Джордж Локхард. Симфония тьмы научно-фантастический кошмар 1-И Сегодня я иду на охоту. Луна светит с небес, дует холодный ветер. Ночь прекрасна, она манит и завлекает, она поет древнюю песнь, способную согреть кровь моим жертвам. Сегодня я иду на охоту. Я не так часто хожу на охоту, как многие думают. Я в достаточной степени независим. Но я люблю охоту. Лишь тот, кто бродил во тьме под луной, впитывая всей своей сущностью азарт выслеживания, тот кто способен ощутить запахи звезд и сверкание воды в их холодном свете, поймет меня. Но таких мало. Я не знаю ни одного, подобного мне. Хотя логика заставляет меня верить, что я не одинок. Когда я иду на охоту, ночь узнает меня. Звезды приветствуют меня тонким и холодным звоном, луна дарит мне покрывало из ледяных лучей. Холод - мой дом. Я не нуждаюсь в холоде, но он доставляет мне наслаждение. Я люблю холод. Сегодня я иду на охоту. Я выхожу из дверей своего дома, и медленно иду по ночному городу. Вечером шел дождь, и влажный асфальт матово блестит в лучах луны. Иногда я встречаю лужи, вода в них отчаяно рвется к своим родителям - тучам... Я не отражаюсь в воде. Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Я - разумное существо. Но я не уверен, что могу добавить к этому определению слово "живое". И еще я хищник. Я называю себя Аорт. Это слово ничего не значит. Но мне нравится, как оно звучит. Произнося свое имя вслух, я ощущаю приятное изменение в воздухе, окружающем мое тело. Вероятно, это связано с вибрацией горла при завершающем рычащем звуке. Впрочем, какая разница?... Иду по темной улице, проходя под фонарями. Я знаю, что их свет не несет тепла. И поэтому я люблю холодный свет ртутных ламп. Хотя, обычно я предпочитаю темноту. Мои шаги гулко отражаются от каменных стен. Стены... Холодные каменные стены домов, укрывающие теплые, горячие тела моих жертв. Я никогда не вхожу в дома. Те, кто ночью встретятся мне на пути - моя добыча. Ночь принадлежит мне, звезды принадлежат мне, ветер принадлежит мне. Тьма принадлежит мне, я принадлежу тьме. Жизнь в домах мне не принадлежит. Я чувствую взгляды. Люди смотрят из окон, провожая меня взглядами. Они всегда узнают, когда я иду на охоту. Я не знаю, как они узнают, но всегда. Они боятся меня. Они знают, что я никогда не вхожу в дома. Но все равно боятся. Скоро мне придется уехать из этого города. Слишком многие уже поняли, кто я такой. Возможно, мне стоит сменить стиль. Но я не хочу его менять. Я получаю наслаждение, когда иду по ночным улицам города, а холодный ветер развивает мой черный плащ, и мертвый стук моей трости заставляет холодеть кровь в жилах моих жертв. Я люблю холод. Сегодня особенно тихо. Звонкое эхо шагов разбивается на осколки, впивающиеся в тело ночи, ранящие ее нежную кожу. Я иду по пустым улицам огромного города. Звук. За углом находится живое существо. Я не спешу. Ночь только началась. Поворачиваю за угол, вижу четверых мужчин. Они одеты в черные балахоны и держат оружие. Судя по их позам, они только что вышли из машины. Сама машина стоит у тротуара. Темно-синий "Линкольн", год выпуска определить трудно. Я втягиваю запах горячей резины, бензина и пота... Они ехали быстро. И они очень взволнованы. Смотрю на дом, куда хотели войти эти люди. Очень красивый трехэтажный дом с большими балконами. Наверное, принадлежит богатому человеку. Во дворе замечаю две роскошные машины. Знакомое чувство проникает в меня. Люди поворачивают головы. Я вижу их глаза сквозь прорези масок, вижу их души сквозь прорези тел. Мгновения текут неслышно. Мы смотрим в глаза враг-врагу. Затем я улыбаюсь. -Отличная ночь, не так ли, джентльмены? - я спокойно направляюсь к своим жертвам. Я никогда, никогда не спешу. Время не значит для меня ничего. Они пока не поняли. Продолжают смотреть на меня, медленно поднимают автоматы. Я иду к ним. Ночь охватывает меня шорохом тьмы, звезды неслышно замирают, желая наблюдать за охотой... Ночь принадлежит мне. -Кто ты такой? - самый высокий наконец решает спросить. Я улыбаюсь шире, они только теперь видят клыки. -Меня зовут Аорт. Я намерен вас убить, джентльмены. Третий слева не выдерживает. Сухой треск разрывает чары ночи, автомат снабжен отличным глушителем. Я ощущаю каждую пулю, вижу, как раскаленные капли мертвого металла с визгом рвут ткань изумительного ночного воздуха. Пули тоже хищники, как и я. Встреча хищников происходит в серебрянных лучах луны, мы ощущаем друг-друга, мы понимаем одни-другого... Нам незачем враждовать. Теперь стреляют все. Пули пролетают сквозь меня, выбивают искры из стен, из мостовой... На миг ночная улица заполняется феерическим зрелищем, словно тысячи звезд танцуют ритуальные танцы над будущей могилой моих жертв. Я иду вперед, улыбаясь. Они не могут понять. Давным-давно, в другом городе, в меня стреляли из арбалетов. Тогда люди понимали быстрее, пытались убежать... Эти только отходят, заменяя магазины. Я улыбаюсь. Еще немного. Тот, кто спросил меня об имени, понял. Я вижу это по его глазам. Пришло время. Первым я касаюсь человека справа. Нежно запрокидываю жертве голову, он не сопротивляется. Никто и никогда не сопротивляется мне. Я касаюсь его шеи. Кровь человека горяча. Она бурлит в моих жилах, наполняя их жаром, прогоняя холод. Никакое наслаждение не сравнится с этим чувством. Я пью кровь жертвы, впитывая его жизнь, она присоединяется к моей. Я охочусь! Тело человека содрогается от ударов пуль. Трое оставшихся кричат, продолжая стрелять. В домах зажигается свет. Смертные... Разве могут они затмить свет Луны?! Я бросаю первую жертву, раскидываю руки и кричу звездам. Звезды звенят мне в ответ. Ночь принадлежит мне, я повелитель тьмы, я охотник на жизнь! Кровь остальных дает мне меньшее наслаждение. Никогда, никому не понять то чувство, что приходит к вампиру с первой кровью. Иногда я жалею, что одинок. Было бы так прекрасно иметь друга, способного слышать пение капель ночного дождя... Видеть танцы метеоров над колыбелью солнца, слышать песни звезд, восхваляющих мать-луну! Охота завершена. Я иду по ночным улицам огромного города, и мертвый стук моей трости разрывает шелковый мрак каменных клеток. В жилах бурлит горячая кровь жертв, не давая холоду вновь овладеть моим телом. Это скоро пройдет. Меня ждет величайшее наслаждение, сравнимое только с Первой Кровью - когда холод начнет медленно наступать, безжалостно изгоняя тепло из моего тела. Никто не способен понять меня. Я одинок под луной. В такие минуты логика начинает подводить. Я теряю веру, что существуют подобные мне вампиры. Я не хочу думать об этом. Логика - мое спасение. Сегодня я буду всю ночь бродить по улицам, дыша ледяным ветром, слушая симфонию Тьмы. Завтра я покину этот город. Сегодня я ходил на охоту. 