустации, вазы, статуи, цветы... Стены одного зала были сплошь покрыты янтарем, другого - горным хрусталем, третьего - пластинами из слоновой кости. Над дверями высились огромные слоновьи клыки в золотой оправе, украшенные мельчайшей резьбой. Из "слоновьего зала" лестница вела вниз. Они опускались долго, пока не пришли в подземелье. Раджа взял светильню и пошел по коридору, освещая путь. Еще одна лестница, еще в более глубокое подземелье, и, наконец, они остановились перед чугунной дверью с литыми барельефами, изображавшими фантастических змей и драконов. - Мы находимся под озером, которое ты видел, - сказал раджа и открыл тяжелую дверь. - Иди. "Уж не хочет ли раджа засадить меня в подземелье?" - подумал Ариэль, входя в темное помещение. Вдруг что-то щелкнуло, и вспыхнул ослепительный свет. Вдоль стен, под низким каменным сводом стояли шкатулки с окованными медью крышками. Эти крышки внезапно подскочили, и перед изумленным взором Ариэля неожиданно открылось зрелище, которое редко приходится видеть человеку. Одни шкатулки, как кровью, были наполнены доверху крупными рубинами, другие были полны изумрудами цвета морской воды, в иных радугой сверкали алмазы и бриллианты. Здесь были ларцы с топазами, хризолитами, жемчугом, бирюзой, яхонтами, агатами, сапфирами, гранатами, хризопразами, аквамаринами, турмалинами... Красные, голубые, черные, зеленые, желтые, сверкающие и матовые камни. Дальше стояли сундуки со слитками золота, с золотым песком, с серебром, с платиной. Казалось невероятным, что столько сокровищ собрано в одном дворце у одного человека. - Ты понимаешь, Сиддха, что означают эти красивые камешки и золото? Это власть над людьми. Один камешек в руку - и любой чиновник-сагиб сделает все, что я пожелаю... Я передал им немало таких камешков. Камешек побольше - и вице-король Индии сделает все по моему желанию, камешек еще побольше - и сам король Великобритании присылает мне грамоту на титул сэра с любезными письмами. Я покажу их тебе. Так вот, Сиддха, кто бы ты ни был, каково бы ни было твое прошлое, я смогу оставить тебя, если ты сам пожелаешь. И ты получишь у меня то, чего нигде не найдешь. Подумай. Можешь сейчас не давать ответа. Я приду к тебе после завтрака. Они вернулись во дворец. Ариэль остался один. Он больше всего боялся вновь попасть в руки Пирса. И никто, кроме раджи, не сможет защитить Ариэля, если Пирс разыщет его. В этом Ариэль не сомневался. Пока раджа благоволит к нему. Почему бы и не отдаться в его руки? Лолита близко, с ней он сумеет увидеться. "Если же раджа сменит милость на гнев... - Ариэль улыбнулся и подлетел к потолку. - Неужели не удастся улететь?" И когда раджа явился после завтрака, Ариэль правдиво рассказал обо всем, что знал о себе и о школе Дандарата. Раджа очень заинтересовался его рассказом и в особенности школой. - А нет ли там еще каких-нибудь чудесных юношей вроде тебя? - спросил он. - Есть такие, тело которых может светиться или испускать аромат, есть отгадчики мыслей, предсказатели будущего... - Надо будет непременно сказать Мохите об этом. Но ты, юноша, все-таки чудо из чудес. Итак, согласен ли ты остаться у меня по доброй воле? Если да, то я сниму решетку с окна и брошу в пруд эту цепочку. "А если не соглашусь, ты бросишь в пруд меня самого", - подумал Ариэль и ответил: - Согласен. Но как зовут тебя и кто ты? Раджа рассмеялся. - Ты действительно свалился с неба. Я раджа Раджкумар. Позволяю тебе просто называть меня Раджкумаром. Ты все-таки необыкновенный человек, хотя и человек. Я очень рад, Ариэль. Отныне будешь пользоваться полной свободой в пределах моих дворцов и парков. Но не дальше! Даешь слово? Ариэль подумал о Лолите - о ней он не говорил радже, - хотел попросить разрешения летать по окрестностям, но решил, что с такой просьбой обращаться еще рано, и ответил: - Даю слово. Раджа был необычайно доволен. Без цепочки с летающим человеком можно было придумать гораздо больше забав. Это было главное. В этот же день решетка с окна была снята, а цепочка заброшена в озеро. Глава двадцать вторая. Новая игрушка Можно было подумать, что раджа, падкий на забавы, помешался на Сиддхе-Ариэле. Он забросил не только дела, но и все свои любимые развлечения - бои гладиаторов, охоту. С утра до вечера он проводил время с Ариэлем, заставляя его проделывать разные штуки или придумывая новые. Ариэль покорно и даже охотно повиновался радже. Собрав в самый большой и высокий зал всех своих домочадцев, раджа, развалившись на подушках, командовал: - Поднимись к потолку, Ариэль! Летай кругами! Стоя! Лежа! Быстрее! Еще быстрее! Перекувырнись! Ко мне, Ариэль! Возьми обезьяну и летай с нею! Ариэль подхватывал обезьяну и поднимался. Обезьяна неистово визжала от испуга и рвалась из рук. Зрители хохотали до слез, и раджа больше всех. Однако обезьяна, оцарапав Ариэля, вырвалась из его рук и упала, к счастью, на подушки, но все же ушиблась и долго визжала. Ариэль поднимался и с ручными голубями, и с попугаями, выпуская их под потолком, и гонялся за ними, сам кувыркаясь, как турман. Приходилось летать и с мальчиками и с девочками. Мальчикам это нравилось, девочки визжали не меньше обезьян. Летал он и с блюдами, уставленными сластями или наполненными цветами, цветы он разбрасывал зрителям и ловко ловил на лету. Когда фантазия раджи на изобретения домашних развлечений истощилась, перешли в парк. Радже особенно нравился один номер: Ариэль должен был плавно подняться с земли на самую вершину купола дворцовой башенки, оттуда стремительно падать вниз головой в озеро, перед самой водой поворачиваться, становиться на поверхность воды и, шагая, будто он идет по воде, возвращаться к радже. Ариэлю самому нравилась эта забава. Он поднимался вдоль стены, рассматривая узоры, лепку, трещины, ласточкины гнезда. Мелькали этаж за этажом, колонны, галереи, балконы... Он улыбался людям, выглядывавшим из окон. Однажды поймал на лету розу, протянутую из окна самой Шьямой. Он кивнул ей головой и уже не выпускал цветка. Так поднимался он все выше и выше. И вот он стоит на вершине яйцевидного купола, под солнцем, подставляя грудь порывам ветра. Над ним - синее небо, кругом - беспредельный простор. Со свистом проносятся ласточки. Внизу блестят зеркала озер и прудов, зеленеют купы деревьев и роскошных парков. В эти минуты ему хотелось петь. Вот так и улетел бы! Куда?.. К хижине Лолиты! Но нельзя... Не сейчас... Внизу раджа, маленький, как букашка, уже смотрит, вздернув голову, ожидая прыжка. Пора прыгать. И - странное дело! - с земли он поднимался спокойно и радостно, но перед прыжком с большой высоты чувствовал страх и стеснение в груди, быть может как парашютист, опасающийся того, что вдруг парашют откажет и не раскроется. Вдруг так же неожиданно откажет и эта необычайная способность летать? Подавив инстинкт самосохранения, Ариэль бросался вниз головой и, пролетев немного, задерживал полет. Ему удавалось это. Значит, все в порядке! И падал уже спокойно. - Озолотить такого человека мало! - восклицал раджа в восторге. И уже придумывал новое развлечение. Надо повести Ариэля в обезьянник - так назывались развалины старого дворца, где поселились обезьяны. Они настолько привыкли к людям, что из рук выхватывали пищу, но все же сами в руки не давались. Ариэль мог бы ловить молодых обезьян. Сколько будет сумятицы и смеха! Или пойти с Ариэлем охотиться на тигров. Раджа воображает себя сидящим на слоне, тигр бросается на шею слона, а в это время Ариэль сверху налетает на тигра и всаживает ему в затылок нож. Можно заставить Ариэля ловить в лесах птиц... Пролетать сквозь цветочные обручи... Подниматься ночью с фонарем высоко-высоко в небо и бросать оттуда цветы... А почему бы и самому не полетать с помощью Ариэля? Раджа жмурился от удовольствия, представляя бесконечную цепь новых увлекательных развлечений, на которые можно приглашать важных сагибов и именитых соседей. Сами боги служат