ешествия. Родина наша обширна, и есть поезда, которые находятся в пути не то что сорок часов, а семь с половиной суток, как, к примеру, поезд Москва-- Владивосток. А стоило мне сесть в обыкновенный пассажирский поезд, направлявшийся из столицы одной советской республики в районный город той же республики, как пошло такое, что стану рассказывать -- мало кто верит. Поэтому должен предупредить: какими бы странными ни показались мои слова, но все в них доподлинная правда, хотя кое-что на первый взгляд и противоречит законам арифметики. С виду поезд ничем особым не отличался: пассажирские вагоны, почтовый, багажный. И локомотив выглядел заурядным. А только тронулись, началось необыкновенное и длилось более сорока часов -- до конца поездки. Судите сами: по пути из столицы в районный город той же республики мы девять (!) раз пересекали границы этой и соседних с ней советских республик. В четырех братских республиках удалось побывать за эту поездку, а в одной даже ее столицу навестить! На что я с географией отлично знаком, и то не всегда мог сказать, по какой стране мы едем, -- так часто менялись страны. На станциях выйдешь размять ноги, а там опять на другом языке говорят. Языки немного похожие, а все же разные. В станционных киосках газеты и книги тоже на разных языках предают -- в каждой республике на своем. За сорок часов собрал коллекцию газет на четырех языках, причем каждую газету покупал в той стране, где ее издают! Шел наш поезд сорок часов, двигался со средней скоростью 30 километров в час, на станциях стоял недолго, сколько полагалось по расписанию, а отвез меня всего за... 250 километров! Да, да, именно такое расстояние, как мне сказали, отделяет районный город от столицы республики. Ну и задачку задал поезд: 40 X 30 = 250! А ответ, как ни поразительно, точен. Не верите? Сам не верил, да карта убедила. Разложил ее перед собой, масштабной линейкой измерил расстояние между столицей и районным городом и собственными глазами увидел, что оно равно 250 километрам. Оказывается, иные поезда в нашей стране не считаются с одним из важнейших законов арифметики, на котором вся эта наука держится, -- законом умножения! Откуда же и куда шел мой обыкновенный и вместе с тем такой необычный поезд? Добавлю, что проезжали мы вдоль подножий огромных гор, видели нескончаемые поля хлопчатника в множество больших и малых каналов. Во сне и наяву Обычно я сплю крепко и без сновидений. Но, если допоздна зачитаюсь увлекательной книгой, бывает, что вижу сны. Однажды мне приснилось, что все реки земного шара потекли в обратную сторону -- от устьев к верховьям, а я будто бы смотрю на это необыкновенное явление с высокой-высокой горы! Дело было во сне, со спящего спрос невелик, и реки повернули вспять без всякой причины. Льды на полюсах не таяли, фонтаны из-под дна океанов не били, лава оттуда не извергалась, не происходило и ничего другого в этом роде. Я спал, а мало ли что не привидится во сне! С огромной горы, на которую вознес меня сон, я наблюдал, как моря ринулись в речные устья и реки выступали из берегов, затопляя города, поля, леса... Устремляясь дальше и дальше, вода добралась к речным притокам, метнулась в их верховья. Верховья тоже вышли из берегов -- возникали и все ширились гигантские озера. На моих глазах происходила мировая катастрофа: вода заливала сушу и вот-вот должна была захлестнуть гору, на которой я стоял. Но в ту минуту, когда вода подступила к моим ногам, я успел проснуться и, утирая со лба холодный пот, обрадовано прошептал: "Какое счастье, что реки текут не в обе стороны, а только в одну!" "Чепуха!" -- скажет тот, кто никогда не видел нелепых снов. Согласен, не стал бы рассказывать о своем сне, не окажись он в руку, то есть почти пророческим. Вскоре после этого сна я ехал в поезде, который не считается с законами арифметики, -- кому еще неизвестно о нем, пусть прочитает три предыдущие страницы. Ехал и, как всегда в пути, смотрел в окно, держа на коленях походный атлас и сверяя с картой увиденное за окном. Тогда-то меня и заинтересовала одна река, не очень широкая, но и не особенно узкая. Поезд пересек по мосту эту реку, и на быстром ходу нельзя было определить, куда она течет: к северу или к югу. Судя по атласу, она несла свои воды с юга. Там синели тонкие извилистые линии ее истоков, которые, постепенно соединяясь, сливались в линию потолще. До сих пор все казалось простым: истоки сошлись, образовав главное русло реки. Но дальше начиналось непонятное: толстая линия неожиданно расщеплялась -- на севере, как и на юге, тоже синели тонкие линии. Что такое: с обоих концов реки верховья? Тогда где ее низовья? Есть надежный способ различать на карте верховья от низовьев. Все "нормальные" реки куда-либо впадают; место их впадения -- устье, в противоположном конце -- истоки. Однако встреченная мною река никуда не впадала: ни в море, ни в озеро, ни в другую реку. Все это было на редкость странно. Мое удивление возросло, когда несколько часов спустя поезд пересек вторую такую же реку, потом третью. Если б не спешил, непременно вылез бы из вагона и занялся исследованиями. Но я торопился, и мне оставалось теряться в догадках: текут ли реки с перепутанными "верховьями-низовьями" в каком-нибудь одном направлении или попеременно устремляются то вперед, то назад? В позапрошлом году я любовался в цирке семейкой веселых акробатов, исполнявших свой номер вниз головой. В таком неестественном положении эти люди катались на велосипедах, пили чай, боксировали, даже плясали. Руками они пользовались как ногами, а ногами как руками. В цирке это было забавно, но разве допустимо что-либо подобное в географии? Тут я вспомнил о своем сне. Картины водной катастрофы, одна ужасней другой, стали возникать в моем воображении: реки внезапно изменили течение, ринулись в обратную сторону. Потоки воды, вырываясь из берегов, затопляли посевы, города, губили животных, людей... Огорченный и напуганный, я перестал смотреть в окно и снова углубился в атлас. И, представьте, знание географии не подвело! Разобравшись в рельефе местности, я понял, что все три реки текут на север: их южные "верховья-низовья" находились в горах, северные -- в долине. Никакая река не способна преодолеть закон земного притяжения; во сне я забыл о нем -- спящий за свои поступки не отвечает,-- наяву забыть об этом законе нельзя. И я громко рассмеялся над собственными опасениями за судьбу жителей долины. Вы тоже хотите посмеяться надо мной? Потерпите. Во-первых, нехорошо требовать, чтобы Захар Загадкин знал все -- даже ученые признают, что им известны далеко не все тайны природы. Во-вторых, смейтесь сколько угодно, но докажите свое право на смех -- объясните загадочную историю с "верховьями-низовьями". Я пошел вам навстречу и старательно перерисовал из атласа схемы всех трех рек. Даже назову эти реки: Исфара, Сох, Исфайрамсай. Попробуйте объясните секрет "верховий-низовий". Имя, которое дважды брали взаймы Впервые я узнал об этом городе в 1959 году и совершенно случайно: из старого-старого путеводителя. Там говорилось о древнем, но захолустном городе у берега полноводной реки, в десятке километров от железнодорожной магистрали. Книжка сообщала, что в нем полтораста мечетей, четыре религиозных училища и две школы: одно-классная и двухклассная. Обучались В обеих школах полсотни ребятишек. Меня заинтересовало описание кривых узких улочек, местами шириной меньше метра, застроенных глинобитными домами без окон на улицу, заинтересовали лавочки оружейников, лодочников, кузнецов, ткачей, шапочников, литейщиков. Путеводитель рассказывал о кварталах мотальщиков шелка, теребильщиков ваты, золотых дел мастеров, и мне захотелось побывать в этом городе, поглядеть, что стало с ним в наши дни. В географии я разбираюсь неплохо, в атласах чувствую себя словно рыба в воде, однако долгое время никак не мог найти город: на картах он точно сквозь землю провалился! Его не было ни в одном атласе. А город не маленький: в нем еще до революции жило тридцать тысяч человек. Не сомневаясь, что старинный город продолжает существовать, я не прекращал поиски. И, просматривая напечатанный в 1962 году "Атлас СССР", нежданно-негаданно встретил этот город в указателе географических названий! Тут же раскрыл карту: ага, голубчик, вернулся на место! Приметы полностью сходятся: полноводная река течет возле него, до ближайшей станции на магистрали от силы десяток километров. И летом 1963 года я собрался в дальнюю дорогу. Путь мой лежал к плодородной долине, с севера, востока и юга окруженной цепями высоких гор. На западе были естественные ворота долины, через которые некогда прошел со своими солдатами знаменитый в истории полководец. Я же проехал эти ворота в поезде, где надо вылез из вагона и пересел в автобус. Спешу на свидание с городом. Вот и он, желанный, раскинулся за холмами. Привет, старик, где пропадал столько лет?.. Но что ни шаг, что ни беседа с местными жителями, то неожиданность, одна удивительней другой! Прежде всего выяснилось, что я приехал не в древний город, а к его... бывшему тезке, недавно мало кому известному селению, ныне выросшему в город. Тезкой он был около двух лет, а потом отказался от взятого взаймы названия! Ну, и дорожное приключение, сам бы над ним потешался, не окажись его невольным героем! Я осмотрел бывшего тезку. Морской ветерок обдувал улицы, обсаженные тополями и акациями. Ветерок, я сказал, морской, однако море было ненастоящее: улицы спускались к берегу обширного водохранилища. У бетонной плотины кипела вода, не здания гидроэлектрической станции я не обнаружил, -- ее машинный зал был упрятан в тело плотины. -- Да, да, к сожалению, вы опоздали, -- посочувствовали