2-И Сегодня я плыву на охоту. Темные воды океана мягко раступаются передо мной, мириады мерцающих звездочек обтекают мою грудь. Планктон не имеет органов чувств, способных ощутить мое присутствие. Ночь прекрасна, вода нежна, запахи манят меня к себе, заставляя сердце биться сильнее. Сегодня я плыву на охоту. Темные волны с чарующим плеском принимают меня в обьятия. Серебристый свет луны освещает бесконечную гладь океана, лунная дорожка ведет меня в вечность. Я плыву к горизонту. Неуловимые потоки воды бережно ласкают мою кожу, завихряясь в спирали, и разглаживаясь вдоль стремительно меняющих форму складок, дающих мне легкость и скорость в воде. Океан принадлежит мне. Сегодня я плыву на охоту. Я не так часто охочусь, как это может показаться. Эффективность моего организма очень велика, я не часто нуждаюсь в пище. И я не люблю охотится. Только тот, кто плавает в благоухающих водах ночного океана, кто способен ощутить зов Луны и поверить в достижимость горизонта, поймет меня. Но таких мало. Я не знаю никого, подобного мне, и это меня печалит. Согласно логике я не могу быть единственным представителем своего рода, но я давно понял, что логика не всесильна. И тем не менее, надежда на встречу с другом никогда не покидает меня. Я живу в сверкающих водах, один под луной, и надеюсь. Но сегодня я плыву на охоту. Я выплываю из своего дворца в затонувшей Атлантиде, и не спеша парю над темными горами. Вода приятно холодит кровь, сегодня хорошая ночь. Я люблю ночь. Свет не вреден мне, но тьма доставляет мне наслаждение. Ночь принадлежит мне. Плыву сквозь потоки движения, всем телом ощущая мельчайшие изменения вокруг. Ночной океан полон музыки, мириады вибраций вместе рождают непостижимую симфонию Тьмы, которая никогда не повторяется. Я плыву мимо стай светящихся рыб, прокладывая путь сквозь поющие потоки жизни, взлетая к далекому черному зеркалу поверхности. Меня никто не боится. Я часть своего мира, я его повелитель. Океан принадлежит мне. Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Я - разумное существо. Не уверен, что могу добавить к этому определению какое-либо слово - я не знаю, как назвать род состоящий из меня одного. Я даже не знаю, кто я - он или она. Вероятнее всего, оно. Я называю себя Нерей. Это слово я прочитал на постаменте статуи в затонувшем городе, где часто бываю. Статуя изображала могучего старца, задумчиво смотревшего на волны океана. Я вовсе не похож на человека, хотя часто вижу их. Они никогда не видят меня - я всегда скрываюсь в глубинах океана, пряча свое огромное сверкающее тело от их глаз. Не знаю, почему я так поступаю. И еще не знаю, что привлекло меня в том образе Старца - я вовсе не ощущаю себя старым, хотя и знаю, что бессмертен. Не знаю, сколько мне лет. Да и какая разница. Сегодня я плыву на охоту. Ночной океан расступается передо мной, я поднимаю голову на много метров над поверхностью. Воздух не так приятен как вода, но я могу с равным успехом дышать и им. Смотрю на звезды. Они тихо звенят, рождая жалкое подражание могучей симфонии океана, пытаясь наполнить воздух музыкой, желая ощутить восторг, внимая пению жизни. Звезды... Как могут они затмить музыку волн?! Вода принимает меня в свое лоно, и тихий плеск сопровождает мое стремительное движение вперед. Луна отражается в каждой из моих бесчисленных чешуек, превращая меня в феерическое зрелище, достойное кисти лучшего живописца Вселенной. Я плыву на охоту! Звуки... Недалеко от меня, в конце светящейся пентаграммы планктона возникает движение. Я слышу характерные звуки выдыхаемого воздуха. Дельфины... Я никогда не охочусь на тех, кто дышит воздухом. Океан принадлежит мне. Подводные горы принадлежат мне. Лунная дорожка принадлежит мне, музыка волн принадлежит мне. Тьма принадлежит мне, я принадлежу тьме. Жизнь на воздухе мне не принадлежит. Чувствую их взгляды. Они всегда знают, когда я поднимаюсь на поверхность. Не знаю как, но всегда. Они называют меня Великим Змеем, и не боятся. Они знают, что не принадлежат мне. Плыву мимо дельфинов, впитывая запахи жертв. Чувствую биение могучих сердец, проталкивающих синюю кровь по прозрачным сосудам. Всем телом ощущаю стаю огромных кальмаров, которые охотятся на рыбу. Я впитываю их запах, слушаю мелодию, присущую этим существам. Я готовлюсь к охоте. -Сегодня ты избрал кальмаров? - спрашивает ближайший ко мне дельфин. -Да. -Скажи, встречал ли ты хоть раз кого-нибудь, сравнимого с тобой? Я медленно закрываю глаза, отдаваясь звукам, ощущениям, запахам, полям... -Нет. Я одинок. -Но почему бы тебе не отправится на поиски друзей? -Не знаю. Я не верю, что найду. -Если надежды нет - зачем тогда жизнь? - тихо спрашивает дельфин, и мне нечего ему ответить. Я уплываю от ответа, ныряя за добычей. Дельфины смотрят мне вслед, и я ощущаю их настроение. Они жалеют меня. Не понимаю, почему в душе я соглашаюсь с ними?... Нежно сжимаю кальмара челюстями, принимая в себя его жизнь. Синяя кровь заполняет воду, искажая запахи, придавая симфонии Тьмы тревожные ноты. Я принадлежу тьме, я принадлежу смерти. Мне жаль мои жертвы. Сьедаю четырех кальмаров, чувствуя ускорение пульса и повышение энергии, ощущая как кровь начинает бурлить в жилах. Я не знаю, какого цвета у меня кровь. Никогда не видел. Волны звука разносят весть о моей охоте, и сразу океан оживает. Тысячи рыб вспыхивают красками, достойными вечного любования, я слышу торопливые разговоры акул и неспешные беседы громадных осьминогов. Оставшиеся в живых кальмары обсуждают мое сегодняшнее появление из тьмы глубин. Я не понимаю их языка, и это меня печалит. Кто знает, возможно я убиваю великих поэтов или учителей, музыкантов или вождей?... -Почему ты всегда печален? - тот самый дельфин парит в лучах лунного сияния. -Потому что моя судьба - прерывать судьбы других. - я пытаюсь обьяснить ему причины своей печали. -Это не только твоя судьба. - дельфин спокойно парит рядом с моей головой. Он меньше моего глаза. -Сознание того что я не единственный, не делает мою судьбу легче. -Тем не менее, прекратив охоту ты погибнешь, и тем самым лишишь мир единственного Великого Змея под луной... - он пытается меня утешить. -Так ли уж важен этот Змей? - я лежу на поверхности не двигаясь, и смотрю на звезды. -Это можешь решить только ты. -Я ни в чем не уверен. -Тогда ты должен спросить, и получить ответ. -У кого? -Если ты неспособен спросить сам себя - найди равного себе, и задай вопрос. Я улыбаюсь, потоком фосфоресцирующей воды дельфина переворачивает. -А почему ты так уверен, что не равен мне? -Я смертный. - просто отвечает дельфин. И я ничего не могу возразить. Я плыву прочь от вопросов, скрываясь среди волн. Надо узнать имя этого дельфина. Сверкающая луна посылает холодный свет на воды принадлежащего мне океана, окрашивая их в цвет моей чешуи. Симфония Тьмы гремит в моей душе, наполняя сердце ликованием, заставляя всю мою сущность трепетать от радости бытия. И я понимаю, что не в силах лишить себя подобного великолепия. И я понимаю, что цена за наслаждение жизнью - смерть. Завтра я отправлюсь на поиски равного, чтобы спросить. Сегодня я плавал на охоту. 