в дно судна, и клочья клейкой морской пены проносились мимо и грозили залепить лицо. - Вы первый раз в такой передряге? - крикнул Лутц, подобравшись ближе к Монро. - Да! На море я катался только на прогулочном катере! - признался Жак и оглянулся. В темноте трюма маялся Хосмар. Его серое лицо посерело еще сильнее и приобрело совсем неживой оттенок. Тем не менее Хосмар еще шевелился и постанывал, когда особенно сильный водяной вал ударял в днище судна. Шапиро спал. Намучившийся за время изматывающего путешествия по суше, он уснул сразу, едва только корабль отошел от берега. Из приоткрытой двери, ведущей в следующий отсек, доносился аппетитный запах. Среди помилованных пиратов оказался и кок судна. Боцман спас его намеренно. Сейчас кок готовил обед, и даже сильная качка не мешала ему делать свое дело. - А я люблю море. Я сам раньше жил на море и ходил на рыбацких шхунах! - сообщил Тони, подставляя лицо соленому ветру. - Только таких водорослей у нас не было, - добавил он. Глубина была не слишком большая, и сорванная течением придонная растительность всплывала на поверхность. Ветер подхватывал водоросли с верхушек волн, и они летели, извиваясь словно змеи. Цепляясь за корабельные снасти, они продолжали трепыхаться и рваться на короткие ленты. Едва ветер стихал или вдруг менял направление, водоросли, обессилев, падали на палубу, и вскоре их набралось очень много. Когда шторм совсем прекратился и солнце запоздало выглянуло из-за края уходящей бури, матросы стали собирать с палубы дары моря и выбрасывать их за борт. Вскоре стали успокаиваться и волны. Из темно-синих со свинцовым оттенком они превратились в зеленовато-голубые, и это напомнило Жаку теплые моря на популярных курортах. Боцман отдал штурвал одному из своих помощников и спустился в трюм. Проходя мимо Монро, он улыбнулся, и Жак заметил, что Одноухий Кот успокоился. Он уже поверил, что его не пристрелят, и оттого испещренная шрамами физиономия излучала добродушие и симпатию. Одноухий Кот хотел что-то сказать, но, не увидев переводчика, оставил свои мысли при себе. Тони сходил в гальюн и вернулся приободренный. - Может, через каких-нибудь десять часов мы отправимся домой, - сказал он и, поднявшись на несколько ступенек, оказался на палубе. Монро вышел следом за ним и полной грудью вдохнул просеянный предвечерним солнцем воздух. - С чего такие смелые ожидания? - спросил он. - Да так, - пожал плечами Тони, и в его глазах Монро заметил спрятанную грусть. - Приятнее же, когда настраиваешь себя на хорошее. Вдруг нас там встретят похожие на нас ребята и возьмут на транспортный корабль. - Ну уж нет. Если там буду похожие на нас ребята, то столкновения не избежать, - серьезно сказал Жак. А потом, неожиданно для себя, добавил: - Но я думаю, что все обойдется. - Что - все? - спросил Тони. - Все, - просто ответил Жак. 96 Шапиро проснулся ночью - часа в три. Подняв с пола винтовку, он проверил затвор и поднялся на палубу. Судовая машина глухо стучала где-то внутри корабля, рулевой стоял за штурвалом, а неподалеку, на бочонке из-под животного жира, сидел лейтенант Монро. Небольшой светильник висел у него над головой, и Жак перелистывал книгу, исписанную непонятными каракулями. - Доброе утро, сэр, - хрипло сказал Шапиро. - Слишком раннее, Ральф, - усмехнулся лейтенант. - Можете идти, я покараулю. Сколько я спал? - Да по солдатским меркам совсем немного - часиков двенадцать. - Ох! Проспал весь неприкосновенный запас. Нужно было проснуться раньше. Идите, сэр. - Да нет, спать мне вовсе не хочется. Часа через три начнет светать, а потом час-другой - и достигнем острова... - Что-то нас ждет там... - сказал Шапиро и достал пластинку стимулирующей жвачки. - Может, что-то ждет, а может, и не ждет. - Да нет - ждет, - убедительно произнес Ральф. - Ждет, я это чувствую. В ответ Монро только пожал плечами. Оставшиеся до рассвета часы они скоротали вместе, пытаясь разобрать, что написано в книге. Ни одной буквы им разгадать так и не удалось и пришлось довольствоваться разглядыванием картинок, которых в книге было всего две. Вскоре на палубу поднялся боцман. Посмотрев на светлеющее небо и по-собачьи потянув носом воздух, Одноухий Кот указал куда-то вперед, а затем перевел руку чуть правее и произнес: - Суна команту... - Что он сказал? - невольно спросил Жак, словно Шапиро мог знать местный язык. - Говорит - остров в той стороне, - ответил Ральф. - А как далеко до него? - Сколько чуху, парень? - передал вопрос Шапиро. - Сколько чуху? Одноухий Кот что-то залопотал, а затем показал восемь пальцев. - Восемь морских чуху, - перевел Шапиро. - Почему ты решил, что морских? - удивился Монро. - Но мы же на море, - резонно заметил Ральф. Потом они немного помолчали. Одноухий Кот ушел к штурвалу, и сразу после этого судно изменило