но она стала обыкновенной потребительницей жизни, сохранив, однако, претензии и "порывы". Но даже на измену своему Косте у нее не хватило характера! Домашнего ухода, уюта она ему тоже не создала, - вот почему у Балышева ощущение бездомности. Талантливый, бешеный в работе, которая дается ему легко, сама идет в руки, он вечно в командировках, дом его - такой же очередной полустанок, как гостиница в городе, где осуществляется очередное строительство. x x x Мать Балышева воспитана на Чернышевском: свидетельство той глубокой идейной вспашки, которая так характерна именно для шестидесятников-революционеров. Детство и отрочество ее падает на восьмидесятые годы, которые принято считать "годами безвременья". На самом деле учение Чернышевского в это время шло в глубокие "низы" демократической интеллигенции, оно, в сущности, только начинало доходить до передовой молодежи из этих "низов" - в самые отдаленные углы, в самую глухую, необъятную российскую провинцию. Для поколения Балышевой учение революционеров-демократов буквально сомкнулось с марксизмом девяностых годов. x x x Спор Балышева с Дашей Паниной вокруг так называемой "несчастной любви", вокруг "несчастья" вообще, вокруг Гамсуна, и проч. и проч. Даша атакует Константина Витальевича Горьким. Здесь, между прочим, не называя, можно дать бой всей той части современной литературы, которая забывает, какое поколение растет, и пытается вопросы любви решать по старинке с достоевщинкой. Образ Даши здесь вырастает буквально в образ новой женщины. В сущности, после Чернышевского никто у нас не поднял на щит женщину нового типа, нашу женщину. Вместе с тем надо с силой показать муки неразделенной любви через Голубеву. И дать резкую отповедь - через прямое публицистическое обращение "диккенсовского" стиля - тем "критикам", которые, обсуждая современные романы, где дается любовь и семейная жизнь, фальшиво вопят: "Почему столько неудачных личных судеб, столько несчастных любвей, столько несложившихся счастливо семейных жизней!" Надо показать, что это отражает объективные противоречия и трудности роста и формирования коммунистического человека, но что сегодня уже во многом это зависит от самих людей, от их воспитания, а воспитать людей в таком душевном смысле нельзя, если литература не покажет, откуда все это и где те внешние и внутренние "враги" современного человека, которые так часто мешают его полному личному счастью. x x x Спор между молодыми инженерами-мужчинами по поводу их товарища, молодого инженера-женщины. Она курит. Одни осуждают ее за это, говорят "неженственно". "Вообрази, она тебя целует, а от нее табаком разит!" - "А почему ты думаешь, что ей приятно тебя целовать, если от тебя табаком разит?" - "Я мужчина!" - "А почему все-таки тебе можно, а ей нельзя?" Спор запутывается. В конце концов куренье вредно и нельзя сказать, чтобы оно украшало и мужскую половину рода человеческого. Но поставить вопрос так, что никто не должен курить, а тем более пить - ханжество. Можно ли, однако, искать "равенства" между мужчиной и женщиной в том, чтобы женщины так же безобразно пили и курили, как мужчины? x x x Багдасаров со "свитой" осматривает РОФ. Производство пыльное и грязное, мокрое и грязное. Но отношение рабочих, инженеров - от низших до высших - к этой руде, проходящей все стадии дробления, сортировки, промывки, сухого и мокрого обогащения, агломерирования, - отношение к ней на всех стадиях ее прохождения такое же, как у хлебопеков к муке, тесту, потом хлебу. Потому что имеют дело с продуктом таким же насущно важным в жизни людей, как хлеб, - отношение не брезгливое, заинтересованное, свободное, бережное. Когда она выходит из какого-нибудь реечного классификатора или осаживается в медленных осадочных машинах, люди ее берут в жменьку, перетирают между пальцев, щупают, взвешивают, едва не пробуют на язык. Все - даже те, кто пришел (как Багдасаров) в своем обычном во время командировок приличном костюме - ходят запачканные, вымазанные шламом, запыленные, как хлебопеки в муке или в тесте. x x x Строятся коксовые батареи. Строители возводят стометровую железобетонную дымовую трубу (новинка, строит "Союзтеплострой"). Она уже поднялась под самое небо, близка к концу. Балышев и Багдасаров, после того как осмотрели строящиеся коксовые батареи, остановились, смотрят, как две девчонки (одна из них - казашка, воспитанница Агриппины Голубевой) на дощатом, без всяких перил, узком помосте вокруг трубы, у самой ее вершины, под небом, сидят, закусывают, свесив ноги, болтают ногами. Девчонки веселые, в комбинезонах, измазанных цементом, лиц их хорошенько не видно, но видно, что им весело, что они оживленно обсуждают что-то свое и хохочут. Багдасаров и Балышев - старые приятели, "на ты". Балышев. Видал? Багдасаров. А им что на земле, что на небе! Такое поколение... Выросли в век авиации, высотных строек, не боятся высоты. Да и понятие высоты совершенно иное: по отношению к чему высота? Какие-нибудь их подружки водят самолеты или прыгают с парашютом с многокилометровой высоты, да еще, поди, летят почти до самой земли, не раскрывая парашюта, а нас с тобой заставь? Вот именно, разве что заставят!.. - смеется. Балышев. А прыгнешь, если заставят? Багдасаров. Дойду до ЦК, а там уж если скажут, - прыгну. Оба хохочут. Девчонки на трубе, под самым небом, жуют белые булочки и хохочут по своему совершенно независимому поводу, - дела им нет до двух пожилых инженеров. x x x Губанов Александр Евдокимович, секретарь обкома, о неравномерности распространения передового опыта на комбинатах и предприятиях. Нежелание ломать привычное (даже на предприятиях, где в других сферах есть свое, передовое), - это с одной стороны, а с другой, - прожектерство, шум вокруг пустяков, мнимых изобретений и мнимого новаторства. Государство всегда пойдет навстречу, сломает все препоны бюрократизма и даже действительные объективные трудности поможет преодолеть, если руководитель предприятия подлинный хозяин, организатор, государственно мыслящий человек докажет опытом, делом, что он не прожектер и тем более не иждивенец на государственных ресурсах, а дает эффективные результаты, если ему помочь. Надо иметь напор и уметь найти максимальные резервы у себя, чтобы осуществить подлинно новое, нечто кардинальное, решающее в реконструкции и движении вперед всего предприятия. x x x В колхозах, получивших огромную технику, при изобилии земли, нехватка рабочих рук. Вынуждены прибегать к помощи комбината. Колебания секретаря обкома Губанова ("Опять"!). Ведь сколько времени ушло от конца войны. А вынуждены опять согласиться!.. Рабочие комбината в колхозе. Две женщины заправляют колхозом. Одна - старая, бездетная, мужа убило молнией, жила в няньках, Марфа-посадница - предсельсовета. Другая, - средних лет, многодетная, мужа убили в Отечественной войне (или муж "возвысился" за время войны, женился на другой, ее оставил) - красивая, хозяйственная, а была застенчива и робка смолоду - предколхоза. Когда мужа убили (или муж бросил), Марфа-посадница приходила к ней, нянчила ее детей своими умелыми, сильными руками. Путь Марфы-посадницы от неграмотной женщины к общественной деятельности, давшей возможность полного применения таланта ее. Путь предколхоза - от робкой забитой женщины к подлинной всесоюзной славе. x x x Губанов и Арамилев. Губанов о партийном просвещении. Здесь главный бич - шаблон. Однако, когда идет речь о воспитании сотен тысяч и миллионов, нельзя обойтись без известного "порядка", "правил", "образца". Сочетание подлинного точного знания с индивидуальностью и талантом в передаче этого знания другим. x x x Агриппина Голубева - воспитательница. Ребята - "трудовые резервы" - люди бессемейные. Часто живут безалаберно, по-холостяцки. Она приучила ребят делать складчину для поочередного приобретения костюмов и других полезных вещей. x x x По поводу одного начальника мартеновского цеха: "Это Ленский нашего завода (лучше - завода такого-то), слетка восторженная речь и кудри черные до плеч". Это как раз по адресу одного из "прожектеров", любителя славы, изобретателя пустяков. x x x Размышления автора (от скуки, в поезде) по поводу внутренней связи людей и событий в романе. Поезд идет по мосту через Днепр, в поезде еду я. Рыбак выезжает с подъемкой на веслах на середину Днепра. Меня провожали школьники, писатели, представители власти, мы долго прощались, было шумно, представитель облисполкома, выпивший на вокзале, целовал меня. А рыбаку - все это безразлично. Писатель обязан прежде всего понимать такие вещи. Иначе произведение его будет в дурном смысле слова тенденциозным. В романе люди связаны, но они связаны реальными жизненными стечениями обстоятельств, а не только замыслом автора. На обязанности автора вскрыть жизненную связь людей и именно такую и ту, какая нужна ему по мысли. Это, конечно, не будет моей связью, связью человека, едущего в поезде, с рыбаком, выплывающим на середину Днепра, поскольку это чисто случайное совпадение. Но благодаря этой записи я и рыбак уже связаны, нас связала авторская мысль. И не зависящая от моей воли, объективная и случайная ситуация получила свое содержание благодаря заключенной в этой записи авторской мысли. x x x Мой геолог (Дорохин) в больнице, история с веткой, которая сама находит воду (см. книжку Э 16). Сюжетно - это возможная "экспозиция", то есть первое появление Дорохина в романе. И одновременно это первый выход на работу жены Сомова - врача. x x x Линия инженерская, хозяйственная, быт - все в книжке 16. Вообще не забыть эту книжку, как необходимую в первую очередь в разработке плана романа. x x x Сомов в самолете. Он очень неразговорчив. Бука. Но он летит со своим маленьким сыном. Сын капризничает. И вот маленькая ручка сына в его большой руке. Сомов достает из портфеля книжку Маршака для маленьких детей. И, не обращая внимания на других пассажиров, читает вслух сыну все то лучшее и благородное, что всегда существует в стихах Маршака. Ребенок затих и слушает, слушает папу. x x x Сельская линия. Старик, участник войны 1905 года, сказал о Ляодунском полуострове: "Их лошади никогда там не паслись". x x x Великий энтузиазм первых лет строительства и история стройки (см. тетрадь Г.). x x x Вера Каратаева. Разве есть на свете город лучше нашей Магнитки! x x x Две подруги-вальцовщицы, члены партии, мужей потеряли на фронте, никак не могут выйти замуж. Однажды, в хорошую минуту, сидят, выпивают четвертинку, одна, старшая, говорит: - Скушно, знаешь, без мужика. Я бы хоть погуляла, да неудобно, скажут, партийная... - Слыхали вы ее? Партия ей мешает, погулять мешает. - А ей-богу, мешает. Смеются. (Найти в записных книжках старых (37-38 годы) записи - заготовки к пьесе, - вполне подойдут сюда.) Старик вальцовщик (или кто-нибудь вроде) как-то им говорит: - Ух, какие вы молодые бабки - привереды. И как же это вы замуж не выскочите у нас на Магнитке? Вы больше на доменщиков, на сталеплавильщиков поглядывайте, там одни мужики... - Нужны они нам, грязнули! Мы - прокатчицы. - Ишь аристократия какая! x x x Багдасаров воспитывает своих детей в демократическом духе, - они похожи и по манере одеваться, и по требовательности, предъявляемой к ним, соединенной с их "пролетарской" свободой, то есть ранней самостоятельностью в жизни, и по всякому отсутствию привилегий в их быту, столь часто предоставляемым ответственными людьми их детям, и по естественности и простоте отношений между родителями и детьми, - они похожи на обыкновенных детей обыкновенных родителей, и именно поэтому они очень хорошие дети. Семейная жизнь Багдасарова. Его жена. Семейная обстановка. История женитьбы и семейной жизни Багдасарова. x x x Павлуша Кузнецов. Показать освоение новых марок стали в дни войны. Первые пробы. Это напряженно и величественно! x x x Ударить по "шпаргалке"! x x x Разоблачить "работников" и "руководителей", которые не любят "черной" работы и не любят прислушиваться к массам, к голосам жизни снизу, а только заботятся о том, чтобы быть видными "сверху", "изображают" деятельность перед стоящими выше, "угождают" "руководству". x x x Мой профсоюзник выдвинулся на делах, связанных с агаповскими известковыми карьерами и фабрикой - той самой, в строительстве которой участвовала Даша Панина в первые годы пребывания на Магнитке. Он разоблачил и добился суда над помощником директора по быту. Его борьба за правильную охрану труда. См. тетрадь Д2. x x x О положении (вернее, о бытовом устройстве) интеллигенции - главным образом учителей, медработников, актеров, библиотекарей, служащих, не связанных непосредственно с заводами и комбинатами, - в городах типа Магнитогорска. Архиважный вопрос, с точки зрения культурного развития города, - без интеллигенции не может быть современного культурного города! Может быть, это Сомова (Челнокова) выскажет напрямик секретарю обкома партии или еще кому-нибудь из "руководящих"! x x x Может быть, сюжетно связать мой колхоз с городом через одну из девушек колхоза, приехавшую в гости к своим подругам. x x x В развитие разговора - объяснения Балышева и Сомовой. Возможно, он происходит после того, как Сомова уже побывала у своей подруги в областном центре (подруга - доктор наук, профессор мединститута, бактериолог), договорилась о научной деятельности. Перед ней большая дорога. Она говорит: "У детей Сомова другого отца не будет". Он пытается высмеять ее "аскетизм". Она смеется. Нет, она не осуждает тех, кто может, она не осудила бы и себя, если бы смогла, но она не может. "Но вы еще молоды, неужели вы думаете, что выдержите так всю жизнь? Не зарекайтесь!" - "Я не зарекаюсь, я знаю себя". Удивительно цельный характер: при физическом здоровье, жизнелюбии, жизнерадостности - это ее заверение не плод ума, а плод чувства. Она могла любить в жизни только Сомова. И уже совсем не могла любить Балышева. Он убеждается, что она бессознательно забавлялась им, как может забавляться очень добрый, уравновешенный и веселый ребенок чужой замысловатой, яркой игрушкой: привлекла внимание, повеселился, а взять ее себе даже желания не возникает, настолько органично чувство - "не мое". x x x Сомова делает маникюр, а рядом местная "львица" Олимпиада тоже делает маникюр у Леночки. "Львица" только что из Сочи, руки, плечи - все покрыл южный загар. - А вы где загорели, Леночка? - На трамвайных остановках. Сомова заливается краской. x x x О стимулах повышения производительности труда при коммунизме. Отмирание индивидуалистического стимула и все большее место - стимул государственный, народный. При всеобщем достатке отпадет ревность в вопросе: "иметь и не иметь". Но стимул "славы", нового честолюбия - в смысле все большего признания тебя за пользу, принесенную тобой народу, - вырастет ли он или нет? Естественно, он, этот стимул, а главное - норма поведения в этих делах - станут (уже становятся) совершенно иными. x x x Две подруги-коммунистки, прокатчицы Два характера, и два типа красавиц. 1. Очень светлая блондинка лет тридцати, белозубая, зеленоглазая, умная, опытная, даже скептик, с полными характерными губами (уголки книзу), с подпухшими (чуть-чуть!) веками, подбородок мягкий и сильный, - очень складная, неторопливая, полноватая, в мягком теплом тонком белом шерстяном платке, вольно, свободно повязанном, как бы небрежно накинутом, в яркой пестрой кофточке (знает, что надеть!), в черной юбке и черных ботинках на высоких каблуках. Улыбка - необъяснимая: и поманит и не допустит. Особенность выражения ее лицу придают брови: они светлые, но четко очерченные, и внутренние крылья бровей чуть шире и поставлены выше, чем тонкие, внешние. В спокойном состоянии в ее лице есть что-то грустное или печальное, что-то ею пережито тяжелое, - и вдруг - эта улыбка необъяснимая. Но может вдруг улыбнуться так, что пойдешь за ней, - уж очень женская и умная улыбка! Иногда она так огорчается или сердится, или обижается или презирает, что нижняя губка ее подпухает, даже тень ложится под губой. На самой бороздке над верхней губой у нее родинка, родинка на подбородке. Все формы ее тела и черты лица пропорциональные, округлые, такие же движения. 2. Крупная, броско-красивая, с широкими бедрами, крупными руками, каштановыми волосами, темно-карими глазами и черными бровями, яркими губами, очень подвижная, сильная, свободная в движениях, вольная в жестах, необыкновенно ясный чистый лоб, стройные сильные ноги. Ей 27-28 лет, одевается она просто, в цвета более темные, скромные, - все же она знает, какой платок ей носить - темно-малиновый, и когда она проходит, все оглядываются. Она во всем советуется со старшей и более опытной подругой, но в то же время обладает большей решительностью, стремительностью характера и в минуты, требующие быстрого решения, увлекает подругу своей непосредственностью. Все формы ее тела и черты лица резко обозначенные, в лице даже что-то асимметричное, но это еще больше ее красит. Обе - отличные мастерицы и обе - необыкновенно хороши. Обе потеряли в войну мужей и обе - очень разборчивые вдовушки. Половина их разговоров друг с другом вертится вокруг будущих мужей, и порой они так солоно острят по этому поводу, что не дай бог подслушать претендентам - особенно тем, кому уже лет под сорок, а таких - увы - большинство, если говорить о людях с серьезными намерениями! x x x Возможно, обе они - сменщицы, машинистки поста управления рольгангов и шлепперов где-нибудь на передаче с ролико-правильной машины (для правки рельс) на штемпельные добавочные пресса (см. тетрадь Б., завод имени Петровского). x x x Во весь голос о роли гуманитарной интеллигенции в культурном подъеме и воспитании народа. Без нее на одной технике и на одной технической интеллигенции не выедешь. Врачи, учителя, библиотекари, научные работники, армия работников политического просвещения, артисты, художники, писатели, музыканты, архитекторы! Новые города типа Магнитки могли бы куда быстрее шагнуть в области культурного развития, меньше было бы общекультурной отсталости, невежества (на фоне технического невиданного прогресса!), если бы больше внимания, заботы было о кадрах гуманитарной интеллигенции. x x x Вера Каратаева - в местном театре. Посещение инкогнито вместе с приятелями-стахановцами и стахановками. (Описать в подробностях мое с В.Захаровым и его женой посещение спектакля "Свадьба Кречинского" на Магнитке.) x x x Как ни странно, но именно "жизнь", продолжающаяся в металле, когда он выходит из печи, и является причиной всех дальнейших пороков металла. Если бы в формах застывал уже безжизненный, мертвый металл, это было бы тем идеалом, к которому металлургия должна стремиться! (см. Байков, тетрадь Д1). x x x Со всею яростью продраить в романе виновников небрежного строительства жилых домов. x x x Когда Бессонов выводит на одно из первых мест новый завод, он вспоминает все начальные ошибки свои и Сомова на Большом Казымовском комбинате и начинает с азов... Но он, Бессонов, делает все это после того как получил нагоняй в министерстве или в ЦК. Продумать, нельзя ли это "новое рождение" Бессонова совместить сюжетно с "новым рождением" Шубина и со сменой руководства в области. x x x Поездки Паниной с мужем в Днепропетровск. Семья мужа. Встречи со старыми товарищами. Сюжетная связь с югом - кроме Балышева. x x x Гигантский завод-комбинат, как непрерывно действующий, неустанный часовой механизм. x x x Когда Бессонов покидает Большой Казымовский, он бродит по прокату, вспоминает, как здесь охотились на куропаток, потом, - как осваивали [1 неразобр.] стан "302", - так тяжело, так грустно было ему расставаться! Особенно, когда видит стариков рабочих, вальцовщиков своего поколения, с которыми вместе с таким трудом и энтузиазмом строили и осваивали все это! x x x Каратаев - доменщик старого закала, но сказалось, что работал у Громадина и у его кума - обер-мастера. Выдвинулся, когда не пошел с теми, кто "судил пушку "Брозиус", а заставил ее работать. x x x Даша Панина - секретарь райкома, по профессии строитель, женщина тридцати восьми лет. Ее муж лет сорока, Григорьев. Инженер на комбинате. Они из Днепропетровска, с "Чечеловок". Балышев тоже оттуда, мать его старая учительница церковно-приходской школы. Неудачный роман Балышева с Паниной в юности. Начало романа - в деревне, во время коллективизации. Ему приходится снимать свою любовь с райкома комсомола за перегибы (после статьи Сталина "Головокружение от успехов"). В то время она - работница-строитель с пятиклассным образованием, выдвиженка, он - инженер, окончивший вуз в Москве. Он работает по реконструкции завода имени Буранова. Ее "задвигают" обратно, и она работает там же чуть ли не чернорабочей. Ее любовь длится около двух лет, неразделенная. Выходит замуж за своего теперешнего мужа, который тогда - молодой рабочий на заводе. Но между Балышевым и ею дружба. Он преодолевает все "низкие" чувства, он любит ее, он держится, как ее старый друг. Он советует молодой паре - в неясную, трудную пору их совместной жизни и развития ехать на строительство Большого Казымовского комбината. Они работают в Сталинске, потом - сначала он, муж, а через некоторое время и она - попадают на ученье в Москву. Балышев уже в Москве, в министерстве. Переписка Балышева с неразделенной его любовью прекратилась некоторое время спустя после их отъезда в Сталинск, потому что он, спустя год, неудачно, но страстно влюбился и женился и семейная жизнь у него трагична. Попытки Даши связаться с ним в Москве, хотя бы увидеться, так как ее брак испытывает самый большой кризис. Она видит, что вышла замуж за человека заурядного. Выше его на несколько голов, она нагоняет и обгоняет его в ученье. Очень большой удар, моральный, для Даши, что Балышев ее попыток не замечает. Объяснить, как это могло и внешне и психологически получиться, что они даже не видятся. Он не отвечает на ее письмо. Когда Даша с мужем возвращается в Сталинск, они работают каждый по своей специальности - она как строитель, он - как металлург. Дети, трое детей. Мечта о той несостоявшейся любви. Гордость. Нежелание "искать" новой любви, "завлекать" любовь. Лучше примириться с тем, что есть. Она - сильный, цельный и женственный характер. Все несостоявшееся прошлое оборачивается как что-то волшебное, мимо чего она прошла. Но все это затаено, гордость мешает даже напомнить о себе, так как там, в Москве, ей дважды не ответили. Душевное состояние Балышева в Москве - в тот период, когда Даша училась. Почему он не ответил первый раз и как получилось, что второй его ответ не попал к ней. Встреча его с Дашей - секретарем райкома в начале романа. В этой встрече показать ее как человека и женщину во всей красоте и силе ее чувств. Оба понимают: "Поздно!" (Кстати: когда Балышев едет в поезде, он не думает, что она с мужем могут быть еще там - с тех лет, но он знает, куда едет, и думает о том, как хорошо было бы ехать туда двадцать лет тому назад!) Перед их встречей показать разбор на райкоме дела Навурского, после которого Навурский объявляет своему другу, что Панина - "человек бездушный". И все величие души ее раскрывается во время встречи с Балышевым. x x x Вместе с Балышевым в купе международного вагона едет тот самый полковник, теперь генерал, который когда-то, сразу после войны, бросил свою жену Фросю - теперь знатную женщину, предколхоза, с двумя детьми. Продумать - на какую должность в областной центр или в Сталинск едет этот генерал (а может быть, он теперь полковник, а был, скажем, капитан или майор - Герой Советского Союза) и едет ли он один или с женой - и какая у него жена? x x x В больнице "сестра", совсем молоденькая, молчаливая, всегда немножко грустноватая (о себе говорит сама - "скучная"), зовут ее Тамара. - А фамилия ваша? - Ульянова... - Немножко помолчав, говорит тем же грустным голосом без улыбки: - Нет, Петрова... - Опять помолчав: - Я всего три месяца назад вышла замуж, никак не могу привыкнуть, что я - Петрова. x x x Забавы Дорохина в больнице. Лежит в палате "ответственных", - еще три крупных инженера. Он - геолог - рассказывает древнее поверье об определении подземных вод с помощью ветки в руках. Сам проделывает это в палате (тополевую ветку принесли из парка). Ветка пригибается в направлении водопровода. Дорохину завязывают глаза, вертят посреди комнаты, чтобы спутал направление, ветка неизменно указывает на водопровод. Хохот стоит ужасный. Дорохин утверждает, что народная примета верна (поворачивает же подсолнух - или анютины глазки - голову по ходу солнца), но не всякие руки могут чувствовать это движение ветки. Другим признаком, подтверждающим это народное поверье, является, по словам Дорохина, следующий: лиственные деревья, их ветви, растущие у воды, всегда имеют склонение, свисание к воде. Это - чудачество Дорохина, хорошего талантливого человека, именно хорошее чудачество! x x x Начало: молодой сталевар Павлуша Кузнецов едет на трамвае с Заречной стороны на работу. Висят на подножках трамвая. Ремесленники. Савка. И серьезный паренек (главный герой в этом возрасте). Мысли о доме. Панорама завода. Лучше всего - весна и - утренняя смена. Авторские мысли о рабочем классе. Путь сталевара - до мартена - все в бытовых подробностях. Встреча с Агриппиной Голубевой. И - совсем другая картина - поезд со специальным вагоном и молодежью в третьем классе. А может быть посредине, между этими главами - глава: совещание по качеству во главе с Бессоновым. Или субботний график. Тогда Павлуша Кузнецов едет на дневную смену. x x x Каратаев-сын и девушка горный мастер. Милая моя Голубева с ее судьбой и - Каратаев. Здесь с Каратаевым на экскаваторе очень хорошо увязывается вся гора, все судьбы, связанные с горой - и фабрика, и электровоз с его машинистом и составителем - казахом. Увязка бригады Кузнецова через Маннурова с Галлиулиным - реликвией первых лет Большого Казымовского комбината. А московские связи Галлиулина, Маннурова связывают Большой Казымовский - с московской металлургией. x x x "Освоение" новым директором, Шубиным, его места. Что он видит и что он не видит - сначала. Техника. Экономика. Хозяйственно-политическое руководство в широком смысле. Как он ошибается в ряде вопросов политически. Как упускает многие стороны как руководитель. Об этом кричат, а он не слышит. Как он вырастает, наконец, в масштабе руководства в широком смысле. Только победив, он начинает понимать предшественника своего Сомова. x x x Дружба между двумя корифеями - реликвиями первых лет стройки - каменщиком - бригадиром Галлиулиным и плотником Степиным. Оба малограмотные, оба многосемейные, у обоих образованные дети разных профессий, разных судеб. x x x Партийная тема. Продумать: смена секретарей обкомов в начале романа. Или вначале еще действует старый незадачливый секретарь, а потом присылают нового? Секретарь обкома с Багдасаровым едут на похороны Сомова. Секретарь обкома (старый и новый) - и тема геологическая. Секретарь обкома - и тема семейная. Обком и Большой Казымовский горком. Парторг. Во весь разворот тему партпросвещения с большой критикой. x x x Тема профсоюзная. Профсоюзник с "крыльями". Когда Панина строит известковую фабрику, он, этот паренек, еще ФЗО. Потом его хотят забрать на работу партийную. Не идет. Поднять значение и роль профсоюзов. Начать с "известки" и грязного водопроводного дела. И - одновременно - профсоюзник-чиновник. x x x Тема молодежная, комсомольская. x x x Тема самого младшего поколения рабочего класса - ремесленников, ФЗО, трудовых резервов. x x x Быт широко, мощно. Люди хозяева. Люди живут "бесстрашно", ощущение свободы - все свое, общее: школа, больница, поликлиника, баня, милиция, сад, клуб, каток, дом отдыха, улица, магазин продовольственный, промтоварный, ларьки, проспект Пушкина и улица Маяковского, кино, театр, трамвай, автомашины, стадион, водная станция, охота, рыбная ловля. Дать вечеринки, свадьбы, похороны, гулянье в саду, детвору на улицах, первый "ЗИМ" в городе. Отрицательное. Недостатки элементарной культуры, пьянка, драки, хулиганство, уголовщина. Область культуры, область воспитания, просвещения отстает от области материальной. x x x К теме инженерской и хозяйственной Почему даже самые передовые предприятия имеют отсталые звенья. Почему отсталые предприятия с таким трудом и усилием выходят в передовые. Личные (местные) усилия и помощь государства. Государственные возможности и желаемое. Кто может быть победителем в своем стремлении вперед. Кому государство поможет, а кому поостережется. О людях лжеинициативных, лженоваторах, "барабанщиках", - только шумят, жалуются. Настоящих рук нет. Таким государство навстречу не пойдет. Оно пойдет навстречу, во-первых, тогда, когда увидит, что это действительно первостепенное, во-вторых, тогда, когда знает, что человек, поднявший новое, не прожектер, а может осуществить то, что поднял. Настоящий хозяйственник - инженер не только "с головой", но и "с рукой, рукастый". x x x Балышев реконструировал завод имени Буранова, потом строил "Запорожсталь". И он же взрывал "Запорожсталь". x x x Вопросы политвоспитания, просвещения. Вспомнить пленум обкома "О счастье жизни", "О земле и солнце". Не надо смеяться над такими вопросами. Смеются потому, что привыкли к трафарету. Это надо связать с общей партийной темой. Очень было бы уместно вложить в уста секретаря обкома очень ясные, спокойные мудрые разъяснения по этим вопросам. x x x Вопросы религии. Две новых церкви на Большом Казымовском. x x x Разговор с читателем о том, что он не имеет права не знать техники. x x x Григорьев - инженер-прокатчик. В грубом смысле слова это тип инженера без перспектив, инженера "деляги". В нем та честность и практический ум, которые в результате, к сорока годам, сделали из него опытного, ценного инженера, умеющего приспосабливаться к требованиям времени. В должностном смысле он пошел "выше" и дальше, чем жена его Даша. Но он не может являться одной из движущих сил технического прогресса, потому что мысль его не работает на будущее, она просто привыкла приспособляться к новому. Поэтому он не из тех, кто толкает прогресс, но и не из тех, кто тормозит его, он из тех, кто не мешает прогрессу. На партсобраниях он всегда молчит, из нежелания доставить себе лишние хлопоты. Он и честен и не трус, а все ж таки лучше помолчать, а не то, не дай бог, выдвинут еще по общественной линии, когда и так работы много. А ему нужно время и на выпивку в хорошей, привычной, домашней компании, и на преферанс, и на охоту. "На что нам столько общественных деятелей в семье, пусть уж жена там выдвигается", - шутливо говорит он в такой домашней компании за столом. Жена привыкла к нему, знает, что он работник, знает, что он добр и любит детей, знает, что он честен и предан делу, но за эти черты "обывательщины" в нем она его втайне немножко презирает. Художественную литературу он читает не потому, что это для него душевная потребность, а потому, что надо же знать - для разговора с другими людьми, - кто это и за что получил очередную сталинскую премию. Но это для него почти одно и то же, что неизбежные и тоже скучные для него занятия по марксизму-ленинизму по "индивидуальному заданию". И высказывается он о явлениях художественной литературы и по вопросам внешней политики теми самыми словами, какими и все, то есть взятыми из газет и житейских разговоров. В своем же деле он может высказать и свое дельное предложение и настоять на своем, проявить твердость и руку, и если его, можно сказать, насильственно, при глубоком внутреннем его сопротивлении, втаскивают в технический прогресс, то зато он за версту чувствует барабанщика - прожектера, и уже никогда тому не сломить Григорьева. Поэтому его ценят как инженера: "Работать может" и "беды с ним не наживешь". x x x Куйбышев и Губанов на вечеринке молодых инженеров. "Я ненавижу капитализм, - не допущу!.." А потом он, принимая Губанова в Госплане, извинился, и что же он сказал? Он сказал: "Извините, это было нескромно". x x x Дзержинский и Громадин. Громадин у него на приеме. Дзержинский цитирует "Что делать?" Ленина. x x x О металлургии и вообще тяжелой промышленности на Востоке. Ломоносов. Менделеев. Ленин. Сталин. x x x О равнодушии и о "равнении только наверх". Дела прокурорские, судебные. История Я. с ее четырьмя детьми (так называемое "нарушение" Устава сельскохозяйственной артели, где, однако, нет ни грана корысти). История ребят Ф. и других. Эту историю возможно использовать, развернуть, сделав одного из ребят сыном кого-либо из главных героев романа. Может быть, Сомовой? А общую мысль о том, что нельзя решить вопрос по справедливости, "без психологии", вложить в самой прямой и очень народной интерпретации в уста моей старухи колхозницы, предсельсовета: либо в споре с Губановым, либо развить ее точку зрения в остроконфликтной форме в столкновении с областным прокурором. Тогда надо и его вывести. Возможно, после столкновения с ним она идет к Губанову. Показать, что ей трудно было пробиться и к Губанову. Точка зрения прокурора - общая - образец формализма и равнодушия: "У нас есть закон, мы не можем заниматься психологией". А когда Губанов вызывает его, он: "Я вам покажу сотни дел, когда трудно поверить, сам знаю людей, а преступление налицо". Губанов: "А я уверен, что это и есть на девяносто процентов дутые дела". Разговор приобретает характер "чистосердечный". Прокурор: "Вы не будете отвечать, а я буду отвечать. Знаете, за что полетел