мне в городском Совете. -- Наш город вернул себе то имя, что носил, когда еще был селением. К чему нам чужая, пусть многовековая слава? У нас есть своя, сегодняшняя: водохранилище и электростанция. А город, который вы ищете, наш сосед. Очень довольный, что получил надежный адрес и наверняка встречусь с древним городом, я сел в попутную машину и вскоре был у его стен. Но меня снова ждало обидное разочарование: я опять опоздал, попал к еще одному бывшему тезке! -- Поздновато приехали, -- и тут посочувствовали мне горожане,-- что бы вам явиться немного раньше!.. Верно, верно, перестав быть селением, мы позаимствовали имя у древнего города, благо оно было свободным, и свыше года считались тезкой старика. Но его слава и нам ни к чему, у нас тоже есть собственная, заработанная нашими делами. Теперь и мы называемся так, как назывались, когда были селением... -- Ну, а где же древний город? Надеюсь, он существует? -- Конечно, но теперь у него более почетное название. -- А как добраться к старику? -- Совсем просто: идите на станцию и через полчаса будете у него в гостях. Так я и поступил. Древний город по-прежнему лежал у берега полноводной реки, хотя выше и ниже по ее течению разлились два водохранилища. Об одном я рассказал, второе найти нетрудно. Новое название древнего города несравненно лучше старого. Да и сам он стал иным: обзавелся крупнейшим шелковым комбинатом, десятками заводов и фабрик, дает родине хлопковое волокно и масло, красивые ткани, вкусные консервы, кожу, обувь, вино и многое другое. Бывший захолустный город превратился не только в промышленный центр. Тысячи ребят обучаются в его средних школах, техникумах, училищах, институте. Некогда кривые узкие улочки распрямлены и расширены, на них стоят новые дома е окнами на улицу, а через полноводную реку перекинут длинный мост. По численности населения, по промышленному и культурному значению город считается вторым в своей республике. Эти перемены велики, но все же обычны для наших городов. А история с дважды взятым взаймы именем необычна. По-моему, это единственный случай в отечественной географии. Неожиданное испытание В последних числах августа выдался у меня свободный денек, и я с утра отправился в лес. К полудню устал, решил отдохнуть на полянке. Только прилег на траву, слышу голоса. Смотрю, за кустами двое парнишек; перед ними -- раскрытый "Атлас СССР", у ног -- ведро с грибами. -- Здравствуйте, ребята! Чем заняты? Географию учите или грибы собираете? -- Не учим и не собираем: ведро--полным-полно. Мы сейчас мысленно странствуем... -- Мысленно? Почему не взаправду? -- Взаправду не успеем, с той недели в школу пойдем... А ты кто такой? -- Я Захар Загадкин. -- Ой, врешь... Захару в лесу делать нечего, он моряк. -- Чудаки вы, ребята! По-вашему, морякам дорога в лес заказана? Моряки -- народ бывалый, их и в горах можно встретить, и в пустынях. Тельняшку видите?.. -- Тельняшку любой наденет, у нас ее комбайнеры носят... Парнишки оглядели меня с головы до ног и недоверчиво сказали: -- Коли не врешь, докажи, что ты -- Захар Загадкин. -- Как же я докажу? Со мной документов нет... -- А мы тебя испытаем: ткнем карандашом в карту, а ты опиши места, куда карандаш попадет. И не просто опиши, а, во-первых, интересно, во-вторых, загадочно. Проверим, какой ты Захар Загадкин: настоящий или фальшивый?.. -- А если присочиню то, чего на самом деле нет? -- Мы опустим карандаш не наугад, а туда, где уже почти все обследовали. Что молчишь, испугался? Я и правда замолчал. Испугаться не испугался, но думаю: ишь хитрюги, какое испытание изобрели! Конечно, в географии я не новичок, да кто знает, куда их карандаш попадает и где они уже почти все обследовали? Юные географы тоже народ непростой, кому-кому, а мне это хорошо известно. Присел возле ребят. Атлас был раскрыт на карте одной из союзных советских республик. Парнишки шепотком посовещались и опустили острие карандаша где-то среди скопища заоблачных гор. Вместе с карандашом приземлился на карту и я. Не торопясь осматриваюсь. Местность, видимо, труднодоступная: дорог нет. Поодаль с вершин ползут голубые ледники. Поближе, у подошвы огромного хребта, черной змейкой вьется по долине горная река. "Эге, -- прикидываю, -- для начала повезло: долина мне знакома", И предупреждаю ребят: -- Уберите карандаш с горы! И немедленно, не то он сгорит! -- Почему сгорит? -- Потому, что вы его в самый очаг пожара нацелили! Вершина этой горы -- груда буро-рыжих скальных обломков. На карте они незаметны, а наяву сквозь них пробиваются струйки дыма и газа. Камни так накалены, что кинешь лист бумаги -- и он мгновенно затлеет. Окрестные пастухи на этом даровом тепле кипятят чай, жарят мясо, пекут лепешки... -- Карандаш на вулкан попал? Извержение будет? -- спрашивают парнишки, испытующе глядя на меня. -- Какой вулкан, какое