курс. - Ну вот и пошли к острову, - сказал Шапиро. - Доброе утро, сэр! - неожиданно громко поздоровался появившийся Тони. - Привет, - отозвался Жак. - Слишком долго спишь, - добавил Ральф вместо приветствия. - Острова еще не видать? - Да рано еще, - ответил Жак. - Восемь морских чуху плыть. - Плыть-то, может, и плыть, - сказал Тони, - только я этот остров уже вижу... - Где?! - воскликнул Жак. - Где?! - повторил Шапиро. - Во-он, - вытянул руку Лутц. Монро стал приглядываться. Поначалу он ничего не видел, но потом стал различать правильные очертания морской платформы. - Эй! - крикнул Шапиро рулевому, - Это и есть твое "суна команту"? Одноухий Кот улыбнулся и закивал в ответ. - Твою мать, - тихо произнес Ральф, - действительно настоящий суна команту. - Эх, красотища! - свистящим шепотом произнес Тони Лутц, глядя, как все отчетливее проявляется в золотистом утреннем тумане огромный стол с постройками и уходящими в глубину опорами. - Если я когда-нибудь женюсь и у меня будет ребенок, так его и назову - Суна Команту. - Жена тебя убьет, - заметил Ральф. Между тем на палубе стали появляться подчиненные Одноухого Кота. При виде надвигающейся от горизонта величественной конструкции они выстроились вдоль борта и просто смотрели вперед, пружиня ногами на слегка раскачивающейся палубе. Даже кок и тот, оставив свои кастрюли, приобщился к этому неведомому действу. 97 Корабль пристал к небольшой платформе, находящейся у основания огромной конструкции. Жак сошел на пристань и, остановившись возле стальной лестницы, посмотрел наверх. Ему предстояло подняться на высоту тридцатиэтажного дома. - Я оставлю винтовку здесь, - сказал он Шапиро и отдал ему оружие. - А себе оставлю только пистолет. - Хорошо, сэр. Удачи вам. - Удачи нам всем, Ральф, - поправил его Жак. Затем потуже застегнул шлем и шагнул на лестницу. Подниматься было совсем нетрудно, только с каждой ступенькой Жаком все сильнее овладевало чувство необъяснимого волнения. - Если что, сэр, прыгайте оттуда прямо в воду! - крикнул снизу Лутц. - Спасибо, Тони, - тихо сказал Монро и бросил взгляд через перила лестницы, туда, где фигурки его товарищей становились все меньше. В очередной раз пискнула рация. Жак включил ее на прием, но не мог расслышать ни слова, хотя понял, что кто-то обменивается сообщениями. "Хорошо, если бы это были Саломея и Вильямс", - подумал он, равномерно преодолевая ступеньку за ступенькой. Он все еще считал их живыми, хотя понимал, что это уже маловероятно. Если ему до сих пор везло, это вовсе не означало, что везло всем. "С другой стороны, - рассуждал Жак под мерный стук своих шагов, - если они живы, они наверняка считают меня покойником, хотя и не говорят друг с другом об этом. Обходят эту тему стороной. Так же как и мы с Лутцем и Шапиро". Почувствовав, что согрелся от подъема, Монро на секунду остановился и снова посмотрел вниз. Тони и Ральф стали совсем маленькими, а корабль выглядел не больше детского корыта. Затем Жак перевел взгляд наверх и даже слегка оробел от того, какое малое расстояние отделяло его от неведомой тайны. Монро невольно заторопился. Ему хотелось поскорее покончить с этой неизвестностью. Морской ветер все сильнее гудел в лестничных пролетах, а Жак все быстрее бежал наверх. Пар валил из-под его шлема, лицо покрылось лихорадочным румянцем, а он все бежал и бежал. - Все будет хорошо, - прошептал Монро и, задержав дыхание, одним броском преодолел последний пролет. Его нога ступила на чужую территорию, и казалось, что невесомый шаг будто потревожил здесь некую силу, которая недовольно заворочалась, однако так и не проснулась. - Я наверху, - передал Жак по рации, адресуя это сообщение своим товарищам - Я - наверху... - ответила рация. "Да что же это такое?" - Монро потряс непослушный прибор и снова повторил. - Эй, Ральф, Тони, я уже здесь. Я наверху... - Вас поняли, сэр, - отозвался Шапиро, и Жак облегченно вздохнул. Ему уже показалось, что у него начался бред. "Вот, значит, он какой, этот таинственный остров", - подумал Жак, осматривая громоздящиеся друг на друга конструкции: металлические сосуды, сверкавшие на солнце так, будто их начищали каждый день; трубопроводы из золотистого материала и жилые блоки с прямоугольными окнами. Жаку даже почудилось, что за ним наблюдают. От этого ощущения по спине побежали мурашки, и ему вдруг нестерпимо захотелось вернуться. Даже в лесах долины Энно-Вайс, стоя лицом к лицу с огромным великаном, ему было проще, потому что рядом были Лутц и Шапиро, а здесь он был совершенно один. Немного поколебавшись, Монро достал пистолет и передернул затворную раму. Теперь вместе с ним был патрон крупного калибра, тупоголовый сукин сын, готовый пробить потроха любому, в кого его разрядят. Страх не уходил и все сильнее давил на Жака, однако он не сдавался и упрямо продвигался вперед, шагая по широким квадратным плитам. По сравнению с их чистотой солдатские ботинки Жака выглядели как башмаки нищего бродяги. Удивительно, но на платформе, стоявшей в открытом море, не было видно ни пятнышка птичьего помета, ни даже тонкого налета морской соли. Это грандиозное сооружение находилось за пределами понятного Жаку мироустройства. - Сэр, - неожиданно прорезался голос Шапиро, - так вы спускаетесь или нет?! - В голосе Ральфа слышалась тревога. - Почему вы сказали, что пора уходить? - Я сказал, что пора уходить? - Да, только что. - Я поторопился, Ральф. Я еще не все осмотрел, - ответил Жак. Он чувствовал, что происходит что-то непонятное, что-то такое, что он не мог контролировать, но лейтенант решил бороться. Не зря же он потратил столько сил, чтобы попасть на этот остров. - Хорошо, сэр, - уже спокойнее ответил Шапиро. Жак вздохнул и огляделся. Выбрав ближайшую к нему дверь, ведущую в один из жилых блоков, он подошел к ней и, помедлив секунду, толкнул. К его удивлению, дверь подалась легко, и Жак оказался в небольшом помещении, в котором находились еще две двери. Пройдя через одну, Монро попал в просторный зал, заставленный приборами, похожими на компьютеры. Подобные залы назывались помещением дежурной смены. Как и снаружи, на платформе, здесь была та же идеальная чистота. У Жака даже возникало подозрение, что все видимое им - не что иное, как мираж или голограмма. Постояв посреди зала и послушав звенящую пустоту, он развернулся и пошел к выходу. У самой двери вдруг остановился и осторожно, словно боясь разрушить иллюзию, обернулся. У противоположной стены, в углу, куда не падал дневной свет, стоял человек. Он был строен, высок, и его военная выправка сразу бросалась в глаза. Жак провел перед глазами рукой, стараясь снять наваждение, но силуэт не исчез. Он шагнул на свет, и Монро сразу его узнал. Он узнал бы его, даже если бы не увидел сержантских нашивок и эмблемы Пятьдесят второго егерского полка. - Это... вы? - спросил Жак. - Это я, - ответил не то сам Василий, не то его призрак. "Наверное, все же призрак, - решил Монро. - Если бы он был жив на самом деле, то выглядел бы намного старше". - Я рад, что ты здесь, Жак. Хотя и не был уверен, что тебе удастся добраться сюда... Говоря это, призрак Василия вышел на середину зала, как бы приглашая Монро сделать шаг навстречу. И Жак с легкой опаской все же подошел к нему ближе. - Ты думаешь, что я призрак? - спросил Василий с улыбкой. - А что мне остается? - Ну, если хочешь, я буду выглядеть так... или так. Одновременно с этими словами Василий превратился сначала в сгорбленного старца в сером рубище до пят, а потом в хорошо одетого пожилого джентльмена с тонкой шеей, торчащей из белого воротничка. Затем Василий снова принял первоначальный вид: - Ну что тебе больше по вкусу? - Лучше вот так, - признался Монро. - Как скажешь. - Но вы живой или нет? - Жак задал вопрос, который не давал ему покоя. - О, это сложный вопрос. - Василий отошел к столам с аппаратурой и опустился на вращающееся кресло. - Садись и ты, Жак, отдохни. Разговаривать сидя удобнее. Монро потряс головой, стараясь держаться за единственно понятную ему реальность. Он не помнил, чтобы здесь стояли кресла. - Не напрягайся, Жак. Не старайся, лучше выбери себе задачу по силам. Монро кивнул и, подойдя к креслу, потрогал его рукой. И только потом осторожно в него опустился. - Вот видишь, ты не упал на пол... - Василий улыбнулся и продолжил прерванную тему: - Ты спросил, жив ли я. Я тебе отвечу так: это вопрос философии. Это вопрос личного мировоззрения каждого человека. Если мы будем углубляться в эти сложнейшие категории, то запутаемся вконец. Ты - потому что, извини, слабоват для этого, я - оттого, что устану подбирать понятные для тебе слова и сравнения. Лучше начнем с главного. Ты стремился сюда. Зачем? - Прочитав ваши записи, я понял, что здесь, на этом острове, есть какая-то загадка, разгадав которую, я смогу вернуться домой... - Хорошо, будем считать, что ты ее разгадал. Теперь ты сможешь вернуться. - Но как?! - Жак даже подскочил со своего места. - Очень просто. Нужно идти по той же дороге, по которой вы пришли, и вскоре вы окажетесь среди пирамид Конфина. - И все?! - Все, - Василий пожал плечами, как будто сообщил какой-то пустяк. - Значит, мы могли еще раньше повернуть назад и не было бы этих смертей, напрасных жертв? Правильно? - Нет, неправильно. Без этих смертей и жертв не было бы дороги назад. Это иена возвращения. - Цена за свободу... - тихо добавил Жак. - Опять неправильно, - отрицательно покачал головой Василий. - Все твои мучения, Жак, это цена, которую ты платишь за свою несвободу. И во власти этой несвободы ты находишься повсюду. Здесь, на Ловусе, или там - на Конфине... Однако мы опять путаемся. - Василий вздохнул. - Давай прощаться, Жак. Ты получил все, что хотел... - Но вы, сэр... Вы не хотите вернуться обратно? - Когда-то давно, целую вечность назад, я бредил этой мыслью. Я жил одной только надеждой - отыскать способ вернуться обратно. В какой-то мере вам проще. Вас здесь было много, а из нашего Пятьдесят второго егерского выжил только я. Мой командир - майор Бентон погиб на моих глазах. Быстрый эспора рассек его своими ножами на сотню мелких кусочков. После всего этого мне оставалось только тупое смирение или сумасшествие. Позднее пришло понимание, что нужно разобраться в своей жизни, ведь то, что из всего полка уцелел только я, являлось немаловажным знаком. И я стал разбираться, параллельно изучая феномен пирамид, посещая разграбленные гробницы, осматривая их снаружи... Прошло двадцать лет, прежде чем однажды я понял, что могу вернуться. Но... мне этого уже не требовалось. Исчезла боль, которая терзала меня все эти годы. Исчезла несвобода, и появилась подлинная свобода, позволяющая быть где угодно и не чувствовать себя гостем, пленником, хозяином. - Но вы ведь человек, сэр... И, насколько я понял, вы знакомы с этими... - С кем "с этими"? - Ну с теми, кто перебрасывает нас с места на место... Я, конечно, понимаю, что они мстят нам за разграбление пирамид, но можно же как-то договориться! - Ну так договаривайтесь. - Как же нам договариваться, если мы даже не знаем, кто эти существа. Где они живут, на какой планете? Вы же один из нас или, по крайней мере, были одним из нас, так помогите же нам встретиться с ними! - К ним не нужно лететь, они вокруг. - Где? - Жак поспешно оглянулся. - Они здесь, на платформе? - Я же сказал - они повсюду. На Ловусе, на Конфине, на Цинати, на Алокайне и на сотнях других планет. - Это что же, невидимая, неизвестная нам раса? - спросил пораженный Монро. - Да, к сожалению, это невидимая для людей раса. И название ей - совесть. - Я не понимаю... - помолчав, сказал Жак. - Это вполне естественно. - Но кто же нас перебрасывает с места на место? Эта самая совесть, что ли? - Можешь называть это законом. - Каким законом? - снова не понял Жак. Его голова гудела от напряжения. Он чувствовал, что в словах Василия есть какой-то главный смысл, но он все время ускользал от Жака. - Можно назвать это законом сохранения. Он известен даже школьникам - если нарушено равновесие в системе, то она изменяется. - То есть, разрушая пирамиды, мы нарушили это равновесие и нас выбросило на Ловус? - Уже ближе, Жак, но пирамиды не самое главное. Просто это оказалось последней каплей... - Все это нелегко понять, - признался Жак. - Да, и для понимания нужны тренировки. - Если я не могу понять, значит, я обречен на нарушение равновесия? - Эго не так, Жак. Ты уже кое-что понял, и ты это знаешь. Они помолчали. Затем Жак зачем-то сказал: - В Урюпине по вас скучают. - Я знаю. Я много нянчился с Мастаром, поэтому он ищет возможность заменить меня. Ему нужна новая нянька. В чем-то он так и остался ребенком... Сказав эти слова, Василий стал как будто удаляться от Жака. Лейтенант понял, что пришло время расставаться. - Спасибо вам за возможность вернуться! - сказал он растворяющемуся в воздухе силуэту. - Рано говорить спасибо... - услышал Жак слова Василия, но прозвучали они уже в голове Монро. Удивленно оглядевшись, он обнаружил, что стоит возле дверей зала, возвратившись к тому моменту, когда собирался выйти наружу. Монро снова обернулся и посмотрел туда, где прежде видел Василия, но там ничего не было. Не было вообще ничего. Никакого разговора, никаких кресел, наконец. "Неужели все это бред?" - подумал Жак и толкнул дверь. Она пронзительно скрипнула и, сорвавшись с проржавевших петель, упала в коридор. Жак осторожно обошел ее и тронул следующую дверь. Она тоже заскрипела и была готова оторваться, но каким-то чудом все же удержалась. Монро шагнул на платформу. Он ничего не узнавал. Вокруг царила разрушительная сила времени, морской соли и ветра. Обветшавшие жилые блоки, ржавые цистерны, сидящие на покосившихся мачтах чайки. Квадратные плиты, которыми была выстлана вся платформа, уже не были блестящими. Они были матовыми от миллиона трещин, в которые набилась морская соль. Жак с облегчением вздохнул. Это уже была знакомая и понятная ему реальность. А раз все понятно - можно уходить. Сопровождаемый криками потревоженных чаек, Монро прошел по хрустящим кристаллам соли и, ступив на железную лестницу, удивился, насколько та оказалась поражена коррозией. Вся конструкция едва держалась, и порывы ветра заставляли ее дребезжать. Монро стал быстро спускаться вниз, стараясь не думать о том, что будет, если один из пролетов не выдержит. Однако все прошло как нельзя лучше, а нижняя часть лестницы оказалась в приличном состоянии. - Отлично, сэр! - охрипшим