х пор стоит перед глазами Морская площадь и летящая ракета... А ведь Лесная Дева была права: маленькие опасности иногда страшнее больших... Вы зажигали фонари возле резиденций наместников? -- До сих пор зажигаем. Никакого результата. -- Боюсь, это может означать одно, -- уверенно сказал Сварог. -- Авторов послания выявили, разоблачили и поволокли куда следует для задушевной беседы -- то есть такой, когда берут за душу, лезут в нее с сапогами... -- Признаться, меня их невзгоды не особенно волнуют, -- усмехнулся Гаудин. -- Быть может, даже лучше будет, если там, под землей, окончательно победят изоляционисты. Если вдумчиво изучить послание, станет ясно, что там нет и тени альтруизма. Наши неизвестные друзья изощренно торговались, якобы невзначай упоминали о своей силе... -- Что-то их противники мало похожи на изоляционистов, -- сказал Сварог. -- Помнится, речь там шла о том, что ведутся работы по возвращению им "нормальных" размеров... Они что, и в самом деле могут представлять опасность для... для нас? -- Для нас -- вряд ли. -- Значит, для земли, -- уверенно сказал Сварог. -- Я с некоторых пор принимаю земные беды близко к сердцу... -- Вы это произнесли таким тоном, словно я-то -- бездушный монстр... -- покривил губы Гаудин. -- Зря. Мне вовсе не хочется, чтобы у земных королевств начались неприятности. В конце концов, речь идет о наших вассалах, которых мы обязаны защищать... Уже началась лихорадочная работа. Увы, мы испокон веков создавали систему контроля и наблюдения, охватывающую лишь землю, земную твердь. Никто не занимался морскими глубинами, вообще всем, что лежит ниже уровня воды. И дело не только в нерадении. Есть обстоятельства... -- Какие? -- Всякие, -- уклончиво сказал Гаудин. -- Объективные, право же, причины... Мы срочно постараемся исправить упущение, но, как вы понимаете, здесь есть сложности. Магистериум лучше пока не посвящать -- неизвестно, куда их заведет в данном случае гипертрофированная страсть к познанию... А вот Хелльстад -- это целиком ваша забота. Наши технические средства там по-прежнему бессильны, отыскать вход в подземелье -- должен же он существовать! -- можете только вы. -- А почему, собственно, ваша техника там не работает? -- Не знаю, -- сказал Гаудин. -- Честное слово. Такое впечатление, что для решения этой загадки нужно сначала доискаться до причин и сущности самого Шторма. А эти задачи до сих пор не решены, хотя используются самые разные средства... -- В том числе и проект "Алмазная стрела"? Какое-то время Гаудин ошеломленно молчал. Его улыбка была натянутой: -- Лорд Сварог, вы великолепны... О проекте "Алмазная стрела" осведомлен не всякий член Палаты Пэров... Кто вам мог проболтаться? Вряд ли императрица. Следовательно, выбор невелик: либо Борн, либо Ройл. Пожалуй, все-таки Ройл -- окажись это Борн, вы проговорились бы раньше, после первого возвращение с земли. Значит, Ройл... Интриган чертов. Да, существует такой проект. Отчаянные попытки если не создать машину времени, способную перенести разведчика в прошлое, то хотя бы увидеть это прошлое. Увы, достижений пока никаких, кроме неудач... Не хочу очернять Роила в ваших глазах, но, право же, в отшельники его загнало не разочарование в нашем образе жизни, а собственное бессилие, научная импотенция. Он сделал слишком много широковещательных заявлений о грядущих успехах, но в итоге ничегошеньки не добился. Душевный кризис, череда скандалов, разрыв отношений, бегство на этот его островок... -- А может, задача вообще не имеет решения? -- В том-то и оно, что имеет, -- печально сказал Гаудин. -- Ладно, поделюсь кое-какими тайнами, вы и без того уже знаете столько, что заслуживаете то ли пожизненной изоляции в замке Клай, то ли допуска по высшей форме... Так вот, в одну сторону межвременные тоннели, случалось, срабатывали... -- Подождите. Насчет замка Клай -- это все же циничная шутка? -- Да конечно, -- пожал плечами Гаудин. -- Дело обстоит как раз наоборот -- ее величество, скажу вам по секрету, намерена ввести вас вскорости в Палату Пэров вместо лорда Алферса, а это как раз и подразумевает совершенно иной уровень допуска к тайнам... Так вот, о Шторме со всей уверенностью можно сказать одно: катаклизм сей сопровождался, помимо всех прочих эффектов, часть которых нам до сих пор неизвестна, еще и страннейшими искажениями пространства-времени. Учено выражаясь, имели место проколы пространственно-временного континуума, отличавшиеся различной протяженностью вектора... Не стесняйтесь признаться, что ничего не поняли. Я сам в свое время стал более-менее разбираться в сути явлений лишь после многочасовых лекций... Если проще -- были случаи, когда в результате пронесшегося над планетой Шторма материальные... и даже разумные объекты оказывались выброшенными из прошлого в будущее. То есть -- из времен Шторма в наши. В семьсот третьем году над континентом