ть в покое нашего дорогого родителя, да вот - услышал знакомую интонацию. - Злопамятный ты тип, - раздраженно сказал Игорь. - Никак не можешь простить отцу ту старую историю. А сам? Чем ты лучше отца? Ты ведь тоже с женой разошелся. - Разошелся. - Так какого же дьявола... - Постой, Игорь. Ты прекрасно знаешь, почему я разошелся... - Еще бы! Вечно шляешься по экспедициям, к тому же твой миленький неуживчивый характер... Да на ее месте любая бы не выдержала. - Пусть так, - медленно сказал Кирилл и сделал подряд несколько затяжек. - Пусть так, - повторил он. - Не спорю, характер у меня паршивый... Но у Василия-то Егорыча все было по-другому. - Детали не имеют значения. - Имеют! - Чего ты орешь? - зашипел Игорь и повернулся в сторону Кати. С минуту они прислушивались к ее ровному дыханию. - Спит, - прошептал Кирилл. - Умаялась... Ладно, Игорь, кончаем разговор - все равно ни к чему он не приведет, разлаемся только. - Ханжа - вот кто ты, - угрюмо проговорил Игорь. - Сам грешен, а другим ничего не спускаешь. - Прекрати, Игорь... - Узколобый ханжа. По-твоему, человек не имеет права уйти от нелюбимой женщины к другой, которую... - Да не так же было, не так! - Даже по голосу чувствовалось, что Кирилл мучительно морщится. - Не накручивай, ради бога, на все это любовь... Просто, когда Василий Егорыч в тридцатые годы шибко пошел в гору, необразованная жена стала его стеснять. В сущности, довольно банальная история о том, как один учился, а вторая штопала ему носки, стряпала и укачивала ребеночка, чтобы он не орал над папиным ухой, потому что папе надо было учиться... - Сам помнишь? - спросил Игорь. - А потом, когда папа выучился, - продолжал Кирилл, не обращая внимания на иронию, - он огляделся орлиным взглядом по сторонам... - Тебе и пяти лет тогда не было, так что ты можешь судить только по пристрастным рассказам матери. А отец мне говорил, что у нее был жуткий, необузданный характер... - Ну да, я же в нее пошел, - усмехнулся Кирилл. - И потом не надо забывать: отец ей помогал долгие годы - совершенно добровольно, без этого... как его... исполнительного листа. - Что верно, то верно. Он и мне однажды помог, Василий Егорыч. Выпутал из трудного положения, хотя я и не просил. Он у нас чадолюбивый, Василий Егорыч... Только вот напрасно он в науку пошел. Сидел бы у себя в главке... А так - высказываться надо было, вот он и высказался в пятидесятом о лженауке кибернетике. Теперь, небось, и самому стыдно. Игорь завозился, поворачиваясь в мешке на другой бок. Молчание воцарилось в пещере. Утром Кирилл озабоченно осмотрел фляги и термос. Слил воду - оказалось всего две кружки - и стал привязывать пустые фляги к поясу так, чтобы они были по бокам. Затем взял ведерко. Катя сказала: - Ужасно боюсь, когда вы идете в завал. Там трещит все чаще... - Что поделаешь, без воды нельзя, - ответил Кирилл с той мягкой интонацией, которая у него появлялась, когда он разговаривал с Катей. - Да не беспокойтесь, завал еще держится крепко. Вы с Игорем пока побудьте на площадке. Поглядывайте в котловину - вдруг кто-нибудь появится. Он уполз в завал, осторожно проталкивая перед собой ведро. Катя поглядела ему вслед, потом шагнула к туннелю, ведущему на площадку. - Катя, - позвал Игорь. Она остановилась в пыльном столбе света. - Я хочу поговорить с тобой. - Ну что ж, говори, - спокойно ответила она и, поставив ногу на обломок камня, принялась рукавом свитера счищать с брюк пыль. - Не знаю, когда мы отсюда выберемся и... выберемся ли вообще, - сказал Игорь, подойдя к ней, - но я хотел бы, чтобы ты меня поняла... и не сердилась... - Я не сержусь, Игорь. Это не то слово. - Знаю, ты оскорблена... Катя, это вырвалось у меня случайно. Просто минутная слабость. Минутное помрачение, если хочешь... Она посмотрела на его запавшие глаза и небритые щеки, на горькие, незнакомые складочки у уголков рта. Взгляд ее смягчился. - Хорошо, Игорь, - сказала она. - Минутная слабость. Верю тебе. - Катюша, дорогая ты моя! - Он обрадованно притянул ее к себе, поцеловал в плотно сжатые губы. - Все, что угодно вытерплю, только не будь отчужденной... Он целовал ее лицо и пыльные волосы, а она стояла в его объятиях, безвольно опустив руки и закрыв глаза. Потом высвободилась, машинально тронула рукой волосы, сказала: - Разогрей консервы, а я подежурю на площадке. - И тихо добавила: - Хоть бы скорей он вернулся. Там так трещит... Она скрылась в туннеле. Игорь зажег примус и поставил на него банку тушенки. Оставалось еще две банки мясных консервов и одна с гороховым концентратом. На сколько дней можно их растянуть? Сколько можно еще продержаться на галетах и сахаре? Он вспомнил, как Кирилл в Теберде набивал рюкзак синими пакетами с рафинадом. Услышал его скрипучий голос: "В горах надо есть побольше сахару"... Игорь постоял в раздумье над рюкзаком Кирилла. Четыре брикета взрывчатки, подумал он. Ночью, когда