Оцените этот текст:








     В свои неполные 16 лет  этрусская  княжна  Василиса  Прекрасная  была
похищена из родительского дома атлантообразным циклопом без имени, роду  и
племени  и  унесена  за  тридевять  земель  на  Канальские  острова, что
прикрывали в те времена путь к Атлантиде. Циклоп с вожделением разорвал на
пленнице джинсовый сарафан, швырнул  ее  на  золотую  кровать  с  пуховой
периной и приступил к делу.
     Запомним: Земля тогда была помельче, Атлантического  океана  еще  не
было, Понт Эвксинский напоминал  большую  гоголевскую  лужу, а  Босфорско
-Дарданельская канава соединяла эту лужу со Средиземным ставком.
     Но сперва покончим с циклопом.






     Циклоп оказался побочным продуктом какой-то  очередной  вонючей  АЭС,
хотя работал под натурального атланта: носил фетровую  шляпу  с  павлиньим
пером, сморкался в носовой платок и говорил на  разных  языках. Не  сразу
распознали  его  псевдоатлантическую  суть  -  атланты  таких  техногенных
двойников  отлавливают  и  используют  в  качестве  дефицитной  добавки  к
ракетному топливу.
     Поначалу, как и подобает солидному жениху, техноген  выказывал  самые
серьезные намерения: засылал в  Этруссию  сватов, обещал  княжне  небо  в
алмазах и райскую жизнь у молочных рек с  кисельными  берегами  где-то  на
Кольцах Урана, но так и не добился  взаимности. Получив  вместо  рушников
гарбуз, циклоп озверел и показал себя во всей красе -  ради  своей  похоти
разорил  пол-царства-государства, пожег  три  княжества  и  угробил  уйму
народу. Поставил ультиматум ребром: пока не приведут княжну, подавай  ему
каждую ночь в постель нецеловану красну девицу.
     Смешного мало...
     Подавали...
     А  что  было  делать  -  ни  меч-кладенец  не  брал  одноглазого, ни
пуля-дура, ни  штык-молодец. Вообще, нашествия  техногенных   циклопов,
драконов и гигантских слизистых чудищ-юдищ  из  нашего  светлого  будущего
были в те времена обычным делом - ползет такое жирное, безголовое, и  жрет
чернозем с глиной, оставляя за собой глубокий пустой  овраг; ну  и  жизнь
человеческая  недорого  стоила: за  один  фунт  изюму   наемные   соловьи
разбойники могли насмерть  убить, а  за  понюх  табаку  -  на  всю  жизнь
покалечить.
     Такие цены.
     Циклоп  оказался  диким, глупым, толстокожим, необразованным   и,
вдобавок к букету, неспособным на ЭТО дело... Велит девице раздеться и всю
ночь напролет таращит на нее единственный глаз, пускает слюни, возится  да
елозит, а что дальше делать - не знает. А может и знает, но не может. Куда
ему, техногенному! Спасибо, хоть отпускает живьем домой. А  дома  -  никто
замуж не берет, и пальцами показывают. Девицы поначалу хихикают, а потом в
слезы:
     - Невинные мы, непорченные, непорочные!
     Но поздно: сопливые отроки уже вымазали ворота дегтем, а  пуще  всех
старается богатыренок Ивашка-дурашка - несется, сломя  голову, во  главе
малолетней оравы с ведром и квачем, как с флагом.
     Хоть бы за дело, а то  обидно, и  срам  один. И  никому  ничего  не
докажешь, циклоп справок не дает. А Ивашке-дурашке девицы обещали отрезать
оный отросток, когда подрастет.
     Смешного мало...
     Ничего смешного тут нет...
     Не знали этрусские богатыри, как отделаться от этой напасти. Послали
в Атлантиду гонца-скорохода жаловаться на произвол: "снизойдите, заберите
супостата на топливо"; но гонец где-то по дороге запил и  сгинул. Послали
второго - запросил в Царь-Граде политического убежища. Третий, олимпийский
чемпион в марафоне, был почти у цели, даже наблюдал в  бинокль  атлантские
Воздушные Замки и одноглазых атлантов, держащих небо...
     Но приплыла из гольфстримского пролива бутылка из-под шампанского, а
в ней записка:

                   "Тону иду ко дну сообщите в КГБ"

     И все...
     А что именно сообщить в Кагэбэ? Давненько что-то  к  ним  в  Этруссию
никто из племени Кагэбэ не наведывался...
     Надеялись современники Василисы, что младая княжна сама сообразит что
к чему... Намекали даже:
     - Чего тебе стоит, а?
     Но та - ни в какую!
     - Девичья честь, - говорит, - дороже!
     "Ишь ты, какая! - молча сокрушались богатыри. -  Небось  не  убудет,
если заради спасения этрусской нации даст разок одноглазому. "
     Хотели, значит, сразу убить  двух  зайцев: и  девичьей  честью, как
щитом, оборониться, и собственное алиби в глазах потомков соблюсти.
     - Хрен с ней - сколько той чести? Отправьте меня! - вызывалась Дунька
Шалая Дура. - Уж я циклопа вокруг пальца обведу, уж я ему это дело оторву,
уж я нацию спасу!
     - Уж, - отвечали богатыри. - Не, ты не годишься. Тут нужна непорочная
Жанна д'Арк.
     Обижалась Дунька-шалая: мол, это  еще  с  гинекологом  глянуть  надо,
какая-такая княжна  непорочная; и  никто  не  ведал, что  первой  тайной
девичьей любовью влюбилась Василиса Прекрасная  в  Ивана-дурака. То  ЭТАК
глянет в глаза при встрече (у ней глаза синие-синие, и у  него  тоже), то
случайно к руке прикоснется... Однажды так осмелела, что бицепс пощупала:
     - Ух ты, какой!
     Хотелось ей любви и защиты, да не созрел еще Ванька для этого дела  -
для настоящей любви, то есть. О чем-то, конечно, он  смутно  догадывался,
что-то предчувствовал; мимоходом нескольких девок успел попортить - да все
не то; зато к  Василисе  питал  нежное  уважение  за  ее  беззащитность  и
строгость нрава - за то, что семечки не лузгает где  ни  попадя, подол  в
насмешку, как Дунька-шалая не задирает, к циклопу на  поругание  не  идет.
Ему присесть бы на пеньке, разобраться  в  себе  да  заманить  княжну  на
сеновал (она бы сама пошла), да ласково привести в исполнение (чему  быть,
того не миновать, - тут и сказке конец), да  где  ему, дураку, в  его-то
годы, разбираться в темных лабиринтах психоанализа. Чужая душа -  потемки,
а своя - ночь беспросветная.
     Все от  княжны  отвернулись, некому  стало  ее  защитить. Ее  отец,
светлейший   князь   Василий    Ардалионович    Рюрикс    (из    латышских
стрелков-варягов) погиб в битве с драконом Реактором Четвертым; а  матушка
княгиня Розалинда Силантьевна Хазарская (из  тех, "неразумных  хазаров"),
скончалась от тоски по мужу и от радиационных последствий этой  же  битвы,
когда Василисе едва исполнилось  пять  лет. Так  что  этрусские  богатыри
втихаря  порадовались  такому  исходу  -  похищение  Василисы   Васильевны
произошло не без их молчаливого попустительства (можно так промолчать, что
яснее слов будет)  -  и, засучив  рукава, в  который  раз  принялись  за
восстановление порушенного народного хозяйства.
     Откуда им было знать, что обнаженные красоты Василисы Прекрасной  так
прельстили видавшего виды  техногена, что  тот  совсем  оплошал, потерял
голову вместе с фетровой шляпой и под утро уснул у нее  на  груди, закрыв
единственный, никогда не закрывавшийся глаз и позабыв  в  кармане  камзола
лазерное зеркальце в титановой оправе. Василиса лежала под ним ни жива, ни
мертва. Из сопла циклопа выдувались искры, от храпа  содрогался  Воздушный
Замок, храп был слышен в самой Атлантиде. Ощущение  такое, будто  угодила
под паровоз, но главная девичья драгоценность оставалась при ней в  полной
целости и сохранности, а рыдать по разорванному пакистанскому сарафану  не
было никакого времени. Василиса  выдралась  из-под  зловонного  чудовища,
овладела его могущественным  оружием, едва  дождалась  восхода  солнца  и
первым же солнечным зайчиком сожгла циклопа к  чертовой  матери  вместе  с
периной и золотой кроватью.
     Осталась от кровати застывшая золотая лужа, а  от  циклопа: фетровая
шляпа, волшебное зеркальце и сожженное, но не сгоревшее "Дело о  Четвертом
Реакторе" в архивах племени Кагэбэ на Лубянке - дела Кагэбэ не горят, как
известно.






