Оцените этот текст:


--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.07.2002 19:02
-------------------------------------------------


                        Фантастический рассказ


  Он вздрогнул от звонка, хотя еще минуту назад телепатическим чувством,
необычайно обострившимся в последние годы, предощутил его и был к нему
готов. Вскочил, словно катапультировался, сделал несколько суетливых
движений, не сразу сориентировавшись в исхоженном пространстве убежища.
Сорвал трубку и, еще не поднеся к уху, крикнул:
  - Да! - И, точно боясь, что не будет услышан, повторил несколько раз: -
Да! Да! Да!
  - Это я, - пробился сквозь шумы дальний голос.
  - Ты... - произнес он с облегчением, хотя знал, что никто другой не
позвонит ему, даже случайно, по ошибке. - Здравствуй, солнышко!
  - Как ты себя чувствуешь, здоров ли?
  - У меня все хорошо... Все, слышишь?
  - И у меня, родной мой...
  Голос в трубке звучал печально и отрешенно. Так, вероятно, звучал бы
голос, достигший звезд и отраженный ими через ледяную безжизненную
пустошь, которая не может не наложить отпечатка щемящей грусти.
  Он слушал этот любимый голос, как слушают музыку, - не вникая рассудочно в
каждую ноту, а единым, нерасчленимым на части целым. Слушал неутолимо,
подстегивал вопросами:
  - А помнишь нашу первую встречу?
  - Помню, родной. На мне было оранжевое платье.
  - Ты была в нем прекрасна. Впрочем, ты была прекрасна всегда. Самая
прекрасная из женщин, единственная моя!
  - Почему ты не говорил так раньше...
  - В словах не было нужды. Это сейчас мы не можем без них обойтись.
  - Да, не можем.
  - Слова, одни слова... Я так тоскую по тебе, а вот сказал, и получилось
банально.
  - О нет, неправда. Искренность не бывает банальной.
  - Ты думаешь... - он умолк на минуту, словно размышлял: согласиться или
не согласиться, но, так и не решив, спросил снова. - А помнишь нашу рощу?
  - Конечно, помню.
  - А помнишь закат на той реке, когда мы...
  - Помню.
  - А помнишь...
  - Я помню все, родной мой, как и ты. Ведь мы живы воспоминаниями. Но мне
пора...
  - Как, уже?
  - Я постараюсь позвонить завтра.
  Умолк звездный голос, а он продолжал мучительно неотвязный разговор.
Сам с собой.
  - А помнишь... А помнишь...
  Когда-то мысль о разлуке показалась им дикой до нелепости.
  - Интересно, смогли бы мы жить друг без друга? - сорвалось у него однажды.
  - Замолчи! - закрыла она ему рот ладонью. - Мне жутко об этом даже
подумать. Мы не расстанемся никогда, ведь правда?
  - Правда, - подтвердил он.
  Увы... Звонит телефон, и в трубке слышится:
  - Это я...
  Большего уже не дано.
  Время между звонками тянется как вязкая, липучая, аморфная масса.
Он меряет шагами убежище, ставшее для него пожизненной одиночной камерой.
Изредка подходит к герметически закупоренному окну и вглядывается в желтый
туман, застилающий все вокруг, - мертвые, без единого огонька, громады
домов и пустынные улицы, на которых нет и никогда не будет движения, - и
чувствует себя беспомощным робинзоном, по недоразумению заброшенным на
крошечный островок жизни и света, неизвестно кем и, главное, зачем
сохраняемый в безлюдном мертвом океане, где нет ни берегов ни горизонта...
  Ему хочется разбить окно, выброситься в желтый туман и разделить участь
остальных людей. Но его останавливает мысль, что в опустевшем убежище
зазвонит телефон, и некому будет снять трубку и услышать: "Это я...", и
ответить: "Здравствуй, солнышко, как я рад, что ты позвонила!"
Он отходит от слепого окна в слепую глубь убежища и топчет, топчет, топчет
бетонный пол. Голод подталкивает его к кормушке с питательной смесью.
Брезгливо проглатывая пахнущую нефтью слизь, он думает: как могло
случиться, что человечество, мнившее себя изначально вечным, оказалось на
удивление хрупким и уязвимым...
  "Кто я - счастливец, уцелевший в апокалипсисе, или жертва, обреченная на
медленное умирание? И кто все мы, населявшие Землю, - плод неудавшегося
эксперимента, черновой набросок будущего совершенства, очередное звено в
нескончаемой цепи проб и ошибок?"
В той кажущейся сном жизни они оба были безотчетно счастливы. И память
бережет крохи этого счастья, возможно, приукрашивая его. Он не выжил из
ума от потрясения. Знает: нет ее, как нет больше никого под грязно-желтым
небом Земли. Не с ней он разговаривает, - с ее душой, закованной в
электронные цепи и рвущейся к нему кандальньм звоном, чтобы разделить с
ним его одиночество.
  Кто затеял этот жестокий опыт? Кто даровал ему эти последние горькие капли
счастья?
  Нет ответа...
  Но вновь и вновь звонит телефон, и на весь оставшийся мир раздается:
  - Это я... Здравствуй, родной мой!




--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.07.2002 19:02


Last-modified: Fri, 16 Aug 2002 08:47:05 GMT
Оцените этот текст: