том, когда слух стал легко выделять привычные шумы, несколько успокоились и пошли увереннее. Кроме того, на всех плантациях в самом разгаре были полевые работы, а, следовательно, в лесу никого не должно было быть. Сначала они еще разговаривали друг с другом, но потом замолчали: мешки были достаточно тяжелы, а Джо нес еще в руках ружье. Оба уже порядком устали, и Джо стал высматривать место для отдыха, как вдруг, выйдя из-за кустов, он прямо перед собой увидел белого, сидевшего на поваленном дереве. Рядом, стоя на четвереньках, негр распаковывал дорожную сумку. Справа за спиной белого, прислоненное к стволу, стояло ружье, точно такое же, как то, что было в руках Джо. Чуть дальше паслись стреноженные кони. Если бы Джо заметил их раньше или хотя бы мог догадаться о их присутствии, он, конечно же, постарался бы вместе с Мэри затаиться в чаще, и выждать пока они уедут. Теперь, когда они столкнулись нос к носу, он замер от неожиданности. Молодой Этвуд, тот самый, что откусил пол-уха своему конюху, растерялся не менее Джо. Какое-то время они в растерянности смотрели друг на друга. Потом молодой Этвуд начал приподнимать свою правую руку, чтобы, не глядя, схватить ружье, ибо наличие у черного в руках оружия не оставляло сомнений, что перед ним преступник. В это время Мэри, шедшая в нескольких шагах позади Джо и не глядевшая по сторонам, наткнулась на него, и этот толчок вывел его из оцепенения. Одним движением он направил свое ружье на Этвуда. Жест был настолько красноречив, что Этвуд непроизвольно отдернул свою руку. Мэри скинула свой мешок, мелкими неслышными шагами обошла Этвуда и взяла его ружье. Потом отошла на несколько шагов, переломила ружье, проверила, есть ли в стволе патрон, кивнула Джо, что да, есть, и направила ружье на Этвуда с другой стороны. Все это произошло настолько быстро и четко, что можно было подумать, что им уже не раз приходилось действовать подобным образом. Щелчок ружья за спиной недвусмысленно дал понять Этвуду, что в спину ему глядит такое же дуло, как и спереди. Негр распластался на земле и не двигался. Теперь уже Джо двинулся вперед. Он знаком предложил Этвуду встать и подойти к тому дереву, у которого только что стояло его собственное ружье. Затем взял ремень, крепивший походную сумку, и связал его руки на другой стороне ствола. Затем ту же процедуру проделал с негром. - Слушай, Мэри, - прошептал Джо ей на ухо, - может быть его надо убить? - Тогда надо убить и конюха, или взять его с собой. Но, Джо, который легко пошел бы на убийство ненавистного белого, не мог даже представить себе, что он убивает черного. Перспектива же появления третьего в их компании его тоже не прельщала. - Пусть стоят так, пока не освободятся сами, или пока их кто-нибудь не найдет! С мистера Этвуда Джо снял патронташ и с удовольствием опоясал им свое голое тело. Затем они навьючили на лошадей свои мешки и походные сумки пленников, Джо помог Мэри сесть на более смирную лошадь конюха, сам взгромоздился на чистокровного жеребца белого человека, и они скрылись в чаще, оставив обоих на произвол судьбы. 13 Ликвидируя прогресс, а с ним и все средства массовой информации, мистер Джошуа Первый не мог не позаботиться об их замене, ибо так или иначе, но только путем убеждения в божественном происхождении рабства собирался он держать в повиновении всю эту массу невольников, во много раз превосходящую количественно белых. С этой целью и были введены воскресные проповеди. Его потомок, мистер Джошуа Одиннадцатый, славился по всей Реке как искусный проповедник. Все плантаторы выступали перед домочадцами и невольниками, но никто не умел так проникновенно, с таким вдохновением нести Слово Божье, как он. Поэтому неудивительно, что воскресную проповедь на плантации своего дальнего родственника в это воскресенье читал мистер Джошуа. К назначенному времени все обитатели плантации собрались на обширной поляне перед крыльцом Большого Дома. Мистер Джошуа восседал на простом деревянном кресле с высокой спинкой, за его спиной на стульях и скамеечках разместились белые обитатели Дома, перед ним нестройной толпой стояли негры. Мистер Джошуа взял в руки толстую книгу "Евангелия", раскрыл ее на главе "Исход". Он действительно был хорошим проповедником. У него был хорошо поставленный голос, он умел вовремя понизить его до шепота и вовремя возвысить. Скупой жест дополнял дикцию и сосредотачивал внимание аудитории на словах проповеди: - И увидел Господь, что Земля погрязла в скверне и грехе, и что люди ее позабыли Слово Божье и не выполняют заветов и заповедей Его. И призвал Господь Джошуа и сказал ему: "Возьми белых людей, не забывших мои заповеди и заветы, по твоему выбору, и черных людей из потомков Канима, и скот разный, и лошадей, и собак, и куриц, и прочую птицу, служащую для пропитания, и семена разные, и собери все это в одно место. Я же силою своею перенесу