Катя и Кирилл заснут, полезть в завал и... и открыть дорогу. Свершившийся факт, вот и все... Только вот - нужны какие-то капсюли, детонаторы, бикфордов шнур. Наверное, в его рюкзаке все есть, но как это соединить?.. Сколько отрезать шнура, с какой скоростью он горит? В книгах Игорю попадались фразы вроде: "Рассчитав шнур на двенадцать минут, он поджег..." А как рассчитать? И как заложить заряд между камней? Кажется, надо его поместить в плотном гнезде... Ну, как-нибудь сообразим... Игорь прислушался. Все тихо. Он решительно присел на корточки и запустил руки в рюкзак Кирилла... Стоя на краю выступа, Катя смотрела вниз, в котловину. Вершины гор были освещены ранним солнцем, а внизу простиралась глубокая, хранящая ночную прохладу, тень. Пушистое облачко - комок ваты - зацепилось за соседнюю вершину. По склонам гор, покрытым хвойными лесами и орешником, легкими колышущимися полосами полз вверх туман, рассеивался в голубом сиянии утра. В котловине не было ни души. Катя смотрела на открытые полянки, поросшие горной ромашкой и рододендронами, и пыталась себе представить туристов, идущих цепочкой там, внизу. Не может же быть, чтобы никто никогда не заходил в эту котловину. Потом ее мысли вернулись к Игорю. Ей стало немного легче от его виноватых глаз и искренних слов. Что-то в нем появилось новое. Эти горькие складки у рта... у такого твердого обычно и самоуверенного рта... Каким разным может быть человек. Впервые она задумалась об этом, и ей вдруг стало жаль Игоря. До того жаль, что к горлу подступил щемящий комок. Ох, ну где же вы, туристы-избавители? Что вам стоит забрести в котловину? Пора бы Кириллу вернуться из этого ужасного завала. А может, он уже приполз? Катя пошла к туннелю и тут у самого входа увидела меж скучных бурых обломков золотистое пятнышко. Она опустилась на колени, тронула пальцем гладкий запыленный металл, попыталась расчистить вокруг, разгрести обломки, но не смогла. Наверно, еще цепь, подумала Катя и вошла в пещеру. Игорь при ее появлении проворно вскочил на ноги. - Что ты делаешь тут? - спросила Катя, вглядываясь в него полуслепыми от быстрой смены света и тьмы глазами. - Ничего... Консервы горячие, можно завтракать. - Почему так долго нет Кирилла? - Она подошла к отверстию, ведущему в завал, прислушалась. - Кирилл! - крикнула она. Глухо и жутко отозвалось эхо. Игорь подошел к ней, стал рядом. В завале трещало и скрипело - будто камни скрежетали зубами от боли. Вдруг что-то тяжко рухнуло там, в гуле послышался человеческий вскрик. - Кирилл! - в ужасе воскликнула Катя. - Кирилл, отвечайте же!.. Ну, я иду... - Она пригнулась и полезла в отверстие. - Назад, Катя! - Игорь схватил ее за ногу. Она попыталась вырваться, но он втащил ее в пещеру. - С ума ты сошла, - сказал Игорь. - Сиди здесь! Я полезу за ним. Он уполз в стонущий лабиринт, отыскивая в слабом свете красные отметки на камнях и выкрикивая имя брата. В завале гудело эхо, и он не сразу услышал ответный зов Кирилла. Он полз, извиваясь, все быстрее, ему уже не было страшно, он хотел только скорее добраться. - Где ты? - хрипел он. Ему показалось, что он слышит голос Кирилла то сверху, то снизу, и не мог понять, почему тот сбился с "пути, и наконец уперся в огромный обломок. - ...Камни сдвинулись, - будто сквозь туман услышал он откуда-то сверху. - Игорь, где ты? Должно быть, часа полтора ползали они, разыскивая новый проход и перекликаясь. Они в кровь изодрали колени и руки, глаза им запорошило пылью, и внутри завала еще что-то рушилось, и когда они, найдя друг друга, поползли на отчаянный Катин голос, Игорь тупо подумал, что правильно сделал, выложив там, в Москве, рубль за страховку... Они добрались до пещеры и долго лежали в полном изнеможении. Понемногу их дыхание стало нормальным, ужас каменной мышеловки отпустил их. Кирилл сел и посмотрел на свои окровавленные ладони. Потом дрожащими пальцами отвязал от пояса фляги. - Ведро пропало, - сипло сказал он. - Я полз, и как раз впереди затрещало... Я со страху выпустил ведро, отдернул руку... и ведро придавило... Вы что хотите? - спросил он, видя, что Катя отвинчивает колпачок одной из фляг. - Промыть вам и Игорю руки. - Ну-ка, дайте сюда! - Кирилл выхватил у нее фляжку. - Это последняя наша вода, понимаете? Позавтракали галетами, консервами и сахаром. Кирилл разрешил отпить из фляжки по глотку воды. - Похоже, завал вот-вот рухнет, - сказал Игорь. - Это "вот-вот" может продолжаться еще неделю и даже больше, - сказал Кирилл, жадно затягиваясь сигаретой. Тут Катя вспомнила, что обнаружила еще одну цепь, но не успела ее откопать. - Пошли посмотрим, - сказал Кирилл. Он принялся осторожно обкалывать ледорубом плотно слежавшийся сланец вокруг золотистого предмета. Катя помогала ему, разгребая руками обломки. Игорь, попыхивая сигаретой, безучастно стоял поодаль, глядя в котловину, заполняющуюся солнечным светом. - Это не цепь, - сказал Кирилл. - Рычаги какие-то, что ли... - Вам трудно держать ледоруб. - Катя взглянула на его перебинтованные руки. - Дайте мне. - Нет, - сказал Кирилл. - Вы только испортите. Это дело тонкое, здесь опыт нужен. И он продолжал тихонько тюкать ледорубом, а потом принес из пещеры нож и кисточку. Он увлекся раскопкой, двигал нижней челюстью влево-вправо, хмыкал. Солнце подбиралось к нему, скользя по площадке и прогревая холодный, сухой воздух. Прошло еще немного времени. Их изумленным взорам открылся целиком откопанный полуметровый золотистый шар с угловатыми ребрами, от которых отходили многосуставчатые рычаги. Катя зажмурилась. Ей казалось, что все это происходит во сне, что вот сейчас она откроет глаза и не увидит никакого шара. Но шар не исчез. Он спокойно блестел на солнце, похожий на огромного краба, разбросавшего во все стороны голенастые клешни. - Что это - золото? - тихо спросила Катя. - Нет, - сказал Кирилл. Он все еще сидел на корточках. - Не золото и не бронза. Ну и ну!.. Посмотрите-ка сюда. В одном из раздвоенных на конце рычагов был зажат обломок браслета от цепей. - Теплый и гладкий, - сказала Катя, погладив шар. - Нагрелся на солнышке... - Феноменально, - пробормотал Кирилл. Он сходил за фотоаппаратом и сделал несколько снимков, а потом принялся обмерять и зарисовывать находку. Вдруг он так и замер: один из рычагов слабо шевельнулся, разгибаясь. За ним второй, третий... Игорь отскочил от неожиданности к стене, увлекая за собой Катю. Кирилл, сидя на корточках, во все глаза следил за каждым движением. Пошевеливая конечностями, шар начал плавно приподниматься... Опираясь на три шарнирных рычага, поднялся над землей на добрых полтора метра... Три других рычага свободно висели, не доставая до земли. - Господи! - выдохнула Катя. - Трехрукий треножник, - сказал Игорь. - Отойди-ка от него, Кирилл, подальше... Треножник постоял на месте, потом, вздрогнув, приподнял одну ногу и, балансируя на двух других, выставил ее вперед. Шаг, другой, третий... Покачиваясь, странный механизм пошел к ярко освещенному солнцем краю площадки. - Упадешь! - закричал Кирилл, бросаясь к нему. Но треножник не упал. Побалансировав на краю обрыва, он сделал шаг назад и остановился. Он простоял так часа два, время от времени поворачиваясь к солнцу то одной, то другой стороной. Трехногая ходовая часть позволяла ему свободно двигаться в любом направлении. Он пошевеливал верхними рычагами, как бы разминаясь после долгой неподвижности. В одной клешне треножник еще держал обломок браслета. Почему он его не бросит, подумала Катя, и как раз в этот момент треножник разжал клешню. Браслет, звякнув, упал. Все трое не сводили глаз с диковинного автомата - в том, что это автомат, робот, сомнений быть не могло. - Не понимаю, как он собран, - сказал Игорь. - Не видно никаких креплений... А энергию он, конечно, получает от солнца - тепловую или световую. - Но откуда он здесь взялся? - изумлялась Катя. - И почему оказался заваленным? Прямо чудо какое-то... Между тем Кирилл, сидя на камне, изучал коленные и пяточные суставы треножника. - Андроид, - сказал он. - Человекоподобная конструкция конечностей... Хотел бы я знать, какое он имеет отношение к бронзовым цепям... - Интересно, какая у него программа, для чего он предназначен? Может, он все понимает? - Катя позвала: - А ну, иди сюда. Иди, не бойся... И тотчас попятилась, потому что треножник послушно двинулся к ней. Остановился в двух шагах, выжидательно шевелил клешнями... Оцепенелую тишину взорвал хриплый хохот Кирилла. - И впрямь понимает, - сказал он в восторге. - Дай-кось и я... Иди ко мне, служивый! Треножник, однако, не среагировал, остался на месте. Не обратил он внимания и на команду Игоря. Но Катю он слушался с добросовестностью исправного солдата: маневрировал по площадке, останавливался и поворачивался, мгновенно исполняя ее распоряжения. - Только что честь не отдает, - заметил озадаченный Кирилл. - Но почему такая избирательность? Одну только Катю слушается. Даже обидно. - Катюша, окликни его по-английски, - сказал Игорь. - Come here! - позвала Катя. Треножник немедленно выполнил приказание. Успешно прошел опыт и с французской командой. - Ой, кажется, я поняла! - воскликнула Катя. - Смотрите, я отойду и позову его мысленно. Она сдвинула брови - ей казалось, что от этого воля становится сильнее. "Иди сюда, - подумала она. - Ну иди, иди..." И снова треножник послушно подошел к ней. - Он принимает телепатемы! Что-то невероятное! Смотрите, ребята, я даю ему мысленную команду... Она замолчала. А треножник зашагал к входу в пещеру и скрылся в ней. - Что ты ему велела? - спросил Игорь, глядя роботу вслед. - Принести пустую банку из-под консервов. Я себе ясно представила, где она лежит и как к ней пройти. Через несколько минут треножник вернулся и протянул Кате пустую банку. Но Катя не взяла