- Венцит отхлебнул остывшего чая и наконец осушил чашечку одним глотком. - Думаю, что сейчас мы с тобой отправимся прямо к нему. В подземелье под главной башней Кардосской крепости, известной как крепость Эсгаир Ду, на охапке соломы лежал навзничь Дерри. Его руки сковывали цепи, закрепленные на кольцах, вделанных в стену. От ран его лихорадило; он уже сутки лежал здесь, и за это время лишь однажды ему принесли кружку солоноватой воды и несколько кусков черствого хлеба. У него сводило желудок от голода, голова раскалывалась, и он с трудом заставил себя раскрыть глаза и посмотреть на сырые своды, собираясь с силами, чтобы перевернуться на бок и приподнять голову. Больно. Пульсирующая боль в плече и в голове. Когда он попытался опереться на сведенное судорогой колено, то ощутил еще и острую боль в бедре. Стиснув зубы, он все же приподнялся и сел, подтянувшись на цепях, которые тянулись от его запястий к двум железным кольцам в стене на высоте восьми футов. Эти кольца он помнил. К ним его приковали тюремщики, приведя сюда, так, что он был распростерт на стене. После этого они долго избивали его кулаками и хлыстами для верховой езды, пока он не потерял сознания. А очнулся он спустя несколько часов на этой самой сырой и грязной соломе, на которой он сейчас сидел. Он вытер потное лицо о здоровое плечо и с трудом моргнул, а затем стал подниматься на ноги. Слева от него было окно. Если он правильно помнил расположение Эсгаир Ду, то он сможет увидеть отсюда долину. Он выпрямился, отдышался и, держась за цепи, доковылял до окна. Далеко на равнине стояли войска Венцита. Немного севернее, на небольшой возвышенности, выстроились лучники, занимая наиболее выгодные позиции. На северо-востоке располагались кавалерия и пехота, готовые взять наступающих в двойные клещи, если представится такая возможность. Ему был виден нескончаемый поток промокших и забрызганных грязью конников, выезжающих на равнину оттуда, где, как ему было известно, находился брод. Он даже слышал выкрики командиров, выстраивающих солдат в колонну. На юго-востоке, в противоположной стороне, Торентские солдаты занимали позиции вокруг личной полевой ставки Венцита, где чародей из Торента будет, наверное, находиться, когда начнется наступление королевского войска, и отсюда он будет вести сражение. Пока Дерри не обнаружил ни малейшего признака, говорившего бы о приближении армии Келсона, но он знал, что войско уже в пути. Кто-то должен был пробиться к королю и сообщить, что произошло с войском Яреда. Дерри надеялся, что сюда Келсон приведет уже единое войско, что все внутренние противоречия уже решены. Он думал о том, смогут ли Морган и Дункан помириться с архиепископами. Со вздохом Дерри принялся в сотый, наверное, раз рассматривать свои цепи, тянуть их и дергать. Пока он закован здесь, как дикий зверь, у него нет ни малейшей надежды на освобождение. Но даже если бы он избавился от цепей, раны, скорее всего, не дали бы ему далеко уйти. Он и стоять-то не мог; стоило опереться на раненую ногу, как пульсирующая боль сразу же отдавалась во всем теле. Плечо вроде бы болело не так сильно, но он чувствовал, что именно эта рана - причина озноба и головокружения. Несколько часов назад, когда стражники принесли ему хлеб и воду, он пытался сам осмотреть рану, но не смог, так как ему было не развязать тугую повязку. Между тем рана, как ему казалось, была воспалена и гноилась. Течение его мыслей прервал лязг ключа в замке. Он обернулся, болезненно сморщившись, н уставился на дверь. Цепь натянулась. В приоткрывшейся узкой щели показалась голова стражника в шлеме. Он смерил Дерри пренебрежительным взглядом, вошел в темницу и распахнул дверь, пропуская высокого рыжеволосого человека, одетого в янтарный шелк. Это был Венцит. За ним следовал Ридон. Дерри вздрогнул, у него невольно перехватило дыхание. Он оцепенел от гнева, когда оба Дерини вошли в его клетку. Под шелком и мехами на них были кожаные куртки; на Венците - светло-коричневая, а на Ридоне - темно-синяя. Глаза Венцита поблескивали холодным аквамариновым блеском, когда он еще в дверях стал разглядывать пленника. В руках, одетых в перчатки, он вертел тонкий кожаный хлыст. Дерри выпрямился, насколько мог, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в ноге и звон в ушах. Венцит тем временем приблизился на несколько шагов. Стражник неподвижно вытянулся у дверей, а Ридон небрежно прислонился к стене, скрестив ноги. - Ну, - начал Венцит, - наш маленький пленник проснулся. И даже на ногах. Неплохо, молодой человек. Твой господин мог бы тобой гордиться. Дерри не отвечал, зная, что Венцит будет стараться вывести его из себя, и решив, что не поможет ему в этом. - Конечно же, - продолжал Венцит, - немного стоит похвала твоего господина, ведь в конце концов он просто трус и предатель, не так ли? В глазах Дерри вспыхнул опасный огонек, но он заставил себя держать язык за зубами, хотя не представлял, как долго еще сможет сдерживаться. Он уже не мог рассуждать спокойно. - Ты согласен? - спросил Венцит, приподняв бровь и еще на шаг приблизившись к Дерри. - Я ожидал от тебя большего, Дерри. Это ведь бросает тень и на того, кто тебя учил, разве нет? Говорят, вы с Морганом были очень близки, друг мой, намного ближе, чем полагается мужчинам. Говорят еще, что тебе известны тайны, которые простым людям и во сне не снились. Дерри приоткрыл глаза, сдерживаясь из последних сил, но Венцит щелкнул хлыстом перед его лицом, и он снова увидел ненавистные голубые глаза под бесцветными ресницами. - Что, Дерри, не отвечаешь? Не стесняйся, не надо. А правда ли, что вы с Морганом были... как бы это сказать?.. Любовники? Что его постель ты изучил так же хорошо, как и его магию? С безумным воплем Дерри бросился на своего мучителя, пытаясь цепями размозжить эту лукавую физиономию. Но Венцит рассчитал все до дюйма и стоял ровно, не шелохнувшись, когда руки Дерри, сдерживаемые цепью, замерли перед самым его лицом. Дерри со стоном упал на пол. Венцит презрительно посмотрел на него и сделал знак стражнику, чтобы тот поднял его. Стражник натянул цепи через кольца в стене и закрепил их таким образом, что Дерри теперь снова наполовину обвис на раскинутых в стороны руках, пригвожденный к стене. Венцит с любопытством посмотрел на свою еще живую жертву, постукивая рукоятью хлыста по ладони, а затем кивком головы велел стражнику удалиться. Несмазанные петли заскрипели, и дверь за тюремщиком закрылась. Ридон задвинул засов и вяло прислонился к тяжелой двери, прикрыв собой глазок. - Ну, что, друг мой, гордость тебя еще не покинула? - спросил Венцит, вплотную приблизившись к Дерри, и приподнял его подбородок рукояткой хлыста. - А что тебе еще дорого из того, чему тебя учил Морган? Дерри заставил себя сосредоточить взгляд на правом ухе Венцита и постарался прийти в себя. Он еще никогда раньше не был так безрассуден. А Венциту только этого и надо. Проклятая лихорадка совсем затмила ему разум. Если бы у него в голове хоть немного прояснилось. Венцит отвел хлыст назад и, убедившись, что завладел вниманием своего пленника, заговорил: - Скажи-ка мне, Дерри, чего ты боишься больше всего? Смерти? - Дерри не отвечал. - Нет, вижу по глазам, что не смерти. Со страхом смерти ты справился. Ну, тем хуже для тебя. Потому что тогда я извлеку самые страшные кошмары из самой темной бездны твоей души. Он задумчиво отвернулся и принялся расхаживать по соломе, на ходу размышляя вслух: - Так значит, ты боишься чего-то лишиться, но не жизни? А чего? Своего положения? Богатства? Чести? - Он снова повернулся к Дерри. - Правда, Дерри? Ты больше всего боишься лишиться чести? И власти над собой? Над чем - над телом? Душой? Рассудком? Дерри ничего не отвечал. Он заставил себя спокойно смотреть поверх головы Венцита, сосредоточившись на трещине в стене. Тонкая паутина оплетала трещину, перекрывая отверстие хрупкими нитями. Дерри решил смотреть на эту паутину и молчать, не обращая внимания... Внезапно раздался резкий свист плети, и острая боль обожгла ему лицо. Венцит опустил хлыст. - Ты отвлекаешься, Дерри, - прорычал он. - Предупреждаю тебя, я терпеть не могу нерадивых учеников. Дерри сдержал охвативший его ужас и заставил себя посмотреть в лицо своему мучителю. Венцит стоял не дальше, чем в двух футах от него; глаза чародея бегали, как две капельки ртути. - А теперь, - невозмутимо продолжал Венцит, - слушай, что я тебе скажу. И если ты будешь невнимателен, Дерри, тебе будет больно, снова и снова, пока ты не начнешь слушать меня или пока не умрешь. И эта смерть не будет легкой, я тебя уверяю. Ты слушаешь, Дерри? Дерри кивнул и заставил себя слушать. Губы у него пересохли, язык распух и не помещался во рту. Он почувствовал, как теплая струйка ползет у него по щеке там, где ее обжег удар кнута. - Хорошо, - пробормотал Венцит, проводя рукояткой хлыста вдоль щеки и шеи Дерри. - Первый урок на сегодня, который ты должен запомнить, и запомнить твердо, - это то, что твоя жизнь целиком в моих руках. Захочу - и ты будешь умолять меня даровать тебе забвение, со слезами будешь молить о милосердной смерти, как избавлении от мучений. Венцит неожиданно сжал его раненое плечо свободной рукой. Дерри невольно вскрикнул, но боль уже прошла, он даже не успел ее до конца почувствовать. Он поднял голову, с ужасом глядя на Венцита, рука которого все еще лежала на раненом плече, и Дерри старался не задумываться о том, что сделает чародей в следующий момент. Венцит улыбнулся какой-то особой улыбкой. - Я сделал тебе больно, Дерри? - спросил он, мягко поглаживая пальцами его раненое плечо. - Правда, я не хотел. Мне совсем не нужно больше тебя мучить, я и так обладаю властью над тобой в той мере, в какой это мне необходимо. Ты уже вынужден