от волнения голосом прокричал Тони. - Отличная работа, сэр! - поддержал его обычно немногословный Шапиро, - Я и не знал, что у вас такое чутье. Думал, плавание к этому острову - туфта! - А я боялся, сэр, что лестница грохнется, когда вы по ней наверх забирались! Уж больно она гнилая! - продолжал кричать Тони. - Боцман говорит, нужно отплывать, - напомнил Хосмар. - Скоро шторм будет. - Хорошо, мы отплываем! - согласился Монро и взобрался на борт судна по неудобному трапу. Он заметил, что Тони и Ральф чем-то обрадованы, и у него было ощущение, что часть событий последних часов была напрочь стерта из его памяти. Команда отвязала концы, втянула трап, и судовая машина застучала на полную мощность, спеша увести корабль в открытое море. Корабль уходил все дальше, а Жак стоял и смотрел на обветшавшую платформу. Неожиданно вся конструкция содрогнулась, и лестница, по которой взбирался Жак, обрушилась в море. - Вовремя успели, - произнес Тони и, покачав головой, сплюнул за борт от избытка чувств. Однако даже это драматическое зрелище не испортило ему настроения. Он все плевал и плевал за борт, пока Жак не схватил его за плечо и не спросил: - Слушай, Тони, я никаких глупостей не говорил вам по рации? - Вы о чем, сэр? - Ну про то, что там наверху соли полно, что чайки все загадили, что домики прогнили... - Жак говорил наобум, чтобы замаскировать свой главный вопрос - Какая же это глупость, сэр? Вы рассказали, какая там разруха, и мы сразу сориентировались, что, дескать, если что, пойдем вам на подмогу... А потом вы сказали, что нашли продолжение записей Василия, где написано, как можно вернуться обратно... - Я рассказал - как? - Да, сэр. Вы сказали - нужно идти по той дороге между пирамидами, по которой пришли, и мы тогда окажемся снова на Конфине... что-нибудь не так, сэр? - забеспокоился Тони. - Да нет, - отмахнулся Жак. - Просто балка гнилая там на меня упала, когда назад возвращался, вот я и проверяю. - Хорошо, что шлем на вас был. - Хорошо. Мимо прошел Одноухий Кот. Он посмотрел на Монро, как на привидение, и скрылся в трюме. Через несколько минут он снова поднялся на палубу и прошел к штурвалу, забрав управление кораблем в свои руки. Ветер усиливался, темные тучи стремительно неслись почти над самой водой и грозили хорошей встряской, однако Жак не боялся. Внутри его теперь не было страха, только полное опустошение. Странное и незнакомое прежде чувство. 98 Низко пригибаясь к невысоким кустикам, трое разведчиков преодолели открытое пространство и снова углубились в небольшой перелесок, где их уже трудно было увидеть. Только здесь они смогли выпрямиться в полный рост и глотнуть воздуха. - Кажется, нам туда, - сказал Позниц и махнул рукой, указывая направление. - Ты что-нибудь видел, пока мы бежали? - спросила Саломея, тяжело переводя дыхание. - Только то, что их много. Коробки какие-то. - Это не коробки, - сказал Ломмер. - Это танки. - Да иди ты... Какие здесь танки? - усомнился Позниц - Ладно вам спорить, - одернула их Саломея - Сейчас подойдем и рассмотрим все лучше. Она перебросила ремень винтовки на шею и пошла по едва различимой тропе, протоптанной дикими зверями. Ломмер и Позниц переглянулись и пошли за ней следом. В лесу они ориентировались плохо, поскольку их специальностью была не разведка, а штурмовые удары. Ходить в атаку, перебегать от воронки к воронке с лаунчером за спиной - это было им знакомо, но, как можно разглядеть в такой чаще затаившегося врага, они не понимали. - Тесновато здесь. С лаунчера не особо долбанешь... - тихо пожаловался Ломмер. - Не разговаривать! - приказала Саломея, обернувшись на солдат. - Впереди может оказаться вражеское охранение. "Ясен пень, что может быть охранение, - подумал Ломмер. - по-другому и быть не должно. Сейчас вляпаемся, в самые гости". На всякий случай он передвинул гранаты на поясе и ослабил на них предохранители. Лес становился гуще, а небо все темнее. Зеленый цвет листвы уже не отличался от цвета коры, и в воздухе звенели кусачие мошки. "Ясен пень, вляпаемся..." - снова подумал Ломмер и опустил на глаза панельку ночного видения. С непривычки смотреть было неудобно. Сплошные оранжевые наплывы, пятна. Только прошагав две сотни метров, Ломмер перестал спотыкаться и путаться ногами в высокой траве. Миновав небольшое озерцо - наполненную водой округлую яму, отряд столкнулся с большой крысой, которую первой увидела Саломея. Когда она поняла, что это за зверь, то едва сдержалась, чтобы не заорать. Хорошо, что подоспел Позниц. Разобравшись, в чем дело, он пинком отправил наглую крысу далеко в кусты. После этого инцидента разведчики двинулись дальше. Они шли еще какое-то время, пока не стало совсем темно. Однако лес уже начал редеть, и со стороны предполагаемого расположения противника