вери, -- я не желаю отныне иметь с тобой ничего общего. Пусть Морган ведет тебя на коронацию. Я ие желаю видеть, как гвинеддский престол занимает... Она горько зарыдала, закрыв лицо руками и повернувшись ко всем спиной. Келсон направился было к ней, но Морган остановил его жестким взглядом. Если у них еще остался хотя бы ничтожный шанс на успех, они должны заручиться поддержкой Джеанны, даже принудив ее к этому. Настала пора выложить козырную карту. -- Джеанна, -- ласково позвал он. -- Оставьте меня! -- всхлипнула она. Морган подошел к ней и тихо заговорил: -- Ну хорошо, Джеанна. Я был не всегда откровенен с вами. Сейчас мы кое о чем должны поговорить напрямик, это не займет много времени. Келсон невиновен в том, в чем вы его обвиняете, и... -- Приберегите уловки Дерини для кого-нибудь другого, Морган, -- ответила королева, вытирая глаза и протягивая руку к дверной задвижке. Морган преградил ей дорогу и прислонился спиной к двери, глядя ей прямо в глаза. -- Уловки Дерини, Джеанна? -- тихо переспросил он. -- Звучит слишком сильно, вам не кажется? Особенно в ваших устах... Джеанна застыла на миг со смущенным и испуганным видом. -- Что вы имеете в виду? -- Не разыгрывайте святое неведение, вы знаете, о чем я говорю. Удивляюсь, почему я раньше не догадался. Это объяснило бы многое в вашем поведении. -- Что вы имеете в виду? -- требовала Джеанна почти машинально, обезоруженная тоном Моргана. -- Что? Да конечно же то, что в вас течет кровь Дерини, -- спокойно сказал он. -- Скажите только, по материнской линии или по отцовской, а может -- по обеим? -- Во мне кровь Дер... Морган, да вы с ума сошли! -- прошептала она, расширив глаза от ужаса, выдавая этим собственные сомнения. Морган слегка улыбнулся: -- Не думаю. В Келсоне многое указывает на происхождение от Дерини. Откуда бы это, если мы точно знаем, что не от Бриона? Джеанна натужно рассмеялась: -- Никогда не слышала ничего более нелепого! Кто не знает, как я отношусь к Дерини? -- Да ведь не секрет, что те, кто громче других порочили Дерини, сами часто оказывались ими. И на вопрос -- почему так происходит -- тоже есть ответ: причина кроется в глубоко запрятанном чувстве вины. Может быть, это происходит потому, что люди поколениями подавляют свою истинную природу, отказываясь от своего подлинного наследия. -- Нет! -- воскликнула Джеанна. -- Неправда! Если бы это было так, я бы знала. -- А может быть, в некотором смысле вы всегда знали об этом? -- Нет! Я никогда... -- Вы можете доказать это? -- мягко спросил Морган. -- Вы же знаете, есть один способ. -- Какой? -- прошептала Джеанна, отшатнувшись. Морган взял ее за руку и приблизил к себе. -- Давайте, я загляну в ваши мысли, Джеанна, давайте выясним это раз и навсегда. Глаза ее расширились от ужаса, она попыталась вырваться -- Нет! Пожалуйста, не надо! Морган не выпускал ее руки. -- Тогда хотите -- заключим соглашение? -- Какое соглашение? -- прошептала Джеанна. -- Очень простое, -- непринужденно продолжал Морган. -- Думаю мы оба знаем, что бы я нашел, заглянув в ваши мысли. Но, жалея вас, я позволяю вам хранить небольшую тайну как можно дольше, при условии... -- Каком? -- Что вы пойдете на коронацию и по крайней мере внешне поддержите Келсона. Что вы также не будете вмешиваться ни во что из происходящего сегодня. Согласны? -- Это что, ультиматум? -- спросила Джеанна. -- Как пожелаете, -- спокойно ответил Морган. -- Только какая разница? Или я заглядываю в ваши мысли, или вы объединяетесь с нами, по крайней мере на сегодня. Джеанна отвела взгляд от Моргана и украдкой взглянула на Келсона. Морган применил действенную угрозу. Джеанна в самом деле подозревала, что среди ее предков были Дерини, и это делало его угрозу еще более ужасной. Ей страшно было представить, что это выяснится сейчас, и она решила, что присутствие на коронации -- меньшее из двух зол. Она подняла голову, но не взглянула на Моргана. -- Хорошо, -- шепнула она; голос ее звучал в тишине кротко и покорно. -- Что хорошо? -- настаивал Морган. -- Хорошо, я пойду на коронацию, -- неохотно ответила Джеанна. -- И вы будете сдерживать себя? Вы не будете устраивать сцен и затруднять наше положение? Я обещаю вам, Джеанна, что все решится к вашему удовлетворению. Вы не будете разочарованы. Доверьтесь нам. -- Довериться вам? -- пробормотала она. -- Да, кажется, у меня и нет другого выхода, не правда ли? -- Она опустила взгляд. -- Я... я не буду устраивать сцен. Морган кивнул и выпустил ее руку. -- Благодарю вас, Джеанна. -- Не благодарите меня, Морган, -- пробормотала она, открывая дверь, -- помните, что вы заставили меня сделать это, вынудили пойти против собственной воли. Я по-прежнему не желаю того, что должно совершиться. А теперь, извините меня, встретимся позже на коронации. Повинуясь жесту Моргана, Нигель поднялся и вышел вместе с Джеанной, тихо