     Откроем "Дело"...
     Прав, безусловно  прав  старший  оперуполномоченный  Кагэбэ  Всеволод
Чердаков в том, что именно в память о подвиге Василисы  Васильевны  Рюрикс
(она же Прекрасная, она  же  премудрая)  древние  египтяне  установили  в
Нубийской пустыне нержавеющую стелу из химически чистого железа, а древние
римляне  переиначили  Василису  в  Европу, а  техногенного  циклопа  -  в
божественного аписа. Эллинская легенда о похищении Елены Прекрасной  -  из
той же оперы.
     Бесконечно прав старший  опер  Всеволод  Чердаков  -  в  основе  всех
позднейших сюжетов о любовных хищениях с международными осложнениями лежит
история этрусской Василисы Прекрасной ("этрусски", по  теории  Чердакова,
разговорное сокращение от "это русские").
     Прав кагэбист, создавший  свою  лингвистическую  теорию  не  в  тиши
мягкого кабинета, а в полевых условиях пространственно-временной  дыры  от
провалившегося в века Саркофага. Кстати, Киеву опять повезло: в результате
знаменитого  Карпатского  землетрясения  199... года, Четвертый  Реактор
заодно с Саркофагом хитроумно рванули  на  волю  сквозь  земной  разлом  в
обратном направлении пространства-времени, прободав сквозную  дыру  аж  до
самых шумеров. Ищи-свищи! А из той дыры, как из рваной торбы, в  Этруссию
посыпались оборванцы-богатыри всех времен и народов на  любой  причудливый
женский вкус.
     Прав, прав Всеволод Чердаков! Таких бы спецов нам побольше - горя  бы
не знали.
     Закроем "Дело".






     Что происходило в дальнейшем на родине  Василисы  Васильевны  -  тоже
доподлинно известно.
     Кое-как отстроившись с братской помощью племени Кагэбэ через пять лет
за четыре года, узнали богатыри от проезжих  гишпанских  купцов-близнецов,
перегонявших велосипеды в Армению, о  погибели  супостата  и  о  воцарении
Василисы Прекрасной над Канальскими островами.
     Сказывали купцы-близнецы, слезая с верблюдов и развязывая кушаки:
     - Обижена ваша Василиса Васильевна  на  весь  белый  свет. Даров  не
принимает, дипломатических сношений ни с кем  не  устанавливает, зато  по
дешевке поставляет в Атлантиду девиц легкого  поведения, сбивая  цены  на
мировом рынке.
     И еще сказывали купцы-близнецы, не закусывая после первой чарки:
     - Двинулась ваша Василиса Васильевна на сексуальной почве почище того
циклопа. Наложила на Гишпанию непристойную дань - подавай ей  каждую  ночь
нового жениха в раскладную койку. Не  любит, вишь, в  золотых  кроватях
разнеживаться. "И чтоб был, - кричит, - как огурчик! " Губа не  дура! А  с
первым лучом солнца, коль не угодил жених, того  служанки-амазонки  -  со
скалы да в море с камнем на шее. Никто еще не угодил, сказывают.
     - Урезоньте ее! - слезно просят гишпанские купцы-близнецы братья Изюм
и Шолом Фордмазоны, закусывая  после  второй  чарки  кошерным  бройлерным
куренком. - Это ж поголовное выбивание гишпанского семенного фонда! На вас
одна надежда!
     Почесали богатыри в затылках. Вспомнили, как обидели сироту... Вот  и
комплексует она.
     - Нехорошо получается, -  задумался  Иван-дурак, вымахавший  к  тому
времени в первостатейного племенного быка-производителя -  лишь  железного
кольца в ноздрю не хватает. - Не пассаран получается.
     А братья Изюм и Шолом  развязали  языки  и  сказывают  после  третьей
чарки, закусывая хлебом-солью и шматом сала:
     - Слух идет по Древневековью: запаслись атланты достаточным  топливом
и навострили лыжи на  свои  Кольца  Урана. Надоело  атлантам  чужое  небо
держать, надоело торчать затычкой в чужой озоновой дыре. "С озоном у  вас,
- говорят, - порядок. С временем у вас, - говорят, - непорядок. Временная
дыра у вас". Время наше им, вишь, не нравится. Бросают  нас  на  произвол
судьбы, черт с вами, вот вам дорога к непочатому континенту.
     - Налей, Дунька, фармазонам на коня... На верблюда, то-бишь, -  велит
Иван-дурак. - Авось чего еще вспомнят.
     Выпили купцы на верблюда, похлопали Дуньку-шалую пониже спины:
     - Хороша Дуняша, жаль, что не наша! - и сказывают Ивану на ухо:
     - Пойди туда (не слышно "куда"), зайди к тому (не слышно  "к  кому"),
скажи, что после исходов атлантов разверзнется  новый  океан, и  случится
потоп не хуже библейского. Там знают, что делать. На, закури "Кэмел".






     Закурил Иван заморское зелье, призадумался.
     Поздно понял Иван свою  ошибку: промашка  вышла, не  ему  досталась
Василиса Прекрасная... Больно стало Ивану, загрустил  Иван; а  гишпанские
верблюды напились днепровской воды, отбились от  Полкана  и  Шарика, ушел
караван к горе Арарат, где братья Фордмазоны угодили в  плен  к  янычарам,
пришлись ко двору, возвысились до тайных советников Осман-паши, сказывали
ему  сказки, жили  припеваючи  и  положили  начало  двум   многочисленным
племенам: известным затурканным евреям - родоначальник Изюм, и  знаменитым
франкмасонам, от которых все беды в мире - отец-основатель Шолом.
     Тем временем взглянули богатыри свежим взглядом на свои  шлакоблочные
хоромы-хрущебы  Второго  татаро-монгольского  домостроительного  комбината
"Имени шахтера Мамая", на терема, покрытые картонным шифером, на  мазанки
под гнилой соломкой... Заскучали богатыри. Стало им себя жаль.
     Чувствуют, чего-то им не хватает в этой жизни, а чего - не понятно.
     -  Слышь, атланты  уходят... -  говорит  Емельян, который  однажды
говорящую щуку из колодца времени вытащил, а потом на радостях  спьяну  на
печи по Этруссии ездил.
     - Слышу, не глухой, - отвечает Демьян, который ту  волшебную  щуку  в
уху запустил и богатырей той ухой так угощал, что все потравились.
     - Кому ж, интересно, достанется атлантическое наследство?
     - Василиске нашей, Прекрасной, кому ж еще? - бередит  богатырям  душу
боцман Себастьян, известный авантюрист, сбежавший из экспедиции Христофора
Колумба и затаивший зуб на самого адмирала. - У нее ж волшебное  зеркальце
- забыли? Это ж тебе не автомат Калашникова!
     Вот чего не хватает  богатырям  -  лазерного  зеркальца  в  титановой
оправе.
     - С таким оружьем - да на ведмедя! - размечтался Роман  (генетический
корень будущей царской династии).
     - С таким оружьем - да на циклопа! - витает в облаках Ульян  (находка
для Института марксизма-ленинизма - пращур семьи Ульяновых).
     - С таким оружьем - да  на  атланта! -  строит  воздушные  замки  Ян
(Яшкина фамилия  вообще  была  дьявольской, произносилась  с  оглядкой  и
сплевывалась через левое плечо: Бронштейн! )  А  красные  девицы  тыквенные
семечки лузгают и над ними смеются:
     - Тю, дурни! Развоевались!
     - Раздел Атлантиды - это им не щук потрошить и не Дуньку делить!
     Иван же дурак притушил окурок и молвил так:
     - Делать нечего, придется нам, братья, спасать  гишпанский  семенной
фонд. Надобно  построить  морскую  флотилию, отправиться  на  Канальские
острова, бухнуться головой в ножки матушке Василисе Васильевне, признаться
ей во всенародной любви и умолить ее вернуться в Этруссию...
     Прикинули богатыри: а что, умно! Фонд  -  фондом, не  в  гишпанском
семенном фонде дело... Иван не совсем дурак -  родимые  морские  царицы  с
волшебными зеркальцами на дорогах не валяются...
     - Ну, решили? - торопит Иван.
     - Не нукай, не запрягал. А кто будет головой об пол в ножки бухаться?
     Боязно богатырям. Подумать надо.
     А вдруг, не дай Боже, глянет на них Василиса Васильевна  и  вспомнит,
как пять лет назад всем народом подбивали  ее  отдаться  одноглазому?.. А
помнит ведь, не забыла... Страшно  подумать! Как  сверкнет  синими-синими
очами, как вытащит из шикарной своей запазухи волшебное зеркальце...
     - Головой об пол бухаться - это я на себя беру, отвечает  Иван-дурак.
- Будет вам половой акт.
     Понятно богатырям: у Ивана-дурака свой  дурацкий  интерес. Не  нужно
Ивану волшебное зеркальце, а нужен Ивану половой акт. Охота  Ивану-дураку
отведать настоящей любви с  Василисой  Прекрасной  в  Воздушном  Замке  на
походной койке.
     - Да перед Ванькой  ни  одна  баба  не  устоит, любая  даст  -  хоть
Дунька-шалая, хоть  царица  морская! -  убеждает  богатырей  Христофоров
боцман. - Скажем ей: гляди, чем плох? Во, вымахал! Хоть в зубы гляди, хоть
куда... Возьми, не бойся, пощупай. Попробуй на  вкус, на  цвет. Испытай!
Если Ванька не  подойдет  -  другие  найдутся. Выбирай  мужа-регента  при
царской своей особе, володей нами! А  не  то  -  не  глянем, что  царица
морская, а всей  командой  устроим  тебе  всенародную  любовь. Тоже  мне,
гишпанская  королева! Гляди, все   как   на   подбор: Баян-стихоплет,
Емельян-балбес, Кирсан-истукан, Колян-жлоб, Лукодьян-вахлак,
Прохан-придурок, Роман-буян, Саливан-бревно, Ульян-жиган, Харлам-кулак,
Яшка Бронштейн - тьфу, тьфу, тьфу - и множество других женихов, яко грязи.
Всех со скалы не перебросаешь, кого-нибудь да оставишь  на  развод, новых
богатырей народим.
     Себастьян-боцман - известный  хам. Ему  легко  говорить  -  народим.
Боцман не жених, а пропойца.
     - А коль на развод не оставит?
     - Тогда подадим в Кагэбэ заявку на быков-производителей из Рязанского
военно-политического училища, - отвечает Иван-дурак.
     - А где флот возьмем, если строить лень?
     - Я вам достану.
     У Ивана-дурака на все есть ответ.
     Ладно, в могиле прохладно. Любовь любовью, а надо  бы  Ивана  женить,
чтоб девок поменьше портил, да заодно сообщить в Кагэбэ: библейский  потоп
на носу, там знают что делать. Пусть спасают Этруссию от наводнения.
     Сочинили  челобитное  заявление: "Нижайше  просим  воспомоществовать
нашей скудности... ", снарядили Ивана победнее -  телогрейка, лапти, сума
переметная; ушел Иван-дурак в дыру времени: туда - не знает куда, за  тем
не знает за чем.
     Взялся - ходи. Как в шахматах.
     Быстро сказка сказывается...






