кроме того, что аптекарь собирался покаяться. Стало быть, он виновен. Преступление в наличии только одно. Преступник найден, дело с плеч долой, можно спокойно пить пиво, долго им тут будет неповадно убийства затевать, портить Дамло репутацию. От аптекаря он такой прыти, конечно, не ждал, у него, вроде, алиби, но от аптеки до гостиницы рукой подать, выскочил на минутку, якобы в туалет, а сам туда - в триста девятнадцатый, пульнул - и назад, соловьем разливаться. Или имел соучастника, инспиратор. Сейчас расколется. Надо прижать! - Следствие установит! - заключил вслух Дамло. - О чем вы, господин Дамло? - спросил аптекарь в искреннем недоумении. - О чем - о том! - вразумительно буркнул Дамло. - Не морочьте полиции голову! - Но я хотел бы... - Знать ничего не знаю! Мне надо, чтобы вы сейчас, не сходя с места выложили, что и как, ну и там остальное. - Позвольте!.. - Не позволю! - Дамло грохнул кулаком по столу. Это пошло на пользу: аптекарь проморгался, заговорил по-деловому - Господин Дамло, так вы ничего не слыхали? Я ведь шел от больного! От кого, по-вашему? - Я не врач! - Это сторож морга, - сказал аптекарь. - Спаси нас, господи и все святые! x x x Это тесаного камня строение на углу больничного двора вызывало у прохожих оторопь. Особенно тягостно было глядеть на почерневшие лоснящиеся брезентовые носилки у дверей... Здесь прежде была часовня, где покойники ожидали погребения. Г-н Эстеффан, со своим общеизвестным атеизмом, выпотрошил из нее предметы культа и превратил в обыкновенный морг. Но не победил суеверий, вышло хуже: страх перед мрачным зданием почему-то возрос. Это тем труднее объяснить, что оно обыкновенно пустовало. Когда-то в ратуше даже состоялись бурные прения на тему, стоит ли брать сторожа. Г-н мэр не допустил голосования и настоял на своем: откуда-то вызванный кандидат дожидался за дверью. Новый сторож, по мнению больничных санитаров, оказался славным малым. Будучи холостяком, он не потребовал казенной квартиры, а поселился здесь же, отгородив от покойницкой чуланчик Поставил железную койку, стол, табуретки, кофейник, в два счета со всеми перезнакомился, и приятели полюбили сюда приходить, резаться по маленькой в картишки, попивать похищенный в больнице спирт. Именно это и происходило накануне вечером. Сторож был в выигрыше, он как раз держал банк, когда в дверь позвонили - Спокойно, ребята. - сказал сторож и, смешав карты, пошел открывать. - Кого привез? Что, авария? - услыхали притихшие в чулане партнеры. - Убийство, - отвечал доставивший тело шофер. - Это лучше, - сказал сторож, - хотя тоже смотря чем и как, а главное дело - когда!.. Хуже всего утопленник, давнишний... - Понесли, понесли! - заторопил шофер, принюхиваясь к табачно-спиртовым ароматам помещения. Они с топотом проволокли носилки. - Вскрывать не будем? - спросил сторож. - Так чего туда воротишь, вали в ванну! Нагое тело требовалось только обмыть, облачить затем в казенный саван и поместить в холодильную камеру, чтобы после выдать родственникам, а коли таковые не объявятся, похоронить за счет муниципалитета. Сторож открыл кран напустить воду. Пока лилась, написал шоферу расписку, сбегал для него за стаканчиком, и тот угощение принял. Тогда, не скрываясь больше, вышли из чулана приятели, обсудили с шофером происшествие. Мертвеца не опознал никто, но был высказан ряд остроумных догадок. Шофер выпил еще и уехал, сторож закрутил кран, санитары вернулись за карты Удовольствие было, конечно, подпорчено, а все же требовалось отыграться! Игра вышла бурной, под конец переругались. Оставшись один, сторож пожалел о ссоре: требовалась помощь. Трезвый, он, конечно, и без них бы управился. Теперь эту муторную работу даже вообразить не хотелось, где уж за нее приниматься. Позевывая и пошатываясь, стоял он над ванной в раздумье - не согнать ли хоть воду? Рассудил: чище будет, да и сохранней, махнул рукой и отправился спать. Посреди ночи разбудил его грохот: цинковая ванна опрокидывалась Вслед за тем послышался плеск воды. "Свят, свят, свят!" - бормотал, дрожа, сторож, вообразив купающегося покойника. Промелькнула надежда, не забрел ли кто попросту, не наткнулся ли на ванну в темноте? Но нет, он помнил хорошо, что закрыл за приятелями дверь на железный засов. Па окнах же решетки, хоть и ржавые, в палец толщиной. "Господи, пронеси!" Сторож припомнил грехи и, леденея, понял, что надеяться не на что И впрямь: за перегородкой послышались шаркающие шаги Они приближались. Чья-то рука - должно быть, скрюченная, ледяная, вдобавок мокрая! - повела по шершавой фанерной стенке, видимо, нащупывая дверь. "Аллилуйя!" - некстати подумалось сторожу, и темнота перед его глазами поплыла... Когда он очнулся, в зарешеченном окошке посветлело. Было недалеко до утра. За перегородкой было тихо. Дверь чуланчика оставалась