мне повиноваться. И хотя твой разум будет сопротивляться моим приказам, на тело твое, тем не менее, будет в точности исполнять их. Венцит с усмешкой провел по телу Дерри рукой и отошел на шаг, в раздумьях постукивая рукояткой хлыста по изящному сапогу. Мгновение спустя он бросил хлыст Ридону и стал разглаживать перчатки, вновь пренебрежительно рассматривая Дерри. - Скажи-ка, тебя когда-нибудь благословляли? - спросил он, смыкая пальцы. - Ну, какой-нибудь священник простирал руку над твоей головой? Дерри напряженно нахмурился, а Венцит тем временем поднял правую руку, словно для благословения. - Я, конечно, не священник, да и то, что хочу сделать, - не благословение, - продолжил он. - Ты помнишь, я тут давеча говорил о потере власти над своей душой, телом, рассудком? Думаю, Дерри, что мы начнем с души. Итак, я навожу на тебя чары. Он медленно опускал поднятую руку, сложив пальцы, как, благословляя, делают священники, и медленно же повел ее сначала вправо, потом влево. И когда он провел рукой перед глазами Дерри, им овладела какая-то странная дремота, сковавшая холодом его члены. Он вскрикнул, не в силах понять, что происходит с его разумом, и застонал, когда Венцит коснулся оков у него на запястьях и освободил его. Дерри не мог удержаться на онемевших ногах. Он пошатнулся и почувствовал, что чьи-то сильные руки не дают ему упасть. Голова его беспомощно откинулась на стену, волосы цеплялись за шершавый камень и доски. Затем вперившиеся в него голубые глаза приблизились и хищный рот впился в губы Дерри длинным, бесстыдным поцелуем. Он выскользнул из объятий Венцита и беспомощно сполз по стене вниз. Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты; его бил озноб. Дерри закрыл лицо руками, сквозь гул в голове услышал хохот Венцита, которому хихиканье Ридона вторило, как насмешливое эхо. Потом Венцит ткнул его сапогом в бок, и он поднял голову и осмотрелся, превозмогая дурноту. Венцит с усмешкой поглядел на Ридона, который с живым интересом наблюдал за происходящим, и протянул руку к его кинжалу. Ридон, поклонившись, бросил ему кинжал, и Венцит ловко поймал оружие. Рукоять кинжала была отделана золотом, усыпана жемчугами, а его лезвие холодно поблескивало в тусклом свете подземелья. Венцит наклонился и дотронулся до подбородка Дерри острием кинжала. - Ах, как же ты меня ненавидишь, - негромко сказал он. - Ты сейчас думаешь, что будь этот кинжал у тебя в руках, ты перерезал бы мне глотку за все то, что я тебе сказал и сделал. Так попробуй же! С этими словами Венцит протянул кинжал Дерри, держа его за лезвие; он сам вложил рукоятку в правую руку юноши. - Подойди, убей меня, если сможешь. Дерри застыл на мгновение, словно не веря себе, и истерически рассмеялся. Конечно, он не мог этого сделать. Венцит подошел ближе, разжал без труда пальцы Дерри, взял у него кинжал и снова прислонил юношу к стене. Дерри был слаб, как котенок, и, не сопротивляясь, наблюдал, как Венцит с усмешкой просунул клинок за воротник его рубахи и ловко разрезал полотно. Он откинул рубаху с груди Дерри, держа кинжал в левой руке. Взгляд его был холоден и равнодушен в сумеречном свете, и Дерри ясно понял, насколько он близок к смерти. И как он мог подумать, что Венцита можно убить кинжалом! Это же не человек, это демон! Нет - сам Сатана! - Ну вот, мой дорогой Дерри, видишь, ты ничего не можешь. Теперь твоя душа принадлежит мне, а вместе с ней - и тело, я думаю. Ты не можешь меня убить, Дерри, - спокойно говорил он, - но я могу тебе приказать, чтобы ты убил себя, и ты подчинишься мне. Возьми кинжал, Дерри. Поднеси его сюда, прямо напротив сердца, куда я показываю. Дерри с удивлением смотрел, как его рука, точно чужая, взяла кинжал и приставила его острием к груди, и он знал, что убьет себя не задумываясь, если Венцит прикажет, и знал, что ничего не может с этим поделать. Венцит опустил руку. Он стоял, покачиваясь на каблуках, солома хрустнула у него под ногами. - Ну, начнем. Начнем с небольшого надреза, чтобы выпустить немного крови. Дерри с изумлением смотрел, как его собственная рука ведет кинжал, как лезвие плавно движется по его груди, оставляя за собой тонкий порез. Несколько капель крови застыли на белой коже яркими бусинками. Когда порез достиг длины в три пальца, лезвие кинжала застыло, как бы ожидая следующего приказа. - Итак, пролилась кровь, - прошептал Венцит бархатным голосом. - А теперь постоим на краю смерти. Достаточно одного движения, друг мой. Небольшое нажатие, и мы, между прочим, повс1речаемся с ангелом смерти здесь, в этой скорбной темнице. Клинок стал погружаться в плоть Дерри, из-под стали вытекло еще несколько капель крови. Лицо Дерри посерело. Он чувствовал острие, вонзающееся в тело, чувствовал смертельный холод, неумолимо движущийся к его сердцу, и все так же ничего не мог изменить. В ужасе он закрыл глаза, стараясь