отрогал языком шарик - переговорника на небе - тот был на месте и, судя по всему, работал. Тянуть резину не следовало. Надо было опробовать себя в новом теле. Философствовать и докапываться до причин всех событий можно будет потом, на покое. Иван вскочил на ноги. И не рассчитав силы, взлетел на полтора метра над травой. Вот это да, подумалось ему, вот это тело, в таком можно жить! Никогда в жизни, даже в самые лучшие дни и годы, даже под воздействием самых сильных стимуляторов, Иван не ощущал себя столь могучим, переполненным силой. И он не стал зря тратить времени. - Ну что, гниды?! - взревел он громогласно. Гмых с Хмагом выпучили глазища, привстали. - Где слизень? - спросил один. - И ты кто такой? - поинтересовался другой: Иван не ответил. Первым ударом он опрокинул обратно наземь Гмыха, вторым подбросил вверх Хмага. Но не дал тому далеко улететь, подхватил его, вцепился в ногу у самой стопы, перехватил чуть выше другой рукой - и со всего маху обрушил тяжелое и плотное тело на лежащего Гмыха. Тот только крякнул. - Ну что, - спросил Иван, - как вам нравится ваш ученик? Что примолкли?! - Я чего-то не пойму, что происходит, - прохрипел снизу Гмых, - это что, из второго яруса, что ли? Или инспекция?! Хмаг ни о чем не спрашивал. Он лежал с закрытыми глазами и помалкивал. - Считай, что инспекция, - ответил Иван. Вцепился когтистой ногой в ворот комбинезона, рванули содрал серое одеяние с лежащего, только ткань затрещала. - Вот проинспектирую вас и к другим отправлюсь. - А где документ? - вопросил строго голый чешуйчатый Гмых. - Почему не по правилам?! - Щас! Будет тебе и документ и правила! Иван ухватил Гмыха за лодыжки, вскинул его над собой и обрушил испробованным приемом на Хмага. Удар был знатный, аж в ушах затрещало! А Хмаг тут же приоткрыл глаза и завопил. Он даже не пытался защищаться. Ивану пришлось согнуться в три погибели и навесить сверху по разику каждому, для острастки. Хмаг сразу смолк. А Гмых прошипел подозрительно: - Нет, ты не из инспекции, ты все врешь! И почти без усилий встал, пригнулся, выставил вперед руки, пошел на Ивана. Тут же вскочил на ноги и опомнившийся Хмаг. Он похоже как и его напарник не особо пострадал в маленькой потасовке. - Щас мы узнаем, откуда ты, - злобно заверил Гмых. - Это изгой! - сказал Хмаг. - Его надо брать! - Вот и возьмем! Иван понял, что рисковать больше не стоит. С такими парнями надо быть поосторожнее, каким бы сильным и смелым ты себя не ощущал. Нет, пора! С ними можно будет и в следующий раз потолковать. - На землю! - заорал он тоном, не терпящим возражений, властным и грубым. Напарники остановились, переглянулись. - А ну, мразь! - Чего ты шумишь-то? Давай разберемся, побеседуем, - примиренчески предложил Гмых. - Куда нам торопиться-то? - Оставь! - оборвал его Хмаг. - Это не наш, точно! Я его телепатом не слышу, понимаешь, совсем нету! - Ах, вот оно что-о! - протянул Гмых. - Вон оно ка-ак! Он нас дурить собрался?! Ну уж нет, будем брать. Давай! Иван опередил их на миг. Он стрелой бросился к столбу, прыгнул, обхватил его, полез. Что-то твердое и звонкое клацнуло под ним. Что-то сорвалось и шмякнулось. Но он ничего уже не видел и не слышал. Он пробивался сквозь решетку, хлам. Он был на чердаке, на спасительном чердаке. На отдых ушло не больше трех минут. После этого Иван решил заняться собою основательно. Он ощупал голову - каждый квадратный миллиметр, каждый бугорочек, каждую впадинку. Да, голова была типическая, негуманоидская. Но стоило оторвать от нее руки, и Иван ощущал ее своей собственной прежней головой, человечьей, двуглазой, обтянутой мягкой и упругой кожей, а не пластинами, наростами, щетинистой шерстью. Все было очень странно. Но Иван не забыл мысленно поблагодарить Гуга Игунфельда Хлодрика Буйного, верного друга, так пригодившегося своим необыкновенным подарком. Гуг ворочал ныне гидромолотом на подводных шахтах... Ну да ничего, Иван поклялся вызволить его оттуда! Дай только Бог самому выбраться! Он прощупывал и осматривал свои новые руки, ноги, пытался понять - из чего эта чешуя, из чего пластины. Хитин ли это, или роговые поверхности, а может, просто уплотненная кожа? Но так и не сумел разобраться. Больше всего поверхностные ткани напоминали хитин. Но нужен был анализатор, а анализатора у Ивана не было. У него вообще сейчас ничего почти не было. - И все же вы, молодой человек, спешите, - прозвучал вдруг голос юного и неспившегося Хука Образины, - вы совершаете ошибку за ошибкой. Ну разве так можно?! Иван завертел головой. Но ничего и никого не увидал. - Не ищите! Я не буду вас смущать чужими обличиями. Вы ведь помните меня? - Еще бы! - отозвался Иван. Голос звучал от табурета. Но на том никто не сидел. - Так вот, Иван, если бы вы не своевольничали, не вели бы себя неподобающим образом, вас еще бы, как они выразились, раунда