закрытой, наверное, ручку в темноте не сумели нашарить. Боясь шевельнуться, сторож молился, давая такие обеты, что мир мог бы обрести нового святого, выполни он хотя бы часть. Чудесное спасение и ненарушаемая тишина оживили надежду, молитва ее укрепила. Дай кто когда слыхал, чтоб нечистая сила шалила утрами, ее время - ночь. И тот, кто за стенкой лежал, стало быть, тоже угомонился, лежит опять как миленький! Сторож сполз с койки на пол, стараясь все же не наделать шуму. На четвереньках пробрался к тайнику, где лежал автомат. Ощутив в руках родное маслянистое железо, оскалился, подумал было с торжеством: "Погоди, голубчик!", но сразу поник, сообразив, что требуется серебряная пуля. Обеты были повторены С молитвою он стволом толкнул дверь. Готовый мгновенно дать очередь, выглянул. По голым ногам тянуло сквозняком. В цинковом корыте ничего не лежало, была только вода, но и она расплескалась наполовину. От большой лужи по каменным плитам пола шли следы к чуланчику и далее, ко входной двери. Мокрые следы босых ног!.. x x x Дамло выслушал рассказ аптекаря, скептически сопя. По-настоящему заинтересовала его только одна подробность: - Автомат, вы говорите, имеется у сторожа? - Он так сказал, - безразлично ответствовал г-н Эстеффан. - А он не сказал - пулемет? - осведомился Дамло, ухмыляясь до ушей. - Может быть, - сказал аптекарь не слишком уверенно. - Понятно, - со значением произнес Дамло. - Знамения, знамения ниспосланы нам! - забормотал опять взахлеб г-н Эстеффан. - Чудеса, которые мы видим, ВООЧИЮ! . - Я тебе повопю! - заорал вдруг Дамло. - Встать! В чем собирался признаться на площади? Живо! - Покаяться, - уточнил г-н Эстеффан, - это разные вещи! Покаяться в мерзком грехе неверия!.. Он пал на колена, чем окончательно вывел Дамло из себя. - Марш в камеру! Одумаетесь, пожелаете запротоколировать признание - постучите в стенку. - Благодарю тебя, господи! - благостно прошептал г-н Эстеффан, направляясь проповедовать клопам, но не им одним, как вскоре оказалось. Дамло же, водворив мученика в темницу, мрачный, уселся за стол. "Не по правилам, - с тоской думал он, - все не по правилам". Отчаянно захотелось есть. Взгляд его нечаянно упал на строку в газете: "Интересно, что на это скажет г-н Дамло?" - А вот что! - взревел Дамло. Его клешни смяли газету и затрамбовали ее в мусорную корзину. x x x - Истинное здравомыслие! - так прокомментировала президентша поведение Дамло. - Мало ли что выдумает сумасшедший аптекарь и настучит этот ваш... - ..реципиент, - с бледной улыбкой подсказал гипнотизер. - Вот именно, - сказала президентша. - Может быть, вы сами это обоим внушили, чтоб выкрутиться! - Ваше превосходительство!.. - запротестовал собеседник. - Прослушайте на всякий случай сторожа, - приказала она. - Сторож опять без сознания... Мне кажется, другие доказательства не замедлят поступить. - Когда поступят, доложите. И отправьте кого-нибудь или пойдите лучше сами на место происшествия. Если труп в самом деле исчез.., то уж не знаю, что и думать! - Так мы свободны, ваше превосходительство? - Убирайтесь: опротивели! Пропустить! - крикнула она телохранителю, явившемуся на вызов. Дверь за всеми закрылась. - Ну денек! Устал? Соскучился? - Дама положила голову молодому человеку на плечо. - Теперь ты тоже слишком много знаешь.., и тебе придется любить меня вечно!.. Глава 10 А события развивались своим чередом. Долго еще сидел Дамло за столом, мечтая о бутербродах. Когда, наконец, прибыло пиво, бережно несомое постовым, он машинально вскрыл жестянку, но и не подумал приложиться: пропал интерес. Постовому же вяло махнул: иди, хотя мерзавца стоило распечь. Но постовой не уходил, он топтался возле двери, как цирковой медведь, зачем-то шарил по карманам, и Дамло в конце концов усмотрел в этом наглый намек на долю пива. - Чего тебе? - сурово спросил он. Постовой задрожал. - Ну? - сказал Дамло, добрея. - Господин Дамло, - еле слышно произнес постовой, - вы не велели никого впускать... - Да знаю, знаю! - перебил Дамло, разнежась от его почтительности. - Не тушуйся, парень, я на тебя не сержусь, в полицейской службе есть, как бы это сказать, свои маленькие радости. Пользуйся на здоровье, пока имеешь такого начальника. Я, брат, сам был постовым и, не поверишь, запросто готов поменяться с тобой местами. Не возражать! Знаю, что говорю. А сам думал: "Что это я за чушь такую несу?" Видать, он проголодался до того, что осовел от одного вида пивных жестянок. Постовой воспользовался паузой. - Господин Дамло, - опять забормотал он, - я усвоил приказ, вы все понятно приказали, я ничего... Не ругайте меня, господин Дамло! Я... - Ты?.. - сказал Дамло. - Я понял, что нельзя впускать, но вы... Господин Дамло, не сердитесь, вы не сказали, можно ли выпускать! Дамло уронил жестянку на себя и подскочил, чтоб пиво не испортило