Примету тайную скажи. Иахимо Клянусь Юпитером, браслет с руки мной взят! Постум Юпитером поклялся? Значит, правду Он говорит. Тогда кольцо оставь! Да, правда, не украден он! Служанки Ее честны и не пойдут на кражу, - И для кого? Для иностранца? Нет! Вот доказательство ее паденья! Позор оплачен дорогой ценой. Бери заклад! Пусть демоны из ада Венчают вас! Филарьо Спокойнее, мой друг! Всех этих доказательств мало, если Уверен ты... Постум Достаточно вполне! Он с нею спал! Иахимо Вам мало? У нее Под грудью есть родимое пятно; Она гордится этим местом, просит Устами льнуть к нему. Я целовал Его и вновь воскрес для наслажденья, Хотя был сыт! Вы помните про это Пятно? Постум Да! О другом пятне оно Вопит, таком большом, что в преисподней Не вместится! Иахимо Продолжить ли рассказ? Постум К чему мне счет ее измен: одна ли, Иль миллион?! Иахимо Клянусь... Постум Не надо клятв! Ах, клятва в честности жены - солжет! Коль отречешься от рогов, тобой мне Наставленных, - убью! Иахимо Не отрекусь! Постум Будь здесь она - на части растерзал бы! В Британии, перед лицом отца, Так поступлю! (Уходит.) Филарьо Взбешен он, не владеет Собой!.. Пойдем за ним!.. Он может в злобе Все сделать над собой. Иахимо Ну что ж! Пойдем! Уходят. СЦЕНА ПЯТАЯ В Риме, другая комната в доме Филарьо. Входит Постум. Постум Зачем на свет не можем мы рождаться Без женщины? Обмануты мы все! И тот почтенный муж, кого зову я Отцом, был где-нибудь вдали, когда Меня чеканили, - и я был создан Монетою фальшивой. А меж тем Дианой тех времен казалась мать, Как чудом наших дней - жена. О мщенье! Краснея, скромница не раз стыдилась Моих законных ласк и умоляла Сдержать порыв страстей. Старик Сатурн *, Ее увидев, вспыхнул бы! Я чистой, Как снег, ее всегда считал. О дьявол! Иахимо смуглый в час, о нет! скорей, В мгновенье, как кабан лесов германских Упитанный, захрюкав, без борьбы Ее познал... О, если б из себя мне Изъять все женское. Да, громогласно Я утверждаю: все пороки наши - Наследье женщины. От женщин - ложь, И склонность льстить, и наше вероломство, И похоть помыслов, и мстительность, и все Причуды, алчность, честолюбье, чванство, Презренье, ветреность и злой язык!.. Пороки те, что знают мир и ад, Частично ль, полностью ль, да, целиком! - У нас от женщин! Ах, в самих пороках Вы, женщины, всегда непостоянны; Забыв один порок, Пленявший их, они спешат к другому, Что манит новизной! Их прокляну И в книгах опишу, возненавидя! Иль нет! Чтоб мщенье удовлетворить, Им надо дать свершать все, что хотят: Им тоньше пытки не найдет и ад!.. (Уходит.) Занавес ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ СЦЕНА ПЕРВАЯ Британия. Зал для приемов во дворце Цимбелина. С одной стороны входят Цимбелин, королева, Клотэн и вельможи, с другой стороны - Кай Люций со свитой. Цимбелин Чего от нас желает Цезарь Август? Люций Когда наш Юлий Цезарь *, о котором Живет и вечно память будет жить В легендах и молве, смирил ваш край,- Кассибелан, твой дядя, кто прославлен Деяньями и Цезаря хвалой, Дал за себя и за потомков клятву Трехтысячную Риму дань платить Год каждый. Ты же уклоняться начал От платежа. Королева Вот наш ответ: мы больше Платить не станем. Клотэн Юлия второго Меж новых цезарей мир не родит. Наш край - отдельный мир, и дань за воздух Платить не будем мы! Королева Причины, Что дали Риму покорить наш остров, Теперь