три-четыре поиспользовали бы в качестве тренировочной груши, а потом бы отправили восвояси... предварительно, конечно, лишив памяти, ясно?! А вы все напортили! Иван пропустил мимо ушей суть сказанного. Его зацепило другое. - Мне непонятно вот что, - сказал он недовольно, - иная Вселенная, ладно! Иные законы, ладно! Но почему эти наши "раунды", "гонги", "груши" и прочие вещи, которых у вас не должно быть, что все это означает?! Незнакомец громко и протяжно вздохнул. - Конечно, у нас ничего этого нет, Иван, но в разговоре с вами мы употребляем ваши понятия, это же так просто, вы же имеете переговорник, знаете принцип работы... ну что вам скажет наше слово "рйяхй", а? Как его передаст переговорник? - Ясно, не надо разжевывать! - Ивана захлестнула волна раздражения. - Как хотите. - Я хочу лишь одного - убраться отсюда как можно быстрее! - сорвался Иван. Но тут же вспомнил про Лану, осекся. - Вот видите! - проговорил незнакомец извиняющимся тоном, будто он был виноват во всех Ивановых бедах. - Вы уже связаны с этим миром кое-какими ниточками, вам не так-то просто будет их сразу перерезать. - Это моя забота, - грубо ответил Иван. - И вообще, кто вы такой?! Чего вы привязались ко мне? Если помогать вдруг надумали в честь этого вашего года всеобщих лобызаний, так помогайте, только без нравоучений и глупых советов! А нет, так проваливайте туда, откуда появились! Не больно-то нуждаемся в помощничках, понятно?! Невидимый Хук Образина вздохнул тяжко и проскрипел своим обычным запьянцовским голосом: - А все, ж таки дурак ты, Ванюша! Ну, как знаешь! Иван в сердцах пнул ногой табурет - тот подлетел к потолку, даже застрял на миг в тенетах густейшей паутины, но рухнул вниз, увлекая за собой немалую ее часть. Ударил Иван машинально, совсем позабыв, что он не в башмаках теперь, а босиком. Но боли не почувствовал - кожа на стопах и когтистых пальцах была толстая, грубая, непрошибаемая. Он осмотрел кармашки своего новенького непривычного комбинезона, имевшего коротенькие рукава и штанины. Ничего в них не было. Иван хотел было переложить в нагрудный карман из пояса, обтягивавшего его талию под комбинезоном, главное сокровище - яйцо-превращатель. Но потом раздумал - хоть и дольше доставать при необходимости, да зато целее будет, надежнее. Он немного походил по чердаку, попрыгал на одном месте, потом присел несколько раз, отжался от пола, встал на руки, подпрыгнул на них, перевернувшись в воздухе дважды, потом проделал тройное сальто, оттолкнувшись ногами - новое тело было послушным, сильным, гибким. Для пробы Иван ухватился за ножку табурета, сжал ее в полсилы - ножка хрустнула и разлетелась, словно была сделана из сверхпористого пенопласта. Иван нагнулся и ткнул пальцем в сиденье - крепкую трехдюймовую плаху - и прошиб мореное дерево насквозь, не оцарапав при этом ни ногтя, ни пальца. Нет, ему положительно нравилось в этом новом необычайно приспособленном к тяготам жизни теле. Но предаваться восторгам он не собирался. Так же как не собирался и оплакивать свое прежнее изуродованное и истерзанное тело. - Эх, была, не была! - буркнул он себе под нос. И без разбега прыгнул вниз головой в кучу хлама. Хархан-А - Ярус-Чистилище - Харх-А-ан. Перпендикулярные уровни. Год 123-ий, месяц ядовитых трав Смуглянка была неистощима. - А когда я прочухалась и зенки свои распялила, мать моя! Не поверите! - наматывала она своим низким грудным голосом на невидимый обод бесконечную цепь своего рассказа. - Это ж сверзиться можно в два счета, какие страсти! В коридорчике по колено кровавой жижи, а в ней ползают ободранные, бултыхаются, рты разевают, зенки пялят, хрипят, стонут, ногтями по обшивке скрежещут... А эти, трехглазые, снова - щелк замочком! Чик - сверху донизу! Шварк - прямо в месиво! Ну прямо как неживые какие, вот ведь сволота! А я снова с копыт - брык! И в отключку! Так-то вот, бабоньки, это вам не то, что здеся изюм жевать! Рассказ был утомительным. Но Иван обрадовался ему, обрадовался, услыхав низкий голос еще издалека. Все, порядок, значит он приземлился на этот раз там, где и надо! Черт бы побрал эту дурацкую планетенку! На, да ничего, ничего... Он не стал долго прислушиваться, приглядываться. Евнух-вертухай сидел все в той же гнусной позе все на том же шаре, оплетенном не поймешь чем, сидел да поскрипывал, пошевеливал длиннющими пальцами. Иван выпрыгнул из зарослей внезапно. Не обращая внимания на визги перепугавшихся женщин, он подскочил к шару, мигом вскарабкался наверх и, ухвативши охранника за руку, сдернул его вниз - да так, что тот всем своим ожиревшим увесистым телом шмякнулся об землю - тарелочки, вазы, кувшинчики, стоявшие прямо на траве, подскочили, перевернулись, рассыпая и разливая содержимое. - Да что ж это делается?! - завопила сиреной смуглянка. - На помощь! - А-а-а-а!!! - заголосила блондиночка с несоответствующей ее миниатюрной фигуре мощью. Русоволосая Лана молчала. Но глаза ее были округлены, зрачки расширены, а вид она имела такой, будто ее парализовало от ужаса. - Охрана-а-а - вопила смуглянка. Но Иван не обращал на крики внимания. Он наступил мощной лапой на горло жирному вертухаю, сдавил его когтистыми пальцами - но не до конца, не ломая позвоночного столба, не давя хрящей. Вертухай захрипел, задергался. Однако в непроницаемых его глазах невозможно было прочесть ни малейших чувств, во всяком случае Ивану этого сделать не удалось. Но он понял, что охранничек хочет что-то сказать, и чуть ослабил хватку. - Ну зачем так? - просипел вертухай, тяжело дыша, захлебываясь. - Ежели тебе эти бабы нужны, забирай! Я б и так их отдал, нехорошо! Ивану стало не по себе. - А зачем вы их тут вообще держите? - поинтересовался он, еще больше ослабляя зажим. - Отвечай, паскудина, не то удавлю! - Не надо давить! Не надо! - заверещал по-бабьи вертухай - И вообще, кто это - мы?! Я один тут! Не держу никого! А там, у нижних сам спрашивай, наше дело маленькое - чего поручат, то и выполняем. Отпусти ты меня лучше, ведь ненароком жизни лишишь, а?! - Успеется! Иван жестом подозвал русоволосую. Он не стал ей признаваться, напоминать - все равно она бы ему сейчас не поверила. Он властно и даже грубо сказал: - А ну, живо сними с этого борова пояс и лямки! Да свяжи-ка вон ту! - Он кивнул на смугляночку, прижавшуюся спиной к ребристо-узорчатой поверхности шара и без умолку вопящую. - Да быстро, быстро! Русоволосая застыла в растерянности. - Не верь ему! Не слушай! - заорала басом смуглянка. - Врет он все! Он не тот, за кого выдает себя. Охрана-а-а! Изящная блондиночка лежала в траве без чувств. Иван строго посмотрел в глаза русоволосой. И та все поняла. Она в два движения стащила с лежащего вертухая пояс и помочи, чуть не с корнями выдирая их из ткани комбинезона. И медленно пошла на смуглянку. - Стой, сука! Убью! - захрипела та совсем тихо, но с неженской злобой. Русоволосая на миг застыла. - Вяжи! - бросил ей в спину Иван. - Вас всех прикончат! Всех повытряхивают из шкур, твари! Падлы! Суки! Русоволосая неожиданно сильным и резким ударом сбила смуглянку с ног, ткнула лицом в землю, завернула за спину сначала одну руку, потом другую, начала их связывать - неумело и совсем слабенько. - Ты помнишь меня? - спросил Иван, спросил мягко, голос его предательски дрогнул. - Не знаю, - ответила русоволосая, не поворачивая головы. - Не помню. Тут все не так, тут все не такие... Но, кажется, я слыхала где-то твой голос... Нет, нет, не может быть! - Ладно, потом разберемся! У тебя готово? - Готово. Смуглянка дернулась, взбрыкнулась. - Все равно вам крышка, тупари! Дура! Дура!!! Ты же сдохнешь с ним! Это же оттуда, это же с Земли! Не поняла, что ль?! Они и тебя с ним заодно угробят! И нас! Развяжи, сучье вымя, развяжи, тварь, поганая, гнида, зараза паршивая, кому говорю! Развязывай, не то поздно будет! Охрана-а-а!!! - Заткни ей глотку, - сказал Иван. Русоволосая перевернула связанную на спину - тяжело колыхнулись два упругих шара грудей, забилась жила на шее. Под рукой ничего не оказалось, и русоволосая сгребла ладонью связки бус, висевших на шее смуглянки, рванула. И весь этот большой, рассыпавшийся ком пихнула в губы, рот, не щадя зубов, безжалостно. Крики сразу прекратились. - Что здесь происходит? - поинтересовалась очнувшаяся блондиночка. - Все идет по расписанию, не волнуйтесь, - успокоил ее Иван. Но блондиночка снова закатила глазки, уронила прелестную головку в траву. - Придавить этого? - посоветовался Иван с русоволосой. - Ни в коем случае - самым серьезным тоном ответил придавленный вертухай. - Как вы уйдете отсюда, ежели придавите?! - А я думаю, надо придавить! - сказала Лана зло, сужая глаза. На нее вообще напало нечто непонятное, Ивану нехорошо даже становилось от ее вдруг прорвавшейся жестокости. - Ладно, черт с ним, - бросил он раздраженно, разжал нижнюю лапу. - Побежали! - И схватил русоволосую за руку, потянул на себя. Та отпрянула, попыталась вырваться. - Я не знаю тебя! Чего ты хочешь?! - выдавила она растерянно. - Да я же Иван! Не удивляйся ничему! Потом поймешь! Потом я тебе все объясню. Побежали! Русоволосая снова сделала попытку вырваться. - Не знаю никаких Иванов! Отпусти! - Ну хорошо, сейчас ты не помнишь, потом вспомнишь, ты же должна чувствовать, я не такой как эти... - Иван путался, сбивался, трудно было в нескольких словах рассказать обо всем. И так они потеряли много времени, слишком много. - Ну?! Даже эта паскудина и то сообразила, что я с Земли, а ты не веришь! Побежали скорей! Я знаю где выход! Связанная смуглянка, извиваясь, перекатываясь, содрогаясь всеми своими открытыми и внушительными прелестями, ползла к шару. Евнух-вертухай тяжело дышал, отдувался и не предпринимал никаких попыток к действию. Похоже, ему было все до фонаря. - Там нет выхода! - твердо заявила Лана. - А я тебе говорю - есть! - заорал Иван. Он начинал терять терпение. - Есть, чтоб тебя!!! - Отпусти! - Нет! - Я тебя на руках унесу! Не зли меня! - Неси! Неси, раз ты сдвинутый! - русоволосая мотнула головой, и ее длинные пряди совсем скрыли лицо. - Не надо никуда бежать, - плаксиво посоветовал вертухай, - зачем бежать?! Не надо! Иван подхватил русоволосую на руки. И побежал к навесу. Бежал он легко, быстро, будто и не было на его плече никакой ноши. Бежал, отмечая про себя, сквозь раздражение, досаду и одновременную радость, что это приобретенное тело не только невероятно сильно, послушно, но и удивительно выносливо. - Дурацкая затея! - злилась русоволосая и колотила кулачками в спину. - Кто бы ты ни был, землянин или же местный черт трехглазый, ты самый настоящий набитый дурак! Понял?! Ивану уже порядком надоели все эти бессчетные оскорбления. Он даже приостановился. Вопросил грозно: - Кто-о?! - Дурак - вот кто! - крикнула ему в ухо русоволосая. - Тупой и безмозглый дурак! Олух и обалдуй! Иван счел за лучшее не вступать в пререкания. И сорвался с места. Потом разберемся, успеется! - утешал он себя. - Потом прояснится, кто из нас умный, кто не очень, а кто и вовсе дурак набитый, как она говорит. Ясно одно, сейчас уматывать надо, а не болтовней заниматься пустопорожней. До столбов оставалось совсем немного. - Ну как ты не поймешь, что здесь один лишь выход! И один вход! - продолжала злиться русоволосая. - Чего, так и будешь бегать кругами?! Сам не знаешь ни черта, так умных людей слушайся! - Ничего, разберемся! - ехидно ответил Иван. И застыл на месте. Никаких столбов, а тем более навеса перед ним не было. Хотя должны были быть! Обязательно должны! Он пробежал еще с полкилометра, потом взял левее, правее. Деревьев здесь, на окраине сада, было совсем мало, окрестности просматривались далеко... Но ничего похожего на навес! - Ну-у?! Убедился?! - злорадно поинтересовалась русоволосая. - Ничего не понимаю! Иван стоял в растерянности. Он мог бы бежать еще долго, очень долго, и не с такой ношей, а потяжелее, но... куда?! - Давай назад, пока не поздно! - И что там? - Узнаешь что! Ивану оставалось одно - подчиниться. Не скитаться же вечно по этому полупустынному саду в поисках пропадающих столбов и навеса. Уж лучше туда, к черту на рога. Хотя наверняка там уже собралась вся охранная команда, и его ждут, не дождутся. - Побежали! - сказал он твердо. - Вот, видишь, - обиженно протянула русоволосая, - не надо было убегать! Давно б внутри были! - Внутри чего? - А кто их тут разберет! Ты лучше скажи, ты и вправду землянин, а?! - Ну, а кто ж еще? - возмутился Иван. - Кто, кто! По виду самый настоящий хархановец! Может, ты мне просто голову морочишь, а?! - Ладно, потом будем отношения выяснять, лучше скажи, почему здесь все так? - голос Ивана звучал ровно, спокойно, он совсем не сбивался от бега. - Я и сама ничего не понимаю, - ответила Лана, - это ненормальный мир. Если ты по этому садику пойдешь - туда, вглубь, никогда никуда не придешь, хоть сто лет бреди в любую сторону, тут уже многие пробовали, думаешь, ты один такой умный, что ли! Не поверишь, да только ни конца, ни краю! И не держит никто. Это чучело жирное - оно ж для виду только сидит... Иван вспомнил про смуглянку, еще про тот самый случай, когда она чуть не сожгла их лучеметом. И не очень-то поверил рассказу Ланы. Но спросил: - А что с Мартой было? - Откуда ты знаешь? - удивилась русоволосая. - Подслушивал?! Иван не ответил. - А как ваша темненькая, толстенькая лапушка, та самая, которой ты недавно ручки вязала, нас с тобою на распыл пустить собиралась, тоже не помнишь? Как она призналась, в какие игрища тут играет и на кого работает, забыла? Лана надолго умолкла. Потом сказала тихо, неуверенно: - Снилось что-то навроде... нет! Бред все это! Мы с ней давно тут торчим, она такая же как и все. - Чего ж ты ей тогда руки вязала? Меня испугалась?! Непохоже что-то. - Да ладно, не вороши! Было чего-то, не упомню, тут все перемешивается, может, и сейчас мне все снится. Ущипнуть? - Попробуй! - рассмеялся Иван. Она нащупала уязвимое место под подбородком и больно ущипнула за кожу. Иван вскрикнул - но больше притворно, чем по-настоящему. - Нет, Лана, мы не спим! - сказал он. Евнух-вертухай по-прежнему сидел на шаре. Только вид у него был не столь вальяжным. Выпутавшаяся смуглянка лупцевала по щекам блондиночку, приговаривала: - Я тебя, тварь, за неоказание содействия со свету сживу! Усекла? - На землю! - завопил Иван не своим голосом. И его послушались. Смуглянка ткнулась лицом в траву рядом с блондиночкой - спины у обоих были блестящими от пота, видно, притомились, выясняя отношения. Жирный охранник сполз с шара. И тоже уткнулся в землю обрюзгшей сонной рожей. - Куда дальше? - поинтересовался Иван у русоволосой. - В шар! Иван подбежал к шару, начал тыкаться в него со всех сторон, обежал два раза вокруг, потом вспрыгнул наверх, не выпуская русоволосой. - Дурак, дурак, - та вновь наколачивала его по спине, - чего ты мечешься! Зови жирного! - А я тута! - заявил подползший на карачках вертухай. - Тута я, и готов выполнять ваши приказания. Иван посмотрел на него ошалело. - Да не стой ты! - прошипела Лана в ухо. - Приказывай! - Чего?! - Чтоб в шар шел, вот чего! - Зачем?! Русоволосая ударила его кулачком по пластинчатому затылку. - А затем, что мы вовнутрь только за ним пройти сможем, иначе дверь не откроется! Иван сразу сообразил что к чему. - Давай-ка, друг любезный, топай вперед, то есть, внутрь! - проговорил он не слишком уверенно. - Пошел! Вертухай как был на карачках, так и пополз к шару. - Да отпусти ты меня, - шепнула в ухо Лана. Иван поставил ее на землю. И русоволосая сразу же опустилась на четвереньки. - Давай и ты! - пригласила она. - Все равно сдохните! - зло процедила из травы смуглянка. Иван вдруг увидал странную вещь: евнух-вертухай дополз до боковины шара, но не остановился, не перестал сучить жирными лапами... и голова его стала пропадать в шаре, за ней плечи, туловище, задница... - Ну?! - крикнула Лана. Иван встал на карачки. Но вперед подтолкнул русоволосую. Да та и сама уже скрывалась за ребристой и очень твердой на вид поверхностью шара, в которой не было ни двери, ни дверки, ни трещинки, ни щелки. Раз - мелькнула пяточка. И пропала. Иван ткнулся головой в бок шара, думая, что сейчас набьет себе шишку и отскочит назад. Но нет, голова свободно прошла внутрь, в темноту. Последнее, что Иван услыхал из внешнего мира, было проклятие смуглянки. - Чтоб вам всем в корчах передохнуть, суки поганые! - рычала она совсем не женским, звериным рыком. - Чтоб ни возврату, ни спасения! Чтоб вас там живьем изжарили и слопали!!!! В кромешной тьме ничего не было видно. Иван нащупал руку Ланы. Притянул женщину к себе, обнял. От прикосновения ее теплого и нежного тела его сразу бросило в дрожь, в голове помутилось. Но она отпрянула... Иван дернулся следом. Но тут же остановился - ее можно было понять, ведь она прижалась не к человеку, не к мягкой и упругой коже, а к шершавым пластинам, к холодной чешуе. Она права! Но руки Иван не отпустил. - Ну, я полез, что ли? - спросил глуховато невидимый евнух-вертухай. - Куда? - Обратно! Куда ж еще? Мне туда дороги нет! - обиженно протянул вертухай. Иван даже почувствовал на себе его зловонное, мертвенное дыхание. Отшатнулся. - А нам куда же?! - спросил он зло. - Завел, гад, и назад, деру давать! - Тут так положено, - с расстановкой ответил вертухай, - ежели желаете за мной вылазьте. А нет, так лезьте туда - вход-то один! Я тута не причем получаюсь! Лана подтолкнула Ивана. Но он ничего не видел. - Здеся надо бы метров сорок вверх по лесенке подняться, - проинструктировал вертухай, - а потом по трубе проползти чуток. И прямиком в нижний люк - там будет Ярус-Чистилище. Ну, а коли через него проберетесь, так и попадете сразу куда вам надобно! Иван не знал - куда ему надобно. Но вопросил: - Какие еще сорок метров? Чего голову морочишь - шар-то всего ничего, в три обхвата, а ты говоришь, сорок метров! Запутать хочешь?! Лана ткнула его в бок кулаком. - Помалкивай! - А хотите, назад давайте - в садике ведь тоже неплохо, жить-то можно, а?! - просипел вертухай. - Чего тут раздумывать - бери себе любую из баб, да живи на радость! А хочешь, так и всех бери! - Вертухай надолго заскрипел, засопел. - Мы народ не ревнивый, нам это все до фени! У нас другие заботы! Иван, не глядя, на звук, ткнул его кулаком в рожу. И вертухай сразу замолк. - Полезли! - Предложила русоволосая. - Полезли, - согласился Иван, хотя был абсолютно уверен, что через три-четыре шага по невидимой лесенке стукнется макушкой о внутреннюю оболочку шара. Лана дернула его за рукав. - Иди сюда! Иван нащупал скобу. Подтянулся. Потом еще и еще раз. Русоволосая поднималась рядом, иногда прижимаясь к нему своим упруго-трепетным телом, но тут же отстраняясь. И Ивану было обидно это. Ни во что он не уперся, ни обо что не стукнулся, хотя уже они по логике вещей должны были подняться над самим шаром метров на десять. Снизу раздался приглушенный голос вертухая: - Вы там только Хранителя не задевайте, не надо! Еще ни один из тех, кто его задел, внутрь-то не проскакивал, понятно?! - вертухай совсем осип, голос сорвался до хрипа. - А так-то он никого не трогает, смирный! Иван пошарил по карманам - бросить бы чем-нибудь в мерзавца. Но, разумеется, ничего не нашел подходящего. Зато неловко оперевшись на боковую скобу, представлявшую из себя нечто вроде перильцев, он почувствовал слабину. И поднатужившись вырвал кусок арматуры метра в полтора длиной, распрямил - кто знает, может, небольшое железное копьецо еще и пригодится ему! - Ты чего там застрял? Голос Ланы прозвучал взволнованно, И у Ивана невольно защемило сердце, спазм подкатил к горлу. Но он вспомнил о своем новом жутком обличий, и о том, что лишь темнота скрывает его от глаз русоволосой. И сразу отрезвел - ни о каких взаимностях сейчас и помышлять не стоило, все это будет потом, после... - Иду! Иван стрелой взлетел вверх по невидимой лестнице. И все ж таки пребольно ударился макушкой обо что-то - звук был гулкий, а стало быть, преграда была не глухой стеной, а очередной переборкой. Ох, как они, все эти переборки, трубы, люки, лазы, колодцы и прочая бестолковщина, надоели Ивану! Он ощупал поверхность рукой. Наткнулся на выступ, надавил на него сильнее - и нечто плоское, похожее на заслонку съехало в сторону. - Что там еще? - поинтересовалась Лана. Она держала Ивана за локоть, тяжело, возбужденно дышала. - Сейчас проверим! Иван просунул в образовавшееся отверстие голову. Стало светло, даже по глазам резануло от яркого синеватого света. И это было по меньшей мере странно, так как из самого отверстия во тьму лаза не пробивалось ни лучика, ни даже жалкого приглушенного отсвета - переход был неожиданным. - Ну, чего ты молчишь, отвечай?! - донеслось снизу. Иван хотел было вылезти полностью на свет, но приглядевшись внимательно, заметил, что сделать ему этого не удастся - его голова находилась под прозрачной, почти неуловимой сферой, имевшей радиус не более полуметра. Иван протащил в проем руку, вытянул ее, постучал всеми восемью когтями по прозрачному покрытию, потом уперся в него ладонью, пытаясь сдвинуть. Не тут-то было! Иван оставил свою затею - колпак был явно непрошибаемым. - Тут дверца прямо в трубу! - радостно прокричала снизу русоволосая. - Ты чего застрял, давай сюда! - Щас! Погоди же ты! - зло отозвался Иван. Ему надо было разобраться со всеми этими непонятными вещами, а потом уже лезть в трубу. Теперь он многое различал сквозь сферу: силуэты далеких скалистых гор, какую-то кривую и расщепленную во многих местах ветвь, нависающую над его головой метрах в тридцати, сиреневатые перистые облака... Нет, за сферическим окошком был явно не садик с ручейками и заборчиками, там был иной мир. Иван подтянулся еще немного. И почти уперся лицом в прозрачную преграду, попытался заглянуть вниз. Но его внимание привлек отчаянный дробный стук, донесшийся вдруг сверху. К стуку прибавился омерзительный скрежет. Иван задрал голову - на внешней поверхности сферы сидело несколько страшных, допотопного вида клювастых, и рогатых тварей. Они-то и долбили вовсю по колпаку клювами, царапали прозрачную преграду когтями, били пернатыми встрепанными крыльями, пытаясь сохранить равновесие, отталкивали друг друга, будто уже добрались до добычи. Но на поверхности колпака не оставалось и следа, видно, был он попрочнее клювов и когтей. - Все! Как хочешь! - глухо докатилось снизу. - Я пошла! Твари явно хотели поживиться именно им, Иван это сразу понял, и его не удивила, не напугала их первобытная звериная алчность, но все-таки стало как-то не по себе. Тем более, что клювастых слеталось все больше, они уже заслонили своими дергающимися, трепещущими телами все, облепили сферу, яростно долбя ее не только сверху, но и отовсюду, с неистовством, не жалея клювов. Нет, Ивану совсем не хотелось наружу. - Иду! - выкрикнул он. И опустился вниз, опять нажал на выступ - задвижка прикрыла отверстие. Он снова ничего не видел в кромешном мраке лаза. Но дверь нащупал сразу, пролез в трубу. Спереди доносилось учащенное и гулкое в замкнутой полости дыхание. Никому иному кроме русоволосой оно не могло принадлежать. И Иван пополз вперед, волоча за собой прут-копье. - Ой!! - донеслось вдруг откуда-то снизу. И одновременно раздался звук шлепка, обиженный сиплый голосок прокомментировал происшествие: - Приземлилась! - Ты жива? - крикнул Иван. - Что с тобой? - Да все в норме, - отозвалась русоволосая. - Ты только это, гляди, не свались на меня, там обрыв! Иван уже и сам нащупал край обрыва. Вцепился в него руками, перевернулся, свесил ноги вниз, но дна не нащупал. Появилась мысль - как спрыгивать? Его передернуло от воспоминаний, в ушах прозвучал хриплый голос Псевдо-Хука, пришло сомнение. Вот отпустишь сейчас руки - и прямиком угодишь в объятия старым приятелям Гмыху да Хмагу или же, к примеру, опять придется болтаться на цепях вниз головой в сыром и темном каземате. Чтоб этот Хархан-А провалился в преисподнюю! - Чего застрял! - Иду! - просто ответил Иван. И разжал руки. Ничего с ним не произошло. Он спрыгнул вниз метра на четыре, точнее, сполз по шершавой стеночке, цепляясь за нее чем только можно, но не выпуская своего оружия. - Ну, наконец-то! - обрадовалась Дана. И на миг припала к его плечу. Ивану показалось, что она его чмокнула в щеку - прикосновение было