     Ушел, значит, Иван-дурак в столицу нашей родины Москву и сгинул. Нету
его месяц, второй...
     Загрустили красны девицы  по  Ивану, вспоминают  ненаглядного. Всем
Ванятка хорош - на спор лбом расшибет дубовый стол, добрый  конь  под  ним
прогибается, а более ведра горилки Иван не пьет, во всем меру знает, да не
в постели - в постели он словно буйный тур, нет  ему  равных  в  Этруссии:
бьет копытом, бодает рогом, куда там Зевесову апису! Приговор свой  девицы
помнят, да кто ж возьмет такой грех на душу?..
     (Было дело: наточили вострый ножик, подослали ему Дуньку Дуру  Шалую;
вернулась Дунька по утру чуть  жива, упала  на  пороге, ножик  обронила,
проспала весь день до вечера, а проснувшись, сказала, дрожа  в  коленках:
"Красота, - сказала Дунька, - спасет мир. Не могу таку красоту  по  живому
резать". )
     Нет Ивана. Третий месяц пьют богатыри горькую, третью Луну пропивают.
Луна заглядывает в колодец времени - ау, Иван! Не видно Ивана. Всю горькую
из цистерны выпили, что в прошлую навигацию им из Кагэбэ  доставили. Зима
на носу, белы мухи кружляют, а тут девки младые  взяли  за  моду  из  дому
тикать.
     Одна удрала, вторая...
     - Куды?!
     Отвечают Глаша-холера и Даша-фанера:
     - На кудыкину гору рвать  помидору. К  матушке  Василисе  Васильевне
Рюрикс на Канальские  острова  в  услужанки-амазонки. Имеем  приглашение,
да-с! Она и приголубит, и замуж за атланта выдаст с неслабым приданным. От
вас дождешься!.. Не хотим в этой временной даре  прозябать. Хотим  носить
французские бюстгальтеры, видеть  небо  в  алмазах, купаться  в  молочных
реках, пить шампанское "Мадам Помпадур" и закусывать кисельными берегами.
     -  Дуры-от! Амазонки-лесбиянки! Киселя  вам   лаптем   хлебать   не
перехлебать, в французских бюстгальтерах воду носить не переносить!
     - От таких слышим! Прощайте! А Ивану-дураку, кобелю, передайте: все
одно ему это дело отрежем!
     - От, дешевки!
     - Жмоты!
     Последнее слово всегда за ними.
     Пятая удрала, шестая - Танька-пустая и Сонька-толстая.
     Совсем обеспокоились богатыри. Кричат в колодец времени:
     -  Эй, Иван! Чтой-то  стало  холодать! Поспешить  надобно! Давай
флотилию, слышь?
     А из колодца шепелявое эхо:
     - Шиш-шиш-шиш-шиш-шиш-шиш-шиш-шиш-шиш-шиш-шиш...
     Видать, долго дело делается... Родить можно! Богатырям хуже нет, чем
ждать, рожать и догонять. Богатырям уже невтерпеж.
     Весна пришла, лютики-цветочки, самое  время  для  половых  актов  и
атлантических походов. Девиц на цепи держат, чтоб не бегали. Куда там! По
утру  просыпаются  -  десятая  удрала, одиннадцатая   -   Роза-заноза   и
Муза-стервоза. Кричат богатыри в колодец времени (большой  такой  колодец,
квадратный, из него разрушенный саркофаг до сих пор торчит):
     - Чаво так долго, Иван?
     А эхо им отвечает:
     - Путч у нас здесь, распад империи, переворот говна в природе. Пришла
на  Лубянку  какая-то  хунта, ревизует  оперативные  планы, сворачивает
стратегические программы -  ужас  что! "Баобабы! -  кричит, -  бабоебы!
Комитет Государственных Безработных! " Слова-то  какие  знает!.. И  уходят
андроповские еще кадры в отставку, двух слов  связать  не  могут, окромя:
"Што делаеца, што делаеца!.. " Жгут архивы, пепел  летит, в  Москве  из-за
пепла затмение солнца. Но  ваше  дело  правое! Скажите  "спасибо"  оперу
Чердакову  -  уходя  в  отставку, хватило  ему  последних  сил  подписать
челобитную и дать той бумаге ход. Так что хунту пока обошли  на  повороте,
крутанули колесо истории по спирали в нашу пользу. Погодьте малость еще.
     - А кто это говорит?
     - Много знать будете. Лучше запишите в "Повесть Временных Лет" - жил,
мол, в вашем светлом будущем добрый человек  Всеволод  Иванович  Чердаков,
куратор ваш, Миклухо-Маклай, который вам к  7-му  Ноября  цистерну  спирта
пожаловал. Мух не обижал, в подвалах Энкавэдэ никого  не  расстреливал, а
расставлял слова на бумаге, искал общие корни: Этруссия, Пруссия, Руссия,
Грузия... и делал из тех  корней  далеко  идущие  фальси... квалификации.
Выражаем ему в веках свою благодарность.
     Поковыряли богатыри в носах. Эху легко говорить -  "погодьте  малость
еще". А тут пятнадцатая удрала, шестнадцатая - Лида-обида и Люба-либидо. А
Файка-наводчица и  Нинка-уборщица  ждут  не  дождутся  вызова  от  матушки
Василисы Васильевны - как только, так сразу! Беспокоятся богатыри - это  ж
прямое нарушение демографического равновесия! Вроде, как у  гишпанцев, но
наоборот - у тех семенной фонд сеять некому, а у нас - не во что!






     Как вдруг в  одну  безлунную  ночь  поднимается  из  колодца  времени
башенный  кран  и  некий  незнакомец  в  десантном  костюме  "листопад"  с
новеньким орденом "Дружба народов" передает этрусским богатырям в качестве
безвозмездного дара в порядке помощи слаборазвитым странам три подержанных
парохода  Днепровской  речной  флотилии  -   "Новиков-Прибой", "Всеволод
Вишневский" и "Александр Корнейчук", а впридачу бездонный рюкзак  "адидас"
с бутылочным жигулевским пивом.
     - На, похмелись пока.
     Принюхались богатыри - этрусским духом пахнет...
     Пригляделись...
     - Иван? Дурак!
     - На себя не похож! - голосит Дунька-шалая.
     И заводит Иван-дурак чужими словами да не свои речи:
     -  Канальские  острова  -  это  вам  не  Крыжополь, Атлантида  -  не
Мотовиловка, непочатый мериканский континент - не кукурузный початок. Есть
стратегический план... Ходи, Дунь, отсель стелить постель, не  твоего  ума
это дело... План, говорю, такой: прорваться с боем на Канальские  острова,
напомнить Василисе Васильевне об ее  коренном  этрусском  происхождении  и
подписать  договор  о  дружбе  и  сотрудничестве  на  вечные   времена   с
последующим продлением. Одним таковым государственным актом  сразу  решаем
кучу  проблем, а  именно: создаем  военно-морскую  геополитическую   ось
"Этруссия - Эсэсэсэр - Атлантида", устанавливаем контроль над проливами, а
в перспективе  над  Суэцким  и  Панамским  каналами, и, вообще, двигаем
этрусскую экспансию на Запад, в культурные страны - Рим там, Франция, вид
на Мадрид, - а не в  сторону  вероломного  Востока, как  это  политически
безграмотно начнет происходить в Московии при царе Иоанне  Грозном. Зачем
нам остров Сахалин на Востоке, когда открыть его можно с Запада?
     Сомневаются богатыри:
     - Ты ли это, Иван?
     - Я.
     - Откуда ты такой умный?
     - От верблюда.
     - Да есть ли во всем этом резон?
     - Есть. Земля-то круглая.
     Все-то он знает, Иван-дурак. Да и не  дурак  он  уже, а  полномочный
благодетель  Кагэбэ  в  Этруссии, заместо  ушедшего  на  покой  Всеволода
Чердакова, который только фольклор записывал, снабжал их спиртом, шифером
и сарафанами, девок не замечал - тихий был человек, светлое  ему  будущее!
Выражаем ему в летописи свою благодарность.
     - Воевать-перемать пора! -  опять  надрывается  Себастьян-боцман. -
Обставим самого адмирала! Подплывет Христофор Колумб к своей Вест-Индии, а
я уже там, в белом костюме, и знать ничего не знаю: нету такой  на  карте!
Плыви, адмирал, мать твою драл, обратно! Возвращается он в Гишпанию, а  я
уже там, в белом костюме, спасаю гишпанский семенной фонд. Да его на месте
Кондрашка хватит! Где Кондратий?
     - Кондратий в хате. Его хата с краю.
     - Ну? - торопит Иван-дурак.
     - Гну, - отвечают богатыри.
     Боязно богатырям. Девиц вызволять -  святое  дело; а  проливы, ось,
экспансия на Запад - это уже политика, но другими средствами. И хочется, и
колется, и мамка не велит. Воевать - не мать-перемать, как думает  боцман.
Подумать надо... Глянет на них  Василиса  Васильевна  пламенным  взглядом,
вспомнит как склоняли ее к половому акту с циклопом... Страшно  подумать!
Как  вытащит  из  крутого  декольте  волшебное  зеркальце, как   поймает
солнечного зайчика...
     Будет им Цусима, погибель эскадры и оптимистическая  трагедия  вместе
взятые.
     - Значит не желаем помогать грядущим поколениям? - прокурорским тоном
спрашивает Иван-дурак и вытаскивает из рюкзака автомат Калашникова. -  Это
как получается? Получается, ОНИ, ваши потомки, от себя последнее отрывают,
ВАС, пращуров своих, одевают-обувают, поят-кормят, лечат-строят, а  ВЫ,
значит, собрались жить долго  и  счастливо  за  ИХНИЙ  счет? Когда  будем
правнукам долги отдавать?
     Такая постановка вопроса. Если так -  то, конечно. Иван  теперь  не
дурак, а Иван-атаман. Приказ есть приказ. Совесть  надо  иметь. Грядущим
поколениям, внучатам нашим, долги отдавать надо.
     Под  матом  боцмана  и  дулом  автомата  перебрали  судовые   машины,
проконопатили, перекрасили, сдали  пивные  бутылки, переспал   Иван   с
Дунькой-шалой, и, с богом отдали концы.






     Плывут.
     Плавно  плывут  себе  вниз  по  Славутичу  из  варяг  в  греки, а  у
Днепропетровских порогов опять призадумались... С  Богом  ли  плывут? Ох,
осерчает матушка Василиса Васильевна, ох, осерчает! Как  нахмурит  брови
черные, как вытащит из французского бюстгальтера колдовское зеркальце... И
никого на развод не оставит. Гишпанцев, конечно, жаль, а себя еще жальчее.
     Переволокли корабли за пороги да так и плывут - с Богом ли, без Бога,
- плывут и не знают, что не успеют выплыть в Эвксинский Понт, как  капитан
Богдыхан  сладкими  речами  соблазнит  команду  и  темной   ночью   уведет
"Новикова-Прибоя" в Колхиду за золотым  руном. Руна  они  там  не  найдут
(сказки все это про золотых баранов), зато Никодим-рвань, Трофим-пьянь  и
Максим Хрен С Ним уважительно переименуются в Никодим-хана, Трофим-хана  и
Максима Хусима, перемногоженятся, разведут виноград "Изабелла", будут пить
долго  и  счастливо  и  поплатятся  за  этакое  вероломство   собственными
потомками лишь в бериевские времена, до которых еще дожить надо.
     Так  оно  и   случилось, по   вышенаписанному: ночь   прошла, а
"Новикова-Прибоя" и след на воде простыл.
     Пуще прежнего закручинились мореплаватели. Опять за свое:
     - Ох, осерчает матушка Василиса Васильевна!
     Но Иван-дурак снял автомат с предохранителя:
     -  Не  трусь, этруссичи! Вперед, на  Царь-Град! Даю  три  дня  на
экспроприацию города!
     Делать нечего, пошли на Царь-Град.
     А что делать?
     Взяли по привычке Константинополь - византийцы сами  открыли  ворота,
чтобы не лезли через забор; три дня грабили награбленное - хозяева радушно
выставили  залежалый  товар  лицом, а  все  ценное   надежно   попрятали;
снасильничали  всей  флотилией  трех  гетер  -  те  сами  подставились   с
превеликим  удовольствием; прибили  на  вратах  еще  один  щит  и  уснули
богатырским сном; а капитану Абраму только того и  надобно  -  он  мудрыми
словами убедил команду, переименовал  "Александра  Корнейчука"  в  "Шолом
Алейхема" и увел его  к  пляжам  Тель-Авива, где  запросил  политического
убежища. Команда с воем и плачем дала исполнить над собой обряд обрезания,
переженилась на дщерях израилевых, занялась коммерцией, жила ничего себе и
дала начало мировому космополитству, чтоб ему пусто было.
     Остался один "Всеволод Вишневский".
     На палубе - оставшийся цвет  нации, полный  корабль  дураков; а  на
капитанском мостике - контр-адмирал - Иван-дурак. Стоит, в  трубу  глядит,
командует:
     - Лево руля, право руля! Держи права, болван!
     А сам крупными буквами в неведомом  алфавитном  порядке, старательно
огибая национальный вопрос, записывает  в  судовой  журнал  всех  случайно
оставшихся - для представления к  высокой  правительственной  награде, не
иначе.
     Откроем судовой журнал "Всеволода Вишневского"...







                    СПИСОК НАЛИЧЕСТВУЮЩЕГО СОСТАВА


                    1. Иван-атаман

                    2. Адам-первач
                    3. Андриян-партач
                    4. Абдурахман-стукач
                    5. Аверьян-оберпалач

                    6. Боян-стихоплет
                    7. Богдан-сексот
                    8. Вагран-банкомет
                    9. Варлаам - нисколько не пьет

                    10. Севастьян-лоцман
                    11. Себастьян-боцман

                    12. Степан-колодник
                    13. Демьян-подводник
                    14. Душан-сводник
                    15. Джан - блядский угодник

                    16. Емельян-балбес
                    17. Епифан - с дуба слез

                    18. Фарман-летчик
                    19. Гурам-наводчик

                    20. Герман-графоман
                    21. Григорьян-молдаван
                    22. Гурьян-цыган
                    23. Гасан-наркоман

                    24. Гаолян-китаец
                    25. Гуан-засранец
                    26. Христиан - крещеный маланец

                    27. Аврам-хитрован
                    28. Адриан-болван
                    29. Абрахам-хам
                    30. Аллан-грубиян
                    31. Арам - Хачатурян
                    32. д"Артаньян-донжуан
                    33. Агдам - в рог дам

                    34. Бертран-тапер
                    35. Бенциан-старпер

                    36. Баклан-масон
                    37. Буридан-осел

                    38. Валаам-баран
                    39. Вардан-профан
                    40. Вильям-шарлатан
                    41. Ван - пьян в драбадан
                    42. Валерьян - в ж... пьян

                    43. Джонатан-шарманщик
                    44. Еруслан-карманщик
                    45. Жак-Жан-обманщик
                    46. Зурман-банщик
                    47. Иоанн - отставной козы барабанщик

                    48. Исфахан-обормот
                    49. Иоган-живоглот
                    50. Исраэлян - Пол Пот
                    51. Индиан - за падло сойдет
                    52. Калям - корабельный кот

                    53. Кирьян-мурло
                    54. Киприан-фуфло

                    55. Касьян-смутьян
                    56. Кирсан-хулиган
                    57. Кристиан-корефан
                    58. Ксан-братан
                    59. Кориолан-истукан
                    60. Конан-куклуксклан
                    61. Куросава-сан - японский пахан

                    62. Колян-жлоб
                    63. Корвалан-русофоб
                    64. Куприан-толоконный лоб

                    65. Курбан-чурка
                    66. Лукьян-урка

                    67. Лукодьян-вахлак
                    68. Максимильян-вурдалак
                    69. по Мартьяну плачет ГУЛАГ

                    70. Марьян-трус
                    71. Мари-Хуан - гишпанский хранцуз

                    72. Митрофан-баптист
                    73. Нурсултан-сатанист
                    74. Натан-троцкист
                    75. Октавиан-морфинист
                    76. Онан-онанист
                    77. Оман-коллаборационист

                    78. Осман-турок
                    79. Прохан-придурок

                    80. Пехлеван-грек
                    81. Полуян-абрек

                    82. Приян-говновоз
                    83. Полкан - корабельный пес

                    84. Роман-буян
                    85. Рахман-душман

                    86. Руслан-мент
                    87. Рустам - тайный агент

                    88. Ромэн-нацмен
                    89. Роллан-супермен

                    90. Салам-бревно
                    91. Саливан-дерьмо
                    92. Селифан - болотное чмо

                    93. Салтан-дуэлянт
                    94. Султан-пасквилянт

                    95. Стефан-дровосек
                    96. Северьян-генсек
                    97. Саддам-гомосек

                    98. Темиркан-шайтан
                    99. Толян-магадан
                    100. Тристан - влюбленный болван
                    101. Тигран - Петросян
                    102. Тельман - Гдлян
                    103. Ульян-жиган
                    104. Феофан - держи карман

                    105. Фатьян-пьянь
                    106. Фанфан-рвань
                    107. Фернан-дрянь

                    108. Харлам-кулак
                    109. Хуан-батрак
                    110. Хасан-ишак
                    111. Шалам - половой маньяк

                    112. Штефан-дебил
                    113. Юлиан-некрофил
                    114. Юстиниан-славянофил

                    115. Юран-мудозвон
                    116. Ян - сам не знает кто он.

