клетке, улыбающийся заместитель Вельзевула с невероятно добрыми глазами... Значит, о нас не забыли. Что ж, этого никто и не обещал... -- Наташа тоже в опасности? -- Крайних нет, мы все повязаны, хотя я внешне и выбиваюсь из ряда праведников. -- А... где Анцифер? -- Обсыхает. -- Что делает? -- не сразу дошло до меня. А когда дошло, я резво вскочил на ноги, бросился в угол разгромленной комнаты, куда перед боем... О Господи! На месте светлого ангела высился желтовато-белый сугроб противопожарной пены, из которого жалобно выглядывали кроткие голубые глаза. Пустой автомобильный огнетушитель валялся рядом. x x x Мы так и уснули ко времени появления предрассветного тумана вповалку у остывшего пулемета -- я, Фармазон и наскоро обтертый Анцифер. Я спал плохо, сны снились совершенно дурацкие. То ко мне приставала Банни (почему-то в спортивном тренировочном костюме), то Наташа уходила куда-то под ручку с неизвестным мне мужчиной (со спины очень похожим на сэра Мэлори), а то мы все вместе сидели в роскошном ресторане, где подавали краденые пирожки (почему краденые? Ума не приложу, но точно знал, что именно так). Слева ворочался Фармазон, видимо, и его беспокоили дурные сны. Нечистый вздрагивал всем телом, разбрасывал в стороны руки и что-то бормотал, словно доказывая или оправдываясь. Анцифер спал справа, свернувшись калачиком и укрывшись белоснежными крыльями. Его аристократический нос выводил такие сложные музыкальные рулады, что я даже сквозь сон старался прислушиваться, угадывая знакомые мелодии. А окончательно проснулся от прикосновения к щеке ласковых прохладных пальцев и легкого поцелуя. Любимая... Еще не раскрыв глаз, я протянул руки, обнял ее, единственную и родную, ни на секунду не задумываясь, как на это посмотрят Анцифер с Фарма╜зоном. Мои духи всегда исчезали вовремя, с редким тактом и пониманием. -- Сережка, милый мой... Ну, куда ты опять вляпался? Я с ума с тобой сойду... Дома никого, все брошено, ты неизвестно где... -- Я же записку оставил. -- Угу, еще и записка твоя смехотворная: "Не переживай... мы с Банни... если задержимся... я позвоню..." Солнце мое, да если бы я писала такие объяснительные на работе, меня бы давно уволили. Наташа поправила подушку и поудобнее уселась рядом со мной на ковре. Минуточку, где?! Сначала я просто вытаращился -- чистейшая комнатка, все прибрано, нигде ни следа ночного сражения, пол застелен огромным пушистым ковром, на потолке прыгают солнечные зайчики, а мы лежим на пуховых подушках, под шелковым покрывалом. Причем уже без ничего... Хорошо, когда твоя жена ведьма. И хорошо во всех смыслах, чем я не преминул воспользоваться. К дальнейшему повествованию вернемся через час... или два... три... Наверное, часа через три Наташа с трудом выскользнула из моих объятий и, восхитительно покачиваясь, пошла в ванную. Я был готов встать на четвереньки и отправиться за ней. Остановился, лишь услышав глухие, посторонние звуки, -- это урчало у меня в животе. Звериный голод, вот то единственное, что может заставить меня хоть на некоторое время забыть о том, что моя жена -- женщина, и посмотреть на нее другими глазами. Как на непревзойденного повара и хранительницу домашнего очага. Честное слово -- на кухне она не колдует, а все делает сама! Хотя в результате все равно каждое ее блюдо -- это магия, волшебство и сказка... Наташа вернулась в длинном китайском халате, с полотенцем на голове: -- Ванная комната по коридору налево, марш в душ. Сэр Мэлори давно проснулся и ждет нас в большой гостиной, думаю, завтрак будет сногсшибательный. Аромат французских трюфелей и кальмаров в кляре витает по всему дому! Я рванул с места на третьей скорости. Принять душ, почистить зубы, побриться, освежиться, одеться (для меня был приготовлен костюм английского аристократа времен королевы Виктории) и -- в столовую. Моя супруга уже оживленно беседовала с нашим хозяином о Фрейе и о детском лагере отдыха. Не буду описывать, что и как было подано к завтраку (меня и так упрекают за чрезмерное описание застолий), самое интересное началось после кофе. Старый рыцарь в шутку предложил перевернуть свои чашки и погадать на кофейной гуще. Результаты заставили задуматься всех, кроме самого хозяина. Он лишь мельком глянул в свою чашку, громко заявил, что "ничего интересного", а вот нам нарассказал такое... По наплывам и узорам в Наташиной чашке было предсказано долгое путешествие, борьба с монстрами, два могильных креста и нечто вроде раскрытой книги. Мне досталась непрекращающаяся полоса сплошной черноты, а в финале бледный диск (луны, солнца, просто шара?) и девичий профиль. Черная полоса мою жену заинтересовала, а девичий профиль -- нет. Наташа, вообще, не ревнива. Во-первых, я обычно не даю повода, во-вторых, девушки, хотя бы издали глянув на мою супругу, предпочитают не иметь с ней дела... Рассказ о ночной атаке девочек в матросках поразил сэра Мэлори в самое сердце. В основном из-за того, что ему не довелось принять участие в ее отражении. Он действительно крепко спал -- можно было бы рушить весь дом без надежды поднять старика с постели, а соседям ни до чего нет дела. Наташа, в свою очередь, попросила меня еще раз поподробнее расписать все обстоятельства исчезновения Банни и последовавшие за этим события. Наш хозяин щелчком пальцев доставил из серванта стальную розу. Попробовав острие ноготком, моя жена нахмурила брови: -- Такседо Маек. Носит черный смокинг, бабочку, цилиндр и длинный плащ с алым под╜боем. Лицо узкое, без усов и бороды, появляется всегда в белой маске, любимое оружие -- длинные розы. Так? -- Истинно, уважаемая! Именно этот стройный юноша и киндалакнул с ляпотума крянь стибелень, вив из напрош... Воль шин про садская! Е пурвалон в сипе и до сих пор болит невероятно, хотя лечебные мази я составляю сам. -- Ничего не понимаю... -- Наташа виновато пожала плечами и закусила губу. -- Девочки в матросках, швыряющие светящиеся шары и молнии, наверняка прилетели из того самого мультсериала. Но ведь там они положительные героини! Да и Такседо Маек также всегда борется со Злом, помогая Сейлор Мун и ее подру╜гам. Они все стоят на стороне Добра... -- Милая, до этой ночи я бы тоже не поверил, что такие симпатичные девчушки могут пытаться меня убить. -- Не волнуйся, зайчик, больше я это им не позволю! -- Любимая, не называй меня зайчиком... Когда я вспоминаю твой любимый образ после перевоплощения, мне совсем не хочется носить заячью шкурку. -- Бедны-ы-ый... не бойся, иди ко мне, я тебя поцелую. -- Сэр Мэлори деликатно отвел взгляд, и уже через минуту Наташа продолжала рассуждать: -- Так вот, складывается нехорошее впечатление, что кто-то, по непонятным пока мотивам" пытается изменить расстановку ролей, подменяя Добро Злом. Моя двоюродная сестра не обладает никакими колдовскими способностями, это я могу утверждать как профессионал. Тем не менее, похоже, она действительно терроризировала Город. Значит, кто-то дал ей силу. Силу и возможность ощутить себя настоящей Сейлор Мун, добавив для верности и ее мультяшных спутниц. Теперь, когда рядом Сейлор Марс, Сейлор Венера, Сейлор Юпитер и Сейлор Меркурий, у девочки абсолютно исчезнет чувство реальности. А тут еще и этот красавчик в маске, с розами, который то и дело ее спасает и которого она, по сюжету, безоглядно любит! -- Ах, любовь... Венериус симптоматик бром эну слацидус, то хряпе сед на головень з шишом на костенькрутц! Но хряпе иль комп хряпе это могло понадобиться?! -- М-м-м... мне кажется, я знаю кому. Фар╜мазон не мог сказать прямо, но достаточно ясно намекнул... -- Не тяни! -- Милая, давай я попробую рассказать все по порядку? Итак, сразу после боя у меня был короткий разговор с моим чертом... -- У вас есть свой личный черт?! -- поразился сэр Мэлори, видимо, не каждый маг имеет в подчинении собственных духов. Хотя это еще надо посмотреть, кто у кого в подчинении... Я неопределенно кивнул и признал: -- Есть, но это закрытая тема. В общем, он дал понять, что наша эпопея не окончена. Один несложившийся поэт, которому я дал несколько уроков, меня не забыл. Он еще пробовал себя как режиссер и даже предлагал тебе роль (Наташа густо покраснела, опустив ресницы). Так вот, теперь он решил взять реванш и пытается использовать для этой цели нашу петрозаводскую родственницу. Как конкретно, каким образом и для чего именно -- я не знаю. Нас вновь втягивают в маловразумительную игру, не объяснив правил и расположения фи╜гур. Однако похоже, что отказаться от участия мы не можем... -- А я и не собираюсь отказываться! -- неожиданно твердо заявила моя жена. -- У меня к этому мерзавцу тоже небольшой счет, и я тоже ничего не забыла. x x x Вот это обстоятельство я, по правде говоря, никогда не брал в расчет. И, кстати, напрасно... Если кто-нибудь когда-нибудь по скудоумию или случайно обидел вашу жену, которая на самом-то деле настоящая ведьма, -- будьте уверены, этот кто-то крупно пожалеет, что связался с вашей супругой. Вы лично можете и не встревать, еще зашибет в горячке, но сама ведьма никогда не спустит обидчику. Даже если он в сто раз сильнее и могущественнее! Глядя на опасные искорки, поблескивающие в Наташиных глазах, я невольно посочувствовал коварному Велиару. Ему не стоило напоминать о своем существовании, ибо мне, как мужу ведьмы, тоже не пристало оставаться в стороне... Переглянувшись, мы с супругой согласно кивнули и дружно сжали кулаки, лишний раз подтверждая неотвратимость обоюдного возмездия. Сэр Томас Мэлори удовлетворенно крякнул: -- Ну, ись блюкс с ентимтим мергозавцисом! Айк либлюбенси... прошу прощения, друзья мои, телефон! -- Крохотный сотовый из ниоткуда прыгнул прямо в ладонь старого рыцаря. -- Да?! Ах, это вы, мой друг... да, да, конечно! Что?! Хлим сумасбрям фей фик Бан-ни! -- Мы мгновенно навострили уши. Наш добрый хозяин замахал свободной рукой, призывая нас сесть и не мельтешить, но разве можно было сидеть спокойно, когда речь шла о нашей беглой сестрице! -- Разумеется, коллега... Не волнуйтесь и постарайтесь задержать ее как можно дольше. Здесь у меня сам мужи-супрус маус-ведьмус! Ей сигрикотам клюк фейфис, уй ни хафт пробл... Шмибните, то ис лю-комфлю. Шмибните, шмибните, мой друг, Сергей Александрович уже едет... Держитесь! Старый волшебник отложил телефон и выдержал долгую эффектную паузу. Наверное, протоми он нас на минуту больше, мы с Наташей на пару бросились бы ему на шею с далеко не лучшими намерениями. Видимо, это как-то особенно ясно выразилось на наших лицах, и сэр Мэлори гордо оповестил: -- Только что звонил мой старинный благородный мэтр Семецкий. -- Кто это? -- Известный в Городе библиофил и торговец старинными манускриптами. Помню, еще во времена сумманскяриса, фы рдяли з руним на Гальюне-Трунском! Туфт ю... -- Ради всего святого, что он говорил про Банни?! -- взмолились мы. -- В данный момент ваша фея у него! -- многозначительно подмигнул великий писатель. -- Она требует некую древнюю карту и, несомненно, получит ее, если... Нум вымь есм неспогилям-филили? Сюмумба-грюмба, а срям нихт смог... Люмпампасюрчик Семецкий всегда был легкой добычей для молоденьких девиц, впрочем, и он внакладе не оставался. -- Прошу прощения, может быть, я не так поняла, -- совершенно незнакомым голосом уточнила моя Наташа, -- вы сказали, что этот ваш библиофил -- "люмпампасюрчик"?! -- А... э...вы, кхм... вы абсолютно правы, Наталья Владимировна, отправляйтесь немедленно! -- сразу посерьезнел разыгравшийся маг. -- Прикажете подать транспорт, или мне просто транскубировать обеих плимо на картанал? -- Никаких транскубиций! Любимая, может быть, мы как-нибудь на троллейбусе доедем? -- Троллейбус? Ху из ху троллейбус?! -- поразился сэр Мэлори. -- Ля агу фруменжить огненную колесницу, двух крылатых козлов, еще есть персидский ковер, но у него сложности с посадкой. Слишком резкие тормоза и подбрасывает задник, так что обычно вас просто выкидывает в пыль. -- Доберемся своим ходом, -- поймав мой жалобный взгляд, решила Наташа. -- Это не слишком далеко отсюда? -- Три квартала до моста, там налево, и лавку мэтра Семецкого вам укажет любая шавка. Мы прощались быстро, гостеприимный хозяин попробовал уговорить нас взять хоть какое-то оружие, и я в целом его поддерживал. Однако Наташа была непреклонна: -- Больше -- никакой стрельбы! Сережка, ну признайся хоть сам себе: ты у меня кто угодно, но не герой боевиков. Умница, красавец, талант, самый замечательный муж на свете... Да я могу хоть весь день расхваливать твои явные и скрытые достоинства, но все равно -- ты не герой! Это не твое амплуа, ты не любишь кровь, ты противник насилия, в тебе нет того хмельного упоения азартом предстоящей драки, что отличает истинных воинов! Я очень люблю тебя, милый. Но больше -- никаких пулеметов! Кстати, тот, отстрелявший, я выбросила в окно... Пререкания не имели смысла -- она слишком хорошо меня знает и во всем права. Я не герой. Ну и что? Пошли спасать Банни. Уже в дверях Наташа обернулась и, понизив голос, попросила "транскубировать" по указанному адресу два банных халата. На мой вопрос -- зачем, она только отмахнулась, вроде бы и сам должен был догадаться. Я и догадался, почти... Когда мы спускались вниз по лестнице, мой аристократический костюм вдруг начал таять. Таять -- это медленно растворяться в воздухе, без малейшего повода с моей стороны. Более того, к моему вящему ужасу, сквозь цветные стекла подъездной двери я видел уйму народа, разгуливающего по улице. Видимо, весть о ночном сражении с демонессами Сейлор Мун вернула горожанам надежду. Слышался смех, гудки автомобилей, пение птиц и громкая музыка. -- Милый, не стоит так зацикливаться, мы спешим. -- Наташа потерлась об меня обнаженным плечиком, и я только ахнул, увидев, что ее платье постигла та же печальная участь. Но прежде чем испуг, стыд и негодование вкупе нашли подходящую для выражения форму, узкая ладошка ласково прикоснулась к моим губам. -- Тише! Не бойся, не волнуйся, не переживай, у меня все под конт╜ролем. Своим ходом мы будем добираться не менее получаса. А ведь я на каблуках, значит, что и подольше. Я предлагаю тебе немножко побегать. В Городе это никого не удивит, а перевоплощаться в одежде ужасно неудобно, ты же знаешь... -- Что я знаю? -- В мозгу коротко сверкнула страшная мысль: "Только не в зайца!" -- Ну-у, зайчик мой, -- Наташа нежно провела пальчиками по моему лбу, -- зато потом я тебя поцелую! -- И все?! -- И все, что ты захочешь... -- томно протянула она, хотя я имел в виду совсем другое. Но в эту секунду мир перевернулся, в глазах зарябило, пол покачнулся, но я твердо стоял на всех четырех лапах и... Та-а-а-к! Значит, она