мундира. Постовой помертвел. - С ума сошел, парень? - Дамло захохотал - Так что: ты его впустил, но не выпустил? - Кого? - хлопая глазами, спросил постовой. - А кого же еще - газетчика из "Сплетницы"! - Нет, - сказал постовой, - что мне - жить надоело? Вы бы сразу узнали, что нарушен приказ, я не хотел... Но вы всегда все узнаете... Вы гордость полиции, господин Дамло, мне ужасно перед вами совестно! Я не его, господин Дамло, его я сразу выпустил. А этот стучится, стучится, я ему говорю: не положено, он опять... - Кто стучится? - спросил сбитый с толку Дамло. - Да жилец, - ответил постовой. - Постоялец! - Из какого номера? - Из того, где мой пост, остальные меня не касаются! - Постоялец? - Так точно! - Но ты его не впускал? - Никак нет! - Откуда же он взялся? - Не могу знать! - Почему газетчик его не видел? - Постоялец говорит: спрятался в шкафу. Не успел одеться, голый был, совестно! - А как ты за пивом пошел, не доложив? Запер его? Постовой судорожно сглотнул слюну. - Он тут, в коридорчике дожидается... С собой привел. Я ему говорю: если господин Дамло разрешит, я, вас Выпущу, нет - не обижайтесь, больше не проситесь!.. Вместо за пивом сходили. - Ну-ка выгляни! - приказал Дамло. - Еще тут? Введи! Постовой открыл дверь. Вошел человек в очках и рыбацкой обвисшей шляпепке. Так, приезжий, конечно. Но где-то Дамло его видел... - Надрызгались, - определил Дамло, - и заблудились, Стыдно? Как проникли в номер? - Он спал, - отвечал задержанный ясным слабым голосом, - я не хотел будить, обошел. Была ночь... - В каком номере проживаете сами? - В триста девятнадцатом! - Ошибаетесь! - Нет ошибки Вот. - Он показал цифры, написанные на шляпе шариковой ручкой. - Что?! - взвился Дамло. - Уже поселили? Пустых номеров у них мало! Мешать следствию!.. - Он схватил телефонную трубку. - Надоел! - сказал задержанный постовому, указывая на Дамло. - Прошу объяснить дураку: второй день там живу. Постовой чуть не рухнул. Дамло, пропустив оскорбление мимо ушей, уронил трубку. - Что?! - сказал он. - Вы хотите сказать: вы тот самый.., гм. - Я тот самый, гм, - отвечал собеседник, и тут Дамло увидел, что вроде бы так оно и есть, хотя очки и шляпенка здорово изменили внешность. Но нет, подобного не бывает, нигде не указано, следует прекратить! - Документы! - потребовал он. Ему ответили недоуменным взглядом. Строго засопев, Дамло отворил дверцу сейфа - убедиться, что хотя бы изъятое находится на месте. Книга была там. Предъявить для опознания? Он протянул было руку, но тут же отдернул ее. "Свихнулся я, что ли? - подумал он, и эта мысль даже его успокоила. - Если свихнулся, то мне все равно, не понесу ответственности... А не свихнулся, так выкручусь, соображу..." Он вытащил из сейфа книжку. Задержанный встрепенулся: - Отдайте! - Ваша? - Моя! "А что? - продолжал Дамло размышлять. - В Библии почище случаи запротоколированы, хоть и не по форме, однако слово божие... Теперь взять этого субчика. Если он вправду помер, что официально удостоверено, имеется документ, то он лежит сейчас в морге с целью быть похороненным по христианскому обряду. Так какого лешего он тогда тут вертится? А если их все-таки двое: один тут, другой там? Сходство ничего не значит. С Эстеффаном состояли в предварительном сговоре... Зачем? Как говорится в газете, "г-ну Дамло предстоит раскусить очень крепкий орешек". Ничего, следствие установит!" - Одна шайка, - вслух сказал он. - Пошли! Задержанный в недоумении повиновался. Перед камерой Дамло чуть помешкал, выбирая ключ из связки, отпер дверь. - Прошу! - Зачем? - Вы арестованы! - Груб и глуп, - сказал задержанный. - Его я уважал, слушался, - он указал на постового, - вас не буду. Так-перетак, отдайте книгу, я уйду! - Веди! - приказал Дамло постовому. Запер дверь. Прислушался, не начнет ли арестованный буянить, чтобы сразу пресечь. Но в коридорчике было тихо. Лишь за дверью камеры г-на Эстеффана слышалось кроткое бормотание. "Птички в клетке!" - умиленно подумал Дамло. Звеня ключами, вернулся вместе с постовым в свой кабинет. - Как ты там? - сочувственно спросил он постового. - Газетчиков пруд пруди понаехало? Не загрызли тебя? - Никак нет! - бодро доложил постовой. - Газетчиков пет и не будет! Не пропускают к нам никого! - По чьему указанию? - Чрезвычайное положение, господин Дамло! Разве не знаете? Было же сообщение! Дамло выгреб из корзины газету, расправил. - Где? Покажи! - По радио передавали... - Ничего себе! - сказал Дамло. - Марш на пост! С минуту он просидел молча. Потом, с отвращением покосившись на пиво, налил теплой воды из графина, жадно выпил. Подошел к оконной решетке, толкнул раму, выдохнул казенный воздух, глотнул свежего, уличного. Короткий ливень кончился, опять подступала жара. - Жабры бы, - с тоской сказал Дамло. - Жабры бы - и в воду! Вернулся к столу, вырезал из газеты статью о происшествии в гостинице и отдельно напечатанную заметку про загадочный гипнотический сеанс в аптеке г-на Эстеффана. Этого он не понял, буркнул только: - Опять Эстеффан! Допрыгается!.. О дальнейших приключениях репортера - на пятом этаже - в газете ничего напечатано не было. Дамло сложил вырезки в папку, швырнул ее на полку для пива, запер сейф, надвинул каску и направился в городской морг. x x x - Сограждане, друзья и пациенты, судный день приближается! Имеющий уши да слышит! - взывал из окошка г-н Эстеффан, звеня оковами. Голос его не годился для проповеди - неприятного тембра, что возмещалось пронзительностью, но слушатели прибывали. Приезд супруги г-на президента - событие, можно сказать, историческое - волновал теперь разве что одного мэра, которому это было положено по должности. До того ли, когда убитый в гостинице человек мало что воскрес, но еще и удрал, а по городу шмыгают таинственные личности, которые всех гипнотизируют, подслушивают мысли, и вообще черт знает что делается! В слухах рождались леденящие кровь подробности, но хватило бы и основы. Почва была взрыхлена, час сеятеля настал. Семена из окошка кутузки падали во взбаламученные души и расцветали в них диким цветом. Обращение г-на аптекаря пришлось весьма кстати, отсюда и явился чудовищный успех его проповеди, коему задним числом удивлялись. - Всю жизнь, сограждане, я лишен был Веры, - продолжал г-н Эстеффан, - и молился одной Науке! Никто не мог снять бельма с этих слепых глаз, - тут он ткнулся очесами в наручники. - Только насильственная смерть Моего Высокочтимого Друга и воскресение его из мертвых... Далее аптекарь живописал, как помянутые бельма - он сравнил их со бронею танковою - сваливались с его глаз. - И я прозрел, и оглянулся вокруг, и черное стало светло, белое же темно... Задумайтесь: кто Тот, призвавший нас сюда, благодеяниями своими осыпавший, ничего взамен не требуя? Отчего скрывается Он, отчего не видим Лика Его, не слышим Гласа? Помыслите! Следующие минуты были посвящены оригинальной концепции, посвященной так называемому Некто. Из милосердия не станем ее излагать. Народу все прибывало, но напрасно г-н Эстеффан рыскал огненным взором по лицам в поисках г-на булочника или хотя бы кого-нибудь из семейства. Зато под окном, глядящим на другую улицу, не было никого, если не считать оборванца, трусцой поспешающего к "Золотому фазану"... - Эй! Профессор Аусель! - вдруг раздалось из окна. Г-н Аусель остановился, попятился... - Боже мой, - вымолвил он потрясенно. - Я слыхал, вы умерли!.. - Глупости, так-перетак, - прозвучал невозмутимый ответ из окна. - Я арестован. Я возьму сейчас мою книгу, и мы уйдем! x x x Секретарша г-на мэра сидела у окна ратуши, дивясь пустоте улиц и размышляя об отсутствующем шефе, который - да, тут аптекарь был в своих догадках прав! - действительно волновал ее, не то что этот рохля Эстеффан... Внизу по мостовой загремели сапоги. Дамло остановился под окошком, завопил: - Мамзель, газетчика не видели? От него даже издали разило потом. Секретарша, будучи сама приезжей, почти что заграничной штучкой, вообще не терпела Дамло за бескультурье, но сейчас была готова со скуки даже и с ним побеседовать. Ведь в ратушу с самого утра не заглянула живая душа. Во всем городе одна секретарша не знала ошеломляющих новостей. - Сегодня еще не видела, - с готовностью ответила она. - Наверное, он в гостинице. Господин мэр тоже там, - добавила она, не утерпев. - А скажите, Дамло... Но Дамло опять показал свой предельно низкий культурный уровень, а заодно пропотевший на лопатках сюртук. Сапожищи загремели, унося его прочь, к семиэтажному зданию напротив. Секретарша положила зеркальце в сумочку и с изяществом, по-кошачьи зевнула. Дамло прыжками одолел крыльцо, ворвался в вестибюль, проскочил, не здороваясь, мимо г-на мэра, который, со шляпой на коленях, в благостной задумчивости чего-то здесь дожидался, не смея развалиться в креслах. Около лифта дежурил сыщик. Дамло ухнул в кабину, сыщик засуетился, заскулил и стремглав кинулся вверх по лестнице, вслед за лифтом. x x x Газетчики в своем номере спокойно пили кофе. Не чающий видеть начальство в живых, оператор в конце концов рискнул сюда вернуться и застал репортера сладко спящим после ночных приключений. Не удалось его поднять и ко второму завтраку. Лишенный указаний, оператор принялся за монтаж, и когда в номере прозвучал голос вчерашнего незнакомца: "Начинайте очухиваться, просыпайтесь, проснитесь", послышался роскошнейший зевок. Начальник и товарищ сидел на постели, тараща круглые, святые спросонок глаза. Что было с ним на пятом этаже, он не помнил, но тем больше заинтересовался. - Давай пленку! - сказал репортер. Его внимание сразу привлекло то, что осветились почти одновременно два соседних окна. Было о чем