н
Франковски
-- Да, я уже наслышан, -- кивнул Бисмарк, -- но это война
-- Я знаю, что война, Марки, но, не поверишь, до сих пор не могу
привыкнуть. -- И генерал Легмар развел руками. -- Ну ладно, не буду вам
мешать. Пойду узнаю, кто не вернулся на этот раз.
Понурив голову и ссутулившись, генерал Легмар вышел вон Когда за ним
закрылась дверь, капитан Франковски сказал:
-- Нелегко ему.
-- Это только начало, Пит. Когда сойдемся в бою, от нас такие клочки
полетят, что просто держись
-- Но и от них тоже, -- возразил капитан-инженер.
-- Когда клочки летят от тебя самого, это значительно страшнее, --
пояснил полковник.
78
Надпись на матовом стекле гласила: "Доктор Дик Дрейкер", а чуть ниже:
"Острые боли, срочное удаление, превентивное вскрытие. Анонимно"
Энрике Коррадо уже целый час смотрел на эту надпись, и она все заметнее
расплывалась перед его глазами. Силы уходили, но перед ним оставался еще
один пациент.
Энрике конечно же мог пройти первым, но ему не хотелось поднимать шум и
привлекать к своей персоне внимание полиции. Уже то, что он получил не
смертельное ранение, было большой удачей, а удачу Энрике ценил.
Сидевший перед ним пациент с перевязанной головой решил отлучиться в
туалет, и как раз в этот момент из кабинета выглянула медсестра. Она с
интересом посмотрела на Коррадо и сказала:
-- Следующий.
Энрике с трудом поднялся со стула и прошел в кабинет. Эти несколько
шагов дались ему с трудом, и, увидев кушетку, он тяжело на нее опустился,
радуясь, что высидел эту длинную очередь.
-- Подойдите, пожалуйста, к моему столу, мистер, я должен заполнить
ваши бумаги, -- предложил доктор Дрейкер.
Энрике поднял на него глаза, но увидел только расплывающийся силуэт.
-- Какого хрена, док? На двери написано -- "анонимно".
-- Ну конечно, и анонимно тоже, но... Но это будет стоить дороже.
-- Я согласен дороже, док Давайте помогите мне скорее, а все эти
бумажки писать ни к чему.
-- Хорошо. -- Доктор поднялся с места и подошел ближе. -- Хорошо, я
займусь вами, но только после того, как увижу наличные
-- О, док, вы же давали клятву Гиппократа, -- сморщился от боли
Коррадо.
-- Ну вот еще глупости, -- усмехнулся Дрейкер. -- Настоящий врач лечит
по последнему слову науки и не сверяется с принципами, которые завещал
какой-то мифический Гиппократ.
Энрике попытался дотянуться до кармана брюк, но не смог.
-- Хельга, помогите ему, -- приказал доктор своей помощнице.
Медсестра подошла к пациенту и засунула руку в указанный карман.
Коррадо ойкнул и, несмотря на ранение, усмехнулся:
-- Это не бумажник, дорогуша.
-- Я это уже поняла, -- невозмутимо ответила медсестра и наконец
достала бумажник Энрике.
Торчавшие из него банкноты убедили доктора в кредитоспособности
пациента, и он удовлетворенно кивнул.
-- Вот и чудненько. Огнестрельная рана, мистер?
-- Вы удивительно проницательны, док, -- невесело усмехнулся Коррадо.
Это прозвучало как команда. Хельга и доктор Дрейкер деловито
засуетились и захлопали дверцами шкафов, доставая хромированные коробки с
инструментами, флаконы с разноцветными жидкостями и раскладные манипуляторы
для извлечения из тела посторонних предметов.
-- Ну вот, -- окинув взглядом весь набор средств, сказал доктор
Дрейкер. -- Как говорится, стол накрыт, милости просим.
Энрике помогли лечь на некое подобие операционного стола и с помощью
ножниц сняли простреленные пиджак и рубашку.
-- Так-так, мистер. Как же это вас угораздило? -- спросил доктор.
Энрике почувствовал прикосновение ватного тампона и знакомый запах
спирта. Спину приятно холодило, и боль понемногу отступала.
-- Какую предпочитаете анестезию? Местную или общий наркоз? --
осведомился Дрейкер
-- Лучше местную, док, у меня сегодня еще дела.
-- Как скажете, -- согласился врач, и тут же в спину Энрике вонзилась
игла.
Коррадо вздрогнул, а доктор Дрейкер улыбнулся. Он еще не встречал
мужчину, который бы не боялся уколов.
Через пару минут спина совершенно потеряла чувствительность, и Энрике
почти ничего не ощущал. Лишь по количеству окровавленных инструментов,
которые медсестра бросала в ванночку, можно было понять, что операция
серьезная. Дрейкер и Хельга почти не разговаривали, и было заметно, что их
тандем давно сработался.
В самый ответственный момент доктор захватил пулю в манипулятор, а
медсестра навалилась на пациента всем телом Скрипнули крепления
операционного стола, затем последовал рывок, и Коррадо на секунду потерял
сознание.
Тяжелая пуля звякнула о дно ванночки, и доктор Дрейкер поднес ее к
глазам пациента.
-- Вот она, ваша обидчица.
-- Спасибо, док, -- поблагодарил Энрике и только теперь сумел
разглядеть доктора.
Дрейкер оказался совершенно лысым, а по всему пространству его
безволосой головы были вытатуированы зеленые мотыльки, летевшие куда-то
целым роем.
-- Сейчас мы вас быстренько заштопаем, и все, -- улыбнулся Дрейкер, и
они с Хельгой продолжили работу.
Еще через пятнадцать минут рану залепили пластырем и представили
пациенту счет на четыреста пятьдесят кредитов.
Когда Энрике расплатился, медсестра вышла в смежное помещение и
вернулась с рубашкой и пиджаком. Одежда подошла Энрике по размеру, однако
выглядела достаточно поношенно.
-- Спасибо, очень кстати, -- поблагодарил Энрике. -- Сколько я должен
за одежду?
-- Ничего не должны, -- махнул рукой Дрейкер. -- Эта одежда достается
нам бесплатно.
-- Как это?
-- Мы снимаем ее с умерших пациентов.
-- И часто такое случается?
-- Увы, -- развел руками доктор, -- достаточно часто. Но, как видите,
сейчас это нам на руку Нельзя же отпускать вас голым?
Энрике уже оделся и готов был уйти, однако Дрейкер остановил его:
-- Сейчас мы вернем вам вашу пулю В качестве, так сказать, сувенира.
В подтверждение слов доктора к Энрике подошла Хельга и протянула руку,
на которой лежала девятимиллиметровая пуля с ядовито-красным ободком. Увидев
этот предупреждающий сигнал, Коррадо поднял на медсестру глаза и сказал:
-- Не вздумайте сжать кулак, дорогуша. Выбросьте ее сейчас же.
-- В чем дело, мистер? -- улыбнулась Хельга и подбросила пулю на ладони
В момент раздался треск, и помощница Дрейкера как подкошенная свалилась
на пол. Доктор бросился приводить ее в сознание, и через минуту медсестра
открыла глаза Она удивленно посмотрела на Дрейкера, на Коррадо и спросила:
-- Что это было?
-- Электрошоковая пуля, дорогуша, -- пояснил Энрике.
79
Джек нетерпеливо взглянул на свои часы, затем перевел взгляд на здание
администрации порта. Вот-вот должен был подойти курьер с разрешением на
вылет. Целых два дня приключений на Крифе были позади, и теперь Джеку твердо
обещали отправку
Два часа назад Холланд рассчитался с охранником Рафтером Пришлось
заплатить и за оставленный в кафе "сабальер". Рассказывать про
обстоятельства утери оружия Джек не стал, сказал лишь, что пистолет украли.
И вот теперь охранник снова появился возле уиндера
-- Я думал, вас уже выпустили, сэр, -- приветливо улыбнувшись, сказал
Рафтер.
-- Да нет Как видишь, все еще загораю в этом пыльном мареве.
-- Вы правы, сэр, ни хрена не видно. Но мы привыкли -- И Рафтер снова
заулыбался
Джеку показалось, что охранник ведет себя как-то странно.
-- Ты уже чего-нибудь выпил? -- спросил он.
-- Только лекарство, сэр. Видите, какой у меня идиотский вид -- так
бывает, когда я выпью лекарство.
-- А что за лекарство?
-- Врачи прописали, сэр. Чтобы я не слишком часто ходил в атаку на
Желтые холмы.
-- А-а, припоминаю, -- кивнул Джек, -- рота капитана Генцеля?
-- Приятно, что хоть кто-то, кроме меня, сэр, произносит это имя. --
Рафтер просто растаял от счастья.
"И этот человек запросто носит с собой несколько пистолетов", --
подумал Холланд.
-- Эй, это борт "2978"? -- раздался голос курьера, а потом он сам
вынырнул из пыльной завесы.
-- Да, я вас давно жду, -- сказал Джек.
-- Будьте с ним внимательны, сэр, -- неожиданно прошептал на ухо Джеку
Рафтер.
Холланд опасливо на него покосился и взял у курьера долгожданное
разрешение. Выпускной код был на месте, и теперь ничто не держало Джека на
этой планете. Уже возле самой двери Холланд обернулся и сказал:
-- Спасибо за помощь, дружище Рафтер. Желаю тебе победить на Желтых
холмах. Тебе и капитану Генцелю.
Рафтер совершенно серьезно щелкнул каблуками и отдал честь, а Джек
захлопнул дверь и первым делом пошел проверять груз.
Мешки лежали в том же порядке, что и пару часов назад, и успокоенный
Холланд прошел в кабину.
-- Ну, поехали, -- скомандовал себе Джек и запустил силовые установки.
Затем проверил показания приборов и связался с диспетчером.
-- Борт "2978", взлет разрешаю, -- будничным тоном произнес незнакомый
человек, но для Джека эти слова прозвучали как сладкая музыка.
"Вот доберусь до "Декстера-Ш", заправлюсь, и прямым ходом до пункта
назначения".
Оставался последний этап перехода, а там Джека ждали обещанные двести
тысяч.
80
За последние четыре часа перехватчики генерала Легмара пять раз
вступали в бой с разведывательными отрядами истребителей "харрикен".
Питомцы Легмара давали противнику достойный отпор и сожгли много машин
неприятеля, однако и сами понесли потери. Сообщения о приближении новых
групп противника следовали одно за другим. Фринц Легмар был вынужден
полностью погрузиться в боевую работу и безвылазно сидеть в своем
координационном центре.
-- "Центр", я "три-восемнадцать", вижу, как горит "три-ноль один"!