все-таки это сделала! Не посоветовавшись, не предупредив, не согласовав... Я поднял голову, прижал к спинке длиннющие уши и... громоподобно зарычал! Мирно стоящая в уголке волчица восхищенно вздрогнула, прохожие за дверями шарахнулись, а кто-то спускавшийся по лестнице резко изменил направление, улепетывая к себе наверх. Хотя, наверное, больше всех испугался я сам. -- Что ты со мной сделала? -- оскалив неправдоподобно огромные клыки, пробурчал я. Странно, голос был человеческий. -- Самого грозного зайца! -- честно похвалилась моя супруга. -- А то ты все время огорчался, что я за тобой, маленьким, гоняюсь, зубами щелкаю, из пасти слюна капает -- страшно, аж жуть! Теперь все по-честному. Зубы у тебя крупнее моих, бегаешь ты не хуже, даже маневреннее, рычишь так, что я невольно хвост поджимаю... Ну?! Чем ты еще не доволен? Пока я натужно сопел, собираясь с ответом, Наташа ласково лизнула длинным языком мой розовый нос. Долго на нее сердиться я просто не умею... -- Любимый, а вот догони сладкую, серую волчицу? Если догонишь... -- Догоню! -- едва ли не с чувственным бизоньим ревом многозначительно пообещал я, и началось... Какая женщина-а!!! x x x Мы не бежали -- летели! Моя жена петляла между прохожих, так что нечисть едва успевала отдергивать ноги от моих лязгающих клыков, ибо я несся след в след и дважды едва не уцепил ее за хвост. Вид типичного лесного зайчика с огромной пастью, полной совершенно кошмарных зубов, не вызывал такого уж удивления -- здесь всякого насмотрелись. А вот Наташа вошла в роль! Она жалобно выла, шаловливо виляя задом, чисто по-дамски взвизгивала, уворачиваясь от меня и загребая лапами на поворотах, вела себя так, что нам в след стало доноситься мужское улюлюканье, свист и подбадривающие солдафонские выкрики. Отдельных слов я на ходу не разбирал, но общий смысл был достаточно откровенным... По-моему, мы оба изрядно увлеклись и несколько подзабыли, зачем, собственно, бежим. Я поймал себя на этой мысли, когда золотые буквы лавки Семецкого мелькнули слева от меня уже в третий раз. Видимо, и Наташа это заметила, остановившись так резко, что я, не успев затормозить, врезался в нее лбом, сбил с ног и оказался сверху. -- Какой ты у меня страстный... -- Желтые глаза волчицы горели неподдельным вооду╜шевлением. -- А ну его, этого Семецкого! Давай лучше мы с тобой немного задержимся... Ей-богу, я бы не задумался ни на секунду, но в этот момент окрестности потряс дикий женский визг, и сияющая витрина книжной лавки разлетелась вдребезги! Над нашими головами серебристой ракетой сверкнуло стройное девичье тело, легко набирающее высоту. Золотистые волосы двумя длинными волнами прошумели на голубом фоне небес. -- Банни! -- выкрикнули мы едва ли не хо╜ром. Да, узнать нашу провинциальную сестричку было сейчас непросто, но и обознаться я не мог. Костюмчик подогнан -- словно на нее шили, сапожки -- самые модные, магический жезл, диадема, драгоценности -- все настоящее, разве что проба не стоит. -- Банни! Постой! Погоди, это же мы! -- Сережка, не ори! И слезь с меня, пожалуйста... -- Наташа вывернулась, встала, проследила взглядом примерный курс пролетающего объекта борьбы за справедливость, что-то прикинула в уме и объявила: -- Я -- за ней! Ты -- наверх, в лавку, разберись: кто там орал и почему? Помоги, если сможешь... Встречу скоординируем по ходу. В самом крайнем случае держим связь через сэра Мэлори. Целую, милый, не скучай! -- А... ты... поосторожней там, любимая! -- выкрикнул я уже почти что в никуда -- волчица исчезла как утренний туман. Ладно, скорее всего, она права, нам и вправду удобнее разделиться. Двух непонятных существ, о чем-то спорящих прямо у меня под носом, я заметил не сразу. -- ...и все равно это глупая шутка! -- Ничего не глупая, вполне в стиле развлечений хозяина. Ты сам-то на него погляди попристальнее, зачем же нам выделяться?! -- Это казуистика! Мы оба отлично знаем, что на самом деле он -- человек! -- А я спорю? А кто-нибудь, вообще, спорит?! Ты повсюду прав, старик! Но ежели наш босс, будучи по природе своей человеком, вдруг решил временно побыть зайцем, то вправе ли мы выглядеть иначе? Мы же его прямые слепки! Так сказать, по образу и подобию... -- Ну, не знаю не знаю... Все равно это как-то... надуманно, что ли?! А ты уверен, что он не рассердится? -- На кого, на нас?! На двух обаятельных рождественских зайчиков? Не усложняй себе жизнь, Циля! Анцифер недоверчиво вздохнул, перекрестился и несколько натянуто помахал мне ладошкой. На голове ангела белела детская шапочка с длинными ушками и завязками под подбородком. -- Точно такие же уши, только черного цвета, бодро стояли на маковке Фармазона. Черт встретил мой закипающий взгляд таким выражением благочестивой невинности, что я... расхохотался! Близнецы тут же развернулись ко мне спинами, старательно демонстрируя маленькие пушистые хвостики, пришитые на балахоны. Маразм полнейший! Но, отсмеявшись, я им все простил... В конце кон╜цов, оба действовали из лучших побуждений и гарантированно подняли мне настроение. -- Без обид, Сергунь? Жизнь до того серая, что душе захотелось праздника! Я предложил, Циля поддержал. Хочешь, мы ради тебя еще и с бенгальскими огнями спляшем? -- Не надо, вы и без того укузьмили меня. -- Я ободряюще похлопал лапкой по плечу и того, и другого. -- Костюмчики вам идут, хоть сей╜час на бразильский карнавал! Но, увы, у меня срочные дела... Надеюсь, нет нужды подробно пересказывать все, что произошло в ваше отсутствие? -- Разумеется, мы в курсе, -- вежливо кивнул Анцифер. -- Вы ведь тоже не будете против, если к мэтру Семецкому мы отправимся втроем? -- Конечно нет. Наоборот, буду рад вашему участию. -- Тогда вперед, братцы-кролики! -- деловито предложил нечистый. -- Будем надеяться, что этот ваш библиофил уже позавтракал и не является членом клуба "любителей псовой охоты". Что вы на меня уставились? Я всего лишь выразил надежду... Приподнятое настроение улетучилось катастрофически быстро. Наташа убежала. Ей, где бы она ни была, не составит ни малейшего труда вновь принять человеческий облик. А как же я? Так и буду сидеть тут на мостовой, напротив разбитой витрины книжного магазинчика, вызывая у прохожих гастрономический интерес?! Я ведь не могу сам превратиться в самого себя! А если... нет, нет и нет! Даже если каким-то чудом, с помощью очередного стишка, мне это и удастся, я же окажусь в центре Города в совершенно голом виде! Не надо, это уже было... Каково неодетому мужчине улепетывать от толпы восторженных поклонников жареного, я помню по прошлому разу. Впечатлени-и-й на всю жизнь... -- Сергей Александрович? -- Циля, не нервируй, видишь -- до него до╜ходит... -- Я только хотел предложить позвонить вашему другу, быть может, сэр Мэлори способен расколдовать вас на расстоянии? Ну и приодеть сразу. -- Ага, так наш хозяин мигом растеряет крутую славу мужа ведьмы! Не-е-т, так дела не делают... Пускай стих читает. Любой. Какая на фиг разница? Если и не оденется, так землетрясение устроит! Городу будет уже не до Банни, на фоне таких катаклизмов -- ее юбочка конкуренцию не составит, девочка обидится и вернется к маме. Чем не хеппи-энд?! Анцифер объяснил чем, и Фармазон, мыча, наклонил уши, грозя забодать белого ангела. Я было тоже вмешался, но медоточивый голос заставил резко дернуться. Глаза животного устроены таким образом, что, даже не поворачивая головы, я мог боковым зрением почти полностью разглядеть скрюченную старушенцию в белоснежном платье с кошелкой в руках. -- Ох ты ж, заинька какой, хорошенький! А ну-кась, ну-ка, иди сюда, к бабушке... Утю-тю-тю-тю! Я промолчал, повернулся, внимательно глядя в лучащиеся щелочки ласковых глаз. Более всего старушка походила на добрую фею из Золушки. Она шагнула еще ближе, видя, что я не убегаю, присела и протянула ко мне сморщенную ладонь: -- Иди, иди, умница моя! Хороший зайчик, красивый зайчик, жирный зайчик... Иди-ка сюда скорее, а то мало ли вокруг лихих злодеев ходют, отберут ужин у бедной бабушки... Утютю-тю-тю! На последнем "тю" ее пальцы с необыкновенной быстротой и ловкостью сомкнулись на моих ушах. Не подумайте, что я испугался или был околдован, нет... Просто голова забита совершенно другими проблемами, близнецы все еще пребывают в состоянии псевдоцивилизованного диспута, мне надо как-то попасть в лавку, а тут -- нате вам! Хватают за уши, поднимают вверх, тычут острым пальцем в пузо... Никакого уважения к иногородним поэтам! -- Вот и славненько, вот и правильно... Что ж те, брыкаться-то? Уважил бабушку! Милый зайчик, добрый зайчик, вкусный зайчик... Где тут наша корзиночка? -- Гражданочка, как вас там... -- сухо покосился я, скрестив передние лапки на груди (на ушах висеть трудно, но можно). -- Попрошу поставить меня на место и впредь не хватать чужого. Я вам не милый и не зайчик. Да заодно предъявите документы! -- Чей-то говоришь-то?! Говорящий, что ль? -- опешила старушка. -- От ведь дожила, от зайцев разговорчивых прямо спасу нет! Да небось и плакать начнет, совестить будет, чтоб не ела... -- Не буду, просто поставьте меня туда, откуда взяли, и распрощаемся мирно. -- Ах вон оно как... -- Лицо доброй феи исказилось в обезьяньей гримасе, а в глазах замелькали злые зеленые огоньки. -- Сам собой в руки дался, а теперича на попятный? Да кто ты есть, чтоб мне, пенсионерке заслуженной, грозить?! -- Муж ведьмы! -- На этот раз я позволил себе самую широкую улыбку. При виде моих клыков бабка мгновенно разжала пальцы и, подхватив тюлевый подол, спешно скрылась с места преступления. -- Сергей Александрович, мы в вас не сомневались! -- торжественно объявил Анцифер, когда я неловко шлепнулся хвостом на мостовую. -- А раз вы в таком виде способны за себя постоять, то не нанести ли нам визит к мэтру Семецкому? Смотрите, Фармазон уже входит в дверь... x x x Таганка-а-а, и ночи, полные огня! Таганка-а-а, зачем сгубила ты меня? -- пританцовывая в ритме танго, вдохновенный маленький черт кривлялся на пороге лавки Семецкого. Черные заячьи ушки бодро свистели в воздухе, а пушистый хвостик вообще вытворял совершенно непотребные вещи. Я от души посмеялся и в сопровождении заботливого Анцифера направился к двери. Дверь была надежная, бронированная, как в банковских сейфах. Мы постучали... Подождав немного, постучали еще, повторили, постучали ногами -- бесполезно. Тот, кто заперся изнутри, ни в какую не хотел открывать. Оно и понятно: после визита Банни трудно поверить в то, что на этот раз тебя беспокоят безобидные зайчики. -- Сергунь, кончай пинать дверь, она не ре╜агирует. Лучше просто улыбнись ей, как той старой перечнице, может, тоже убежит? -- Фармазон, вы меня доведете сегодня! Нет чтобы помочь открыть, опыт-то наверняка есть... -- Поклеп! Я -- честный черт, а не взломщик-медвежатник экстра-класса! Ты вон белобрысого попроси, он всегда утверждал, будто Слово Божье распахивает любые двери. -- К человеческим сердцам! И не тебе, бес ехидный, передергивать мои слова. Лично я предложил бы не биться лбом в стену, а войти внутрь через разбитую витрину. Как ни странно, подобное решение почему-то не приходило мне в голову. Видимо, потому что являлось исключительно простым, а мы воспитаны на поисках трудных путей... Осторожно прыгая по крупным и мелким осколкам, мы дружно прошмыгнули внутрь довольно обширного помещения (для зайца, конечно), сплошь заставленного полками с книгами. Хотя кроме книг тут были еще и рулоны рукописей, и географические карты, какие-то канцтовары, сувенирчики и даже чучела животных. Ни одной живой души здесь не скрывалось, витую лестницу на второй этаж обнаружил конечно же Фармазон. Мы двинулись туда, уже спаянные опытом прошлых сражений. Сначала нечистый дух, юркий, как шпион-нинзя, за ним я, воинственно задрав короткий хвост, следом прикрывал тылы Анцифер, поминутно откидывающий со лба длинные уши, закрывающие ему обзор. Второй этаж встретил нас длинным полутемным коридором, в конце которого горел свет и раздавались сдержанные стоны. Фармазон вырвался вперед, но был остановлен за химок бдительным ангелом. -- Какого (неприличное слово), Циля?! -- Да так, от нечего делать... -- ровно ответил Анцифер. -- Речь всего лишь о целостности твоих штиблет, им грозит потерять тебя во цвете лет. Почти стихами заговорил, прости господи... -- Там есть что-то подозрительное? -- догадался я. -- Да, Сереженька, есть. Что-то очень подозрительное, что совсем мне не нравится, и именно поэтому я вас туда не пущу. Причем обоих! Ибо, в свете последних указаний руководства, я обязан проявлять надлежащую заботу и об этом закоренелом пособнике темных сил. -- Ой, я щас прямо растаю от умиления... Заботу он проявляет, трус несчастный! -- мгновенно завелся нечистый. -- Серега, а ну, вспомни, -- кто ты есть? Герой, храбрец, волчаркин муж... Йо-хо-хо и бутылка рому! Там, в двадцати шагах, рыдает страдающая женщина... Стыдно, стыдно, товарищ! Я уже не говорю о том, что она может быть молода, красива, не совсем одета... -- Фармазон! -- А что? Обычное дело, самые сногсшибательные красотки к обеду только-только просыпаются... Вы ведь слышали, как она визжала? Вот зуб даю, так визжат исключительно девицы! Причем обнаженные... Эта Банни наверняка насмерть перепугала ее в ванной. -- Сереженька, урезоньте наглеца. У вас сейчас лапы помягче моих, может, и не убьете сразу... Вперед идти нельзя. Я интуитивно чувствую опасность. -- Но в чем-то ваш брат прав, там действительно находится единственный свидетель произошедшего, и Наташа сказала... -- О, если приказ супруги важнее доброго совета ангела-хранителя... -- развел крыльями Анцифер. -- Тогда прошу прощения за назойливые попытки уберечь вас от скоропостижной гибели. Делайте все, что хотите! Но имейте в виду: первый же ваш шаг в коридор будет равносилен самоубийству. Самоубийство, как помните, страшный грех, и вы от него не отвертитесь, ибо я предупреждал! -- Тоже мне, Минздрав нашелся... Предупреждал он! -- Фармазон показал нам язык и поправил на голове шапочку с ушками, залихватски сбив их набекрень. -- Можете сидеть тут, пока не заплесневеете, а я пошел подвиги совершать! И каждый подвиг впредь буду посвящать непременно тебе, Серега, как единственной даме моего сердца... Ангел сделал предупреждающий жест, и я, скрипя зубами, пропустил самодовольного черта вперед. -- Ну вот... Иду как по бульвару, семечки плюю, девочкам улыбаюсь, весь из себя сплошь обаятельный! И ничего такого, ровным счетом со мной не... Мама-а! Из крохотной щели в стене вылетело длинное стальное жало, плавно скользнув между черных ушей нашего героя, каким-то чудом успевшего пригнуться. Дальнейшее развитие сюжета напоминало популярные сценки из китайских исторических фильмов о Шаолине. Помните, когда юные монахи сдавали последний экзамен, они должны были пройти через коридор, напичканный разными смертоносными штучками, каждая из которых запускалась в действие специальным механизмом, спрятанным под полом. В зависимости от того, как и где наступишь на половицу, -- срабатывает тайное оружие. Далеко не все дерзавшие смогли дойти до конца... Как это сделал Фармазон -- уму непостижимо! Стройный черт, в длинном балахоне с идиотским заячьим хвостиком, демонстрировал почтеннейшей публике вершины акробатического мастерства. Вокруг него серебристыми рыбками мелькали стальные стрелы, под ногами разверзались ямы, с потолка падали наковальни, из стен били направленные струи пламени, щелкали коварные капканы, опускались зубчатые решетки, мелькали железные сети, с лязганьем ухали топоры и звенели слепящие полосы серповидных лезвий... На каком-то этапе я просто зажмурился, не в силах видеть, с какой потрясающей легкостью темная половина моей души принимает вызов на Танго Смерти. Фармазон приседал, кувыркался, распластывался по полу, прыгал выше головы, приземлялся в шпагат, ни на секунду не прекращая беззаботной болтовни: -- Ну и какие особенные сложности? В фильме про Индиану Джонса, где я подрабатывал сценаристом у Спилберга, и то интереснее было... А старье-то какое?! Тьфу! Сплошная ржавчина, режущая кромка ни к черту, скорость подачи детская, противовесы вообще не работают... Кто это устанавливал? От кого защищался? От мелких наемников из ближайшего детского сада или от бесстрашного мужа ведьмы со товарищи?! Да тут и Циля прошел бы в полусонном состоянии с горшком в руке, не расплескав ни капли... Конец фразы перекрыл скрежещущий звук, и я окончательно расхотел открывать глаза. В резко упавшей тишине мое сознание мгновенно нарисовало образ располосованного Фармазона, и на осторожные похлопывания по плечу я реагировал замедленно... -- Все позади, Сереженька. Думаю, нам надо к нему подойти. -- Нет... я не могу... -- Опасность миновала. Наш темный друг совершил настоящий подвиг. Если хотите, то в вашу честь! Он же предупреждал... -- И еще раз повторю, -- хрипло донеслось издалека. -- Открой глаза, Сергуня! Стандартная противогостевая технология защиты. К тому же устаревшая на два столетия... Когда я еще под стол пешком ходил, так моя бабуля запирала на такую систему плюшки. И что ты думаешь? Я таскал их из шкафчика, пока старушка не догадалась установить сенсорные датчики... С ними пришлось повозиться, но плюшки все равно были мои! x x x Сквозь все это смертоносное железо я проходил с замирающим сердцем и холодными лапами, несмотря на то что нечистый клятвенно заверил нас, что лично отключил рабочий ме╜ханизм. Анцифер, конечно, проследил, как и что там отключено, однако пятна засохшей крови на полу все равно вызывали печальные ассоциации... За страшным коридором нас встретила маленькая, очень уютная комнатка, обставленная самым скромным образом. Из-под простенькой металлической кровати торчали жилистые мужские ноги в малоношеных носках. -- Сергей Александрович, я смею надеяться, что это и есть тот человек, которого вы искали. -- Или его труп, -- скептически сощурился Фармазон, наклоняясь, дабы пощекотать несчастного за пятку. Исключительно для проверки, а не ради забавы, но я его удержал. Анцифер подцепил братца под руку, и оба маскарадных зайчика исчезли. -- Гражданин Семецкий, я полагаю? -- В ответ на мой прокурорский вопрос раздался жалобный вздох, и худой небритый мужчина в шортах и синей маечке обреченно выполз из-под кровати. Недолгое время он бегло осматривал окрестности, словно пытаясь понять, кто, собственно, к нему обращается? Наконец убедившись, что кроме большого серого зайца с предупредительно поджатыми губками никого нет, догадался обратиться напрямую ко мне: -- Я слышал голос, товарищч. Товарищч, это ви обо мне спрашивали? -- Да. Видите ли, я беспокою вас по просьбе нашего общего друга, благородного сэра Томаса Мэлори. Пусть вас не вводит в заблуждение мой внешний вид, на самом деле... -- О, я все понимаю! -- с наигранным оптимизмом ответил владелец лавки, ненавязчиво отодвигаясь от меня в сторону. -- На самом деле ви пришли отнюдь не познакомиться... Что ж, раньше наш общий друг, как ви изволили выразиться, никогда не подсылал ко мне убийц. Но я всегда лсдал чего-то в этом роде... Вершите ваш суд, товарищч заяц! -- Э-э... минуточку, -- несколько смутился я. -- Боюсь, вы не совсем правильно расставили смысловые акценты. Для начала позвольте представиться... -- Охотно, охотно! -- едва ли не зааплодировала жертва в маечке. -- Раньше убийцы приходили исключительно безымянными. То есть я мог выяснить их имена уже на небесах, но там почему-то это не представляло для меня интереса. Значит, теперь-таки ви хотите непременно представиться? Причем прежде, чем представиться придется мне (если ви улавливаете суть каламбура?). -- Гражданин Семецкий, я еще раз, терпеливо пытаюсь напомнить вам, что меньше получаса назад вы имели телефонный разговор с писателем сэром Мэлори. Вы подвергались опасности, и он обещал послать вам на помощь мужа ведьмы! -- Ну и где этот культуристически накачанный мужчина? -- логично вопросил небритый хозяин. Мы вместе в три приема пристально оглядели помещение. Мэтр Семецкий изобразил недоумение, разводя руками и высунув язык. Я кротко вздохнул, выпрямился и дважды хлопнул лапкой в пушистую грудь. -- Шо? -- В смысле? -- не понял я. -- В прямом! -- В прямом смысле, "шо"?! -- Не издевайтесь над больным человеком! Шо -- это в прямом смысле, шо, ви и есть тот самый муж ведьмы? Поэт, герой, сотрясатель асфальтов, храбрец, дерзнувший высморкаться в плащ самого Велиара?!! -- Ну, я бы не настаивал на таких пышных титулах... -- А вот... если я... -- недобро поднапрягся мужчина, -- как это у вас там... Моргала выколю! -- Пасть порву! -- в тон откликнулся я, впервые обнажая в полной красе весь набор клыков, предоставленных мне заботливой супругой. -- Ша! Безоговорочно верю, -- удовлетворенно откликнулся Семецкий, дружески протягивая мне руку. -- Так ви сегодня не будете меня убивать? -- Сегодня не буду. -- Тогда к столу, и побеседуем. Да, жутко извиняюсь, шо не переспросил вашего имени-отчества... -- Гнедин Сергей Александрович, а вас? -- Без фамильярностей, просто Семецкий. Опытной жертве не пристало мельтешить своим именем перед потенциальным убийцей. Но ви обещали -- не сегодня! А, товарищч?! Мне показалось, что у библиофила на почве ожидания убийцы какой-то пунктик. Тяжело жить, видя в каждом встречном душегубца. Мы присели за узкий лакированный столик (вернее, к столу присел он, мне пришлось разместиться прямо на столе). Ситуация прояснялась постепенно, мэтр Семецкий болтал не переставая, и я начинал ухватывать суть. Она была простой и жуткой одновременно. Торговец книжными редкостями действительно обладал не одним десятком раритетов, на которые облизывались очень многие. Если ваш родной город населен исключительно нечистью, то вы должны быть готовы к тому, что и в среде темных сил попадаются разные личности. В смысле, как темные, так и не очень... А есть и совсем черные души. Таких к древним манускриптам лучше не подпускать. Про Семецкого пошла такая слава, что якобы самые тайные книги можно получить только "после его смерти". Сезон охоты на бедного библиофила был объявлен повсеместно! Суть трагедии в том, что мэтр Семецкий оказался... бессмертным. Причем настоящим, не как в кино. Его можно было вешать, расстреливать, обезглавливать, взрывать с потрохами -- на утро следующего дня воскресший из небытия книготорговец вновь отпирал дверь собственной лавки. Однако за время его пребывания в "мире ином", особо удачливым негодяям действительно доводилось стянуть вещицу-другую. Каждый уважающий себя маг, разбойник или даже писатель старался как можно изощреннее убить бедного безответного хозяина, чтобы под шумок обеспечить себя магическими рукописями, древними картами, библиографическими раритетами и прочей издательской продукцией. За этим же, кстати, сюда заявилась и наша боевитая сестричка... -- Что ей было нужно? -- Карта Тартара, -- недоуменно поежился Семецкий. -- Но для чего столь юной особе понадобилось знать расположение одной из самых древних преисподних мира... Товарищч, она же не намерена водить туда экскурсии? -- Конечно нет. Вот разве что ей взбрело в голову истребить всех тамошних демонов? -- Святой Иаков, шоб я так жил! Да у вашей девочки мания величия... -- Скорее, обостренное чувство социальной справедливости. Хотя тут она явно переигрыва╜ет... Но, судя по всему, вы не отдали ей карту? -- А чего же ради?! Ведь я жив и... Она сама виновата -- почему-то не захотела меня убивать! -- Все правильно, Банни только мнит себя борцом со Злом в любом его проявлении, но еще не успела настолько очерстветь сердцем, чтобы хладнокровно лишить человека жизни из-за какой-то бумажки, -- раздумчиво пояснил я, почесывая задней лапкой за ухом. Мэтр Семецкий глубокомысленно кивнул -- заяц и человек пришли к полному взаимопониманию. Мне даже милостиво позволили взглянуть на ту карту, которая почему-то так понадобилась Банни. -- Ничего особенного... Она ничего вам не говорила? -- Нет, нынешние дети вообще мало чего объясняют взрослым. Ну, может быть, кроме некоторых вопросов секса... Она начала угрожать, я проявил твердость и таки позвал на помощь! -- Вы имеете в виду звонок к сэру Мэлори? -- Да, и его тоже. Девица охотно предоставила мне право одного телефонного звонка, видимо надеясь, шо я заранее побеспокою ближайшее отделение морга. -- А, вот еще... -- вовремя вспомнил я. -- Где-то тут кричала девушка.