успокоить охваченную страхом душу, в отчаянии вспоминая всех святых и все в детстве заученные молитвы. Вдруг он почувствовал руку Венцита на своем запястье, почувствовал, как тот извлек кинжал из раны и клочком белого шелка промокнул кровь. Венцит коснулся разреза правой рукой, и Дерри ощутил холод. Чародей повернулся с удовлетворенной улыбкой к Ридону, сделав знак, что на сегодня довольно и можно уходить. Когда дверь открылась, Дерри приподнялся на локтях и обнаружил, что кинжал остался у него в руке; он проводил взглядом удаляющегося по темному коридору Ридона. Стражник с факелом пришел осветить им путь. Венцит задержался в дверях, насмешливо салютуя своей жертве хлыстом. - Отдыхай, друг мой, - сказал он; голубые глаза его блеснули в факельном свете. - Надеюсь, тебя научили чему-нибудь эти наши игры. Я собираюсь использовать тебя в одном очень важном деле. Это связано с Морганом. Дело в том, что ты предашь его. Дерри сжал кулаки и, вспомнив о кинжале, замер, потом немного изменил положение тела, чтобы прикрыть его от глаз Венцита, но тот лишь усмехнулся. - Можешь оставить эту игрушку у себя. Мне она больше не нужна. Но не думаю, что и тебе пригодится. Видишь ли, дружок, я не могу позволить тебе воспользоваться им. Но ты и сам скоро все поймешь. Когда дверь закрылась и ключ снова повернулся в замке, Дерри вздохнул и в изнеможении упал на солому. Несколько минут он просто лежал с закрытыми глазами, пытаясь отогнать от себя ужас последних часов. Но едва его разум прояснился и боль прошла, у него вдруг эхом отдалось в голове: "Ты предашь его!" И Дерри, истерически всхлипнув, повалился на бок, закрыв лицо здоровой рукой. Господи!.. Что с ним сделал Венцит? Не ослышался ли он? Да, это так! Чародей сказал, что Дерри выдаст своего лорда, что он будет Иудой своему другу и сеньору, Моргану. Нет! Этого не будет! С трудом усевшись, Дерри нашарил в соломе кинжал, оставленный Венцитом. Он сжал его в дрожащей руке и с ужасом уставился на него. Его внимание отвлекло какое-то странное кольцо, сверкнувшее на указательном пальце, - раньше он этого кольца никогда не видел. Но затуманенное сознание не придало этому значения; клинок - вот что занимало его мысли. Венцит довел его до этого. Венцит только показал клыки и уже может командовать им, как последним рабом. Он обещал, что заставит Дерри предать своего господина, и юноша не сомневался, что это действительно во власти чародея. И, конечно, он может запретить Дерри искать собственной смерти - но вдруг этот запрет удастся обойти? Дерри не хотел, не мог допустить, чтобы его использовали как орудие против Моргана. Расчистив пол от соломы, Дерри выкопал в глине ямку, расширив ее до таких размеров, чтобы в нее поместилась рукоятка кинжала. Посмотрев на дверь и понадеявшись, что за ним не следят, он лег возле этого углубления ничком и приготовился, держа кинжал обеими руками. Самоубийство. О нем запрещено даже думать человеку, который, как Дерри, верит в Бога и в бессмертие души. Для верующего самовольный уход из жизни - смертный грех, повергающий в Ад на вечные муки. "Но есть кое-что пострашнее Ада, - убеждал себя Дерри. - Предать себя, предать друзей..." Себе он помочь уже на мог. Он до последнего боролся с Торентским владыкой и проиграл. Никто не упрекнет его за это. Но Морган... Морган не раз спасал ему жизнь, не раз выхватывал его из самой пасти смерти при самых немыслимых обстоятельствах. Может ли он, Дерри, поступить иначе? Держа кинжал за лезвие, Дерри некоторое время смотрел на крестообразную рукоятку. В мыслях его пронеслись десятки молитв; он торопливо поднес кинжал к губам и вложил его рукояткой в подготовленную выемку. Бог поймет его и простит за то, что он собирается сделать. Укрепив кинжал, Дерри приподнялся на локтях и замер так; острие клинка было направлено в сердце. Скоро все кончится. Он продержится так несколько секунд и упадет на сверкающую сталь. Даже Венцит не сможет предотвратить падения ослабевшего тела. Дерри закрыл глаза. Руки у него задрожали. Он вспомнил тот давно прошедший день, когда они с Морганом, смеясь, скакали по полям Кандорского ущелья. Он вспомнил все битвы, всех скакунов, всех девушек, с которыми любился в стогах сена в отчем имении, свою первую оленью охоту... И тут его тело стало опускаться. ГЛАВА XX "Господь отдал меня в руки, из которых не могу подняться"[20]. Боже! Он не может этого сделать! Как только острие кинжала коснулось груди, руки Дерри внезапно налились силой и отбросили тело вверх и в сторону, прочь от неминуемой смерти. С криком отчаяния он схватил клинок с пола, пытаясь перерезать собственные вены, глотку... Но все бесполезно - он не мог этого сделать, как будто невидимая рука сдерживала его усилия, не позволяя нанести тяжелое ранение. Венцит! Венцит прав! Дерри не может убить себя! Не в силах сдержать слезы, Дерри упал на живот и затрясся