3-И Сегодня я лечу на охоту. Бледный диск луны светит с небес, посылая мертвенный свет на горы, принадлежащие мне. Ветры несут мириады миазмов, творя ароматный букет запахов, расправляющий столь непохожие на мои крылья. Сегодня я лечу на охоту. Я редко летаю на охоту по ночам. Я предпочитаю делать это ранним утром, когда восходящее Солнце заставляет забыть обо всем кроме красоты, и мир замирает, встречая владыку Света, простирающего свою ослепительную длань над Вселенной. Я люблю смотреть на бушующий огонь Солнца, безжалостно разрывающий нежное тело Тьмы копьями своих лучей, подобно тому как я разрываю нежные тела жертв кинжалами своих когтей. Но Тьму я люблю не меньше - я дитя Тьмы. Лишь огонь люблю я сильнее ночи. Когда я лечу на охоту, Тьма встречает меня огнем, и навстречу мне поднимаются блистающие деревья звезд, горные пики лунных лучей, вулканы комет и метеоров. Я знаю, что такое звезда. Я выхожу из своей пещеры, расправляя многометровые крылья, всей поверхностью перепонки ощущая ветры в ночи. Странные, тревожные мелодии рождают горы под бичом ветра, они стонут, миллионы лет изнывая под пыткой. Иногда горы приходят в ярость, и тогда содрогается земля, и вздымаются крутые пики, рождаясь в огне наперекор холоду ветра. Но ветер терпелив. Он сильнее гор, ибо владеет вечностью. И горы всегда терпят поражение, год за годом лишаясь острых граней и гордых вершин. Ветер - владыка земли, дитя небес. Я - повелитель неба. Взмахиваю крыльями, рождая вихри. Каждым взмахом я пополняю семью ветров, я - их отец. Небо кидается навстречу, воздух стонет, пронзаемый трезубцем моего сверкающего тела. Небо принадлежит мне, я его владыка в ночи. Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я знаю, как меня называют все остальные. Дракон. Это слово не обьясняет мне, почему в мире нет других драконов. Логика твердит, что я не могу быть единственным в роду, и я очень хочу ей верить. Если очень желать, событие может исполниться. По крайней мере, я в это верю. И мечтаю о друге. Я называю себя Вулкан, потому что это самое верное воплощение моего характера из всех, которые я знаю. Я похож на вулкан своей необузданной, первобытной натурой, своей неспособностью контролировать ярость и гнев. Меня боятся все. Порой я и сам себя боюсь. Не уверен, что смогу сформулировать определение, кто же я такой. Некогда человек по имени Вольтер назвал сам себя "двуногим, без перьев". Я тоже без перьев, хотя имею четыре ноги и крылья. Называть себя "четвероногим, без перьев" я не хочу. Поэтому оставлю определение понятия "дракон" тому, кто захочет. Меня устраивает и это название. Когда я взмываю навстречу серебру, льющемуся с небосвода, моя чешуя начинает сверкать подобно мириадам бриллиантов. Я похож на отблеск луны в океане, паря над землей, пронзая черные тучи сиянием своих крыльев. Я - повелитеть неба. Я одинок. Рассекаю тьму над скалами. Воздух полон музыки сфер, симфония Тьмы гремит над миром, и я - дирижер вечного оркестра. Я лечу на охоту! Замечаю с высоты стадо горных антилоп. Они спят на каменистой площадке, несколько дозорных внимательно глядят по сторонам. Эта мера может спасти их от хищников. От меня спасения нет. Я - темная молния гор. Хватаю двух антилоп, набираю высоту. Животные кричат и пытаются вырваться. Сдавливаю их когтями, ощущаю смерть своей добычи. Ничто не может сравниться с этим ощущением. Только тот, кто вонзал свои когти в нежное, полное жизни, трепещущее тело, и ощущал весь процесс ухода жизни, способен меня понять. Я очень люблю охотится. Сажусь на уступе, вдыхаю соленый запах крови. Он смешивается с миллионами запахов гор, он вплетает свой непередаваемый аромат в венок по имени Жизнь. Ем. -Доброй охоты, брат. - большой и очень темный орел сидит на уступе рядом со мной. Я протягиваю ему нетронутое тело. -Угощайся. Он качает головой. -Ты знаешь, я ем только свою добычу. Я киваю, втягивая сладко-воздушный запах птицы. Я никогда не охочусь на имеющих крылья. Все жители неба - мои братья и сестры. Но только орлы меня не боятся. -В таком случае, я могу указать тебе место где много пищи. Орел долго