ь в далеком фонтане посреди храмового дворика, соперничая с крупными спелыми звездами. "Какая красота", - вдруг подумал Уэлси. В этот миг в дальнем конце площади появилась машина. Она проехалась по кромке цветника, раздавила один из прожекторов, вильнула по полосе встречного движения и остановилась у подъезда гостиницы, внизу. Останавливаясь, она въехала в стоявший впереди грузовичок, но несильно, сантиметров на десять. Уэлси вылупил глаза. Дверца машины открылась, и из нее высадился Бемиш. Два швейцара побежали к нему из стеклянного подъезда. Бемиш шагнул сначала вправо, а потом влево. Засим он поднял голову и, качаясь, стал созерцать освещенный вход. Вздохнул и - сел на тротуар. Даже с пятого этажа было видно, что Бемиш пьян в стельку. Уэлси пожал плечами и пошел вниз. Навстречу ему два швейцара уже почтительно вели под руки Бемиша. Бемиш упирался и уверял, что он совершенно трезв. Он порывался петь и приглашал обоих швейцаров на рыбалку в Голубые Горы. Швейцары молча и сосредоточенно тащили его по лестнице в номер. Возможно, они плохо понимали человека со звезд. Возможно, они привыкли к таким сценам. Уэлси почувствовал, что краснеет. Бемиш, на его глазах, ронял в грязь высокое звание землянина и светоча цивилизации. Уэлси шагнул навстречу, схватил Бемиша за галстук и поволок его, с помощью швейцаров, в номер. Бемиш пучил глаза и разевал рот, как певица, у которой отключили фонограмму. Когда Уэлси швырнул Бемиша на диван, тот пьяно помотал пальцем и сказал: - Сюрприз. И заснул. Свинья. Пьяная свинья. Уэлси содрал с него штаны и пиджак, повесил на стул и пошел вон. Пиджак был слишком тяжел: стул опрокинулся, и пиджак грохнулся на пол. Уэлси вернулся и поднял пиджак, чтобы повесить его обратно. Внутренний карман пиджака был набит скомканными бумагами. Уэлси вытащил бумаги и развернул их. Это были те самые прошения и доверенности, которые три часа назад отобрала у него полиция в желтых куртках. Уэлси перелистал их, и убедился, что на всех бумагах стоят подписи нужных чиновников. Более того: там стояли даже личные печати, что было уже совсем невероятно. Уэлси спустился вниз. Он осмотрел машину Бемиша и нашел в багажнике отобранный у него давеча желтый чемоданчик. Кроме чемоданчика, в багажнике почему-то лежал жареный баран. Во рту баран держал толстое золотое кольцо. Под бараном имелось серебряное блюдо. Уэлси поднялся наверх и положил обретенные бумаги в обретенный же чемоданчик. Он позвонил в космопорт и отменил заказ на билет. Он позвал мальчишку-швейцара, и они втащили наверх барана, кольцо и блюдо. Остаток ночи Уэлси провел у окна в своем номере, глядя на розовый восьмиколонный храм, задумчиво жуя кусок жареной бараньей ноги и запивая баранину отвратительно теплой газированной водой. x x x Самое замечательное во всем происшедшем было то, что Бемиш тоже не мог вспомнить, как, собственно, случились эти подписи. Он отлично помнил храм в двухстах километрах от столицы, куда они поехали с Киссуром в первый день, и поместье одного из друзей Киссура, по имени Ханадар Сушеный Финик, недалеко от храма. В поместье развлекались: сначала оружием, потом едой, а потом девочками. Ханадар и Киссур на спор сшибали друг у друга персик на голове сначала из лука, а потом из пистолета. Фокус состоял в том, чтобы попасть в косточку. Стрелять из лука Бемиш решительно отказался, и, чтобы подтвердить свое мужское достоинство, ему пришлось выдержать страшную драку с жилистым и сильным, как паровой пресс, Ханадаром. Ханадар Сушеный Финик был человек в своем роде замечательный - это был один из самых храбрых командиров Киссура и один из самых лучших поэтов империи. Во время гражданской войны награбил он огромные деньги, которые, впрочем, не менее быстро прокутил, после чего стал искать, откуда бы взять новых. Решено было заняться пиратством, и Ханадар отбил у контрабандистов космическую шлюпку. Шлюпка была приспособлена скорее для бегства, чем для атак, но Ханадар рассудил, что трусливые собаки со звезд не будут особенно разбирать, если от них потребуют очистить карманы. К несчастью, с фотонным реактором Ханадар управлялся хуже, чем с харранским мечом, и дело кончилось тем, что после второго рейда новоявленная пиратская посудина прорыла в земле канаву глубиной три метра и к дальнейшим полетам оказалась непригодной. А помогать Вее было тогда страшно модно, и Ханадару за исполненные дикой прелести песни чуть не дали Нобелевскую премию по литературе. И вот информационные агентства распространяют в один день два сообщения: одно о том, что кандидатура вейского поэта Ханадара обсуждается на Нобелевку, а другое о том, что некто по имени Ханадар разыскивается за ограбление трансгалактического лайнера "Меконг". Так Ханадару не дали премии первый раз. После этого Ханадар стал наместником Аракки и щедро раздавал народу деньги, а