извержение? Я же сказал! пожар! Правда, необыкновенный: он начался то ли тысячу, то ли три тысячи лет назад, и с той поры не затухает. Да и погасить огонь вряд ли возможно: горят гигантские пласты каменного угля. -- И такое богатство пропадает без пользы? -- Пропадало, ребята. Теперь ученые выяснили, что пожаром не затронуты восемнадцать пластов мощностью до десяти метров каждый! Залегают пласты неглубоко, и ценное месторождение станет добычей наших горняков. Мальчишки переглянулись и подтвердили: -- Правильно, это мы тоже знаем. И даже больше знаем: шахт у пожарища строить не будут, уголь хотят добывать открытым способом -- из карьеров... Карандаш сполз с дымящейся горы, перебрался через высоченный перевал, затем долиной другой горной реки спустился к городу у скрещения железных дорог. -- Расскажи про город, и опять загадочно, -- потребовали • мои экзаменаторы. -- Ну что ж, в переводе на русский язык его название означает один из дней недели. Какой? Понедельник! В тысяча девятьсот двадцать пятом году на месте города были три селения с узкими немощеными улочками и сотней глинобитных домишек... -- Мысленные странники с уважением посмотрели на меня. Я понял, что победа близка, и продолжал: -- Теперь в городе около четверти миллиона жителей. В нем много заводов и фабрик, высших и средних учебных заведений, театров, научных институтов. Вдоль асфальтовых магистралей стоят красивые каменные здания. Есть и река, но в ней не купаются: вода слишком холодна даже в разгар лета. И последнее: называется город так же, как треть века назад, но две буквы в названии изменились. На слух это почти незаметно, но писать надо осторожно, чтобы не ошибиться... Ну как, ребята, верите, что я настоящий Захар Загадкин? -- Верим! Неплохо говоришь: интересно и загадочно... Рады, что встретились и познакомились... Мне польстили эти слова, но еще приятнее было, что выдержал неожиданное и не совсем простое испытание. Как стать знатоком географии В нашем мореходном училище есть кружок любителей географии. Думаю, для вас не будет неожиданностью, что члены кружка считают меня лучшим знатоком этой науки. И не потому, что с Захаром Загадкиным случались необыкновенные географические происшествия, -- они бывали со многими. Секрет моего превосходства в ином. Таить этот секрет не собираюсь, я не какой-нибудь жалкий честолюбец. Стать знатоком географии под силу любому желающему. Поясню на примере. Не так давно в нашем кружке беседовали о Казахстане. Вступительное слово доверили мне, и я начал с общеизвестного. Сказал, что Казахская Советская Социалистическая Республика существует с 1920 года, что сперва она называлась Киргизской АССР, в 1925 году была переименована в Казахскую АССР, а в 1936 году преобразована в Казахскую ССР. Конечно, кружковцы знали об этом и до моего выступления. Правда, кое-кто про себя удивился, что некоторое время Казахскую республику называли Киргизской, но задать вопрос постеснялся. Мне же хотелось удивить не кое-кого, а всех. Поэтому я рассказал старинную казахскую легенду. Когда бог якобы создавал землю, второпях он забыл о Казахстане. Спохватился в последнюю минуту, да поздно: весь заготовленный географический материал уже был распределен. Тогда бог будто бы отобрал у ранее созданных стран по куску лесостепи, степи, полупустыни, пустыни, добавил немного гор и, слепив все вместе, отдал казахам. Признаться, я надеялся поразить ребят. Оказалось, что они слышали о легенде и даже упрекнули меня. Легенда, мол, интересная, правильно говорит о разнообразии природных зон Казахстана, но умалчивает о главном -- о том, что страна казахов необыкновенно богата полезными ископаемыми. -- От легенды нельзя требовать научной точности, -- сказал один из кружковцев. -- Древние казахи, возможно, не подозревали о сокровищах недр: геологов у них не было. Но ты, Захар, мог бы дополнить старинное предание. А ты не догадался!.. Обиженный таким обвинением, я решил, что надо ошарашить слушателей чрезвычайной географической новостью. Порылся в памяти и небрежно заявил, что первой столицей Казахстана был... Оренбург! -- Вот и заврался, Захар! -- обрадовано крикнул тот же кружковец. -- От Оренбурга недалеко до Казахстана, но это город российский и казахам не принадлежит. Как по сигналу, зашумели и остальные кружковцы. Кто вопил, что столица республики не может быть на территории другой республики, кто издевательски советовал заглянуть в атлас, кто попросту протягивал учебник 'географии. Словом, меня подняли на смех. Я оставался невозмутимо спокоен: истина была на моей стороне. Помня пословицу: хорошо смеется тот, кто смеется последним, я подлил масла в огонь. -- Над кем смеетесь, друзья? -- хладнокровно спросил я.