послышались механические звуки, напоминавшие стрекот танковых гусениц. Саломея остановилась и прислушалась. - И правда, похоже на танки, - тихо сказала она. - Сообщим полковнику? - спросил Позниц. - Нет, сообщать нам пока нечего, да и разговор перехватить могут. - Ты о чем, Саломея? Кто перехватит-то, серо-мордые? Лейтенант Хафин ничего не ответила и пошла вперед. Теперь все трое шли предельно осторожно, потому что поблизости могли быть дозорные секреты. Салли сняла с плеча винтовку и теперь держала ее в руках. Так было намного удобнее и спокойнее, хотя еще лучше она чувствовала бы себя в кабине "скаута". Однако тут уж ничего не поделаешь - она сама упросила Вильямса отпустить ее в разведку. Он сначала посопротивлялся, но потом сдался. И вот теперь Саломея была здесь, в незнакомом лесу, для того чтобы найти противника, с которым требовалось сразиться. Это было условие тургана Мадраху. Только так он гарантировал всемерную помощь и поддержку практически всех турганов долины Энно-Вайс. "Помогите нам уничтожить войско Популара Второго, и все правители долины будут с вами", - сказал на прощанье Мадраху и даже дал подробный план той местности, где располагался враг. По его словам, требовалось напасть уже этой ночью, чтобы застать войско Популара врасплох. Осторожно раздвинув кусты, Саломея вышла на небольшую полянку, и тут ей показалось, будто она заметила постороннее движение. Это был только фрагмент темного силуэта, но Салли без труда опознала человеческую грацию. Она не успела еще ничего предпринять, как с двух сторон загорелись яркие фонари и прогрохотала автоматная очередь. Однако пули прошли мимо, и Салли, а вместе с ней Позниц и Ломмер упали в траву. Лейтенат Хафин подняла винтовку и вслепую ответила короткой очередью. Она ожидала, что теперь по ним откроют шквальный огонь, однако никто не стрелял. Только яркие лучи фонарей стригли кончики травы да слышался треск сучьев - к противнику подходило подкрепление. - Выходите на свет и держите руки над головой! - прозвучал чей-то строгий голос. - А с чего это, мать твою, ты решил, что мы тебя понимаем?! - зло огрызнулась Саломея. - Выходите, у вас нет другого выхода! - Зато у нас есть лаунчеры! Пара выстрелов - и у вас будет десяток трупов! Ответа не последовало. Видимо, там, в кустах, совещались, однако Саломея чувствовала спиной, что кольцо окружения замкнулось и им уже не вырваться. - Хорошо, - послышалось из-за мощных лучей света. - Мы не берем вас в плен. Выходите на переговоры - согласны? - Вы первые! - крикнула Саломея. - А вы не будете стрелять? - Слово офицера! - Полагаюсь на ваше слово, мэм, - сказал голос уже более миролюбиво, а затем на фоне ярких прожекторов появился человек. Человек как человек, ничего особенного. Военная форма, бронежилет, шлем. Подробностей из-за яркого света рассмотреть было невозможно. Парламентер сделал несколько шагов на середину полянки, и Салли поняла, что теперь дело за ней. Оставив винтовку в траве, она медленно поднялась на ноги и, стараясь ступать уверенно, пошла навстречу. Неизвестный снял перчатку и первым подал руку. Салли ответила на рукопожатие. - Капитан Ольсен, Двадцать шестой ударный полк корнуэльских вооруженных сил. - Лейтенант Хафин, экспедиционный корпус имперских войск самообороны. - Это удивительно, лейтенант Хафин, - тепло произнес капитан, не выпуская руку Салли. - Что удивительно? - То, что мы здесь встретились после конфликта на Конфине. - Это было давно. - Ну, я бы так не сказал. Как вы сюда попали? - Думаю, так же, как и вы, капитан... - ответила Саломея и добавила: - И отпустите мою руку. - Извините, я даже не заметил, - усмехнулся парламентер, - Поднимайте ваших людей и пойдемте к нам в гости. Мы не враги, тем более здесь - в этой дыре. Понимая, что прятаться действительно не имеет смысла, Салли обернулась и крикнула: - Отбой тревоги! Выходите... Ломмер и Позниц настороженно поднялись из травы. У каждого под мышкой было по лаунчеру, а на поясе перемигивались красные лампочки выставленных на боевой взвод гранат. - Серьезные ребята, - сказал капитан. - Их всего двое? - Да, - вздохнула Саломея. Подошедший Позниц протянул ей винтовку. Салли закинула ее на плечо и сказала: - Ну, пойдемте к вам, - и с нажимом добавила: - В гости. - Только в гости, - подтвердил капитан Ольсен. - Слово офицера. 