не отвечает. -Ты самый могущественный из крылатых, Вулкан. - наконец говорит птица. -Да, это так. -Почему же ты ведешь столь одинокую жизнь? Теперь я долго не отвечаю. Ветер ласкает мои крылья, шевеля перья орла. -Потому что таких как я больше нет. Орел поворачивает ко мне голову. -Так не может быть. - спокойно замечает он. -Знаю. Но тем не менее, это так. -А ты искал? Я долго смотрю на небо, где начинает заниматься заря. -Я просто знаю. -Откуда? -Откуда ты знаешь, где поймать восходящий поток? Ведь они невидимы. Орел не отвечает. Я опускаюсь на скалы рядом, мы молча смотрим на восход Солнца. -Никакой восходящий поток не удержит тебя в воздухе, если ты не желаешь махать крыльями. - неожиданно произносит птица. Я молчу. Орел расправляет свои коричневые крылья, готовясь взлететь. Поворачивается ко мне, долго смотрит. -Ты просто боишся найти равного, Вулкан. Я закрываю глаза. Он слишком умен. -Ты не прав. - глухо. -Нет, я прав. Сейчас ты - повелитель неба. Владыка ночи. Отец ветров. С появлением второго дракона, трон придется делить. Резко встаю, стараясь не смотреть на орла. -Доброй охоты. -Тебе тоже, друг. Особенно тебе. Ибо скоро ты отправишся на самую большую охоту в жизни. Он молчит. -На охоту за своими страхами. Я долго провожаю орла взглядом. Надо было узнать его имя. Завтра узнаю, перед тем как вылететь на поиски. Сегодня я был на охоте. Но при этом оказался жертвой. 1-В Он медленно, равномерно шагал по асфальту, и звук его шагов одиноко раздавался на пустынной дороге. На километры вокруг не было никого кроме ночи, и ее созданий. Он шел много дней, не останавливаясь ни на миг. Он никуда не спешил, и шел медленно. Впереди у него была вечность. Длинный черный плащ развевался за плечами высокого, бледного человека с гладкими антрацитовыми волосами. Человек был одет в черный костюм, и сжимал в руке тонкую трость. В глазах человека светился покой. Шоссе поднималось на холм, царила полная тишина. Лишь ветер шевелил траву, словно советуясь с ней по поводу странного прохожего. Светила луна, холодно сияли далекие звезды. Человек продолжал спокойно идти. Он поднялся на холм, и впервые за много дней остановился. Медленно осмотрел грандиозные горы, клыками вонзающиеся в плоть неба, пьющие тьму из ночи, словно кровь из сердца. Тишина ощутимо сгущалась. Впереди, у подножия клыкастых гор, лежал небольшой человеческий городок. Шоссе пронзало его насквозь, выходя за пределы, и впиваясь в плоть гор язвой туннеля. Немногочисленые деревья бесшумно раскачивались под луной. Ветер понемногу усиливался. Человек долго смотрел на город, закрыв глаза. Зрение было далеко не основным его чувством. Он впитывал ауры жителей, их запахи, он слушал пение мрака, танцующего вокруг пятен света из окон домов. Он смотрел. Час спустя, он медленно тронулся с места, и в тихую мелодию ветра вплелся равномерный стук шагов, подарив музыканту метроном трости. Человек никогда не спешил. Он прошел мимо крайних домов, не повернув головы. Его провожали внимательные взгляды собак и кошек, но никто не посмел издать ни звука. Человек, равномерно шагая, двигался по улице, и тьма с уважением расступалась перед своим повелителем. Ни один звук не нарушал великолепие холода. Он приблизился к парку. Звук шагов изменился, под лакированными черными туфлями теперь похрустывал красный песок. Человек спокойно шел меж деревьев, оставляя за собой страх и тишину. Несколько минут спустя человек остановился перед скамейкой, на которой спал пьяный горожанин. Ночной гость долго смотрел на спящего, не делая попыток его разбудить. Но