-- А известно ли вам, что в 1924 году, когда обсуждали, где быть областным городам Казахстана, то среди кандидатов в эти города называли... Ташкент, Омск и опять Оренбург? Смех разразился с новой силой. Давясь от хохота, кружковцы наперебой кричали: -- Да что с тобой, Захар? Неужели ты начисто забыл, что Омск находится в Западной Сибири, Оренбург -- на юге Урала, а Ташкент -- столица Узбекистана? Только круглый невежда мог предлагать эти города кандидатами в областные центры Казахстана! -- Ничего подобного! -- с торжеством заявил я. -- Предлагали ученые! По-вашему и они не знали географии? Необузданный хохот, волнами перекатываясь по комнате из угла в угол, походил на раскаты грома. Тогда я тоже от души расхохотался: ведь ребята смеялись сами над собой! Вдоволь насмеявшись, я объяснил кружковцам словно бы невероятную историю в Оренбургом, Омском и Ташкентом. Объяснение так удивило ребят, что тут же они признали меня лучшим знатоком географии. -- Откуда тебе все известно, Захар? -- спросили кружковцы. -- Из мелкого шрифта, -- скромно ответил я, выдавая тот секрет, с которым обещал познакомить любого желающего. Два шрифта -- крупный и мелкий -- встречаются в самых различных книгах: в учебниках, научных сочинениях, даже в романах и повестях, где мелкими буквами пользуются для примечаний и пояснений. Крупным шрифтом печатают главное, мелким -- менее существенное, хотя не менее интересное. Некоторые находят это очень удобным: ленивый или нелюбопытный с первого взгляда безошибочно определяет, что обязательно для чтения, а что можно пропустить. Я тоже нахожу это удобным, но поступаю как раз наоборот: никогда не пропущу напечатанного мелким шрифтом. Вот и весь секрет. Как видите, он прост: любой желающий может стать знатоком географии. Евразия и ее соседки У каждого человека есть какая-нибудь слабость. Один не в силах устоять перед сладким, другой -- перед книжкой о сыщиках, третий боится грома, четвертый привык думать только о футболе -- все слабости не перечислишь. Есть маленькая слабость и у меня: люблю провожать и встречать дальние поезда. Выйдешь на платформу, посмотришь на прикрепленные к вагонам таблички с названиями городов-- мечта унесет тебя к этим городам, и мысленно ты уже мчишься к ним то степью, то туннелем в горах, то таежными лесами или вдоль берега моря. Дорожная пыль на вагонах и та нравится: ведь это пыль путешествий! Иной раз до того размечтаешься, что уходить с вокзала не хочется... Как-то, стоя на платформе, я услышал такой разговор. -- Не забывайте меня, шлите письма в Евразию, -- сказала девушка в синей косынке, прощаясь из окна вагона с провожавшими ее подругами. -- В Евразию? -- переспросила одна из подруг. -- Да, да, именно туда. Евразия невелика, меня легко найдут... Удивился этим словам, как снегу в июльский день. Ведь Евразия -- материк, на котором расположены две части света: Европа и Азия. На этот материк приходится свыше трети земной суши, и живут на нем почти два с половиной миллиарда человек! Разве найдут уезжающую девушку на таком обширном пространстве и среди такого множества людей, если она не дала подробного адреса? Не станут же почтальоны разыскивать ее по всем странам, городам и селениям Европы и Азии! От души пожалел незнакомку в синей косынке и раскрыл рот, чтобы вмешаться в чужой разговор. Но поезд тронулся -- выполнить доброе намерение не удалось. А подруги девушки, как назло, затерялись в толпе провожающих. Бесь вечер думал о словах незнакомки. И решил с утра забежать на почту, предупредить почтовых работников: если увидят письмо в Евразию, пусть вернут отправительницам для уточнения адреса. Но прежде чем дойти к почтовым работникам, следовало проверить собственные знания -- такая проверка еще никому не мешала. Взял "Атлас СССР" и по указателю географических названий без труда отыскал Евразию. И, представьте себе, не материк, а ту Евразию, куда ехала незнакомая девушка. Оказалось, что ее Евразия -- небольшая станция на одной из наших железных дорог. Совпадение имен чуть-чуть не подвело меня. Беспокоиться о судьбе писем перестал, но неожиданно обнаружил близ станции Евразия еще две станции с любопытными названиями. К западу -- станцию Европейская, к востоку -- станцию Азиатская. Почему станциям-соседкам дали такие названия? Принялся внимательней изучать карту и вскоре убедился, что соседки получили свои имена неспроста. Станции были на условной географической границе между Европой и Азией. Попутно выяснил еще одно интересное обстоятельство. В том же атласе встретил реку -- географическую границу между Европой и Азией. Река как река, на ней плотины и водохранилища построены, а для начинающих путешественников очень привлекательная. Если по ней плыть, высаживаясь то на левом берегу, то на правом, за день успеешь иного раз перебраться из Европы в Азию и обратно! Вернешься домой и скажешь: "Ну и устал же, двадцать раз был в Европе и столько же в Азии -- до чего похожие части света!" Это -- шутка, но жителям больших городов, стоящих на берегах европейско-азиатской реки, то и дело приходится переправляться из одной части света в другую. Конечно, не из страсти к путешествиям, а по обыкновенным будничным надобностям: кому на работу или с работы, кому в магазин или на рынок за продуктами, кому просто в гости к знакомым. Продолжая научные изыскания, нашел у реки-границы вторую особенность. Как известно, люди нередко меняют названия своих городов. Реки не принято переименовывать. Но эта водная граница между Европой и Азией -- единственная в нашей стране река, которую переименовали. Прежде у нее было одно название, а уже почти два века она носит другое. Своей научно-исследовательской работой остался очень доволен. Улучил время и поделился собранными знаниями с тремя приятелями по училищу -- уроженцами того края, где я отыскал железнодорожную Евразию и европейско-азиатскую реку. И тут произошел у нас занятный разговор. Первый приятель говорит: -- Места наши холодные, но красивые. Куда ни глянь, всюду высокие горы. У подножий -- густая тайга, повыше -- кривые, низенькие, будто кустарник, карликовые березки или ивы, еще выше -- мхи и лишайники. Второй приятель возражает: -- Верно, места наши красивые, но вовсе не такие холодные. Гор мало, и те невысоки, больше похожи на холмы с пологими склонами. Леса есть, однако тайгой их никак не назовешь. Карликовых ив или березок тоже нигде не увидишь... Третий приятель не соглашается ни с первым, ни со вторым: -- Места наши красивые, спорить не стану, но ни гор, ни лесов нет, только степь да степь кругом, как поется в песне... Смотрят на меня приятели, улыбаются. Все трое -- земляки, одинаковым словом называют край, где родились, а рассказывают о нем по-разному. Мне их насмешливые улыбки ясны: "Попробуй, Захар, объясни наше разногласие. Пожалуй, опять займешься научными изысканиями..." Конечно, я объяснил причину разногласия. Не зря ведь путешествовал по карте, разыскивая станцию Евразию и реку-границу. Карта все скажет тому, кто понимает ее язык. Таинственная история с картами Урала Эта таинственная история произошла в те годы, когда я учился в средней школе. Однажды вечером я спокойно готовился к очередному уроку географии. Да и чего было волноваться? Учитель предупредил, что будет спрашивать о полезных ископаемых нашей страны, о них подробно говорилось в учебнике, а учебник лежал передо мной на столе. Усердно читал страницу за страницей и вскоре, уже не заглядывая в книгу, мог без запинки повторить, чем богаты недра Русской равнины и Сибири, Дальнего Востока и Казахстана, Кавказа, Средней Азии или Кольского полуострова. Казалось, еще немного усилий, и урок будет полностью выучен. И вдруг с удивлением обнаруживаю, что на столе вовсе не мой учебник, а учебник соседа по парте... Вот так неприятная неожиданность! Вы можете возразить: "Почему неприятная? Все учебники одинаковы, словно близнецы. Не все ли равно, по какому заниматься?" Нет, не все равно -- из чужого учебника были выдраны странички о недрах Урала. Время около полуночи, бежать за своим учебником поздно, дома у соседа по парте, наверное, все спят. Принимаю единственно возможное решение: утром обменяться учебниками и перед уроком прочесть странички об Урале. А утром случилось непредвиденное. Кто-то сказал, что люди вот-вот, начнут путешествовать по Вселенной, и, забыв все на свете, мы до хрипоты заспорили о том, что надо сделать, чтобы безошибочно попасть в число межпланетных путешественников. Конечно, я спорил не меньше, чем другие, и спохватился, что ничего не знаю о недрах Урала, когда увидел в дверях класса нашего географа. Положение отчаянное, хуже быть не может... Правда, где-то в глубине души теплились две надежды. Во-первых, полезные ископаемые есть во всех районах нашей страны, и учитель не обязательно будет спрашивать об Урале. Во-вторых, нас тридцать человек, почему должны вызвать именно меня? Учитель развернул карты, стал прикреплять их к классной доске. Нетерпеливо слежу за его работой и с огорчением убеждаюсь: первая надежда безвозвратно угасла. Четыре карты, и все уральские! Рядом с картой Свердловской области -- карты Пермской, Челябинской, Оренбургской... Вслед за первой угасла и вторая надежда: -- Загадкин, прошу к доске. Соберись с мыслями, расскажи о полезных ископаемых Урала. Вышел к доске. Делаю вид, будто собираю мысли. Но где их возьмешь, если не раскрывал учебника?.. Смотрю на притихших товарищей, подаю глазами сигнал бедствия: авось кто-нибудь придет на помощь и ухитрится подсказать. Нет, тут и там на партах обе руки к груди прижимают. А это был условный знак: подсказка невозможна из-за атмосферных помех, попросту говоря, учитель сел так, что ему видно отвечающего в всех остальных. Не повезло! Стою спиной к классу, невесело разглядываю карты. Но внезапно