предпринимателям - налоговые льготы. Деньги были казенные и скоро кончились, а так как льгот было много, то деньги не возобновились. Хаданар попросил денег у местного полиметаллического комбината, хозяином которого был землянин. Землянин дал ему раз, и другой, а потом обиделся, после чего любящий наместника народ громил цеха комбината. А в это время опять подошел срок Нобелевки, и вот информационные агентства распространяют в один день два сообщения: одно - что вейский поэт Ханадар рассматривается как кандидат на Нобелевскую премию по литературе, и другое - что наместник Ханадар, возбудив толпу, учинил компании МеталЦоре убыток на три миллиарда денаров. И вот Ханадару не дали премии во второй раз. После этого государь удалил Ханадара из наместников за самоуправство, и тот мирно зажил в подаренном ему поместье близ реки Шечен, что в Иниссе. И надо же было случиться такому, чтобы глава торгового представительства планеты Гера купил себе виллу в этом же районе. И вот проходит еще один год - и торгпред Геры подает на Ханадара в суд за то, что тот буянил на его земле и сжег принадлежащую ему свиноферму. И Ханадар приходит в суд и просит судью подать ему ножичек для резки бумаги. Судья подает ему этот ножичек, и Ханадар в присутствии заседателей бросается с ножичком на торгпреда. И торгпред убегает со двора, где происходит суд, и больше на возвращается. И так как речь идет о частном обвинении, то за отсутствием обвинителя судья прекращает дело, а Ханадар, таким образом, экономит на взятке. А в это время опять подходит срок Нобелевки, и информационные агентства распространяют сразу две новости: одна - что знаменитый вейский поэт Ханадар рассматривается в качестве кандидатуры на Нобелевку, и другая - что Ханадар мало что не зарезал в суде предъявившего ему иск представителя цивилизованной нации. Так-то Ханадар и остался без своей Нобелевки, но это старая история, а мы возвращаемся к Теренсу Бемишу. На следующий день Ханадар, Киссур, Бемиш и еще двое слуг погрузились в вертолет и улетели в Голубые Горы. Били острогой больших белых рыб и дрались друг с другом на кулачках. Было много солнца и веселья. Возле малинового шатра с серебряными колышками крутил крылышки вертолет, к вечеру рабы привели из долины трех лошадей. Так продолжалось четыре дня. Ханадар спросил Бемиша, что привело его в Страну Великого Света, и Бемиш объяснил ему то же, что и Киссуру. Ханадар Сушеный Финик сказал, что чужеземец утонет в бумагах, и Киссур сказал, что делу надо помочь. В пятницу днем прилетели в загородный дворец Киссура: там уже толклись первые приглашенные. Киссур познакомил Бемиша с министром финансов, непосредственным начальником Шаваша, и с министром полиции, и еще со многими уважаемыми людьми. Шаваш тоже был там. Министр финансов сказал Бемишу, что его, министра финансов, друг видел друга Бемиша, Уэлси, и что это человек величайшей честности и справедливый. Министр полиции сказал господину Бемишу, что отныне все счастие его жизни будет состоять в том, чтобы делать так, как скажет господин Бемиш. Министр внешней торговли пригласил Бемиша в свой особняк и сказал, что он постелет под колеса его автомобиля инисский ковер. Бемиш не помнил, как конкретно зашла речь о подписях. К этому времени верхушка государства была пьяна, а землянин еще пьяней. Министр полиции позвал секретаря и велел немедленно отыскать человека по имени Уэлси, взять у него бумаги и привезти их сюда. Секретарь, наверное, был тоже пьян и вдобавок имел при себе девицу, которая лизала ему ухо. Через час бумаги были в руках Бемиша. Дальше Бемиш помнил совсем плохо. Помнил, как с потолка сыпались розы, как какая-то девица прыгала через золотое кольцо, увитое горящей бумагой, как купались с девицами в большом пруду, как одну из девиц он с кем-то не поделил, убей бог, как можно было не поделить девицу, когда их было на каждого по две штуки? А потом он обиделся на Уэлси. Это он помнил очень хорошо, как он обиделся на Уэлси. Пуританин! Свинья! Грубо отдал секретарю документы, а сам приехать отказался. Бемиш решил, что съездит в гостиницу и привезет Уэлси. Его, кажется, не пускали. Но Бемиш их перехитрил: продрался сквозь виноградник, сел в машину и поехал за банкиром. Да, документы у него уже были с собой, он даже точно знал, что они подписаны. Но кто добывал подписи? Убей бог, не упомнить! Кажется, Киссур и добывал: он был трезвее других и хоть и пил, но не пьянел. Или... Нет, не Киссур, а Шаваш: Шаваш, мягко улыбаясь, подсовывал министру финансов лист, а Киссур в это время с диким мяуканьем рубил на спор мечом какую-то тряпку. x x x Бемиш плескался под душем, когда в дверь постучали. Уэлси открыл: за дверью стояла большая корзина, а из-за нее выглядывал мальчишка-посыльный. - Подарки от господина Иреды для господина .Бемиша, - возгласил он, сгрузил корзину и был таков. Уэлси понес корзину в номер, но не успел водрузить ее на стол, как опять послышался стук. Уэлси открыл: посыльный на этот раз был не в желтом кафтанчике, а в синем и имел при себе не корзину, а увитый лентами короб. - Пусть господин Бемиш примет эти пустяки от господина Раника и в душе его откроется дверца в рай, - сказал посыльный. Уэлси поставил короб на кровать и заметил, что из корзины что-то течет. Он поспешил к корзине. В этот момент Бемиш, мокрый и грустный с похмелья, выглянул из душа. Зазвонил телефон, и тут же постучали в дверь. - Войдите, - сказал Бемиш, и поднял трубку. - Да. - Господин Бемиш, - раздался в трубке мягкий, ласковый голос, - это говорит Шаваш, замминистра финансов. Я был бы счастлив, если бы вы смогли навестить меня в два часа пополудни. - Разумеется, - сказал Бемиш и положил трубку. Дверь растворилась. - Познакомьтесь, Уэлси, - проговорил Бемиш, - это Киссур. А это Уэлси. Как я вам уже говорил, он представляет ЛСВ-банк. Киссур и Уэлси поглядели друг на друга. Киссур увидел тощего молодого землянина, с лицом круглым и белым, как таблетка от головной боли. Уэлси увидел голубоглазого нахала, лет тридцати с небольшим, с настоящей золотой цепью на шее, спускавшейся до самого ремня узких, застиранных джинсов. В раскрытом вороте рубашки виднелась татуировка: какая-то хищная птица, пересеченная розовым шрамом. Уэлси потом уже узнал, что птица эта была кречет и что такая татуировка - старый обычай варваров-аломов. Если военачальнику отрубят в битве голову, да еще и разденут: как иначе опознать тело? Киссур посмотрел на Уэлси и сказал: - Слушай, Теренс, ты хочешь купить космодром, а эта белуга что тут делает? - Я же объяснял, - проговорил Бемиш. - У меня нет денег. ЛСВ соберет для меня деньги. - Даст в долг? - Выступит андеррайтером облигаций. Киссур призадумался, а потом спросил: - А какой процент требуют с тебя эти ростовщики? - Облигации будут шестнадцатипроцентные. - Почему так дорого? - возмутился Киссур. - Потому что они ничем не обеспечены, - подал голос Уэлси, - если компания разорится, ей нечего будет продавать, чтобы заплатить кредиторам. - А ты молчи, гнида - обернулся Киссур, - тебя не спрашивают. По законам государя Иршахчана ростовщиков варили в масле, а Золотой Государь запрещал брать больше чем три процента! - А какая при Золотом Государе была инфляция? - полюбопытствовал Уэлси. - Не знаю я, что это за штука инфляция, - объявил Киссур, - а только знаю, что первого же чиновника, который захотел бы ее устроить, Золотой Государь повесил бы так высоко, что другим сразу бы неповадно стало. Уэлси потрясение молчал. - Ну что, поехали? - сказал Киссур Бемишу. - А Стивен? - Я, пожалуй, пойду посплю, - нервно проговорил Уэлси, которому не хотелось углубляться с Киссуром в дальнейшую дискуссию о рынках капитала. Через мгновение Киссур и Бемиш были уже внизу, разминувшись по пути с новой корзиной подарков. Они сели в машину, и Киссур сунул Бемишу пачку денег. Бемиш обомлел: - Ты что?! - Мы, - сказал Киссур, - едем к господину Иреде. Человек сделал тебе любезность - надо же его отблагодарить. - Но... - начал Бемиш. Через полчаса приехали во дворец Иреды и отдали ему деньги. Дворец Иреды располагался совсем неподалеку от стены государева дворца. Стена была огромная и толстая, на вершине ее стояли деревянные посеребренные гуси и, наклонив голову, с неодобрением смотрели вниз. Раскрытые ворота посреди стены дышали прохладой, как колодец, и все пространство перед ними было забито разноцветными автомобилями. - Ворота Варваров, - сказал Киссир. - А? - В древности у дворца было четверо ворот на каждую сторону света. Ворота Торжественного Выхода Императора, Ворота Чиновников, Ворота Простолюдинов и Ворота Варваров. Через Ворота Варваров во дворец входили глупые вожди в набедренных повязках, незнакомые с грамотой. Когда мне было десять лет, меня тоже привели во дворец через Ворота Варваров, и все мои товарищи дразнили меня и смеялись над этим. Киссур помолчал. - Сейчас через Ворота Варваров во дворец ходят земляне. Машина их медленно ползла мимо пестрой толпы автомобилей. - А как нынешний государь? Что он ощутил, когда война окончилась благодаря нашему вмешательству? - спросил Бемиш. - Ничтожный подданный не смеет судить о мыслях государя, - ответил Киссур. Бемиш даже подпрыгнул. - А вы? - Я был очень впечатлен, - помедлив, ответил Киссур. Бемиш не сдержал улыбки, вспомнив, как в первый же день своего знакомства с людьми со звезд Киссур обругал их стервятниками, угнал военный самолет и учинил побоище в лагере мятежников, чем, собственно, и закончил гражданскую войну. - Чем? Нашим оружием? - Нет, ваше оружие меня не очень-то поразило. Я подумал, что пройдет шесть месяцев, и государь купит себе такое же, ну, постарше и подешевле. А потом я увидел домики, в которых живут ваши простолюдины, и повозки, в которых они ездят, и подумал, что вряд ли государь купит нашему народу такие же домики и машины и через шесть месяцев, и через шестьдесят. - И вас ничто не шокировало? - спросил Бемиш. - Массовая культура, реклама эта дурацкая... Многие говорят, что у землян слишком много имущества и слишком мало бытия. Ставят в пример Вею. - Если кто недоволен, - пусть приезжают. Я их пошлю в мои инисские рудники и устрою им... много бытия. Усмехнулся и добавил: - А сейчас, Теренс, до свиданья. Мне надо во дворец, да и вам пора к Шавашу. Точно в назначенное время Бемиш показался у господина Шаваша. Господин Шаваш принял землянина в Красном Кабинете. Хозяин и гость церемонно раскланялись. Вежливый слуга разлил в фарфоровые чашечки чай и скрылся за золочеными дверями. Бемиш заметил, что на стене кабинета, отделанного со всевозможным изяществом, нет картин с подписью императора. Бемиш еще не знал, что свиток, подаренный и подписанный императором, стоил больше, чем титул и звание, и что господин Шаваш предлагал полмиллиона молочному брату государя, Ишиму, чтобы тот склонил государя Варназда на подарок. Но Ишиму пришлось вернуть эти деньги: государь почему-то не любил Шаваша. - Я чрезвычайно вам благодарен, - заметил Бемиш уже за десертом, - что вы вчера подписали все эти документы и согласились мне помочь... Шаваш мягко улыбнулся: - Помилуйте, при дворе только и разговоров, что о вашем необыкновенном успехе. Разве может такой ничтожный человек, как я, оказать вам какую-либо помощь? Бемиш опустил глаза. - А вы с Киссуром старые друзья? - Мы встретились впервые перед самым концом гражданской войны. - Где? - В поединке, - спокойно сказал Шаваш. - Киссур кинулся на меня с мечом, а я выстрелил в него из револьвера. Бемиш подумал и изумился. - Как из револьвера? Ведь земляне тогда еще не... - Долгая история, - махнул рукой Шаваш, - а револьвер был самодельный... - И что дальше? - Я почти промахнулся, а товарищи Киссура набросились на меня и стали меня учить, как надо драться в поединках. Потом привязали к веревке и протащили через весь город. Сломали позвоночник, ребра... Вскоре явились земляне и умудрились меня вылечить. С тех пор я немного хромаю. Да вот и рука... Бемиш давно заметил, что Шаваш держит чашку левой рукой, а ладошка правой как-то ссохлась и пальцы чуть скрючены. - А из-за чего вы дрались? - Из-за женщины. Госпожа Идари, главная жена Киссура, была моей невестой до того, как Киссур стал первым министром, а я - пылью у дороги. Киссур арестовал человека, которому я был обязан карьерой, и получил его должность и мою невесту. Шаваш вдруг проследил взгляд Бемиша и убрал под стол правую руку, но Бемиш успел заметить, как задрожали скрюченные пальцы. - А сейчас мы женаты на сестрах. Моя главная жена - младшая сестра госпожи Идари. "Зачем он мне все это рассказывает?" - ужаснулся Бемиш. Шаваш отправил в рот кусочек персика, вымоченного в меду, и внезапно, поколебавшись, сказал: - Господин Бемиш! Считаю дружеским долгом предупредить вас. Киссур - любимец государя. Помешать он может легко, помочь - редко. Множество чиновников ненавидит Киссура за то, что он Киссур. За то, что Киссур презирает взяточников и предпринимателей, а сам живет подарками государя. За то, что Киссур и по сей день считает, что нет выгоды позорней торгового барыша. За то, что он задает народу пирушки, а сектанты и еретики называют его новым воплощением государя Иршахчана... Господин Инада обещал подстелить под колеса вашего автомобиля инисский ковер, когда друг Киссура приедет к нему на виллу... Господин Инада постелит под ваши колеса инисский ковер, а под инисский ковер он положит пластиковую бомбу. Чиновники будут подписывать вам документы, а за спиной делать вам гадости. Киссур расхвалит вас государю, - это значит, что государю докажут, что Киссур ошибается. Мой вам совет: держитесь от него подальше. Бемиш закусил губу. - Господин Шаваш, - сказал он, - я позволю вам напомнить, что если ЛСВ окажется заинтересованным в покупке вашей компании, мы можем просто ее купить на открытом аукционе. И я гарантирую, что мы дадим цену большую, чем "Ай-Си", и что нас не удастся выкинуть с аукциона якобы из-за несоблюдения норм. Что же касается разрешения на изучение финансовой документации, то я уверен, что, если бы не Киссур, я добывал бы его еще два года, и после взгляда на эту документацию я, кажется, понимаю почему. Кстати, мой вам совет: когда подделываете отчетность, обращайте внимание на второстепенные показатели. Так, знаете ли, не бывает, чтобы темпы строительства возросли на 300%, а энергопотребление осталось на прежнем уровне. Чиновник помолчал, потом прикрыл глаза. - Да, конечно. До свиданья, господин Бемиш. Желаю удачи. x x x Едва Бемиш выехал из ворот Шавашевой резиденции и свернул направо, как мимо него, в