вдруг возник неведомо откуда реактивный самолет. Вот именно, неведомо откуда, без каких бы то ни было визуальных эффектов. Взял и возник в небе. К тому времени уже существовала отлаженная система контроля за воздушным пространством Талара, но поскольку самолет, повторяю, появился без малейших звуковых и световых эффектов, операторы потеряли несколько минут. Когда вылетела Серебряная Бригада, самолет уже садился на обычное крестьянское поле. Он разбился. Как потом выяснилось, в баках не осталось ни капли горючего, и летчик поневоле пошел на вынужденную. Пилот погиб, но вот обломки самолета удалось идентифицировать. Наши предки уходили за облака в жуткой спешке, посреди страшной неразберихи и хаоса, когда планету уже сотрясали непонятные катаклизмы, но у них все же оказалось с собой некоторое количество книг, видеозаписей и дискет. Словом, это был одноместный палубный штурмовик с авианосца, боевая машина из времен, непосредственно примыкавших к Шторму. Второй схожий случай произошел шестьсот с лишним лет спустя. Над континентом вновь возник и ниоткуда самолет -- на сей раз роскошная спортивная игрушка с представителями тогдашней золотой молодежи на борту. Их было пятеро, обоего пола. Драккары его легко настигли и подхватили силовым полем... -- И что? -- жадно спросил Сварог, даже пошевелившись от жгучего любопытства. -- Все оказалось не так заманчиво, как мы сгоряча размечтались, -- как-то странно усмехнулся Гаудин. -- Как источник информации они... оказались, грубо говоря, дерьмом собачьим. Невероятно тупые и ограниченные субъекты. Золотая молодежь повсюду одинакова. Они весело проводили время на модном и дорогом курорте, когда началось нечто пугающее -- они даже не могли толком описать этих явлений. Компания решила немедленно лететь в столицу, под уютное крылышко родителей. Они поднялись в воздух -- и тут с ними что-то произошло. Словно выключатель повернули. Только что внизу был морской берег -- и вдруг на его месте оказался совершенно незнакомый ландшафт, суша без малейших следов океана. -- И что с ними было потом? У вас? -- Случай был экстраординарный, -- с непонятным выражением лица протянул Гаудин. -- Они являли собой бесценный кладезь информации о прошлом, а наши предшественники были в чем-то прямолинейнее и решительнее нас... Бесценный кладезь... -- Это тупые-то и ограниченные? -- Вам приходилось слышать, что человеческий мозг, независимо от того, что может рассказать его обладатель, все равно хранит память обо всем, что человек видел, слышал и пережил? Понимаете, всю информацию... Человеку только кажется, что он все забыл. -- Гаудин отвел взгляд. -- Есть аппаратура... Тогдашним приборам было далеко до их нынешних аналогов, дело происходило четыре тысячи лет назад... Сверху торопили... -- Они все погибли? После... обработки? -- Они все выжили, -- сказал Гаудин глухо. -- И даже прожили потом немало лет. И не все остались совершеннейшими кретинами, двух даже удалось приблизить к нормальному состоянию... ну, почти нормальному. С цинической точки зрения самое грустное то, что и выкачали-то из них гораздо меньше, чем поначалу рассчитывали, хотя и нельзя сказать, что работали зря... После долгого молчания Сварог спросил: -- Значит, всякий раз проколы были связаны с... летательными аппаратами? -- Не только. В две тысячи третьем один из наших мелких агентов на захолустной ярмарке наткнулся на обыкновенного баронского крестьянина, щеголявшего в странной одежде, не похожей на все, что к этому времени было известно. Поскольку существовала обширная инструкция -- кстати, она действует до сих пор, -- предписывающая сообщать по начальству обо всем... непохожем, агент поднял тревогу. Землероба сгребли в тот же день возле родной деревеньки. Странная одежда оказалась курткой из синтетического материала, сделанной во времена, непосредственно примыкавшие к Шторму. Это определили довольно быстро. А вот ее бывший хозяин... В один прекрасный день он взял да и объявился в той деревушке. Попросту вышел из леса, производя впечатление то ли тронутого, то ли пьяного. Упорно твердил, что прибыл из другого мира, всему изумлялся, молил объяснить ему, что случилось с планетой, -- словом, с точки зрения захолустных баронских крестьян, был то ли юродивым, то ли попросту скорбным на голову... -- А сам он что говорил? -- До самого не добрались по уважительной причине -- он к тому времени лет двадцать уж был покойником. Умер от старости вполне естественной смертью. Несколько стариков его помнили, они-то и рассказали... Видите ли, он, немного придя в себя и осмотревшись, должно быть, понял, что бесповоротно вырван из своего времени и пространства. И, как ни странно покажется, прижился в деревне. Оказалось, умеет возиться с железками, кузнец как раз искал толкового подручного... Ремесленники в деревне всегда нужны, доложили управителю, выделили ему хатенку, приписали к манору, а там и невесту подыскали. Ну, прижился. Полиция по его душу не приезжала, в розыскных листах не значился -- так чего же беспокоиться и мудрить? Пусть себе возится в кузне... Деревня -- замкнутый микрокосм, знаете ли. Особенный мирок, в некоторых отношениях почти что другая планета. Говорят, первое время рвался в город, то ли к властям, то ли к ученым людям. Потом притих. Должно быть, наслушался того-сего о Шторме, понял, что деваться некуда. Ну, прожил отведенный природой срок, помер -- а одежда осталась. Куртка была очень уж добротной, и в конце концов тот обормот, сосед его бывший, рискнул напялить одежонку, когда поехал на ярмарку... Был еще один случай. Еще один человек. Никто его никогда не видел, но о нем написал святой Рох во втором томе "Печальных странствий". Они случайно встретились на каком-то постоялом дворе в ронерской провинции. Мы самым тщательнейшим образом анализировали текст и пришли к выводу, что ошибка исключена. Собеседником святого мог быть лишь человек, переместившийся во времени из периода, опять-таки непосредственно примыкавшего к Шторму. Вот только его следов не отыскали, как ни старались. Известно только, что он состоял в свите какого-то вельможного герцога. Должно быть, сумел адаптироваться лучше, нежели тот, из деревни. Или попросту встретил в нужном месте нужных людей, не каких-то задрипанных крестьян... В конце концов, язык практически не изменился, это ему облегчало дело. Неглупый и решительный человек мог, преодолев шок, врасти в тогдашнюю жизнь, оставшись для нас незамеченным. Очень возможно, были и другие -- те, кто в наше поле зрения не попал... Вы понимаете теперь, чего я опасаюсь? -- Пожалуй, -- подумав, кивнул Сварог. -- С таким же успехом в будущее может оказаться выброшенной какая-нибудь тогдашняя супербомба -- за пару минут до взрыва... -- Совершенно верно, -- устало сказал Гаудин. -- Бомба. Или какой-нибудь крейсер, который с перепугу откроет огонь по земному порту. Да мало ли что -- колба из военной лаборатории с возбудителем какой-нибудь чумы, крылатая ракета с ядерной боеголовкой, наконец, какой-нибудь вихрь, уничтожающий везде, где проносится, живые существа, -- о чем-то подобном сообщают предки... Вот если бы вдумчиво покопаться в компьютере Хелльстада... -- Руки чешутся, а? -- спросил Сварог без особой подковырки. -- Ну естественно, -- самым обычным тоном ответил Гаудин. -- А вы все-таки против? -- Я боюсь, что вы там что-нибудь испортите, -- сказал Сварог чистую правду. -- Вся эта штуковина каким-то хитрым образом замкнута на меня... на коронованного короля, я имею в виду. -- Это-то канцлера и останавливает, -- кивнул Гаудин. -- Да и ситуация не из простых. Канцлер, как я уже говорил, боится излишне довериться Магистериуму, Мистериор бомбардирует нас требованиями соблюдать предельную осторожность и опять-таки не Доверять Магистериуму, в Тайном Совете нет единодушия, а императрица настрого повелела не рубить сплеча... Так что я не тороплюсь. И очень хочу, чтобы вы мне верили, по-прежнему видели во мне вашего доброжелателя. Вам ведь необходимы друзья, лорд Сварог, -- особенно теперь. У вас в последнее время появилось слишком много влиятельных завистников. Ваши успехи и иные свершения автоматически вызывают кое у кого лютую зависть... Что произошло, кстати, меж вами и Орком? -- Ничего серьезного, -- сказал Сварог быстро. -- Так, мелкие ссоры из-за сущих пустяков... Конечно, следовало бы рассказать Гаудину о забавах Орка с навьями, поделиться кое-какими подозрениями, но он не мог себя пересилить и настучать. Уважающий себя офицер стучать не будет. Уважающий себя король -- тем более. Нужно сначала кое в чем разобраться самому, в конце концов. О том, что Орк готовит войско из навьев, он знал лишь от самого герцога. А тот мог и приврать... -- По-моему, вы чего-то недоговариваете. -- Да что вы! -- возмутился Сварог елико мог искренне. -- Ну, смотрите, вы взрослый человек. Орк, между прочим, в отличие от вас вряд ли станет играть в благородство. Уж я-то знаю, как давно и целеустремленно он рвался к хелльстадским тайнам... Правда, при этом у него хватило хитрости и благоразумия, чтобы не связаться с "Черной благодатью", хотя Алферс и пытался его втянуть... Но вашего положения это не облегчает. Орк вас с некоторых пор откровенно ненавидит. А моя служба пока что не имеет оснований вмешиваться. Лично я не верю Орку, когда он болтает на всех углах, что вы рветесь к власти над миром... -- И правильно делаете, -- сказал Сварог грубовато. -- Я решительно не могу понять, зачем мне власть над миром. -- Да я-то понимаю... А вот у глупца-обывателя есть такая поганенькая черта -- любит приписывать другим свои низменные побуждения. Он на вашем месте непременно постарался бы достичь высшей власти, а потому убежден, что и вы втихомолку к тому же стремитесь. Учитывайте