соображаю: спасен! Пришла помощь, и, самое важное, вовремя! Беру указку, уверенно начинаю рассказывать: -- Недра Урала богаты многими полезными ископаемыми! железными и медными рудами, нефтью, углем, солью, бокситами -- сырьем для получения алюминия. Имеется на Урале золото, платина, никель, асбест, хрусталь, различные камни-самоцветы: изумруды, хризолиты и другие... Есть мрамор, гипс, иридий... -- Даже об , иридии слышал? Хвалю, Загадкин, хвалю. В учебнике об уральском месторождении иридия не сказано. Наверное, еще где-нибудь прочитал? Это хорошо. Люблю, когда меня хвалят, но от такой похвалы стало совестно: ничем она не заслужена. Нигде об иридии не читал, впервые догадался о том, что он есть на Урале, всего несколько минут назад... -- А на карте докажешь месторождения полезных ископаемых? -- спрашивает учитель. -- Конечно, покажу... По-прежнему медленно, но так же уверенно отмечаю указкой десятка полтора-два месторождений. Словом, нежданно-негаданно ответил на четверку с плюсом. Получил бы пять, да сболтнул, что в Свердловской области добывают серебро, и смело показал, где находится его месторождение. Но выяснилось, что серебра на Урале вообще нет. Ошибся и с одним месторождением золота: в том месте, куда ткнул указкой, добычу золота не ведут. Не подумайте, что, стоя у доски, я увидел на картах карандашные или чернильные пометки-подсказки. Карты были новехонькие, а на них только названия рек, гор, городов, поселков и железнодорожных станций. Не было на картах и пояснительных значков -- кубиков, треугольников, ромбиков или прописных букв, которыми картографы обозначают месторождения полезных ископаемых. Кто же выручил меня, помог мне ответить на четверку с плюсом? Не скажу, сами догадайтесь. Открою секрет -- какая же тогда будет таинственная история? Впрочем, вы легко найдете этот секрет, если внимательно посмотрите на карты уральских областей, о которых я говорил. Уже нашли? Что ж, таить секрет карты не в силах. Не правда ли, очень интересные карты-подсказки? Город-путешественник Могут ли путешествовать города? Странный, вопрос! Конечно, нет! Где построен город, там он и остается -- растет вширь, но с места не сходит. Что стало бы с географией, если б города меняли свой адрес? Сегодня, скажем, город стоит .в устье одной реки, завтра переберется к устью другой, послезавтра вовсе уйдет в безводную степь! Ясно, что такой беспорядок недопустим: начни города двигаться по стране, так и географию никогда не выучишь! Город обязан стоять на месте! Правда, из каждого правила есть исключения, но они только подтверждают правило. Я слышал о таких исключениях. И расскажу о них, потому что это важно для географов. Один знакомый моряк явился на побывку в родной город, а города нет! Моряк не растерялся, спрашивает: -- Где мой город? -- Переехал, -- отвечают моряку. -- По какой причине? -- Новая местность больше по душе пришлась... Такая же история была с другим знакомым моряком. Он тоже поехал в родной городок и тоже не увидел ни домов, ни улиц. -- Где городок? -- встревожился моряк. -- У меня там невеста живет... -- О невесте не знаем, а городок недалеко, -- любезно успокаивают моряка.-- Идите прямо, никуда не сворачивая, вот этой дорогой и за сосновым бором найдете свой городок. Похожий случай и со мной произошел. Приехал я в большой областной город. По обыкновению, достаю карманный атлас из куртки, пририсовываю к кружку Съеденная гора Один из моих приятелей, будущий историк, толковый паренек и отчаянный любитель пошутить, как го сообщил мне о высокой и белой как снег горе. Над уровнем моря она поднялась всего на 170 метров, но стоит в степях и хорошо заметна издалека. Макушка ее напоминает сахарную голову и при восходе солнца кажется розовой, днем ослепительно сверкает, на закате становится багряной. А рядом с меняющей окраску макушкой будто бы высится гора пониже, не такая красивая, но не менее примечательная. Приятель-шутник добавил, что о горах-соседках писали известные путешественники и он просто не понимает, почему я до сих пор не взбирался на эти вершины, не познакомил с ними юных географов. -- Исправь свою оплошность, Захар, -- посоветовал приятель, -- отправляйся к обеим вершинам, осмотри их со свойственными тебе наблюдательностью и умением видеть то, чего не видят другие... -- Где находятся и как называются горы-соседки? -- оборвал я хотя и льстивые, но в общем-то верные слова. -- Одна называется Туз-Тюбе, имени второй не знаю, но обе расположены близ восточной границы Европы с Азией. Извини, уточнить адрес не могу, -- я не географ, натолкнулся на Туз-Тюбе, когда изучал историю Пугачевского восстания. Не сомневаюсь, что искать горы надо в местах, где бывал сам Пугачев или кто-то из его соратников, по-моему, Хлопуша. И вот случаю было угодно, чтобы я оказался неподалеку от тех мест. О вершинах я помнил