заканчивают ходовые испытания на еще одном "сотом". Для себя готовил. А отдаю вам. Звать корабль "Пол Атридес". Имя обязывает. На таком судне дурака валять нельзя. Так что идите и готовьтесь его принять, а заодно возьмете под начало все силы прикрытия группы F. И сколотите мне из них такое крыло, чтоб ни одна марсианская сволочь от поверхности не отлипла. И если через месяц хоть одна краснозадая посудина будет летать, я вас разжалую и посажу. Все ясно?" "Так точно, господин адмирал флота, - отчеканил Рашен. - Разрешите доложить. Одна сволочь летать будет. Но плохо и недалеко". "Это какая же?" - удивился Хантер. "А "Энтерпрайз", - напомнил Рашен. Тут Хантер заржал и смеялся долго, наливаясь краской и хлопая себя ладонями по коленям. "Ладно, - сказал он, отсмеявшись. - "Энтерпрайз" пусть себе летает пока. Не до него. А теперь вы идите и воюйте хорошо... коммандер Рашен". Так Рашен приобрел свое прозвище, которое приклеилось к нему накрепко. А "Энтерпрайз" доковылял до Марса только к самому концу войны и прибыл на орбиту донельзя лояльный, с запертыми в карцере офицерами и весь обляпанный демаскирующей белой краской. Некоторое время он ходил под земным флагом, его даже собирались переименовать по-человечески. Потом решили, что судно морально устарело, отказались от капремонта и решили толкнуть на вторичном рынке. Но коммерсанты "Энтерпрайз" оплевали, потому что на корабле с такой потрепанной ходовой частью оказалось нерентабельным возить даже мусор. Тогда разоруженный бэттлшип вернули марсианам, которые умудрились-таки его залатать и поставили новые пушки. В самом начале второй кампании "Энтерпрайз" захватила диверсионная группа землян и отогнала на Венеру. Как выяснилось, зря. Венериане провозгласили суверенитет и долго еще пугали этим кораблем Землю. Затем "Энтерпрайз" у них отбили, позорно сдали марсианам, еще какое-то время он воевал в поясе астероидов, пока не столкнулся во второй раз с войсками Рашена и не принужден был сдаться. Оставленный повстанцами хитрый компьютерный вирус сыграл злую шутку с мастер-навигатором Иветтой Кендалл, и на этом история "Энтерпрайза" завершилась. "Тушканчик" прошел от "Гордона" в сотне километров, и громадная машина смерти бросила Иве на терминал дежурное ОК. Компьютер сам дал подтверждение - в смысле молодцы, несите службу, - и на этом обмен любезностями завершился. А в боевую рубку в окружении клубов сизого дыма ввалился Фокс. Изо рта у него торчала квадратная в сечении гавана внушительной длины. Под левым глазом бомбардира красовался фиолетовый синяк. И ботинки он, разумеется, где-то позабыл. - Привет, Конфетка! - промычал Фокс, вынул сигару изо рта и подошел к Иве вплотную. - Дай-ка я тебя, солнышко, облизну! Ива засмеялась, позволила Фоксу отечески чмокнуть себя в макушку и в ответ потрепала по толстой щеке. За последние несколько месяцев склонного к полноте Фокса здорово разнесло. Комбинезон на нем так и топорщился. Должность у Фокса была "старший эксперт по огневому взаимодействию". Поэтому иначе как бомбардиром его никто не называл. - Салют, Андрэ! Как твое самочувствие? - спросил Фокс у Вернера. Эту фразу он произнес по-французски, чтобы подчеркнуть обращение на "ты". Ива удивленно подняла брови. Ей и в голову не приходило, что Вернера на "Тушканчике" кто-то может давно и хорошо знать. - Спасибо, Мишель, порядок, - бросил через плечо Вернер. - А ты почему все еще с синяком? - Я его ношу как орден, - гордо ответил Фокс. - Ну, что там у "старика Пола" с отражателями? - Похоже, заводской брак в одном блоке. Ничего серьезного. А тебе-то что? Наше дело рулить, твое дело бомбить... Меньше хода - прицел четче. - Мне до всего есть дело, - сообщил Фокс. - Я "старика Пола" люблю всем сердцем. Меня беспокоит любая мелочь. Даже то, что у нашей Линды сексуальный психоз. Конфетка, у тебя был когда-нибудь сексуальный психоз? Кстати, ребята, какая из вас получится классная пара! Энди и Кенди! Ива поманила Фокса пальцем и, когда тот к ней нагнулся, крепко схватила его за нос. - Ой, де дадо! - взвыл бомбардир. - Я больше де буду! - Так его, болтуна... - одобрил экзекуцию Вернер. Ива отпустила нос бомбардира и ухватила Фокса за воротник, чтобы не сбежал. - Ты откуда его знаешь, Майк? - прошипела она Фоксу на ухо. - А что? - шепотом удивился Фокс, растирая покрасневший нос. - Энди ходил на "Фон Рее". Мы оба из первого экипажа Рашена. Только меня перед самым Юпитером загнали на переподготовку. А Энди... Видела у него планку Сердца? Вот так-то. - А-а... - протянула Ива многозначительно, ничего толком не поняв. Фокс распрямился, воткнул сигару в рот и упер руки в бока. - На "Тушканчике" теперь просто уникальное общество, - сказал он в полный голос. - Целых четыре Пурпурных Сердца и аж двое русских. Про нас еще песни сложат. И легенды. - А кто второй русский? - удивилась