                    117. Да еще Ерема - не все дома. Этот в
                    трюме кочегаром, тихий человек; он не в
                    счет.

                    118. Да еще Кондратий - остался в хате.
                    Его хата с краю; не  забыть  подпалить,
                    хорошо сгорить.

                    Подпись:
                    Батька их морской - Иван-атаман.






     Иван список пишет, а богатыри на  Ивана  волками  смотрят  -  того  и
гляди, набросятся! Ворчат:
     - Куда ни кинь - всюду клин. Налево пойдем - направо  придем. Земля,
вишь, круглая... Выходит  -  порочный  круг. Прямо  пойдем  -  костей  не
соберем. А наверху - Иван-дурак с автоматом. Богдыхан  -  удрал, Абрам  -
слинял, а мы, дураки, не успели - Царь-Град грабили!..
     - Но вы же коренные этруссичи! - взывает к патриотизму Иван-дурак. -
А те кто? Иноверцы, инородцы  и  проходимцы. Иноходцы, от! Вы  должны
правильно понимать всемирногишторический момент. Дыра  во  времени  дается
нам  в  непосредственных  ощущениях  с  вероятностью  один  раз  в  десять
миллиардов лет. Прикиньте сами, болваны: вселенные  рождаются, живут  и
коллапсируют, а такой пространственно-временной дырищи, как  наша, никто
никогда не видывал. Значит что?
     - Ну, что? Не знаем.
     - Значит, нужно в полной  мере  использовать  эту  дыру  в  интересах
Мировой Революции Всех Времен и Народов от неандертальцев до наших дней!
     - Да на кой ляд тебе, Ванятка, всемирно-гишторическая  революция? -
урезонивают его. - Поплыли лучше домой, мы тебе  гарну  дивку  знайдем, с
похмелюги девка хорошо помогает. Чем Дунька-шалая тебе плоха?
     - А девиц-дочерей  ваших  кто  вызволять  будет? -  играет  Иван  на
отцовских чувствах.
     - Наших-то? Наши дуньки в молоке не  утонут, киселем  не  подавятся,
нигде не пропадут, сами домой придут!
     - А Василису Прекрасную вам не жаль? - давит на жалость Иван.
     - Ну, это еще глянуть надо, какая она такая распрекрасная. Пять лет -
не ближний свет. Жаль-то ее, может и жаль, да всех баб  не  пережалишь, а
эту голыми руками не возьмешь. У нее  ж  волшебное  зеркальце, забыл? Ни
меч-кладенец, ни пуля-дура, ни штык-молодец...
     - Заладили - пули-фули, штык-огурец... - играет автоматом Иван-дурак.
- Сильно умные! Всех умников первыми запущу к Василисе в койку, а потомков
ваших до сорокового колена сотру в  порошок! У  меня  в  Кагэбэ  на  всех
потомков досье заведены.
     - Много досьев-то?
     - Кругом-бегом, ровным счетом - тридцать миллионов папок с  тесемками
на всех Демьяновых, Емельяновых, Романовых, Ульяновых  и  Бронштейнов  во
всех веках и поколениях, не считая близких и дальних  родственников  -  на
тех отдельно.
     - Ого-го!
     - То-то! Гляди у меня! Полный вперед, болваны!






     Из тридцати миллионов папок с  тесемками  откроем  одну  -  досье  на
самого Ивана-дурака.
     С фотографии глядит субъект с оселедцем на бритой голове, с завитой в
колечки бородой и с прижмуренными от фотовспышки глазами.
     Узнаем, что рост Ивана Ивановича Иванова - 2 м 11 см, размер лаптей -

49-й. Особые приметы: "глаза сине-синие, косая сажень в плечах,
а специфическая мужская деталь в состоянии  эрекции  -  длиной,
примерно,   по   собственный   локоть".   (Воспроизведен  стиль
кагэбистского документа. )  Задержан  сотрудниками  милиции  на
Киевском  вокзале г. Москвы "в разорванной телогрейке, в лаптях
и в крайне возбужденном состоянии от игры  в  наперстки.  Двумя
пальцами  подцепил  за  шиворот трех шулеров, вытряхивал из них
свои карбованцы и угрожал нанизать всю троицу, как баранов,  на
свой  возбужденный  вертел. " (Воспроизведен стиль милицейского
документа. )
     После длительных  уговоров  препровожден  в  привокзальное  отделение
милиции, где сходу потребовал встречи с представителем КГБ. На ответ, что
сие племя недавно прекратило  существование, с  досады  разломил  головой
казенный письменный стол (акт о списании прилагается).
     Освидетельствован дежурным врачом и направлен в "психоневрологический
диспансер". Введена  лошадиная  доза  транквилизаторов, давшая  обратный
результат: гонялся за санитарами, кулаком выбил  железобетонную  панель  в
основании диспансера и, как был босиком и в  больничном  халате, ушел  на
Лубянскую площадь и с постамента бывшего памятника Дзержинскому потребовал
приема в КГБ по личным вопросам.
     Кричал: "Я люблю ее! "
     Собрал вокруг постамента развеселую толпу. По оселедцю и  бороде  был
опознан из окна здания на Лубянке  старшим  оперуполномоченным  Всеволодом
Чердаковым, сдававшим в тот день бывшие "дела" свои.
     И далее: Иван Иванович Иванов насчет "любви" вполне успокоен. "Прошел
усиленные сокращенные курсы бывшей спецшколы КГБ, истории и бывшего СССР и
так называемого "марксизма - ленинизма". Обучен  грамоте. В  совершенстве
владеет кулачными боями и четырьмя арифметическими действиями. "
     Усидчив (если не в возбужденном состоянии). Неубежденный атеист: гром
не грянет - не перекрестится.
     Принял присягу на верность: (чему? кому? - прочерк).
     Присвоено  внеочередное  звание  старшего  лейтенанта  бывшего   КГБ.
Заблаговременно награжден орденом бывшей "Дружбы народов".
     Оперативные позывные (агентурная кличка): "ВАНЕК".
     Задание: заброшен в Древневековье "с целью  подготовки  благоприятных
исторических  факторов  для  дальнейшего  полноценного   развития   нашего
Отечества. " (Весьма туманно. Читай: проливы, каналы, вид  на  Мадрид  и,
главное, геополитическая ось "Этруссия - СССР - Атлантида" -  без  оси  ни
одна телега не сдвинется. )
     Закроем папку с тесемками.