ее. Она пристально смотрела на золотистый шар, и тогда клешня сдавила банку и расплющила ее, как бумажную, а потом - резкий взмах рычага, и банка, отскакивая от выступов скалы, полетела вниз. - Умница, все правильно! - Катя счастливо засмеялась. - Так и хочется дать ему конфетку, честное слово... - Силен, собака. - Кирилл одобрительно - впрочем с некоторой опаской - похлопал робота по гладкому брюху. - Только вот - никакой инициативы. Сплошное "чего изволите". - Он запрограммирован на исполнение команд, - сказал Игорь тоном специалиста, - причем таких команд, которые связаны с образным представлением. Он трансформирует биоизлучения мозга в механическую работу. Оч-чень интересный автомат, - добавил он. - С прекрасным локационным устройством: я следил, как он шел в пещеру, - ни разу не коснулся стены. - Выходит, он запрограммирован на женские биотоки? - спросил Кирилл. Игорь усмехнулся: - Пол в автоматике не имеет никакого значения. Просто специфика Катиных биоизлучений случайно совпала с электрофизическими показателями мозга того, кто его конструировал. Мне, между прочим, не приходилось слышать, что уже существуют подобные кибернетические устройства. - Вот бы познакомиться с конструктором, - мечтательно сказала Катя. - Вряд ли вам удастся, - возразил Кирилл. - Эта штуковина, по-моему, пролежала в сланцевом пропластке несколько сотен лет. - Сотен лет? - Катя была поражена. - Очень может быть, что и больше. - Ты уверен в этом? - спросил Игорь. Они провозились с роботом до темноты. Игорь придумывал все новые и новые опыты с тем, чтобы, как он выразился, уяснить пределы возможностей этого оригинального киберустройства. По мысленным командам Кати треножник, обнаружив поразительную силу, очистил туннель от крупных обломков, раздавил клешней камень, потом медленно, но точно вдел нитку в иголку. Зажав в клешне карандаш, он со смешным усердием вывел на блокнотном листке печатными буквами: "Игорь Коротков". Потом он подошел к Игорю и попытался засунуть листок в карман его ковбойки. Игорь попятился, крикнул: - Катя, перестань! Пусть он не лезет ко мне! Катя тихонько засмеялась. - Ну, хватит, - сказала она. - Я устала, голова прямо трещит. Кирилл не вмешивался в мало ему знакомую область автоматики, только щелкал фотоаппаратом. Но теперь, когда опыты были закончены, он сказал: - Угомонились, Вольфы Мессинги? Теперь, Катюша, у меня будет просьба. Прикажите вашему другу отломить от этой цепи одно звено. - Кому нужна твоя цепь? - сказал Игорь. Кирилл внимательно следил, как треножник, приподняв цепь, взялся двумя клешнями за крайнее звено... Тррак! Звено лопнуло, разогнулось. Кирилл принял его из протянутой клешни и стал рассматривать свежий излом. За дальними хребтами догорал закат, с востока наплывала мгла, неся ночную прохладу и ту особенную плотную тишину, какая бывает только в горах на грани дня и ночи. Катя зябко повела плечами, сказала: - Я очень устала. Она могла бы добавить, что очень голодна и очень хочет пить. Ужин был скудный. Неумолимый Кирилл разрешил съесть полбанки консервов, по три галеты и по пять кусков сахару и запить глотком воды. Он напомнил, что галеты не простые, а витаминизированные, но этот отрадный факт все-таки не вызвал энтузиазма. Треножник скромно стоял в углу пещеры, возле туннеля, поблескивая золотистым корпусом в свете свечи. Он, казалось, наблюдал и пытался понять, чем заняты люди. Раза два он шевельнул рычагами, откликаясь, видимо, на какие-то Катины мысли, которые могли бы побудить его к действию, но тут же замирал, повинуясь мысленной команде. - Ужасно утомительно, - пожаловалась Катя. - Приходится следить за собой и не думать ни о чем конкретном. Нельзя ли уложить его спать? - Типичный черный ящик, - сказал Игорь. - Что еще за черный ящик? - спросил Кирилл, закуривая. - Так в задачах по автоматике называют приборы, действие которых известно, а устройство - нет. Когда мы привезем его в Москву, прежде всего просветим рентгеном и прощупаем ультразвуком, а потом осторожно разрежем корпус... - Ну, уж нет, - проскрипел Кирилл. - Резать не позволю. - Как это - не позволишь? - Очень просто. Не строй из себя хозяина робота. - Ничего я не строю! - Игорь разозлился. - Но никто мне не помешает заняться изучением... - Принять участие в изучении, - жестко поправил Кирилл. - Да перестаньте, как вам не стыдно? - вмешалась Катя, уже забравшаяся в спальный мешок. - Надо же - о приоритете заспорили... - Не люблю, - сказал Кирилл, - когда начинают вещать безапелляционным тоном. - Да кто вещает? Сам только и делает, что распоряжается! Дораспоряжался! Завел нас... - Игорь, Игорь, - прервала его Катя, - прошу тебя, замолчи. - Пожалуйста. Могу вообще не разговаривать. Кирилл задул свечу. Некоторое время все трое лежали молча. Потом раздался тихий Катин голос: - Не могу отделаться от впечатления, что он слушает наши разговоры и... и они ему неприятны. - Не будьте такой уж чувствительной, - отозвался Кирилл. - Все-таки он робот, а не человек. - Как по-вашему, Кирилл: откуда он здесь взялся? - Об этом и думаю... У него в лапе был обломок браслета от цепи. Значит, можно предположить, что он освободил прикованного здесь таинственного гиганта... - Прометея? - Допустим... Для него не составляет труда порвать массивную бронзовую цепь - вы сами видели, как легко он это сделал. - Кирилл, но ведь представить себе невозможно: бронзовый век - и такой совершенный автомат, управляемый биоизлучениями. - Верно. На земле, Катюша, вообще много загадок. Вот вы упомянули бронзовый век - разве не загадочно то обстоятельство, что он начался у разных народов почти одновременно, что изделия ранней бронзы были у всех однотипны? Или возьмите загадку неожиданной вспышки - не могу подобрать другого слова - вспышки астрономических и математических знаний в древнем Шумере. - Ну, Кирилл, по-моему, можно это объяснить постепенным накоплением знаний и скачкообразным их переходом в новое качество. - Не спорю. Учтите только, что у всех древних народов были легенды о неких носителях культуры. Есть предположение, что они, эти пришлые мудрецы, - уцелевшие после катастрофы жители Атлантиды, которые расселились по миру и научили многим вещам отсталые племена. - Вы тоже придерживаетесь такого взгляда? - Я, Катя, практик. Специалист по скифско-сарматским погребениям. Но... видите ли, всегда приятно помечтать. Пофантазировать, что ли... Кроме того, я склонен серьезно относиться к народному мифотворчеству. - Кирилл, неужели вы думаете, что жители мифической Атлантиды... - Сделали этого робота? Не знаю, Катя. Сомнительно. - Кто же тогда? Космические пришельцы? - О них теперь много стали писать. - Чувствовалось по голосу Кирилла, что он улыбается. - Оставим пришельцев фантастам. Они их придумали и успокоятся только тогда, когда исчерпают до конца. Это вроде кори - надо переболеть. - Пожалуй. А все-таки хочется верить, что были пришельцы... Что-то в этом притягательное... - Ну и верьте, раз хочется. - Кирилл помолчал. - Вы хорошо помните "Илиаду"? - спросил он вдруг. - Плохо. В общих чертах. А что? - Я вот все думаю: откуда в гомеровский эпос попало описание кибернетических устройств? - Да господь с вами, Кирилл... - Серьезно говорю. Ну-ка, вспомните: кузнечный бог, хромой Гефест, делает новый комплект оружия для Ахилла. У него в доме полно автоматов. Гефеста водят под руки андроидные киберы, "живым подобные девам прекрасным". А сам божественный кузнец занимается тем, что... Впрочем, послушайте текст. И Кирилл монотонно, нараспев принялся читать: ...двадцать треножников вдруг он работал, В утварь поставить к стене своего благолепного дома. Он под подножием их золотые колеса устроил, Сами б собою они приближалися к сонму бессмертных, Сами б собою и в дом возвращалися, взорам на диво... - Треножники! - удивленно сказала Катя. - Да, треножники. Самоходные автоматы. Для чего было Гомеру их описывать, откуда он-их взял? Ведь для сказки достаточно - дунул-плюнул и получай готовую продукцию. А у Гефеста в кузнице были автоматические воздуходувки, управляемые мыслью, или, как вы говорите, биоизлучениями. Слушайте дальше: Все на огонь обратил их и действовать дал повеленье. Разом в отверстья горнильные двадцать мехов задыхали, Разным из дул их дыша раздувающим пламень дыханьем: Или порывным, служа поспешавшему, или спокойным, Смотря на волю творца и на нужду творимого дела. - Ну и память у вас! - вырвалось у Кати. - Я ничего такого у Гомера не помню - просто не обращала внимания... Но это же изумительно интересно, Кирилл! Неужели Гомер слышал о таких автоматах? - Загадка, Катя, загадка... А помните ли вы легенду о Пандоре? - Это... "ящик Пандоры"? - неуверенно спросила Катя. - Именно. Прекрасная женщина, которой Зевс вручил сосуд со всеми бедствиями. Пандора - ее имя означает "всеодаренная" - из любопытства открыла сосуд, и бедствия сразу распространились по миру на погибель людям. Она захлопнула крышку - и в сосуде осталась одна только обманчивая надежда. - Да, припоминаю. Но к чему вы это, Кирилл? - А к тому, что Пандору по приказу Зевса сделал тот же Гефест. Он сделал андроидный механизм с заданной программой. Вероятно, содержимое сосуда было настолько опасно, что человек не посмел бы взять его в руки, - вот и пришлось создать автомат... - Мне кажется, Кирилл, вы уж слишком модернизируете мифы. - Грешен... - Кирилл засмеялся. Разговор иссяк. Катя лежала с открытыми глазами и пыталась представить себе Гефеста. Почему-то ей мерещилась хитрая физиономия с неопрятной рыжей бородкой - ни дать ни взять, как у Кирилла. Затем мысли ее приняли иное направление. Дело в том, что Катя была очень, очень голодна. И засыпая, она с такой щемящей отчетливостью увидела белую курицу - точь-в-точь как на этикетке консервной банки Невиномысского птицекомбината, что пришлось проглотить слюну. Недалеко отсюда, в поселке, что за горой, вниз по течению речки, наверняка были такие куры, и вот одну из них, жирную, клохчущую на насесте, и представила себе, засыпая, голодная, усталая Катя. Игорь проснулся среди ночи с неясным ощущением тоски и заброшенности. Саднило колено. Хотелось пить. Игорь прислушался к дыханию спящих, потом выбрался из мешка и сел. Кошмар неспокойного сна продолжался наяву. Все так хорошо, так гладко шло в его жизни, пока он не влип в проклятую каменную мышеловку... Тут он вспомнил о взрывчатке. В общем, разобраться с капсюлями и шнуром нетрудно. Можно разобраться. Правда, перспектива лезть в завал... бр-р-р!.. Ну, не обязательно ползти далеко, можно заложить мину и поблизости... Ахнет взрыв среди ночи. А они и не поймут, что это был взрыв, подумают - рухнул завал. Он ведь с минуту на минуту может рухнуть сам по себе. А если Кирилл обнаружит потом исчезновение взрывчатки из рюкзака? Уговорить его, чтобы Кате ни слова... Уговоришь его, как же... А впрочем - почему бы и нет? Он брюзжит и наскакивает, но в глубине души любит его - он, Игорь, это знает... Должен же понять, рыжий черт, что дело тут идет... О чем? Ну, о жизненно важном для него, Игоря. Катя не должна знать. Узнает - никогда не простит... Вот он, рюкзак Кирилла. Протяни руку и вытащи избавление... Что ж не протянешь руку, чего ждешь, ведь скоро начнет светать... В промозглой темноте пещеры Игорь презрительно кривит губы. Он смешон самому себе. Ладно, выбросим из головы эту мысль и завалимся спать до утра, решает Игорь. Вот только напиться бы... Он на ощупь пробирается в угол, где лежат фляги. Нашаривает одну. В ней совсем мало воды - еле булькает. Вот вторая фляга. Она полная. Игорь начинает отвинчивать колпачок, и вдруг пальцы его останавливаются... Тьфу, дьявольщина, опять всякая дурь лезет в голову. Ну, подумаешь, отопьет глоток - невелика убыль. Катя и не узнает. А если узнает? А если она не спит и прислушивается, как он ползает по пещере?.. Да нет, спит без задних ног. Ничего она не узнает. Ведь один крохотный глоток... И все-таки он не делает этого глотка. Ругая себя последними словами, завинчивает колпачок фляги. Ладно, так оно спокойнее будет. Может, разрешишь себе по нужде сходить? - мысленно иронизирует Игорь над самим собой. Шаркая ногами, он бредет к туннелю, слабо освещенному луной, и вдруг замечает, что треножника нет на месте. Что еще за новости? Игорь возвращается, нащупывает возле мешка Кирилла фонарик. Обводит лучом пещеру. Да, треножника нет. Уж не пошел ли он заряжаться лунным светом? Игорь выходит сквозь туннель на площадку. Ух, какие звезды! С кулак величиной. Мерцает и вроде бы плывет наискосок по черному небу Млечный Путь. Прямо хоть садись и изучай астрономию. Поеживаясь от резкого ночного холодка, Игорь обходит площадку. Треножника нет и здесь. Сквозь землю, что ли, он провалился? Или, может, просто приснился во сне?.. Шорох осыпающихся камешков доносится откуда-то снизу. Игорь ложится на край площадки, свешивает голову... Он смотрит - и глазам своим не верит: что-то громоздкое и блестящее быстро поднимается по почти отвесной стене. Так он лазает по скалам?! Опрометью кидается Игорь в пещеру. - Подъем! - орет он. Все трое выбегают на площадку в тот самый момент, когда робот показывается над обрывом. Раз, два! - суставчатые "ноги" на краю площадки. Треножник идет прямо к испуганной Кате и протягивает ей белую курицу породы леггорн - точь-в-точь такую, как на этикетке консервной банки... - Долго ты будешь ее ощипывать, Катя? - Потерпи немножко. Вон сколько еще перьев. - А жирная какая! Не выдержала, задохнулась в железных объятиях, или из чего там сделаны его клешни. - Ку-урочка! Цы-ипочка! Вот мы тебя сейчас выпотрошим... - Не жалей, Кирилл, лей в котелок всю воду. Теперь есть кого за водой сгонять! - Ребята! Да мы же спустимся на нем! А что - сядем верхом, и за милую душу... - Кирилл, вы - гений! - Эй ты, непризнанный гений, запихивай птицу в котелок. Весело шумел примус, сжигая последние граммы керосина, над которым еще недавно трясся расчетливый Кирилл. Его, Кирилла, будто подменили - таким он вдруг сделался безумно расточительным. Он даже извлек из рюкзака припрятанную банку - компот из персиков - и вспарывал ее теперь, неприлично облизываясь от предвкушаемого наслаждения. А Катя колдовала над котелком, вдыхала волшебный запах вареной курятины и без конца принималась рассказывать, как, засыпая, она представила себе поселок за горой и курицу на насесте - и вот поди ж ты, этот чудо-робот кинулся со всех ног... - На воровской промысел, - вставил Игорь. - Ну, скажешь! Мы же заплатим курицыным хозяевам, когда спустимся. Ах ты, мой миленький! - обратилась Катя к треножнику. - Умненький ты мой, разумненький. Дай-ка я тебя поцелую... Нет, стой! - испуганно крикнула она, видя, что робот шагнул к ней. Игорь и Кирилл загоготали. Горели сразу две свечи, озаряя неслыханное ночное пиршество и отражаясь в полированном брюхе робота-скалолаза, робота-спасителя, робота-похитителя кур. Они рвали зубами нежное белое мясо. - Будем брать от жизни все! - провозгласил Игорь, потрясая куриной ногой. А потом, насытившись, сонно моргая, они затянули старую альпинистскую песенку: Умный в горы не пойдет, Умный горы обойдет... Вещи увязали в два тюка: в одном - все мягкое, в другом - остальное. Тюк с "остальным" взвалили на робота, зажав меж двух его рычагов. Управляемый Катиной мыслью, робот, ловко перебирая ногами и свободной рукой, спустился в котловину, положил тюк под кустом орешника и благополучно вернулся наверх. Трое, лежа на краю обрыва, наблюдали за ним. - Здорово! - восхищенно сказал Игорь. - Катя, вели ему поднять ногу... Так я и думал! У него присосы на лапах. Он может и по потолку ходить. Мягкий тюк сбросили с площадки. Земное тяготение исправно сработало, и тюк, беззвучно шлепнувшись у подножия горы, откатился в заросли орешника. - Ну, так, - сказал Кирилл и выжидательно посмотрел на Игоря и Катю. - Начнем? - Да, пора, - выдохнула Катя. - Пойду... - Нет, Катя, погодите, - остановил ее Кирилл. - Лучше сделаем так: первым спустится Игорь, потом вы, последним - я. - Но он слушается только меня, и я должна первой испытать... - Кирилл прав, - вмешался Игорь. - Я начну. Он уселся на согнутую в "локте" руку робота и ухватился за ту ее часть, что была поднята вверх. Кирилл стал привязывать его веревкой. - Не надо, - сказал Игорь, но все же позволил себя привязать. Он был очень бледен и сидел неподвижно. - Ни пуха, ни пера, - сказал Кирилл. - Пошел к черту, - прошептал Игорь. Он невольно зажмурился, когда робот шагнул к обрыву. Открыв глаза, Игорь увидел медленно уходящую вверх бурую неровную стену, из трещин которой торчали колючие кустики ежевики. Две мощные клешни мерно передвигались, цепляясь за неровности и выступы стены, три ноги изгибались немыслимым образом и поочередно переступали, присасываясь со слабым чмокающим звуком. Игорь посмотрел вниз и ощутил легкое головокружение. Поспешно отвел взгляд. Тугие ветки, торчащие из скалы, больно стегнули его по лицу. Боковым зрением он увидел приближающуюся огромную черную впадину в стене, и его охватил ужас при мысли, что робот сорвется. Ведь Катя не может управлять каждым его шагом, ей сверху не видна эта впадина... И еще неизвестно, что может взбрести в голову, вернее в транзистор или триггер какой-нибудь, этому малопонятному автомату... Робот аккуратно обошел впадину по краю. Игорь успокоился. Только побелели косточки его пальцев, вцепившихся в руку робота. Теперь пошли густые заросли дикого орешника. Робот уверенно продирался сквозь них, но Игорю пришлось нелегко. Он весь был исхлестан ветками. Осмелев, он принялся прикрывать левой рукой лицо. Толчок. Робот остановился. Игорь не сразу понял, что спуск закончен. А когда понял, рванул узел веревки, соскочил на каменистую осыпь, в восторге закричал, замахал руками Кате и Кириллу, чьи головы - крохотнее какие! - торчали наверху. Те тоже помахали в ответ. Игорь крикнул Кате: - Вниз не смотри, когда будешь спускаться! #### часть текста (с.189-190) отсутствует #### ...Тут Кате пришла в голову шальная мысль... Треножник, стоявший рядом с ней, вдруг подошел к движку. Мгновенно стих гортанный абхазский говор. Ошалело смотрели горняки, как три клешни вцепились в движок. Раз, два!.. Робот шагнул на доски, волоча за собой движок. Доски заскрипели, прогнулись под тяжестью... Еще мгновение - и движок оказался в кузове. Робот не спеша сошел по доскам, поднял руку, словно салютуя. Замер. Горняки восхищенно заговорили, зацокали языками. - Он атомный, да? - спросил один у Кирилла. Катя тихонько засмеялась. Подошел Кирилл. - Ну, они тут и без нас теперь управятся. Можно уходить. Катя кивнула, но не поднялась с лавочки. - Если вы устали, - сказал, помолчав, Кирилл, - то можно остаться здесь до утра. То есть, не здесь, конечно, а там, - он махнул рукой в сторону соседней долины. - Я не устала, - сказала Катя. - Вид у вас невеселый. - Что делать, настроению не прикажешь... Мне кажется, - добавила она тихо, - что я постарела на пятьдесят лет... Из домика поселкового совета вышел Игорь. - Ну, так, - сказал он, отирая потный лоб. - Сейчас получили радиограмму: утром прилетит бомбардировщик и разбомбит висячий завал. - Туда, собственно, достаточно бросить связку гранат, - сказал Кирилл. - Ну, ясно, не атомную бомбу. - Игорь сел рядом с Катей, заботливо заглянул ей в глаза. - Скоро будем в Сухуми. Бултыхнемся в теплую воду, а, Катюша? - Обязательно бултыхнемся, - ответила она, глядя на речку, прыгающую с камня на камень за приземистым сараем электростанции. - Смоем с себя пыль и грязь, - продолжал Игорь. - Смоем воспоминания о том, как три человека были замурованы в горах. - Смоем... если удастся... - откликнулась Катя. - Еще как смоем! В Сухуми прежде всего надо будет договориться о контейнере и отправить робота в Москву. К нам, в комитет. - Это еще посмотрим, куда отправить, - сказал Кирилл. Игорь промолчал. К вечеру эвакуация была закончена. В поселке остались только председатель совета, молодой инженер с рудника да трое наших знакомых. И еще робот. Он отошел в дальний конец улицы, на открытое место, освещенное последними лучами заходящего солнца, - он вообще не упускал возможности подставить солнцу свои бока. - Пойдем, - сказал председатель, тронув Игоря за рукав. - Машина за нами придет - долго ждать. Пойдем навстречу - быстро будет. И они, все пятеро, пошли по дороге, изрытой колеями, к холму, за которым начиналась безопасная зона. Длинные тени скользили перед ними. Катя послала роботу команду - идти за людьми. Они миновали уже последний домик, как вдруг до их слуха донесся тяжкий, протяжный, нарастающий грохот. Завал не дождался бомбардировщика... - Бежим! - крикнул Кирилл. - Началось! Катя бежала во весь дух. Она слышала, как сзади хрипло и часто дышал абхазец-председатель. И еще она слышала стук - неровный, приближающийся стук камней, прыгающих по руслу речки... Ничего, уже недалеко до холма... Метров двести... Искаженное лицо Кирилла слева. Еще левее - Игорь. - Скорее! - орет он. Как там робот? Катя оглянулась на бегу и с ужасом увидела, что робот медленно идет далеко позади, а мимо него уже катятся угловатые глыбы... - Скорее! - крикнула Катя, задыхаясь. Нога попала в рытвину. Катя упала, покатилась по склону к руслу, отчаянно пытаясь задержаться. Она катилась под камнепад... Обеими руками вцепилась в острый камень, торчащий из земли. Огромная глыба, тяжко отскакивая от каменистого ложа речки, мчалась прямо на нее... Катя зажмурилась... Впоследствии она уверяла всех, что в тот страшный миг не успела даже подумать о роботе, не то что позвать его на помощь. Потом было подсчитано, что робот развил скорость до четырехсот километров в час... Он бросился навстречу глыбе и, спружинив над Катиной головой, встретил глыбу всеми тремя руками. Что-то хрустнуло, заскрипело у него внутри. Катя вскочила и побежала вверх, вверх от русла... Игорь и Кирилл подхватили ее на руки... Увернулись от нескольким камней... Ну, вот. Они за холмом, в безопасности... Дрогнула земля, небо померкло от взметнувшейся пыли, обвальный грохот просверлил уши. Это шла в долину основная масса оползня... Катю трясло. Она сидела, уткнув голову в согнутые колени, и плакала, и пыталась справиться с собой, и размазывала ладонями по щекам пыль и грязь. - Ну, что ты, Катя, ну, перестань, - бормотал Игорь. Грохот обвала постепенно затихал. - Не надо, Катюша... Может, удастся его откопать... Кирилл молча стоял рядом, рука его, подносившая спичку к сигарете, дрожала. - Ну, не надо. Катя, - говорил Игорь, недоумевая все больше. - Он же, в конце концов, не живой... А Катя рыдала безудержно. Ничего не могла она с собой поделать. Голос за кадром Это небольшая, желтого накала звезда, расположенная на окраине Галактики. Звезда имеет несколько спутников - они движутся по орбитам, расположенным в одной плоскости. (Мы видим сосредоточенные лица космонавтов у экрана. Эпизоды 1-8). Во время отчетного рейса наша трасса пролегала близи этой звезды и мы не тратили бы время-энергию на обследование системы, если бы биолокаторы не указали на огромные скопления биомассы на третьей от звезды небольшой планете. Наличие столь обильной жизни в области, которая считалась безжизненной по причине отдаленности от энергетических источников Центра Галактики, дало нам основание выйти на круговую орбиту и выслать регистрирующие устройства. (Наплывами - эпизоды 9-12). Нас поразило огромное количество жидкого кислородно-водородного комплекса на поверхности планеты. В толще жидкости живут и питаются друг другом (в размерной последовательности) разнообразнейшие живые существа. Суша планеты невелика, неровна и также заселена многими животными, одни из которых питаются растениями, а остальные - друг другом в размерной последовательности. Особый интерес представила сравнительно немногочисленная разновидность обитателей суши: примитивно мыслящие существа с вертикальным позвоночником, внешне весьма похожие на нас, но значительно меньшие по размерам. (Эпизоды 13-23. Крупным планом - дочь правителя). Ак Ирами, исполняющий в рейсе обязанности Хранителя Времени корабля, пожелал спуститься на планету для установления Контакта. Общее Мнение разрешило это ему, выделив две Единицы Времени, что соответствовало примерно тридцати шести оборотам планеты вокруг своей оси. (Эпизоды 24-26). В сопровождении личного исполнителя Ак Ирами высадился в населенной местности, более близкой по своим тепловым условиям к нашим. Он вошел в Контакт и устано