призадуматься!.. Но тут в номер ворвался Дамло. x x x - Так-так, работаем? - гаркнул Дамло. - Вы слышите голос нашего славного блюстителя порядка, - невозмутимо отреагировал репортер, мгновенно переключаясь и подсовывая Дамло микрофон. - Блюститель взволнован!.. Чем, хотелось бы знать? - Уберите к чертям эту штуковину! - услыхали радиослушатели: репортер, по указанию свыше, прямиком гнал теперь передачи в эфир. Одна сенсация сменяла другую, было не до обработки! В приемниках грохнуло: Дамло каблуком превратил микрофон в металлический блин. Репортер и глазом не моргнул: запасных микрофонов у него хватало. А Дамло обрушил свой зад на кровать, едва не проломив ее, скинул каску, рукавом отполировал докрасна лицо. Потный ежик седеющих волос распрямился. - Как наше убийство, господин Дамло? - вкрадчивым тоном спросил репортер. - Дело кончено, - сказал Дамло. - Неужели? - Вот именно! - Дамло хохотнул. - Нельзя ли подробнее? - Можно! - он опять хохотнул. - Теперь можно! Я знаю, вашего-то брата дубинкой не сразу зашибешь, а вот сыщик, - Дамло показал на приоткрытую дверь, - он нежный, как бы от моих новостей не окочурился! - Н-нет, н-ничего! - пробормотал в щелку сыщик. Поведение Дамло его смущало, даже пугало слегка: что-то в нем было неестественное, во всяком случае, непривычное!.. - Сбежал покойник! - объявил Дамло. Оператор издал слабый стон. Сыщик в двери завертелся волчком. Репортер подступил ближе. - Как вас понимать? - Очень просто, - сказал Дамло. - Удрал ночью из морга. - Выходит, он был жив? - Нет, - сказал Дамло, - в сейфе лежит официальное заключение. Чего сомневаться, Эстеффан свое дело знает. Если, конечно, они не состояли в предварительном сговоре, - добавил он задумчиво. - Возможно, труп просто похищен? - предположил ре, портер. - Еще чего? Говорю же, своими ногами ушел. - Вы его ищете? - Я его задержал. - Ну, и?.. - Говорю: пожалуйте в кутузку. И препроводил. Можете, - он проговорил с усилием, - интервьюировать!.. Сыщик только запищал. Стремительный вихрь новостей миновал сегодня как раз лиц, обычно наиболее осведомленных, которым недосуг было слушать ошеломляющие откровения аптекаря. - С философским спокойствием относится сержант Дамло к тем таинственным явлениям, с которыми ему пришлось столкнуться! - воскликнул репортер, подав оператору знак: собирайся. - Можно подумать, ему часто доводится иметь дело со всякой чертовщиной! Так ли это, господин Дамло? - На участке порядок! - гневно отрубил Дамло. - Что надо, пресекается в должный срок! Нечего мутить воду! - Примите мое восхищение! - сказал репортер. - Вот, господа, человек, который на самом деле смог бы найти доктора Даугенталя, если бы это было ему приказано! - Кого? - спросил сыщик. - В этом краю. - сказал репортер, - не слыхали о том, что взволновало весь континент. Доктор Даугенталь, - объяснил он, - известный ученый, был похищен или скрылся, никто не знает каким образом. Неужели до вас и вправду не дошло... - Я узкий специалист? - скромно ответил сыщик. А в черепе Дамло словно бы взорвалась бомба. Или лопнул чирей. - Назначено несколько наград, - продолжал репортер. - Тот, кто найдет его, порядком разбогатеет. Мои читатели и радиослушатели знают уже, что я направлялся сюда в надежде напасть на след доктора Даугенталя! - Награды не получите, - вмешался Дамло, начертив что-то в блокнотике для протоколов. Объявление о розыске, он сам видел, было прислано. Выкинул из головы: ни к чему. Теперь это объявление так и маячило перед глазами рядом с незаполненным, но подписанным чеком, выпавшим из книжки, где он служил закладкой. Подпись четкая, почти как печатная: "Даугенталь". - Делиться с вами, господин газетчик, я не стану! - Что?! - репортер поперхнулся. - Вы.., его?! - Я. - сказал Дамло. - Его. Чего тут такого? - И он?.. - Сидит у меня в кутузке. Это тот самый фрукт, если хотите знать. Наступила предолгая пауза. - Бежим! - закричал страшным голосом репортер. - Где ваша кутузка? Скорее, скорее! Студия, как была слышимость? - Все отлично, благодарим, действуйте! - донесся ответный писк. - Ах, шаромыжники! - скачал с укоризной Дамло. В коридоре третьего этажа он сунул в руку постовому листок с текстом телеграммы префекту, велел немедленно отправить. И двинулся снова в участок - навстречу своему позору... x x x - Остановите их любыми средствами! - вскричала президентша, продолжавшая наблюдать за развитием событий заочно. - С ума сошли: никаких интервью! - Они опоздали, ваше превосходительство, - с загадочной улыбкой произнес начальник оккультного отдела. x x x И верно: заключенный исчез вместе с книжкой из настежь распахнутого сейфа, причем замок последнего оставался цел, даже не тронут: непостижимым образом была отворена запертая дверца! В довершение всего, над столом Дамло на гвоздике висел толстенный железный засов от