в беззвучных рыданиях; его рана горела, голова кружилась. Кинжал все еще был в его руках, и он исступленно вонзал его в покрывавшую пол солому, снова и снова, но постепенно затих. На смену ужасу пришло вялое безразличие. Потом он очнулся. Или это только показалось ему. Он подумал, что проспал лишь несколько минут, когда что-то мягко коснулось его руки. Он содрогнулся, думая, что это Венцит пришел, чтобы снова мучить его, но прикосновение было легким и не принесло боли. Когда Дерри, набравшись храбрости, повернулся, он увидел человека в сером капюшоне, в задумчивости склонившегося над ним. Дерри почему-то не испугался его, хотя не знал, кто это. Он хотел уже что-то спросить, но незнакомец покачал головой и предостерегающе приложил к его губам холодные пальцы. Из-под капюшона на Дерри смотрели странные серо-серебристые глаза; пряди выбившихся волос тоже казались серебристыми или даже - золотистыми, Дерри никогда ничего подобного не видел. Но потом его видение стало расплываться, мысли затуманились, и он вновь потерял сознание. Очнувшись, он ощутил прикосновение рук незнакомца, и каждое касание облегчало боль в его ранах. Он не видел гостя, только чувствовал, как тот приподнял его правую руку и, ощупав что-то холодное на мизинце Дерри, тяжело вздохнул. Юноша не мог даже пальцем пошевелить. А когда незнакомец выпрямился, у Дерри снова все поплыло и закружилось в голове, и он уже не знал, вправду ли он видит сияние вокруг головы этого человека, или это только галлюцинация. Почему-то это даже не казалось ему важным. Потом этот человек двинулся к выходу, напоследок как-то странно посмотрев на него, и когда он достиг двери, Дерри показалось, что он исчез, не открывая ее, а там, где только что стоял незнакомец, вспыхнуло глубокое сияние. Юноша, как во сне, подумал, что стал свидетелем чего-то необъяснимого, но его голова в изнеможении клонилась вниз, и он уснул. Дерри не знал, что армия Келсона рядом, близ Линдрутского плато. Келсон хотел достигнуть предполагаемого места битвы до темноты, и королевская армия давно уже была в пути. Дозорные и разведчики высылались вперед, чтобы опасность не застигла армию врасплох. Но за первые три часа они не обнаружили ничего необычного. Тем неожиданнее оказалось известие, вдруг принесенное ими. Один из патрульных отрядов, ехавший впереди, немного отклонился к западу и там обнаружил кучку пеших вооруженных солдат, скрывавшихся в поросшем кустарником ущельи. Не желая выдать свое присутствие, разведчики сочли за благо скрыться и не смогли рассмотреть форму солдат, однако они были уверены, что в засаде около пятидесяти человек, судя по стальным копьям и пикам, что блестели в солнечных лучах. Разведчики вернулись и сообщили об увиденном Келсону. Молодой король нахмурился, пытаясь разгадать вражеский план. Засада могла быть просто тактической уловкой - какой урон способна нанести такая горстка воинов армии Гвинедда? Это же самоубийство - если только в решительную минуту этим сидящим в засаде воинам не придет подкрепление. После краткого раздумья Келсон позвал генерала Глодрута. После возвращения из Ренгартского ущелья он был в королевском лагере. Проверив боевой порядок и отдав распоряжения Глодруту, юный главнокомандующий направился на поиски Моргана. Генерал-Дерини ехал во главе центральной колонны на белом коне, в сопровождении Дункана, Нигеля и епископа Кардиеля. Морган расспрашивал испуганного юного разведчика, который, казалось, с трудом удерживал своего разыгравшегося коня. Рядом собралось еще полдюжины наездников; судя по флажкам и кожаным плащам, это тоже были разведчики. Кардиель нервно теребил концы поводьев. Только Нигель заметил подъехавшего короля. Келсон поразился, заметив, что Дункан сжимает изорванный обрывок флага с малиновой розой и спящим львом - символами рода Мак-Лайнов. Он посмотрел на Моргана - в его серых глазах был немой вопрос. - Не могу сказать вам, что случилось, мой принц, - сказал Морган, подъезжая к Келсону и натягивая поводья. - Кто-то оставил нам это не слишком вежливое предупреждение. Этот флаг принес Добс, - он указал на кусок шелка в руках Дункана. - Но толком ничего сказать об этом он не может. Надо бы расследовать это дело получше. - Думаете, это ловушка? - спросил Келсон, посмотрев на знамя и поежившись. - Добс, как ты это нашел? Добс растерянно посмотрел на короля, потом, сжав поводья в левой руке, перекрестился, весь дрожа. - Бог им судья, государь, это... Я даже говорить об этом не могу, - произнес он срывающимся голосом. - Это было так ужасно, так противно... Государь, давайте уйдем из этого места, пока не поздно, нам с ними не сладить, если они выделывают со своими врагами такое. - Можешь идти, - сказал Морган, прерывая дальнейшие расспросы. Дернув за поводья, он поехал в гору, и за ним Келсон, Дункан и все остальные. Варин с двумя своими людьми