закрыв за собой дверь. Помолчав, Морган повернулся к Дункану и Келсону и вздохнул. -- Да, похоже, теперь нам предстоит действовать только по обстоятельствам. Мы никак уже не успеем подготовиться. Сожалею, что обошелся так грубо с вашей матушкой, Келсон, но это было необходимо. -- А что, Морган, во мне и вправду есть кровь Дерини? -- спросил мальчик. -- Откуда вы это взяли? Или это только уловка, для того чтобы матушка объединилась с нами? Морган пожал плечами, увлекая обоих к двери. -- Точно мы не знаем, Келсон. По некоторым признакам вы -- Дерини, и при других обстоятельствах я бы просто заглянул в ваши мысли, чтобы проверить это. Но сейчас не самое подходящее время, чтобы расходовать силы на удовлетворение любопытства. Лучше положитесь-ка сегодня на могущество Бриона. -- Я понимаю, -- сказал Келсон. -- Хорошо. Итак, процессии пора двигаться, -- заключил Морган. -- Дункан? -- Я готов, -- ответил священник. -- Мой принц? Келсон глубоко вздохнул. -- Идем, -- сказал он. Карисса подняла голову и оторвала глаза от кристалла. -- Так эта маленькая королева -- Дерини, -- пробормотала она. -- Ян, ты не прекратишь расхаживать? Ты нервируешь меня! Ян тотчас остановился и сделал полупоклон в сторону Кариссы. -- Извини, крошка, -- благодушно ответил он. -- Но ты знаешь, как я ненавижу ждать. Я мечтал об этом дне много месяцев. -- Я знаю, -- сказала Карисса, водружая на светлые волосы сапфировую корону. -- Потерпи еще немного, и будешь хорошо вознагражден. Ян кивнул и поднял заздравный кубок. -- Спасибо, любовь моя. А Джеанна? Ты думаешь, она -- Дерини? -- Если да, то уж от меня она не уйдет, -- безразличным тоном сказала герцогиня. -- Меньше всего меня беспокоят сегодня необученные Дерини, сами не знающие о своем происхождении. Ян встал, водрузил на место меч, потом взял свой золотистый плащ и перекинул его через руку. -- Ну, я, пожалуй, пойду. Процессия сейчас двинется. Ты уверена, что меня не заподозрят до последней минуты? Карисса криво усмехнулась: -- Нет, если обойдешься без своих приемчиков, -- сказала она. -- А твоя открытая помощь мне вконец расстроит все планы Моргана. Ясно? -- Конечно, любовь моя, -- сказал Ян, моргнув. Он помедлил, держа ладонь на ручке двери. -- Увидимся в церкви. Когда дверь за ним закрылась. Карисса опять посмотрела в кристалл на столике перед ней. Она видела все, что видел Морган, -- оптический прибор находился в большом камне кулона, висевшего на груди у генерала. Она увидела, как слева от Моргана промелькнула золотая карета Келсона; больше она не видела пока никого -- генерал ехал по улице, оторвавшись от торжественной процессии намного вперед. Скоро они будут в соборе. Ей тоже пора. Когда Морган натянул поводья перед собором, он осмотрелся, делая это по меньшей мере в сотый раз за время, пока добрался сюда. Чуть-чуть впереди стояла открытая карета Келсона; три епископа и два архиепископа ожидали, когда принц выйдет из нее, чтобы сопроводить его к месту новой процессии, которая выстраивалась здесь. Лица архиепископов Карригана и Лориса были суровы, и Морган подумал, что они уже слыхали об осквернении гробницы. Но епископ Арилан тепло улыбался молодому королю. Дункан стоял за спиной архиепископа, морально поддерживая Келсона и в то же время оставаясь недосягаемым для соглядатаев. Спешившись, Морган кивнул Дункану. Потом стал подавать знаки Дерри, беспокойно разглядывая толпу, пока тот не заметил его и не приблизился. -- Какая-то угроза? -- спросил Дерри. -- Может быть, -- ответил Морган, незаметно кивнув в сторону Келсона и архиепископов. -- Не заметил ничего подозрительного? -- Никаких следов Кариссы, насколько я могу судить, милорд, -- сказал Дерри. -- Хотя толпа ведет себя странно. Похоже, все знают: что-то должно случиться. -- Да, и в этом они правы, -- ответил Морган, посмотрев на здание впереди, и показал на него Дерри. -- Видишь колокольню, что соединена с собором. Хорошо бы подняться и наблюдать оттуда. Она придет с отрядом, поэтому не спешит объявиться. Если ты предупредишь нас, мы хотя бы успеем как-то подготовиться к ее появлению в соборе. -- Хорошо, -- кивнул Дерри. -- Сколько, по-вашему, займет у нее дорога, сэр? -- Вероятно, около часа. Я знаю Кариссу, она подождет, пока коронация начнется, чтобы прервать ее. Она уверена, что мы ждем ее, и рассчитывает, что изведемся от страха. -- Пожалуй, так и есть, -- пробормотал Дерри. Пока Дерри искал своих людей, Морган направился к Дункану, уклонявшемуся от бегающих мальчиков-певчих и слуг, стараясь в то же время не потерять из виду Лориса и Карригана. -- Что случилось? -- тихо спросил генерал, осторожно подходя к кузену. Дункан поднял бровь. -- Мой друг, поверишь ли, Карриган так поражен случившимся в усыпальнице, что хочет отменить коронацию. Келсон пытался успокоить его, но он распустил перья, а тут еще вмешался