и приступил к их розыску. К моему огорчению, Туз-Тюбе на картах не было, показать дорогу к ней никто не брался, и с каждым днем я все яснее сознавал, что, пожалуй, не сумею увидеть ни эту гору, ни тем более ее безымянную для меня соседку. Но я не отчаивался, надеясь на удачу, которая обычно выручает Захара Загадкина. И она выручила! В маленьком степном городке я разговорился с семиклассником-краеведом из школьного кружка. Этот семиклассник частенько слушал меня по радио, обрадовался нашей встрече и предложил быть моим проводником. Вышли мы за город, и в степи сразу открылось нечто похожее на сахарную голову. Почему нечто? Потому, что голова была сильно повреждена, будто побывала в боях: с одного бока полностью разрушена, с другого -- сплошь изрыта, -- Кто ее так изуродовал? Краевед-проводник пояснил: -- Так ведь она гипсовая. А гипс --ценное минеральное сырье; после обжига он становится алебастром и необходим строителям, в размолотом виде его применяют как удобрение. Голову давно взяли в работу... -- Л Туз-Тюбе? Где она? -- У тебя под ногами! Гляжу под ноги, потом немного в сторону отошел, -- нет никакой горы! -- Не отвечай загадками, -- попросил я. -- Они не всегда хороши. Где Туз-Тюбе? -- Наберись мужества, Захар: ее съели! -- Как -- съели? -- Очень просто: с рыбой, с мясом, с лепешками... Я не вру: перед тобой место, где была Туз-Тюбе. -- И от нее ничего не осталось? -- Подошва осталась, между прочим, толстенная, да озеро, которое ты видишь. Будешь купаться? У сине-зеленого озера с поблескивавшими на солнце берегами было много людей. Я скинул одежду, ступил в воду, собираясь окунуться, но вода упрямо выталкивала меня обратно. Все же я поплавал, хотя пришлось поработать: руки и ноги едва преодолевали сопротивление воды. -- Наше озеро зимой не замерзает, -- сказал мой провожатый, -- однако не думай, что оно теплое. Жаль, не прихватил из города бутылку кваса; если б опустили ее метров на восемь, квас замерз бы через четверть часа. -- Озеро глубокое? -- Метров восемнадцать... Хочешь опуститься ниже дна? -- Зачем? -- Там, в подошве Туз-Тюбе, устроен подземный дворец. Если ты удачливый и мой братишка сегодня дежурит, он разрешит осмотреть дворец, пропустит в его залы. -- А спуск не опасен? Вода из озера не прорвется? -- Не беспокойся, от озерного дна до залов метров восемьдесят, да и дворцовые своды крепки. Братишка краеведа был дежурным. Он включил нас в экскурсию, которая отправлялась под землю, и принес ватники. Дворец никогда не отапливали, и без ватников мы бы закоченели. Я осмотрел более десяти залов и был настолько поражен их величиной, что решил ее измерить. Вот результаты моих измерений: некоторые залы шириной 40--60 шагов тянулись в длину на 200--800 шагов! А расстояние от пола до сводов-куполов превышало высоту восьмиэтажного дома! Стены залов были украшены кристаллами и, отражая огни, поблескивали так же, как берега озера, где я купался. Около дворца в подземном городе с залитыми электричеством улицами и переулками трудились люди. Вернувшись на поверхность, я кинул прощальный взгляд на полуразрушенную голову и простился со степным городком. Приятель-шутник, конечно, подвел меня, но я на него не в обиде. Стройка-невидимка В одном из больших сибирских городов есть сад, в саду -- кафе на открытом воздухе. Жарким летним днем я заглянул туда и увидел, что там едят мороженое. Кафе было полным-полно, и мне пришлось подсесть к столику, занятому двумя мужчинами; обоим как раз подали яичницу и кофе. Уничтожая свои три порции мороженого, я невольно слушал чужую беседу. И наконец, глубоко пораженный, заговорил с соседями по столику. Из услышанного я понял, что они давнишние друзья и что один был водолазом, второй -- летчиком-вертолетчиком. Поразился не дружбе представителей разных стихий -- водной и воздушной. И не тому, что друзья работали на одной стройке, хотя, казалось бы, какому строительству одновременно нужны водолазы и летчики! Меня смутило, что их стройка была... невидимкой! Точнее говоря, пока строители трудились, она оставалась видимой, как все стройки. Но, едва ее заканчивали, она делалась невидимкой, исчезала с лица земли! Конечно, мне захотелось посмотреть необыкновенную стройку. Я намекнул об этом соседям по столику, когда они допивали кофе, а я колебался, не заказать ли четвертую порцию мороженого, чтобы побольше услышать о странном строительстве. Водолаз и летчик, наверное, почувствовали, что перед ними любознательный, вдобавок симпатия- . ный человек. Они ответили, что нет ничего легче, чем исполнить мое желание: сегодня у обоих выходной день. Но предупредили, что всю стройку показать невозможно, удастся осмотреть лишь кое-что. Прихватив в дорогу бутерброды, мы покинули кафе. У входа в сад стояли мотороллеры моих новых знакомых. Я взобрался на сиденье позади водолаза, и машин