уже ждал наверху. С ними был и епископ Арилан. Привстав в стременах, он осматривал плато. Когда подъехали остальные, Варин поприветствовал их коротким кивком. - Скверный вид у этого местечка, государь, - тихо сказал он. - Смотрите, сколько здесь воронов и грифов. Так и ходят кругами возле самой земли. Не нравится мне это. Келсон посмотрел в том направлении, куда указывал Варин, - и чуть не вскрикнул от ужаса. Внизу, на плато, в зарослях кустарника, стояло множество вооруженных людей. Они отбрасывали длинные тени, их шлемы и доспехи блестели на солнце. Но они не двигались, хотя хищные птицы, сытые и ленивые, сновали прямо у них над головами. Дальше к западу, в ущельи, где побывали разведчики Келсона, небо было черным от летучих хищников. Догадаться, что это значит, было нетрудно. Келсон опустил голову и вздохнул. - А... а знамена наши? - слабым голосом спросил он. Один из помощников Варина опустил подзорную трубу и вздохнул. - Похоже, что так, государь. Там все - мертвые. - Он сам поежился от своих последних слов. - Довольно, - сказал Морган, понимая, что распоряжаться здесь лучше ему. - Венцит оставил нам жуткое послание - это ясно. Надо прочесть его. Нигель, дайте сигнал эскорту, чтобы они присоединились к нам. Остальные - за мной. С этими словами он пришпорил коня и начал спускаться по склону в сопровождении Дункана и епископов. Келсон неуверенно посмотрел на Нигеля, ждавшего, кажется, чтобы его царственный племянник подтвердил распоряжение Моргана, и, кивнув, поскакал вслед за остальными. Рядом с ним ехал Варин. Нигель отправился за эскортом. Склон был пологим, но лошади сбивались, чувствуя в воздухе дыхание смерти. Некоторые из коней шарахались при виде огромных черных птиц, спускающихся к самой земле. Кто эти окруженные страшными птицами мертвецы, было уже всем понятно по одежде на них - голубой с серебром и малиновой - цвета Кирни и Кассана. Каждое тело было насажено на деревянный кол, вбитый в землю. Некоторые, менее других защищенные доспехами, стали уже почти целиком добычей птиц. Воздух был полон зловонием разлагающихся тел и птичьего помета. Келсон стал белее, чем перо на его шлеме. Остальные выглядели не лучше; все молчали. Дункан, покачав головой, закрыл глаза, и даже Варин на мгновение застыл в седле, как будто потеряв сознание от ужаса. Кардиель прикрыл рот и нос белым платком, подавляя тошноту. Чуть придя в себя, он печально посмотрел на Келсона. - Государь... - Голос Кардиеля сорвался, но он начал снова: - Государь, что ж это за люди, которые могут учинить такое? Есть ли у них душа? Может быть, он вызывает магией черных демонов, и они ему служат? Келсон покачал головой. - Нет здесь никакой магии. Он рассчитывает на то, что нас охватит человеческий ужас. И это куда страшнее, чем та магия, которую он мог бы применить против нас. - Да, но это... Морган осадил испугавшуюся лошадь и проглотил комок в горле. - Венцит знает, как напугать людей, - тихо сказал он. - Увидеть своих близких, изуродованных смертью, разложившихся, - что может быть страшнее? Человек, который устроил это... - Не человек - Дерини! - вдруг воскликнул Варин. повернув коня и яростно взглянув на Моргана. - Только безумный Дерини! Государь! - В его глазах вспыхнул фанатичный огонь, которого Келсон не думал больше увидеть. - Вы теперь видите сами, что такое Дерини! Ни один человек никогда не сделал бы такого со своими врагами! Только Дерини на такое способен. Я говорил вам, что им нельзя верить... - Вы забылись, Варин! - крикнул, прерывая его, Келсон. - Я тоже поражен тем, что мы здесь видим... Но к нашему общему позору, таких ужасов более чем достаточно и в человеческой истории. Вообще, я до поры запрещаю обсуждать вопрос о Дерини. Ясно? - Государь! - смущенно начал Варин. - Вы не так меня поняли. Я не имел в виду вас... - Его величество знает, что вы имели в виду, - примирительно сказал Арилан, поправляя седельную сумку. - Гораздо важнее, однако, другое... Он задумчиво посмотрел на стоящие трупы - и вдруг резким движением сбросил свой плащ ни спину лошади и спешился. Под недоуменными взглядами остальных он потянул за край плаща ближайшего к нему мертвеца. После минутного размышления он подошел к другому трупу и сделал то же самое. С озабоченным лицом он обернулся к Келсону и другим, все еще стоявшим без движения. - Государь, не могли бы вы подойти поближе? Тут очень странная вещь. - Подойти и посмотреть на покойника? Арилан, я не вижу нужды смотреть на них вблизи. Они мертвы. Разве этого мало? Арилан покачал головой. - Нет, вы должны увидеть. Морган, Дункан, подойдите тоже. Я думаю, они уже были мертвыми, когда их принесли сюда, - должно быть, их убили в бою. У всех страшные раны, а на земле крови очень мало. Обменявшись взглядами, Морган с Дунканом спешились и подошли к Арилану. Келсон, помешкав, направился за ними. Тем временем Нигель с