миллиметре, скользнул белый и длинный, как осетр, лимузин. Из окна высунулся Киссур и помахал рукой. Бемиш волей-неволей шарахнулся к обочине. Они вылезли из машин и обнялись. - Поехали кататься, - потребовал Киссур. Бемиш нерешительно оглянулся на свой "урун". Киссур цокнул языком - с заднего сиденья машины вылез маленький слуга в холщовых штанах. Киссур ткнул в него пальцем: - Дай ему ключи, он отведет машину на место. Бемиш отдал ключи и сел рядом с Киссуром. - Тут поблизости есть отменный кабачок, - сказал Киссур, - заедем. Кабачок был низенький и сырой, посередине восьмиугольного дворика плескался фонтан. У фонтана стоял плоский плящущий бог с мужским членом непомерных размеров и с четырьмя грудями. Бог был в общем-то голый, если не считать огромного рекламного листа, обклеившего его с четырех сторон. Реклама призывала покупать "трехмерки" фирмы "Коруна". Расторопный хозяин подлетел к Киссуру и поставил перед посетителями отличного зажаренного гуся, политого лимонным соком и с золотистой корочкой, и кувшин пальмового вина. Киссур заметил, что Бемиш таращится на бога, и спросил хозяина: - Тебе сколько заплатили за рекламу? - Две. - Вот тебе четыре, иди и соскобли мерзость. Бемиш опустил глаза. После вчерашней попойки он чувствовал себя скверно, у Шаваша ничего не ел: глаза бы не смотрели на этого гуся! И потом, что делать? Бемиш понимал, что под чиновниками, ненавидящими Киссура, Шаваш имел в виду прежде всего себя, - затем и рассказал ему про невесту и про сухую руку... Сказать Киссуру, что свояк его ненавидит? Но они друзья. Подумают - приехал землянин, порыбачил с Киссуром и тут же затеял ссорить его со свояком. Не сказать? А вдруг Киссур думает, что Шаваш - его друг, и рано или поздно попадется в ловушку? Хотя вряд ли Киссур такая простая душа. Бемиш помнил, как даже сквозь пьяный угар на пирушке его поразила одна из песен Ханадара про битву с народом аколь. Король тамошнего племени направил своего брата и других высокопоставленных военачальников к Киссуру с просьбой не нападать на племя. Киссур сказал: "Так и быть", - и одарил послов сверх всякой меры, принятой в подобных случаях. Те, конечно, не могли отказаться от подарков, не поссорившись с могущественным полководцем империи. Вот они вернулись к королю, а Киссур послал им письма и сделал так, чтобы эти письма были перехвачены королем. В письмах Киссур напоминал, что обещался не трогать их землю в обмен на голову их короля, и спрашивал, когда они выполнят свою часть уговора. А богатые подарки были представлены взяткой за короля. Король, натурально, приказал зарезать и брата и военачальников, обезглавив тем самым войско и возбудив недовольство племени. А уж после этого Киссур разбил его за два дня. И хотя все сходились в том, что по части подобных проделок Киссур далеко уступал покойнику Арфарре, - на несмышленую овечку этот парень не тянул. А Киссур тем временем разлил вино в чашки, накрыл их лаковыми крышками, сквозь которые было продето по соломинке, и протянул чашку Бемишу. - Ты за рулем, - напомнил Бемиш. Киссур невозмутимо взялся за соломинку, и, как показалось Бемишу, в минуту выдул все вино. Во всяком случае, он тут же открыл чашку и стал наливать еще. - Что ты такой грустный? - спросил Киссур. - Шаваш стребовал с тебя слишком большую взятку? - Нет. Я просто никогда не бывал в такой ситуации. Я не знаю, как себя вести. - Ты ведешь себя отлично, - рассмеялся Киссур, - ты уже наказал Шаваша на шесть миллионов. - Что? - изумился Бемиш. - А ты не знал? Компания "Ай-Си" дала Шавашу шесть миллионов, чтобы космодром достался именно ей. А теперь Шаваш, как честный взяточник, должен будет эти деньги возвратить. - Этого не может быть, - сказал Бемиш, - конкурс решает больше взятки. - Откуда ты знаешь, что все зависит от конкурса? - Я прилетел сюда, - сухо сказал Бемиш, - только после того, как узнал имена экспертов и встретился с представителями нескольких другие компаний. "Эсеко", например. Все они без труда получили разрешение на участие в конкурсе. - А ты? Бемиш чуть смутился. - Ну... маленькие чиновники хотели маленьких подарков... - Дело не в подарках, - сказал Киссур. - "Ай-Си" заплатила Шавашу шесть миллионов, чтобы ни одна компания, способная по-настоящему составить ей конкуренцию, не смогла участвовать в конкурсе. Это твой "Эсеко", может, и получил все разрешения без труда, а ты и еще кое-кто попали в запретные листы. Шаваш очень боится этого вашего - Тревиса. Тревожится, что Тревис сожрет его с потрохами. "Что он несет? - мелькнуло в голове Бемиша. - Откуда это "Ай-Си", маленькая и не очень известная компания, могла наскрести такую взятку? И зачем? Местная мифология плюс бульварная пресса". - Я уверен, - сказал Бемиш, - что все не так, как ты говоришь. Киссур расхохотался и замахал руками. - Так! Так! Шаваш уже начал кушать эти шесть .миллионов, и вдруг - бац! Компания достается тебе! И Киссур захохотал, явно довольный неудачей Шаваша. - Погоди, - возмутился Бемиш, - во-первых, я получил не компанию, а только позволение участвовать в конкурсе. Во-вторых... Бемиш хотел сказать, что, во-вторых, ему не очень-то хотелось бы ссориться с Шавашем... - Но ты выиграешь конкурс! - Если моя цена будет наилучшей. Тут Киссур полез в карман и вытащил вдруг, к изумлению Бемиша, небольшую белую коробочку. - Это что такое? - спросил Бемиш. - Плазменная мина, - ответил Киссур, несколько даже обидевшись, что землянин не видал вблизи столь обыденного изобретения собственной цивилизации. - Что?! Зачем? - Как зачем? Мы положим ее под дверь представителю "Ай-Си", и если он после этого не уберется с планеты, мы положим эту штуку ему под подушку! Бемиш оторопел на несколько секунд, а потом сухо сказал: - Я не буду этого делать. - Почему? Боишься, что заметут? - Слушай, Киссур, - спросил землянин, - а правда, что во время вашей войны ты дрался в поединке, перед строем, с вражескими командирами? - Ну. - А почему, сражаясь в поединке, ты не приказывал оруженосцу пристрелить противника из лука? - Ты что за чушь несешь? - изумился Киссур. - У меня бы все войско от такой подлости разбежалось. - Значит, дело было только в войске? Киссур потупился. Дело было, конечно, не только в войске. Бемиш вздохнул: - Знаешь, Киссур, мы росли в разных мирах, и если бы я был полководцем, я не стал бы драться в поединке перед строем. Но когда я участвую в инвестиционном конкурсе, я не стану подкладывать конкуренту мину. Есть приличия, которые нарушать нельзя. - Мне всегда казалось, - сказал Киссур, - что когда дело идет о деньгах, нет никаких приличий. - На Вее, может, и нет, - сказал Бемиш. - А на Земле есть. Киссур сунул мину обратно в карман, непринужденно, словно пачку сигарет. ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой Киссур обличает перед императором чужестранного взяточника, а Тереке Бемиш получает в подарок роскошную виллу. Утром следующего дня Киссур отчаянно заскучал. Он позвонил было Бемишу, но Бемиш где-то носился задрав хвост. Можно было его разыскать, но зачем? Человек ходит по кабинетам, это шлюху можно трахать вдвоем, а взятку чиновнику надо давать с глазу на глаз, зачем Бемишу такой свидетель, как Киссур? Другой человек, Уэлси, сказал, что они завтра едут на космодром. Киссур побил ни с того ни с сего слугу - ну, собственно, не побил, а так, толкнул, только слуга налетел на бронзовую вазу и сильно вазой ушибся, позавтракал гусем и пирожками с маринованной печенкой и пошел в кабак, а оттуда - к гадалкам. Но проклятые гадалки все знали рожу государева любимца, и ничего интересного Киссур не услышал. В конце концов Киссур вернулся домой, разделся и нырнул в огромный, выложенный нитевидным чахарским мрамором пруд, окруженный цветущими деревьями и с алтарем в Западной Беседке, нависшей над водой. Киссур лениво плавал в пруду, когда за резной решеткой вдалеке прошуршала машина. Хлопнула дверца, загалдели возбужденные голоса, человек из машины, видимо, стряхнул слуг и затопал по садовой дорожке. Киссур нырнул. Когда он вынырнул, на мраморной кромке пруда стояли начищенные до блеска кожаные туфли. Выше начинались превосходно сшитые серые брюки. - О'кей, сколько вы хотите? Киссур поднял голову - перед ним стоял незнакомый землянин с лицом круглым и красным, как сигнал светофора. Глаза землянина были безумны, и подбородок воинственно выставлен вперед. - Сколько вам нужно? - повторил землянин. Киссур неторопливо вылез из воды и встряхнулся,, как собака. Капли воды с его белокурых волос забрызгали дорогой костюм землянина. Землянин был заметно шокирован: по старой аломской привычке Киссур купался голым и не подумал прикрыться лежащим тут же полотенцем, явно демонстрируя свое презрение к гостю. - Кто вы такой, - спросил Киссур, - и что с вами стряслось? - Вы прекрасно знаете, кто я такой! Киссур, уперев ноги в мраморную кромку пруда, шевелил босыми пальцами. Красноватое вейское солнце плясало в мокрых волосах Киссура и в каплях воды, застывших между ложбинок мощных мускулов. - О'кей. Меня зовут Камински. Пять месяцев назад я купил землю в зоне, которую мне обещали классифицировать как промышленную. Я стал строить мусорный завод. Теперь, благодаря вашей жалобе государю, ее классифицировали как деловую. Если я хочу продолжать иметь эту землю, мне надо заплатить разницу в цене - двести миллионов. Если я не хочу платить разницы, я могу забирать свои первые деньги обратно, а землю продадут наново! - Так при чем здесь я? - Ханида потребовал миллион и еще триста тысяч, сколько нужно вам? - Я не торгую своим государством. Камински расхохотался. Его полное лицо затряслось: с ним, видимо, начиналась истерика. Он ткнул в Киссура толстый палец. - Все вейские