Ива. - Да вон! - Фокс указал сигарой в сторону Вернера. - Слушайте, Эндрю, он это серьезно? - не поверила Ива. Вернер чем-то звонко щелкнул, с довольным видом подбросил на ладони дефектный блок и задвинул на место контрольную панель. Небрежно швырнул блок в сумку с инструментами, уселся на кресло верхом, сложил руки на спинке и опустил на них подбородок. И посмотрел Иве прямо в глаза, да так, что она впала в окончательное замешательство. - А почему бы и нет? - спросил он. - А-а... - в очередной раз сказала Ива. - А фамилия у него такая для маскировки, - объяснил Фокс. - Чтобы не приставали. - Трепло, - усмехнулся Вернер. - Вы не слушайте Майка, капитан. Фамилия у меня родная. Предки мои были из обрусевших немцев. И жили Вернеры в России начиная с семнадцатого века и вплоть до самой Заварухи. И потом тоже скрещивались только с чистокровными русскими. Так что я русский на сто процентов. Как адмирал Рашен. - Кстати, у Рашена тоже имя... - заметила Ива. - Вполне русское, - не согласился Фокс. - Алекс Успен. Чем тебе не нравится? Вернер не удержался и прыснул. - Что такое?! - возмутился Фокс. - Какого черта сегодня надо мной все издеваются?! Одна ненормальная, за яйца хватает, другая за нос, теперь ты еще... - Адмирала Рашена зовут Oleg Uspensky, - сказал Вернер. - Быть не может, - отмахнулся сигарой Фокс. - Фамилии на "ский" все еврейские. Как у нашего Жан-Поля. - Давайте посмотрим в штатном расписании, - предложила Ива, кладя руку на контакты своего терминала. - Секундное дело. Пока Майк и вам нос не сломал. Вы с ним поосторожнее, Эндрю. Он у нас тот еще задира. - Ему не сломаешь, - хмыкнул Фокс и снова окутался клубами дыма. - Ну давай, не тяни, делай запрос. На что спорим? - Не будет запроса, - сказала Ива, глядя на монитор. Левой рукой она выбила дробь на контактах, а правую сунула под пульт и вытащила ботинки. - Ох, мама! - воскликнул Фокс. - Где моя обувь, вы, астронавты?! Никто не видел мои башмаки?! Куда же я их... - и опрометью выскочил в коридор, чуть не сбив с ног старпома Боровского. Ива поспешно обувалась. Вернер со спокойной улыбкой смотрел, как на обзорном экране растет приближающийся адмиральский катер. - О, Жан-Поль! - обрадовался в коридоре Фокс. - Ты ведь еврей?! - Ну... - хмуро ответил Боровский. - Фамилии на "ский" все еврейские, ведь так? - Слушай, ты, поц, - сказал Боровский. - Где твои ботинки? - Виноват, - пробормотал Фокс и убежал по коридору. Боровский вошел в рубку и остановился посредине, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. - Бар-р-дак! - прорычал он, ни к кому специально не обращаясь. Вернер подобрал сумку и встал. - Контроль отражателей в норме, - доложил он. - А, - сказал Боровский, как будто только что заметил Вернера. - Здравствуйте, Эндрю. Хоть кто-то здесь в состоянии за что-то отвечать. И что там было? - Видимо, дефектный блок. Сейчас я его протестирую на своей машине и тогда смогу дать полное заключение. - На диверсию не похоже? - неожиданно спросил Боровский. Ива, услышав это, подпрыгнула в кресле и обернулась. - Не похоже, - ответил Вернер, ощутимо понизив голос. - А что? - Да так, - Боровский неопределенно шевельнул бровью. - Пришел снизу меморандум о профилактике возможного саботажа. Это, конечно, совершенно не мое дело, но если бы меня спросили... Н-да. Вот я и спрашиваю - не похоже? - Знаете, коммандер, - сказал Вернер без тени юмора в голосе. - По-моему, в Адмиралтействе у кого-то поехала крыша. А вы - рады стараться. - Ты сам-то когда из психушки вышел?! - окрысился Боровский. - Да я там, может, и вовсе не был... - пробормотал Вернер обескуражено. - А я - был, - веско сказал Боровский. - И многому там научился. Так что я всегда помню, что на "сотках" до полутора тысяч деталей, отказ каждой из которых приводит к потере боеспособности корабля. А еще я помню, что на "Тушканчике" сто человек экипажа. И все основательно тронутые. Во главе с психологом, которая только что хватала меня за яйца. Спрашивается - что ей стоит отвинтить какую-нибудь елду на орудийной палубе и засунуть себе в...? Может, "Тушканчик" без этой елды и не развалится, но... - Раз вы такой ответственный, подарите ей вибратор, - посоветовал Вернер. - Да у нее этих вибраторов два ящика. Не в том дело. Ты пойми меня правильно, Эндрю. Мы с тобой здесь отвечаем за боеспособность. Только мы. Ну, еще твои пятеро шлимазлов, но с них спросу никакого. А больше никто. Ни Кенди, ни тем более этот толстожопый Фокс. Даже адмирал Рашен ни за что на "Тушканчике" не отвечает. А вот спросить они могут. И с кого? С нас. Понял? Так что давай, шевели мозгами. Тем более, ты русский. Ива смотрела, как причаливает адмиральский катер, слушала бредовый разговор за спиной и качала головой. С Вернером она была не согласна. Крыша ехала не только у чиновников Адмиралтейства. На "Тушканчике" потихоньку сходили с ума все. Не исключая старпома Боровского. - Слушайте, Жан-Поль, - сказал Вернер. - Я вас понял. Все будет ОК. Только вы не расстраивайтесь так. - Я даже твоего личного дела не видел, - вдруг сказал Боровский с непонятной тоской в голосе. - А вам и не положено, - неожиданно жестко заметил Вернер. - То-то и оно... - вздохнул старпом. - Дежурный! - вдруг рявкнул он себе в воротник, туда, где торчал микрофон. - Не слышу доклада! - У вас же наушника нет, Жан-Поль, - сказал Вернер тихонько. Боровский пронзил техника безумным взглядом и принялся хлопать себя по карманам в поисках наушника. - Возьмите, - Вернер протянул старпому маленькую черную фишку. - Это мой резервный. Боровский что-то промычал, схватил фишку и запихнул ее в левое ухо. - Дежурный! - заорал он. - Что-то случилось, Жан-Поль? - спросил из коридора глубокий и ровный голос. Боровский судорожно отпрыгнул с прохода и принял строевую стойку. - Никак нет! - отрапортовал он. - Это хорошо, - сказал адмирал Рашен. - Добрый день, Иветта. Zdravstvui, Andrey. - Zdravstvuite, Oleg Igorevich, - сказал Вернер и почтительно склонил голову. - Как ты здесь? - спросил Рашен, переходя на французский и протягивая Вернеру руку. - Привыкаешь? Не обижают? - Его обидишь, - ответил за Вернера Боровский. - Он сам кого хочешь обидит до слез. - Все нормально, драйвер, - улыбнулся Вернер, пожимая крепкую руку адмирала. - Отражатели починил? - Да ничего там не было, драйвер. Ерундовая потеря контакта. - Разберешь "старика Пола" по винтику и соберешь. Ясно? - Да, сэр. - Коммандер Боровский тебе все обеспечит. - Да, сэр! - хором ответили старпом и техник. - Вопросы? - Да, сэр, - сказал Вернер. - Коммандер Боровский обеспокоен тем, что не видел моего личного дела. - И ничего я не обеспокоен... - пробормотал Боровский, опуская глаза. - Пусть он лучше обеспокоится тем, что у него по кораблю голые бабы разгуливают, - сказал Рашен. - Застрелю психопатку... - прошипел Боровский. - Застрелю и в жопу трахну. Рашен сделал нижней челюстью жующее движение и посмотрел на старпома очень внимательно. - А может, в обратной последовательности? - спросил он. - Виноват, сэр, - сказал Боровский, глядя в пол. - Разрешите удалиться? - Через полчаса зайдешь ко мне, - приказал Рашен. - И к Линде не суйся. Я с ней уже сам поговорил. Хватит с нее. Ладно, Andrey, ты работай по своему расписанию, я потом тебя найду. По местам, господа астронавты. Не развалите тут все окончательно. Вернер и Боровский, щелкнув каблуками, скрылись в коридоре. Рашен подошел к пульту Ивы и устало повалился в кресло слева от нее. Ива украдкой посмотрела на адмирала. Ей всегда нравилось его волевое и умное лицо. Но сейчас под глазами Рашена запали тени. И глаза эти, всегда острые, живые, а зачастую даже и злые, теперь казались мертвыми. А седая челка и серебристые виски окончательно превращали адмирала в старика. Раньше Иве всегда хотелось прикоснуться к адмиралу или хотя бы сказать ему что-нибудь хорошее. Но развалина, которая сидела рядом сейчас, не вызывала желания приласкать ее. - Пожалуйста, вызови Задницу, Иветта, - пробормотал адмирал, потирая ладонью глаза. - Да, сэр. - Ива набрала команду, быстро переговорила с дежурным "Гордона", и через минуту на мониторе появилась костлявая физиономия контр-адмирала Эссекса. - Здравствуй, Фил, - сказал Рашен. - Ты мне нужен. Сможешь подвалить часам к семи? - Один? - спросил Задница. - Да. Бутылку только возьми и подваливай. Думать будем. - А может, ты ко мне? Моя охрана у тебя на борту не поместится. - А ты всех не бери. - Ну, Алекс, ну чего тебе стоит... - Фил, кончай ныть. Ты уже старый хрен, а все ломаешься, как не знаю что... Я сказал "подваливай", значит, подваливай. - Сам ты старый хрен. Ладно, жди, - и Задница дал отбой. - Все-таки он действительно Задница, - заключил Рашен. - А представляешь, Иветта, ходили бы мы с тобой сейчас на "Старке". Или на том же "Гордоне". Бассейн - двадцать пять метров! Теннисный корт. Зона психологической разгрузки... Санаторий. То-то Задница вниз не стремится. Ему и так хорошо. - Наш кораблик самый лучший, - сказала Ива. - И сами мы классные парни и хорошие астронавты. - Угу, - кивнул Рашен. - Только, кроме нас, этого почему-то никто не понимает. Да и сами мы, честно говоря... Слушай, детка, ты мне доложить ничего не хочешь? - А что докладывать, сэр? - удивилась Ива. - Воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий, - продекламировал Рашен. - И утром, ото сна восстав, читай внимательно Устав... А я ведь, кажется, целый адмирал... - Можно вопрос, драйвер? - спросила Ива, игнорируя намек. - Хоть восемь. Но сначала ты мне скажешь, что положено. Что тебе, жалко? Уважь старика. - Господин адмирал, за время вашего отсутствия происшествий не случилось. Дежурный навигатор капитан-лейтенант