     Что еще происходило в  то  раннее  Древневековое  утро  -  доподлинно
известно.
     "Всеволод Вишневский" пробирался к  Геркулесовым  Столпам  по  мелкой
луже тогдашнего Средиземного моря, пугая экономическое сообщество  древних
греков, персов, римляней, египтян, ассирийцев, финикийцев, мидян,
андромедян, иудеев, гипербореев, ганнибалов, каннибалов, шумеров,
шмумеров, алеутов и обериутов -  появление  этого  чудища  было  последним
предзнаменованием давно обещанного всемирного  наводнения; все  обитатели
Древневековья готовились к встрече: укрепляли берега, запасались  водой  и
продовольствием, угоняли  в  горы  скотину, рабов  и  женщин; одни  лишь
этрусские богатыри, будто проклятые всеми  богами, уныло  шли  под  дулом
автомата навстречу  потопу, твердо  веруя  лишь  в  свою  оптимистическую
коммунальную утопию - ту самую, при которой все  как  один  утопают  и, с
песнями, скопом идут ко дну.
     Весело помирать за компанию!..
     Весело, хотя и ничего смешного: народу вокруг полно, а не у кого даже
спросить дорогу - все рыла воротят.
     Тем лучше. Обойдется Иван-дурак своим умом.
     А Ванек уже предчувствовал  себя  полным  адмиралом  флота, почетным
членом Академии Наук и дважды Героем  (Труда  и  Союза)  с  вручением  ему
бронзового бюста на родине героя в поселке городского типа  Ивано-дурацке.
Вокруг  "Всеволода  Вишневского"  резвилось  последнее  стадо   вымирающих
плезиозавров, на Италийском сапоге  торжественно  дымил  Везувий, готовый
разразиться от переполнявших  его  чувств  перед  библейским  наводнением;
солнышко было еще молодое, девственное, незапятнанное; оно  подрумянивало
снизу  сдобные  облака, а  те  с  ветром  исполняли  для  Ивана-дурака  в
синих-синих, как  глаза  Василисы, древневековых  небесах   произвольную
программу  фигурного  катания  -  то  пухлую  Дуньку-шалую   изобразят   в
откровенной   позиции, то   скачущий    силуэт    папиросного    джигита
Казбека-чебурека, а то и  грандиозные, на  все  небо, атлантские  замки,
похожие на московские высотки или на башни Кремля, но  с  вопросительными
знаками на шпилях  заместо  пятиконечных  звезд  -  кто  успел  те  звезды
увидеть, тот помнит.
     Будто спрашивали облака:
     - Куда плывем, Иван?
     Будто предупреждали облака:
     - Возвращайся к Дуньке, Иван! Тикай отсюдова! Не ходи туда - не  знаю
куда, а то угодишь в гишторию!
     Но Иван не внимал вышним предупреждениям. Обойдется  Иван-дурак  без
ценных вказивок.
     А кто из нас внял бы - на месте Ивана? Кто  из  нас  не  захотел  бы
угодить в Гишторию? Какой патриот - а мы ли не патриоты? - не заложил бы в
Кагэбэ последнюю  душу, чтобы, как  Иван-дурак, с  высоты  капитанского
мостика нашего  светлого  будущего  поучить  уму-разуму  своих  неразумных
прапращуров? Взять и бросить им вниз на палубу:
     - Все у вас, прадеды, через задний проход! ТО - НЕ ТО, а  ЭТО  -  НЕ
ТАК!
     - А как? - спросили бы прадеды, задрав головы и  приставив  ладони  к
ухам. - Просвети нас, темных, Ванек! Тебе сверху видней. Куда ж нам плыть?
     Отвечай уверенно:
     - Туда рули! - и, как Ленин с  балкона  Кшесинской, указывает  рукой
направление. - А делать надо вот  как: вот  ТАК. Понятно? Слушай  сюда,
объясняю сначала: ТАК, ТАК и ТАК. Ясно?.. Экие вы дурные!.. Сначала делаем
ТАК-ТО, потом ЭДАК-ТО и в результате получаем ТО-ТО. Ну?.. Ну, народ! Беда
мне с таким народом. Объясняю  на  примерах. Например: князю  Игорю  на
половцев запретить ходить, а Баяну - песни петь, и слова не  давать! Киев
перенести в Москву еще до Батыева нашествия. Купим  у  деловаров-ирокезов
Манхэттен и назовем его не Нью-Йорком, а  Ново-Городом. Совершим  первое
кругосветное мореплавание, бесовскую энергию Ионы  Грозного  используем  в
мирных целях на строительстве Ленинграда, Петровский флот  откроет  у  нас
Австралию, а самолет Можайского взлетит  еще  до  рождения  братьев  Райт.
Усекли? Изменим детерминизм Гиштории! В результате, кругом на земле  будет
процветать Государственная Безопасность, и нынешнее  поколение  наконец-то
будет жить в светлом будущем. Чего молчите?
     Любой патриот  заложил  бы  душу  за  такой  монолог, но  взойти  на
капитанский мостик Гиштории сподобился только Иван-дурак. Дуракам везет  -
ушел и вошел в Гишторию. Вот это уход - всем уходам УХОД, затмивший  даже
уход самого Великого Старца, дошедшего аж до Астапово - а до этой станции,
между прочим, путь не  близкий. Пусть  патриоты  помирают  от  зависти  к
Ваньке-дураку, последнему представителю племени Кагэбэ - великому племени,
не уступавшему когда-то по численности  и  занимаемой  территории  тем  же
ирокезам-деловарам, орде  Чингизхана  и  наполеоновской  Франции   вместе
взятым, а по численности и  могуществу  военно-промышленного  комплекса  -
никакого сравнения ни в какие ворота.
     Но что же Ванек услышал ответ?
     Безмолвствуют богатыри.
     "Не хотим Киева в Москве, -  думают  про  себя. -  Не  хотим  менять
детерминизм Гиштории, зачем нам это? Нам бы только горько пить, да  сладко
есть, да громко петь, да тихо срать, да мягко спать. И достаточно. "
     Ну, народ!
     А что с них возьмешь, если  даже  отпетые  корсиканские  пираты, не
убоявшиеся дымящего чудища и  решившие  взять  юдище  абордажем, поспешно
ретировались  в  ближайшую  гавань, разглядев  на   капитанском   мостике
"Всеволода  Вишневского"  косую  сажень  Ивана-дурака  с  орденом  "Дружба
народов". Появление этого дурака, этой дружбы народов и  этого  "Всеволода
Вишневского" народы Древневековья предчувствовали и опасались еще тогда...
     Тогда еще!
     Неглупые были люди - кому во Вселенной охота связываться  с  племенем
Кагэбэ? Плыви, плыви, Иван...
     Так  что  бедного  Ивана-дурака  пожалеть  бы   надо, не   на   тот
Гишторический пароход он сел, не туда плывет пароход.
     Пожалеть бы его надо, да некому.
     Кроме Дуньки-шалой.
     Да еще, пожалуй, пожалела бы его Василиса Васильевна Рюрикс, если  б
встретила. Со скалы да в море с камнем на шее.
     Плывут богатыри. Все ближе и ближе к Геркулесовым Столпам подплывают.
Вдруг сверху крик вперед смотрящего:
     - Маяк! - кричит. - Земля!
     Смотрят богатыри: торчит из воды на горизонте маяк не  маяк, обелиск
не обелиск, а плотницкая стамеска...
     Торчит стамеска, небеса подпирает.
     Что-то еще атланты выдумали?






     Какой древневековый патриот не возжелал бы попасть из своего  темного
прошлого в наше светлое будущее и поучить нас, своих правнуков:
     - Что ж это вы, внучата? Об этом ли мы мечтали? Это ли вам  завещали?
Что ж это вы с почвой сделали, с корнями? Кто страну разорил, кто  страну
развалил, падлюки? В Москве грязь по ухи, Киев - мать городов захолустных,
в Питере хлеб по карточкам. Ни шила, ни мыла, редьки не стало с хреном! Мы
за вас кровь проливали, мы вам Казань брали - а вы? Где Казань? Эх, вы!..
Снять бы штаны, да выпороть!
     Пусть завидуют патриоты: развяжем тесемки, откроем  самое  секретное
досье - после него история племени Кагэбэ завершилась - досье на:

                        "В. В. РЮРИКС-ПРЕКРАСНУЮ"

     С фотографии пристально глядит какая-то размалеванная фря, без бровей
на средневековый манер, во  хранцузской  короткой  стрижке  "под  бобика",
нисколько не похожая на юную княжну Василису.
     Она ли это? Где толстая коса, где  синие-синие  глаза, где  девичья
краса?
     Она, Василиса... Что жизнь с бабой  сделала  -  и  всего-то  за  одну
пятилетку!.. Выцвели глаза, срезана коса...
     Особые приметы: "глаза - жовто-блакытни. Правый глаз - цвета пожухлой
слоновьей кости с желтыми искрами, левый - блекло-голубой". (Воспроизведен
стиль кагэбистского документа. )  Биография, родственники, был(а)  ли  за
границей: читай сказку сначала.
     Тайный агент Атлантиды.
     Агентурная кличка: "ВАСЬ-ВАСЬ. "
     Задание: заброшена в Эсэсэсэр и "внедрена в  высший  эшелон"  племени
Кагэбэ (эшелон какой-то... Как  видно  правительственный  бронепоезд)  "с
целью  полного  разврата  и   окончательного   развала   вышеперечисленных
структур" (? ), а также родственного им племени Капээсэс.
     Что  и  совершила  с   превеликим   хладнокровием   при   равнодушном
непротивлении высшего бронепоезда.
     За этот подвиг по освобождении  человечества  от  КГБ, КПСС  и  СССР
Василисе Васильевне Рюрикс-Прекрасной  было  присвоено  высшее  атлантское
звание "Хунта" ("Царица"), а  задание  на  Лубянке  взамен  Смольного  (со
Смольным еще решают - то ли открытый бассейн сделать, то ли овощной склад)
передано под  Институт  благородных  девиц  древневекового  происхождения:
Любушке-голубушке, Дашеньке-зазнобушке, Палашке-милашке, Дуняше-птичке,
Глаше-сестричке, Ниночке-картиночке, Полюше-лапуше, Маняше-простокваше  и
так далее.
     Это о ней, о Василисе Васильевне, кричало  эхо  в  колодец  времени:
"Пришла на Лубянку какая-то хунта, всех трясет, ругается некультурно, ужас
что! "
     Это слова Вась-Вась наутро после короткой агонии и кончины КПСС вошли
в Гишторию:

                           "НЕТУ ТАКОЙ ПАРТИИ! "

     Это она возглавляла выездную парламентскую  комиссию  по  проверке  и
приему всех дел племени Кагэбэ:
     - Кто это выдумал? - благожелательно спрашивала она, листая досье  на
Ивана-дурака.
     -  Я, -  застенчиво  отвечал  старший  оперуполномоченный   Всеволод
Чердаков.
     - Молодец  какой! А  кто  закрутил  Колесо  Гиштории? -  спрашивала
Василиса Васильевна, разыскивая  что-то  в  бывшем  бериевском  письменном
столе.
     - Тоже я! - уже храбро отвечал старший  опер  и  мысленно  подставлял
грудь под орден "Дружбы народов" как минимум. -  Это  я  закрутил  Колесо
Гиштории по спирали!
     - Почему именно по спирали? - удивлялась Вась-Вась. - Куда же  я  его
подевала?.. Не могу найти.
     - Потому что она  по  спирали  движется, -  пояснил  опер. Ему  уже
чудилось появление из шухляды бериевского стола Ордена Ленина.
     - Кто движется?
     - Что? Не понял...
     - Через плечо! Кто движется по спирали, спрашиваю? - хотела нахмурить
брови, да бровей нет, хмурить нечего.
     - История.
     - Куда ж это она движется? Нашла, наконец-то!
     - Ну... Вперед и вверх. В светлое будущее.
     Тут Василиса Васильевна вытащила  из  замусоренного  всяким  пыточным
инструментом бериевского стола лошадиный кнут, да как заорет - аж на улице
было слышно:
     - Да ты что, сам Господь Бог, что ли?!.. Дур-рак ты! Ой, дур-рак! Это
тебе не Конституцию нарушать, а Древневековую формацию!.. Хватит  держать
Гишторию за  дешевку! По  спирали  только  пьяные  движутся, а  Гиштория
движется по обстоятельствам! Понял? По камням да по ямам, а не по спирали.
И движется она не вверх, не вниз и не вперед, а как Бог на душу положит  и
как обстоятельства позволят! А спираль не  для  того  дела  предназначена,
спираль вставляют в другое место... Показать куда? В утюг! Утюг ты глупый!
Эй, люди!
     Вбежали люди.
     - Выпороть его на конюшне! Как это "нету конюшни"?.. Тогда в гараже!
     А что делать? Приказ! Люди думали - хуже  будет: возьмут  опера  под
белы руки да выбросят из окна на лубянский асфальт, будто сам выпрыгнул. А
так - что ж, дело нехитрое: отвели историка в гараж и всыпали кнутом  раза
два, галифе  с  него  не  снимая, чтобы   не   оскорблять   человеческое
достоинство. Не сильно, но  поделом  -  впредь  будет  знать, как  гонять
Гишторию по спирали! Привели обратно, сидеть  все  же  не  мог, стоял  на
ногах. И опять вопросы, вопросы:
     - А кто? А  что? А  почему? А  кто  надоумил? А  подать  мне  сюда
Ивана-дурака! Из-под земли достать!
     А  люди  думают: "Што  делаеца, што  делаеца!.. Зачем   временной
председательше высокой парламентской комиссии понадобился Иван-дурак? Мало
что ли дураков на свете - а этого из-под земли вынь да положь. Не  иначе,
привести  в  исполнение  стародавний  приговор, без   применения   срока
древности. С нее станет -  возьмет  и  отрежет  Ивану  это  дело  прямо  в
бериевском  кабинете. А  законны  ли  подобные  методы? А   что   скажет
конституционная комиссия? Выбрасывать  подследственного  из  окна  -  одно
дело, а отрезать ему жизненный орган - совсем другое... Да и как ей подашь
Ивана? Иван - эвон где... Уже у Геркулесовых Столпов. Иван уже приплыл. "






     Приплыли богатыри.
     Смотрят.
     Видят: на горизонте торчит дворец не дворец, а  Воздушный  атлантский
Замок; промеж  Геркулесовых  Столпов  стоит  лестница  не   лестница, а
стремянка; и на ту стремянку взгромоздился атлант не атлант, а  Атлантище!
Такого не видывали, о таком не слыхивали! Думали  -  атланты  помельче; а
этот - страшное дело! Ни проплыть, ни проехать, ни извини-подвинься - весь
Гибралтарский пролив перегородил, на европейский Столп ящик с инструментом
поставил, на африканский - узелок с обедом, что  жена  завернула. Внешний
вид: рыболовецкие сапоги, замусоленная роба да старая  шляпа  -  задрожали
богатыри, узнали ту фетровую шляпу от погибшего циклопа-техногена. Во  рту
Атлантища торчат три шурупа, в  глазу  -  параболический  монокль. Облака
поочередно к нему подплывают, что-то он там в  облаках  отверткой  крутит,
отвинчивает... Видать, электрик. Или сантехник. А  может, и  плотник: из
инструментального  ящика  стамеска  в  небо  вонзилась, которую  за  маяк
приняли, - в Мадриде, небось, видна.
     "С кем воевать-то? - дрожат богатыри. - С этим?... "
     - Смываться надо, - шепчет Христофоров боцман.
     Но поздно.
     Чуткий Атлантище шепот услышал, обернулся, взглянул  на  "Всеволода
Вишневского" сверху вниз, сверкнул на солнце  моноклем  -  этот  прожектор
посильней волшебного зеркальца будет - слез со  стремянки, три  шурупа  в
пролив выплюнул. Поднялась от трех шурупов волна морская по  самые  трубы,
бросила "Всеволода Вишневского" на Гибралтар-скалу. Богатыри в крик:
     - СОС! - кричат. - СОС!
     Тут и  сказке  бы  конец, но  Атлантище  пальцем  корабль  на  плаву
придержал, пока вода не схлынула и всех обериутов  с  острова  Обериос  не
смыла. Не стало обериутов, сгинули аки обры. Развязал Атлантище  узелок  с
обедом, что жена  приготовила. Разложил  на  скале  пять  жареных  быков,
поставил тыщеведерную  бутылищу  "Атлантического  портвейна  красного"  да
любимую атлантскую закусь - банку малохольных мексиканских кактусов, вроде
наших бешеных огурцов, но ядреней. Портвейну из горла отхлебнул, кактусом
похрустел, быка обглодал, кости в Гольфстрим забросил  на  радость  жадным
акулам. Поднялась от тех костей волна океанская выше крыши, но  Атлантище
"Всеволода Вишневского" от цунами ногой отгородил, прошла мимо волна, всех
гипербореев с Борейского полуострова смыла. Не стало гипербореев, сгинули,
аки обериуты. Сожрал Атлантище второго быка, червячка заморил, и  уже  не
спеша взялся за третьего.
     - Кто тут у вас капитан Иван-дурак будет? - лениво спрашивает, глодая
бычью ногу.
     - Ну, я! - с гонором отвечает Иван-дурак.
     - Ты?! Да ну?! Да не может быть! "Гэ" ты, а  не  капитан. Это  знать
надо: "гэ" у цивилизованных атлантов самое страшное ругательство.
     - Зачем пожаловал, Иван-дурак?
     Молчит Иван. Что отвечать Ивану? Приплыл, дескать, двигать  Гишторию
по шпирали? Накручивать ее на ось "Этруссия - Эсэсэсэр - Атлантида"?
     Доел Атлантище четвертого быка, так и не  дождался  ответа. Икнул  -
будто гром отдаленный пророкотал  в  поднебесье. Успокоил  икоту  глотком
портвейна. Последнего быка есть не стал, возложил  бычью  тушу  на  корму
корабля. От такого перегруза "Всеволод Вишневский" нос к облакам задрал, а
корму опустил в пучину морскую.
     Хороший знак: провиантом делится. Наелся, значит. Сытый - не злой; а
все равно страшно.
     Уравновесили богатыри быка на палубе, ждут - чего дальше будет?
     А Атлантище поковырял  в  зубах  заостренным  бревном  и  стал  учить
Ивана-дурака уму-разуму:
     - Чего дрожишь, Иван? Не дрожи, не  трону. Хочешь, значит, Ванюша,
угодить в Гишторию? Похвальное дело, но Гиштория, Ванек, - это  неизвестно
как все было. ЧТО-ТО, конечно, БЫЛО, но неизвестно КАК. Запомни, Ванятка:
главное в жизни не "ЧТО", а  "КАК". Главное, Ванюха, не  содержание, а
форма. Все на свете "гэ", а интерес для Гиштории представляет  только  то,
КАК это "гэ" видоизменяется. Что было, то  было; что  будет, то  будет;
может, вообще ничего не было и ничего не будет. И так бывает. Смирись, не
думай об этом, не бери в голову. Делай чего-нибудь руками, чтоб голова  не
болела. Всяких дел много, а что именно делать - тоже  не  имеет  значения,
там видно будет. Вот  я  -  на  обе  руки  мастер. Могу  и  плотником, и
сантехником, и электриком. Могу дифференциальное уравнение до ума довести,
могу твой корабль на  орбиту  забросить  вместо  спутника. Не  бойсь, не
заброшу. Могу и за бутылкой сходить, и озонову дыру заштопать. Мною  любую
дыру затыкают. За три тысячи верст киселя  хлебать  -  всегда  пожалуйста,
хоть жена не довольна. А я ей  -  молчи, дура!.. И  ты, Иван, не  будь
дураком. Умей чего-нибудь. Не хочешь на конвейере, или тачку катать - чини
чего-нибудь. Или на бензоколонке. Они там... - Атлантище ткнул  пальцем  в
небо, - они там любят, когда Иван при деле. Так  им  спокойней. Вот  я  -
чиню-починяю, все  умею... Все  ушли, меня  оставили  потолок  держать.
Последним кого оставляют? Ивана. А как же! На Иване Земля держится. А  не
хочешь робить - отдохни. Ляж, полежи, они из своего будущего не  видят. А
увидят - скажи: отдыхаю, обедаю, наблюдаю, как оно  есть  в  природе. Они
поймут - наблюдатель. Тоже нужно. А часов не наблюдай, на время не  смотри
- опасно. Да и время всегда одно - без  пяти  минут  чего-то. Ладно, мне
пора. Бывай, Иван, больше не свидимся. Там, наверху... -  Атлантище  опять
ткнул пальцем в небо и попал в подплывавшую черную тучку.
     Сверкнула из тучки молния, попала в стамеску, Атлантище только  плечо
отдернул.
     - Там, наверху, так решили: барахтайтесь тут сами, хватит мне торчать
затычкой в чужой дыре. Сейчас побарахтаетесь... Бывай, Иван, здоров!
     Допил Атлантище весь портвейн, ни капли богатырям  не  оставил  (а  в
тайне надеялись на ту каплю! ). Инструментальный ящик на плечо водрузил, на
стремянку влез, дернул что-то  там  за  черной  тучкой, будто  цепочку  в
ватерклозете. Заурчала, забулькала черная тучка, расползлась, загремела,
зарокотала...
     Поднялась из нее вода занебесная - дождь в ручьи превратился, ручьи -
в речные потоки. Уселся Атлантище поскорей  верхом  на  стремянку, сказал
волшебное  слово: "Ну! "  и  полетел  по  воздуху, махая  створками, на
Канальские острова, благо рядом. Вошел  там  в  Воздушный  Замок, включил
зажигание. Взревели, загрохотали сорок тысяч техногенных циклопов, вышибли
из планеты Воздушный Замок, как пробку из  шампанской  бутылки. Поднялась
Вода до самого Неба; сошлись, закипели две Большие Воды - и  не  выдержала
небесная механика, подвела вселенская сантехника - прорвало  во  всевышнем
ватерклозете стяжку Пространства, вышибло клапан Времени, -  распечатались
две   Мировые   Бездны, сразились    две    Сотворящие    Силы: одна,
Сила-силенная-обалденная, потащила   "Всеволода   Вишневского"   в   Дыру
Пространства; вторая, Сила-силища-офигенная, напротив, поволокла  его  в
Колодец Времени.
     Кто перетянет - Время или Пространство?
     Чувствуют богатыри -  конец  подкрался. Закрутило  их, завертело  в
штопор между Временем и Пространством; не выбраться им из штопора! Плывет
мимо них во Мраке и Хаосе хищная рыба-белиберда, шагают  сапоги  всмятку,
летит дичь-перелетная, скачет сивая кобыла, катятся турусы на  колесах, а
впереди зияет дыра от бублика.
     Нету богатырям спасения.
     Как видит Иван-дурак: плывет в этом  Мраке  корабельный  пес  Полкан,
держит  в  зубах  последнюю  их  надежду  -  ту   самую   стяжку-черточку,
соединявшую Пространство со Временем, а Время с Пространством...
     Не долго думая, ухватился Иван  за  хвост  Полкана, ухватил  Аверьян
Ивана за ноги, Богдан ухватил Аверьяна за плечи, Демьян  ухватил  Богдана,
Степан - Демьяна, Касьян  -  Степана... Кондрашка  из  хаты  выскочил  -
хватать-помогать! Иван кричит:
     - Полный назад, Ерема!
     Ерема - не все дома - в трюме кочегарит: полный назад!
     Удержали Полкана с соломинкой...
     А там и Девятый Вал Времени  подоспел  -  подхватил  ту  соломинку  и
поволок из гишпанцев в турки, из турок в греки, а из греков уже в  варяги:
изменил Днепр-Славутич свое течение, докатил богатырей до Этруссии, влился
в колодец времени как  в  воронку  и  выбросил  "Всеволода  Вишневского  в
Москва-реку на Речной вокзал.






