я в детскую. Оставался у него в старом году еще один должок. Ванька спал. Саша тихонько сел к столу, задержав взгляд на портрете Оли в свадебном платье. Оля загадочно улыбалась ему, прижимая к груди цветы. Сейчас, моя маленькая, я помню, что обещал... На большом листе он печатными буквами писал жене записку. Ту, что не закончил писать тогда, в роддоме. x x x А гости уже ввалились в квартиру. Шумные, веселые. Все друзья и коллеги -- при барышнях или женах. Как же? Праздник ведь! Оля в длинном синем декольтированном платье встречала гостей одна -- Сашка застрял где-то в недрах большой квартиры. Стол ломился. Оля с бабушкой целый день пекли, резали, жарили. Саша с рынка возил еду аж три раза. -- Вить, потрогай, елка живая? -- белокурая Пчелина подружка кокетливо повела плечиком. -- Реально, настоящая. -- Пчела потрогал празднично убранное деревце. Макс Карельский застрял в коридоре. Что за дела! Побросали ему на руки свои шубы и свалили к столу! Он огляделся -- вешалки не наблюдалось. Недолго думая, Макс кинул свой груз прямо на пол. Обнаружив, наконец, шкаф, он загрузил туда все это мохнатое хозяйство. И только тогда присоединился к компании. В конце концов, у него тоже праздник! Только он облюбовал себе местечко за столом, зазвонил мобильник. Черт! -- Да! -- Макс поднес телефон к уху, но ответа дождался извне, от Фила. -- Макс, даю установку! -- Фил похлопал парня по плечу. -- Расслабься! Елизавета Павловна принесла из кухни последний салат, с лососем. -- Ну что, праздник-то будем начинать? -- Филу уже хотелось выпить. И поесть, соответственно. -- А где Саша-то? Случайно не приболел? -- Пчела с интересом взглянул на Олю, немного повзрослевшую и необыкновенно красивую в этом длинном вечернем платье. -- Саш! -- крикнула Оля, собираясь отправиться на поиски потерявшегося в трех соснах мужа. -- Олюшка, не волнуйся, сейчас позову, -- остановила ее бабушка. Саша был обнаружен в детской комнате возле кроватки спящего сына. -- Саша, ну что вы как лорд Байрон? -- укоризненно покачала головой Елизавета Павловна. -- Давайте к столу. Все вас ждут. -- Сейчас иду. -- Саша положил записку в карман и осторожно, чтобы не разбудить, погладил Ваньку по голове. -- Вот он, мужик! -- восторженно прошептал он и запустил карусель из погремушек. Сладкая мелодия сопровождала кружение уточек, курочек и еще каких-то непонятных птичек, лебедей, что ли... x x x -- А вот и я! -- появился в гостиной Саша. Не один, а с куклой-марионеткой. Он умело вел мальчугана, чем-то похожего на Ваньку. -- Иди, открой Кате, -- попросил он Космоса, среагировав на звонок в прихожей. -- А где мама? -- спросил Фил. -- Я ее в Анталию отправил. Пускай отдохнет немного. Пробравшись с "Ванькой" на центральное хозяйское место рядом с Олей, он постучал ножом по бокалу. Дождавшись тишины, начал тронную речь. -- Уважаемые братья и сестры! Извините, что заставил вас так долго ждать. Я хотел бы поднять этот тост... -- сквозь бокал с шампанским он осмотрел готовых к празднику гостей. -- Сейчас Катя с Космосом подтянутся... -- Саша предвкушал готовящийся сюрприз, -- поднять тост за уходящий девяносто третий год. Он был нелегким, он был, надо сказать, очень трудным. Но, тем не менее, несмотря ни на что, мы все-таки живы! А это главное в нашем деле. Поехали! -- он поднес бокал к губам, но успел предупредить, смеясь: -- Пидорасы пьют сидя. В комнату шумно ввалилась сладкая парочка. Катерина, наряженная Дедом Морозом, и Снегурочка-Космос со смешными длинными косицами. -- Тетка, я люблю тебя! -- радостно заорал Саша, перекрывая общий возбужденный гам. -- Катюха, я тебя обожаю! -- У крылечка на площадке... -- завела детский стишок Катерина, поигрывая длинной седой бородой. -- Ковырял я снег лопаткой... -- подхватил фальцетом Космос, сверяясь с записью, накарябанной ручкой прямо на ладони. -- Я не помню, что там дальше, про снег-то? -- запнулся Дед Мороз. -- Только снега было, типа там, мало... -- уже подпивший Кос отыскал на шпаргалке нужную строчку. -- Я Снегурочку слепила... -- дальше Катя помнила. -- В коридор поставила... -- изо всех сил старался говорить по-женски Космос. -- А она растаяла!!! -- грянули они хором под дружный хохот. -- Я люблю вас! -- кричал Саша комичной парочке. Телевизор выдал картинку с торжествующим президентом Ельциным. -- Двенадцать! -- истошно завопила подружка Пчелы. -- Двенадцать! -- панически подхватили остальные. -- О, бьет! Ну, открывайте! Космос, не спи! Осторожно! Ну, скорей, скорее! Не успеем! -- волновался народ. Захлопали пробки шампанского. Пенящийся божественный напиток лили в подставляемые бокалы щедро. Скатерти тоже досталось. Телевизор выдал перезвон, предваряющий бой курантов. -- Дорогая братва! -- Саша заговорил голосом Ельцина. -- Поздравляю вас с наступающим годом Собаки. Желаю, чтоб никто из нас не стал сукой, понимаешь. Елизавета Павловна поджала губки и укоризненно посмотрела на внучку. Оля сделала ей "страшные" глаза. -- Чтобы у нас все было без базара, -- продолжал Саша, ловко имитируя характерные интонации президента, -- а в лопатах полно зелени! Дружное "ура!" совпало с боем курантов. Под куранты Саша и отдал Оле мятый листок, который выудил из кармана. На нем крупными печатными буквами было написано: "ОЛЕНЬКА МОЯ, В ОТЛИЧИЕ ОТ МЕНЯ НАШ СЫН БУДЕТ ЧЕЛОВЕКОМ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ". -- А как я-то тебя... Ты даже не представляешь. Все у нас будет, как ты говоришь, по уму, -- прошептала Ольга. Новый год они встретили поцелуем. Нежным-нежным. Длинным-длинным. Почти как когда-то на свадьбе. Только теперь -- исключительно по собственной инициативе. -- Оленька моя, -- прошептал Саша. И посмотрел на своих. -- Ну, с Новым годом, с новым счастьем! Год кончился. Они повзрослели, словно Фархад унес с собою их юность. Год начинался -- 1994. Каким-то он будет? Этого не знал никто.