эту сторону человеческого мышления. Наконец, у этой проблемы -- я имею в виду хелльстадскую корону на вашем челе -- есть и совершенно неожиданные аспекты. Сами убедитесь, когда поговорите с директором Канцелярии земных дел... -- А что ему нужно? Я так и не знаю; зачем он меня вызвал. -- Что может быть нужно бюрократу? -- усмехнулся Гаудин. -- Привести реальность в полное соответствие с циркулярами и прочими предписаниями, но ни в коем случае не наоборот... Упаси боже, чтобы было наоборот! Сама мысль о такой возможности истинного чиновника приводит в ужас... Лорд Сварог, у вас чертовски усталый вид: мешки под глазами, повышенная нервность в движениях... Прихворнули? -- Вздор, -- сказал Сварог. -- Что-то плохо спится всю последнюю неделю. Какая-то дурацкая полубессонница-полудрема, кошмары снятся беспрестанно... У вас не найдется какого-нибудь надежного эликсира вроде того, что спасает от малейших признаков похмелья? Голова раскалывается, в глаза словно песку насыпали. Я решил было, что это заклинания какого-то неизвестного доброжелателя, но они ведь на меня не должны действовать. -- Давайте посмотрим... Гаудин, хитрым образом сложив пальцы правой руки, пытливо уставился на Сварога и долго молчал. Сварог терпеливо ждал. Он и в самом деле чувствовал себя прескверно -- настолько, что вслух на это пожаловался. -- Нет, не чувствую ничего, что свидетельствовало бы о пущенных в ход заклинаниях... -- сказал Гаудин. -- Я вам сегодня пришлю своего врача... если только не побоитесь что-то из его рук принимать. -- Бросьте, -- сердито сказал Сварог. -- Я вам до сих пор имею глупость доверять... -- улыбнулся он вяло. -- И потом, мы, Гэйры, умеем распознавать подсунутые нам зелья... -- Я помню, -- без улыбки сказал Гаудин. Глава 2. БЮРОКРАТИЯ КАК ТОЧНАЯ НАУКА "Гаудин в сложнейшем положении", -- думал Сварог, шагая по бесконечным коридорам Канцелярии земных дел -- высоким и широким, где зеркальные стены сменялись причудливыми переплетениями золотых узоров от пола до потолка, яркими мозаиками на разнообразнейшие сюжеты, от ласкавших глаз геометрических орнаментов до батальных сцен и сюжетов из незнакомых Сварогу мифов. Экзотические деревья в хрустальных кадках, щедро украшенных созвездиями самоцветов, исполинские гобелены, паркет ручной работы, беломраморные статуи, наборы доспехов и оружия, огромные, причудливейшие люстры, настоящие дебри из хрустальных подвесок, в чащобе коих, казалось, должна кипеть своя незнакомая и странная жизнь, а еще -- потрясающей красоты ковры, медальоны из разноцветных эмалей, сильванские павлины в золотых ажурных клетках, участки стен, представлявшие собою стены аквариумов, -- там в голубоватой, подсвеченной воде плавали всевозможные морские диковины поразительного облика... Вот именно, Гаудин в сложнейшем положении. Умирает от желания покопаться в тайнах и загадках Хелльстада, пройти по коридорам Вентордерана, облететь страну вдоль и поперек, своими руками коснуться компьютера... Но слишком горд, чтобы напроситься в гости. Быть может, и сама роль гостя для него унизительна. Ну что же, не стоит торопить события, пусть дозреет и свыкнется с мыслью, что Сварог -- уже не тот робкий, ничего не знающий новичок, многое изменилось за полтора года, и бесповоротно; по большому счету, Гаудин ему более не начальник, если вообще был когда-то начальником. Не стоит задирать нос и подпускать ненужной спеси, но нынешнее положение Сварога, как ни крути, требует иной системы отношений... Он побывал уже во многих здешних присутственных местах, но нигде не видел столь пышной, пошлой чуточку, чрезмерно обильной и разнообразной роскоши, определенно рассчитанной на то, чтобы ошеломить и поразить вызванных сюда земных королей и их первых министров, ненавязчиво указать им их истинное место в вассальной пирамиде Империи. К стыду своему, он и сам на какое-то время поддался замыслам неведомых творцов Канцелярии -- слишком длинными были коридоры, слишком много золота, самоцветов и архитектурных изысков, глаза поневоле разбегались, продуманная, изысканная роскошь подавляла и впечатляла, заставляла ощущать себя маленьким, покорным, незначительным, этаким деревенским недотепой, впервые в жизни узрившим своими глазами пышность и великолепие высших... Он боролся с этим чувством, как мог. Благо попадавшиеся на пути чиновники, пусть и раззолоченные, вальяжные, все. как один, старавшиеся шествовать с чванно-загадочным видом обладателей нешуточных тайн и высшего могущества, на короля Хелльстада косились все же с некоторым оттенком почтительной боязни. Усердно старались этого не выказывать, но Сварог-то, пусть и уставший от странной бессонницы, разбитый, видел у них в глазах глубоко запрятанную опаску. Как бы ни храбрился Гаудин, как бы ни доказывал, что Хелльстада он, собственно, и не боялся вовсе, нельзя отмахнуться от очевидного факта: слишком