чиновники продаются. Они продаются по демпинговым ценам. Я никогда не видел людей, которые хотят продать так много родины за так мало денег. Киссур побледнел, и глаза его слегка сузились. - Такие слова, - сказал Киссур, - не земля в Крестном Логу. За такие слова ты заплатишь полную цену. Камински расхохотался и вдруг вытащил черный, крокодильей кожи бумажник. - Разумеется, - сказал он, - заплачу. По сколько за слово? Десять тысяч хватит? Только не говорите, пожалуйста, никому, а то, если скажете, что я плачу деньгами за каждый плевок, ко мне выстроится очередь желающих плевка.... Одной рукой Киссур сгреб землянина за широкий галстук, а другой заломил ему руку и дернул на себя. Землянин перекувырнулся в воздухе, описал дугу и с оглушительным шумом свалился в прудик. Киссур обернулся полотенцем и направился к дому, видимо не интересуясь, утонет его докучный собеседник или нет. x x x Всю ночь Бемиш провел за изучением отчетности компании (которая несомненно была липовой), а весь день - мотаясь по управам. Три раза он говорил с Землей. Ему сказали, что вечером на близстоличный космодром прилетит Вернер Мак-Кормик, специалист ЛСВ по индустриальному строительству. В три часа Бемиш поехал в "Ди-Джи секьюритиз". Брокерская контора, одна из лучших в империи, занимала очень небольшое место в очень престижном районе. Она располагалась в западном крыле дворцового павильона бывшего Сырного Ведомства. Все эти ведомства были расформированы после отмены двойного, дублирующего государственный, дворцового аппарата. Бывшие павильоны дворцовых чиновников были отданы землянам, и маленький домик, набитый суперсовременной техникой, встретил Бемиша чудным запахом цветов и мордочкой серебристой лисицы, высунувшейся из-за куста рододендронов. Брокер, к которому он пришел побеседовать, был толстый молодой человек с глазами, прыгающими весело, как цифры в окошке счетчика банкнот, и золотистой нежной кожей. Звали его Александр Краснов. Краснов увел Бемиша в переговорную, закрыл окно в сад, включил кондиционер, и они стали говорить об Ассалахе. Слухи о приближающемся инвестиционном конкурсе немного повысили цену акций Ассалаха. Однако желающих продать акции было мало. Ассалахские акции можно было по-прежнему считать неликвидными: спрэд между ценой предложения и спроса достигал двадцати процентов. Бемишу чрезвычайно понравилась тонкая аура преуспеяния, разлитая по всему небольшому офису, отличные автомашины сотрудников и хорошенькие секретарши с длинными ножками. Перед прилетом на Вею Теренс Бемиш изрядно изучил состояние и перспективы различных вейских компаний; он остановил свой выбор на Ассалахе и загодя приобрел довольно значительный пакет акций; более восьмидесяти процентов этого пакета были приобретены именно через Краснова. Акции были на предъявителя, но держателю пакетов акций свыше 5% полагалось этот факт регистрировать. Сейчас Бемиш владел около 6% Ассалаха, однако афишировать этот факт не собирался. Бемиш и Краснов поговорили о своих финансовых делах, а затем молодой брокер ударился в воспоминания о баснословной дешевизне вейских ценных бумаг. Бумаги и в самом деле стоили брокерам гроши, и это уже не могло повториться. По крайней мере, если к власти не придут "знающие путь". - Это такая маржа была, - рассказывал Краснов, - представляете, за плетушку рисовой водки продавали акции! Знаете, сколько мне стоили двадцать семь тысяч акций оссорийской никелевой концесии? Бочку водки для всей деревни и еще шоколадку "херши"! Знаете, за сколько я их продал? За четыреста тысяч денаров! Бемиш усмехнулся: - А за сколько вы покупали у крестьян ассалахские акции? Брокер помолчал, размышляя. Потом он сделал нечто неожиданное. Он начал раздеваться. Он снял с себя пиджак и плоский бордовый галстук, стянул модную в этом сезоне рубашку с вертикальным воротничком и повернулся спиной к Бемишу. Бемиш ахнул. Спина Краснова, от позвонков и до копчика, была покрыта бледными, но заметными еще розовыми рубцами. Краснов надел рубашку и спокойно пояснил: - Когда я явился в Ассалах, меня встретил местный чиновник. "Брокер?" - "Брокер". - "За акциями"? - "За акциями". - "Пойдемте в управу, там я вам отвешу товар". Мы пошли в управу, он меня посадил на ночь в яму с навозом, а утром велел выпороть солеными розгами и сказал: "Чтобы больше тебя я в Ассалахе не видел". - Господи! - Кстати, он любезно разъяснил мне свою позицию. Заявил, что народ - это дитя, которое продает акции за плетушку водки, и что чиновники должны беспокоиться о его благосостоянии. И что пока он жив, ноги иностранных шакалов не будет в Ассалахе. Не то чтобы я не мог оценить его любезность. Меня, знаете ли, никогда не били солеными розгами. - А судиться за розги вы не стали? - изумился Бемиш. Но Краснов так поглядел на него, что Бемишу стало ясно, что он сморозил глупость. Вернувшись в гостиницу, Бемиш почувствовал, что он проголодался, и забрел в обеденный зал. Цивилизованными в ресторане были только цены, обозначенные в межгалактических денарах. Бемиш наугад ткнул в два-три названия. Вскорости официант принес ему целую плошку дымящегося супа с пельменями, несколько тарелочек с закусками и нечто, что запоздало напомнило Бемишу любимый местным населением бифштекс из собачатины. Бемиш едва покончил с закусками, когда на стул рядом кто-то присел. Бемиш поднял глаза: перед ним сидел человек среднего роста, со строгими, прозрачными, как бензин, глазками и с фигурой, о которой местные крестьяне обычно говорят: "какой-то совсем неумелый бог его лепил". Только лицо его при ближайшем рассмотрении несколько противоречило общему аляповатому виду и было жестким, словно скрученным из кусков проволоки. - Добрый день, господин Бемиш, - сказал человек. - Меня зовут Роберт Джайлс. Я представляю здесь компанию "Ай-Си", - мы, знаете ли, участвуем в инвестиционном конкурсе на Ассалахский космодром. - Какое совпадение, - сказал Бемиш, - и я в нем участвую. - Но вы не пользуетесь расположением директора компании, господина Шаваша. - Это еще не повод для огорчения. - Я вам советую уехать с этой планеты, пока вас не выкинули с нее, господин Бемиш. - А я вам советую убраться из-за этого столика, пока я вас не искупал в моем супе. - Поверьте мне, господин Бемиш. Враждебный захват компании - это штучки для цивилизованного государства. А если вы попытаетесь здесь купить компанию, директор которой этого не хочет... вы знаете, что у этого директора есть своя личная тюрьма? - Я знаю, - сказал Бемиш, - что этот директор в любой момент может быть смещен государем, в случае если кто-то, стоящий близко к государю, докажет, что этот директор действует вопреки выгоде компании. Вы слыхали, что случилось, из-за Киссура, с Йозефом Камински? Я ясно выражаюсь? - Вполне. Значит, за вами Киссур, а за мной - Шаваш. Кто по кому проедет катком? Тут официант принес Бемишу десерт и, вытянув голову, справился у его собеседника, угодно ли тому сделать заказ. - Нет, - сказал Джайлс, - я пошел. А вы, господин Бемиш, если бы вы хорошо разбирались в здешней кухне, вряд ли бы заказали бифштекс из морской свинки. x x x Остаток дня Киссур провел в кабаках с Ханадаром Сушеным Фиником и парой близких приятелей. Он проиграл в кости около двенадцати тысяч и почти не пил, хотя кое-кому поцарапал рожу. Вечером Киссур сел в машину и поехал к Шавашу. Шаваш сидел в Облачной Беседке, и у него был гость-землянин. Видимо, землянин был достаточно близкий, потому что, во-первых, Шаваш принимал его в беседке, предназначенной для вейцев, а во-вторых, в беседке находились две очень красивые девицы. Девицы были скорее раздеты, чем одеты, и одна сидела на коленях землянина, а другая, жадно дыша, лизала этот самый предмет, выставивший налитую головку из расстегнутых брюк Шаваша. Шаваш лежал, откинувшись, на ковре, и рубашка его и пиджак валялись неподалеку. Стол был уставлен закусками и фруктами, свидетельствуя, что два собеседника уже покончили с делом и приступили к отдыху. Землянин стряхнул девицу и встал со стула. - Роберт Джайлс, - сказал Шаваш, - представитель компании "Ай-Си". Киссур молча взял стул, с которого встал землянин, и сел на него верхом. - Я, пожалуй, пойду, - сказал землянин, с некоторым сожалением косясь на девицу. - Иди-иди, - сказал Киссур, - эти девки у "Транс-Гала" стоят по пять ишевиков пара, не жадничай. Землянин вышел. Шаваш, полузакрыв глаза, потянул на себя девицу, и та села на него верхом. Шаваш тяжело и жадно дышал. - Опрокинься на спину, - сказал он девице. Та послушно исполнила требуемое. Киссур подождал, пока Шаваш кончил. - Принеси-ка мне кувшинчик инисского, - сказал Киссур, обращаясь к девицам, - да идите вдвоем. Девицы покинули беседку. Шаваш лежал на ковре, шаря рукой в поисках рубашки. - Чтой-то все забегали по поводу этого космодрома, - сказал Киссур, - и все к тебе. : - Я - директор компании. - А кто был прежний директор? - Человек по имени Рашшар. - Погоди, так он же твоим секретарем был. Это ты, значит, его сначала посадил в директорское кресло, а потом в тюрьму? - Воровать не надо, - отозвался с ковра Шаваш. - Вагонами причем. - Да брось ты. Он тебе с каждого вагона половину отдавал, а ты рассердился, что не три четверти. Угробите вы страну, сволочи. Шаваш наконец застегнул рубашку и штаны, приподнялся и налил себе чашку вина. - Киссур, одна твоя прогулка на танке по заводу с минералкой обошлась стране гораздо дороже, чем все, что я украл и украду. - Дался вам этот заводишко, - возмутился Киссур, - вот, и Теренс то же давеча талдычил. Шаваш молча цедил через соломинку вино. - Ничего. Бемиш купит твою компанию и заставит вас всех побегать. - Вряд ли он купит компанию, - сказал Шаваш. - Господин Бе