камеры беглеца, завязанный на манер девчоночьего банта!.. Дамло уселся на корточках над оставшимся на полу смятым комочком носового платка и, чуть не рыдая, расправлял его, будто надеясь найти беглеца где-нибудь в складке. x x x Может быть, он зарыдал бы взаправду, если бы мог предвидеть, какой оборот - еще более скверный - ожидает его впереди, и благодаря кому! Ибо г-н Эстеффан, по мнению Дамло, был всего-то штафирка с придурью. Между тем проповедь из темницы стала ядром темной лавины слухов. Оценив ситуацию, репортер, пока Дамло был занят, протолкался к решетке, прилепил к ней запасной микрофон-передатчик с магнитным присоском, и проповедь пошла в эфир. Первым оценил угрозу лютеранский пастор. Он явился к Дамло и потребовал, чтобы страдальцу было воспрещено кощунствовать сквозь решетку. Дамло как раз докладывал по начальству о диверсии в полицейском участке, он прикрыл трубку, рявкнул: - Разберемся, ваше преподобие! - и продолжал свое. Пастора унесло за дверь. - Чего им надо? - сказал сержант, утираясь после нагоняя. - Я его не выпущу - выставлю, мне он ни к чему! Дамло вообразил, будто пастор пришел хлопотать об освобождении г-на Эстеффана! Малопригодное для печати внушение, сделанное им при Снятии Оков, также ушло в эфир через позабытый передатчик. Сопровождаемый друзьями и учениками, г-н Эстеффан воротился с торжеством домой, чтобы укреплять и развивать успех свой далее. Собрались соседи, новообращенные звонили родне, предупреждая о Грозах Грядущих. Телефонная станция работала с предельной нагрузкой. Зато в апартаменте бельэтажа долго стояло молчание. - Итак, вы тоже опоздали, - наконец сказала президентша начальнику оккультного отдела. Тог отвечал улыбкой, в которой сквозила некоторая даже снисходительность. - Ни в коем случае, ваше превосходительство! Нам известно, что наблюдаемый в данное время обедает в харчевне "Золотой фазан" вместе со своим приятелем - неким господином Ау селем!.. - Мне это имя знакомо, - сказала президентша. Дальше! - Они намереваются затем отправиться в гости к Ауселю, что для нас крайне важно: через посредство этого Ауселя мы наблюдаем за объектом. Лишь бы они не разлучились!.. - Почему вам не выйти прямо на Даугенталя? - Невозможно, ваше превосходительство!.. Не знаю, каким это образом, но он от нас начисто изолирован: ни один реципиент его не воспринимает. Я очень желал бы выяснить... - Что ж, - сказала президентша, - в принципе это правильное решение - наблюдать издали, не спугнуть., Утром приедут академики, пускай они и вступают в контакт. Но я на вашем месте непременно бы подстраховалась: поручила бы кому-нибудь все-таки... - Понимаю, ваше превосходительство! Будет исполнено! - То-то!.. Упустите - ответите головой. - Она поднялась со стула. - Без особенной надобности больше меня не тревожьте Ведите подробную запись. Важные новости докладывайте по телефону. - Слушаюсь!.. - Ты умеешь читать мои мысли? - сказала Она молодому человеку, запирая за ушедшими дверь на ключ. Примерно через час оккультист позвонил, чтобы доложить: доктору Даугенталю угрожает серьезная опасность! Глава 11 Марианна любила прогуливаться по людным улицам, Чтобы их могли видеть вместе. Рей этого терпеть не мог. На его счастье, улицы оказались совершенно пусты, он уже благословлял свое везенье - и, напрасно! Когда со стороны аптеки г-на Эстеффана донеслись яростные вопли и послышался треск, неумолимая Марианна, разумеется, повернула туда... x x x Окна аптеки были закрыты ставнями. Внутри по всем стенам горели свечи перед образками, распятиями и даже статуэтками святых, принесенных сюда бывшими католиками. Но рядом с иконами красовались вырезанные из журналов репродукции - святое семейство. Иона и кит, Леда и лебедь, луврская Венера и святая индийская корова из Бомбея. Дремлющий Будда, Конфуций с усами шнурочком, фотографии негритянских идолов и статуй с острова Пасхи - никто не был обойден вниманием, никто не остался без свечки! Шуму из-за дверей г-н Эстеффан сперва даже обрадовался: прервать молебствие, чтоб затем приступить к нему сызнова при участии новых энтузиастов. Плоховато зная роль, он не отказался бы и от суфлера. На "приидем" да "воспоем" далеко не уедешь... Но когда по ставням что есть силы забарабанили палками, пришлось сообразить, что это был энтузиазм совсем Другого свойства. Большинство сограждан принадлежало прежде к протестантским церквам Общим врагом почитались католики. Бывали стычки, сопровождавшиеся довольно безобидным кровопролитием, не то что в других местах, как правильно отмечал в свое время г-н Доремю. Возглавлявший католическое меньшинство патер был искусный дипломат. И он сохранил свою паству почти целиком, когда г-н Эстеффан вовлек в соблазн и увел за собою почти половину города. Протестанты пострадали сильнее. И хотя былые враги