вас на новую Землю, которая хорошо и обильно родит. И поселись там со своими чадами и домочадцами. И пусть черные обрабатывают землю в поте лица своего, а белые заботятся о них, как о малых сих, и будет их царство небесное. Те же, что нарушают заветы мои, все те, кто останется на Земле в грехах погрязшей, да поглотит их Геенна Огненная!" И Джошуа сделал все по велению Божьему: собрал в одно место людей белых, известных ему своей святостью, и людей черных из потомков Канима, и скот разный, и лошадей, и собак, и птицу разную, семена разные. И наслал Господь сон на людей и зверей, и собрал всех в одну руку, а Джошуа посадил в другую руку. И сказал Господь Джошуа: "Обернись и посмотри, что сзади тебя?" Обернулся Джошуа, посмотрел и говорит: "Вижу Землю голубую и зеленую, Господи!" И снова сказал Господь: "Обернись и посмотри, что сзади тебя?" Обернулся Джошуа, посмотрел и говорит: "Вижу Геенну Огненную, пожравшую землю голубую и зеленую!" И дал Господь Бог Джошуа и людям его эту землю новую, обильную урожаем и пастбищами, и реками, и морями. И сказал Господь: "Вот тебе законы Мои, Джошуа. И когда их будут блюсти и белые, и черные, да не разразится над вами гнев Господен! Живите и размножайтесь, и благоденствуйте!" Возблагодарим же Господа нашего, хлеб наш насущный давшего днесь! Все присутствующие опустились на колени и спели благодарственную молитву. Потом мистер Пендергаст еще говорил, комментируя прочитанную главу, потом спели еще одну молитву, после чего белые удалились в Дом, а черные отправились в свои жилища, чтобы вкусить воскресную трапезу. 14 У эксплуатируемого большинства тоже была своя система связи. Она сложилась стихийно и еще не имела названия, да вряд ли негры и сознавали, что она есть. Эта система заключалась в передаче новостей с плантации на плантацию при встречах невольников. Конечно, эту систему никак нельзя сравнить со знаменитым среднеазиатским "длинным ухом" - носители новостей были лишены свободы передвижений. О том, что "масса Питер" нарушил закон и содержится под стражей, все невольники Вестпендергастхилла узнали в тот день, когда его привезли с дальней усадьбы. На следующий день эта новость попала на соседнюю плантацию, куда Роберт посылал людей за овощами, еще через день - на плантацию Этвудов, куда ездили за вином, а оттуда она пошла по всей Реке. Среди негритянского населения эта новость не вызвала ни волнений, ни возмущений. Более того, многие даже злорадствовали: наконец-то хотя бы один белый узнает, что такое закон! Не так было на плантации Роберта Пендергаста. Здесь любили Питера и жалели его. Правда, он пользовался относительной свободой: мог ходить по Дому, говорить с кем угодно, но за его спиной неотступными тенями следовали два представителя старшего поколения рода - мистер Джошуа не доверил такое важное дело молодежи. Казалось, что Питер совсем не обеспокоен создавшимся положением. Его отец Роберт Пендергаст проявлял гораздо больше беспокойства. Несколько часов пытался он поймать мистера Джошуа наедине. Наконец, это ему удалось. - Джошуа, - начал он без обиняков, - Джошуа, что будет с моим сыном? - Все будет зависеть только от него. От его поведения сейчас и на Совете. Пока что его поведение мне не нравится... - Чем не нравится? - Где эта женщина и ее дети? Почему их нет здесь? Почему Арчи и Артур перевернули вверх дном всю усадьбу и не нашли ее? - А что говорит Питер? - Он говорит, что отправил ее на обмен. - Так тогда все в порядке? - Если только он действительно отправил ее на обмен! Но я ему не верю! Спрятал где-нибудь... - Ну, а если он не отдаст? Что тогда? - Ты же знаешь Закон? - Знаю... - Так зачем же спрашивать? - Но это же мой сын, Джошуа! - Даже, если бы он был моим сыном или внуком, я не поступил бы иначе! Наступило тягостное молчание. Мистер Джошуа собрался выйти, но Роберт задержал его: - Джошуа! А почему ты не хочешь оставить все как есть? - Роберт, пойми, это невозможно! Вспомни "Книгу пророчеств": "Господь все видит и все знает. Когда дочь рабыни войдет в Большой Дом хозяйкой - ударит колокол". - Но ведь она же не вошла в Большой Дом? Большого Дома еще нет? - Тем более. Значит, колокол еще не ударил. Но мы не можем допустить такого. Ты же знаешь, что третьего удара не будет! - Но и второго тоже: "Когда белая девушка укажет на черного и скажет "Вот мой муж, и я не хочу другого!", колокол ударит во второй раз. А этого наверняка не будет! - Все равно, Роберт, Закон есть закон для всех. А эти дети? Негритянкам положено белое, и только белое, платье. Так же, как и имена. Если ты черный - Мэри и Джо, если мулат - Джейн и Том, и никаких других имен! Да зачем я это все говорю? Именно для того, чтобы таких случаев не было, и введен обмен! Зачем ты поднимаешь этот разговор? - Но это же мой сын, Джошуа! - Ты говорил мне уже эти слова! Только что! Так вот, для твоего сына единственная возможность сохранить жизнь заключается в этой женщине и ее детях. Отдаст он их - будет жить, не отдаст - пусть пеняет только на себя! Ты бы лучше с ним говорил, а не ее мной! - Хорошо, - произнес Роберт упавшим голосом, - я поговорю с ним. - А ему и спрашивать не надо. Это же и так ясно: "Убежавший невольник, вкусивший свободы в течение суток, должен быть бит палками до последнего вздоха". Это не я сказал, это - Закон! - И детей? - Ну, их не обязательно бить палками, можно найти что-нибудь полегче... Например, утопить... - А разве ты не собирался их отдать на обмен? - О каком обмене может быть речь? Они уже привыкли быть хозяйскими детьми! Из них никогда не выйдет настоящих невольниц! Да и какой пример мы покажем всей Реке? Нет, только это, другого нам не надо! Вот, иди и скажи все это своему сыну! Питер выслушал отца молча. Роберт подождал, что он ему скажет, но не дождавшись ответа, стал говорить все снова. Наконец Питер не выдержал: - Что ты от меня хочешь? Чтобы я отдал вам на поругание мою жену и детей? А ты сам отдал бы мою мать на смерть и поругание? - Так она же - белая! - А моя не белая? Дочь Аллисонов, внучка Эллингтонов, правнучка Смайслов... Я как-то проверял по записям у дяди, только в восьмом колене у нее была черная мать! Так почему же она не белая? Да и не в этом в конце концов дело: я люблю ее. Я не хочу другой. Она очень хорошая хозяйка, она прекрасная мать, любящая жена... А девчушки? Эти маленькие нежные ручки, личики... Как они меня обнимали! "Папа хороший, мягенький". "У папы тоже есть ушки". Как же я их отдам, чтобы их теперь обижали и били все, кому не лень, а то я не знаю, как живут такие дети на плантациях? - Их не будут обижать. Их... - Убьют сразу? Так? - Роберт утвердительно кивнул. - Тем более. Нет, вы не получите ни моей жены, ни моих детей! - Но Питер, это же единственная возможность для тебя сохранить жизнь. - Единственная? Мне бы только сесть на коня... В это самое время другой представитель младшей ветви рода, Ричард, беседовал с мистером Джошуа: - Мистер Джошуа, если Питер сделает все, что вы от него требуете, вы отдадите за него Сью? - Отдам. - А если он откажется? - Закон должен быть выполнен. - Мистер Джошуа, а если Закон будет выполнен, и Питера... Вы отдадите Сью за меня? - Это надо подумать... Я еще поговорю с тобой. Все будет зависеть от решения Совета. - А когда будет Совет? - Завтра. 15 Согласно "Законам Старого Джошуа", Совет Старейшин был высшим органом власти. Его решениям должны были подчиняться все. И если имуществом, свободой и даже жизнью черного волен был распоряжаться сам плантатор и любой из его белых домочадцев, то всем этим в отношении белого человека мог распорядиться только Совет Старейшин. Мистер Джошуа Первый стремился уйти от ошибок Черного Юга - кровной мести и т.д. Он стремился найти такие формы, чтобы его общество просуществовало как можно дольше. И вот в большом зале Вестпендергастхилла собрался этот Совет. Все пятьдесят восемь членов, владельцев отдельных плантаций, были налицо. Молодежь, все эти племянники и сыновья, веселились на поляне перед Большим Домом. - Питер Пендергаст! - возгласил мистер Джошуа, по традиции председательствующий на заседании. - Мне очень больно докладывать Совету, что человек, который носит одну со мной фамилию, нарушил Закон. Он содержал рабыню как свою жену, - проговорил он, обращаясь к аудитории, - и воспитывал ее детей, как детей белой женщины. Ропот возмущения прокатился по рядам. - Более того, он попытался скрыть свое преступление. И когда я потребовал, чтобы он отдал эту женщину и ее детей, он их спрятал куда-то, и никто до сих пор не смог их найти. Отвечай, Питер Пендергаст, где она? Питер, только что прочитавший записку отца: "Любым способом сделай так, чтобы окончательное решение перенесли на завтра", поднялся со своего места и сказал: - Я отправил Джейн и девочек к вам на плантацию, дядюшка, на обмен. - Когда ты это сделал? - Тогда же в четверг, еще до вашего отъезда. - А почему ты до сих пор молчал об этом? - Мне хотелось сделать сюрприз Артуру. Он же у меня просил Джейн. Мистер Пендергаст даже растерялся. Все те громы и молнии, которые он собирался метать в отступника, теперь замерли у него на устах. Но он еще сомневался: - Позовите-ка мне Артура! И спросил у него, когда он появился в дверях: - Что вы там узнали с Арчибальдом на плантации? Куда он девал эту женщину и ее детей? - Никто ничего не знает. Их куда-то отвез старый Джо, тот, который всегда сопровождал Питера в поездках по лесам. Негры думают, что их отправили на обмен. - Артур, Питер утверждает, что отправил ее тебе в подарок. Немедленно садись на коня и скачи домой. Если она там, поднимешь послезавтра утром флаг Роберта, а не мой. Если нет - как обычно. Артур вышел. - Ну, - сказал мистер Пендергаст, - Питер, если ты еще в довершение всего и Совет обманул, - смерти тебе не избежать ни под каким видом. Окончательное решение Совета было отложено до послезавтрашнего утра. Плантаторы разошлись по отведенным им спальням, молодежь на лугу развела большой костер. Питера до утра заперли в кладовой, дверь которой открывалась прямо на луг. У дверей были выставлены дежурные. Постепенно дом затихал... Уснули плантаторы-старейшины, уснула и часть молодежи около костра. ...Тихо-тихо, почти без всякого стука открылась дверь в спальню хозяина дома. Осторожно без свечи, держа в руках ночные туфли, как вор, пробирался он по коридорам и переходам своего собственного дома. Вот он прошел весь коридор и стал медленно спускаться по лестнице. - Какая ступенька здесь скрипит? Вот она! - Чуть слышно скрипнуло под ногой. Он отдернул ногу, минуту постоял, балансируя на одной ноге, а потом сразу переступил через две ступеньки... В коридоре первого этажа не направо - к большому залу и столовой, а налево - к кухне. Вот и вторая лестница, в цоколь, ею пользуются повара, когда носят продукты на кухню. В коридоре цокольного этажа наощупь нашел дверь в кладовую. Как всегда на ней висит замок. Дрожащей рукой достал из кармана ключ. Замок щелкнул слишком громко. Ему показалось, что сейчас проснется весь дом... Прислушался: нет, тихо. Опять-таки без свечи прошел в глубь кладовой. Так и есть, задняя стена завалена мешками. Он потрогал их. Тяжелые, черт. Где твои молодые годы, Роберт! Разве тогда тебя испугали бы такими мешками? Но ничего не поделаешь. Стараясь не шуметь, стал оттаскивать мешки в сторону. Несколько раз при этом садился отдыхать, но время не ждет, скоро рассвет, и он снова принимался за работу. Наконец, давно заброшенная дверь в стене кладовой очищена полностью. Вот и замочная скважина. Лишь бы замок не заскрипел. Скрипит, проклятый... Вот хорошо, открылась, а он так боялся, что замок заржавел! Дверь приоткрылась. - Питер! - позвал слабым шепотом, сердце бухало в груди набатным колоколом. - Я здесь, папа. - Он уже давно стоял под самой дверью. Как ни тихо старался работать его отец, он этот шум услышал. - Иди сюда! - Роберт за руку вывел его из кладовой. - Помоги мне сложить на место эти мешки, - проговорил, запирая дверь. Теперь мешки вовсе не казались тяжелыми. Все. Вышли в кухню. - Твой конь привязан в саду, около старой груши, - шепотом инструктировал Роберт сына, - пройдешь через людскую, там сегодня никого нет, всех разослал. Куда ты теперь? Увижу я тебя когда-нибудь? - Сейчас в лес. Там меня ждут. А потом... Если захочешь меня найти - третья речка справа от моей усадьбы, два дня пути вверх по течению... Дай-ка я тебя обниму, папа! - Ну, с Богом, сынок! Неожиданно из темного угла кухни выступила тень: - Нет, не с Богом! - раздался выстрел и Питер упал. - Нет, не с Богом! - загремело в ушах несчастного отца. - Нет, не с Богом! - нарастая, как будто уже весь дом повторил эти слова. - Нет, не с Богом!!! - громко ударило в голову, острая боль пронзила сердце... Когда на крик сбежались люди с факелами, со свечами, на полу лежал мертвый Питер, пуля попала прямо в сердце. На нем, поперек лежал его отец, Роберт - сердце его тоже не билось. 16 Джо и Мэри, оторванные от плантаций, не знали последних новостей. А как раз им и следовало знать. Тогда они знали бы, что, не дожидаясь сигнала, мистер Джошуа выслал всю белую молодежь, какая была под рукой, обыскать лес и во что бы то ни стало найти Джейн и детей. Во главе экспедиции он поставил Ричарда Пендергаста, которого официально назвал женихом своей внучки. Мэри и Джо за эти пять дней описали большую дугу, чтобы обойти все плантации. Запасы пищи подходили к концу, и они решили выйти к Реке, в которой должна быть рыба, кроме того, на прибрежных лугах Джо рассчитывал найти съедобные растения, известные ему из его пастушеского опыта. Мэри, первые дни очень устававшая от непривычной езды верхом, уже уверенно сидела в седле. - Ну, вот, - сказал Джо, выезжая на опушку, - лес и кончился, значит, мы уже проехали последнюю плантацию. Они остановились, осматривая открывшуюся панораму. Лес действительно кончился, перед ними расстилалась холмистая равнина, заросшая травой, там и сям виднелись отдельные деревья и группы кустов, где-то почти на горизонте угадывалась река. Им, уже привыкшим к вечному шуму леса, к отсутствию больших открытых пространств, было немного не по себе от этой голой степи, где, почти наверняка, всадник просматривался на очень большом расстоянии. - Ну, что! Поехали? - Постой! - Мэри схватила его за руку. - Прислушайся! Сзади, из этой прогалины, по которой они только что ехали, донесся конский топот. - Скорее! Проедем немного вдоль опушки и затаимся в кустах! Лишь бы с ними не было собак! Они проскакали ярдов двести и свернули в лес. - Давай проберемся ближе к дороге и посмотрим, кто это? - Джо, если это за нами, я буду стрелять! - Я тоже! Они завели лошадей в густые заросли кустов недалеко от дороги, заставили их лечь и залегли сами. И вовремя: не прошло и двух минут, как на прогалине появились всадники. Двое. Посреди прогалины чернела громадная невысыхающая лужа. Джо и Мэри только что проезжали мимо нее. - Смотри, - сказал один из всадников. - Следы! Второй соскочил на землю и стал их рассматривать. Джо поднял ружье. - Это не они, - сказал осматривавший следы, - это молодой Этвуд. Я так и думал, что это кто-то из наших. Видишь, только копыта, а следов колес нет. - А разве молодой Этвуд с нами? - Он мог приехать позже и отправиться на собственный страх и риск. - Возможно. - Они выехали на опушку. - Теперь голоса доносились глуше, но содержание разговора еще можно было разобрать. - Смотри, он повернул налево! - они говорили о следах, оставленных лошадьми Мэри и Джо. - Я же и говорю: на свой риск и страх. Значит, примерно через час они встретят Ричарда. Все наши партии идут вдоль леса и ищут выходной след повозки. Голоса замерли вдали. - Они кого-то ищут, - сказала Мэри, - но не нас, потому что ищут следы повозки. Давай проедем чуть подальше и затаимся. Хорошо? Однако, не проехали они и полумили, как наткнулись на следы колес. - Смотри, Джо - сказала Мэри, - это те следы, которые они искали! Судя по следам, повозка недавно выехала из леса и нырнула в неглубокую лощину. - Джо, может догоним его и скажем, что его ищут? - А зачем нам это? - Но ведь ищут-то белые? Значит, ищут черного. А раз черного ищут белые - нам он друг, а им - враг. А вдруг он не знает, что его ищут? Джо хотел было ей возразить, что пока о них не знают ничего и т.д., но она уже тронула свою лошадь и выехала из леса. Ему ничего не оставалась делать, как последовать за ней. - Если уж ехать - то быстрее. Они пустились во весь опор по лощине. Следы вывели их за холм, покрутились между кустов, нырнули в другую лощину, опять покрутились между кустов и обогнули большой холм. Теперь перед ними открылся длинный спуск к реке. У самого берега стоял привязанный плот, на него въезжала повозка, запряженная парой. Вернее, она не въезжала, ее пытались затолкать туда мужчина и женщина, помогая лошадям. На повозке сидели девочки в цветных платьицах. - Видишь! - сказал Джо. - А ты говорила - черные! - Мужчина-то - черный. - Да нам уже все равно, скоро сюда примчится вся свора. Если мы не попадем на плот - нам несдобровать! - и они пустили коней по откосу. Девочки первыми увидели их. Мужчина выхватил из повозки ружье. - Не стреляйте! - закричала Мэри. - Мы - друзья! Мужчина и сам уже увидел их белые одежды и черные лица и положил ружье в повозку. Джо молча соскочил с коня, кинув поводья Мэри и уперся своим сильным плечом в задок повозки. Старый негр хлестнул лошадей, и повозка вкатилась на плот. - Надо спешить, - сказала Мэри, - мы опередили их примерно на час! - Часа нам хватит, - ответил старик, помогая Джо завести лошадей на плот. Он раздал всем весла и перерубил канат. Несколько взмахов, и плот выскочил на стрежень. Течение подхватило его и понесло. Они гребли изо всех сил, но, если то место, от которого они отплыли, стремительно унеслось назад, то берег отдалялся очень медленно. Но вот, перед поворотом, течение резко вильнуло, и плот закачался в спокойной воде заводи. - Не знаю, как бы я управился без вас! - сказал старик, вынимая свое весло и начиная толкать плот ко входу в протоку, открывшуюся перед ними в глубине заводи. Джо сделал то же самое. Только-только успел плот полностью скрыться в протоке, как на верх откоса, ведущего к реке, выскочили первые всадники. 17 Как Ричард Пендергаст ни торопился, первым на берегу реки оказался Арчибальд. Река спокойно несла свои величавые воды, прибрежные ивы низко склонили свои ветви, заросли камышей колыхались под ветром. И нигде не видно было ни души. А между тем, на берегу имелись явственные следы недавнего пребывания человека: на вкопанных в землю столбах висели концы обрубленных канатов, у самого берега вода еще не успела размыть вмятины от концов бревен, следы колес и копыт обрывались около этих вмятин, в одном месте сохранился четкий отпечаток ноги человека. Спешившись, они внимательно рассматривали все эти следы. - Ушли, - вздохнул кто-то, - теперь ищи их по всей Реке! - Далеко не уйдут, - сказал Арчибальд, - вниз по течению они уплыть не могли - их перехватят на первой же плантации, а вверх - плоты не ходят. - Я предлагаю, - вмешался молодой Аллисон, - вернуться в Пендергастхилл, ближе ничего нет, взять лодки и обшарить все протоки и заливы левого берега. Где-то же они должны причалить! Да и плот вещь такая, что в карман не положишь! - Пожалуй, лучше и не придумаешь, - проговорил Арчибальд, - ну и придется же нам полазить в этих зарослях, - он кивнул на противоположный берег, - там такое месиво проток, озер и болот - месяц пролазим и то, может, не хватит. - Кстати, - сказал молодой Аллисон, снова начавший приглядываться к следам, - сколько у них было лошадей? - Обычно повозку запрягают парой, - слегка пожав плечами ответил Арчибальд. - А тут следы по меньшей мере четырех! - он еще внимательнее стал рассматривать следы. - Смотрите-ка - этот след я уже видел! Там в лесу... Та же подкова Этвуда... Тогда я подумал, что это молодой Этвуд. - Герберт лежит больной у себя дома! Его нашли в лесу привязанным к дереву, и конюха - тоже. Ваш пастух сбежал и с ним девка. А Сильвестр прозевал это дело! Так это они отобрали у Этвуда ружье и лошадей! - Ох и попадет же Сильвестру! - Уже! Там старик рвет и мечет! - Тем лучше для нас, - сказал подъехавший Ричард, - прихватим всех вместе! Значит так: сейчас все возвращаемся ко мне, берем лодки, грузимся и едем. Я примерно знаю, где их искать. - Откуда? - Как-то при мне Питер говорил отцу, что он построил домик в предгорьях, там разбил огород... На третьей речке вправо... Там мы их и найдем! - при этом Ричард промолчал об особых обстоятельствах, сопровождавших этот разговор. И вся гурьба вскочила на коней и тронулась в путь. 18 Еще там, на Земле, когда первые эмиссары мистера Джошуа Первого появились на Новой Гвинее, люди племени каним-ха жили почти в каменном веке. Мистер Джошуа многое обещал, но многое и выполнил: племя получило скот, металлические орудия труда и т.д. Словом, он сумел завоевать доверие этих бесхитростных людей, и они разрешили ему построить дома и собор и даже послали к нему своих детей для обучения сложной для них науке ухода за скотом и выращивания незнакомых растений. За два века рабства потомки этих детей начисто забыли свой родной язык, а название племени превратилось в имя родоначальника, которого мистер Джошуа Первый отождествил с Каином. В его версии "Евангелия" родоначальник черных Каним убил Авеля, родоначальника белых, и именно поэтому Бог отдал черных в рабство белым. Однако осталось в подсознании этих людей, или, как говорится, в крови, кое-что от опыта первобытных охотников, и они гораздо легче чувствовали себя один на один с природой, чем белые. Если бы старый Джо знал, что Ричарду известно, пусть даже приблизительно, место, куда они пробираются, он, наверное, изменил бы свой план. Он мог бы поторопиться и потратить на весь путь три дня вместо пяти, а затем, пополнив запасы, бежал бы дальше и дальше. Но, к сожалению, он не знал этого. Поэтому в первый же день они с Джо Куамом истратили несколько таких драгоценных часов, чтобы отвести плот совсем в другой рукав протоки, подальше от места настоящей высадки, затем в челноке, заранее приготовленном на плоту, перебрались обратно, и еще несколько часов затирали следы колес и копыт до тех пор, пока повозка не выехала на каменистый грунт гривы, уходящей от реки, на котором следов уже не оставалось. И только проехав десяток миль по гриве, хотя она и уводила их в сторону, и вымокнув под сильным ливнем, который их только обрадовал, так как должен был окончательно смыть все следы, они почувствовали себя в относительной безопасности. И все-таки Джо не поехал прямо, а еще кружил и кружил предгорьями, тщательно запутывая следы. Мэри и Джо Куам целиком и полностью подчинились опыту старшего по возрасту и всячески ему помогали. Джейн же была безучастна ко всему, даже девочками своими занималась мало и замучила всех догадками, встретит их Питер в домике или приедет позже? Но вот трудный путь остался позади. В тени громадной скалы, нависшей над всей долиной, притаился маленький домик, скорее даже просто хижина, ибо он состоял всего из одной комнаты. От реки его закрывала густая посадка деревьев, хотя она же и выдавала присутствие человека. Хотя это место и не попадало в зону, обработанную дефолиантами, земные травянистые растения, в своем победном марше по планете, уже захватили предгорья, более же медленно растущие деревья сюда еще не дошли. Маленький ручеек стекал со скалы живописным водопадом и пробегал чуть ниже хижины по склону, теряясь дальше в кустах, окаймляющих речку. Огород оказался достаточно большим, чтобы прокормить всех, только надо было навести в нем порядок: выполоть сорняки, разрыхлить землю и т.д. - Когда же приедет папа? - спрашивали обе девочки, но Джейн только начинала плакать в ответ, а все остальные тоже ничего не могли сказать. Джейн утверждала, что с ним случилось самое страшное (по ее мнению), что он отказался от нее и женился на внучке старого Пендергаста. И старый Джо и Джо Куам убеждали ее, что, если бы это действительно было так, их точно встретили бы в домике, только не Питер, а преследователи. И тогда она решила, что его убили, и еще больше замкнулась в себе, тем более, что она привыкла считать себя почти белой, а следовательно - госпожой, и никак не могла привыкнуть к тому, что Джо Куам и Мэри держат себя с ней как равные. Девочки, на которых она, занятая своими мыслями, почти не обращала внимания, все время крутились около Мэри и очень к ней привязались. За время пути одежда у всех перепачкалась и изорвалась, так что Мэри решила утро первого дня посвятить стирке и починке одежды. Мужчины отправились в огород. Джейн стала готовить обед, а Мэри собрала всю одежду и отправилась к ручью. Обе девчушки, Энн и Бесс, отправились помогать "тете Мэри". Они ушли подальше от дома, туда, где ручей вбегал в кустарник. Мэри раздела обеих девочек, искупала их в ручье, выкупалась сама и принялась за стирку. Обе девочки, которых она оставила голыми позагорать на солнышке, усердно ей "помогали". Устав от этой помощи, Мэри отправила их на песчаный бугорок. Они дружно улеглись на горячий песок. - Если долго загорать, - сказала Бесс, - мы станем как тетя Мэри! - Смотрите, тетя Мэри, к нам едет папа! - неожиданно вскочила на ноги Энн и заплясала на бугорке. Мэри стремительно бросилась к ним. С бугорка открывался прелестный вид на равнину, по которой струилась речка. Но Мэри не обратила внимания на красоту открывшегося вида: все ее внимание сосредоточилось на одиноком всаднике, который скакал по равнине, там, далеко внизу. По-видимому, всадник тоже заметил их, потому что он вскинул вверх ружье с надетой на дуло шапкой и помахал им в воздухе. - Я говорила! Я говорила! - затараторила Энн. - Видишь, тетя Мэри, это - папа! Я сейчас помашу ему моим платьем, чтобы он знал, что мы здесь! Но в этот момент на равнине показались еще всадники, которые во весь опор скакали к первому. - Это злые дяди! - вскричала Мэри и, подхватив на руки обеих девочек, бросив на произвол судьбы одежду, кинулась к дому. Пока мужчины прибежали с огорода и схватили оружие, пока Джейн спешно бросала в сумки разные припасы, а Мэри наспех одевала девочек, времени запрячь лошадей и уехать уже не было. Все выбежали из дома. Рядом со скалой, чуть в стороне от дома, тянулась каменная осыпь, заканчивающаяся обрывом к реке. - Все, - сказала Джейн, - теперь нам уже не убежать! Убейте меня и девочек... - Ну, нет, - сказал Джо Куам, - так просто они нас не возьмут! - Здесь к нам подступиться нельзя, - сказал старый Джо, пробираясь между камнями осыпи. - Слева - скала, справа - обрыв. Будем стрелять. Нам надо убить их всех, иначе они в покое нас не оставят! Джейн, возьми девочек и спрячьтесь там, в глубине, и прекратите нюнить, ты нас только сбиваешь с толку! А вы, - он обратился к Мэри и Джо, которых на всем протяжении пути обучал обращению с оружием, - не забывайте, чему я вас учил! Они залегли между камнями осыпи. Протянулось несколько томительных мгновений... И вот на поляну со свистом и гиканьем вырвались всадники и понеслись к дому. Одним из первых скакал мистер Сильвестр. Мэри глубоко вдохнула в себя воздух, затаила дыхание, поплотнее прижала приклад к плечу и плавно спустила курок. 19 Второй день команда Ричарда Пендергаста ехала вдоль речки, отыскивая следы пребывания человека. Вся равнина была покрыта густой травой, но кусты росли только по берегам, где они могли вырасти и сами, а ни огорода, ни посадки деревьев им не попадалось. Рассыпавшись длинной цепью, они внимательно осматривали оба берега речки, и кое-кто уже начал сомневаться в точности сведения Ричарда. Неожиданно молодой Аллисон подал сигнал. Его повторили справа и слева, и в течение десяти-пятнадцати минут вся команда, числом около сорока человек, собралась около него. - Только что вон на том бугре я видел ребенка! После непродолжительного совещания было решено ехать прямо на этот бугор. - Конечно, лучше бы подъехать к ним скрытно, - сказал молодой Этвуд, присоединившийся к ним перед самым отъездом. Ему вместе с Сильвестром предстояло оправдаться перед Советом Старейшин, и они старались больше всех. - Ты, кажется, боишься? - спросил Ричард. - Не то, что боюсь, да как-то не хочется подставлять себя под пулю. - Что? - удивился Ричард. - Ты думаешь, они будут стрелять? Да они на коленях поползут к нам, вымаливая пощаду! - Не знаю... - промолчал Этвуд. - У того негра, что отобрал у меня ружье, вид был очень и очень решительный. - Все равно, - воскликнул Артур, - нам не пристало бояться каких бы то ни было негров! Да уж если ты видел ребенка, так и ребенок видел тебя! Какая уж тут скрытность! Вскоре они уже стояли на бугорке, где незадолго перед тем резвились дети. - Смотрите, - закричал Артур. - Одежда! И вся кавалькада ринулась вверх вдоль ручья. Вот они выскочили на поляну. Прямо перед ними, как на ладони, стоял в тени деревьев дом. Рядом дымилась небольшая печка, стояли лошади, и только людей не было видно. Не ожидая команды, с воплями и свистом рванулись они вперед, к дому. Неожиданно Сильвестр, вырвавшийся вперед, вскрикнул и упал с коня, под Ричардом конь споткнулся и рухнул на землю, придавив ему ногу. Скакавшие рядом Аллисон и Этвуд кинулись ему помогать, Аллисон тут же схватился за правое плечо. И только теперь они услышали выстрелы. Атака захлебнулась. Люди и кони бросились назад, за пределы досягаемости ружейного огня. На поле остались три лошади и два человека - Сильвестр и один из Смайлсов. Молодой Аллисон и еще кто-то были ранены. Привыкшие к вечному слепому повиновению, никогда не встречавшие сопротивления, они были не очень храбры, эти молодые плантаторы. Поэтому предложение Ричарда повторить атаку не встретило поддержки. А кто-то вообще предложил "плюнуть, к черту, на этих негров" и отправиться восвояси. С этим предложением Ричард никак согласиться не мог, потому что оно шло вразрез с его честолюбивыми планами, и его поддержал Этвуд. - Погодите, - сказал молодой Аллисон, - им же некуда деваться! Пусть себе там сидят, в этих каменных норах, пока у них не кончатся припасы, а потом мы их возьмем голыми руками! Это решение устроило всех. Однако нельзя было сидеть на поляне, не зная, там ли еще беглецы или их уже и след простыл? Поэтому Ричард выделил несколько человек, которые, перебегая от куста к кусту, подобрались несколько ближе к укрытию беглецов и стали осыпать его градом пуль. Ответа не было, но когда один из Эллингтонов поднялся для очередной перебежки, пуля сразила его на месте. Это привело нападающих в ярость, несколько человек вскочили на коней и ринулись через поляну к лому. Еще двое остались лежать на земле, но остальные проскочили. Молодой Этвуд, слывший лучшим стрелком на всей Реке, забрался на крышу дома. Теперь положение беглецов стало гораздо хуже: они попали под перекрестный огонь. Старый Джо попытался переменить положение, чтобы взять под обстрел и дом, и тут же пуля Этвуда сразила его наповал. Ободренные тем, что от осыпи стреляют только двое, преследователи стали перебегать и под защитой кустов подбирались ближе к осыпи. По-видимому, судьба беглецов уже была решена. - Джо, - сказала Мэри, - если меня ранят, и я не смогу сама, ты убьешь меня, ладно? Лучше ты, чем они... - Ты сделаешь то же для меня, Мэри, - просто ответил Джо. Эти слова услышала Джейн. Она уже бесконечно устала от этой обстановки бегства, от всех этих переживаний и потрясений. Если бы она еще могла стрелять или что-нибудь делать, то, наверное, чувство безнадежности, которое испытала, услышав эти слова, не было бы таким острым. Теперь же она почувствовала такую безысходность, такую безмерную усталость от всех переживаний этих дней, в течение которых она была наиболее пассивным участником событий, что ей стало все-все безразлично. Она почувствовала, что уже больше не может, не должна жить, что это ей просто не по силам. Схватив большой нож, которым незадолго перед этим обрабатывала овощи, взяла за руки обеих дочерей и увела их дальше вглубь осыпи. Как в бреду, она повторяла: - Лучше я сама! Лучше я сама! Обе девочки, почувствовавшие настроение матери, как бы заразились им. Они молча шли за ней. - Сейчас мы придем к Боженьке, - уговаривала их и саму себя Джейн, - там не будет злых дядей, там за нами никто не будет гоняться! Иди ко мне, Энн, ты всегда была первая! Девочка молча стала перед матерью. Джейн занесла руку. - Еще не время, - произнес голос за ее спиной, и чья-то сильная черная рука вырвала у нее нож. ПАРАГРАФ НОМЕР СЕМЬ 7. При обнаружении на чужой планете местного разумного населения не вступать в контакт до обсуждения на совете корабля возможных форм и характера общения. Инструкция Первого Контакта. 1 Дюма буквально не находил себе места. Из радиорубки он мчался вниз, где у "задних ног" звездолета находилась наскоро сделанная мастерская. Здесь вся бригада слесарей, во главе с Германом Шмидтом, собирала дополнительные вибролеты. Капитан ничем не мог помочь им. Оба члена осиротевшей бригады "кузнецов", и Шмидт, и Ежи, отлично знали свое дело. Добровольных помощников у них тоже было больше, чем достаточно. Затем ноги сами несли его к электронщикам. Дюма ничего не спрашивал. Он молча останавливался за спиной Мванзы, погрузившего свою курчавую голову в раструб осциллографа, Мигель Гаучо и Ю Ван-Фуч сосредоточенно ковырялись тончайшими щупами в недрах разобранного спутника. Ю устало выпрямился и сдвинул на лоб громадные очки-лупы. Глаза его покраснели и слезились. Он потрогал за плечо индейца: - Отдохнем немного. Я уже ничего не вижу. Мигель молча выпрямился. Мванза поднял голову: - Половину плат проверили, каптайн, - все на "Пасионарии" знали, что, когда он волновался, то половину слов произносил на африкаанс. - Ну, что там? Никто не отозвался? Дюма покачал головой и проглотил вертевшийся на кончике языка вопрос. И так эти ребята проделали за четыре часа двухдневную работу. По-настоящему, следовало бы запретить им работать дальше. Никому не разрешалось больше двух часов работать с очками-лупами: человек мог потерять зрение. И в то же время спутник давал единственный шанс быстро отыскать оба вибролета - и Каури, и