"Харрикенов" очень много, сэр!
-- Постарайтесь продержаться... Ли Вайдер уже на подходе! Всего пять
минут!
-- Да, сэр... -- отозвался пилот и отключил связь.
-- Что у нас с Шепелевым?! -- крикнул генерал капитану Джетсу, который
делал пометки прямо на полях звездной карты.
-- Он привел девять машин, сэр, но выйти в космос могут только семь.
Сейчас они заправляются.
-- Как только будут готовы, пусть немедленно выходят за Ли Вайдером.
-- Понял, сэр, -- не отрываясь от своих записей, кивнул капитан, затем
щелкнул переговорным устройством и передал приказ Шепелеву.
Загудел зуммер адмиральской связи.
-- Генерал Легмар, сэр.
-- Генерал, какого хрена вы там спите?! У астероидного пояса атакован
наш транспорт!
-- У нас не хватает машин, сэр. "Харрикены" связывают нас.
-- Но ведь у вас есть резерв
-- Там одна молодежь, сэр. Если выпустить их в бой, мы потеряем и людей
и перехватчики!
-- Они знали, на что идут, генерал, так что побеспокойтесь о выполнении
приказа -- закройте все подходы к эскадре!
-- Слушаюсь, сэр.
-- А в качестве поддержки я передам в ваше распоряжение восемь ракетных
катеров. -- И адмирал, не прощаясь, положил трубку.
Едва только Легмар перевел дух, как поступило сообщение разведчиков:
-- Авиация, принимайте информацию: с направления 34-58-34 идет группа
из двадцати машин, подлетное время около двенадцати минут, и еще пятнадцать
бортов подходят с направления 03-89-71. Подлетное время -- восемнадцать
минут. Кто принял?
-- Капитан Джетс.
-- Удачи вам, капитан.
Едва разведчики передали сообщение, как на открытой волне появился Ли
Вайдер:
-- Сэр, докладывает "четыре-нодь один". Атаку мы отбили, но от группы
Портера осталось четыре машины, да и те инвалиды
-- Возвращайтесь назад, главное сейчас -- сберечь людей.
-- Понял, сэр. Возвращаемся. Капитан Джетс наконец разогнул спину,
зевнул и сказал:
-- Кажется, я разобрался, сэр.
-- Ну говори.
-- Они "играют" партизанскую схему, и следующий удар будет нанесен в
сердце эскадры, одновременно с массированным отвлекающим ударом.
-- Сражение при Катце?
-- Да, сэр, что-то в этом роде.
-- Ну тогда действуй.
Капитан взялся за рацию и, вызвав командиров двух резервных групп,
приказал им готовиться.
81
Волны истребителей противника одна за дугой накатывались на эскадру
адмирала Броуди, всякий раз все глубже погружаясь в построение ее судов.
Противник не имел судов мощной артиллерийской поддержки и делал ставку на
массированную атаку палубной авиации.
"Харрикены", "робберы", "фаердоги" "чистили" суда республиканской
эскадры, проносясь словно стаи хищных пираний, снося с судов датчики,
антенны, радарные экраны и все остальное, что позволяло судну
ориентироваться в пространстве.
"Иксландеры" генерала Легмара, как могли, препятствовали разбойничьим
ордам, но на каждый перехватчик наваливалось по десятку судов противника, и
"иксландеры" один за другим гибли, унося с собой по нескольку судов
противника.
Пушки крейсера "Маруш" молчали, поскольку противник пока еще находился
вне досягаемости их снарядов. Штурманы уже рассчитали точку, откуда можно
начинать стрельбу, но до нее еще нужно было добраться, отбиваясь от
неисчислимых орд штурмовиков и истребителей противника.
Совместными усилиями перехватчиков и ракетных катеров удалось отбить
несколько атак. Катера били шрапнельными ракетами, которые рвались на пути
атаковавших и расцветали яркими, словно праздничный фейерверк, шарами.
Под прикрытием ракетных катеров "иксландеры" получили возможность
вовремя заправляться и снова вступать в бой.
Внутри эскадры происходили перестановки -- беззащитные разведывательные
суда перемещались внутрь построения, а на "поверхность" выдвигались корабли
огневой поддержки, оснащенные зенитными артустановками.
Поняв, что эскадра сумела провести перегруппировку, палубная авиация
противника ушла к базам, чтобы лучше приготовиться к нанесению новых ударов.
82
Противник уходил и возвращался снова, накатываясь на эскадру
извергавшими огонь волнами. Однако, натыкаясь на зенитный огонь и умелые
контратаки перехватчиков, машины противника горели десятками и поворачивали
назад не в силах пробиться сквозь стену сплошного огня.
Пилоты Легмара работали на износ, и их "иксландеры" были покрыты слоем
сажи, оседавшей в ледяном космосе на броне перехватчиков.
Не выходя из кабин, пилоты получали горячий чай, сигарету и пару минут
передышки. Но едва механики заканчивали заправку, бумажный стаканчик летел
прочь, "фонарь" кабины закрывался, и транспортный стол с перехватчиком
исчезал под полом, чтобы через полминуты вытолкнуть боевую машину в космос
-- часто прямо в пекло разгоревшегося боя...
Генерал Легмар оставался на боевом посту. Он сидел, подперев кулаками
голову, и наблюдал за капитаном Джетсом, который управлял движением
оставшихся двадцати четырех судов.
"Странное дело, чем больше потерь, тем легче работать, -- размышлял
генерал. -- Ни тебе очереди на перезарядку, ни вала сообщений о том, что тот
горит, а этот вышел из строя. Полный покой и порядок".
Вопреки опасениям Легмара, молодые пилоты погибли не все. В условиях
сложного позиционного боя им, конечно, так бы не повезло, но в бою, похожем
на рукопашную схватку, мастерство не играло такой роли. И опытные асы, и
вчерашние курсанты выбывали из строя практически в равных пропорциях
Когда стреляют со всех сторон, особенно не полетаешь. Суда противника
атаковали настолько отчаянно, что их избыточный огонь поражал даже своих.
Выжить в таких условиях было нелегко.
"Кто же у нас остался из "стареньких"? Ли Вайдер -- молодец, несколько
раз выручал других. Чакки Слайдер тоже уцелел, хотя и ранен. За жизнь
Шепелева бьются медики, а Карагозян лишился руки. Портер, Грегори, Шато,
Вильяме -- их больше нет". Генерал вздохнул. Все эти люди были его
гордостью. Их он посылал на самые трудные участки. Случалось, они гибли,
такова уж солдатская доля, но никогда еще не бывало такой бездарной
мясорубки, в которую из-за просчетов начальства были брошены его парни.
Гулко завибрировали стены правого борта. Это "Маруш" сделал первый
залп. Полутонные снаряды понеслись к далеким целям, а это означало, что свою
задачу перехватчики Легмара выполнили.
83
На экране главною терминала появилась долгожданная надпись. Компьютер
опознал цели, заложенные в его базах данных. Теперь они находились в
пределах досягаемости пушек "Маруша".
-- Сэр, мы можем стрелять, -- радостно сообщил полковник Бисмарк.
-- Начинайте, -- голосом адмирала Броуди пророкотал динамик.
Бисмарк поплевал на палец и вдавил клавишу "ввод", разрешая
компьютерной программе действовать по заложенному в ней алгоритму.
Управляющий сигнал достиг пусковых устройств, и орудия главного калибра
сделали залп по первой цели. Тяжелая механика быстро перезарядила пушки, и
на экране главного терминала появились параметры новой цели.
Это был четырехпалубный авианосец типа "Юрген", то самое осиное гнездо,
в котором обитали сотни истребителей и штурмовиков. Теперь он был под
прицелом орудий "Маруша".
Полковник Бисмарк с особым удовольствием нажал "ввод", а затем задал
компьютеру автоматический режим. Орудия крейсера успели сделать еще
несколько залпов, когда с операционным залом связался корректировщик:
-- Внимание, говорит "лазутчик", первый залп накрыл два эсминца. На
одном -- пожар, у второго -- повреждения в районе кормы.
-- Отличная музыка, сэр, -- улыбнулся капитан-инженер Франковски. --
Стоит пощипать им перья за то, что они нам тут устроили.
-- Внимание, информация для аварийных служб! -- раздался голос по
громкой связи. -- Противник сделал ответный залп, подлетное время снарядов
-- семь минут.
Бисмарк и Франковски переглянулись. В эскадре Нового Востока было два
крейсера, но даже вместе они значительно уступали "Марушу".
Однако и с ними нужно было считаться. Силовые установки "Маруша"
заработали на полную мощь и стали переводить судно на новый скоростной
режим.
-- Сообщение от "лазутчика": авианосец накрыт полностью -- наблюдаю
сход с курса и потерю элементов корпуса.
-- Вот это по-нашему! -- обрадовался Бисмарк и от избытка чувств сжал
капитана Франковски в объятиях
По мере того как пушки "Маруша" делали новый залп, таблицы с
параметрами целей появлялись и снова исчезали. Бисмарк и Франковски смотрели
на экраны, и чувство принадлежности к великой всесокрушающей силе позволяло
им ощущать себя неудержимой стихией вроде газовых выбросов красных гигантов.
На глаза Бисмарка навернулись слезы заслуженного торжества, и каждый
новый залп крейсера он посвящал своей жене Эмме, пусть и изменявшей ему с
майором интендантской службы. В такой момент полковник Бисмарк прощал всех,
и даже побежденного противника.
Почти то же самое испытывал и капитан-инженер Франковски, с той лишь
разницей, что он не был женат и простить своей супруге измены не имел
никакой возможности.
Зато он вспоминал, как отлаживал программу наведения и как ему обещали
должность, которую в конце концов отдали Бисмарку. А вот теперь программа
работала, и крейсер поражал далекие цели, но слова благодарности адмирала
Броуди, как пить дать, достанутся полковнику.
Франковски стало так обидно, что на его глазах выступили слезы.
-- Слушай, капитан, а не спеть ли нам "Республика, славься", а? --
предложил перевозбужденный полковник Бисмарк, по-своему истолковав слезы на
глазах Франковски. -- Всех слов я не знаю, но хотя бы один куплет!
Полковник сиял таким счастьем, что Франковски не смог ему отказать.
Республика, славься,
Могучая сила твоих кораблей велика, --
запел капитан-инженер, но едва Бисмарк начал ему вторить, как
послышался жуткий грохот, и сильный толчок едва не повалил полковника и
капитана на пол. Экраны терминалов моргнули, однако не погасли, а лишь
выдали аварийные таблицы тестирования.
-- Что это было? -- дрогнувшим голосом спросил Бисмарк
-- Снаряды противника, сэр. Что-то вроде ответного визита.
-- Аварийным командам срочно прибыть в отсек "А-27"! Приборная
разгерметизация! Повторяю. -- И тревожный голос из динамика снова и снова
стал вызывать аварийные команды.
Победный настрой сразу улетучился, и ему на смену пришло сообщение
службы визуального контроля:
-- Алло, полковник Бисмарк!
-- Да, я на месте.
-- Говорит замначальника разведки полковник Шпрее. Почему вы прекратили
огонь?
-- Система наведения проводит тестирование -- это займет еще несколько
минут.
-- Понятно. Тогда внесите поправки, а то последние два залпа ушли в
"молоко".
-- А почему "лазутчик" ничего нам не сообщил?
-- "Лазутчика" сожгли торпедоносцы противника. Запеленговали и сожгли
Сейчас мы выдвигаем вперед нового. Как только он выйдет на позицию,
постарайтесь как можно скорее накрыть этих подлецов. Мы приближаемся к
району коммерческих перевозок, а там стрелять нельзя.
-- Мы сделаем все возможное, полковник Шпрее.
-- Удачи вам, полковник Бисмарк!
В операционном зале воцарилась тишина, нарушаемая только пощелкиванием
статического электричества, копившегося на корпусах мониторов.
За перегородками стучали молотки аварийных бригад, а здесь, на рабочем
месте Бисмарка, было спокойно, и, казалось, завались он сейчас спать, ничего
не случится.
-- Вот так впендюрились! -- развел руками полковник.
-- Что сделали? -- спросил капитан-инженер.
-- Я сказал "впендюрились", Франковски, и вообще давайте поторопите
свою программу, что-то она у вас совсем не шевелится.
-- Программа здесь ни при чем, сэр, все дело в возможностях бортового
компьютера. Ему не хватает мощностей.
-- Так надо было ее того... оптимизировать.
-- Нельзя оптимизировать программу бесконечно, сэр.
Залп пушек заставил спорщиков вздрогнуть, а затем с облегчением
вздохнуть. Тестирование закончилось, и системы наведения продолжили
прерванную работу.
В следующий момент район кормы сотрясло от нескольких попаданий, и
очередная аварийная команда понеслась к ослабленным швам судна.
-- Внимание, я -- "лазутчик", сообщаю ситуацию. Эскадра противника
разворачивается в сторону района, контролируемого полицейскими силами. Они
уходят, -- прозвучал из динамика довольно приятный женский голос.
-- Вас поняли, "лазутчик", -- ответил за полковника Франковски и стал
вводить поправки.
Спустя минуту "Маруш" снова открыл огонь, и работа операционного зала
вошла в прежний режим.
Таблицы с параметрами целей снова появлялись и исчезали вместе с
грохотом артиллерийских залпов.
"Лазутчик" сообщил о нескольких удачных попаданиях, и настроение
Бисмарка и Франковски начало улучшаться.
-- Наконец-то дело сдвинулось, -- улыбнулся Бисмарк.
-- Да, -- кивнул капитан, -- спасибо этой смелой девушке. Подумать
только, женщина-корректировщик.
Внезапно вместо очередного залпа воцарилась пауза, и компьютер сообщил,
что из-за большого расстояния до цели она атакована трехступенчатыми
ракетами.
Текст сообщения сменился табличкой, и последовал очередной залп из
орудий.
-- Что это было, Франковски? -- насторожился полковник. Сообщение
бортового компьютера показалось ему подозрительным.
-- Э-э... Сейчас проверим.
-- Скорее проверяйте, капитан, может, нужно их отозвать. То есть я
хотел сказать ликвидировать, -- поправился Бисмарк.
-- Едва ли это возможно, сэр, -- ответил капитан, продолжая набивать
новые команды. -- Чтобы взорвать ракеты, нам придется прекратить стрельбу,
иначе программа не допустит нас к ручному управлению.
Полковник уже хотел отчитать капитана-инженера за плохую программу,
когда тот сумел вытащить таблицу с параметрами атакованной цели.
-- Ну что? Надеюсь, это не судно полицейских сил?
-- Нет сэр,
-- Ой, ну прямо от сердца отлегло, -- с облегчением выдохнул Бисмарк.
-- А то я уж думал все -- впендюрились.
-- Это не полицейское судно, сэр. Это станция "Декстер-Ш".
84
За все время перехода до "Декстера-Ш" Джек Холланд не встретил ни
одного подозрительного судна. Мирные сухогрузы, танкеры и пассажирские
шаттлы чертили на радаре свои траектории и уходили, а Джек продолжал мчаться
к станции.
Мысль о последнем броске к своим честно заработанным деньгам не давала
ему покоя.
Домик у моря, в котором они с Сарой будут жить, казался Джеку уже
свершившимся фактом.
"И Бэри мы тоже возьмем с собой, -- рассуждал Джек. -- Не все же ему
дерьмо качать, С его образованием он мог бы работать учителем, хотя,
конечно, жульничать у него получается лучше".
Радар поймал навигационный луч "Декстера", и вслед за этим на экране
появилась заставка рекламного ролика.
Поросенок в летных очках и модной бархатной жилетке размахивал руками и
произносил какие-то слова, однако звука не было. Наконец поросенок исчез, и
появилась бегущая строка: "Владелец станции "Декстер-Ш" Сэм Блиссберг
приглашает вас зайти к нему на огонек. Вам будет предложено обслуживание
только высшего класса по самым умеренным ценам".
Потом снова пошел ролик, в котором уже не поросенок, а какой-то другой
зверь описывал все преимущества станции "Декстер-Ш".
"И чего они так стараются? -- удивился Джек. -- Ведь у них нет
конкурентов. Разве только Рабан, но там нет орбитального терминала, а
спускаться в атмосферу не совсем удобно".
От предвкушения скорого отдыха Джек расслабился. Думать о пущенных по
его следу бандитах не хотелось, и Холланд решил поискать в эфире музыку. Он
щелкнул кнопкой, и сканер начал просеивать космос, выискивая радиосигналы.
Наконец умная машина засекла несколько источников, и Джек решил
прослушать первый из них. Но едва включился динамик, кабина наполнилась
отчаянными криками и скороговоркой военных команд. Кто-то требовал
подкрепления, кто-то просто выкрикивал в эфир ругательства, проклиная
полковника, пославшего всех на верную смерть.
Внезапный переход от блаженного спокойствия к происходившей в космосе
бойне ошарашил Джека, и он слушал целую минуту, не в силах отключить этот
канал.
"Ладно, посмотрим, что там еще..." -- решил он и переключился на
следующий источник.
-- "Коршун", я "восемнадцатый", срочно добавьте огня на правый фланг!
Они меня оттесняют!
-- Вас поняли, "восемнадцатый", добавляем. Передача оборвалась и после
помех возобновилась уже с другими действующими лицами.
-- Нам не удалось пройти, сэр! Там сплошная стена огня... Все произошло
неожиданно, сэр. Половина моих людей погибла...
"Да что же это такое?" Холланд снова поменял источник, но и там звучала
только военная тематика.
Хриплый голос кричал в эфир одну и ту же фразу:
-- В 24-м и 25-м отсеках пожар! Как поняли меня, аварийная команда? В
24-м и 25-м отсеках пожар! Вы слышите меня?
Джек крутил и крутил ручку настройки, но везде звучало одно и то же.
Голоса чужой войны ругались и плакали, молили о пощаде и проклинали своих
врагов.
В конце концов Холланд отказался от дальнейших попыток. Хорошего
настроения как не бывало, и он бесцельно уставился в пустоту космоса.
Сколько он просидел, глядя в иллюминатор, Джек не помнил, но ощущение голода
привело его в чувство.
"Надо чего-нибудь съесть", -- решил Холланд.
Приготовление пищи заняло у него много времени, поскольку Джек
специально растягивал все операции. Покончив с едой, он почувствовал прилив
сил и приступил к традиционному осмотру драгоценного груза.
Все мешки лежали на своих местах. Это было не удивительно --
предпоследний этап проходил на редкость гладко.
-- Эх, до чего же скучно! -- простонал Холланд, лениво потягиваясь.
Покинув грузовой трюм, он вернулся в кабину и отметил, что световые
маяки "Декодера-Ш" уже были видны невооруженным взглядом. Холланд плюхнулся
в кресло, и в этот момент на открытой волне прозвучал приветливый голос
диспетчера:
-- Милости просим на нашу станцию, представьтесь, пожалуйста.
-- Почтовый уиндер номер "2978". Пилот Джек Холланд.
-- Вам повезло, мистер Холланд. Вы зарегистрированы как тысяча триста
пятидесятый клиент. Вам положен подарок.
-- О! -- оживился Джек. -- А какой?
-- У нас богатый выбор подарков. Например, свидание с блондинкой, --
предложил диспетчер.
-- Нет, это мне не подходит.
-- Ах вот как! Ну тогда с красивым юношей.
-- Нет-нет, меня не интересуют такие развлечения. Что-нибудь еще есть?
-- Тогда можем вам предложить ящик соевой колбасы или спортивный
велосипед.
Джек почесал макушку. Все это ему не подходило.
-- Ну а еще?
-- Еще есть половинная скидка на отделку кафелем судового туалета, а
также скидка на обтяжку пилотских кресел натуральной кожей.
-- Хорошо, я подумаю.
Диспетчер отключился, и снова воцарилась тишина, нарушаемая только
гудением силовых установок. Уиндер на крейсерской скорости мчался к станции,
где его ждали теплые ремонтные доки и чуткое внимание квалифицированных
механиков.
Джек не отрываясь смотрел на огни станции и поначалу не обратил
внимания на обогнавшие его скоростные аппараты. Они красиво обогнули уиндер
и продолжили движение в сторону "Декстера".
Оживший с небольшим опозданием сканер выдал на экране подробную
расшифровку промелькнувших объектов. Джек бросил взгляд на монитор и едва не
свалился с кресла. Это были не скутеры, а пара боевых ракет.
Холланд вскочил со своего места и припал к лобовому иллюминатору, но
огоньки станции по-прежнему приветливо мигали, зазывая усталых путников. От
этих огней веяло домашним уютом и абсолютной надежностью.
Джек даже усомнился в исправности сканера.
Возможно, и ему, бездушной железяке, только показалось, что он видел
посланцев разрушения и смерти. Это был лишь сон. Сон наяву -- короткое и
неприятное видение.
Двойная вспышка полыхнула прямо по курсу уиндера, на мгновение ослепив
датчики сканера и заставив его жалобно пискнуть тревожным зуммером. Станция
"Декстер" перестала существовать, и теперь во все стороны от эпицентра
неслись мельчайшие частицы первичной материи, опаленные яростным шквалом
термоядерного огня.
Потеряв пункт назначения, удивленный автопилот запросил помощи. Джек,
словно в полузабытьи, сделал шаг к экрану и набрал нужную комбинацию:
"576-95. Планета Рабан".
Компьютер принял команду и, сделав расчет, предупредил: "Горючее на
исходе".
-- Я знаю, -- вслух произнес Джек и опустился в кресло. -- Авось
дотянем.
85
Пилот Лео Казин еще раз взглянул на показания радара и, повернувшись к
Гуину, сообщил:
-- Так точно, сэр. Это уиндер вашего конкурента.
-- Ну, что я говорил! -- воскликнул Педро. -- Давай подходи к нему
ближе -- я хочу его видеть!
Лео Казин пожал плечами и прибавил двигателям тяги.
-- Врешь, Коррадо, не уйдешь... Не уйдешь... -- приговаривал Гуин,
наблюдая за точкой на экране радара. Дистанция между судами сократилась
настолько, что включившийся сканер сумел выдать изображения уиндера.
Увидев корабль врага так близко, Гуин затопал ногами и заорал в ухо
пилоту:
-- Атакуй его, Казин! Атакуй!
Педро все еще не мог отойти от позора, когда он своими криками напугал
Марка Килворта и испортил все дело. Считать виноватым себя было не очень-то
приятно, и Гуин свалил вину на Коррадо: "Я послан самим Папой Лучано, а этот
выскочка..."
Когда Гуин вспоминал о Коррадо, ему хотелось рычать, царапаться и
кусаться. И вот теперь у Педро была возможность укусить Энрике.
-- Давай, давай атакуй его! Размажь его!
-- Но у нас не военное судно, сэр, как же мне атаковать? -- попробовал
его вразумить Лео Казин.
-- Тарань его, тарань!
-- Это невозможно, сэр, мы получим повреждения.
-- Плевать на повреждения! -- брызгал слюной Гуин. -- Я хочу его
уничтожить! У-ни- что -жить! Тарань, или я тебя пристрелю!
Раздался выстрел, и Гуина бросило на панель приборов, но Лео Казин
придержал его рукой и оттолкнул назад.
Тело повалилось на пол и приняло неудобную позу.
Марк Килворт нагнулся и заглянул Гуину в лицо, затем поднял пистолет и
выстрелил еще несколько раз.
-- Ну хватит, хватит! -- закрываясь рукой, запротестовал пилот. -- Ты
мне всю кабину изгадишь.
-- Извини, Лео, очень трудно удержаться, -- отозвался Килворт. -- Если
бы можно было, я убил бы его три раза.
-- Давай наводи порядок.
-- Куда его теперь?
-- Тащи на корму, там правый борт холодный возле него и пристрой.
Лео Казин вернулся к управлению и повел корабль, стараясь не упускать
из виду уиндер Коррадо.
Килворт вернулся через десять минут и принес с -- собой раскладной стул
и фляжку с коньяком.
-- Выпьем за убиенного, Лео.
-- Я за рулем, Марк... -- покачал головой Казин.
-- Да ладно тебе -- чего тут рулить?
-- Ну хорошо. Но только пару глотков.
Казин принял от Килворта фляжку и, громко выдохнув, сделал не два, а
пять глотков. Затем вернул емкость Марку и медленно втянул воздух через нос.
-- Ну как? -- спросил Килворт.
-- Толковый коньяк.
-- Вот и я говорю. -- Марк запрокинул фляжку, и его кадык задвигался,
пропуская внутрь организма драгоценную влагу.
Когда коньяк был выпит, Килворт достал угощение -- парочку мятных
конфет.
-- На, пожуй, -- предложил он Казину, -- мятные конфеты хорошо отбивают
запах.
-- Да ладно, мы же не на дороге, -- отмахнулся пилот. -- Ты лучше мне
вот что скажи -- твой босс Лучано не отправит нас на тот свет за своего
любимца?
-- Насчет этого дела, Лео, можешь быть спокоен, -- слегка заплетающимся
языком пообещал Килворт. -- Гуин не был любимцем Папы. Скажу больше --
Лучано его на дух не переносил.
-- А почему же Педро был его правой рукой? Ты же сам мне рассказывал.
-- А-а... -- Килворт хитро улыбнулся и погрозил пальцем. -- Папа, он
голова. Он рассудил как? Педро Гуин сволочь, а значит, не имеет и не будет
иметь никаких друзей-приятелей. Поэтому не сможет устроить переворот и стать
Папой Лучано.
-- Переворот? Что, такое бывает?
-- Частенько... -- кивнул Марк. Затем похлопал себя по карманам и
обратился к Лео: -- Слушай, Казин, у тебя закурить есть?
-- Ты же вроде не курил, -- заметил пилот.
-- Да я вроде и не пил, -- развел руками Килворт и пьяно улыбнулся.
Затем он с трудом поднялся с раскладного стула и, нагнувшись над экраном
радара, ткнул в него непослушным пальцем: -- Ты смотри, Лео, не отпускай
друга Коррадо слишком далеко. Он нам еще нужен.
Внезапно Марк качнулся и врезался в экран лбом. Лео Казин поспешно
подхватил его и вернул обратно на стул.
-- Ох и дурак ты, Марк, когда выпьешь!
-- Да я и когда не выпью тоже дурак, -- грустно признался Килворт и,
выдохнув спиртовые пары, добавил: -- Одно слово -- наемник.
-- Да ладно, просто ты много коньяка выпил, оттого и пьяный.
-- Я не от коньяка пьяный, а от того, что гадину эту шлепнул, --
пояснил Марк и потряс сжатым кулаком.
-- Так что мы теперь будем делать?
-- Следить за Энрике. Куда он, туда и мы. Я с ним поговорить хочу по
душам.
-- А он тебя не шлепнет? -- спросил Лео.
-- Может, и шлепнет, -- пожал плечами Килворт.
У нас это быстро...
-- Я заметил, -- кивнул пилот.
86
Вот уже несколько лет крупнейший на Рабане материк Конго был охвачен
пламенем гражданской войны, которую вели сторонники Дика Фринслоу, с одной
стороны, и последователи Всеобщего Порядка -- с другой.
Дик Фринслоу, в прошлом проворовавшийся политик, возглавлял
партизанское движение, которое провозгласило искоренение системы
эксплуатации. Партизаны Фринслоу уничтожали мосты, взрывали заводы и
плотины, а также поджигали поля с созревшими злаками. Однако делали они это
вдали от своих баз, мирясь с эксплуатацией в собственных краях. Генерал
Фринслоу понимал, что и его армии нужно что-то есть.
Его противники, сторонники Всеобщего Порядка, выступали за полный
контроль всех над всеми. Они считали необходимым, чтобы каждый член общества
не скрывал от товарищей своих личных планов, чтобы его отпечатки пальцев
хранились в банке данных и чтобы раз в год каждый полноправный член общества
представлял отчет о своих достижениях, проступках и участии в созидательном
труде.
Отчет должен был дополняться дневником, в который время от времени имел
право заглянуть кто-то из старших товарищей.
Таким образом общество становилось открытым и в нем не оставалось места
для недостойных. В качестве поощрения в рядах повстанцев Всеобщего Порядка
практиковалось награждение правом дополнительного годового отчета.
Для нарушителей Порядка применялась смертная казнь через сожжение на
костре. Решение о таком наказании принималось голосованием в местной ячейке
товарищей.
Силами Порядка руководил бывший музыкальный гений маэстро Дункан Пеко.
В детстве он был весьма одаренным ребенком и поражал окружающих своей
необыкновенной техникой игры на скрипке. Вундеркинду Пеко прочили блестящее
будущее, но беда пришла нежданно -- юный Дункан Пеко подцепил страшный
вирус.
Вскоре и весь материк Конго был охвачен эпидемией неизвестной прежде
"красной лихорадки".
Несмотря на вмешательство гуманитарных организаций, люди на Рабане
умирали как мухи, и только немногие из них, в том числе и Дункан Пеко,
сумели пережить этот ужас.
Опасаясь распространения болезни в глубь цивилизованных миров, на
планету Рабан был наложен строгий карантин Через год "красная лихорадка"
ушла так же быстро, как и появилась, а преуспевающий и развитой материк
Конго погрузился в пучину анархии и безвластия.
По истечении срока карантина для восстановления законности и порядка на
материк был высажен контингент полицейских сил Однако местные жители,
озверевшие от непосильной борьбы за выживание, встретили миротворцев как
врагов.
В солдат стреляли из-за каждого угла, гуманитарную помощь
разворовывали, а десантные транспорты жгли на месте Потери миротворцев
росли, и было принято решение временно покинуть Рабан.
Когда миротворческий контингент отступил на орбиту Рабана, население
материка обратило свою агрессию друг против друга Образовалось больше
десятка группировок, которые вели между собой нескончаемые войны.
Миротворцы продолжали наблюдать за всем этим безобразием и не
предпринимали никаких действий, ожидая, когда противоборство на материке
Конго примет более организованный характер.
Спустя три года на материке остались две главные силы -- партизаны Дика
Фринслоу и повстанцы Дункана Пеко
Большинство других группировок либо влились в одну из этих армий, либо
были уничтожены, а те, что остались, не оказывали на политическую обстановку
сколько-нибудь серьезного влияния Армии Фринслоу и Пеко образовали настоящий
фронт, на котором время от времени разыгрывались кровопролитные сражения.
Вскоре миротворческие силы активизировались вновь и установили
нейтральную полосу шириной в тридцать километров, которая разделила материк
Конго надвое. Враждующим сторонам было запрещено появляться на территории
разделительной линии, и всех нарушителей подвергали жесточайшей
бомбардировке.
В новых условиях противники сменили тактику боевых действий и перешли к
ударам небольшими диверсионными группами Однако такая война не приносила
генералам должного удовлетворения, и они отводили душу только в сезон
ураганов, когда разведка миротворцев не могла действовать в полную силу.
87
Шесть огромных кораблей миротворческого корпуса медленно плыли по
орбите Рабана Суда двигались в строгом порядке построения, согласно уставу
Федерального флота.
Время от времени корабли выпускали несколько фронтовых
бомбардировщиков, чтобы наказать очередного нарушителя
Бомбардировщики спускались в атмосферу и начинали погоню за отрядами
неугомонных воителей, которые тут же прятались, используя любое естественное
укрытие.
В этот раз разбежавшиеся по укрытиям люди принадлежали к отряду