Панкратов? За либерализм, за доброту в отношении нарушителей государственных законов". Губанов: "И правильно, что он за это полетел. Но нельзя из-за боязни либерализма становиться подлецом, жить хотя бы даже с кусочком подлости в душе". x x x К спору инженеров о молодежи. О тех, кто гонится за рублем. О тех, кто основной экономический закон социализма рассматривает только с точки зрения личного благополучия. Вся духовная жизнь с ее этическими и эстетическими потребностями и идеалами остается за бортом у молодых людей этого типа. Есть периоды исторического развития нашего социалистического общества, когда народная жизнь протекает бурно, когда в активное историческое действие сразу вовлекаются самые глубокие, казалось бы "неподвижные" пласты общества, когда наглядно вскрываются лучшие народные силы, - в такие периоды легче видеть, как народ рождает героев, - яркие таланты во всех областях деятельности. Вот эти периоды: Октябрь, гражданская война, первая пятилетка, Отечественная война. Это не значит, что в периоды между "бурями" духовная жизнь имеет принципиально иное содержание и нет развития, - наоборот, именно эти мирные периоды и есть периоды жатвы после посева. Но если в периоды "бури и натиска" генеральные черты времени выступают заостренно и конденсированно, то в периоды более "спокойного" развития их уже надо уметь видеть среди всего остального. В споре инженеров о молодежи у многих из них, порожденных как раз в периоды "бури и натиска", не хватает подлинного знания и понимания тех сложных и противоречивых процессов духовного развития, которые характерны для нашей современной молодежи. Отсюда черты второстепенные, "пятна" заслоняют для многих из них главное, генеральное в духовной жизни молодежи наших дней. Инженеры поколения Багдасарова, а также поколения Бессонова, Шубина напрасно втайне вздыхают о "своем времени". Наше время, после Великой Отечественной войны, рождает таланты, несущие в себе лучшие черты времени перехода от социализма к коммунизму и притом в таком количестве, как никогда раньше. Но это надо уметь видеть, понимать, как это происходит в живой жизни и что приходится преодолевать современной молодежи. x x x Балышев много и разносторонне читает. Среди своих товарищей по министерству, среди инженеров он так выделяется этим, что сам этого стесняется. Ему часто не с кем поделиться. Он ловит себя на том, что иногда точно "приседает" до уровня товарищей. Вера Каратаева кончает заочно Институт истории искусств в Ленинграде и там же - заочно - поступает в аспирантуру. Она ездит сдавать экзамены или дипломные работы. Показ Ленинграда через нее. Возможно, вместе с молодым архитектором. Возможно, вместе с отцом Бессонова (тогда последнему принадлежат мысли о непонятности книжек по архитектуре). Возможно, это совпадает с поездкой Павлуши Кузнецова (экскурсия). Но лучше, чтобы мысли о книжках по архитектуре принадлежали не металлургу, а строителю. Может быть, старик вроде Степина-плотника? Лаврен Борознов? x x x Ненормальный рабочий день ответственных работников - наследие гражданской войны, периода коллективизации и индустриализации, потом Великой Отечественной войны. Что происходит, когда день наконец изменился в 1953 году! Большегорск и Запорожье связать по соревнованию. x x x Учение Чернышевского до очень низовой русской интеллигенции, как мать Балышева, например, продолжало доходить еще и в семидесятых и в восьмидесятых годах - отчасти потому, что цензурные рогатки задерживали возможность распространения быстрого, отчасти потому, что Россия велика: пока дойдет до глухих углов та или иная брошюра или листовка или сочинение, изданные легально! Балышева была воспитана именно на Чернышевском, чувствовала себя ученицей Чернышевского, "шестидесятницей", была натура цельная, волевая, последовательная во всем - в делах общественных и в делах личных, в отличие от окружавших ее типичных "восьмидесятниц", натур уже рефлектирующих, надломленных, хлипких. x x x Когда учитель ремесленного училища объясняется с Агриппиной Голубевой в любви, он объясняется с ней хотя и простыми, но настолько необычными человеческими словами, полными такого уважения к ней, которых она даже и не слыхала в наше время. Не потому, что таких слов теперь нет, и не потому, что людей таких нет, - так объясняющихся в любви, а просто ей никогда не приходилось такие слышать. x x x Надо отличать резкость и прямоту суждений от грубости, проистекающей от невежества. Это надо хорошо различать. Давно пора начать серьезнейшую борьбу с грубостью в быту, с грубостью в суждениях, с грубостью в критике. В искусстве тоже иные суждения и приговоры произносит топор, а не перо или карандаш, и это приносит только вред, как и всякое невежество. x x x Павел Кузнецов