вооруженным эскортом спускался с вершины холма, тоже ужасаясь открывшейся взору картиной. Генералы, оставшиеся наверху, гадали, что же случилось в долине. Нигель спешился, Арилан пригласил его присоединиться к ним и перешел к третьему телу. - Вот смотрите. Теперь я уверен, что так и есть. Столько ран - а на одежде ни капли крови. Они даже переодели их, чтобы лучше было видно на расстоянии. Из чего следует, - он поднял шлем следующего мертвеца, - вовсе даже не обязательно, что все эти люди - наши. Когда он скинул шлем на землю, все ахнули: под ним была пустота. Тело было без головы; только почерневшие сгустки крови и плоти предстали перед их глазами. Арилан перешел к следующим фигурам, но результат был тот же - все тела были обезглавлены. Тяжело дыша, Арилан снимал шлем за шлемом с безглавых плеч. В ужасе он отвернулся и ударил себя кулаком по ладони. - Да черт их всех подери! Я знал, что для них нет ничего святого, но такого я и от Венцита не ожидал! - Это... это работа Венцита? - с трудом произнес Нигель. - А чья же еще? Нигель с недоверием покачал головой. - Боже мой, здесь человек пятьдесят. - Его голос охрип от ужаса. - И, похоже, у всех отрублены головы. Эти люди были нашими друзьями, нашими товарищами по оружию! Хотя... Мы даже не знаем, кто они... Он замолчал и растерянно оглянулся. Келсон бросил быстрый взгляд на Моргана. Если не считать того, что он нервно сжимал и разжимал руки, генерал-Дерини казался спокойным; Дункан тоже скрывал свои чувства - хотя Келсону трудно было даже вообразить себе, чего это ему стоило. Морган заметил взгляд Келсона и, легко коснувшись его плеча, двинулся навстречу остальным. - Мы должны похоронить этих людей, джентльмены, или хотя бы предать тела огню: закопать их всех у нас просто нет времени. Нас заметят на плато - и на равнине тоже. Келсон, - он повернулся к королю, - как вы думаете, не следует ли сообщить людям о том, что случилось? - Конечно. - Я согласен, - кивнул Морган. - Но нужно обязательно добавить, что умерли все эти люди прежде, чем их принесли сюда, и умерли они во всяком случае в честном бою, их не прикончили как диких зверей. - Это правильно, - поддержал Арилан. - Это должно напомнить солдатам, за что и с кем мы воюем. Такими средствами Венцит приблизит свой конец. Келсон кивнул. Кажется, он начал приходить в себя. - Отлично. Дядя Нигель, позовите своих людей, пусть приготовят погребальный костер. - Конечно, Келсон. - Варин, если бы вы с вашими людьми осмотрели окрестности... Варин поклонился в седле. - Как прикажете, государь. - А вы, Арилан и Кардиель... Времени для подобающей панихиды нет. Но может быть, вы и ваши собратья скажете несколько слов перед тем, как предать тела огню. А если вы опознаете кого-нибудь, хотя, конечно, трупы обезглавлены, я понимаю, но... - он вздрогнул и отвернулся, - буду вам благодарен. Опустив голову, Келсон пошел к своему коню, стараясь не смотреть больше на ужасное зрелище. Когда он поехал в гору в сопровождении генералов и епископов, Арилан посмотрел ему вслед, посмотрел вслед Варину, его людям и Кардиелю, ехавшим через плато к долине. Воины из эскорта Нигеля спешились и начали снимать и укладывать обезглавленные тела. Пока солдаты пробирались сквозь полные мертвецов заросли, Арилан подошел к Моргану и Дункану и, став между ними, положил руку каждому на плечо. - Наш молодой король страшно потрясен этим, друзья мои, - тихо сказал он, глядя, как солдаты прокладывают себе дорогу в жуткой чаще из кустов и кольев. - Как это скажется на нем? Морган хмыкнул и сложил руки на груди. - У вас просто талант задавать вопросы, на которые я не могу ответить. Как подействует это на любого из нас? Знаете, что меня беспокоит больше всего? Арилан покачал головой, и Дункан удивленно посмотрел на него. - Вот что, - тихо начал Морган, - эти тела... Судя по всему, это мертвые Торентские солдаты в кассанской форме, но ведь, может быть, и не Торентские. - Он прервался, глаза его сузились. - И кто-то где-то знает, кто эти люди. А самое страшное - тела здесь, а где-то в другом месте головы. Так вот - что будет, когда мы их найдем? Их продвижение вперед отложилось еще на час, а потом каждая колонна отдала последние почести дымящимся погребальным кострам. Среди солдат ходили, конечно, тревожные разговоры; такое надругательство над телами погибших вызвало гнев людей, они были готовы немедля ринуться в бой. Теперь ни у кого не было сомнений в злодействе Венцита Торентского. Такой человек не заслуживает пощады от гвинеддского короля. Битва поутру будет жестокая и кровавая, это ясно. Армия двинулась дальше, оставив позади два пепелища, окутанных густым, жирным дымом. Больше ничего подобного они не встретили. Быть может, враги сочли, что придуманного ими устрашающего зрелища будет довольно для того, чтобы внести страх и смятение в ряды королевской армии. Как бы