Кендалл, сэр, - лениво пробубнила Ива. - И ничего вы не старый. - Я говорю, что старый, значит, старый. Ну, чего тебе? - Сэр, вам никто еще не говорил, что через пару месяцев такого бардака, как сейчас, мы уже не сможем воевать? - Знаешь, Кенди, ты действительно забыла, что я адмирал. - Сэр, люди не хотят больше служить. Даже хуже, чем не хотят, - не могут. И деваться им некуда. Я когда в прошлый раз внизу была, так и не рискнула выйти за ворота базы. Просто боюсь, что земляне со мной сделают что-нибудь нехорошее. Вы слышали, одну девчонку из десанта изнасиловали и убили? - Они ее потом очень ловко надели на громоотвод, - сказал Рашен. - А на животе у нее было выжжено "murder". Сам видел. А ты чего хотела? Чтобы ее искупали в шампанском? Убийца, он и есть убийца. - Сэр, я вас не понимаю, - сказала Ива упавшим голосом. - Я же говорю, милая, что я все-таки адмирал. - Объясните, сэр. - Я знаю в сто раз больше твоего. И во всех подробностях. Кроме того, я не только знаю, что происходит, но и догадываюсь, зачем это делается. Нас с тобой, милая, хотят сжить со света. И делают это самым эффективным способом - разлагая флот изнутри. Мы больше не нужны, понимаешь? - Ох... - выдохнула Ива. - Что же делать, сэр? - Ждать, - сказал Рашен жестко. - Сидеть и ждать моего приказа. - Чует мое сердце, - пробормотала Ива, - что долго мы не высидим. x x x - Ну что, Andrey? - спросил Рашен вместо приветствия. - Как себя чувствует наш "Махди"? - Кто? - удивился Вернер. - Классику надо знать, - упрекнул Рашен. - Присаживайся. - Спасибо, - Вернер уселся напротив адмирала и прищурился на него одним глазом, вспоминая. - "Махди" - это "Пол Атридес", да? - Угу, - кивнул Рашен. - У нашей славной группы F в чести народный фольклор. Набрал я себе помощничков, век бы их не видеть. Искал умных и начитанных, а теперь вот ловлю себя на мысли время от времени, что лучше бы они все были тупые и необразованные. Особенно штаб - просто расстройство одно. Что ни день, то какой-нибудь молодой талант берется тонко пошутить. Скажет пару слов с умным видом и щурится на меня, вот как ты сейчас, примерно. А остальные и рады бы засмеяться, да совестно - жалеют меня, старого дурака... - Oleg Igorevich, с чего вы взяли, что вы старый? - искренне удивился Вернер. - Ощущение, - сказал Рашен и неопределенно помахал ладонью в воздухе. - Знаешь, после того паскудного случая у Юпитера... Первые дни, когда мы только на базу пришли, я еще от шока отходил и чувствовал даже подъем какой-то. А после... Устал. Надорвался я, Энди, понимаешь? Вот целых десять лет и живу в глубоко надорванном состоянии. Ладно, что там по твоей части? Какие новости? - Так я вам послал, - Вернер указал подбородком на терминал. - Да? Что-то я не заметил, - адмирал повернулся к монитору, но руки на контакты положить не успел. Потому что Вернер подался вперед и сунул прямо на контактную доску кусок белой ткани. Рашен опустил глаза и весь сморщился. Вернер умел писать от руки - именно писать, а не только расписываться. Довольно редкое качество, характерное разве что для ученых или представителей малых народов с угасающей культурой. В экипаже "Тушканчика" подобных грамотеев имелось трое. Рашен хорошо писал по-французски и по-русски, Линда тоже вполне сносно выводила английские слова, а Боровский уверял, что свободно пишет на пяти языках, но замечен в этом ни разу не был. В принципе, искусство каллиграфии отмирало. Писать от руки было нечем и незачем. Учащиеся младших классов на стандартной контактной доске выколачивали до трехсот знаков в минуту. А техник уровня Вернера - все шестьсот. Но Вернер был русским и умел держать в руках стило. И сейчас написал такое... - Та-ак, посмотрим, - сказал Рашен, для порядка выводя на монитор докладную о результатах первичного техосмотра корабля. Правой рукой он разгладил белую тряпку, оказавшуюся куском форменной майки. И чем дальше он читал печатные буквы, аккуратно нарисованные графитным стержнем, тем сильнее морщился. "Система оповещения - в режиме микрофона, - писал Вернер. - Сигнал идет вниз постоянно на кодированной волне. Передатчик зашит под обшивку на техпалубе". Рашен машинально посмотрел на потолок. Динамики системы оповещения стояли по всему кораблю. На какую-то секунду адмиралу стало просто нехорошо - он вдруг ощутил себя до такой степени голым, как будто с него содрали кожу. Пришлось зажмуриться и сосчитать до десяти. А потом - открыть глаза и снова читать. "Блокиратор главного ствола управления огнем, - прочел Рашен. - Вживлен намертво. Приемного устройства пока не нашел". - Ты блестящий специалист, Andrey, - скорее выдавил из себя, чем сказал, Рашен. - Я очень рад, что взял тебя в экипаж. - Мастерство не пропьешь, - невесело заметил Вернер. - Вы дальше посмотрите, Oleg Igorevich. - Куда уж дальше! - усмехнулся Рашен. По