лила Санька, бросила трубку и принялась одеваться, как на пожар. Проснувшаяся Аграфена с ужасом следила за ней. - Сиди, Аграфена! Я сейчас! - крикнула Санька и выскочила из дома. На Большом проспекте дорогу Саньке преградили поливальные машины, которые шли уступом, брызжа из раструбов плоскими струями воды. Саньку обдало облаком мельчайших брызг. Это освежило ее и придало решимости. Она подбежала к телефонной будке и увидела фургон с красным крестом, двух рослых санитаров в белых халатах и милиционера в фуражке. Санитары пытались посадить в фургон Альшоля. Он упирался, болтая в воздухе ногами и извиваясь под своей зеленой рясой. Санька, не раздумывая, кинулась к ним. - Дедушка! - завопила она, обнимая Альшоля и стараясь оторвать его от санитаров. - Ты нашелся! Пойдем скорее домой! Санитары отпустили Альшоля и уставились на Саньку с недоумением. - Это мой дедушка, - принялась она тараторить, чтобы не дать санитарам опомниться. - Мама уехала на гастроли, а дедушка десять дней назад пошел на Сытный рынок и пропав И вот нашелся! У него бывают провалы в памяти, это результат контузии на войне... Первым опомнился участковый инспектор. - Какая контузия! Какой дедушка! - воскликнул он, подойдя к Альшолю и взяв .за рукав хламиды. - Это "бомж" Альшоль, приехал из Фассии. У меня все зафиксировано. - Да, Альшоль! Так его звали в детстве! - вдохновенно врала Санька. - На самом деле это мой дедушка Игорь Павлович Потапов, ветеран войны и труда, полковник бронетанковых войск в отставке, кавалер орденов Боевого Красного Знамени и Красной Звезды! Альшоль только смущенно хлопал ресницами, ничего не понимая. - А чего же он будке ночует? - Я же говорю: он забыл дорогу домой. Провалы... У вас разве не бывает провалов? - У меня провалов не бывает, - хмуро заявил Мулдугалиев. - А откуда у него этот халат? - он подергал Альшоля за зеленый рукав. - Дедушка борется за чистоту окружающей среды, - выпалила Санька, еще не успев сообразить ответ - слова вылетали сами собой. - Он носит все зеленое! Зеленые носки, зеленые трусы, зеленые рубашки! Раньше он ездил в зеленом танке! Восточные глаза лейтенанта Мулдугалиева остановились. Он не мог переварить обрушившуюся на. него информацию. - Значит, все равно лечить надо, наконец подвел он итог своим раздумьям. - Сажайте! - указал он санитарам на Альшоля. Те снова подхватили Альшоля под мышки и принялись запихивать в фургон, причем Санька повисла на воображаемом дедушке и, отчаянно крича, отбиваясь вместе с ним от санитаров. Участковый Мулдугалиев безуспешно пытался оторвать девочку от Альшоля. И тут все увидели, что со стороны кинотеатра "Молния" к месту происшествия стремительно приближаются три крепкие мужские фигуры в спортивных брюках и майках. Они бежали молча и целенаправленно, согнув руки в локтях и блистая очаровательными мускулами. Их вид не вызывал сомнений, что сейчас санитарам и милиционеру придется туго. Санитары отпустили Альшоля и повернулись лицом к нападающим, приняв боевую стойку. Лейтенант попятился, шепча что-то про Аллаха. Альшоль воспользовался их замешательством и потянул Саньку в сторону. Они провалились в подворотню. Там было темно, пахло сыростью. - Стой! - крикнул Мулдугалиев, метнувшись за ними. - Не трожь старика! - заорал культурист Федор, набрасываясь на санитаров. Те приняли бой. Санька услышала, как с уханьем и бодрящими выкриками враждующие принялись осыпать друг друга ударами. Мулдугалиев от боя уклонился. Он тоже оказался в подворотне, преследуя Саньку и Альшоля. - Быстрее! - шепнул Альшоль. Он подтолкнул Саньку к обитой ржавым железом двери, на которой висел огромный замок. Сзади прыжками приближался Мулдугалиев. Тетипуспро сталуйжапо! - проговорил Альшоль, обращаясь к двери, а затем впрыгнул в нее, тащя Саньку за собой. Окованная железом дверь оказалась податливой, как кисель. Санька пролетела сквозь нее, ощутив легкое дуновение, будто пересекла поток теплого воздуха. Дверь сомкнулась за ними, как ряска на поверхности пруда, а с той стороны уже бился в ржавое железо лейтенант Мулдугалиев. - Стой! Открой, говорю! - кричал он, грохоча кулаками и ботинками в жесть. Но дверь снова обрела твердость и неприступность. Санька со старичком оказались в темном коридоре, в конце которого слабо мерцало пятно света. Осторожно ступая, они пошли на свет. Крики инспектора за спиной стихли, Саньку и Альшоля окружила тишина, в которой слышались лишь звуки падающих с потолка капель. Наконец они достигли круглой комнаты, где стоял стол с горевшей на нем свечой. Санька не сразу разглядела, что у стены, прямо на полу, сидит немолодая женщина в ярком сарафане, похожая на цыганку. - Рыйдоб черве! - сказал Альшоль. - Вепри! - ответила женщина. - Чассей дембу шатьку! - Босиспа, - поклонился ей Альшоль. Она поднялась с пола и вразвалку ушла куда-то по другому коридору. Оттуда послышалось звяканье посуды. Санька наклонилась к уху Альшоля. - Где мы? - спросила она. - Тс-с! Мы у скрытников. Потом объясню. - А на каком языке ты говоришь? - На оборотном, - сказал Альшоль. - На нем говорят скрытники и оборотни. - Я же ничего не понимаю! - А ты слушай внимательно. Очень простой язык. Каждое слово разбивается на слоги, потом слоги произносятся в обратном порядке. Тебя как зовут? Сань-ка? А по-оборотному будет Касань. - А тебя - Шольаль? - Ну да! "Корова" будет по-ихнему "вароко", "птица" - "цапти". И так далее... - А"хлеб"? - спросила Санька. - Так и будет: "хлеб". Женщина вернулась с двумя алюминиевыми мисками, в которых было что-то желтое, похожее на тыквенную кашу. Она швырнула миски на стол, следом полетели ложки. - Бычто вам сявитьдапо! - сказала она. Альшоль и Санька присели на табуретки и принялись есть кашу. Каша была довольно вкусная, однако Альшоль после первой же ложки сморщился и сказал: - Якака достьга! - Ясвинь ты янадаргоблане! - широко улыбнулась женщина. Санька вздрогнула, переводя в уме эту фразу. Скрытница назвала Альшоля "неблагодарной свиньей". Почему они ругаются? Альшоль между тем доел с аппетитом кашу и даже тарелочку вылизал. - Екожутлопой! - сказал он. Санька перевела уже почти автоматически: "жуткое пойло". - Проваливайте к чертям собачьим, - сказала женщина по-оборотному, убирая тарелки. Саньке показалось, что она очень довольна. - Без тебя знаем, что нам делать, старая карга! - ответил Альшоль на ее языке. И они пошли по новому коридору туда, где виднелась дверца. За дверцей оказалась крутая лестница, затем еще коридор и короткая вертикальная железная лесенка, которая упиралась в круглую крышку люка. Альшоль поднялся по лесенке первым, подлез под крышку и с усилием приподнял ее плечом. Крышка сдвинулась в сторону, освобождая проход. Альшоль и Санька вылезли из люка и оказались посреди улицы, прямо на проезжей части Большой Пушкарской. Санька огляделась по сторонам и застыла в ужасе, пораженная удивительной и страшной картиной: вокруг вздымался этажами утренний город, это были знакомые дома на Пушкарской и улице Ленина, но все они имели фантастический вид. Вместо окон зияли темные провалы, в которых бесшумно скользили летучие мыши, стены домов были покрыты мхом и плесенью, ветхие крыши коробились ржавой жестью, обнажая подгнившие клетки стропил. Короче говоря, город был похож на заброшенный много лет назад средневековый замок. И, конечно, в нем не было ни души - ни на улицах, ни в окнах домов. Санька потерянно пошла к тротуару и заглянула' в Окно первого этажа того дома, куда она когда-то ходила в детский сад. В просторном помещении группы было пусто, сквозь доски пола росли репейники и чертополох. В углу сидела большая жаба, раздувая белый мешок на шее. Санька в ужасе отпрянула от окна, повернулась к Альшолю. - Где мы? - В Ленинграде, - сказал Альшоль. - Точнее, это место называется Граднинле по-оборотному. - А где же все жители? Куда они девались? - Не волнуйся, все живы-здоровы. Только они остались в прямом мире, а мы с тобой попали в оборотный. Прямой и оборотный мир - это как матрешка. Мы сейчас у нее внутри. Здесь живут только скрытые жители. И действительно, оглядевшись, Санька обнаружила то тут, то там человеческие фигуры, стоящие неподвижно у подвальных окошек. Они двинулись, по направлению к детской площадке, куда Саньку водили гулять в детском саду. Посреди площадки возвышался холм, весь изрытый крупными норами. Как только Альшоль и Санька подошли к нему, из нор стали выползать скрытники. Они были в точности такие же, как и люди, но на верхней губе скрытников, там, где у нормальных людей расположена ямочка, разделяющая губу на две половинки, у скрытников было Скрытники были одеты в грубые, но яркие одежды: длинные цветастые платья у женщин, клетчатые штаны у мужчин, пятнистые рубахи. Завидев гостей, скрытники двинулись к ним, на ходу изрыгая проклятья на своем оборотном языке. - Кто вас сюда звал? - кричали они. - Уходите, гады! - Посмотрите, какие у них человеческие морды! - Сразу видно - негодяи! - Особенно этот, седобородый. Вот уж прохвост, так прохвост! Санька сжалась. Ругательства обидели ее. Ведь они с Альшолем не сделали скрытникам ничего дурного! Но Альшоль обрадовался. Расплывшись в улыбке, с довольным видом поглаживая седую бороду, он обрушил на скрытных жителей целый град проклятий. - На себя посмотрите, черви ненасытные! Ноги моей у вас больше не будет. Ненавижу всех и каждого лютой ненавистью! В клочки бы порвал, развеял прах по ветру! Толпа скрытников вдруг бурно зааплодировала, обмениваясь впечатлениями от краткой, но энергичной речи Альшоля. - Нет, вы слыхали когда-нибудь такую ругань! Да он же законченный подонок! - Мерзавцы... - с любовью пробормотал Альшоль. И тут Санька не выдержала. Она выступила вперед с глазами, полными слез, и заговорила горячо и взволнованно: - Граждане скрытники! Мы же у вас впервые. За что вы нас ругаете? Разве вы не знаете, что гостеприимство - главный закон общения? У нас принято с любовью относиться друг к другу.... Альшоль одернул ее. - Ни слова про любовь! - шепнул он. Скрытники озлобились. - Любовь, говоришь! Плевали мы на вашу любовь! Ненависть движет миром! Да здравствует ненависть! - выкрикнул один из них в грубых шерстяных штанах, сшитых из верблюжьего одеяла. - Да здравствует ненависть! - подхватили остальные. Толпа придвинулась ближе, глаза скрытников горели злобным огнем. - Девочка - дура, - сказал Альшоль. - Полная идиотка. Не обращайте внимания. - То-то... - проворчал главный скрытник, и толпа жителей оборотного мира стала рассасываться по норам. Альшоль и Санька отошли в сторонку, присели на мокрое замшелое бревно. Санька не выдержала и расплакалась. - Прости меня, - сказал Альшоль, поглаживая Саньку по руке. - Ты самая добрая и красивая девочка, каких я встречал в жизни. А я жил как-никак семьсот пятьдесят лет! - Зачем же... Зачем же ты так говорил? - рыдала Санька. - Ты еще не поняла? В этом мире так принято... И Альшоль рассказал Саньке о главном законе оборотного мира, где все основано на ненависти. - Как же они при такой злобности не уничтожили друг друга? - В том-то и секрет, - улыбнулся Альшоль. - У скрытников никогда дело не доходит до убийства и даже до драки, хотя они могут изрыгать страшные ругательства. Вся злоба и ненависть выходит со словами, а в душе остается жалость и нежность. Они презирают людей, потому что у людей все наоборот. - На словах - любовь, а за душой - злоба? спросила Санька. - Вот именно. Вспомни, сколько зла, войн, убийств свершилось на Земле во имя так называемой любви, - сказал Альшоль. - Но не все же такие! Есть и те, которые любят по-настоящему, - сказала Санька. - Скрытники таких уважают и ругают самыми отборными словами. Ты заметила, как свирепо ругали нас? Это потому, что любят. - За что же нас любить? - По правде сказать, они любят только меня, тебя они еще не знают. А я научил их открывать дверцы в прямой мир. Скрытные жители страшно любопытны, теперь они имеют возможность по ночам посещать прямой мир и осыпать его проклятиями. За это они даже хотели поставить мне памятник - вырезать мою фигуру из дерева. Милиция не дала... К Саньке незаметно подполз маленький скрытник лет пяти, он был одет в надувной разноцветный мяч из пластика, в котором были прорезаны дыры для рук ног и головы. - Точь-в-точь твоя кошка Аграфена, Так же одет, - заметил Альшоль. - Наверняка украл этот мяч в прямом мире, в магазине "Олимпиец"... Скажи ему что-нибудь ласковое. - Пошел прочь, ворюга! - заорала Санька. - От ворюги слышу! - парировал маленький скрытник, и они расстались, довольные друг другом. Глава 5 НА АНТРЕСОЛЯХ Вернувшись в прямой мир, Санька тут же испортила отношения с соседкой по лестничной площадке Эмилией. Это была молодая дама лет около двадцати семи, которая работала на телецентре инженером по видеомонтажу и поэтому считала себя причастной к искусству. Она жила одна в однокомнатной квартире, уставленной африканскими статуэтками из черного дерева, которые привозил из плавания знакомый Эмилии - штурман Загорулько. Загорулько появлялся раз в полгода с деревянной скульптурой под мышкой, тортом и бутылкой шампанского. В отсутствие Загорулько Эмилия занималась составлением гороскопов. Выяснилось, что в то утро, когда Санька с Альшолем гостили у скрытников, мама все-таки позвонила из Калязина и, не застав Саньку дома, страшно взволновалась и перезвонила соседке. Эмилия сказала, что видела Саньку с кошкой вчера вечером, так что с девочкой по всей вероятности, все в порядке, и обещала присмотреть. После этого Эмилия уселась у окна, составляя очередной гороскоп. На это раз на Иосифа Кобзона. И время от времени поглядывала на дверь подъезда. В двенадцать часов дня она увидела Саньку, в сильно измятом и испачканном платье. Санька возвращалась домой с невысоким седобородым стариком. Эмилия вышла встречать их на лестницу в своем шелковом китайском халате с драконами. - Саша, где ты ходишь? Звонила мама, она волнуется! - приветствовал Саньку соседка, с подозрительностью разглядывая Альшоля. - Не ваше дело, старая сплетница! - бодро отвечала ей Санька, не успев еще избавиться от привычки общения со скрытниками. Если бы дело происходило в оборотном мире, соседка, вероятно, была бы довольна. Но тут у нее глаза полезли на лоб. - Как ты разговариваешь со взрослыми?! - ужаснулась она. - Простите... - смешалась Санька. - Это она из уважения, - пояснил Альшоль. Соседка потеряла дар речи. Никогда еще не называли ее из уважения "старой сплетницей". Да и несправедливо это! По крайней мере - наполовину, ибо сплетницей Эмилия, конечно, была, но никак не старой! Эмилия хлопнула дверью. Санька с Альшолем зашли в свою квартиру. Санька принялась кормить изголодавшуюся Аграфену и показывать Альшолю свои богатства - книжки, коллекцию жуков, коллекцию марок и зоопарк мягкой игрушки. Все это осталось от прежних школьных лет. Металлическую коллекцию Санька приберегла напоследок. Санька привела старичка домой, потому что теперь ему нельзя было появляться на Большой Пушкарской. Участковый все равно не даст покоя, а после побега сквозь железную дверь может и дело возбудить. Поэтому, пробыв у скрытников до полудня и вдоволь наругавшись, Альшоль с Санькой нашли дверцу сообщения между прямым и обратным миром и выбрались через нее прямо на Большой проспект у магазина грампластинок. Альшоль решил сменить телефонную будку, расположиться, скажем, у Дворца культуры Ленсовета или на Чкаловском проспекте. Но Саньке этот план не понравился. - Милиция уже предупреждена. Схватят тут же, - сказала она. - А у меня дома никого нет. Пока поживешь у нас, потом разберемся. Насмотревшись жуков и марок, Санька с Альшолем полезли на антресоль. Однако, едва они вошли туда и Санька засветила фонарик, как в замке входной двери начал поворачиваться ключ. - Кто-то приехал! Сиди тихо! - шепнула Санька, гася фонарик, и кубарем скатилась с антресоли в прихожую. Она едва успела оттащить стремянку от антресоли, как открылась дверь и вошел дедушка. - Саша, что же ты, это самое... - укоризненно начал он. - Я там на даче, это самое, а ты... Когда у дедушки не хватало слов, он всегда говорил "это самое". Но Санька с младенчества научилась его прекрасно понимать. Вот и сейчас она сразу догадалась, что дедушка хотел сказать: "Я там на даче волнуюсь, звоню в город, а ты все время отсутствуешь ..." - Я гуляла, - потупив глаза, сказала Санька. - Гуляла! Мы тебя оставляли делом заниматься ! - Да-да, я все время бываю у Софьи Романовны, - вспомнила Санька о своем милосердном деле. Дедушка пошел на кухню и принялся выгружать из сумки в холодильник молоко и пельмени, купленные по дороге. - Мама не звонила? - спросил он. - Звонила. У нее все хорошо, - сказала Санька. - У нее хорошо, а у нас, это самое... - сказал дедушка. И тут раздался звонок в дверь. Санька открыла. На пороге стоял лейтенант Мулдугалиев. При виде Саньки глаза Мулдугалиева зажглись охотничьим блеском. - Девочка, дедушка твой дома? - спросил он. - Дома... - пролепетала Санька. - Можно его видеть? - Я здесь. Кто меня, это самое... - дедушка вышел из кухни в прихожую. - Это не тот дедушка, - покачал головой Мулдугалиев. - Как не тот, это самое! - взорвался дедушка. - Полковник в отставке Потапов Игорь Павлович. - Так точно, - подтвердил Мулдугалиев. - Я ваш адрес через Совет ветеранов нашел. Но у вашей внучки был еще дедушка. - Правильно, был, - кивнул Игорь Павлович. - По отцу. Борисоглебский Николай Степанович, летчик. Он давно умер. Саша его не видела. - А гражданин Альшоль кем ей приходится? - спросил участковый. Дедушка озадаченно взглянул на Сашу. - Я такого не знаю. - И я не знаю, - сказала Санька. - Как не знаешь, девочка! А кто ночью, под утро, через железную дверь убежал? Кто рукав мне чуть не оторвал? Кто кричал про провалы памяти? - Это у вас провалы памяти, - довольно грубо сказала Санька. - Дедушка, ну посуди, зачем мне ночью милиционерам рукава отрывать? - Действительно, это самое... - сказал дедушка. - Хорошо, девочка... - сузив глаза, прошипел Мулдугалиев. - Я твоего Альшоля все равно найду. Найду и засажу куда следует. Участковый повернулся на каблуках и покинул квартиру. - Саша, что это значит? - спросил дедушка. - Очень просто, ненормальный милиционер! Ты что, не видел ненормальных милиционеров? - пожала плечами Санька. Дедушка хмыкнул и ушел в свою комнату. Там он сразу включил те"евизор и стал смотреть настроечную таблицу под музыку. Санька с тоской поняла, что обратно на дачу дедушка не собирается. А что делать с Альшолем? Она побежала к своему секретеру и , присев на стул, написала записку на оборотном языке, чтобы никто не понял, если найдет: "Шольаль! Кадушде детбу ватьчено мадо. Он не жендол бяте детьви. Диси хоти! Даког он нетзас, я сунепри бете естьпо. Касань". Санька сложила записку вчетверо и, подтянув стул к антресолям, вскарабкалась на него. Она заглянула в щель и увидела в уголке Альшоля, который разглядывал чугунный утюжок, согнувшись над фонариком. Санька метнула ему записку и сделала предупреждающий знак: тес! Дедушка скоро уснул под равномерное бормотанье телевизора. Санька сварила пельмени и вновь полезла на антресоли. На этот раз там было темно. Санька на ощупь нашла фонарик, засветила его и направила свет в потолок, чтобы не слепило глаза. Альшоль, скрючившись, сидел в уголке, вытирая щеки кончиком бороды. Саньке показалось, что он плачет. - Что с тобой? - шепотом спросила она. - Я никому здесь не нужен... - Неправда! - заявила Санька. - Ты нужен мне. Ты нужен участковому Мулдугалиеву. Давай обедать. Но Альшоль наотрез отказался от пельменей, выяснилось, что он вегетарианец, то есть употребляет пищу только растительного происхождения. Саньке пришлось спуститься вниз и принести Альшолю кусок булки и стаканчик изюма. Они, наконец уселись обедать. Луч фонарика упирался в потолок. Со стен дружелюбно глядели иностранные металлисты. - Успел рассмотреть коллекцию? - спросила Санька. - Немножко. Но я не люблю железа, ты уж прости. От железа все беды. - Значит, ты должен подружиться с Крошей, - сделала вывод Санька. Они пообедали, а затем, пользуясь дедушкиным сном, принялись на антресолях устраивать Альшолю жилье. Санька приволокла две плоские диванные подушки, которые должны были служить кроватью, и мягкого голубого бегемотика вместо подушки. Она едва успела передать Альшолю книжки для чтения - учебник химии и "Приключения Буратино", - как проснулся дедушка. Санька мигом прихлопнула дверцы антресолей, унесла стремянку и предстала перед дедушкой как ни в чем не бывало. - Объявляется большая приборка! - провозгласил отдохнувший дедушка. Санька уронила руки. "Большая приборка" была любимым дедушкиным занятием. В ней всегда участвовала вся семья. Большая приборка отличалась от обычной уборки квартиры тем, что вылизывался каждый уголок, включая самые укромные места под шкафами и кроватями. "Опять весь день ползать с трубой!", - обреченно подумала Санька, но делать нечего - она достала из кладовки пылесос и принялась разматывать шнур. Завыл двигатель, пылинки, соринки, щепочки и бумажки устремились к раструбу пылесоса. Работа закипела! Дедушка протирал поверхности влажной тряпкой, при этом в сотый раз рассказывая, как он в молодости до блеска драил казарму на сто двадцать человек. Санька ползала под кроватями, воюя с пылью и успевая успокаивать Аграфену, которая была в ужасе от завываний пылесоса. Проходя по коридору, Санька подняла голову и увидела глаз Альшоля, который следил за ней в щелку. Альшоль явно страдал от того, что не может Саньке помочь. Большая приборка закончилась лишь к ужину. Санька была послана в булочную за хлебом. Когда возвращалась, на лестнице ей повстречался участковый Мулдугалиев, выходящий из квартиры соседки Эмилии. - Значит, нет никакого Альшоля, девочка? - улыбаясь, прошипел он, топорща усы. - Я вас не понимаю, - храбро сказала Санька. - Ничего, поймешь. Свидетели есть... Прокурор санкцию даст на обыск - и я его найду! Может, он - особо опасный преступник? - продолжал Мулдугалиев. - Сами вы особо опасный! - выкрикнула Санька и юркнула за дверь. После ужина дедушка подобрел и размяк. Он чмокнул Саньку в макушку и удалился смотреть программу "Время", которая плавно переходила в дедушкин сон. Когда дедушка засыпал, мама или Санька на цыпочках входили в комнату и выключали телевизор. Санька, едва дождавшись первых сигналов программы "Время", вскарабкалась к Альшолю, чтобы рассказать ему о новых происках участкового Мулдугалиева и соседки. Она не поверила глазам: ее металлическая коллекция была вычищена до блеска и смазана машинным маслом! Альшоль в уголке скромно поглаживал бороду. Санька подскочила к нему и расцеловала. - Альшоль, миленький! Значит, ты тоже делал приборку! Альшоль вдруг густо покраснел, отстранился от Саньки и потупил глаза, отчего Санька и сама смутилась. - Ты чего?... - тихо спросила она. - Меня семьсот тридцать шесть лет никто не целовал, - сказал Альшоль. - Я по-дружески, - сказала Санька. - И по-дружески никто не целовал. У меня был друг - дождь Билинда... - Девочка или мальчик? - деловито осведомилась Санька. - Я же говорю - дождь. Он умывал меня каждое утро. - С мылом? - Какая ты, Саша, странная... - обиделся Альшоль. - Я тебе серьезно говорю. И вдруг они услышали снизу громкий голос дедушки: - Саша! Ты где? Санька бросилась к дверце, выглянула из антресоли. Дедушка стоял со стремянкой, намереваясь подняться по ней. - Я здесь... я убиралась... - залепетала Санька. - Молодец, - похвалил дедушка. - К тебе пришли. "Участковый!", - испугалась Санька. Дедушка направился в кухню, а Санька, дрожа от волнения, спустилась вниз, оттащила лестницу на место и лишь после этого последовала за дедушкой. Дедушка стоял посреди кухни. За столом чинно сидела старушка в белой кофточке. На коленях у нее устроилась Аграфена. Старушка медленными движениями помешивала чай ложечкой. Лицо у старухи было бледное-бледное, почти голубое, а пальцы будто вылеплены из воска. Дедушка почему-то с опаской покосился на гостью и обратился к Саньке: - Ты плохо выполняешь пионерские поручения. Почему не сказала, что тебя ждет Софья Романовна? - Кто?... - еле слышно прошептала Санька, чувствуя, что теряет сознание. - Софья Романовна, - указал дедушка на старуху и она подтвердила его слова кивком восковой головы. Санька попятилась, выбежала из кухни, бросилась в свою комнату и забилась в угол дивана. Ее трясло. Дедушка появился на пороге разгневанный. - Саша, это невоспитанно, это самое... Оно тебя ждет. Он взял Саньку за руку и повел на кухню. Саньке шла покорно, обмирая от страха. Они вошли и увидело дымящуюся чашку чая на столе, жмурящуюся Аграфена на стуле - и больше никого! Старуха как сквозь землю провалилась! Глава 6 ОБЫСК С ПРИВИДЕНИЕМ Исчезновение старухи очень неблагоприятно повлияло на дедушку. Он проверил все запоры, произвел осмотр ценных вещей - фарфорового сервиза, орденов и медалей, которые хранились в тумбочке рядом с его кроватью, и собраний сочинений Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса, что стояли на полках в его комнате. Все оказалось на месте. После этого дедушка уложил спать Саньку и самолично погасил свет в ее комнате. - Больше никакого милосердия, это самое! - сказал дедушка. Санька испуганно лежала в темноте под одеялом. Потом догадалась стукнуть в стенку, отделявшую ее комнату от коридора, где были антресоли. В ответ раздался тихий стук Альшоля. Санька немного успокоилась и заснула. Утром дедушка разбудил Саньку, поставил ее перед кроватью по стойке "смирно" и решительным голосом приказал: - Кошку сдать Софье Романовне. Это первое. Сегодня же поедем с тобой на дачу. Это второе. - Не поеду, - хмуро сказала Санька. - Приказы не обсуждаются. Марш умываться! - прикрикнул он. После завтрака дедушка деловито запаковал Аграфену в картонный ящик из-под макарон, валявшийся в кладовке, вручил ящик Саньке, и они вместе вышли из дома. Дедушка направился в магазин за продуктами для дачи, а Саньку отправил к Софье Романовне. Вот только где ее искать, эту Софью Романовну?! Санька спряталась за углом, наблюдая, как дедушка решительной армейской походкой направляется к магазину. Только он скрылся в дверях, как она стремглав бросилась домой, вбежала в квартиру и, и лихорадочно подтащив стремянку к антресолям, забралась наверх вместе с ящиком. Альшоль спал в уголке, свернувшись на плоских диванных подушках. Услышав шум, он проснулся, сладко потянулся и расчесал пятерней запутавшуюся седую бороду. - Саша, это ты... - улыбнулся он. - Мне такой сон приснился! Будто меня окружили трeтли и хотят превратить в камень. Наверное, я и вправду скоро умру... - Подожди ты со своими трeтлями! - рассердилась Санька и рассказала Альшолю о планах дедушки. Услыхав про странную старуху, которая якобы уже умерла, Альшоль закрыл лицо руками и издал глухой стон. - Боже мой, за что такая напасть?... - Ты ее знаешь? - встревожилась Санька. - Нет. Но я знаю многое другое. - Расскажи! - потребовала она. - Долгая история, Саша. Как-нибудь после... Санька не стала допытываться, тем более что с минуты на минуту мог вернуться дедушка. Она оставила Аграфену Альшолю и спустилась вниз. Когда закрывала дверцы антресоли, заглянула внутрь: Альшоль сидел в темном углу, держа Аграфену на руках, и что-то тихо ей нашептывал. Аграфена вела себя спокойно. - Дедушка вернулся с туго набитыми сумками и принялся поторапливать Саньку на дачу. Через полчаса они уже выходили из дома, спеша на Финляндский вокзал к электричке. Дедушка повеселел, довольный Санькиным послушанием, рассказывал ей про огурцы в теплице и салат на грядке, выращиваемый бабой Клавой. Намекал также на прополку клубники и другие дачные дела. Но Санька слушала его вполуха. Они с дедушкой ворвались в вагон подошедшей электрички в толпе других дачников с сумками, рюкзаками, досками, собаками на поводках, птицами в клетках и заняли места. Дедушка поставил две сумки на верхнюю полку и наконец ослабил бдительность. - Дедушка, ты меня прости, но я не могу ехать с тобой, - сказала Санька, поднимаясь со скамейки. Дедушка от неожиданности раскрыл рот. А Санька не спеша двинулась по проходу к дверям. - Саша, стоять! - крикнул дедушка таким голосом, что все пассажиры обернулись на него. Но Санька вышла из электрички и подошла к окну вагона в том месте, где сидел дедушка. Он высунул голову из открытой верхней части окна; лицо его покраснело, на лбу выступили капли пота. - Ты что, это самое! - кричал дедушка на весь вокзал. - Дедушка, правда, никак не могу. Это будет предательства, - тихо сказала Санька. - А бросать меня, это самое? Но Санька, мучаясь в душе и обмирая от страха, повернулась и пошла по перрону. Она вернулась домой очень печальная. Первый раз в жизни она так жестоко обошлась с дедушкой. Но что поделаешь! Альшоль без нее пропадет - не сидеть же ему взаперти. К тому же он все время думает о смерти, будто нет других вещей, повеселее. У него же на целой Земле никого, кроме нее, нет. Санька отбросила печаль и решительно повернула ключ в замке. В квартире было полно музыки: она доносилась из дедушкиной комнаты, где стоял телевизор. Санька поспешила туда и увидела следующую картину. Перед телевизором в креслах сидели Альшоль и вчерашняя старуха. Она была почему-то в белом подвенечном платье старинного покроя - с прямыми твердыми плечиками, окруженными воздушными крылышками кружев, в длинных, до локтей, белых лайков"х перчатках и с "атой, спадающей на спинку кресла. На коленях у старухи сидела Аграфена. Они смотрели "Утреннюю почту". Санька остановилась в дверях, не зная, что делать. Альшоль порывисто вскочил с кресла, мелкими шажками приблизился к Саньке. У него было виноватое лицо. - Саня, прости меня, она опять пришла... - Кто это? - прошептала Санька. - Да привидение же! Привидение! - с неудовольствием воскликнул Альшоль. - Да, я привидение, - царственно произнесла старуха, поворачивая голову, к Саньке. - Я пришла к моей кошке. Имею право... Подойди ко мне, девочка. Она протянула к Саньке сухую тонкую руку в белой перчатке, Санька обмерла, но сделала шаг к старухе. - Это я виноват, я... - сокрушался Альшоль сзади. - Меня зовут Софья Романовна, - продолжало привидение. - Садись, девочка, - указало оно на кресло рядом с собою. Санька послушно опустилась в кресло. Альшоль за спиною старухи виновато развел руками: мол, что я могу сделать! Потом, спохватившись, прикрутил звук у "елевизора, на экране которого Юра Шатунов пил про белые розы. - Я хочу поблагодарить тебя, - сказало привидение Софья Романовна. - Ты первая вспомнила о моей любимой Аграфене и приютила ее у себя. Мне осталось на Земле совсем немного времени. На сороковой день после смерти Господь возьмет меня к себе... Если, конечно, сочтет это возможным, - добавила старуха, подумав. - Я хочу спросить: ты и дальше будешь заботиться об Аграфене? - Да... - выдавила из себя "анька. - Этот мальчик, - указала старуха на Альшоля, - помог мне воплотиться в полный рост. - Привидение с удовольствием оглядело себя и провело лайковой перчаткой по белому атласу платья. - Ты не представляешь, девочка, как трудно сейчас привидениям! У людей осталось так мало воображения, что нам приходится быть совершенно невидимыми. Изредка мелькнeшь в своей собственной квартире в виде облачка, скрипнешь дверью - и все! А это мальчик сумел воплотить меня в лучшем виде! И даже с фатою! - привидение элегантным жестом"расправило газовую шаль фаты. - Какой же он... мальчик? - несмело возразила Санька. - Ему семьсот пятьдесят лет. - Глупости! - рассмеялось привидение Софья Романовна. - Альшолю четырнадцать земных лет, я же знаю! Остальное - не считается, потому что было там... - и она махнула белой рукой в пространство. Альшоль, потупившись, стоял рядом с телевизором, будто старуха выдала его самую сокровенную тайну. На экране пел Владимир Пресняков-младший. - Вот скажи: сколько лет сейчас Пушкину? -"неожиданно обратилось привидение к Саньке. - Да-да, Александру Сергеевичу! - Я не знаю... - растерялась Санька. - Очень плохо. Двойка! - объявило привидение. - Александру Сергеевичу сейчас сто девяносто второй год, поскольку он, как сама понимаешь, бессмертен Совсем старичок, верно?... А на самом деле ему, конечно, тридцать семь лет - было и останется! - В общем, она права, - неохотно признал Альшоль. - Не она, а оно, - поправило привидение. - Не говоря уже о том, что неучтиво говорить. о людях в третьем лице, когда они рядом. - Простите, - пробормотал Альшоль. В это время в прихожей раздались требовательные звонки дверного электрического колоколь"ика. - Ой, дедушка вернулся! - в ужасе воскликнула Санька. Альшоль, подхватив Аграфену, метнулся из комнаты. Санька - за ним. Только тут она увидела, что из раскрытых дверец антресоли до пола свисает лестница, сплетенная из бельевой веревки. Альшоль ловко, по-матросски, вскарабкался наверх, предварительно забросив на антресоли Аграфену, мгновенно втянул внутрь лестницу и изнутри притворил дверцы. Санька понуро поплелась открывать. Однако за дверью стоял соседка Эмилия - в "варенке" с головы до пят. Из-за ее плеча выглядывала милицейская фуражка низенького участкового Мулдугалиева. - Саша, дедушка дома? - спросила Эмилия. - Нет, он на дачу уехал, - помотала головой Санька. Эмилия без спросу вошла в квартиру. За нею двинулся участковый. - Мама просила меня присмотреть за тобой, - тоном, не допускающим возражений, сказала Эмилия. - Покажи, как ты живешь? - Это что - обыск? А санкция от прокурора у вас есть?! - решительно воспротивилась Санька, весьма кстати вспомнив слова участкового о какой-то санкции. - Ордера нет, девочка, - ласково сказал Мулдугалиев. - Но детская комната милиции интересуется. Мы взяли на учет всех подростков, оставшихся