соединились теперь в заговоре под общим знаменем, разница влияла на поведение нападавших. Кальвинисты ворвались в дверь первыми, крича во всю глотку, размахивая дубинами. И - о ужас! - возглавлял их не кто иной, как г-н булочник со своими здоровенными зятьями. Только теперь г-н Эстеффан осознал роковую ошибку: мало было обратиться в веру, надо было еще сообразить, в какую! А он-то воображал, что семейство г-на булочника... - Что тут за цирк? - нагло спросил г-н булочник, останавливаясь в проходе и озирая священные изображения. - Храм сие Бога, - слабеющим голосом пропел г-н Эстеффан из-за стойки, на которую был нынче водружен лишь графинчик с безобидной водою, - Бога Ведомого и Неведомого.., на многих Престолах восседающего, много Ликов имеющего, а такожде Имен, сотворившего твердь земную и всякую тварь.., и человецы!.. - этим пассажем он про себя остался весьма досолен. - Воссядьте с нами, братие!.. Внемлите... Воссесть было решительно негде - все стулья заняты. Г-н Эстеффан надеялся кротостью остановить дубины - и обманулся. - Пусть сатана с тобой воссядет! - заорал булочник, устремляясь на стойку как бык. - Пусть сатана тебе внемлет! - Бейте их, братик - пронзительно заверещал г-н Эстеффан, смежив очи. Булочник растянулся от чьей-то подножки, зятья опустили дубины Затрещали головы и стулья, зазвенели стекла, чадя, валились свечи. Нападавшие выламывали ставни ч оконные рамы, чтобы зайти во фланг. - Позвоните кто-нибудь в полицию! - надрываясь вопил г-н Эстеффан. - Где этот Дамло? Стойка зашаталась, прижав его спиною к стене. В выбитое окно г-н Эстеффан видел патера среди его паствы. Ка голики соучаствовали, но не очень-то рвались в бой, держась в задних рядах. - Ваше преподобие! - задыхаясь, воззвал г-н Эстеффан. Патер, видимо, не слышал. Он молился... Г-н Эстеффан молиться не мог, да в общем-то и не умел, и напрасно пытался сообразить, с какими словами должен отдать свою душу, когда на той стороне улицы показались преспокойно идущие мимо два человека - г-н Аусель и д-р Даугенталь! - Вот он! - загремел г-н Эстеффан, отпихивая стоику и высвобождая сильно помятую шею. - Вот он. Мой Высокочтимый Друг, мой Учитель! Хвала Воскресшему! Драка остановилась, все замерло... Католики взяли двух прохожих в кольцо - не без почтительности... В толпе сам собою образовался проход к двери аптеки, а затем и далее, к стойке. Г-н Эстеффан торжествовал. Он снова завладел вниманием своей разнородной аудитории. - Все знают, я был атеистом, - заговорил он в тишине, - я веровал в одну Науку!.. Но когда Наука сама в лице Моего Высокочтимого Друга, - он указал на входящего Даугенталя и стукнулся лбом о стойку, - опровергает.., дает доказательства.., я складываю оружие! Учитель, скажите нам слово о Боге! - О чем? - переспросил Даугенталь. Его ясный слабый голос был повсюду слышен, несмотря на осторожное шаркание ног: толпа вся втискивалась в помещение. Патер вошел последним. - Понимаю! - проницательно реагировал г-н Эстеффан. - Вы не хотели быть узнанным.., или время еще не настало. Но воскресение ваше из мертвых... - Чушь, перетак! - сказал Даугенталь. - Будут речи его полны соблазна, - обратился к пастве г-н Эстеффан, - чтоб закалить острие вашей веры! - Про себя он возгордился этим ловким ходом. Взять в толк поведение Даугенталя он не мог. Он сам прошлой ночью ощущал лед его руки, не слышал пульса, биения сердца - и все же начинал сомневаться... Тут что-то не так!.. Отступления, однако, не могло быть. - Бог - это волшебник из Библии! - прошипел он в ухо Даугенталю и продолжал во весь голос: - И если смутят души ваши, поймете, как смущена была моя! - Помню, читал, - сказал Даугенталь. - Он сделал Землю за шесть дней. Так написано. - Да, - подхватил г-н Эстеффан. - Возможно ли это, по-вашему? Даугенталь отвечал, что сейчас еще нет. Но лет через двести - триста обыкновенная наука, если даже она останется такой, как нынче, сможет провести подобный эксперимент: соорудить планету и поселить на ней биороботов, гомункулов с целью проследить за их развитием. Может быть, для начала двоих, может быть, назвав их Адамом и Евой... Смущал его лишь шестидневный срок. Однако и тут он не видел большого препятствия. Экспедиционному кораблю вовсе нет нужды торчать возле вновь созданной планеты, - дожидаясь, пока она остынет, он может отлучиться, использовав Эйнштейновский парадокс времени, вернуться в предусмотренный срок и совершить посев жизни на готовой к тому поверхности. Чистое время творения может, таким образом, занять и шесть дней, если есть такая нужда. "Возможное однажды, возможно многократно, - сказал Даугенталь. - Вовсе не исключено, что наша планета создана в результате подобного эксперимента, затеянного могучей разумной расой, обитающей где-нибудь в глубине Вселенной". - То есть, - моментально уцепился