нежным, мягким, неуловимым, может, ему это и впрямь показалось. - Ты не ушиблась? - спросил он. - Да нет, тут мягко. Иван потрогал пол или днище, он не знал - что именно, и не мог этого определить в темноте. Но оно было на самом деле мягким, совсем как куча хлама на его то пропадающем, то появляющемся чердаке. - Ну и куда дальше? - задал он вопрос самому себе вслух, не надеясь на помощь в таком деле русоволосой. - Этот жирный говорил про какой-то ярус, где, мол, чистилище... чего-то в таком духе, - промямлила неопределенно Лана. - Помню. Ярус-Чистилище, - подтвердил Иван. - Но где?! В тот же миг мягкий пол стал опускаться, будто площадка лифта. Иван не видел ни черта, но он по стенам определил это, те вдруг поползли вверх, задевая шершавой поверхностью то за плечо, то за локоть... Опускались они недолго, минут двенадцать. Молчали. Лана прижалась к нему вплотную, не шевелилась. Иван чувствовал - ей страшно, но она не хочет этого выказать. Его волновало совсем другое сейчас - как он будет выбираться назад! Как он найдет свои спрятанные вещи?! Ведь без скафандра и всего прочего ему и думать нечего о спасении! А тут все только запутывается да усложняется, поди разберись! Наконец они застыли перед освещенной круглой дверью-люком. Дверь сама по себе с ужасающим скрежетом, будто ей не пользовались тысячу лет, уехала вбок. Но дойдя до крайней точки, тут же начала с не меньшим скрежетом возвращаться на прежнее место. - Ну и что дальше? - раздражение захлестнуло Ивана. - Ничего! Дверь снова поехала вбок. И Лана прошмыгнула за нее, не дожидаясь обратного движения. Ивану пришлось повторить то же самое, но уже на третьем заходе. Он проскочил, сразу обернулся. Дверь-люк встала на свое место и больше не пыталась сдвинуться. Ловушка! - подумалось Ивану. Да только назад пути в любом случае не было. - Только ничего не трогай! Помнишь, как жирный говорил?! А то Хранитель не пропустит! - напомнила Лана. - Поглядим еще! - буркнул Иван. И крепче сжал копье. Они быстрехонько миновали заросший плесенью тамбур, распахнули самую обычную прямоугольную дверь с круглой ручкой. И замерли. Трудно было понять, что было за дверью. Со всех сторон - слева, справа, сверху, снизу свисали, переплетаясь, скрещиваясь, заходя одно за другое какие-то морщинистые белые отростки, толстые и тонкие, свивающиеся в кольца и прямые, изогнутые безвольно и напряженно торчащие. Заостренные концы отростков, там где они проглядывались, заканчивались черными раздвоенными коготками, совсем маленькими, с человеческий мизинец. Но было их столько, что в глазах рябило. Некоторые отростки и кольца чуть подрагивали. Особо толстые вздымались и опускались почти незаметно, словно дышали. Смотреть на эту мешанину белых морщинистых то ли щупальцев, то ли хоботов, то ли чьих-то хвостов было неприятно. - Мне что-то не хочется туда, - проговорила Лана. - И мне! - заверил ее Иван. Но другого хода не было - тамбур имел лишь две двери. - Я пойду! - вдруг решительно сказала Лана. - А ты за мной! - С ума сошла! - Иван хотел было придержать ее за плечо, но не успел, она выскользнула из-под его руки, ступила на пол. - Тш-ш! - прошипела она, прикладывая палец к губам, полуобернувшись. И помахала рукой. - Вернись! - тихо позвал Иван. - Вернись пока не поздно! Она не ответила. Она шла куда-то, осторожно переступая ногами, стараясь опускать ступни подальше от отростков-щупальцев, в прогалы между ними. Ей приходилось постоянно, приседать, изгибаться, чуть ли не змейкой проскальзывая между извивами колец... Иван смотрел с содроганием. Ему казалось, что вот-вот и щупальца оживут, сдавят ее в своих тисках, раздастся пронзительный предсмертный крик, хрип, а весь этот исполинский клубок приедет в движение, не даст ему добраться до русоволосой, не даст помочь ей, спасти... Но пока все шло удачно, ей удавалось проскальзывать через самые опасные места, она пробиралась буквально на цыпочках, не дыша. Нет, Иван понимал, ему ни за что не повторить этого! - Ну, давай! - позвала она его издалека. Ее почти не было видно сквозь всю эту дикую мешанину, но шепот ее прозвучал явственно и разборчиво: - Не стой! Иди, тихонько, осторожно! Ну?! И Иван сделал первый шаг. Остановился. Посмотрел вверх - потолка видно не было, все терялось в белых морщинистых извивах, изгибах. Стены просматривались очень плохо, но все же видны были крохотные окошечки-иллюминаторы, рассыпанные по внутренней поверхности стены, казалось бы, в полнейшем беспорядке. Но чего не было точно, так это углов. Помещение имело овальную форму. И всюду - отростки, кольца, коготки... Иван сделал еще шаг, пролез под дышащим бревном-щупальцем, перешагнул через точно такое же, но втрое большее, опустился на четвереньки - иначе было и невозможно двигаться дальше. Мозг отмерял размеренно: "не задевайте, не надо! не задевайте, не надо!" И