на лето в городе. Эмилия направилас" в кухню, осмотрела ее. Мулдугалиев зашел тоже, зачем-то распахнул холодильник, заглянул в кухонный шкаф. - Мама сказала, что ты ходишь помогать какой-то старушке. Ты была у нее сегодня? - поинтересовалась Эмилия. - Кто меня спрашивает? - донесся из дедушкиной комнаты громовой низкий голос. Эмилия и участковый, толкая друг друга, бросились назад в прихожую и там остановились как вкопанные. Из дедушкиной комнаты, согнувшись в три погибели, появилась через дверь огромная, до потолка, старуха в белом подвенечном платье. Это было привидение Софья Романовна, внезапно разросшееся до невероятных размеров. Оно медленно выпрямилось перед непрошеными гостями, достав фатою потолок. Мулдугалиев был привидению по пояс. - Я к вашим услугам, - сказало привидение сверху. Эмилия и участковый попятились к дверям, онемев, не спуская с белого напудренного лица привидения оцепеневшего взгляда. А оно, подбоченившись, молча провожало их глазами, пока они не вывалились оба на лестничную площадку. Потом привидение сделало огромный шаг к двери, нагнулось и прикрыло ее. В тишине, как выстрел, щелкнул замок. По правде сказать, Сань"а тоже была ни жива, ни мертва. Привидение Софья Романовна оглянулось на нее, заметило, что Санька напугана, улыбнулось и проворковало совершенно обворожительно: - Пардон! Исчезаю... И действительно исчезло, растворилось в воздухе Глава 7 ПАПИНЫ ПИСЬМА Дня три после обыска Санька боялась выйти из квартиры. Ей казалось, что милиционеры караулят у дверей, готовые схватить ее и ворваться в дом. Санька поминутно подбегала к окну; выглядывала во двор. Но ничего подозрительного там не происходило, лишь позвякивали пустые бутылки в приемном пункте молочной стеклотары. Чтобы скоротать время, Санька и Альшоль вели нескончаемые беседы о жизни на Земле и на Фассии. Альшоль рассказывал Саньке о своих друзьях - дожде Билинде, старом дубе Далибасе, что рос неподалеку от хижины Альшоля, и об австралийском страусе Уэлби, вывезенном с Земли лет семьсот назад. Альшоль любил ката"ься на нем верхом по цветущим лугам Фассии. Санька рассказывала Альшолю о маме, Кроше, металлических группах, о дедушке, учительнице Наталье Валентиновне и даже об "эфирном" Захаре, которому, кстати, они вместо позвонили по телефону, чтобы Захар смог убедиться в том, что Санька не врала. Однако телефонное знакомство с Альшолем не поколебало Захара. Он решил, что его разыгрывают. - Какой же он старик! - сказал он Саньке. - У него голос совсем молодой. - Это потому, что ему на самом деле четырнадцать лет! - ответила Санька, вспомнив слова привидения. Сказала так и осеклась. Впервые до нее дошло, что Альшоль - мальчишка. Всего на год старше ее. Не важно, что у него седая борода и морщины на лице. Сама не замечая того, Санька стала разговаривать и ве"ти себя с Альшолем чуть-чуть иначе. Иногда капризничала, иногда старалась его разозлить. - Конечно, отсиделся на Фассии! - дразнила она Альшоля. - А мы тут страдали. У нас одних войн и революций за это время было штук сто. - Я же не виноват, Саша, - кротко отвечал Альшоль. - Раньше надо было прилетать! - Я еще не созрел тогда. - А теперь созрел, чтобы "мирать? - не унималась Санька. - Ну и умирай! Нисколечко не жалко. Но тебя даже не похоронишь по-человечески! - Почему? - испугался Альшоль. - Потому что ты не прописан! Альшоль так огорчился, что чуть не заплакал. Прилетел на родную Землю, чтобы умереть среди людей, так вот тебе - прописка требуется! Санька поняла, что зашла слишком далеко, подошла к нему, погладила по длинной бороде. - Давай мириться... - Да я и не ссорился, Саша... - грустно сказал Альшоль. По вечерам являлось привидение Софья Романовна - поиграть с Аграфеной и посмотреть телевизионные нов"сти. Софью Романовну сильно волновал вопрос: есть ли в раю у Господа, куда она намеревалась отправиться в скором времени, телевизоры? - Должны быть, - сказал Альшоль. - В раю все есть. - А почему вы решили, что вас возьмут в рай? Может быть, совсем в другое место, - сказала Санька. Она уже настолько осмелела, что не стеснялась задавать привидению такие вопросы. - На что ты намекаешь? - оскорбилось привидение. - Меня в ад не за что посылать. За квартиру платила аккуратно, животных и детей любила, хотя личной жизни Бог не дал. В замужестве не была, - привидение поджало губы, как бы давая понять, что это - "не вашего ума дело". - А в аду точно телевизоры есть, - сказала Санька. - Только по ним передают одну "Утреннюю почту". Тут все согласились, что сплошная "Утренняя почта" - лучшее наказание для грешников. Старуха не засиживалась. Посмотрев программу "Время" и "600 секунд", аккуратно растворялась в воздухе, оставляя после себя легкий запах духов. Все было бы прекрасно, если бы не подошли к кольцу съестные припасы. Аль