99 Лагерь корнуэльцев поразил Салли своими масштабами. Она уже привыкла, что в подчинении у Вильямса оставалась всего горстка бойцов, собранный по частям танк да два потрепанных робота. Поэтому шеренга боевых машин, ощерившихся стволами орудий, снующие по территории десятки солдат произвели на нее приятное впечатление. У Салли было такое ощущение, что она возвратилась домой. Даже вечно настороженные Ломмер и Позниц выглядели более успокоенными и уже не выискивали глазами цель, в которую требовалось всадить ракету из лаунчера. Гостей проводили к большой палатке, в которой, как поняла Саломея, находился штаб. Капитан Ольсен зашел внутрь вместе с Салли и доложил угрюмому человеку с полковничьими погонами: - К нам гости, сэр! Лейтенант Хафин из имперской армии. - Ты бредишь, Тэдди?! - строго спросил полковник, но, подойдя к Саломее ближе и присмотревшись к ней при свете походного светильника, сказал: - Настоящая девчонка в военном наряде?! Здесь?! Я, наверное, сплю... - И, спохватившись, добавил: - Не обращайте внимания, лейтенант. Я полковник Бертольд. Присаживайтесь и расскажите, как вы здесь очутились. Поверьте - вы среди друзей, а о войне на Конфине не говорим ни слова "Да что они заладили - конфликт на Конфине, война на Конфине? - удивилась Саломея. - Тому уж минул не один десяток лет". А вслух сказала: - Там, перед палаткой, остались двое моих солдат... - Вы хотите, чтобы мы их накормили? - попытался угадать полковник. - Нет проблем, обоз у нас пока еще полный! Воскас! - Я здесь, сэр, - из второго отделения палатки вышел гладкий интендант с нашивками капрала. - Там на входе стоят два гостя - солдаты имперской армии. Накорми их и угости как следует - Вы шутите, сэр? - капрал не знал - улыбаться ему или нет. - Я не шучу, Воскас! Иди накорми гостей. Капрал хотел сказать что-то еще, но тут его взгляд упал на Саломею и нашивку на ее рукаве. - Вот уж никогда не думал, что буду так рад видеть этих псов, - дрогнувшим голосом произнес капрал и пулей выскочил из палатки. - И я тоже, - признался полковник и, подвинув раскладной стул, сказал: - Да вы садитесь, лейтенант, садитесь. Снимайте шлем Расскажите нам, как вы сюда попали, сколько вас. - Когда оказались здесь, нас было двести, а теперь меньше двадцати, - со вздохом произнесла Салли и сняла тяжелый шлем. - Вы извините, сэр, - добавила она, - но я должна связаться со своим командиром. Мы были посланы на разведку узнать, сколько войск у Популара Второго. - У кого? - переспросил полковник. - Это местный турган. Самый могущественный из всех... - Хорошо, лейтенант. Связывайтесь, с кем считаете нужным. Салли достала из кармана рацию и невольно покосилась на капитана Ольсена, который не сводил с нее глаз. Капитан отвернулся, и Хафин нажала кнопку вызова: - Сэр? - Салли? Ну что там, много их? - отчетливо прозвучал голос Вильямса. - Это не войска Популара, сэр. Это полк вооруженных сил Корнуэльской республики. На другом конце связи воцарилась тишина. Затем полковник Вильямс попросил: - Повтори еще раз, Салли. Я не очень хорошо понял. - Я говорю из лагеря корнуэльцев, сэр. Их здесь много, у них танки, люди, полевая кухня... Словом, все. Хотите поговорить с их командиром? - Конечно! Саломея протянула рацию Бертольду. Тот взял ее, с интересом осмотрел, а затем представился: - Полковник Бертольд, командир Двадцать шестого ударного полка. - Полковник Вильямс, командир экспедиционного корпуса. Взаимно поудивлявшись, оба офицера стали обсуждать сложившуюся ситуацию и в конце концов решили, что силы нужно объединять и лучше всего, если небольшой отряд Вильямса переместится в расположение корнуэльцев. Все остальные подробности решили оставить на потом. 100 Обратно в пригород Люктинга Саломею, Позница и Ломмера доставили на штабном бронетранспортере. Это была старая и неповоротливая модель, однако она работала на восковых картриджах, и это позволяло машине заправляться раз в полгода. Вел машину солдат, а провожатым поехал капитан Ольсен. Когда фары броневика выхватили из темноты двух огромных роботов, капитан не мог сдержать возгласа восхищения. - С такой техникой можно покорить всю эту планету! - сказал он. - Увы, капитан, - ответила Саломея. - Этим гигантам уже здорово досталось, и приходится только удивляться, что они еще на ходу. - Нам тоже досталось, - признался капитан. - Людей осталась только половина. И техники тоже. Мы ведь проваливались в эту бездну два раза... - Два раза?! - Эта планета уже второй пункт для нас. К счастью, пока не такой кровавый, как Орунелл... - Орунелл? - переспросила Саломея. - Где это? - Если б я знал. В этот момент один из роботов развернулся и загородил бронетранспортеру проезд. С высоты "скаута" ударил яркий луч прожектора. - Все в порядке, Бонн, - это мы... - произнесла в эфир Саломея и, понимая, что этого мало, открыла люк и, высунувшись по пояс, помахала рукой. Узнав Саломею, в освещенное пятно света шагнул Вильямс и с ним Торрик. Лейтенант Хафин спрыгнула на землю, и следом за ней спустились Ломмер, Позниц и капитан Ольсен. Вильямс крепко пожал ему руку и сказал: - Вы не поверите, капитан, как приятно подать руку земляку. - Могу сказать то же самое, сэр. Когда вы сможете уйти отсюда? - На всякий случай мы уже собрались. Бонн на месте, Салли тоже займет кабину, и можно сразу двигаться. Хафин, ты в порядке? Работать можешь? - О чем речь, сэр, конечно. Вильямс обернулся, посмотрел в темноту и махнул рукой. Тотчас зарокотал танковый двигатель, и бронированная машина, повалив деревянный забор, выбралась на луг. - Это все ваши люди? - спросил капитан, указывая на сидевших на танке солдат. - Да, это все, что у меня осталось, - с грустной улыбкой признал Вильямс. - Но нужно поторапливаться. По улицам рыскают шпионы тургана Мадраху. Наверное, они уже доложили о наших перемещениях. - Приглашаю вас в наш бронетранспортер, полковник, - предложил Ольсен. - Спасибо, капитан, но я лучше со своими. - Конечно, сэр. Мы поедем впереди, чтобы показывать дорогу, а вы за нами. - Поезжайте, капитан. Вильямс забрался на броню, Ольсен спрятался внутрь броневика, а Саломея, взбежав по узкой лесенке, заняла место в кабине "скаута". Она бросила прощальный взгляд на светившийся тусклыми огнями город и доложила: - Сэр, я готова. - Ну тогда поехали... 101 Появление в лагере корнуэльцев двух "скаутов" и танка с солдатами вызвало настоящую бурю восторгов. Даже те, кто спал в палатках, вывалили наружу, чтобы посмотреть на шагающие машины и пожать руки землякам, с которыми удалось встретиться в другом мире и в совершенно другой, непонятной реальности. Общая беда сблизила всех, и ошалевшие от радости солдаты Вильямса пожимали руки налево и направо и с готовностью принимали сигареты, плитки шоколада и прочие пустяки, в которых они нуждались. Особое внимание было уделено Бони Клейст и Саломее Хафин. Уже то обстоятельство, что столь грозными махинами управляли женщины, приводило корнуэльских солдат в неописуемый восторг, а то, что эти женщины были молоды и красивы, превращало их в предмет всеобщего обожания. Тотчас же, посреди ночи, несколько солдат во главе с капралом-интендантом Восгасом бросились ставить отдельную палатку в самой середине лагеря. Она предназначалась для Бони и Саломеи. Между тем вдали от ликования своих подчиненных полковники Бертольд и Вильямс сидели в штабной палатке за небольшим раскладным столиком. Они уже выпили на брудершафт и теперь были на "ты". - Понимаешь, Сэм, поначалу я думал, что мы заплутали, - рассказывал Бертольд. - Колонны движутся вперед согласно маршруту, а ориентиров я не наблюдаю. Чешем вдоль пирамид дальше, а тут вдруг еще и радиообмен с командным пунктом прекратился. - У нас было так же, - кивнул Вильямс. - А потом - раз! Разведка докладывает: впереди до двух батальонов пехоты и полсотни боевых машин. Я ведь тогда не понял... Слушай, Сэм, давай еще по одной. - Давай, Джон, - согласился Вильямс. Они выпили еще, и Бертольд продолжил свой рассказ: - Ну так вот. Сцепились мы с ними - хорошо местность открытая. Я танки развернул, все сто пятьдесят единиц, да как ударили. Короче, смели их, и они побежали. Мы движемся дальше, и что ты думаешь, Сэм? Их трупы - это не трупы людей, это какие-то хвостатые гады, я тебе скажу. Полковник Бертольд даже сморщился, вспоминая наружность своих неожиданных врагов. - И оказалось, Сэм, что мы уже не на Пайторсе, где несли охранную службу, а на Орунелле. Ты знаешь такую планету? - Никогда не слышал, - признался Вильямс. - Вот и я тоже. И я даже не знаю, как называется эта планета. - Ловус, - подсказал Вильямс. - Точно? - Точно. До нас здесь побывал целый полк. Пятьдесят второй егерский. Они полегли все, кроме одного сержанта. Он уцелел и, представь себе, дожил до глубокой старости и умер, успев научить местных жителей нашему языку. - Да ты что? - удивился Бертольд, разливая еще по одной. - Представь себе. У нас даже проводник есть. По-нашему очень хорошо говорит. Не знаю, что бы мы без него делали. - Ну давай, что ли. - Давай, - согласился Вильямс, и они снова выпили. Закусив консервированным мясом и солеными овощами, полковники немного помолчали, а потом Вильямс поинтересовался: - А как с охранением? - С этим все нормально, Сэм. Из полутора тысяч солдат я потерял на Орунелле половину. Ну что ты хочешь, целая неделя непрекращающихся боев. Правда, разведчиков удалось сохранить. Теперь они у меня в охранении. - А как попали сюда? - Сам не знаю, Сэм, - признался Бертольд. - Топали к морю. Море у них там теплое очень. Я, честно говоря, даже не имел, точного плана действий. - Понимаю. - Ну и раз - опять перенеслись куда-то, но тут я уже заметил - по природе. Совсем другая растительность, запахи и все такое. - Бой был? - Не бой - пустяк. Восемь воздушных целей и до сотни пехоты. У нас двое убитых... - Ты говорил, вы здесь только трое суток? - уточнил Вильямс. - Да, еще даже неполных трое. - Понятно. Ремонтная база есть? - Есть. А что, технику нужно подлатать? - Да, в "скаутах" масло неродное - с танков залитое, да и боекомплект у них на исходе.