ьтуру мы можем понять тольков том случае, если мы в состоянии постичь ее внутреннюю сущность, если мы уясним себе, что ее существенным внешним опытом является только то, что пробивается из внутреннего существа грека. Напротив: задание народов, которые расположены более к западу и северу, - направитьвзор под руководством их народных душво внешний мир и увидеть в нем то, что можно видеть на физическом плане, развить и проработать то, чему надлежит играть роль на физическом плане. Особая задача германо-северных народов заключалась еще и в том, что все это они должны были проработать таким образом, как это им было возможно сделать благодаря ихблагодатной одаренности, мировой исторической одаренности древне-ясновидческим прозреванием духовного мира, иощущаемый имисловно живымих древнейший опыт внести в то, что должно былобыть добыто на физическом плане. Существовал народ, который в его позднейшей стадии развития этой одаренностью больше не обладал, народ, который не прошел через такое подготовительное развитие, который поэтому какбы непосредственно и помимо постепенности развития был включенв физический план перед рождением человеческого Я и поэтому только под водительством своей народной души, своего архангела, могзаботиться о всем том, что требовало это Я на физическом плане. Это был римский народ. Все, что для общей миссии Европы под водительством его народного духа надлежало выполнить римскому народу, было предназначено к тому, чтобы дать значение Я человекакак таковому. Поэтому этот народ смог создать то, что обосновывает Я среди других Я: он смог создать целую сумму частных прав. Он стал творцом юриспруденции, которая построена только на основе Я. Каким образом Я противостоит другому Я - это являлось великим вопросом в миссии римского народа. Заданием других народов, выросших из культуры римского народа, было как бы противопоставить миру Я, оплодотворенное, так сказать, больше душойощущающей, душой рассудочной или самой-душевностьюи душой сознательной. Для этого всестороннего развития Я на физическом плане через оттенки души ощущающей, души рассудочной или самой-душевности и души сознательной были необходимы все перечисленныевнешней историей расовые смешения, выступающие на Италийском и Пиренейском полуостровах, в современной Франции и в современной Великобритании. Это являлось великой миссией народов, мало-помалу и различнейшим образом возникших на западе Европы. В конечном итоге, все отдельные миссии и оттенки культуры на западе Европы находят свое объяснение в том, что в областях Италийского и Пиренейского полуостровов должно было быть выработано в Я благодаря импульсам души ощущающей. Взгляните на светлые и теневые стороны характера отдельных народов, и вы найдете, что в народах Италийского и Пиренейского полуостровов произошла своеобразная смесь Я с душой ощущающей. Своеобразие же народов, обитавших до настоящего времени на почве Франции, вы поймете, обратив внимание на становление и смешение души рассудочной или самой-душевности с Я. А причина мировых исторических успехов, представительницей которых мы можем рассматривать Великобританию, заложена в том, что в Я человека вступает импульс души сознательной. С мировой исторической миссией британских стран связано и все то, что относится к внешней государственно-правовой форме. Внутренней связи души сознательной с Я еще не существовало. Но если вы уясните себе эту связь души сознательной с устремленным на внешний мир Я, то вы найдете, что великие мировые завоевания обитателей этого острова идут из этого импульса. Вы найдете также, что основание парламентарных форм правления сразу становится понятным, когда знаешь, что этим на план мировой истории должен быть выдвинут импульс души сознательной. Итак, развитие нуждалось во многих оттенках, потому что отдельные народы должны быть проведены через всю многогранность существа Я. Если бы у нас было достаточно времени проследить эти вещи дальше, мы нашли бы истинно исторические примеры, которые показали бы нам вершащие здесь основные силы в их разветвлении и богатой деятельности. Так проявлялось все душевноестроение у западных народов, которые не несли в своем существенепосредственного, элементарного воспоминанияо ясновидческипережитом раньше в духовном мире. Совсем иначе должно былоразвиться позже в германо-северной области то, что непосредственно исходило из уже воспринятого душой ощущающей и постепенно развитого дальше первобытного ясновидения. Отсюда эта чертадушевности, которая является лишь следствием внутреннего, впредвременьи усвоенного ясновидческого опыта. Южно-германскиенароды имели свое задание сначала в области души сознательной. Греко-латинскому времени надлежало развитие души рассудочной или самой-душевности. Ему надлежало не только дать импульс душой рассудочной или самой-душевностью, ему надлежало действовать на нее силой чудесного развития, снабженного ясновидческим опытомпредвременья. Все это излилось в души сознательные народов центрально-европейского Севера. Это продолжало действовать в нихдальше как душевные задатки, более же южной части германскогонаселения надлежало развить сначала то, что необходимо для внутренней подготовки души сознательной, для самоисполненности еесодержанием сознания(претворенного теперь силой физическогоплана)древнего ясновидения. По внешней видимости как будто очень далеко от всей мифологиифилософия центральной Европы, - та философия, представителями которой еще в девятнадцатом веке являлись Фихте, Шеллинг и Гегель. И все же она есть ничто иное, как результат величественнейшего древнего ясновидения и завоеванного во внутреннем существе человека сотворчества с божественно-духовными силами. Только поэтому мог видеть Гегельв своих идеях нечто реальное, только поэтому на вопрос: "Что такое абстрактность? "- он смог дать этот странный ответ: "Абстрактность, например, - это единичный человек, исполняющий свои обязанности; допустим - плотник". Итак, то, что для абстрактно-мыслящего является чем-то конкретным, для Гегели это было абстрактным. То, что для абстрактно- мыслящего является только мыслями, для него являлось великими, мощными ваятелями мира. Мир идей Гегеля - это последнее величественнейшее выражение души сознательной, и в чистых понятиях он содержит в себе то, что человек Севера созерцал в связи с Я еще как чувственно-сверхчувственные божественно-духовные силы. И когда у Фихте находило своевыражение Я, - это было ничто иное, как отблеск того, что бог Тор дал душе человека, но охваченное у Фихте душой сознательной в по-видимости незначительной мысли: "я есмь", из которой исходит вся его философия. От одаряемости древнего северного народа существом Я, лучащимся силой бога Тора или Донара из духовного мира, и до этой философии тянется прямая линия развития. Все это должно было быть подготовлено этим богом для души сознательной, чтобы она исполнилась надлежащим ей содержанием, потому что ей предстоит охватить взором внешний мир и действовать в нем. Эта философия не наталкивается на лишь внешний, грубый, чувственный материалистический опыт, но находит во внешнем мире содержание самой души сознательной и рассматривает естество как идею, но в ее ином бытии. Задержитесь на этом действующем все далее импульсе - и в нем вынайдете миссию германо-северных народов центральной Европы. Так как всякое развитие должно идти вперед, спросим себя: как же продвигается эта эволюция? Нечто странное встречаем мы, обращая взор к истекшим древним временам. Мы уже отметили, чтов древней Индии, после развития соответствующих духовных сил, расцвету первойкультуры послужило эфирное тело. Но существуют еще культуры, сохранившие древнюю культуру - атлантическую - и внесшие ее в человечество послеатлантического времени. Вте время, как индус с этой стороны подходит к своему эфирномутелу и, исходя из него, т. е. его силами, создает величие своейдуховной жизни, - с другой стороны, перед нами предстает культура, которая коренится в атлантизме и врабатывается в послеатлантическое время; культура, которая в ее основу и развитиекладет как бы вырабатывание другой стороны сознания эфирного тела. Это - китайская культура. Вы поймете частности китайскойкультуры, приблизившись к ней с этой точки зрения, - и если вывспомните, что атлантическая культура имела непосредственноеотношение к тому, что в наших прежних изложениях мы назвали"Великим духом". Таким образом, эта культура имела непосредственное отношение к высочайшим ступеням мирового развития. Но эта культура действует еще и на современные тела людей и, опять-таки, с совершенно иной стороны. Поэтому станет понятно, что как раз в этих двух культурах должны будут столкнуться обебольшие противоположности послеатлантического времени: в определенных границах способная к развитию Индия и замыкающийся всебе, застывший, повторяющий то, что было в древнее атлантическое время, Китай. Получаешь действительно впечатление оккультно-научно-поэтического характера, наблюдая в ее развитии Китайскую империю, когда думаешь о китайской стене, которая должна была замкнуть от всего окружения то, что возникло еще в праотдаленных временах и развилось в послеатлантическое время; действительно, нечто подобное поэтически-оккультному ощущению закрадывается в душу, когда сравниваешь китайскую стену с тем, что существовало некогда в далеких временах. На эти вещи я могу лишь намекнуть. Если вы сравните приведенное с уже существующими в наши дни научными результатами, вы найдете, скольнеобычайно показательны эти вещи. Рассмотрим ясновидчески древний континент атлантического мира, который нам надлежит искатьтам, где теперь находитсяАтлантический океан, - между Африкой и Европой с одной стороныи Америкой - с другой. Этот континент омывался своего рода теплым течением, - течением, которое ясновидческое сознание - как бы это ни казалось странно - воспринимает идущим с юга через Баффинов пролив к северной Гренландии, омывая последнюю, затем, поворачивая на восток, оно постепенноохлаждалось и поворачивало - задолго до того, как Сибирь и Россия поднялись к земной поверхности - в области Урала вниз, изгибалось, затрагивая восточные Карпаты, и направлялось в областьсовременной Сахары, чтобы, наконец, в Бискайском заливе впасть в Атлантический океан, образуя собой, таким образом, совершеннозамкнутое течение. Вы поймете, что от этого течения могли сохраниться лишь самые последние остатки - и это Гольфстрим, который некогда омывал атлантический континент. - Теперь вы поймететакже, что душевная жизнь греков - это воспоминание. В них всплывал образ Океана (Океаноса), который есть воспоминание о том атлантическом времени. Образ их мира не так уж неверен, потому, что он брался из древнего атлантического времени. - Это-течение, которое как теплое течение охватывало Шпицберген, поворачивая и мало-помалу охлаждаясь и т. д., и эту замкнутую течением область китайцы совершенно воссоздали, повторили в их замкнутой стеной культуре, перенесенной из атлантического времени. История как таковая еще не существовала в атлантической культуре. Поэтому и китайская культура сохранила в себе некую безисторичность. Здесь перед нами нечто прединдийское, нечто, идущее из Атлантиды. Обратимся теперь к тому, кто следует за германо-северным народным духом. Что происходит, когда дух народа ведет свой народ таким образом, что особенного развития достигает самодух? Вспомним, что в индийской культуре развиваетсяэфирное тело, в персидской - тело ощущений, в египетско-халдейской-душа ощущающая, в греко-латинской - душа рассудочная или сама-душевность, в нашей - еще не завершенной культуре - душа сознательная. Затем следует - что мало-помалу должно быть подготовлено заданием шестой ступени культуры - охватывание душой сознательной самодуха, свечение в душе сознательной самодуха. Эта культура, которая отменным образом должна стать культурой - в-себя-приятия, потому что ей надлежит в полной самоотдаче ожидать проникновения самодуха в душу сознательную, подготавливается народами западной Азии и продвинутыми постами славянских народов европейского Востока. Последние не зря продвинуты с их народными душами; они продвинуты по той причине, что все, чтодолжно прийти в будущем, должно пройти перед этим через своего рода подготовку, должно выдвинуться, чтобы положить начаткибудущего развития. Высокий интерес представляет изучение этихвыдвинутых постов народной души, которая готовится на будущие времена. Отсюда своеобразность живущих на восток от нас славянских народов. Вся ихкультура производит на западного европейца впечатление подготовительной стадии, и через медиум передовых постов они странным образом открывают то, что по духу является чем-то совсем иным, чем любая из мифологий. Сравнивать эту выступающую с Востока в ее стадии ожидания культуру с тем, что несут в себе западно-европейские народы в импульсе их прямолинейного развития, источник которого берет все свое начало еще в древнем ясновидении, - это значило бы не понятьее существа. Своеобразность душиэтихвосточно-европейскихнародов выражается во всем их отношении к высшим мирам. Этоотношение совсем иное, чем то, которое мы встречаем в нашейзападно-европейской мифологии с ее удивительными, вплоть доиндивидуального проработанными фигурами богов. То, что оно нампоказывает как непосредственное откровение народной сущности, мы можем сравнить с нашими различными планами или мирами, благодаря которым мы подготавливаем себя к постижению высокой духовной культуры. Запад принял следующие друг за другом, находящиеся один подле другого миры. На Востоке же перед нами, прежде всего, отчетливое сознание о мире космического отца. Все, чтотворчески деятельно в воздухе и в огне, вообще в элементах, находящихся в Земле и над Землей, что выступает нам навстречув великом, объемлющем общем понятии, которое в то де времяявляется и общим ощущением, - в понятии небесного отца. Какмы, например, представляем себе мир девахана оплодотворяющим нашу Землю, так с Востока нам выступает навстречу этот небесный мир отца, оплодотворяющий то, что ощущается как материнское начало духа Земли. У нас нет никакого иного выраженияи никакого иного средства для того, чтобы представить себеуниверсального духа Земли, как только образ оплодотворения материнского существа Земли. Здесь противостоит друг другу неразличные индивидуальные фигуры богов, а два мира. И этим двум мирам как третий мир предстает то, что ощущается как благословенное дитя обоих. Это не индивидуальное существо, не душевное ощущение, но нечто рожденное от небесного отца и матери-Земли. Так ощущается духовное отношение девахана к Земле. То, чтовозникает здесь как благословение, как весна, какрасцвет и рост в материальном теле, - это ощущается совершеннодуховным, а что расцветает и растет в душе - это ощущается какмир, который в то же время ощущается как благословенное дитянебесного отца и земной матери. Эти представления в их универсальности мы находим в продвинувшихсяна Запад славянских народах. Подобного универсального ощущения мы не встречаем ни вкакой западно-европейской мифологии. В ней мы встречаем ярко проработанные облики богов, но не то, что мы излагаем, говоря о духовных планах; последние мы скорее встречаем в небесном отце, в земной матери и в благословенном дитяти Востока. В благословенном дитяти опять-таки заключается мир, проникающий собой другой мир. Этот мир, правда, представляется уже индивидуальным, потому что он связан с физическим солнцем и его светом. Это существо, которое нам часто встречалось в персидской мифологии, имеет и славянский элемент, - хотя и в иначе выработанной форме ощущения и представления; он имеет солнечное существо, которое изливает свою благодать в три другие мира, так чтосудьба человека втянута в творение, в дарованную Землю, силойоплодотворения земной матери небесным отцом и силой того, что несет в эти два мира солнечный дух. Пятый мир - это тот, которыйобъемлет все духовное. Восточно-европейский элемент ощущаетлежащий в основе всех сил природы и всей твари духовный мир. Но его мы должны представить себе в совершенно ином оттенкеощущения, - быть можетболее связанным с существами, фактами итворениями природы. Мы должны себе представить, что в природном свершении этавосточная душа в состоянии видеть не только существ внешне-физического чувственного порядка, а астрально-духовное. Отсюдапредставление огромного количества существ в этом своеобразномдуховном мире, который можно сравнить лишь с миром световыхэльфов. Мир, который брезжит здесь перед народной душевностьюВостока, - это приблизительно мир, который в духовно-научномпредставлении считается пятым духовным миром. Каким именем выего обозначаете - это не имеет значения; но значение имеет то, что оттеняются и окрашиваются ощущения, что на Востоке живутпредставления, которые характеризуют этот пятый план или этотпятый духовный мир. Этими ощущениями этот восточный мир совершает подготовительную работу для того духа, который должен внести в людей самодуха, для той эпохи, когда душе сознательнойнадо будет подняться к самодуху: в шестой послеатлантическойкультурной эпохе, которая сменит нашу пятую. Исключительно своеобразным образом это выступает нам навстречу не только в творениях народной души, которые являются такими, как я их сейчасохарактеризовал, но в удивительно подготавливающем виде этовыступает еще и во многих иных выражениях восточной Европы и ее культуры. Странно и глубоко интересно, что этот восточный европеецтем выражает по отношению к чистому духу свои задатки кв-себя-приятию, что он в большой самоотдаче принял западно-европейскую культуру, тем самым пророчески указывая, что онсможет соединить со своим существом еще более великое. Отсюдатот малый интерес, который он несетнавстречу частностям этойзападноевропейской культуры. Предстающее ему он схватываетвкрупных штрихах и меньше в частностях, потому что он подготавливается к усвоению того, что вступит в человечество как самодух. Особенно интересно отметить, как под этим влиянием на Востоке создалось гораздо более продвинутое понятие о Христе, чем в западнойЕвропе, - поскольку в последней оно не возникаетиз духоведения. Из всех не-духоведов самым продвинутым понятием Христа обладает русский философ Соловьев. Его понятиеХриста таково, что оно может быть понято только теми, кто знаком с духовной наукой, потому что он развивает его все дальше и выше, показывая его в бесконечной перспективе, показывая, чтото, что познает в нем человек нашихдней, есть лишь начало, т. к. импульс Христа не смог еще много открыть человечеству изтого, что он в себе содержит. О понятии Христа, например, какего охватывает Гегель, мы можем сказать: у Гегеля оно таково, каким его может постичь тончайшая, высочайшая душа сознательная. Совсем иное понятие Христа мы встречаем у Соловьева. У негоясна двоесущность в этом понятии Христаи отклоняется все то, что возникло из различных теологических пререканий, что, в сущности говоря, исходит из глубоких недоразумений, потому что обычных понятий не хватает для того, чтобы объяснить понятие Христа в этой его двоесущности, не хватает, чтобы понять, что в нем точно должны быть различаемычеловеческое и духовное. Понятие Христа зиждется как раз на этом точном постижении того, что произошло, когда в человека Иисуса из Назарета, который выработал все необходимые для этого предпосылки, вступил Христос. Здесь заключены две натуры, которые прежде всего и должны быть постигнуты, - хотя на более высокой ступени они, опять-таки, охватываются единством. Пока не постигнешь эту двойственность, не постигнешь и Христа в его полном облике, а это доступно только такому философскому постижению, которое чает, что человек сам вступит в культуру, в которой его душа сознательная достигнет такого состояния, что ему станет возможно принять самодуха. Таким образом, в этом шестом культурном периоде человек сам будет переживать свою двойственность, причем его высшая природа будет держать низшую на поводу. Эту двойственность

Соловьев вносит в его понятие Христа и ясно подчеркивает, что это понятие Христа только тогда имеет смысл, когда допускаешь божественную и человеческую природу, которые, опять-таки, лишь тогда могут быть постигнуты, когда охватываешь их в их реальной со-деятельности и этим самым не в отвлеченном, а в реальномединстве. Соловьев уже признал, что в этом существе надо себе представить два волевых центра. Если вы обратитесь к теософским теориям об истинном значении существа Христова, к тем, которые возникли не из просто мыслительного, а из спиритуально-сущего индийского* начала, то вы встретите в них описание Христа с проработанным в трех телах моментомчувства, моментом мышления и моментом воли. Тут перед вами - человеческое чувство, мышление и воля, в которые нисходит божественное чувство, мышление и воля. Европейское человечествоусвоит это полностью лишь по достижении им шестой ступени культуры. Пророчески же это удивительно выразилось в том, что как утренняя заря будущей культуры брезжит у Соловьева в егопонятии Христа. Поэтому такими гигантскими шагами перегоняетэта философия восточной Европы гегельянство и кантианизм и, вступая в атмосферу этой философии, в ней вдруг затрагиваешьощущением как бы семя к более позднему расцвету. Это уводит втакие дали по той причине, что ощущаешь это понятие Христа какпророческий предрассвет, как утреннюю зарю шестой постатлантической культуры. Здесь стягивается к центру все существо Христа ивсе значение существа Христа для философии и поэтому Оно становится чем-то совсем иным, чем то, что в состоянии датьзападноевропейские понятия. Понятие Христа, поскольку оно вырабатывается вне духовно-научной области и постигается как жизненная субстанция, которая, подобно личности духовного порядка должна деятельно вступить во все государственное и социальное начала, - это понятие, которое ощущается как личность, в служениикоторой находится человек, какчеловек с самодухом, сама эталичность, в служении которой находится человек, как человек с самодухом, сама эта личность Христа удивительно пластически вырабатывается в трудах, которые Соловьев посвящает евангелию от Иоанна и его вступительным словам. И, опять-таки, лишь на духовнонаучной почве может быть найдено понимание того, насколько глубоко проникает Соловьев в слова: "В начале былоСлово или Логос" и т. д, насколько по-иному постигается евангелие от Иоанна как раз философией, в которой чувствуется, что она есть семя в прорастании, философии, странным образом указывающей в будущее. Если с одной стороны надо сказать, что в области философии Гегель приносит самый зрелый плод, нечто, что как самый зрелыйплод рождено из души сознательной, то, с другой стороны эта философия Соловьева есть семя в душе сознательной для философии самодуха, который 6удет вчленен в шестомкультурном периоде. Возможно, что не существует больших противоположностей, чем отменно христианское понятие о государстве, которое как высокий идеал реет перед Соловьевым, подобносновидению о будущем, это христианское понятие государства инарода, которое принимает все существующее, чтобы принести это нисходящему самодуху, чтобы встретить с этим будущее, чтобы мощью будущего дать проникнуть в этоХристову началу, - не существует больших противоположностей, чем это понятие христианской общины в соловьевском смысле, когда понятие Христа совершенно несет в себе характер будущего, - и понятия божеского государства у святого Августина, который, хотя и принимает понятие Христа, но строит государство так, что оно является римским государством, который принимает Христа в представление о государстве, но в представление, данное ему этим римским государством. Существенным же является то, что приводит к сознанию развивающегося для будущего христианства. В соловьевском государстве Христос является кровью в артерии всей социальной жизни; и существенно то, что государство мыслится во всей конкретностиличности, т. е. так, что оно хотя и действенно как духовная сущность, но в то же время, исполняет свое назначениесовсеми свойствами характера личности*. Кроме этой совсем ещезачаточной философии, никакая другая философия не проникнута таксильно понятием Христа, светящимся нам только с самых вершин духопознания. Все, чтомы встречаем на Востоке, начиная от народной душевности и подымаясь вплоть до философии, предстает переднами как нечто, что несет в себе еще только зачаток будущегоразвития и что поэтому должно было преуспевать при особом воспитании того духа времени, который нам уже знаком как дух временидревнего греческого народа, который после вступившего Христоваимпульса был снабжен миссией стать деятельным духом времени позднейшей Европы. Не только воспитывать, но и лелеять с первой ступени ее бытия должен был этот дух времени народную душевность, которая прорастит и разовьет семя шестого периода культуры. Итак, мы действительно можем сказать, - причем понятие отца и понятиематери теряют их разделяющий смысл, - что то, чем является русская народная душевность в ее постепенном становлении в народной душе, не тольковоспитано, а вскормлено и вспоено тем, чтоидет от древне-греческого духа времени, в другом ранге внешнедеятельного далее.

Так распределяются миссии между западной, центральной исеверной Европой и Европой восточной. На эти свершения я и хотел вам указать. Основываясь на сказанном, мы сможем дать ещенесколько указаний и показать, как разовьется европейское будущее, приняв в себя и те идеалы, которые мы должны создать себе из этих познаний; мы покажем, как под влиянием этих свершений германо-северный дух народа понемногу преобразуется в духа времени. ЛЕКЦИЯ ОДИННАДЦАТАЯ Начиная наше последнее рассмотрение, я должен поистине, отметить, что, собственно, еще о многом, многом надо было бысказать и что, в сущности говоря, из того, что относится к этойбогатой теме, лишь самое малое смогло быть действительно затронуто в течение этого цикла лекций. Однако, я все же могунадеяться, что на подобные темы мы говорим здесь не в последнийраз. Пока же для начала, как раз для этой темы, дальнейшее рассмотрение которой в наши дни и без того представляет в определенном отношении некоторые затруднения, - должно быть достаточно уже данных сдержанных указаний. В последних изложениях красной нитью проходит указание на нечто, что содержится в германо-северной мифологии или учении о богах, и что в имагинативнойформе удивительным образом связано со всем, что в форме познавательной мы в состоянии извлечь из современного духовного исследования. Это тоже одна из причин, позволяющих нам надеяться, что тот дух народа, тот архангел, который ведет эту странуираспростирает над ней свою воспитательную деятельность, проникнет развитыми им в течение столетий способностями то, что можетбыть названо современной философией, современным духовным исследованием, и что отсюда это современное духовное исследование получит определенное, свойственное народному характеру оплодотворение. Чем дальше мы проникали бы в частности германо-северноймифологии, тем больше мы увидели бы, что в образах этой мифологии - как, действительно, ни в какой иной мифологии - удивительно выражаются оккультные истины. Быть может некоторые из вас, кто читал мое "Тайноведенье" или слушал другие лекциикоторые мне дано было здесь прочесть, вспомнят, что некогда в течение земной эволюции совершилось возвращение тех душ людей, которые вовремена седой древности, еще до древнего лемурийского периода, по совершенно особым причинам поднялись к различным планетамнашей планетной системы: к Сатурну, Юпитеру, Марсу, Венере, Меркуриюи что эти души в течение последнего лемурийского и всегоатлантического времени стремились соединиться с тем, что благодаря отделению Луны от нашей Земли мало-помалу как способностии предрасположения смогло выработать физическое тело. Они спускались тогда на Землю, эти души людей Сатурна, Юпитера, Марса, Венеры и Меркурия. Это событие, которое еще и сегодня можно найти в хронике акаши. То, что в течение атлантического времени воздух Атлантиды был проникнут туманно-водянистыми образованиями, это было состояние, которое в то время было связано именно с этимнисхождением душ, которое воспринималось тогда древним атлантическим ясновидением. Рождение каждого нового существа тогда ещев пластически-мягком, гибком, формующем теле, его, так сказать, нисхождение из духовных высот - все вновь рассматривалось каквнешнее выражение того, что из духовного окружения, из атмосферы, из планетарного бытия нисходит душа, чтобы соединиться с возникающим на Земле телом. Этот процесс, когда земные тела как бы открывались к оплодотворению тем, что лучилось из небесных высот, сохранился ввоззрении, которое перешло в германо-северную мифологию. Сознание этого сохранилось так долго, что еще Тацит нашел его, наблюдая южных германцев, которые он описывает в своей "Германии". Никто не сможет понять рассказТацита о богине Нертус, не зная о существовавшем в свое время указанном процессе. Колесница богини Нертус реет над водами. Позже это перешло в ритуал, в обряд; в более же ранних временах это было восприятием. Эта богиня представляла то, что могло быть дано в людских телахнисходящим из планетарных высот людским душам. Это таинственноесвершение, лежащее в основа мифа о Нертус, сохранилось во всемтом, что нам повествуют древние сказания и легенды, указывающиена становление физического человека. Ниордр, внутренне-родственный богине Нертус, есть ее мужской противообраз. Он являетсяпредставителем древнейшего воспоминания в нисхождении духовнодушевного человека, о людях, которые некогда поднялись в планетарные выси и которые в течение атлантического времени вновьспустились, чтобы вновь соединиться с физическим телом. Из моей маленькой статьи "Кровь - совсем особый сок" вы можете заключить насколько значительную роль сыграли в свое время взаимоотношения народови ихсмещение. Но большую рольсыграли не только взаимоотношения и смешение народов, выразившиеся в кровосмешении, но и способствующие развитию духовные идушевные влияния народных духов. В своей наиболее чистой форме это созерцание нисхождения сохранилось в глубине того мира сказаний, который в далекие времена выработался в этих северных областях. В сказаниях о ванах вы находите старейшее воспоминаниеоб этих вещах. Здесь, на севере, было особенно живо в финскойтрадиции воспоминание об этом соединении нисходящего из планетарных высей душевно-духовного с тем, что произошло из самоготела Земли и что северная традиция именует страной великанов. То, что развилось из земной телесности, это относится к страневеликанов. Мы поймем поэтому, что человек германского северачувствовал с этой стороны влияние определенного импульса; он чувствовал, как в его мало-помалу разлившейся душе работало этодревнеебогосозерцание, которое было присуще здесь, когда тумано-воды Атлантиды в далекой древности распростирались еще надэтой областью. Человек германского севера чувствовал в своейдуше нечто, берущее свое начало в божественном, идущее от тогобога, который непосредственно происходил от тех божественно-духовных архангельских существ, которые руководили сочетанием душевно-духовного с земно-физическим, Бог Фрейер и его сестра Фрейа, которые некогда были здесь, на севере, особенно любимыми божествами, мыслились и ощущались в их происхождении как те ангельские существа, которые излили в человеческую душу все необходимое ей для непосредственного дальнейшего развития на физическом плане старых, силой ясновидения усвоенных сил. В пределахфизически-чувственного мира, в мире, ограниченном восприятиями внешнихорганов чувств, Фрейер был продолжателем всего того, что ясновидчески было усвоено прежде. Он был живым продолжением ясновидчески вобранных в себя сил. Поэтому он должен был связать себя с тем, что как физическо-телесные органы существует для этих душевных сил в самом человеческом теле, сил, которые затем вносят в физический план то, что было воспринято древнейшим ясновидением. Это находит свое отражение в браке Фрейера с Герд, дочерью великанов. Она представляет физическиесилы самого земного становления, В этих представлениях еще отражается нисхождение божественно-духовного вфизическое. Замечательно подчеркнуто в этом облике Фрейера, что он пользуетсятем, что нафизическом плане дает человеку возможность изживатьспособности, которые были заложены в нем его предшествующимиясновидческими восприятиями. В распоряжении Фрейера находитсяясень по имени Блютхуф, чем отмечается значение крови для развития Я*. В его распоряжении находится также странный, удивительный корабль, которыми может расширяться до беспредельностии стягиваться, укладывась в самый маленький ящичек. Что же это за чудо-корабль? Если Фрейер - есть то мощное начало, котороенесетясновидческие силы в области, изживающиеся на физическомплане, то ему должна быть особенно свойственна переменностьсостояний между дневным бодрствованием и ночным сном. И как душа человека во время сна и до пробуждения расширяется в макрокосмосе, так расширяется и чудесный корабль и затемвновьукладывается в мозговых извилинах, получая в течение дня приютв маленьком ящичке - в черепе человека. Все это вы удивительнонаходите в этих образных характерах северо-германскоймифологии. Теиз вас, кто ближе займется этими вещами, мало-помалу убедится, что это не фантастика и что то, что дается этими образами, что прививается ими народной душе, народной душевности, идет из школ посвященных. Итак, в ведущем архангеле, в северном духе народа очень, очень много сохранилось от того, чем являлось древнее воспитание через ясновидческое восприятие от того, что можетвзойти в душе, которая, так сказать, к ее развитию на физическом плане привнесет еще и ясновидческое развитие. Если в наши дни внешняя видимость этого и не показывает, - в архангеле германского севера, тем не менее, заложена эта способность, и, благодаря этой способности, он особенно предрасположен к пониманию того, чем является современное духовное знание, и к такому преображению усвоенного, как оно и должно бытьпреображено в смысле сил народности. Отсюда вы поймете, еслибудет сказано, что как раз в сущности германского севера заложены наилучшие предпосылки к пониманию того, на что я мог лишьнамекнуть в прочитанной мною здесь открытойлекции о новомпоявлении Христа**. Духовное исследование показывает нам в настоящее время, что по истечении кали-юги, которая длилась пять тысяч лет (приблизительно от 3100 г. до Р. Х. и до 1899 г. ), вчеловеке назревают новые способности. Они появятся сначала уединичных, у немногих, подготовленныхкэтому. Так, например, наступит то, что люди, согласно естественной эволюции их способностей начнут воспринимать нечто из того, что сейчас может быть возвещено духовной наукой, только из духовного исследования. Это духовное исследование говорит нам, что в будущем все в большем количестве будут появляться люди с развитыми органами эфирного тела и поэтому ясновидящие, что сейчас достигается только обучением. Почему это будет так? Что приобретет эфирное тело некоторых людей для подобного созерцания? Появятся люди, которые будут иметь переживания, одно из которых я хотел бы описать, примерно, следующим образом: человек совершит какой-нибудь поступок во внешнем мире; при этом он почувствует своего рода томление, которое притянет его внимание; перед его взоромвыступит как бы некоторый сновидческий образ, который он сначала не поймет; если же он уже что-то слышал о карме, о закономерности в мировом вершении, то мало-помалу он начнет усваиватьпонимание этого, потому что увиденное им есть выступающий в эфирном мире кармический противообраз его поступков. Для людей, жизненно затронутых духоведением, понемногу(начиная с середины двадцатого столетия) наступит обновленноепереживание того, что в эфирном ясновидении увидел апостол Павел как грядущую мистерию, как Мистерию живого Христа. Это будетновое проявление Христа, откровение, которое должно прийти, если способности человека естественным образом разовьются в сторону созерцания им Христа в том мире, в котором он всегда пребывал и в котором с момента Мистерии Голгофы он всегда был доступен для посвященных. В этот мир врастает человечество, чтобы быть в состоянии, будучи на физическом плане, воспринять то, что в иною случае могло быть видимо на более высоких планах итолько в школах мистерий. Несмотря на это, мистериальное обучение не становится излишним. Оно, все же, иначе вскрывает факты, чем они предстают необученной душе. То, что дает мистериальное обучение, покажет Мистерию живого Христа(благодарясвоего рода преображению физического тела человека)в ином, новом виде, как в перспективе она может быть видима с физического плана, подобно тому, как в эфире она сможет быть увиденасначала единичными людьми, а затем - в течение ближайших трех тысячелетий - все большим и большим количеством людей. ЖивойХристос, которого увидел апостол Павел и который со времен МистерииГолгофы находится в эфирном плане; сможет стать видим все большему количеству людей. Откровения Христа будут все выше и выше; это-мистерияего развития. Во времена свершения Мистерии Голгофы людям надлежало постижение всего с точки зрения физического плана. Отсюда была необходимость увидеть и Христа на физическом плане, получить от него весть и быть в состоянии свидетельствовать о еговершении на этом физическом плане. Но человечество несет в себе задатки к продвижению, к развитию высших сил; и тот долженбыл бы ничего не знать об атом продвижении человечества, ктостал бы думать, что откровение Христа, как оно было необходимо1900 лет тому назад, повторится в том же виде. Тогда оно совершилось нафизическом плане, потому что силы человека приспособлены и настроены на физическое. Но эти силы человека развиваются, и поэтому в течение ближайших трех тысяч лет Христоссможет все больше и больше обращаться ких повышенным способностям. Сказанное мною сейчас есть истина, которая из глубин эзотерических школ давно сообщалась отдельным, немногим людям, иэто истина, которая в наши дни должна быть особенно обоснованав духовной науке, потому что, она должна быть предварительнойшколой для того, что наступит в будущем. Человечество настроено теперь к свободе, к самостоятельному признанию того, что внем формируется; и не исключена возможность того, что люди, которые выступят первыми пионерамиХристова виденья, будутоклеймены как и их весть для человечества, сойдут за сумасбродов, и человечество еще глубже погрузится в материализм, чем это и без того уже произошло, поправ то, что могло бы быть для него чудодейственнейшим откровением. Все, что может произойти в будущем, до определенной степени подлежит воле человечества, так что люди могут пройти т