уж долго нынешнее Сварогово владение существовало в качестве самой пугающей тайны планеты. И с этим нельзя не считаться, господа мои спесивые, с этим нельзя не считаться, так что извольте опустить профиль на квинту и поумерить спесь... Понемногу и его собственная походка изменялась -- он уже не просто шел, а шествовал, намеренно задрав голову и выпятив нижнюю губу, как умел: сюда, в Канцелярию, прибыл не обычный земной монарх, которого за спиной можно и обозвать по обычаю антланцев, высокопробных холуев, "улиткой", -- нет уж, позвольте вам не позволить, к вам соизволил заглянуть король Хелльстада, неподвластного вашей технике и заклинаниям... Ага, вон тот, даром что в чине коронного советника, поспешно склонил голову в чрезмерно низком поклоне, а те двое, помоложе да и чинами пониже, и вовсе отступили к стене, хотя достаточно было места, чтобы они могли пройти, не коснувшись пурпурной мантии... Сварог не ответил на поклоны -- даже пресловутым "милостивым наклонением головы", прошествовал мимо, словно не заметил их вовсе. И впервые пожалел, что при нем нет королевского посоха, очень уж славно было бы громко, с вызовом постукивать им по полу. Но тут уж ничего не поделаешь -- геральдический посох монарха обязан быть увенчан гербом королевства, а у Сварога пока что не было ни герба, ни флага, ни многого другого... Двое лакеев, сущих великанов, в усыпанных самоцветами зеленых ливреях, проворно распахнули при его приближении двустворчатые золоченые двери приемной -- и тут же заиграли невидимые фанфары, навстречу кинулись двое кабинет-секретарей, осторожно коснулись кончиками пальцев рукавов мантии, делая вид согласно этикету, что поддерживают под руки со всем решпектом. А стоявший у двери в кабинет директора великан-глашатай громогласно рявкнул, так, что уши заложило: -- Его величество король Хелльстада к его небесному сиятельству!!! Дверь широко распахнулась, Сварог вступил в кабинет -- заранее проинструктированный, знавший уже до мелочей предстоявшие ему сейчас клоунские номера. И повел себя соответственно: остановился у порога (дверь за его спиной бесшумно и медленно затворилась), сложив руки на груди, чуть склонив голову. Директор, вставший с кресла, выпрямившийся за своим исполинским столом с позолоченными углами, словно уард проглотил, столь же церемонно склонил голову. Тогда Сварог двинулся вперед, прошел ровно половину отделявшего его от стола расстояния, остановился посередине выложенного из ценнейших пород дерева круга, поклонился уже пониже, поднял голову: -- Ваше небесное сиятельство, мой старший кузен, высокий принц короны... Директор, покинув кресло и обойдя стол (но не переходя некую невидимую линию), выполнил строго регламентированный жест рукой: -- Мой младший кузен, ваше величество, король... Прошу вас. Кресло к услугам вашего величества. -- Вы крайне любезны ко мне, мой старший кузен, -- церемонно ответствовал Сварог и сел. На этом китайские церемонии и окончились. Почти. Чтобы окончательно обозначить неофициальный характер визита, должны были еще появиться кабинет-лакеи со скудной снедью и питиями, предназначенными не для того, чтобы вульгарно набить ими желудок, а стать очередным символом. Директор тронул золотой колокольчик, плавно потряс им, послышалась необычно громкая трель. Сварог терпеливо ждал, не вертя головой, разглядывал все, что только имелось в поле зрения. Справа высился громадный прямоугольный аквариум -- его стенки в два человеческих роста были из столь прозрачного, чистейше надраенного стекла, что казалось, будто никаких стенок и нет вовсе, в углу просто-напросто возвышается куб прозрачной воды, удерживаемой магическими силами. Меж высоких, чуть колыхавшихся зеленых растений лениво проплывали, плавно поводя плавниками, огромные белоснежные карпы, обитавшие исключительно в заоблачных дворцах, выведенные без всякого участия магии, трудами многих поколений лейб-рыбарей, -- знаменитые императорские карпы, которых императоры жаловали, словно ордена, отбирали у впавших в немилость, а также вкушали раз в год на церемониальном ужине (и опять-таки, самый микроскопический ломтик редчайшей рыбы, попавший на тарелку счастливчика, считался знаком неслыханной милости). "У каждой Марфушки свои игрушки", -- подумал Сварог, глядя на размеренно разевавших рты рыбин с чисто гастрономическим интересом, -- он успел уже проголодаться, а у директора не поешь... Все свободное от аквариума пространство, всю стену за спиной директора занимали величественные полки из черного дерева, уставленные толстенными томами в кожаных переплетах, со столь ярким золотым тиснением, словно обложки были изготовлены за час до визита Сварога. Книги своей многочисленностью и однообразием навевали тоску, да и содержанием тоже, заранее, ибо там, как Сварог уже знал, было собрано невероятное количество императорских указов, предписаний, регламентов, росписей, уставов, законов, положений, кодексов и прочих бюрократических премудростей, без которых не мог существовать ни один чиновничек, даже самый низкопоставленный. Лакеи все еще не появлялись -- в этом опять-таки был заложен свой высокий смысл, знаменовавший высшую степень расположения к гостю. Если бы Сварогу хотели продемонстрировать о ходу недовольство, а то и начальственный гнев, холуи мгновенно выросли бы за спиной, едва он опустился в кресло, плюхнули бы на стол ломившееся от снеди блюдо. Ну что же, стиснем зубы и перетерпим эту церемониальную тянучку... Директор, принц короны, член императорской фамилии, родной дядя императрицы, был высок, худ и костляв, он казался скверно сделанной куклой, лишенной почти всех человеческих слабостей, -- да и был таковым в действительности. Злые языки -- а конкретнее, другой дядюшка Яны, принц короны Элвар, -- уверяли, будто он и ночи проводит в этом кабинете, устраивая перед сном оргии, заключавшиеся в перечитывании древних кодексов и подсчете в каждой книге глав и параграфов, разделов и подстрочных примечаний. Наверняка Элвар был пристрастен, но сейчас, при взгляде на эту продолговатую физиономию со впалыми щеками и тусклыми, как старый пергамент, губами, поневоле верилось сплетням, будто директор поставил перед собой задачу: пересчитать все до единой буквы в бесчисленных томах, а потом отыскать в получившемся числе высший магический смысл и связь с путями звезд... Вот с Элваром было гораздо проще -- он, беззаботный толстяк, эпикуреец и патологический бездельник, повадился к Сварогу в гости чуть ли не через день. Сварог имел однажды неосторожность поведать его императорскому высочеству об эликсире под названием "самогонка", широко употреблявшемся в том мире, откуда он нагрянул. Элвар живо заинтересовался, пришлось, привлекши в помощь дворецкого, собрать классический самогонный аппарат, работавший с предельной нагрузкой. Его высочество потреблял самогонку в количествах, способных ужаснуть не только Сварога, но и запойного комбайнера из какой-нибудь муромской глубинки, но при этом ухитрялся остаться в полном здравии. Гораздо хуже приходилось его свите, которую он притаскивал к Сварогу в гости и накачивал тем же эликсиром, -- они, бедолаги, переносили зелье не в пример хуже, быстренько оказываясь под столом, но, разумеется, не могли противоречить члену императорской фамилии, не говоря уже о том, чтобы отказаться ему сопутствовать в манор Гэйр. Между прочим, это Элвар пустил в обиход две намертво приставших к братцу-директору клички: Костяная Жопа и Новогодняя Елка. С первой все было более-менее ясно -- а сейчас Сварог понял и смысл второй... Директор, его императорское высочество принц короны Диамер-Сонирил, был увешан высшими орденами земных королевств чуть ли не до пят. Как и полагалось принцам императорской фамилии, он носил через левое плечо желто-черно-синюю ленту, заколотую на бедре большой звездой Высокой Короны (что означало автоматическое пожалование его всеми остальными имперскими орденами), но она едва виднелась под гербовыми цепями, звездами, кронгами[01] высших степеней, золотыми розетками и орденскими бантами. Не человек, а ходячий справочник по земным регалиям -- тут вам и "Круглая башня", и сегурский орден Морских Королей, и Чертополох, и "Черное солнце", и "Золотой сфинкс", и гиперборейская "тарелка", чье название Сварог запамятовал, и гурганская пектораль. Оставалось насквозь непонятным, как он ухитряется таскать эту немаленькую тяжесть, без магии тут никак не обойтись... Но, с другой стороны, ежели применить к ордену уничтожающее его вес заклинание, не обесценит ли это награду? Вот вам глубочайшая философская проблема, господа мои, вам, должно быть, смешно, но один из придворных мудрецов в трактате "О сущности отличий" подобные вопросы на десятки страниц размазывал... Бесшумно появившийся кабинет-лакей поставил слева от Сварога фарфоровый подносик, на котором сиротливо покоилась крохотная чашечка кофе, навевавшая тоску хрупкостью и размерами. Сварог же, не выказывая владевших им чувств, деликатно взял двумя пальцами тоненькую ручку, поднес ко рту сине-белый сосудик и омочил губы пахучей и горячей жидкостью. Церемонии были выполнены, пора начинать беседу... Поставив свою чашечку, директор поднял на Сварога блеклые глаза: -- Полагаю, мы можем теперь говорить без лишней напыщенности. Прежде всего хочу заверить вас, король Сварог, что мною в первую очередь движет стремление помочь вам в делах, на которые вы по молодости и неопытности не обращали внимания вовсе. Знаете ли, все эти странствия в происках приключений, все равно, ваши ли или других так называемых "бродячих рыцарей", конечно, производят впечатление на неопытное юношество и обеспечивают хлеб насущный авторам остросюжетных романов, а также менестрелям и летописцам, но вот что касается нас, скромных канцелярских тружеников... Признаюсь вам по совести, сорвиголовы вроде вас порой приводят меня в ужас. Жизнь человеческого общества -- это стремление к порядку, каковой достигается посредством проистекающих от владетельных особ законов и установлений... а уж мы, скромные чиновники, как раз и занимаемся претворением в жизнь поступающих сверху предписаний. Говоря высоким стилем, посвящаем жизнь долгой и многотрудной борьбе за превращение хаоса в строгий порядок. Вы по молодости лет и не представляете, какую дисгармонию вносите в размеренное течение жизни. Прежде чем рубить направо и налево разных там чудовищ, возлагать на себя короны и создавать новые государства, следовало бы заранее продумать последствия, но этого-то вы, молодежь, и не умеете категорически... Но не огорчайтесь, для того и существуем мы, слуги ее императорского величества, на то и поставлены, чтобы вносить строгий порядок... -- Быть может, вам будет благоугодно выражаться конкретнее? -- осторожно спросил Сварог. -- Не спешите. Вам следует уяснить, что королевская корона возлагает на вас многочисленные и сложные обязанности, вовлекает вас в разностороннюю деятельность по поддержанию порядка, хотите вы этого или нет... Как известно -- и уже подтверждено соответствующими рескриптами, -- ее величество признала за вами права на королевство Хелльстад, а равно и на земли, в обиходе доселе вульгарно именовавшиеся Тремя Королевствами, но с точки зрения строгой отчетности обязанные зваться по всей форме: королевство Демур, королевство Хорен и королевство Коор... Мои поздравления. Но здесь-то и начинается большая и сложная работа, которой вы пока что не спешите заняться, чем нарушаете столько правил и вносите беспорядок в столь многочисленные разделы отчетности, что у меня волосы встают дыбом... -- Простите? -- Начнем с Хелльстада, -- сказал директор. -- Меня совершенно не интересуют тамошние чудеса и странности -- оставим эти материи поэтам, магам Мистериора и восторженным юнцам, Я же, как глава известной Канцелярии, обязан добиться того, чтобы вы привели в порядок требуемую отчетность, причем в кратчайшие сроки... -- Соблаговолите объяснить, -- смиренно сказал Сварог. -- Извольте. Королевство -- это не абстрактное понятие и не ваша личная игрушка. Королевство -- это субъект юрисдикции, обязанный обладать всеми соответствующими атрибутами, институциями и структурами. Согласно параграфу третьему пункта второго "Установления о вассалитете"... Он сделал движение пальцами, с полки за его спиной вмиг вспорхнул толстенный том в черном кожаном переплете, сам собой раскрылся и, обогнув голову директора, описав плавную кривую, подлетел к Сварогу, остановился в воздухе перед его глазами, так, чтобы Сварог без труда мог прочесть должный параграф. -- Всякое королевство должно обладать, во-первых, государственным флагом, -- наставительно продолжал директор. -- Во-вторых, гербом, в-третьих, королевскими печатями -- Большой, Средней и Малой, причем области применения каждой опять-таки строго регламентированы соответствующими статьями законоустановления. Описания всего этого вы давно обязаны представить в Геральдическую коллегию, послав копии таковых описаний в мою Канцелярию, а также в Кабинет императрицы и Палату Пэров. Где они, позвольте спросить? -- У меня как-то не было времени, -- ответил Сварог в неподдельной растерянности. -- Да и никто меня не предупредил... -- Ваша неопытность, конечно, служит смягчающим обстоятельством, -- кивнул директор. -- Но мы с вами именно для того и встретились сегодня, чтобы привести в порядок все ваши дела... Пойдем далее. Всякое королевство обязано обладать денежной системой -- и вы опять-таки обязаны представить во все заинтересованные инстанции полное описание денежной системы королевства Хелльстад вкупе с иллюстрациями, выдержанными в установленном масштабе. Копии на сей раз следует отправлять еще и в Канцелярию по экономическим делам... -- Простите, ваше высочество... -- решился Сварог вставить словечко. -- Но дело-то в том, что у меня в королевстве, я имею в виду Хелльстад... собственно говоря, населения и нет вовсе. По крайней мере, такого населения, которое пользовалось бы деньгами. У меня там обитают в основном гигантские змеи, собаки, а также... -- Я же сказал -- эти мелочи в мою компетенцию не входят, -- брюзгливо прервал директор. -- Если у вас нет населения, которому необходима денежная система, вам просто-напросто следует именно это и написать в соответствующей главе Большого Реестра Королевства... но вы ведь пока что вообще не завели Большого Реестра? -- Увы... -- развел руками Сварог. -- А обязаны, молодой человек! Поскольку Большой Реестр Королевства -- краеугольный камень вашей отчетности, все остальные отчеты делаются исключительно в его рамках. Советую вам незамедлительно составить Большой Реестр, этим вы облегчите задачу в первую очередь самому себе. Когда у вас будет надлежащим образом оформленный Большой Реестр, управление королевством значительно облегчится. Далее. Любое королевство обязано обладать Геральдическим Кодексом, охватывающим систему титулования, орденов, структуру Сословий и Гильдий, роспись классных чинов, принятых для служащих гражданских органов управления, а также нестроевых военных департаментов. Военного Кодекса у вас, разумеется, тоже нет. Вот видите... В него входят отчетные сведения о ваших вооруженных силах: количество и наименование гвардейских и обычных полков, численность флота, артиллерийского парка, списки генералов и офицеров, полное описание знаков различия, описание воинских знамен, вексиллумов и значков, а также штандартов, вымпелов и гюйсов. Не ерзайте, молодой человек! Я, кажется, догадываюсь, что вы хотите сказать: что у вас нет ни армии, ни флота... Что ж, это ваши личные хлопоты. Вы вправе либо не заводить армии вообще, либо нарядить ваших генералов в кружевные фартучки с рюшечками... но в любом случае следует соблюдать строгую отчетность. Если у вас нет военных кораблей или артиллерии, об этом должна иметься соответствующая запись в должной графе и разделе. Далее. Вы обязаны составить Географический Кодекс: описание числа провинций с точными картами, рек и пахотных земель, лесов, залежей полезных ископаемых... Кроме того, всякое земное королевство обязано представить роспись органов управления, полицейских структур, тайных служб... Он говорил и говорил, сухо, казенно, бомбардируя Сварога все новыми и новыми требованиями, приводя в совершеннейшее уныние, -- а с полок за его спиной, повинуясь небрежным жестам, вспархивал том за томом, от книг уже рябило в глазах, они методично распахивались перед глазами Сварога, ощущавшего уже нешуточную головную боль. Прекословить он и не пытался, прекрасно понимая, что оказался затянутым в шестеренки гигантской махины, лишенной всяких человеческих чувств, -- и, кроме того, вовсе не настроенной к нему враждебно. Просто она вертелась, как привыкла за тысячелетия, -- и воевать с ней было решительно невозможно, потому что шестеренок этих, строго говоря, и не существовало в виде материальных объектов. Можно воевать с людьми, чудовищами, демонами, зверьем, но даже волшебный топор Сварога ничего не смог бы поделать с этими аккуратными шеренгами переплетенных в черную кожу томов. Предположим, он изрубил бы книги в кусочки -- ну и что? Ничего не поделаешь с Существующим Порядком... Жаловаться императрице тем более бесполезно -- она тоже не в силах нарушать свои же собственные законы... -- Все это в полной мере касается и Трех Королевств, -- сказал директор. -- Что-то вы осунулись, молодой человек... Право же, я вам искренне сочувствую. Теперь, надеюсь, понимаете, насколько сложна и разветвлена наука государственного управления, а равно -- строгой отчетности? Это вам, простите, не страшилищ бить топором по голове. Воевать с монстрами -- штука нехитрая, любой крестьянин справится, а вы попробуйте наладить предписанные управление и отчетность... Несмотря на скупую мимику малоподвижного лица, он выглядел триумфатором, и Сварог в глубине души признавал за ним эту роль, прекрасно сознавая, что разбит наголову. И в самом деле, гораздо легче и проще без особых изысков бить чудищ топором по голове... -- Есть еще Вероисповедальный Кодекс, -- чуточку мягче сообщил директор. -- Основные вероисповедания, количество храмов и все прочее... -- Интересно, а если я откажусь от Трех Королевств? -- вслух подумал Сварог, ругая себя за это проявление слабости. -- А вот это, должен вам сообщить, не такое простое дело! -- вскинулся директор. -- Королевство, если оно закреплено за вами соответствующими указами императрицы, -- не какая-то там водяная мельница из известной сказки, которую можно передавать из рук в руки, словно старый башмак. Ситуации, когда вы можете быть лишены высшей властью королевских прав, известны наперечет, установления на сей счет законодательно оформлены -- и здесь мало вашего собственного желания. Отречение короля от трона, совершенное данным королем добровольно, признается законным и входит в силу только в случае соблюдения должных статей... Очередной том вот-вот должен был, шелестя страницами, порхнуть с полки, и Сварог торопливо вскинул ладонь: -- Не нужно, я вам верю на слово... Главное я понял: так просто мне от своих королевских корон не отделаться... -- Совершенно верно... ваше величество, -- с тусклой улыбкой подтвердил директор. -- Далеко не так просто, ох как непросто. И я вновь вам повторяю: вы взвалили на свои плечи дело, требующее громадной ответственности. Чтобы не превращать наш разговор в пустую пикировку или ходульный набор нравоучений, заключу вкратце: вам необходимо в двухнедельный срок привести отчетность в полный порядок. -- А у вас не найдется какого