г-н Эстеффан, - вы не стали бы оспаривать Библию? - Зачем? - спросил Даугенталь. - А Коран? А греческие мифы? А учение Зороастра? - Не все читал, - сказал Даугенталь. - Может быть, все правда. Или немного правды. Или... - Вы слышите, братие? Сие речет Истина устами Науки! - весьма своевременно взвыл г-н Эстеффан. - Можно ли в сем сомневаться? - Нельзя! - хором отвечали правоверные. Остальные пока что молчали. Пасторы и главы малых сект сбились в кучку, шушукались. Патер стоял одиноко у притолоки, выцеливая взглядом беглых прихожан. Те ежились, утопив головы в плечи. Патер думал о том, что в ближайшие дни исповедальная деятельность будет нелегкой. Нельзя допустить шаблона в епитимье <Церковное наказание.> - так он полагал. Одинаковое наказание их даже объединит, успокоит, сделав явным общее шатание в душах, облегчив праведные муки совести. Нет уж: каждый понесет свою кару, придется потрудиться, их измышляя! Но все на пользу. И часовенки пора подновить, и кладбище в безобразном состоянии, да и собор нуждается в немалом. Он найдет им работу, паршивцам! Пасторы обернулись к нему. Не прочь проконсультироваться? Ну уж, мальчики, нет: дружба дружбой, а табачок врозь!.. Он не ответил на взгляды. Г-н Эстеффан возвысил свой пронзительный голос: - Так можем ли мы пренебречь крупицей истины в любой вере? Откуда знаем мы, что негру в его шалаше не открылось более, чем папе римскому в его палатах? - Верно! - закричала его паства. - Правильно! Таланты аптекаря расцветали на глазах. Удар рассчитанно пришелся по слабейшей стороне - католикам, и пасторы помалкивали, будто согласившись. "Плод созрел, - подумал пастор, - пора ему упасть!.." - Пожалуй, и я с вами соглашусь, господин Эстеффан! - произнес он своим звучным баритоном, который сводил с ума молодых прихожанок, во вред душе, на пользу церкви. Зал обмер. Потом завопил - радостно, пожалуй, чуть дурашливо. Хоть и недоумевая, к этому хору присоединились некоторые из католиков. - Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых, - патер обращался теперь к залу, - но негоден пастырь, покинувший овен заблудших на гибель! - Он взглянул в лицо каждому из ренегатов. - Святая мать наша - римско-католическая церковь всегда признавала откровение. Примеры найдете даже в писании. Более того, господин Эстеффан. Восточный принц в сонме наших святых, кто это? Вдумайтесь, интеллигентный человек! Богоматерь индейцев, которой молились они до прихода Колумба, - разве проклята она как ложная святыня? Ей воздвигнуты храмы, господин аптекарь, католические храмы! Ибо согласны мы, что частица истины может быть открыта благостью господней и язычникам непосвященным и убогим. Но, господин Эстеффан, частица, не целое, истины, а не днавольского заблуждения! По невежеству изобретаете. Золотого тельца здесь не вижу только из-за недостатка ваших средств, не то и перед ним набивали бы шишки на лбы Замените его: принесите девчоночьих кукол, огородное пугало, не все ли вам равно, кому возносить кощунственные ваши молитвы! - Позвольте! - прокричал г-н Эстеффан под хохот католиков, протестантов да кое-кого из новообращенных. - Э, нет, отдохните, господин Эстеффан! Доктор Даугенталь, я читал о ваших гипотезах и слушал вас сегодня с интересом... Марианна, которая вместе с Реем следила за диспутом с улицы через выбитое окно - без интереса, в надежде на скорую драку, доказала тут, что не напрасно она была дочерью выдающегося политического деятеля. Услыхав имя Даугенталя, она, навострила ушки уже по-настоящему, а едва только патер прямо к нему обратился, как девчонка расстегнула сумочку, запустила туда руки и ожидала продолжения... - Позвольте мне без всяких хитростей задать вам один-единственный вопрос: веруете ли вы сами? - Нет, коллега поп, - преспокойно ответствовал Даугенталь. Прогрохотало подряд два выстрела. Осколки люстры и графинчика со стойки г-на Эстеффана осыпали толпу, которая поднялась как один человек и шагнула вперед - убивать. - В окно, доктор! Сюда, к нам! - Марианна навела пистолет на патера, и тот понял намек. - Идите с миром, доктор Даугенталь! - Голос его был как медь звенящая. - Не смерти грешника, но спасения хочет господь! - Молодцом, преподобие! - пискнула Марианна. Бронированный лимузин на полном ходу подкатил к аптеке, вооруженные автоматами типы в черном спрыгнули с подножек, ринулись в дверь... - Он в безопасности? - послышался голос президент-, щи из машины. - Ну, пострел-девка! - Вероятно, оккультист успел изложить происшедшее. - Марианна! Немедленно брось пистолет, где ты взяла эту гадость? Иди сюда, поедешь со мной! - Президентша выглянула наружу. - И не подумаю! - Вот как?! - Должно быть, оккультист успел еще что-то добавить: тон ее тут же переменился. - Впрочем, мы с тобой, кажется, договорились!.. Ах, доктор Даугенталь, какая вст