помогут нам. О, вспомни предков, Король! Твой остров укреплен природой. Под скипетром Нептуна он; его Хранят пучина, отмели и скалы; Пески не пустят вражьих кораблей, Всосав суда вплоть до верхушек мачт. Здесь Цезарь, побеждая, похвалиться Не мог, что, как в других краях, мгновенно "Пришел, увидел, победил" *. Сначала Был побежден, от берегов отброшен И дважды он разбит; суда его, Как жалкие игрушки, гибли в море, Как скорлупа о скалы разбиваясь. Судьба смеялась, и Кассибелан Меч Цезаря готов был захватить; Потешными огнями осветил Он город Люду *, мужество вселяя В британские сердца. Клотэн. Да что тут долго толковать? Мы дани платить не будем! Британия теперь посильней, чем была прежде. Да и у вас теперь уж нет такого Цезаря, как прежде. У Августа нос, может быть, и подлиннее, да руки покороче. Цимбелин. Мой сын! Дай матери договорить! Клотэн. Теперь у многих из нас кулаки такие же здоровенные, как были у Кассибелана. Я не хочу этим сказать, что я тоже из их числа, но и у меня рука здорова! Чтоб мы платили дань?! Какую дань? За что? Вот если б Цезарь сумел завесить одеялом солнце или спрятать луну в карман, ну, тогда мы стали бы платить за свет, а теперь - нет! Нечего и говорить о какой-то дани. Цимбелин Вы знать должны, что были мы свободны, Пока нас не заставил дерзкий Рим Дань заплатить, и Цезарь в честолюбье, Наполнившем весь мир, решил на нас Несправедливо наложить ярмо. Ярмо стряхнуть - долг каждого народа Воинственного. Мы - такой народ! Мы Риму ныне говорим: наш предок Мульмуций * дал законы нам, но их Меч Цезаря чрезмерно изувечил. Долг доблести для нас восстановить Законы, иго чужестранцев сбросив. Пусть в гневе Рим! Нам дал закон Мульмуций!.. Он первым был британцем, на чело Надевшим золотой венец и титул Принявшим короля. Люций Жаль, Цимбелин! Я должен Августа, под чьею властью Побольше королей, чем у тебя Придворных, объявить твоим врагом. От имени его провозглашаю Тебе войну! Гнев будет беспощаден! Что ж до меня - за твой прием, король, Шлю благодарность я. Цимбелин Будь гостем, Люций! Сан рыцаря был Августом мне дан, И, юношей, я под его начальством Служил. Он, дав мне честь, теперь желает Ее отнять! Панноны и Далматы Восстали, чтоб добыть свободу; бритты, Коль не последуют примеру, будут Считаться трусами. Пред Римом трусить Не будем мы. Люций Грядущее покажет! Клотэн. Его величество изволило назвать вас своим гостем! Проведите у нас в веселье денек-другой, а если проведется, то и дольше. Но если вы потом прибудете сюда с иными намереньями, то найдете нас все на том же острове, опоясанном соленой водицей. Если вы силой своего оружья острого выгоните нас с острова, - черт с вами! Остров ваш. Но если вы не завоюете наш остров со всех сторон, так станет ваш остов пищей наших ворон. Лучше не скажешь! Люций Да, принц! Цимбелин Мысль Цезаря я знаю, он - мою; Вы ж будьте гостем дорогим у нас! Все уходят. СЦЕНА ВТОРАЯ Другая комната во дворце. Входит Пэзаньо, читая письмо. Пэзаньо В измене? Как? Зачем не пишешь, кто Чудовищно клевещет на принцессу? О господин! Чьим ядом странным слух Отравлен твой? Кто - гнусный итальянец, Что мог отраву влить в твой мозг делами И словом злым? Ее измена? Нет! За верность мучится она. Измена?! Не как жена, а как богиня, сносит Нападки, что способны сокрушить Любую добродетель. Господин мой! Ты ниже стал жены душой, как прежде Рожденьем ниже был. Во имя клятв Тебе служить - велишь убить принцессу? Чтоб я ее предательски убил?! Чтоб пролил кровь?! Коль это службой честной Считаешь ты, - нечестен я. Ужель Ты счел меня таким бесчеловечным, Что мог мне дать приказ: "Убей ее!" (Читает.) "Она сама тебе поможет в этом, Прочтя письмо!" Проклятая бумага, Черней чернил, что на тебя легли! О лист без чувств! Участник в этом деле, Как смеешь белым быть! Она идет! Я притворюсь, что мне приказ неведом, Входит Имоджена. Имоджена Что нового, Пэзаньо? Пэзаньо Письмо от господина моего. Имоджена Твой господин одновременно мой! Ах, каждый астролог умом гордился б И знал грядущее, коль ведал звезды, Как почерк мужа я! Пускай же строки Твердят мне про любовь, что муж здоров, Доволен всем, но только про разлуку Молчат! Ах, грусть сама лекарством будет И силы даст любви. Будь всем доволен, Но не разлукой! (Срывает восковую печать.) Добрый воск! Вас, пчелы, Благодарю за воск, печать на тайне! Иное воск любовникам несет, Чем должникам: одним грозит тюрьмою, Амура тайну для других хранит. Молю богов, чтоб вести были добры! (Читает.) "Ни грозный приговор, ни гнев твоего отца, будь я схвачен в его королевстве, - ничто не пугает меня. Я готов на все, только бы ты, бесценная моя, вернула мне жизнь, позволив бросить на тебя мой взор. Знай: я в Камбрии, в Мильфордской гавани, и поступай так, как повелит тебе твоя любовь. Счастье любимой - это единственная забота того, кто верен своим клятвам и любви, растущей с каждым днем. Леонат Постум". Коня! Коня! Крылатого коня! В Мильфорде* он?! Прочти! (Дает письмо.) Скажи, Пэзаньо, Далеко ль это?! Коль по пустякам Неделю путь туда, мне ль не домчаться За сутки?! Ты, Пэзаньо, как и я, Ждешь встречи с ним; в мечте нетерпеливой Сгораешь ты, но все ж не так, как я! Не так, как я! Нет ничего огромней Моей мечты его обнять. Скажи И громче, громче, как любви наперсник, Ты радостью мой слух переполняй! Скажи: Мильфорд желанный далеко ли? Какое счастье для Уэльса город Такой вмещать! Как нам уйти украдкой? Как скрыть отлучку на такое время? Ведь долог путь к Мильфорду и назад! Сперва: как нам уйти? К чему искать Нам оправданий для того, что нами Еще не сделано?! Об этом - позже! Скажи, как много миль за день проехать Верхом мы можем? Пэзаньо Двадцать миль с трудом С рассвета до заката, но не больше. Имоджена Что? Человек, плетущийся на казнь, Так медленно б не ехал! Мчатся кони В ристалищах быстрей песка в часах! Ступай, вели служанке, чтоб больною Прикинулась, сказав, что уезжает К отцу. Добудь дорожный мне наряд. Не слишком пышный, а такой, как носят Крестьянки здесь. Пэзаньо Обдумать бы все надо! Имоджена Друг! Лишь вперед глядеть могу я! Справа И слева, сзади - все закрыл туман. Не вижу сквозь него! Ступай! Приказ мой Ты выполнить скорее не забудь! В Мильфорд! О, лишь в Мильфорд открыт мне путь! СЦЕНА ТРЕТЬЯ Уэльс. Горная местность. Среди скал - пещера. Из нее выходят Бэларий, Гвидерий и Арвираг. Бэларий День так хорош, что стыдно быть под кровлей, Коль низок кров! Нагнитесь, дети! Вас Кров учит головы склонять пред небом И солнцем утренним. У королей Так потолок высок, что и гигант, Чалмы не сняв, не склонится пред солнцем. Благодаренье небу!.. Мы в пещере Живем, но наши души благодарней Души вельмож. Гвидерий Привет! Арвираг Привет, о небо! Бэларий Пора на лов! Спешите на вершину, Вы легконоги; мой - в долину путь! Когда вам покажусь я с вороненка, Поймите: место, где стоим мы, нас Растит иль уменьшает. Я твердил вам, Что при дворе за службу чтут не службу Достойную, а то, что там привыкли Считать за службу. Рассудите, дети, И утешайтесь тем, что часто жук Броней из крыльев больше защищен, Чем плавающий в воздухе орел. Поверьте: жить, как мы живем, - отрадней, Чем в униженье жить. Богаче мы Бездельников, стремящихся к подачкам: Их шелковый наряд взят в долг; поклон Отвесит им, но долга не простит им Их кредитор. Нет! Лучше наша жизнь! Гвидерий Ты опытен, а мы, птенцы, чьи крылья Слабы, летаем близ гнезда, не зная Окрестный воздух. Коль в покое счастье - Мы счастливы. Ты, знавший скорбь, - под старость Покою рад. Нам эта жизнь - темница Неведенья, как злостным должникам, Боящимся покинуть дом и встретить Заимодавца. Арвираг Чт_о_ другим мы скажем. Как ты, состарившись? Как станем мы В пещере коротать день зимний, хмурый, Когда декабрьский ветер за стеной Завоет злобно? Мир нам незнаком! Как звери - мы: хитрей лисы - в охоте, Смелей волков - в добыче; храбро мы Тех гоним, кто от нас бежит. Как птицы, Мы клетку превращаем в клирос, вольно Неволю воспевая. Бэларий Что за речи?! Когда б вы знали городов корыстность, Двора пороки! Трудно двор покинуть, Жить в нем - труднее!.. Путь к вершине крут - Нельзя не пасть! Иль скользок: страх паденья - Страшней паденья! Тяжек труд войны: Во имя славы ищешь ты опасность И в поисках находишь смерть, помянут Не чаще похвалой, чем клеветой. О, сколько раз, наградою за доблесть Хулу прияв, ты кротко переносишь Несправедливость! Жизнь моя сама Об этом повествует: я изранен Мечами Рима; первым в славе был Любимцем Цимбелина; и лишь вспомнят Храбрейших, - назовут меня; я был Как дерево, что гнется под плодами. Настала ночь - и буря или воры, Сорвав с меня плоды, сорвав листву, Совсем нагим оставили меня Под стужею. Гвидерий Изменчивое счастье! Бэларий Я говорил вам: я вины не знал, Но оклеветан был двумя лжецами. Король поверил лживым клятвам их, Что с Римом тайно я сдружился. Вскоре Был изгнан я, и вот уж двадцать лет Безлюдье скал - весь мир мой. Я Живу в свободе славной и хвалений Здесь небу больше возношу, чем прежде За все года. Пора идти вам в горы! Не для охотников слова такие! Кто первый дичь убьет, царем тот должен Быть на пиру, а два других - служить. Как при дворе, бояться нам не надо Отравы. С вами встречусь я в долине! Гвидерий и Арвираг уходят. Природы вспышки трудно подавлять! Не знают юноши, что оба - принцы, А Цимбелин - что живы сыновья! Они меня отцом считают; я Их в простоте взрастил, среди пещеры, Где в рост и стать нельзя; они мечтой Стремятся во дворец; в делах ничтожных - Как царственны они! Когда рассказ Веду о подвигах моих старинных Я со скамьи трехногой, Полидор, Наследник Цимбелина (он - Гвидерий Отцом был назван), в пламенном восторге Речам внимает. Только я скажу: "Так пал мой враг, а так ему на шею Я наступил!" - как кровь царей ему Лик озарит, чело покроет потом, Й жестами дополнен мой рассказ! Кадвал (он - Арвираг) к моим рассказам Внимателен и проявляет часто Свой нрав горячий... Чу! зверь поднят ими!.. Король! Лишь совести моей и небу Известно: изгнан я несправедливо! Я ж сыновей похитил у тебя, Тебя лишив наследников, как ты Меня - всего! И дети Эврифилу, Кормилицу, любя, как мать, досель Гроб чтут ее! Меня отцом считают: Бэларий прежде - Морганом я ныне Зовусь для них... Да! Поднят ими зверь! (Уходит.) СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ Вблизи Мильфордской гавани. Входят Пэзаньо и Имоджена. Имоджена Ты слез с коня, сказав: Мильфорд уж близок. Сильней, чем жаждет мать дитя увидеть, Мильфорда жажду я! Ах, где же Постум?| О чем ты думаешь? Зачем глядишь Так дико на меня? Зачем, Пэзаньо, Ты так вздохнул? О, коль нарисовать Тебя таким, то вышла бы картина Душевной пытки. Перестань смотреть. Иль я сойду с ума! О, что случилось? Ты мне зловеще подаешь письмо?! Коль в нем весна - так улыбнись скорее, Останься мрачным, коль в письме зима!.. Да! Почерк мужа!.. В Риме, где умеют Готовить яды, муж отравлен мой И, околдованный, попал в беду он? Ответь, Пэзаньо; речь смягчит удар, Что мне несет письмо, удар, который Стать может роковым. Пэзаньо Читайте сами! Нет в мире никого, к кому была бы Судьба жесточе, чем ко мне! Имоджена (читает). "Пэзаньо! Твоя госпожа осквернила непотребством мое ложе, кровь льется из моего сердца; измена Имоджены доказана. У меня не вичтожные подозренья. Доказательства так же велики, как мое горе, и так же верны, как, я надеюсь, будет верным мое мщенье. Вся моя надежда на тебя, мой Пэзаньо! Если ты не хочешь стать клятвопреступником, ты должен стать моим мстителем. Пусть Имоджена погибает от твоей руки! Убей ее в Мильфордской гавани, куда ее приведет мое письмо. Если ты не убьешь распутницу И не убедишь меня в ее гибели, то я сочту тебя за сообщника ее бесчестья и за такого же изменника, как она сама". Пэзаньо К чему мне острие меча? Письмо Ей грудь пронзило... Жало клеветы Порой меча острее, крокодила Ужаснее!.. Она на крыльях ветра Летит, пятная королей, и женщин, Вельмож, и девушек, и королев; Змеей ползет в могилы, отравляя Их тишину. Что с вами, госпожа? Имоджена Я неверна? Что значит - быть неверной? Лежать без сна, о милом помышляя? Лить слезы? Если ж одолеет сон, Вдруг милого увидеть в страшной грезе И вскрикнуть в ужасе? Неверность это? Скажи! Пэзаньо Увы, принцесса! Имоджена Я неверна? Когда Иахимо мужа Звал ветреным, - казалось, клеветал он, А он был прав. Муж, может быть, пленен Раскрашенною римскою сорокой; Я ж, бедная жена, кажусь ему Нарядом старым, но таким богатым, Что бросить жаль. Сначала на куски Изрезать надо. О, мужские клятвы,- Предатели! Твердит измена мужа: Все лицемерно, что на вид - добро. Добра в душе нет, ах, добро - приманка Для женщины! Пэзаньо Послушайте меня... Имоджена Энея ложь * заставила считать Лжецами - искренних, а плач Синона * Убил доверье к праведным слезам. Никто не сострадал печали! Постум Своим поступком честность запятнал, А честь и благородство он ославил Изменою и ложью. Друг! Будь честен Хоть ты: приказ исполни господина! Свидетельствуй: ему послушна я. Я вынула твой меч, бери его, Пронзи им сердце мне, приют невинный Любви! Будь тверд! В нем пусто, в нем лишь - горе; Твой господин, там бывший всем богатством,- Отсутствует. Рази, свершай приказ! Мне кажется, что, храбростью блиставший, Здесь трусишь ты? Пэзаньо Прочь, меч презренный! Руку Тобой не оскверню! Имоджена Что сделал ты?! Убить ты должен, иначе преступишь Ты волю Постума. Самоубийство - Пред небом грех! Рука моя дрожит! Вот сердце! Ах! Но чем-то грудь прикрыта; Прочь все, что есть! Не надо сердцу лат! (Вынимает письма.) О грудь, ты для меча ножны! Что это? Писанье мужа верного! Прочь, прочь! Вы стали ересью, сгубили веру Мою. Для сердца больше вы не щит! Жрец лживый паству глупую обманет Совсем легко. Страдает от обмана Обманутый, но тот, кто обманул,- Тот горших мук не сможет избежать. О Постум, ты, заставивший меня Ослушаться отца и отказать В моей руке искателям державным,- Увидишь ты: моя любовь была Не частою, а редкостною в жизни. Мне думать горько, как ты скорбно вспомнишь Меня, когда забудешь страсть свою К той, кем ты ныне, Постум, увлечен. Скорей, Пэзаньо! Мясника ягненок Торопит сам: "О, где твой нож?!" Не медли Ты выполнить приказ, который так же И мне желанен! Пэзаньо Верьте! Не заснул Я ни на миг с тех пор, как получил я Приказ. Имоджена Так выполни и спать ступай! Пэзаньо Скорей ослепну я, не спав! Имоджена Зачем же Ты начинал? Зачем ты столько миль Меня обманывал? Скажи, зачем мы здесь? Зачем ты утруждал меня, себя, Коней? Зачем заставил дом покинуть, Коль мне в него обратный путь закрыт? Зачем, зайдя далеко, тетиву Ослабил ты, когда перед тобою Желанный зверь?! Пэзаньо Выигрывая время, От порученья я хотел уйти. Послушайте, что я сумел придумать, Принцесса! Имоджена Что ж! Труди язык болтливый! Я непотребной названа была! Так клевета душе наносит раны, Что их не залечить ничем. Пэзаньо Я думал, Вы не вернетесь во дворец. Имоджена Конечно, Коль ты меня убьешь. Пэзаньо Нет, никогда! Коль я хитер, как честен, то мой план Окончится добром. О да! Обманут Мой господин! Не может быть иначе! Злодей, искусный в лжи, обоим вам Сумел нанесть жестокую обиду! Имоджена Иль я распутница?! Пэзаньо Клянусь: о нет! Я донесу, что вы убиты мною, И смерти вашей знак пошлю кровавый, Исчезновенье ваше из дворца Весть подтвердит. Имоджена А что я буду делать? Где стану жить? И как? Какая радость Меня ждет в жизни, если я для мужа Мертва? Пэзаньо Тогда вернитесь ко двору! Имоджена Как? Вновь к отцу? Чтоб снова подвергаться Назойливой любви? Страшней осады - Любовь ничтожного и грубияна. Несносный Клотэн! Пэзаньо Коль не при дворе - В Британье места нет вам! Имоджена Где ж мне жить? Иль солнце, день и ночь бывают только В Британье? Мира часть она, но с ним - Не целое одно! В пруду огромном - Гнездо лебяжье. И в других краях Мы можем жить. Пэзаньо Я рад, что мысль стремится У вас к иным краям. Посол из Рима В Мильфорде будет завтра. Коль послу Вы не раскроете свой тайный план, Коль скрыть удастся то, что знать нельзя Ему, то вы, с послом пустившись в путь Таинственный, но к цели приводящий, - Приблизитесь к супругу своему, Хотя не так, чтоб наблюдать за ним. Вас ежедневно сможет извещать Молва людская об его деяньях! Имоджена Но как мне поступить? Скажи скорей! Пусть скромности моей грозит опасность, Но не бесчестье!.. Пэзаньо Что же! Хорошо! Забудьте, что вы - женщина, привычку Повелевать - смените послушаньем., А робость нежную, служанку женщин, - Бесстрашным мужеством! Пусть бойким станет Язык, в ответах - быстр, насмешлив, дерзок И злей хорька! Как ни прискорбно вам (Нет средств иных!), со щек - долой румянец! Пусть солнца луч целует жадно их!., Долой наряд изящный, хитроумный, В котором вы прекрасны были так, Что, видя вас, великая Юнона * Завидовала вам! Имоджена Кончай скорей! Цель слов поняв, уже себя мужчиной Я чувствую. Пэзаньо Вам надо стать мужчиной!.. Я вам предусмотрительно в мешке Все нужное привез: камзол, штаны И шляпу. Их надев, скорей примите Вы облик юноши. Вам, молодой, Нетрудно это. К Люцию явившись, Проситесь стать слугой, пропойте песню! Прослушав вас, коль музыку он любит, Охотно выполнит он просьбу вашу И примет вас... Достойный человек, Он добродетелен! Чтоб жить в чужбине, - Я средства дам, чтоб вам не знать нужды Теперь и впредь! Имоджена Единый утешитель, Оставленный богами мне! Идем! Да! Все решим и все устроим быстро Мы в добрый час. Решась на этот подвиг (С ним свыклась мысль), - я с царственной отвагой Его осуществлю! Прошу: идем! Пэзаньо Но мне пора уже проститься с вами: Коль при дворе отсутствие мое Заметят, то сочтут, что я пособник Побега вашего. Возьмите склянку (Дар королевы): в ней - состав ценнейший. Коль станет плохо на земле иль в море, Один глоток - и вмиг пройдет болезнь. В тени дубов наряд мужской наденьте. Пусть боги вас хранят. Имоджена Благодарю. Уходят. СЦЕНА ПЯТАЯ Комната во дворце Цимбелина. Входят Цимбелин, королева, Клотэн, Люций и придворные. Цимбелин Прощай! Счастливый путь. Люций Благодарю, Король. Велит скорей вернуться Цезарь *, Мне горько передать ему, что вы - Враг Цезарю. Цимбелин Но быть под римским игом Не хочет наш народ, а королю Отстать в желанье властном от народа - Постыдно! Люций Вас прошу мне дать конвой, Чтоб проводил меня он до Мильфорда. Желаю счастья вам и королеве! Цимбелин Сопутствовать послу прошу вас, лорды. Ему почет вы должный окажите. Прощай же, храбрый Люций! Люций Руку, принц. Клотэн Как друг, ее даю, но скоро станет Она рукой врага. Люций Укажет время Нам скоро победителя! Прощайте! Цимбелин Посла до переправы чрез Северн * Вы проводите, лорды. Добрый путь! Люций и часть придворных удаляются. Королева Чело нахмурив, он ушел! Нам слава, Что хмур он из-за нас. Клотэн Все к лучшему!.. Войны желали храбрые британцы. Цимбелин О происшедшем Августу посол Уж написал. Готовить колесницы И всадников должны мы поскорей: Войска, что в Галлии, Рим переправит К нам быстро, приведя их в боевой Порядок. Королева Нам теперь дремать не время, Решительность и быстрота нужны. Цимбелин Разрыва ждав, готовились к войне мы. Но, королева, где же наша дочь? Не вышла к римлянам она навстречу, Свой утренний нам долг она, наверно, Забыла. Видим в ней мы злую волю, А не покорность. Эй, скорей позвать Ее сюда! Прощали мы ее Чрезмерно долго. Один из слуг уходит. Королева Повелитель наш! С тех пор как изгнан муж, - уединенья Дочь ваша ищет. Время лишь излечит Ее... Вы к ней - молю - не обращайтесь С жестокой речью: ей упрек, что нож, Наносит рану, раны же - готовят Ей смерть! Слуга возвращается. Цимбелин Ну! Где она? Чем непокорность Оправдывает? Слуга Дверь к ней заперта, Ваше величество! Мы в дверь стучали, Ответить нам никто не пожелал. Королева При встрече с ней последней умоляла Она затворничество ей простить; Ее болезнь препятствует ей утром Долг выполнять, приветствуя отца. Она просила вам сказать об этом; В заботах каждодневных я забыла Сказать вам... Цимбелин Что? Дверь заперта? Давно я Не вижу дочь! Пусть будет ложным то, Чего боюсь! (Уходит.) Королева Мой сын! И ты ступай. Уже два дня не видно и Пэзаньо. Ее слуги. Ступай найди его! Клотэн уходит. Слуга, заступник Постума! Страшись! Мой яд с тобо