еще в нем как-то параллельно ухало: "смирный! смирный! смирный!" Ну что ж, поглядим, какой он смирный. Иван на пределе возможного протиснулся сквозь тройную спираль. В одном месте чуть не зацепился наплечным кармашком за острый раздвоенный коготок, увернулся в последний момент. Он делал невероятное - пролезал, протискивался мышкой, проскальзывал, изгибался и припадал к полу, где-то и проползал по нему - таких участков было мало, но были. А в мозгу стучало ритмично: "смирный! смирный! смирный!" Русоволосая стояла на крутом порожке полукруглого отверстия, ведущего неизвестно куда, и во все глаза смотрела на Ивана. Казалось, она не дышала. Ей удалось пробраться через Ярус-Чистилище. Но вид у нее был такой, что она вот-вот прыгнет обратно, в эту мешанину щупалец. - Ничего, - бубнил под нос Иван, - проберемся! И не через такие буреломы пробиралися! Ишь ты, смирный какой! Прямо на загляденьице, так и держать... Он даже сам не замечал, что говорит вслух - нервы били на пределе. Делая очередное движение, он не видел уже, как будет проскальзывать дальше, казалось, что нету меж колец и отростков ни малейшей щели, не проскользнуть! Но находилась дырочка - и он пробирался. - Ну, слава Богу! - с присвистом выдохнула Лана, когда до нее Ивану оставалось сделать не более полутора шажков. Она даже протянула руку. И Иван заглянул ей в глаза. Но тут же замер. Он почувствовал, что за левую штанину у самого бедра что-то зацепилось. Опустил глаза - крохотный черный коготок размером с иголку застрял между тканью кармана и застежкой. Он еле-еле держался, мог выскользнуть в любой миг. И потому Иван стоял как вкопанный, не делая ни единого движения. - Ну что ты?! - удивленно прошептала Лана. Шагнула встречу. Потянула за руку. - Иди же! Иван не успел ответить. Но он увидал вдруг ее резко расширившиеся зрачки, перекошенное от ужаса лицо. Еще он успел заметить, как она отпрыгнула назад спряталась за порожком. Все произошло в доли секунды. Что-то сильное и цепкое обвило его тело, оторвало от пола, подняло в воздух. - Не-е-ет!!! - заорала не своим голосом русоволосая. - Не надо! Я боюсь! Не-е-ет!!! Сам Иван не успел испугаться. Но он почти рефлекторно ткнул своим копьем в белое морщинистое, пробил насквозь кожу. И из-под нее хлынула желтая пузырящаяся жижа. Иван ткнул сильнее, потом еще раз, еще. Пена текла, дыры зарубцовывались на глазах. Но неведомая сила продолжала его удерживать на весу. И только теперь он заметил, что все эти безвольно свисавшие или упруго торчавшие отростки, кольца, щупальца, хвосты и вообще черт знает что, пришли в движение - принялись извиваться, сжиматься, разжиматься, сплетаться в новые, еще более жуткие и невообразимые змеинообразные клубки. Казалось, всей этой гадости в помещении стало в сотни раз больше. Щупальца вытягивались, превращались из толстенных в совсем тонюсенькие, и наоборот, сокращались, морщинились, раздувались. Одно из таких и держало его, трижды обвившись вокруг пояса. - Не трогай! Не бей! - кричала русоволосая. Она уже немного опомнилась, сумела побороть охватившую ее истерику, прервать ее. - Не смей! Ты бессилен перед этой гадиной! Она сама тебя отпустит... или удавит! Не надо... Иван не слышал, чего "не надо". Он бил и бил своим железным копьем в обвившее его щупальце, в этот толстенный червеобразный отросток. Он вонзал копье со всей силой, прокручивал его внутри щупальца, проворачивал, выдергивал, заливая себя ведрами пены. И вонзал снова. Он делал это молча, сосредоточенно, будто выполнял некую важную и ответственную работу. - Не надо-о!!! И на какой-то миг ему удалось ослабить хватку. Он выскользнул из чудовищных объятий. Бросился бегом к полукруглой двери, не разбирая пути, наступая на отростки и щупальца, отбиваясь от них копьем, кулаками. Он пробежал метров двадцать, оставалось совсем немного, совсем чуть-чуть - и пришло бы спасение. Но почти в том же самом месте, что и в первый раз, одно из щупалец настигло его, захлестнуло, обвило, так, что острый черный коготь навис над самым лицом. Сдавило - чуть ребра не затрещали, перехватило дыхание. И потянуло куда-то вверх. - Не-е-ет!!! - доносилось снизу. - Не-е-ет!!! Но Иван был в полуобморочном состоянии. Он не мог сопротивляться этой исполинской многолапой, если можно было назвать эти отростки "лапами", гадине. Он даже не понимал где ее тело, где голова. Все кишмя-кишело одними кошмарными белыми морщинистыми щупальцами. И только когда его подтянуло к самому потолку, на высоту не менее пятнадцати метров, он разглядел будто прилепленное к округлым сводам шарообразное полупрозрачное тело, внутри которого что-то переливалось и дергалось. Никакого подобия головы или чего-то похожего не было. Не было на этом теле ни пасти, ни морды, ни жвал, вообще ничего! Только вытянулись вдруг прямо из огромного водянистого брюха на трех отр