великолепному радже Раджкумару!.. Не только раджа, но и все обитатели замка увлекались Ариэлем-Сиддхой. Его имя не сходило с уст. "Слыхали, что проделал Сиддха вчера? А как он ходил по потолку вниз головой!.. А как ночью над большим озером зажигал в воздухе огни!.." Рассказы следовали один за другим. Все удивлялись, многие завидовали, иные и сожалели: "А все-таки он в клетке, хоть и золоченой. Я бы на его месте, - шептал на ухо собеседник другу, - захватил бы мешок с бриллиантами, сколько поднять можно, да и улетел бы!" Слухи о летающем человеке раджи Раджкумара поползли по окрестностям. Они дошли до Низмата и его внучки, дошли в конце концов и до адвоката Доталлера. Глава двадцать третья. Мохита собирает материал Среди многочисленных обитателей дворцов раджи только один человек смотрел на Ариэля хмуро и с затаенной злобой. Это был Мохита. Первые дни он радовался необычайному успеху своей находки. Но очень скоро он стал замечать, что внимание раджи всецело поглощено Ариэлем. Сиддха-Ариэль оттеснил всех. Мохита был забыт неблагодарным раджой, как будто Ариэль в самом деле спустился с неба во дворец раджи. Ариэль становился новым фаворитом. Раджа забрасывал его ценными подарками, с которыми Ариэль не знал, что делать. Мохита был забыт и зеленел от зависти. Вначале он надеялся на то, что изменчивому, капризному радже Ариэль скоро надоест, как надоедали ему все другие новинки. Но дар Ариэля таил в себе неистощимые запасы нового. Одна выдумка сменялась другой, одна забава - иной, еще более интересной. Раджа рассылал приглашения своим соседям, набобам, раджам, крупным английским чиновникам, прося их, однако, не сообщать о виденном журналистам. Все это терзало корыстного и завистливого Мохиту. И он пришел к решению: тем или иным путем, но с Сиддхой-Ариэлем должно быть покончено. Вначале он хотел тайно убить его, но это было рискованно. Надо было придумать более тонкий план. Обстоятельства скоро пришли ему на помощь. Шьяма, как и все, интересовалась Ариэлем. Будучи женщиной хотя и взбалмошной, но доброй, она и жалела его, понимая лучше других, как должна была чувствовать себя эта редкостная "птица" в золотых чертогах Раджкумара. Шьяма оказывала Ариэлю всяческое внимание, заботилась о нем, требовала от мужа, чтобы он давал Ариэлю отдых, беседовала с ним в своей комнате в те часы, когда какие-нибудь совершенно неотложные дела отвлекали раджу от забав со своим новым любимцем. Она расспрашивала Ариэля о его жизни, внимательно читала газетные заметки, в которых сообщалось что-либо новое о летающем человеке, наводила справки. Так созрела в ней мысль, узнав прошлое Ариэля, разыскать его семью и вернуть его родным. Комната Ариэля была в том же этаже, но, чтобы попасть из комнаты Ариэля в гостиную Шьямы, нужно было по лестнице спуститься в нижний этаж и затем снова подняться на третий. Для Ариэля имелся более короткий путь. Когда Шьяма выходила на балкон и звала Ариэля, он появлялся на своем балконе и перелетал к балкону раджины. Шьяма не находила нужным скрывать эти свидания. Она считала, что "жена Цезаря выше подозрений". Эти воздушные визиты были скоро замечены Мохитой, в обязанности которого входило и шпионство за всеми во дворце. В голове Мохиты созрел план. Мохита втайне ненавидел Шьяму, и она отвечала тем же. У каждого из них были для этого большие основания. Мохита невзлюбил раджину за то, что она имела влияние на раджу, которого он хотел бы всецело захватить в свои руки, всячески потворствуя самым низменным инстинктам и вкусам деспота. Шьяма невзлюбила Мохиту, видя в нем злого, мелочного, продажного человека. Между Шьямой и Мохитой шла давняя глухая борьба, иногда переходящая и в открытые столкновения. И вот для Мохиты представлялся случай убить сразу двух зайцев: отделаться и от нового фаворита раджи и от Шьямы. Тогда влияние Мохиты на раджу возросло бы беспредельно. План казался тем более исполнимым, что до крайности самолюбивый и несдерж