главному стволу управления огнем шла большая часть телеметрии орудийной палубы. В том числе и те группы команд, что управляют орудиями с ядерной накачкой. Большими импульсными лазерами, в огненных плевках которых растворяются файтеры и поджариваются дестроеры. Если бы у Рашена стояли такие пушки на "Фон Рее" десять лет назад, фиг бы он нырял в Юпитер, изображая подводную лодку. "Автономная инициирующая схема аварийного глушения реактора. Приемника тоже пока не нашел". Рашен откинулся в кресле и сложил руки на груди. Это был конец. Флагман группы F больше ему не принадлежал. Стоит кому-то, по чьей воле в нервную систему корабля вживлены эти устройства, нажать кнопочку - и "Пол Атридес" станет грудой металлолома, которая не в состоянии толком ни полететь, ни выстрелить. Она сможет только сбросить аварийные модули и приземлить экипаж. А там, внизу, его уж встретят... Рашен протянул руку, и Вернер вложил в его пальцы кусок графита. Адмирал перевернул тряпку, вывел в уголке вопросительный знак и вернул импровизированные карандаш и бумагу Вернеру. - По интересующим вас пунктам, - сказал Вернер самым беззаботным тоном, - мне понадобится около месяца. С первым справлюсь за неделю, с остальными двумя придется думать. "Если не справлюсь - устроим пожар на техпалубе и поставим аварийный комплект", - написал он и перепаснул тряпку адмиралу. Реакция адмирала была вполне естественной для астронавта - едва прочитав, он скомкал послание и запихнул его в утилизатор. Вернер дернулся было спасти тряпку, но опоздал. Рашен посмотрел на него и покрутил у виска пальцем. Вернер развел руками. - Н-да, - сказал Рашен. - Ну что ж, Andrey. Работа проделана серьезная. Надеюсь, с тем, что осталось, ты управишься в заявленные сроки. Должен признаться, я думал, проблем у нас гораздо меньше. Но приятно слышать, что неполадки устранимы без помощи извне. - У меня же пять человек, - напомнил Вернер. Рашен тут же показал ему кулак, и Эндрю понимающе кивнул. - Ладно, - сказал Рашен. - Благодарю за службу. Вопросы есть? - Никак нет, сэр. - Вернер поглядел на потолок, выразительно ткнул пальцем в сторону утилизатора, где скрылась тряпка, и погрозил им адмиралу. Наверное, вопросы остались, но Рашен, едва прочитав о пожаре, испугался. Даже на субмарине пожар менее опасен, чем на космическом судне. От такой идеи не стыдно было и потерять контроль над собой. Рашен хмыкнул и расстегнул нагрудный клапан спецкостюма, демонстрируя ослепительно белую футболку. Вернер махнул рукой - мол, не надо - и поднялся. - Разрешите идти? - спросил он. - Разрешаю заходить в любое время, - сказал адмирал. - И не забудь, старпому Боровскому приказано содействовать тебе в части, его касающейся. Пока, Andrey. - До свидания, - сказал Вернер, подмигнул и вышел за дверь. Адмирал повернулся вместе с креслом, набрал команду на замке сейфа, просунул в него руку и схватился за бутылку самогона, как утопающий за спасательный круг. x x x Отвергая духовное наследие предков, как не оправдавшее себя и чуть было не погубившее Землю, человечество тем не менее не хоронило старые добрые технические идеи. Поэтому "Тушканчик" был сконструирован по принципу русской матрешки и мог позволить себе такую роскошь, как искусственная гравитация за счет раскрутки одной из оболочек. Безусловно, инженеры предпочли бы менее замысловатое решение проблемы. Все-таки чем проще судно, тем выше его живучесть. Гравигенератор, легкий и компактный, вписался бы в схему круизера серии 100 как нельзя лучше. Но, к сожалению, на момент закладки "Пола Атридеса" таких генераторов в природе не существовало. И ходил корабль на традиционной ядерной тяге, и команды из боевой рубки шли не к каким-нибудь заковыристым искривителям пространства, а к нормальным импульсным лазерам. Так что единственным революционным новшеством, отличавшим "Тушканчик" от прочих судов группы F, был фаллический рисунок на дне рекреационного бассейна. Вращающаяся оболочка корабля в просторечии именовалась "рабочей зоной". Она делилась поперек на так называемые палубы, на которых и проходила вся жизнь экипажа. В распоряжении астронавтов всегда имелся чуть заметно вогнутый пол и более явственно выгнутый потолок. Хочешь прыгай, хочешь падай, если очень хочешь - лезь на стенку. А вот кувыркаться в невесомости тебе незачем. Чинить силовые коммуникации и пушки, смонтированные в "разгруженной" зоне, ты все равно не умеешь. На это имеются техники, вот им и положено уметь летать. У них даже заболевание есть профессиональное - "синдром летчика". Разумеется, все испытывали кратковременную невесомость по пути от причальных шлюзов до рабочей зоны, но ее сводили на нет электромагниты, присасывающие к полу стальные вкладыши в подошвах форменных ботинок. Кроме того, магнитный пол исправно подбирал из воздуха бесхозные железяки. Полная невесомость считалась чересчур коварной штукой, чтобы позволить ей резвиться на военном корабле. В качестве примера Рашен частенько вспоминал байку о том, как лет пятьсот назад русские астронавты искали на своей крохотной станции гаечный ключ, чтобы закрыть крышку переходного отсека и улететь-таки вниз. Ключ, разумеется, был на привязи и деться никуда не мог, но вот взял и испарился. Примерно через сутки астронавты заметили какую-то веревку, потянули за нее и вытащили ключ из-за заглушки на щите электропитания, поставленной специально, чтобы за нее случайно не залетел металлический предмет. Еще Рашен вспоминал, как по молодости лет решил учинить на "Фон Рее" тренировку на невесомость. Конечно, у него хватило ума не тормозить рабочую зону - вероятно, он предчувствовал результат. Рашен просто вывел людей полетать в центральный ствол. Вернулись астронавты назад все заблеванные, а центральный ствол еще долго продували сжатым воздухом с дезинфицирующей эмульсией. Короче говоря, жизнь на "Тушканчике" шла в полном согласии с земной физикой. Именно поэтому на пятый день пребывания в экипаже флагмана лейтенант Вернер умудрился буквально, без всяких обиняков, свалиться на голову капитан-лейтенанту Кендалл. По корабельному времени был уже поздний вечер, Ива только что вышла из душевой и направлялась к себе в каюту - розовый халатик на голое тело, голова обмотана полотенцем, взгляд блуждающий, настроение самое что ни на есть благодушное, все рефлексы на нуле. Вдруг над головой у нее что-то натужно заскрипело, и, пока Ива соображала, что бы это могло значить, с потолка градом посыпались болты. Затем по голове несильно ударило легкое и пластмассовое. Тут Ива подняла глаза, и в этот момент на нее с неразборчивым французским проклятьем рухнуло восемьдесят кило живого веса. - Тысяча извинений, капитан, - пробормотал Эндрю, отползая задом на четвереньках. - Даже не знаю, что и сказать. Вы как? Я вас не очень... того? Ива села, прислонилась к стене и подобрала слетевшее с головы полотенце. - Отвернись! - приказала она, заново сооружая из полотенца чалму. - Я не нарочно, - объяснил Эндрю, глядя вверх. - Панель выпала. Какой-то умник очень хорошо ее закрепил. Ползу себе, никого не трогаю... Я вас правда не ушиб? - Ты-то живой? - поинтересовалась Ива. - Вроде бы. - Эндрю поднялся на ноги и нагнулся к Иве. Он был в легкой рабочей куртке с закатанными до локтей рукавами, и Ива увидела на его левом предплечье извилистый белый шрам. Руки у Вернера были не по-мужски изящные, с тонкой кистью и длинными красивыми пальцами. Но поднял он Иву с пола легко, как пушинку. - Где это тебя угораздило? - спросила она, показывая глазами на шрам. - На "Фон Рее"? - Да. Только ничего героического. Производственная травма. Ползал по магистрали, вот как сейчас, и зацепился. - Что ж ты его не зарастил? - Не знаю... Все-таки память. И девочкам нравится. - Ага, - кивнула Ива, посмотрела Эндрю в глаза и отвела, опустила взгляд. Вернер не был особенно крупным мужчиной, но сейчас он казался Иве просто огромным. Сильным и надежным. Он окружал ее собой, защищал и все еще мягко придерживал за плечи. Видно было, что ему нравится так стоять. Вплотную. А глазами он Иву просто ел. - Я вас правда не ушиб? - в очередной раз спросил Эндрю. - Правда, - еле слышно сказала Ива, мучаясь вопросом - он ее сейчас поцелует или все-таки постесняется и отложит это на потом. Никогда раньше ей не хотелось, чтобы ее поцеловал мужчина, с которым она разговаривает второй раз в жизни. Во время отдыха внизу ей случалось по пьяни отдаваться совершенно незнакомым людям, но это все были астронавты, свои парни, чистые душой и телом, как пол на "Тушканчике", разве что не стерильные. А Вернер, хоть и тоже астронавт, "своим" не был. За его спиной притаилась тайна, и его отделял от Ивы невидимый барьер. Перед этим человеком не хотелось обольстительно изогнуться. А хотелось скромно потупить глаза, уронить безвольно руки и надеяться, что ты достаточно хороша для того, чтобы он лишил тебя невинности. Разумеется, не сейчас. Много после. Но вот хотя бы поцеловать... Ива встряхнулась, не без труда пришла в себя и снова посмотрела Вернеру в глаза, на этот раз прямо и смело. - Кто ты? - спросила она. Эндрю отпустил ее и непроизвольно сложил руки на груди. - Меня зовут Эндрю Вернер, - сказал он с легкой усмешкой на губах. - Возраст тридцать шесть, рост сто восемьдесят, вес семьдесят девять. Имею правительственные награды. Очень хороший техник. Очень скромный и застенчивый человек. Даже чересчур застенчивый... - Это заметно, - подтвердила Ива. - А все-таки, кто ты? Что ты здесь делаешь? - Падаю на голову красивым женщинам. - Не валяй дурака... Энди. - Но вы действительно очень красивая женщина, капитан. Во всяком случае, на мой вкус. - Особенно сейчас, - заметила Ива, машинально поправляя на голове полотенце. - Значит, не хочешь отвечать? - Сожалею, но мне нечего ответить, - сказал Эндрю очень мягко, почти ласково. - Вы меня за кого-то принимаете... За героя какого-то. Из женского романа. А я просто свалился вам на голову. Сначала испугался, а теперь вот... Даже не знаю. Рад, наверное. Я ведь скучал по вас... - Если не можешь обращаться ко мне на "ты", давай перейдем на английский, - предложила Ива. - Или у вас, у русских, положено сначала выпить на брудершафт? Вернер откровенно смутился. Получалось у него это обворожительно. - Я не знаю, что на этот счет положено у русских, - сказал он. - Но выпить я с вами... с тобой готов в любое время. - Тебя что, тормозит, что я старше по званию? - не унималась Ива. - Тьфу! - Вернер провернулся на каблуках, и когда лицо его снова оказалось у Ивы перед глазами, было оно уже совсем не смущенным, а заразительно улыбающимся. - Да ничего меня не тормозит! Я просто с тех пор, как тебя увидел, только о тебе и думаю! - Молодец! - похвалила Ива, крепко хлопнула Эндрю по плечу и, повернувшись к нему спиной, царственно поплыла по коридору. Эндрю восхищенно смотрел ей вслед. x x x Адъютант контр-адмирала Задницы сгибался под тяжестью здоровенного кофра с оборудованием. - Здрасте! - выдохнул он, роняя кофр на стол. - Все как заказывали. С горячим приветом от моего патрона. - Не любит он тебя, Изя, - сказал Рашен. - Не бережет. - Это точно, - согласился Изя, откидывая крышку и извлекая из кофра цилиндрический сосуд с бурой жидкостью. - Посуду на стол, технику в угол, - распорядился Эссекс, возникая на пороге. - Здравствуй, Алекс. Стаканы где? - Да вот стаканы, не переживай. Изя, ты бы действительно убрал со стола этот ящик. - Погодите, - сказал Изя, запуская руки в кофр и щелкая рычажками помехопостановщика. - Не все сразу. Дайте машину на режим вывести. - Ой! - скривился Рашен. У него вдруг прихватило зубы и ломануло поясницу. Это Изя что-то у себя в кофре перекрутил. - Ты полегче! - Сами-то не умеете... - проворчал Изя, вглядываясь в аппаратуру и недовольно морщась. - Пардон. Эта штука буквально на честном слове держится... Момент. Эссекс вытер слезящиеся глаза и уселся за стол напротив Рашена. - Ну? - спросил он недовольно. - Долго еще терпеть? - Да сейчас же! - обиделся Изя. - Я вам что, техник? Я вообще в этой электронике ни бум-бум... - Как раз насчет бум-бум у тебя хорошо получается, - заметил Рашен. - У меня сейчас зубы выпадут. Изя что-то с усилием провернул в кофре, и затопившее каюту электричество рассосалось. Помехопостановщик вышел на режим. - Вот, - сказал Изя, доставая круглую черную коробочку и протягивая ее Рашену. - Вы лучше пока заглушку поставьте. - Ну, ты обнаглел! - восхитился Рашен, но заглушку взял, отодвинул в сторону бутылку и стаканы и полез на стол. Дотянулся до решетки, под которой прятался динамик громкой связи, и прилепил коробочку к потолку. - Так? - спросил он. - Левее. Еще. Ага, правильно. Спасибо. - Да не за что. Заходите еще. - Рашен спрыгнул со стола и вернулся на место. - Как детишки, Изя? - Растут, - вздохнул Изя. - Денег просят. Я говорю, куда вам столько - вы их что, едите? Нет, говорят, мы их в задницу суем... - А ты чего ждал? - удивился Рашен. - Семья, дружище, это просто фабрика по уничтожению денег... - Слушайте, вы... евреи! - взорвался Эссекс. - Может, я пойду?! Может, вы и без меня обойдетесь?! - Нет, Фил, - вздохнул Рашен. - К сожалению, без тебя не получится. Ну что, Изя? Можно уже говорить по душам? - Угу, - кивнул Изя, с демонстративной натугой оторвал кофр от стола и поставил его в угол. - Разрешите идти? - Брысь отсюда! - рявкнул Эссекс. - Вы свободны, капитан Мейер, - сказал Рашен величественно. - Медаль вам пришлют на дом. - Лучше деньгами, - заметил Изя и вышел. - Ну, Алекс, наливай! - скомандовал Эссекс. - Na zdorovie! - Na zdorovie, - кивнул Рашен. Несколько минут командование группы F просидело в благоговейном молчании, дегустируя напиток. - Отрава, - сказал наконец Рашен. - Пойло. - По-моему тоже, - согласился Эссекс. - Ну, зачем позвал? И к чему такая секретность? - Этот корабль мне больше не принадлежит, - заявил Рашен. - То есть? - насторожился Эссекс. - Громкая связь работает как микрофон, - объяснил Рашен. - Каждый пук из моего сортира фиксирует какая-то сука внизу. - Подумаешь! - сказал Эссекс с видимым облегчением. - Открытие! У меня на "Гордоне" все то же самое. - А блокировка реактора у тебя есть?! - спросил Рашен агрессивно. - А отсекатель на стволе управления огнем?! А?! - Ничего себе... - пробормотал Эссекс. - Вот хреновина... Приемники нашел? - Пока нет. Найду, не беспокойся. Но что нам делать теперь, Фил? - Наливать и пить, - сказал Эссекс. - Проклятье! Завтра же прикажу своим технарям... Тьфу! - Вот именно, - кивнул адмирал, разливая "отраву" по стаканам. - Я старшего техника уже поменял. И тебе советую. А до этого - ни-ни. - Так вот почему ты Фокса не тронул! - догадался Эссекс. - Умно, ничего не скажешь. - Фокс не в курсе, зачем это было сделано. Он просто мне пожаловался, что Скаччи много себе позволяет. А я сказал - ну и дай ему в рыло. Фокс говорит - вы что, серьезно? А я говорю - считай, приказал. Вот он и врезал ему. - Какие они все у тебя... послушные. - А куда им деваться? Вниз, что ли? Кому они там нужны? - Ну почему же, - возразил Эссекс. - Внизу найдется масса желающих набить им морду. Я слышал, даже гражданским астронавтам иногда достается. - Скаччи передо мной на коленях ползал, - вздохнул Рашен и припал к стакану. - Пусть ему теперь жопу порвут, - кровожадно усмехнулся Эссекс и тоже пригубил "отравы". - Из чего ты это гонишь, Фил? - спросил Рашен, поднимая стакан и разглядывая напиток на просвет. - Из чего придется, - уклончиво ответил Эссекс. - Водка-то тю-тю... - И это два адмирала, - заключил Рашен. - Так что делать будем? - спросил Эссекс деловито, подаваясь вперед и пристально глядя на коллегу. - По-моему, ситуация патовая. Народ против нас, ты это понимаешь? Там внизу бешеная пропаганда за отказ от армии как таковой. У каждого третьего землянина на Марсе и Венере были либо родственники, либо друзья. И каждому землянину без исключения эта война в копеечку влетела. Распустят нас, Алекс. - А что говорят твои аналитики? - Вот это самое и говорят. Даже если предположить, что Собрание Акционеров решит пока оставить все как есть. Совет Директоров так вздрючил общественное мнение, что им просто нельзя идти на попятный. Допустим, полицейские силы они пока не тронут. Пираты, контрабандисты... Но группе F точно конец. Готовься к отставке, старик. Вот что советуют мои аналитики. - Понимаешь, Фил, - сказал Рашен, - я ведь не из принципа упираюсь. Плевал я на эту армию. Я вообще человек не военный. И с моральной точки зрения мы действительно не правы. - Не скажи. Мы выполняли приказы. И все. А теперь из нас делают козлов отпущения. - Погоди, Фил. Сколько народу мы укокошили на Марсе? - Это не мы, Алекс. Не передергивай. Это были крашеры и десант. Группа F прижимала корабли сепаратистов к поверхности. И все. Ну, взорвали мы сколько-то этих посудин, а они что, погулять взлетели? Мы не бомбили. Не жгли. И, кстати, не мы придумали, что Марс и Венера должны отделяться. И не мы придумали, что им этого нельзя. Так что я тебя... - Да я вообще о другом, Фил. Вот ты мне скажи - какие у тебя аргументы за то, что армию распускать пока еще не стоит? Эссекс плеснул себе "отравы", поднес стакан к губам и задумался. - У тебя внизу хоть кто-то есть... - пробормотал он. - Считай, что нет, - вздохнул Рашен. - Последний мой разговор с сыном продолжался ровно минуту, и говорил в основном Игорь. Так что я внизу тоже никому не нужен. Так что скажешь, Фил? Зачем сейчас Земле военно-космические силы? - Они ей на хрен не сдались, - сказал Эссекс и залпом выпил. - Вот именно, - кивнул Рашен. - Группа F нужна только тем, кто в ней служит. Потому что больше им деваться некуда. Так думают все три обитаемых планеты Солнечной. Три суверенных государства. Три могущественных фирмы. И они не только считают так, но еще и говорят об этом. Кричат во весь голос. А что мы? - А что мы? - тупо повторил Эссекс. - По-моему, и Земле, и Венере, и Марсу группа F нужна позарез, - скромно заметил Рашен. - Десантный и бомбардировочный флот действительно можно списывать, а вот что касается нас, с нашим опытом боев в открытом пространстве... - Да? - оживился Эссекс. - Фил, ты старый дурак. Кто их будет защищать от внешней угрозы, если не мы? - От внешней угрозы? - переспросил Эссекс. - Почему молчит станция на Цербере? - спросил Рашен. - Ты выяснил? (Цербер - десятая планета Солнечной системы.) - Разбираемся... - виновато ответил Эссекс. - Телеметрия... Все такое... Скоро узнаем. - Пошли туда скаут. Фил. - Зачем? - искренне удивился Эссекс. - Чтобы посмотреть, отчего станция молчит. - Ну, ты сказал! - рассмеялся Эссекс. - Туда же два месяца ходу! А сигнал может появиться завтра, ну послезавтра. Может, там заело что-то. - И чему там заедать? -- Не знаю, - признался Эссекс. - Вроде бы нечему. Там все просто, как болт. Сверхнадежно. - Вот именно, - кивнул Рашен. - Пошли туда скаут, Фил. "Рипли" пошли. Завтра же. И пусть до Цербера ходу будет не два месяца, а три недели максимум. - Деньги же, Алекс... - До Эссекса постепенно начало доходить, что Рашен не шутит. - Из каких фондов я это оплачу? За три недели до Цербера - ты что?! Сам посчитай - бустер же понадобится от "Гордона", чтобы так разогнать... (Бустер - здесь: ускоритель.) - Сколько осталось времени до Собрания Акционеров? Три месяца, Фил. Вот и считай - три недели туда, столько же на разведку. И месяц убеждать идиотов в