то ни было, Келсон был рад, когда они достигли наконец места, где было решено разбить лагерь. Сгустились сумерки; после этого долгого и тяжелого дня все нуждались в хорошем отдыхе. Потребовалось три часа, чтобы разбить лагерь. Келсон, лично убедившись, что лагерь надежно укреплен, удалился ужинать в свою палатку. Его сопровождали Морган, Дункан и Нигель. За ужином все они говорили о каких-то пустяках, не желая припоминать подробности прошедшего дня. Когда бокалы наполнили в последний раз, Келсон встал и, подняв кубок, движением руки попросил встать всех остальных. - Друзья, последний тост. За завтрашнюю победу! - И за короля! - добавил Нигель, прежде чем Келсон поднес кубок к губам. - Да царствует он долго и счастливо! - За победу и короля! - повторили другие, поднимая бокалы. Келсон слегка улыбнулся, осушил кубок и сел, откинувшись в кресле. Он озабоченно посмотрел на своих гостей и, покачав головой, вздохнул. - Знали бы вы, как я устал. Но неважно. Часовые расставлены... Морган, могу я попросить вас об одном одолжении? - Разумеется, мой принц. Келсон кивнул. - Хорошо. Я бы попросил вас разыскать леди Риченду и сказать ей, с чем мы столкнулись сегодня, - в общих чертах, конечно. Она очень чувствительная леди. Скажите ей, что мое отношение к ней не изменится, если она не пожелает завтра встретиться со своим мужем. - По всему, что я слышал, - кашлянул Дункан, - вы выбрали для этого не лучший момент. Леди Риченда, может быть, и чувствительная леди, но довольно упрямая. Келсон улыбнулся. - Я знаю и отчасти понимаю ее настойчивость - ведь ей кажется, что она действует на благо гвинеддской короне. Морган, дайте ей понять, с кем мы имеем дело. Я не вправе просить ее помощи после всего, что мы видели. Я не могу позволить ей пойти на это. - Я сделаю что смогу, мой принц, - кивнул Морган. - Благодарю вас. А вам, Нигель, буду признателен, если мы с вами пойдем и посмотрим северные укрепления. Я в них не вполне уверен, и мне нужен ваш совет. Когда Келсон с Нигелем удалились, Морган также покинул королевский шатер. Его и обрадовало, и смутило поручение Келсона, поскольку он не был уверен, что сможет увидеть Риченду вновь, после их краткой, но так поразившей его встречи в Дхассе. Он всей душой, конечно, стремился к встрече с ней, но чувство чести удерживало его от любого неосторожного шага. Морган напоминал себе, что не должен испытывать слишком, больших чувств к жене другого человека - тем более если завтра он может этого человека убить. Но сейчас от него ничего не зависело. Он получил приказ короля и должен повиноваться. По дороге к ставке епископа Кардиеля он испытывал странное чувство душевного подъема. Епископа не было - должно быть, он осматривал расположение войск вместе с Варином и Ариланом, но епископская охрана пропустила Моргана. Перед голубой палаткой Риченды горели факелы; изнутри мерцал более мягкий свет восковой свечи. Перед тем, как подойти ко входу в палатку, Морган нервно сглотнул слюну и прочистил горло. - Миледи графиня? - мягко окликнул он. Занавесь отдернулась, и в проеме появилась высокая темная фигура. Сердце Моргана вздрогнуло на мгновение - и сразу же успокоилось. Это была монахиня, а не леди Риченда. - Добрый вечер, ваша светлость, - сказала святая сестра, опустив голову. - Ее светлость укладывает спать молодого господина. Вы желаете поговорить с ней? - Если позволите, сестрица. У меня к ней дело от короля. - Я скажу ей, ваша светлость. Подождите здесь, пожалуйста. Когда монахиня удалилась, Морган, отвернувшись, стал смотреть в темноту, окружавшую пятно факельного света. Через несколько мгновений у входа в палатку появилась вторая фигура. Леди Риченда была в белом платье, поверх которого была наброшена голубая мантия. Огненно-рыжие волосы свободно ниспадали на плечи. Свеча в серебряном подсвечнике бросала золотистый отблеск на ее лицо. - Миледи, - поклонился Морган, стараясь не смотреть ей в глаза. Риченда сделала реверанс и склонила голову. - Добрый вечер, ваша светлость. Сестра Люки сказала про какое-то поручение от короля? - Да, миледи. Думаю, вы слышали о том, что случилось сегодня днем по пути? - Да, - женщина опустила глаза. - Входите, пожалуйста, ваша светлость. Если вас увидят стоящим возле моей палатки, это, боюсь, не пойдет на пользу вашей репутации лорда Дерини. - Поэтому вы предлагаете мне войти в нее, миледи? - улыбнулся Морган, закидывая голову. - Сестра Люки примет вас, как подобает, ваша светлость, - ответила она, также слегка улыбнувшись. - Извините меня, я сейчас появлюсь, только взгляну, уснул ли мой сын. - Конечно. Палатка была отделана королевским голубым шелком; сквозь него была видна свеча ушедшей за загородку Риченды. Второе помещение занимала сестра Люки; там, где находился он, было два складных стула, четыре маленьких сундучка и канделябра с желтыми свечами в центре комнаты. Пол