     Тут и сказке конец.
     Набежали москвичи:
     - Провиант доставили!
     А тот жареный атлантский бык - как здание Моссовета!
     Ели того быка всей Москвой три дня с утра до вечера. Всем хватило. А
гостям столицы - накося-выкуси! Ели  так: за  ушами  трещало, в  рот  не
попадало. Так ели, что не заметили, как штатские  дюжи  молодцы  похватали
богатырей под белы руки, покидали в черны вороны, повезли  на  Лубянку  к
Василисе Васильевне.
     Выходила царица морская на площадь Дзержинского.
     Дураки ей в ножки головой  об  асфальт  поклонялися. А  она, богиня
японская, на них не смотрит, нос воротит, молвит сквозь зубы своим людям:
     - Зла на них не держу, что с дураков возьмешь? Им  закон  не  писан.
Посему - отправить их всех...
     "По этапу", - думают люди.
     - Кого на пенсию, кого на пособие по безработице. Ну, а  этого... -
указала пальцем на Ивана-дурака, - этого ко мне в кабинет.
     Поник Иван головой.
     "Отвоевал Иван", - думают люди.
     Завели его в кабинет, усадили на диван кожаный, оставили  вдвоем  без
свидетелей.
     Подошла к дивану Василиса Васильевна, бросилась  Ивану  на  грудь  и
заплакала:
     - Ох, устала я, Вань! Ох, устала я с циклопами воевать и  корчить  из
себя  блядь  прожженную! Я  ведь, Вань, до  сей  поры  не  трогана, не
целована...
     И так далее...






     Много ли, мало ли лет прошло.
     Колодец времени затянуло болотом.
     "Всеволода Вишневского" переименовали во "Владимира Высоцкого".
     Корабельный пес Полкан дожил до глубокой собачьей старости и сдох. С
почестями захоронен у ограды Цветного бульвара под развесистой липой.
     Боцман Себастьянов, говорят, бросил пить-сквернословить, женился  на
Авдотье  Шалаевой; жили  они  в  московской  коммуналке  прямо   напротив
испанского посольства, хозяйством  не  обзаводились, то  и  дело  в  окно
выглядывали, все ждали вызова из Испании, и как только, так сразу  уехали.
Дунька, говорят, довольна жизнью с гишпанцами.
     Богатыри разбрелись по стране кто куда.
     Емельянов лютыми зимами в Санкт-Петербурхе халтурит  -  печи  кладет,
буржуйки ставит; а летом по  украинской  визе  уезжает  на  Днепр-Славутич
ловить  говорящую  щуку   в   болоте   времени. Демьянов   устроился   в
"Макдональде". Жарит-варит, деньги делает, друзей ухой угощает.
     Романова украли памятники из общества  "Память". Поят  его, кормят,
спать укладывают и на руках носят как генетическую хоругвь конституционной
монархии.
     Ульянова долго не принимали нигде на работу, и он ушел  в  подпольный
ЦК ВКПб, расположенный в подвале на Ленинском проспекте  номер  33. Когда
цэкисты-вэкапэбисты выходят на демонстрацию, они поднимают Ульянова вместо
запрещенного красного знамени.
     Теперь о Яшке Бронштейне.
     Живет он в Одессе у самого синего-синего моря. В политику не лезет, в
Израиль не собирается, работает простым электриком - выкручивает  где-надо
лишние лампочки, торгует лампочками на Привозе. Ранней  весной  промышляет
на берегу монетками, что летом дикари бросают в море, чтобы  когда-нибудь
вернуться, - к весне те монетки волна выбрасывает. Попадаются даже  центы,
иены и пфенниги - а это уже кое что, на водку хватает. Однажды  выбросила
волна на берег в Лузановке  древний  металлический  рубль  с  позеленевшим
лысеньким профилем Ульянова. Долго Янкель  смотрел-разглядывал, никак  не
мог вспомнить, где видел этого человека... Хотел было вернуть  бесполезный
рубль синему морю, но передумал и спрятал зачем-то в карман.
     Остальные - кто где. Живут себе, поживают. Никто не хочет попадать  в
Историю.
     "Ну, а Иван-дурак  и  Василиса  Прекрасная? -  может  спросить  иной
терпеливый читатель. - Когда же этой сказке конец наступит? "
     И будет прав.

              ЖИЛИ ОНИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО - ПОКА НЕ ПОМЕРЛИ.

     Василиса  Васильевна   работала   директором   Лубянского   института
"БЛАГДЕВДРЕВПРО" (Благородных Девиц Древневекового Происхождения). Невесты
из института шли на расхват - Даша, Глаша, Любаша, Маняша, Наташа  и  даже
Параша. Иван плавал  капитаном  на  "Владимире  Высоцком", бороздил  Понт
Эвксинский в каботажных рейсах, ходил в Стамбул  и  в  Испанию, а  вот  в
Америку не хотел почему-то.
     Расписались они, сыграли свадьбу, но виделись редко. Зато каждый  год
под Рождество уезжали под Киев в Древнюю Русь, снимали  селянскую  хату  и
все зимние каникулы без роздыху предавались НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ.
     Чего и вам желаю!
     Тут и сказке конец.

Last-modified: Sun, 12 Apr 1998 16:57:44 GMT
Оцените этот текст: