душевных качеств_, который должен был бы стать примером, если бы где-то расцветал равный тебе? {**} Тощая скудость живет в том пере, которое не придает своему предмету _хотя бы_ небольшой славы, но тот, кто пишет о тебе - если он сможет _только_ сказать, что ты есть ты, - облагородит свое описание. Пусть он скопирует то, что в тебе написано _природой_, не ухудшив того, что природа сделала таким совершенным, и такая _точная_ копия прославит его ум, заставив всех восхищаться его стилем. Ты к своей благословенной красоте добавляешь проклятье тем, что любишь хвалу, отчего хвала тебе становится хуже. {* Сбивчивый синтаксис первой строки дал комментаторам пищу для различных толкований; впрочем, различия между толкованиями здесь не очень существенны для понимания общего смысла. ** Другими словами: никто не может превзойти тебя красотой; если есть на свете кто-то столь же прекрасный, то он только твоя копия.} Кто скажет в похвалу тебе слова, Богаче этих: ты есть ты и только? Внимать им у кого еще права? И в чьей еще казне сокровищ столько? Не вылезет тот стих из нищеты, Что похвалою не добавит чести, Но тот, что просто скажет: ты есть ты, Украсит и себя с тобою вместе. Все, что тебе природою дано, Копируя, ничуть он не прибавит, Правдивое рисуя полотно, И тем себя повсюду он прославит. Но блага не во всем твои милы: От той хвалы твои горчат хвалы. Перевод С. Степанова Кто скажет лучше? "Ты есть только ты", - Возможно ли превыше восхваленье? Чей образец природной красоты С твоим богатством выдержит сравненье? Бездарен стихоплет, и стих убог, Коль адресату не прибавит славы; Кто передать пером искусным смог, Что ты есть ты, - лишь тот Поэт по праву. Пусть копию с тебя напишет он - То, что природой создано как чудо, И красоты цветущей эталон Его перо и ум восславит всюду. А ты внимаешь лести, что пятном Легла на чудном облике твоем. Перевод С. Шестакова 85 My tongue-tied Muse in manners holds her still, While comments of your praise, richly compiled, Reserve their character with golden quill And precious phrase by all the Muses filed. I think good thoughts, whilst other write good words, And like unlettered clerk still cry 'Amen' To every hymn that every spirit affords In polished form of well-refined pen. Hearing you praised, I say, "Tis so, 'tis true', And to the most of praise add something more; (But that is in my thought, whose love to you (Though words come hindmost) holds his rank before. Then others for the breath of words respect, Me for my dumb thoughts, speaking in effect. Моя Муза, у которой связан язык, вежливо молчит, в то время как хвалебные речи тебе, пышно составленные, запечатлеваются в письменах {*} золотым пером, в драгоценных выражениях, отточенных всеми Музами. У меня хорошие мысли, тогда как другие пишут хорошие слова, и, как неграмотный клирик, я все время восклицаю "Аминь!" на каждый гимн, который способный дух рождает в изысканной форме, утонченным пером! Слыша, как тебя восхваляют, я говорю: "Это так, это верно", и к самой большой хвале я добавляю что-то еще, но это - в мыслях, где любовь к тебе стоит в первом ряду, хотя _мои_ слова оказываются последними. Поэтому уважай других за воздух слов, _а_ меня - за немые мысли, которые говорят по-настоящему. {* По мнению некоторых комментаторов, "their" в этой строке оригинального издания является опечаткой и должно быть исправлено на "thy"; в таком случае возможно прочтение: "запечатлевают твою натуру".} Моя немая Муза все молчит, А толки о тебе слышны кругом, И превосходно похвала звучит, Написанная золотым пером. Мне мысли по нутру, другим - слова, На все, что слышу, я "Аминь" твержу, Как служка, грамотный едва-едва, И сладостного гимна не сложу. Поддакиваю: "Так и есть", "Вот-вот", Когда тебя расхваливают всласть, Но в глубине души любовь живет, Которая затмит любую страсть. Ты в них цени умение блеснуть, А в немоте моей - нагую суть. Перевод Игн. Ивановского Косноязычна Муза у меня, И нет во мне таланта, как в ином, Который, образ дивный сохраня, Тебя восхвалит золотым пером. Он чудно пишет, я лишь полон дум, Скажу "Аминь", как подойдет пора В том гимне, что создал великий ум В шлифовке утонченного пера. "Конечно", "Это так" - слова мои, Когда звучит величественный стих, Но сколько мыслей в чувствах о любви И сколько чувства в помыслах моих; Его стихи цени за красоту, Меня за мыслей тихих немоту. Перевод А. Кузнецова 86 Was it the proud full sail of his great verse, Bound for the prize of all-too-precious you, That did my ripe thoughts in my brain inhearse, Making their tomb the womb wherein they grew? Was it his spirit, by spirits taught to write Above a mortal pitch, that struck me dead? No, neither he, nor his compeers by night Giving him aid, my verse astonishnd. He, nor that affable familiar ghost Which nightly gulls him with intelligence, As victors, of my silence cannot boast; I was not sick of any fear from thence; But when your countenance filled up his line, Then lacked I matter, that infeebled mine. Его ли гордый наполненный парус великих стихов, держащих курс к этому бесценному трофею - тебе, запер мои созревшие мысли в моем мозгу, превращая для них в гробницу чрево, в котором они выросли? Его ли дух, который духи научили писать {*} так, как смертным не дано, лишил меня дара речи? Нет, это не он и не его ночные сотоварищи, помогающие ему, привели в замешательство мой стих. Ни он, ни _его_ любезный знакомый дух, который еженощно пичкает {**} его знанием, не могут, как победители, похвалиться моим молчанием, я вовсе не был обессилен страхом из-за них; Но когда твоя внешность наполнила его строки, тогда я лишился предмета, _и_ это обессилило мои стихи. {* По мнению части комментаторов, здесь содержится намек на Чапмена, якобы утверждавшего, что его учил писать дух Гомера. ** В оригинале - "gulls", производное от устаревшего существительного "gull" (глотка).} Быть может стих его, что галеоном Могучим яростно к тебе стремится, Мой превращает ум - живое лоно Едва рожденных мыслей - в их гробницу? Иль дух его, от демонов полночи Такою властью слова наделенный, Что смертным превзойти его нет мочи, Сражает в прах мой стих ошеломленный? Нет, ни он сам, ни демон, что лукавя Ему ночные образы внушает, Победой легкой надо мной не вправе Похвастаться - не то меня смущает. Не в силах ты сдержать ему похвал! Вот отчего в душе моей обвал. Перевод О. Дудоладоеой Его ль стихов могучих паруса Меня великолепием сразили, Дум робких заглушили голоса И в гроб их колыбель преобразили? Его ли дух, что с духами привык Общаться, к вечной приобщаясь музе, Сковал заклятьем бедный мой язык? Отнюдь! ни он, ни те, что с ним в союзе. Пускай его дурачит гость ночной Любезною и вкрадчивой беседой, Я нем не от восторга, - надо мной Они не могут хвастаться победой. Пока тебя он славит, я молчу: Петь хором не могу и не хочу. Перевод Г. Кружкова Его ль стихов могучее ветрило, Что, как за призом, за тобой стремится, Утробу мыслей сделало могилой? И мозг для зрелых мыслей - как гробница. Его ли дух, что духами писать Обучен много лучше, чем другие, Сразил меня? Не могут испугать Меня его помощники ночные. Ни он, ни призрак тот, ему родной, Что ночью знаньем пичкает его, Пусть не трубят победу надо мной - Из них не устрашусь я никого. Но стих его собой наполнил ты - Вот в чем моей причина немоты. Перевод В. Николаева Неужто парусник его стихов, Пустившись в путь к тебе, бесценной цели, Лишил меня необходимых слов И мысль мою прикончил в колыбели? Неужто дух его сломил меня, С другими сговорившись потаенно? Нет, вся его полночная родня Не нанесет моим стихам урона! Ни он, ни добродушный домовой, Который по ночам его дурачит, Не властны над моею головой, Не этот страх передо мной маячит. В его стихах твое лицо встает. Мне твоего лица недостает. Перевод В. Орла Не стих его, на гордых парусах Держащий курс к тебе, заветной цели, Виной тому, что разум мой зачах И мысли гибнут в нем, созревши еле. Не дух его, что духами учен Писать, как смертным недостанет мочи, Виной, что дара речи я лишен, - Ни он и никакие тени ночи. И пусть к нему любезен призрак тот, Кому в ночи перо его внимало, Не их союз мне запечатал рот, Искусства их я не боюсь нимало. Но он стал петь о прелестях твоих, И, их лишась, мой обессилел стих. Перевод А. Шаракшанэ Его ль поднявший парус гордый стих, К твоим богатствам повернув кормило, Хоронит зрелость замыслов моих, Мой мозг-утробу делая могилой? Его ли дух бессмертною строкой Заветный дар мой предает забвенью? О нет! Ни он, ни друг его ночной Убить во мне не могут вдохновенья. Ни он, ни тот, кто тайно при свечах Перу его диктует предписанья, Верх надо мною не возьмут; и страх Не есть причина моего молчанья. Когда его созданья ты хвалил, Тогда лишь я умолк, лишенный сил. Перевод С. Шестакова 87 Farewell, thou art too dear for my possessing, And like enough thou know'st thy estimate: The charter of thy worth gives thee releasing; My bonds in thee are all determinate. For how do I hold thee but by thy granting, And for that riches where is my deserving? The cause of this fair gift in me is wanting, And so my patent back again is swerving. Thy self thou gav'st, thy own worth then not knowing, Or me, to whom thou gav'st it, else mistaking; So thy great gift, upon misprision growing, Comes home again, on better judgement making. Thus have I had thee as a dream doth flatter, In sleep a king, but waking no such matter. Прощай, ты слишком дорог, чтобы я тобой владел, И, вероятно, тебе известна твоя цена. Привилегия твоих достоинств дает тебе свободу, _тогда как_ мои права на тебя ограничены, ибо как я могу обладать тобой иначе, нежели с твоего соизволения, и чем я заслуживаю такое богатство? Оснований для такого прекрасного дара во мне нет, поэтому мой патент _на обладание тобой_ отходит назад. Ты дарил себя, не зная своей ценности или же ошибаясь во мне - _том_, кому ты _себя_ дарил; поэтому твой великий дар, переросший такую недооценку, возвращается обратно [домой] _теперь_, когда ты пришел к более правильному суждению. Так я владел тобой - как в приятном сне: мне снилось, что я Король, а проснувшись, _я увидел, что нет_ ничего подобного. Прощай! Ты слишком дорог для владенья. Ты цену знаешь сам свою отлично, Имеешь льготу на освобожденье, Ведь право на тебя не безгранично. Могу ль тебя удерживать я доле? И разве клад такой мне по заслугам? Ты мне дарил себя по доброй воле - Я отдаю патент рукою друга. Себя ты отдавал, цены не зная, Иль ошибался ты во мне, быть может; Но дар твой, из ошибок вырастая, Вновь дома - ныне ты рассудишь строже. Что мой ты, сон шептал мне прямо в уши. Во сне - король, никем я стал, проснувшись. Перевод В. Николаева Прощай! Я слишком дорожу тобою, Чтоб клад такой держать в своем владенье; Твое богатство возросло с лихвою; И сам желаешь ты освобожденья. Удерживать? - старания напрасны, Коль не имеешь ни заслуг, ни званья; Нет, не достоин я щедрот прекрасных, Ты вправе возвратить свои даянья. Своей цены не зная, безрассудно Вручил ты бедняку подарок знатный; И чтобы не растратить дар твой чудный, Теперь его я отдаю обратно. Мне снилось: я король, в моей ты власти; Но это было лишь во сне, к несчастью. Перевод С. Шестакова 88 When thou shalt be disposed to set me light, And place my merit in the eye of scorn, Upon thy side against myself I'll fight, And prove thee virtuous, though thou art forsworn: With mine own weakness being best acquainted, Upon thy part I can set down a story Of faults concealed wherein I am attainted, That thou in losing me shall win much glory; And I by this will be a gainer too, For, bending all my loving thoughts on thee, The injuries that to myself I do, Doing thee vantage, double vantage me. Such is my love, to thee I so belong, That for thy right myself will bear all wrong. Когда ты вознамеришься меня принизить и выставить мои достоинства на осмеяние, я выступлю на твоей стороне против себя и буду доказывать, что ты добродетелен, хотя ты нарушил клятву; лучше всех знакомый с собственными слабостями, _выступая_ на твоей стороне, я могу рассказать о скрытых пороках, которые меня бесчестят, _так_ чтобы, расставшись со мной, ты получил всеобщее одобрение. И я от этого тоже буду в выигрыше, так как все мои мысли - с любовью о тебе, _и_ обиды, которые я наношу сам себе, - если они благо для тебя, - вдвойне благо для меня. Моя любовь такова - я так _всецело_ принадлежу тебе, - что ради твоей правоты снесу любую обиду [несправедливость]. Когда себя, пресытясь, оправдать Захочешь, бросив на меня пятно, Я сам себя злословию предать Готов, чтоб быть с тобою заодно. Свои пороки достоверней всех Могу изобразить, и наш разрыв Тебе послужит к чести, а не в грех, Опасные подробности прикрыв. Твою победу встречу, не скорбя, Вдвойне я стану радоваться ей: Что удалось мне защитить тебя И сделать все по прихоти твоей. Я не боюсь остаться не в чести - Лишь от бесчестья бы тебя спасти. Перевод О. Дудоладовой Когда меня посмешищем на суд Ты выставишь, смеясь со всеми вместе, Я сторону твою приму и тут В защиту правоты твоей и чести. Скажу, мол, это я всему виной И, мол, никто тебя винить не вправе - И в результате твой разрыв со мной Окажется тебе лишь к вящей славе. Тебя своим позором обелю, Себе при этом выгоду имея: Хоть брошен я, но я тебя люблю, Ты будешь прав - и буду прав вдвойне я. И дабы не постиг тебя позор, Любой готов принять я приговор. Перевод С. Степанова 89 Say that thou didst forsake me for some fault, And I will comment upon that offence; Speak of my lameness, and I straight will halt, Against thy reasons making no defence. Thou canst not (love) disgrace me half so ill, To set a form upon desired change, As I'll myself disgrace, knowing thy will: I will acquaintance strangle and look strange, Be absent from thy walks, and in my tongue Thy sweet beloved name no more shall dwell, Lest I (too much profane) should do it wrong, And haply of our old acquaintance tell. For thee, against myself I'll vow debate, For I must ne'er love him whom thou dost hate. Скажи, что отказался от меня из-за какого-то проступка, и я _сам_ буду говорить _осуждающе_ об этом прегрешении; заговори о моей хромоте {*}, и я сразу начну спотыкаться [запинаться], против твоих доводов никак не защищаясь. Ты не можешь, любовь моя, опорочить меня вполовину так зло, чтобы придать _благовидную_ форму желаемой перемене, как я сам опорочу себя, зная твою волю: я _скрою_ [подавлю] знакомство с _тобой_ и буду вести себя как чужой, буду сторониться мест, где ты бываешь, и на моем языке твоего сладостного, возлюбленного имени больше не будет, чтобы я, по своей простоте, не совершил ошибки и случайно не выдал нашего старого знакомства. Ради тебя я клянусь спорить с самим собой, так как я не должен любить того, кого ты ненавидишь. {* По мнению большинства комментаторов, здесь речь идет не о физической хромоте, а о моральной слабости или изъянах творчества.} Чтоб оправдать разрыв, ты оболги, Найди во мне изъян - я подыграю: Скажи, мол, хром на обе я ноги, Безропотно я тут же захромаю. Сколь низким ты меня ни назови, Чтоб выглядеть в своей измене краше, Себя сильней унижу, из любви, И в корне пресеку знакомство наше. Не попадусь я взору твоему И нежное твое забуду имя, Чтоб нашего знакомства никому Не выдал голос звуками своими. С собой бороться стану что есть сил - Не мил тебе, я и себе не мил. Перевод С. Степанова Ты прав во всем - не спорю я с тобой: Винишь в пороке - я не отрицаю, И если мне внушишь, что я хромой, То я и в самом деле захромаю. Захочешь ссоры - не ищи предлог, Сам груз вины взвалю себе на плечи: Не ты - я брошу сам себе упрек, Сам стану избегать желанной встречи И отвернусь! Да, раз мне дорог ты, Твое вовеки имя не открою, Чтоб пищи не давать для клеветы - Как будто ввек чужие мы с тобою. Кто враг тебе, того не потерплю: Тебе не мил - себя не возлюблю! Перевод И. Фрадкина 90 Then hate me when thou wilt, if ever, now Now while the world is bent my deeds to cross, Join with the spite of Fortune, make me bow, And do not drop in for an after-loss. Ah do not, when my heart has scaped this sorrow, Come in the rearward of a conquered woe; Give not a windy night a rainy morrow, To linger out a purposed overthrow. If thou wilt leave me, do not leave me last, When other petty griefs have done their spite, But in the onset come; so shall I taste At first the very worst of Fortune's might; And other strains of woe, which now seem woe, Compared with loss of thee, will not seem so. Что ж, отвернись от меня, когда пожелаешь, но лучше сейчас - сейчас, когда мир вознамерился быть во всем против меня; объединись со злобой Фортуны, заставь меня согнуться, а не стань последней потерей. Не приди, когда мое сердце избежит этой _нынешней_ печали, в арьергарде побежденного горя; не добавь к бурной ночи дождливое утро, оттягивая задуманную погибель. Если желаешь бросить меня, не бросай меня в последнюю очередь, когда другие, мелкие бедствия _уже_ нанесут свой ущерб, но приди с первым натиском _бед_, - так я испробую сразу наихудшую силу Фортуны, и другие горести - которые теперь кажутся горем - по сравнению с потерей тебя уже не покажутся таковыми. Порви со мной, но в эти дни порви, Когда весь мир преследует меня. Сегодня стань врагом моей любви, Не задевая завтрашнего дня. Все тяжкие удары отразив, Последнего удара мы не ждем. Не заменяй же мне, пока я жив, Ночную бурю утренним дождем. Оставь меня, но не потом, когда От мелких бед я буду сам не свой, А нынче, чтобы главная беда Была мне сразу послана судьбой. Тебя лишиться - худшая из бед, В сравненья с ней других как будто нет. Перевод Игн. Ивановского Уж если так - возненавидь скорей, Покуда мир навис свинцовой тучей. Обрушь удар со злой судьбой моей, Но только после - я прошу - не мучай. И если как-то справлюсь я с бедой, Не стань тогда последнею невзгодой - Пусть не утихнет ураган ночной В обычном сером утре без исхода. И коль разрыв, то сразу - не потом, Когда все сгубит мелкая морока. Уйди сейчас, чтоб твой уход, как гром, Открыл мне суть свирепой мощи рока. Чтоб понял я сквозь горечь прошлых бед, Что жизнь лишь в том, со мной ты или нет. Перевод Б. Кушнера Да, разлюби, коль хочешь; но - сейчас, Когда весь мир готов меня распять. Объединись с Фортуной в этот раз, Чтоб позднею утратою не стать. И если я избавлюсь от печали, Разбитому врагу не помогай; Ночь бурную дождливым днем венчая, Погибели моей не отдаляй. И коль оставишь, то не в поздний срок, Когда пройдут все беды чередой; Оставь сейчас, чтоб я изведать мог Неистовую мощь Фортуны злой. Померкнет все, о чем томлюсь, скорбя, В сравнении с потерею тебя. Перевод В. Николаева Коль ты решил уйти, то в эти дни, Когда держусь я из последних сил. С Фортуной заодно меня согни, Но в спину мне удар не наноси. И если устою в сраженьи трудном, Не подменяй поверженных врагов; Ночь грозную закончив хмурым утром, Когда я к пораженью не готов. Оставь меня, но Не последним, нет! Иди смелее первым в этот бой, Чтоб я узнал еще до мелких бед Всю злобу, затаенную судьбой. И то, что для меня теперь беда, Бедою не покажется тогда. Перевод В. Скворцова И если бросишь, брось меня теперь, Теперь, когда я предан страшным карам; Не будь последней из моих потерь, Порви со мной - и не тяни с ударом. Порви теперь, а не когда-нибудь, Когда из бед я выйду безмятежным; Ты ливнем после бури в ночь не будь И не тяни с разрывом неизбежным. И если бросишь, то не надо ждать, Пока всю горечь бед своих измерю: Порви со мной теперь и дай познать Сперва наигорчайшую потерю. И сколь ужасна ныне жизнь моя, Тебя утратив, не замечу я. Перевод С. Степанова Коль быть отвергнутым мне суждено, Так пусть - теперь, когда кругом несчастье. Согни, с Фортуной злобной заодно, Меня своим презреньем в одночасье. Дав сердцу с горем справиться своим, Не насылай вослед другого горя. За ночью бурной утром грозовым Не разразись нежданно, ночи вторя. Коль хочешь бросить - так бросай, не жди, Когда все мелкие случатся беды. Вперед других напастей напади, Чтоб худший жребий сразу я изведал. И рядом с этим боль других утрат Покажется мне меньше во сто крат. Перевод А. Шаракшанэ 91 Some glory in their birth, some in their skill, Some in their wealth, some in their body's force, Some in their garments, though new-fangled ill, Some in their hawks and hounds, some in their horse; And every humour hath his adjunct pleasure, Wherein it finds a joy above the rest; But these particulars are not my measure: All these I better in one general best. Thy love is better than high birth to me, Richer that wealth, prouder than garments' cost, Of more delight than hawks and horses be; And having thee, of all men's pride I boast: Wretched in this alone, that thou mayst take All this away, and me most wretched make. Некоторые гордятся своим рождением, некоторые - мастерством, некоторые - богатством, некоторые - силой своего тела, некоторые - нарядами, хотя и дурными, _сшитыми_ по новой моде, некоторые - соколами и гончими, некоторые - лошадью, и каждому нраву соответствует своя отрада, в которой он находит наслаждение превыше всего; но эти частности - не моя мерка; все это я превосхожу в одном, наилучшем: твоя любовь для меня лучше высокого рождения, ценнее богатства, великолепнее дорогих нарядов, доставляет большее удовольствие, чем соколы и лошади, - и, обладая тобой, я хвалюсь всем, чем гордятся люди, несчастный только тем, что ты можешь забрать _у меня_ все это, сделав меня самым несчастным. Иной так горд рождением своим, Иной - богатством, силой и умом, Иной - одеждой, модой одержим, Иной - борзыми, соколом, конем. Что ж, каждому свое: кто в чем находит И счастие, и радость бытия. Меня же это все с ума не сводит, Совсем в другом величье вижу я. Твоя любовь важней, чем знатный род, Дороже золота, забав милей, Нарядней прихоти капризных мод, И с нею я - богаче королей. Но можешь ты лишить меня всех благ, И в тот же миг я стану нищ и наг. Перевод А. Васильчикова Кто хвалится рожденьем, кто - уменьем, Кто - золотом, а кто - телесной силой, Кто - плохо сшитым модным облаченьем, Кто - псами, соколами иль кобылой. Своя есть радость в склонности любой, Она другие в чем-то превосходит, Но частности не властны надо мной, Кто лучшее и целое находит. Твоя любовь мне знатности важней, Дороже злата и одежд главнее, Милее соколов, собак, коней, И я, тобой владея, все имею. Но это все способен ты отнять, И я ничтожным сделаюсь опять. Перевод В. Николаева 92 But do thy worst to steal thyself away, For term of life thou art assured mine, And life no longer than thy love will stay, For it depends upon that love of thine. Then need I not to fear the worst of wrongs, When in the least of them my life hath end; I see a better state to me belongs Than that which on thy humour doth depend. Thou canst not vex me with inconstant mind, Since that my life on that revolt doth lie. О what a happy title do I find, Happy to have thy love, happy to die! But what's so blessed-fair that fears no blot? Thou mayst be false, and yet I know it not. Но соверши худшее - укради себя _у меня_; _все равно_ на срок _моей_ жизни ты верно [гарантированно] мой, и моя жизнь продлится не дольше, чем твоя любовь, так как она зависит от этой твоей любви. Значит, мне нет нужды опасаться худшего из зол, когда в наименьшем из них моя жизнь найдет свой конец; я вижу, что мое положение лучше, _чем казалось_, - оно не определяется твоим настроением. Ты не можешь мучить меня непостоянством души, так как _сама_ моя жизнь зависит от твоей перемены. О, какое право на счастье я нахожу - счастье иметь твою любовь, счастье умереть! Но есть ли что-то настолько благословенно прекрасное, что не боится пятна? Ты можешь быть неверен, а я - не знать об этом. Расстаться мне с тобой не суждено, И в жизни я не буду одинок, Любовь и жизнь, как целое одно, Закончатся в один и тот же срок. Не побоюсь я наихудших зол, Мне меньшее опаснее всего; Я вижу - безвозвратно я вошел В зависимость от нрава твоего. Непостоянная душа твоя, Надеюсь, не решится мне солгать. Какой счастливый жребий выбрал я, Счастливым быть и в счастье умирать. Но счастие мое пятнает страх: Вдруг я не вижу лжи в твоих словах? Перевод А. Кузнецова Тебе не скрыться от моих очей, Пока я жив, - судьба связала нас; Но нет мне жизни без любви твоей; Разлюбишь ты - и я умру тотчас. Страшна ли наихудшая беда, Коль меньшее из зол меня убьет? Я лучшего достоин, чем всегда Твои причуды принимать в расчет Изменой ты не можешь досадить - В момент сразит меня такой удар. О, счастлив я тобой любимым быть И счастлив буду смерть принять как дар! Но есть ли где блаженство без пятна? Боюсь, ты лжешь, и ложь мне не видна. Перевод С. Шестакова 93 So shall I live, supposing thou art true, Like a deceived husband; so love's face May still seem love to me, though altered new; Thy looks with me, thy heart in other place: For there can live no hatred in thine eye, Therefore in that I cannot know thy change. In many's looks, the false heart's history Is writ in moods and frowns and wrinkles strange, But heaven in thy creation did decree That in thy face sweet love should ever dwell; What e'er thy thoughts or thy heart's workings be, Thy looks should nothing thence but sweetness tell. How like Eve's apple doth thy beauty grow, If thy sweet virtue answer not thy show! Так я буду жить, полагая, что ты верен, похожий на обманутого мужа; поэтому _видимость_ [лицо] любви может по-прежнему казаться мне любовью, хотя она переменилась, и _только_ твоя внешность со мной, _а_ твое сердце в другом месте, - ведь в твоих глазах не может жить ненависть, значит, по ним я не могу узнать о перемене в тебе. Во внешности многих _людей_ история неверного сердца написана в настроениях, странных гримасах и морщинах, но при сотворении тебя небо постановило, чтобы в твоем лице всегда жила сладостная любовь, - какими бы ни были твои мысли или движения сердца, твой вид должен выражать только сладость. Как похоже на яблоко Евы произрастает твоя красота, если твоя драгоценная добродетель не отвечает твоему виду! Что ж, буду жить, тебе поверив вновь, Как муж обманутый. Ведь так легко Любовным взглядом подменить любовь: Глаза со мной, а сердце далеко. Твой взгляд остался ясен и открыт, Он тот же, что и день назад, и год. А у других угрюмый странный вид Невольно их измену выдает. Но небеса распорядились так, Чтобы любовь в лице твоем жила. Какой бы в мыслях ни таился мрак, Твое лицо не выражает зла. Несешь ты кротко красоту твою, Точь-в-точь как Ева - яблоко в раю. Перевод Игн. Ивановского Что ж - видно, рогоносцем мне тогда Дни суждено влачить: любовь почила! Но видимость ее жива всегда - Твой взор горит, хотя душа остыла; Глаза невинны, и попробуй в них Подметить перемену настроенья - Читаешь правду на лице других: Взгляд недовольный, на губах - презренье. Но иначе решили небеса, Когда тебя искусно создавали: В душе погасло пламя, но глаза Пылают и не видно в них печали. Как Евы яблоко, ты зла залог: Красиво разукрашенный порок. Перевод И. Фрадкина 94 {*} They that have pow'r to hurt, and will do none, That do not do the thing they most do show, Who, moving others, are themselves as stone, Unmoved, cold, and to temptation slow - They rightly do