Лорис. Он собрался арестовать тебя, отрешить меня и обвинить Келсона в ереси перед церковным трибуналом. -- Боже мой, и что же? -- со вздохом пробормотал Морган. -- Не волнуйся, -- продолжал Дункан. -- Келсон попросту пригрозил, что сошлет его и лишит мирской власти. Потом он напустился на Карригана и сказал, что дальнейшие пререкания могут для него закончиться ссылкой. Ты бы видел старика Карригана. Видимо, одна мысль, что Арилан и другие епископы одержат верх над ремутцами, лишила его дара речи. Морган вздохнул с облегчением. -- Думаешь, они действительно успокоились? Не хватает нам сегодня ко всему еще и религиозных распрей! Дункан покачал головой. -- Не думаю. Они продолжают что-то бормотать о ереси и тому подобных вещах. И я уверен, что они не в восторге от того, что я здесь. Но они не много могут сделать, если хотят сохранить свое положение. Даже Лорис не настолько фанатичен. -- Надеюсь, у тебя все в порядке, -- сказал Морган. -- Постарайся не попадаться им на глаза, пока все это не кончится. -- Очевидно, избавиться от их злобных нападок в будущем удастся лишь путем каких-нибудь судебных уловок. Служка в блестящем белом стихаре и красной сутане, пробегая мимо Дункана, потянул его за край одежды, и священник двинулся за ним, чтобы занять свое место в процессии. Как только он удалился, паж тронул Моргана за плечо и указал место, где тому подобало стоять. Когда Келсон, направляясь на свое место, проходил мимо него, Морган попытался подбодрить его улыбкой, но мальчик был слишком потрясен происходившим, чтобы заметить это. Его сопровождали Лорис и Карриган; оба одарили генерала самыми свирепыми взглядами. Но Арилан, шедший сзади, доброжелательно кивнул Моргану и тайком улыбнулся, давая понять, что не стоит с ними пока связываться. Черт бы побрал этих архиепископов! Они не имеют права так расстраивать мальчика. Принц и без того пережил за последнее время слишком много для своих четырнадцати лет, а тут еще эти чванливые священнослужители... Кто-то, вероятно, подал сигнал, потому что во главе колонны внезапно запел хор. Колонна медленно начала двигаться -- впереди хор, потом группа служек с выскобленными щеками и в безупречно белых стихарях поверх малиновых ряс, с высокими свечами в блестящих серебряных канделябрах. За ними несли кадильницу на длинной золотой цепи; дальше шел дьякон с тяжелым позолоченным крестом архиепископа Ремутского. За крестом следовал сам архиепископ, блистая бело-золотым облачением, с высоким жезлом в руках; митра его была высотой в несколько футов. Лицо архиепископа было мрачно и неподвижно. За ним шел Келсон под золотым балдахином, который несли четыре дворянина, одетых в красное. Сопровождали его архиепископ Лорис и епископ Арилан, оба облаченные под стать, оба в высоких митрах, соответствующих сану. За ними следовало еще четыре епископа. Дункан, шедший следом, занимал почетное место королевского исповедника. Он нес Огненный перстень на маленьком, украшенном богатой гравировкой серебряном подносе. Перстень и поднос бросали отблески на его лицо, отражая белоснежный стихарь, надетый им поверх рясы. Морган шел за кузеном, неся в правой руке Меч Державы. А за ним бледный и торжественный Нигель нес на бархатной подушечке королевскую корону. Дальше в ряду по двое шли Джеанна и Эван, герцог Яред и лорд Кевин Мак-Лайн, лорд Ян Хоувелл, лорд Брэн Корис и множество других знатных дворян -- мужчин и женщин, гордых своим участием в процессии. Большинство из них ни малейшего представления не имело о том, что действительно произошло в августе на охоте. В мыслях своих Келсон был уже далеко впереди процессии, уже достиг высокого соборного алтаря. Он пропускал мимо ушей ворчание архиепископов Лориса и Карригана -- это меньше всего тревожило его сейчас, тревожиться надо было о другом. Он до сих пор не заметил присутствия страшной Кариссы, а между тем не было сомнений, что до конца церемонии она объявится. Он преклонил колени на своем месте в правой части алтаря, делая вид, что молится, пока процессия подтягивалась и все занимали свои места. Келсон хотел бы и в самом деле сосредоточиться на молитве, но не мог, продолжая тревожно посматривать по сторонам сквозь сплетенные пальцы. Где она? Он подумал о том, как бы все было, если бы не угроза Сумеречной, и понял, что даже в лучших обстоятельствах, даже без такого груза на душе, сейчас все равно было бы нелегко сосредоточиться. Келсон только и мог пообещать себе, что, когда начнется церемония, он постарается взять себя в руки. Последние из вошедших заняли свои места, и к принцу с обеих сторон подошли Арилан и Лорис. "Пришло и мое время занимать место", -- понял Келсон. Глубоко вздохнув, он перекрестился, потом поднял голову и позволил двум прелатам помочь ему встать на ноги. Когда они повернули его лицом к толпе, архиепископ Карриган стал перед ним и взял его за левую руку. -- Милорды, -- голос Карригана звучал чисто и отчетливо. -- Я ныне представляю вам Келсона, самодержца вашего. Рады ли вы чтить его и служить его чести? -- Храни Господь короля Келсона, -- ответил хор. Слегка склонившись перед собравшимися, Карриган указал на алтарь, и Арилан с Лорисом проводили провозглашенного только что короля к алтарным ступеням. Все вместе склонились, и затем Карриган с Келсоном прошли оставшиеся три ступени без сопровождения. Карриган твердым жестом водрузил правую руку короля на распятие; положив свою левую руку на голову Келсона, он начал читать коронационную присягу. -- Мой лорд Келсон, желаете ли вы дать коронационную присягу? -- Желаю, -- ответил Келсон. Карриган расправил плечи. -- Келсон Цинхиль Рис Энтони Халдейн, днесь перед Богом и людьми объявленный яко единственный и законный преемник короля Бриона, даешь ли клятву хранить мир в Гвинедде и править народом твоим согласно древним законам и обычаям? -- Клянусь в сем. -- Соблюдешь ли Закон священный и мирской, проявишь ли милосердие в делах правления твоего? Келсон посмотрел на собравшихся. -- Тако сотворю. -- Будут Зло и Нечестье поражены тобой, а Заповеди Господни исполнены? -- Даю в том слово, -- ответил Келсон. Когда Карриган положил текст присяги на алтарь, Келсон огляделся и наконец почувствовал себя уверенней, встретив ободряющий взгляд Моргана. Он поставил размашистую подпись -- Kelsonus Rex -- так ему подобало теперь расписываться -- и, подняв документ левой рукой, правую положил на распятие. -- Все, ныне обещанное, исполню и сохраню, и да поможет мне Бог. Он передал текст присяги одному из священников, затем позволил усадить себя в кресло, и тут уловил вдруг справа слабое движение; покосившись, Келсон заметил, как Дерри и Морган украдкой переговариваются. Собор оглашал голос архиепископа, читавшего традиционную молитву за здравие короля, и как ни пытался юный король услышать, что Дерри говорит генералу, он так ничего и не разобрал и раздраженно сжал губы. Уже в следующее мгновение он все понял, перехватив тревожный взгляд, брошенный Дункану; Келсон увидел, как ужас исказил лицо священника, когда тот разобрал сообщение Дерри. Карисса была здесь. Оруженосец Моргана увидел с колокольни ее эскорт. До решительного боя оставалось, может быть, десять минут. Молитва за короля подходила к концу, но Келсон не слышал ее слов. Два прелата вновь подвели его к высокому алтарю; именно сейчас настал самый ответственный момент церемонии. Хор начал новый гимн во славу короля, а Келсон тем временем возлег на ковер перед высоким алтарем. Длинная мантия цвета слоновой кости покрывала все его тело. Вокруг него стояли коленопреклоненные клирики, их губы шептали молитву. Келсон крепче сжал руки и тоже молился о храбрости, чувствуя, как ужас холодным объятием сжимает его затылок; он убеждал себя, что у него хватит сил выстоять, что бы Сумеречная ни замыслила против него, законного короля Гвинедда. Гимн кончился, прелаты подняли Келсона на ноги и сняли с него мантию. Затем, когда четыре рыцаря с балдахином двинулись в назначенное место, Келсон еще раз преклонил колени на ступенях алтаря, дабы получить помазание и по праву назваться королем Гвинедда. Морган смотрел, как Келсон покрывает елеем руки и голову, стараясь не думать о том, что вот-вот произойдет в соборе. Когда помазание кончилось и хор грянул новый гимн, Морган прислушался к тому, что происходит снаружи, и слегка напрягся, когда в звуки литургического пения внезапно влился мрачный стук копыт по булыжной мостовой. Келсон тем временем принимал символы сана. Священники надели ему на плечи малиновый, осыпанный жемчугом королевский плащ, к сапогам приладили золотые шпоры. Когда обнаженная сталь звякнула о кольчугу у тяжелой двери собора, архиепископ Карриган взял у Дункана Огненный перстень, пробормотал молитву и, подержав его в воздухе, надел Келсону на левый указательный палец. Морган с Мечом Державы шагнул к королю. Именно этого мгновения он ждал с нетерпением, ибо даже с перстнем на руке Келсон не обладал полной магической силой, пока его не коснулась печать Защитника. Подойдя к Келсону, он обнажил меч и вложил его в руки Карригана, напряженно ожидая, когда тот закончит молитву, дабы меч был употреблен только во благо. Наконец Карриган передал меч Келсону. Король под тревожным взглядом Моргана коснулся лезвия губами и, возвращая ему клинок, незаметно коснулся печати генерала и -- застыл в испуге. ...От прикосновения печати к нему не пришло чувство власти, не пришла та сила, которую обещали ритуальные стихи Бриона. Он бросил на друга испуганный, беспомощный взгляд, и Морган почувствовал слабость в груди. Они где-то ошиблись! Очевидно, его грифон -- не печать Защитника! У дверей собора раздались громкие шаги, и толпа замерла в тревожном ожидании. Когда Карриган, поглощенный церемонией и не замечающий ничего вокруг, вручил Келсону покрытый жемчугом скипетр Гвинедда, двери собора с грохотом распахнулись, и струя ледяного воздуха ворвалась в ближайший неф. Поворачиваясь к распахнутым дверям, Морган не сомневался в том, кого он увидит. Карисса, герцогиня Толанская, леди Серебряных Туманов -- Сумеречная -- выделялась силуэтом на фоне дверного проема, облаченная в светло-серое и голубое, окутанная движущейся дымкой, расходящейся вокруг нее зловещим сиянием. ГЛАВА XIV Так кто же Защитник? Келсон не шевельнулся, когда дверь с шумом захлопнулась, хотя ему очень хотелось обернуться. Он не хотел раньше времени тревожить себя. Мальчик никогда прежде не видел Кариссу и не знал, как подействует на него ее появление. В то же время он понимал, что стоять коленопреклоненным, когда враг рядом, -- не самое лучшее. Невесело встречать противника в подобном положении, и, уж конечно, в других обстоятельствах он не совершил бы такой стратегической ошибки. Впрочем, похоже, сейчас он все равно беззащитен, так что разницы мало. Вдобавок Келсон и не знал толком, вернее, еще не решил, что ему делать, обернувшись. И времени на раздумье не было. Если ему придется прибегнуть к обману -- а все идет к тому, -- у него должны быть хотя бы некие чистые цели, что-то кроме желания выжить. Он не думал, что окоченеет от ее взгляда, но незачем искушать судьбу. Этому Брион учил его с детства. Король слышал шаги в дверном нефе и знал, что его соперница приближается, что она не одна. Медленно выпрямляясь, он увидел, как рука Моргана тянется к рукоятке меча; бросив взгляд налево, заметил, что Дункан подает архиепископу знак продолжать церемонию. Келсон одобрительно кивнул ему -- священник прав, и чем дальше зайдет церемония, тем больше у него законных оснований занять престол, и тем больше возможности найти, наконец, выход из затруднительного положения, в которое он попал. Архиепископ Карриган взял жемчужную корону Гвинедда с бархатной подушки и поднял ее над головой мальчика. Шаги приближались, и Келсон видел, как архиепископ шарит глазами поверх его головы, видел, как он нервно облизывает губы, начиная чтение коронационной молитвы. Лицо Джеанны, стоявшей справа, побледнело, когда шаги раздались в угрожающей близости к центральному нефу. -- Господи, благослови... -- начал Карриган. -- Стой! -- прервал низкий женский голос. Архиепископ замер, задержав корону над головой принца, затем быстро опустил руки, бросив на Келсона извиняющийся взгляд. Карриган снова посмотрел поверх его головы и отступил назад. По алтарной ступени лязгнула сталь, затем настала тишина. Келсон, осторожно поднявшись с колен, обернулся лицом к незваным гостям. Зачем брошена к его ногам мужская перчатка, было предельно ясно, как и то, зачем за спиной этой женщины выстроилась группа вооруженных мужчин. Взглянув туда, Келсон увидел по меньшей мере три десятка воинов; некоторые были в широких черных плащах мавританских эмиров, другие -- в обычном мужском боевом одеянии. Два мавра стояли по бокам своей госпожи, со сложенными на груди руками, с темными и мрачными лицами под бархатными капюшонами. Но глаза Келсона вновь и вновь возвращались к женщине. Не такой он себе ее представлял. Он и предположить этого не мог -- Карисса была прекрасна! Несомненно, герцогиня заметила эту реакцию и попыталась извлечь из нее все возможное; не ради ли этого и хотела она появиться внезапно, с наивозможным блеском. Жемчужный воротник серо-голубого платья облегал ее белоснежную шею; от серого роскошного бархатного плаща, отделанного мехом, веяло холодом. Длинные светлые волосы были собраны на голове короной -- их светящийся клубок был покрыт тончайшей голубой вуалью, спадавшей на плечи; и почему-то эта невесомая прозрачная ткань подчеркивала, усиливала решимость на лице Кариссы. Выражение ее лица и помогло Келсону прийти в себя, заставив его забыть первое впечатление. Вдобавок прическа Кариссы напоминала не что иное, как тяжелую золотую корону, просматривавшуюся сквозь легкую голубую вуаль и означавшую, без сомнения, другую корону, которой она домогалась сегодня. Она приветственно кивнула, встретившись с Келсоном глазами, и бросила полный значения взгляд на своих воинов. Келсон не упустил этого взгляда и внезапно ощутил холодный гнев. Он понял, что должен опередить ее, дабы лишить возможности действовать -- по крайней мере, пока не знает, как именно вести себя с ней. -- Что привело вас в Храм Господень? -- спросил он учтиво, а тем временем у него стал созревать план. Серые глаза Келсона блеснули холодным огнем, как, бывало, у Бриона, и он вдруг показался собравшимся вдвое старше. Карисса, подняв бровь, насмешливо поклонилась -- мальчик и ей напомнил Бриона. Однако -- властность и зрелость, неожиданные для его возраста. Какая жалость, что он не сможет извлечь из этого решительно никакой пользы! -- Чего я хочу? -- вкрадчиво спросила она. -- Да разумеется, твоей смерти, Келсон, ты и сам знаешь. Или твой "Поборник" не счел возможным предупредить тебя? Она обернулась и ласково улыбнулась Моргану, потом вновь посмотрела на Келсона, но тот оставался невозмутимым. -- Ваши вымыслы неуместны здесь так же, как и вы сами, -- холодно сказал Келсон. -- Убирайтесь, пока Наше терпение не истощилось! В храм не входят с вооруженной свитой. Карисса равнодушно улыбнулась: -- Смелые речи, мой короленок! -- Она подала знак свите. -- Но, к сожалению, легко от меня ты не отделаешься, я оспариваю твое право на власть в Гвинедде. Согласись, я не могу уйти, пока вызов не удовлетворен. Келсон сурово взглянул на людей за спиной герцогини, потом вновь на нее. Карисса, он знал, намерена втянуть его в смертельный магический бой. Знал он и то, что без могущества отца потерпит поражение. К счастью, есть возможность немного отсрочить битву и сохранить при этом честь; да, ему нужно время, чтобы собраться с мыслями перед неизбежным сражением. Он снова посмотрел на людей Кариссы и произнес: -- Хорошо. Как король Гвинедда, Мы принимаем ваш вызов. И согласно древним правилам поединка, Наш Поборник сойдется с вашим в том месте и в тот час, которые будут определены позднее. Вы согласны? Он бы уверен, что Морган справится с любым из воинов Кариссы. Лицо герцогини гневно вспыхнуло, но она быстро взяла себя в руки. Правда, она рассчитывала уничтожить Моргана лишь после того, как доставит ему злейшее горе -- убьет последнего из Халдей нов. Но это было не так уж важно. Ее больше беспокоило то, что Яну, пожалуй, не одолеть полукровку Дерини. Она еще раз оглядела свою свиту, затем кивнула. -- Хорошо сыграно, Келсон. Ты отсрочил наш бой минут на пять, потому что я все же намерена вызвать тебя на личный поединок. -- Не раньше, чем примет бой Наш Поборник... -- возразил Келсон. -- Что ж, можно и так, -- оживленно произнесла Карисса. -- Во-первых, мы не будем переносить битву на другое время. Время и место -- здесь и сейчас. Далее: я не желаю вверять мою судьбу одному из тех, кто пришел со мной. Мой Поборник стоит вон там и готов защищать меня. Когда она указала на правое крыло собора, Ян вышел из толпы дворян с хитрой усмешкой на лице и двинулся в сторону Кариссы. Его рука застыла на рукоятке меча, когда он смерил взглядом расстояние между собой и Келсоном. Король был поражен -- предатель в его ближайшем окружении! А он всегда считал молодого графа верным, даже если и не слишком самоотверженным слугой. Теперь стали понятны все странные веши, происходившие с момента возвращения Моргана. При своем высоком положении Ян без труда мог навести на него Стенректа, убить стражника, устроить резню прошлой ночью на могиле Бриона. Размышляя об этом, Келсон понял, что и все разговоры, которые велись о Моргане последние три месяца, -- дело рук Яна; уж конечно, это его нашептывания, его хитрые намеки делали свое дело. В действительности же этот лорд сам владеет кое-какими силами Дерини, и мотивы его действий -- очевидны; ему ли не знать, что Восточная Марка граничит с землями Моргана. Ни одна из этих мыслей не отразилась, однако, на лице Келсона, только глаза его чуть сузились, когда он посмотрел на Яна, и голос его тихо и грозно раздался в тишине: -- Вы поднимете меч против меня, Ян? Здесь, во храме? -- Да, и тысячу раз да, -- ответил тот; сталь ударила о сталь, когда он обнажил меч и изысканно поклонился. -- А теперь, -- он указал мечом, -- спустится ваш Поборник для битвы? Или мне подняться и зарезать его на месте? Мягко, по-кошачьи, Морган сошел по ступеням, обнажая при этом меч. -- Придержи-ка язык до победы, изменник! -- процедил он. Генерал поднял перчатку концом шпаги и швырнул ее к ногам Кариссы. -- Я принимаю твой вызов во имя Келсона Халдейна, короля Гвинедда. -- Смотри не ошибись! -- ответил Ян, со значением взглянув на Моргана. Когда люди Кариссы отступили, освобождая место для поединка, Ян задумчиво посмотрел на генерала; острие его меча блуждало почти лениво, он внимательно следил за приближением Моргана. Генерал тоже изучал противника -- серые глаза ловили каждое легкое движение сверкающего меча Яна. Ему никогда не доводилось скрещивать с ним оружие, но тот наверняка был много искуснее, чем хотел казаться. Пренебрежение к такому противнику было бы неосторожностью. Морган не испытывал страха перед поединком -- он был отличным бойцом, и знал это. Он не имел недостатка в битвах с тех пор, как повзрослел, и умел обращаться с оружием. Однако хитрость и двуличие Яна, о которых стало известно теперь, побуждали его присмотреться к нему получше, ибо нужно победить ради Келсона. Какова бы ни была цена, он готов заплатить ее. Они кружили вокруг друг друга довольно долго. Внезапно Ян резким выпадом попытался прорвать оборону Моргана, но одурачить генерала было отнюдь не просто. Мгновенно парировав удар, он легко отклонил клинок Яна, попытался атаковать сам, но затем отступил: Морган понял, что бой предстоит нелегкий. Он терпеливо рвал стальную гудящую паутину, легко отражая новые атаки Яна, и изучал при этом фехтовальные навыки графа. Внезапно он почувствовал, что от него ждут более решительных действий, и нанес особенно оскорбительный удар, который был у него про запас как раз для таких случаев. Его клинок разорвал бархатный камзол Яна и уколол противника в правое плечо, заставив графа отскочить назад. Ян был взбешен этим уколом, хотя и старался скрыть это; он считал себя превосходным фехтовальщиком. Он и в мыслях не допускал, что будет ранен в первой же схватке, и сейчас его захлестнул гнев. Кинувшись в атаку, Ян продолжал бой, действуя уже скорее по воле чувств, чем разума, а Морган этого и добивался. В конце концов, граф был слишком самонадеян, недостаточно обеспечив свою защиту. Хоть он и парировал следующий удар Моргана, ответ генерала оставил его беззащитным слева, и тотчас клинок Моргана глубоко вошел ему в бок. Когда меч дрогнул в руке Яна и его лицо побледнело, Морган выдернул оружие и отступил. Граф пошатнулся, в его глазах блеснули удивление и ужас, а еще через мгновение он упал на пол, выпустив меч из онемевших пальцев. Когда его глаза закрылись, Морган победно вскинул голову и повернулся к Кариссе, все еще держа меч в руках. Глаза Кариссы гневно блестели, когда Морган повернулся к ней, но она видела то, что не мог видеть генерал, -- человек, лежащий на полу позади него, зашевелился. -- Так кто правитель Гвинедда? -- усмехнулся Морган, направляя на нее меч. Карисса видела, как за его спиной взметнулась рука, видела блеск лезвия и, двигая пальцами, начала читать про себя короткое заклинание. Ян, приподнявшись, метнул кинжал, и в тот же миг кто-то крикнул: -- Морган! Кинжал был совсем близко, когда Морган, оглянувшись, попытался уклониться от него; он резко изогнулся и вдруг почувствовал, что золотая цепь, надетая в знак его нового ранга сегодня, начала душить его, сдвинувшись, -- она словно нарочно парализовала его движение. Клинок глубоко вошел в плечо, генерал покачнулся, и меч, выпав из охваченной огнем руки, с резким грохотом упал на мраморный пол. Он опустился на одно колено, и Дункан с двумя священниками подбежали к нему. Морган сорвал здоровой рукой цепь и швырнул ее по полу в сторону Кариссы; лицо его исказилось от боли. Священники помогли ему подняться, подвели к алтарю и усадили на ступеньки. Карисса рассмеялась: -- Да, так кто теперь правитель Гвинедда, мой гордый друг? -- произнесла она, неспешно подходя к корчившемуся на полу Яну. -- Неплохой урок тому, кто поворачивается спиной к раненому врагу. Когда Келсон, Нигель и другие друзья окружили раненого генерала. Карисса посмотрела вниз и коснулась Яна концом сапога. Тот застонал, герцогиня склонилась и заглянула ему в глаза. -- Хорошо сработано, Ян, -- прошептала она. -- Какая жалость, что ты не увидишь развязки нашего маленького заговора. Тебе так больно, а у меня нет ни времени, ни лишних сил, чтобы спасти тебя. Ян, корчась от боли, зашептал: -- Карисса, ты обещала! Ты говорила, что я буду править Корвином, что мы будем... -- Виновата, дорогой, но тебе просто не повезло, так ведь? Грустно, конечно. Зато, вспомни, тебе удавалось многое другое. -- Карисса, пожалуйста... Она положила ладонь на его губы. -- Ты знаешь, я ненавижу нытье. Помочь тебе я не могу, проси не проси. И сам себе ты не поможешь, мой бедный маленький покойничек. Я прощаю тебя, Ян, прощаю даже то, что ты мечтал при случае одолеть меня. Глаза графа расширились от ужаса -- она знала его самые тайные мысли! Он попытался еще что-то сказать, но Карисса, двигая свободной рукой, уже читала заклинание. Несколько секунд Ян еще дышал, его рука в агонии вцепилась в ее плащ, и вдруг обмякла -- жизнь ушла из него. Карисса выпрямилась. -- Ну, Келсон, -- заговорила она с издевкой, -- пока наша маленькая дуэль закончилась вничью. Мой боец мертв, но и твой так тяжело ранен, что его жизнь тоже под сомнением. Получается, я должна повторить вызов -- я требую сатисфакции. Морган невольно дернулся при этих словах, и движение причинило ему такую боль, что капли пота выступили над его верхней губой. Дункан осматривал рану, осторожно ощупывая ее, и Морган попросил, чтобы Келсон тоже наклонился. Перекинув полу плаща через руку, мальчик стал на колени рядом с генералом, печально глядя на раненого друга. -- Келсон, -- тяжело дыша, пробормотал сквозь зубы Морган, поскольку Дункан начал перевязывать рану, -- Келсон, будьте осторожны. Она попытается обмануть вас. У вас одна надежда -- выиграть время и постараться найти ключ к вашей собственной силе. Он, как мне кажется, где-то рядом, мы его просто просмотрели. -- Я попытаюсь, Аларик, -- сказал мальчик. -- Жаль, что не сумел помочь вам больше, мой принц, -- продолжал Морган, морщась от боли, вызванной неловким движением. Келсон легко и ласково коснулся его руки: -- Не тревожьтесь за меня. Он встал и расправил малиновый бархат королевского плаща, ниспадающего с его плеч. Король знал, что все взгляды сосредоточены на нем, и, отступив несколько шагов к центру алтаря, скорее почувствовал, чем увидел архиепископов и епископов, ставших за его спиной, чтобы силою молитв очистить пространство над ним перед предстоящей битвой. Он посмотрел в нижний неф -- всюду суровые лица, с настороженностью и угрозой глядящие на пришедших с Кариссой вооруженных людей; он уловил дух мягкой уверенности, шедшей от Нигеля, который стоял рядом с его матерью. Глаза Джеанны -- бледной, пораженной немым ужасом -- были полны мольбы, руки судорожно стиснуты. -- Ну, Келсон, -- тихий голос Кариссы, усиленный сводами нефа, отозвался в тишине алтаря, -- кажется, ты колеблешься, мой короленок. В чем дело? -- Ее полные губы скривились в усмешке. Келсон вновь перевел взгляд на нее. -- Вам лучше уйти. Карисса, -- мягко сказал он. -- Наш боец жив, и он одолел вашего. Ваших притязаний не поддержат. Карисса невесело рассмеялась, покачав головой. -- Боюсь, все не так просто, Келсон. Разве не ясно, что я вызываю тебя на смертный бой здесь и сейчас, на магический бой, ради которого и явилась сюда, как тебе должно быть известно. -- В толпе за ее спиной раздался благоговейный шепот. -- Легко ты от меня не отделаешься. Твой отец, наверное, понял бы, о чем я говорю. Келсон вспыхнул, но сумел сохранить безучастное выражение на лице. -- Наш отец суровой необходимостью был приучен к битвам, Карисса. Мы в сем деле, не будем скрывать, неопытны. Но за последние недели было достаточно убийств. Нам не хотелось бы вносить в списки убитых и вас. Карисса. -- Ах, -- одобрительно кивнула герцогиня, -- львенок рычит совсем как отец. -- Она насмешливо улыбнулась. -- Но думаю, на этом сходство и кончается, ибо юный принц далеко не так смел на деле, как в речах. Уж не считает ли он, что похвальба придаст ему сил? -- Ледяной взгляд герцогини смерил его с головы до пят. -- Но мы-то знаем, что сила Бриона умерла вместе с ним на лугу Кандорского ущелья. -- Так ли, Карисса? Действительно ли умерла? -- произнес Келсон. Карисса недоуменно пожала плечами. -- Умерла ли? Скажи мне ты. -- Вы желаете убедиться в этом? -- продолжал хитрить Келсон. -- Наш отец победил вашего и лишил его силы. Разумно предположить, что если Мы унаследовали силу короля Бриона, Мы овладели также и секретом вашей. А в этом случае вас ждет судьба вашего проклятого родителя. -- Только если ты унаследовал эту силу, -- усмехнулась Карисса. -- Но Бриона убила я. Думаю, эта карта посильней, а? -- Нет! -- закричала Джеанна, потерявшая самообладание, и в несколько шагов оказалась между сыном и его соперницей. -- Нет, ты не смеешь! Не Келсон! Не надо еще и Келсона! Королева с ненавистью и мольбой смотрела на Кариссу, а та, окинув ее взглядом, рассмеялась: -- Ах, бедняжка Джеанна, -- проворковала она. -- Поздно, дорогая моя. Надо было думать много лет назад, еще тогда, когда ты подавила лучшую свою часть и заставила себя быть только смертной. Теперь уже ничего не поправишь. А ну-ка отойди. Джеанна вскинула голову, ее дымчато-зеленые глаза потемнели и вспыхнули странным светом. -- Ты не уничтожишь моего сына, Карисса, -- прошептала она ледяным тоном. -- Я хоть в ад спущусь, а сына моего ты не возьмешь, как Бог свят! Когда Карисса рассыпалась в высокомерном хохоте, Джеанна внезапно начала легко светиться. Ошеломленный Келсон хотел было увести мать, но не смог приблизиться к ней ни на шаг. Джеанна подняла руки, направила их на Кариссу, и золотой свет, вспыхнув на кончиках ее пальцев, устремился к ужасной женщине в сером. Вся сила чистокровных Дерини, вызванная всего лишь отчаянием матери, пытавшейся защитить своего сына любой ценой, ударила Сумеречную. Но Джеанна не владела своим могуществом, она не умела пользоваться им. Она и не училась этому, много лет тщательно скрывая свое происхождение. Карисса же, напротив, овладела всем, чего Джеанна себя лишила, -- чистокровная чародейка Дерини, изощренная в своем искусстве, она могла такое, что Джеанне и не снилось. Поэтому Карисса не испугалась этого удара. Она быстро восстановила силы и сплела вокруг себя защитную сеть, непроницаемую для Джеанны. Затем герцогиня начала собирать свои силы, чтобы уничтожить эту беспомощную Дерини, посмевшую бросить ей вызов. Пространство между двумя женщинами светилось и потрескивало -- там столкнулись фантастические силы, старавшиеся уничтожить друг друга. Келсон во все глаза смотрел на мать, ошеломленный происходящим. Дункан же и Морган, разобрав