человек, очевидно, почувствовал холодный взгляд, и поднял голову. Ночной прохожий улыбнулся, садясь на край скамьи. -Прекрасная ночь, не так ли? -Кому как... - горожанин приподнялся, стряхнув с помятого костюма осенние листья. Он был невысок, коренаст. На лице виднелись следы буйной молодости, теперь лишь уродовавшие черты их обладателя. Горожанин был небрит, его волосы цвета соломы растрепались. Туфли не раз ремонтировались, а костюм был во многих местах неумело заштопан. Ночной прохожий видел во тьме всю жизнь этого человека. Жалкие планы, не выходящие за пределы городка, попытки сколотить состояние, борьба с самим собой, желающим пить, поражение. Он видел холодные ночи в забегаловках, дешевую водку, хмурые взгляды бармена и ревность жены. Он слышал скандалы в давно желавшей ремонта квартире, ядовитые реплики соседей, презрение брата. Он знал о том случае, когда горожанин нашел упавшего в обморок старика, и украл его кошелек. Старик не дождался "Скорой" и умер на улице, а горожанин три дня пил на его деньги. Ночной гость видел всю жизнь своих жертв. -Меня зовут Аорт. - он мягко коснулся человека, и тот внезапно ощутил холод. Встряхнулся, шмыгнул носом. -Рад видеть вас, мистер. Не найдется ли у вас пары центов для несчастного пьяницы? - голос слегка задрожал. -Я не ношу с собой деньги, друг мой. - Аорт печально следил за эмоциями человека. Он видел, как тот последовательно сменял надежду на безразличие, безразличие на слабый интерес, интерес на вялое желание спросить. Дождавшись этого, ночной прохожий ответил на незаданный вопрос. -Я вампир. Пьяница тупо смотрел на Аорта, пока слова хищника проникали в сознание жертвы. Хищник не удивился, встретив типичную реакцию. -Ну да, конечно. Мистер, если вам надо поспать, скамеек много. Не мешайте старому человеку. Аорт улыбнулся, касаясь губами запястья горожанина. Минутой спустя он поднял сверкающие глаза. -Вы все еще не верите мне?... Человек в ужасе смотрел на тонкий ручеек крови, струившийся на землю. Аорт чувствовал его ужас, непонимание, неверие и отчаяное нежелание верить. -Господи, мистер, вы... -Я отведал твоей крови, Питер Донован. Он отшатнулся. -Откуда вы знаете мое имя?... -Я знаю все о своих жертвах. -Жертвах?! Теперь он поверил. Аорт всегда с наслаждением ждал этого момента. Он медленно придвинулся к Питеру. -Смерть от клыков вампира - самая приятная смерть под луной, Пит. Человек попытался вскочить, но взгляд Аорта усадил его обратно. По грязным щекам катились слезы страха, руки тряслись. -О господи, спаси меня... Мистер, не надо, молю! -Почему ты отказываешся от дара, что я предлагаю тебе? Он дрожал, пытаясь рухнуть на колени. -Не убивайте меня, прошу вас! -Зачем тебе жизнь, человек? Хочешь, я скажу что будет, если я уйду? Ты проживешь еще три года, скитаясь в подворотнях, обыскивая свалки в поисках куска ткани. Ты будешь просить милостыню, и тебя изгонят из этого города - в маленьких городках не любят нищих. Ты будешь идти по дорогам, дрожа от холода и кашляя от дождя, а мимо будут проносится машины, окатывая тебя холодной водой и безразличием. Два года спустя тебя посадят в тюрьму за бродяжничество, и там тебя будут пытать. Затем тебя вышвырнут на улицу, приказав идти в приют для бездомных. Но к тому времени у тебя уже будет поздняя стадия туберкулеза, и ты умрешь под забором роскошной загородной виллы начальника тюрьмы. Охотничьи псы обнаружат твой труп, они притащат тебя к порогу дома, и их отхлестают плеткой за это. Приедет старая черная машина, и горбатый старик крючьями затащит тебя в кузов. Тело твое отвезут в морг, и студенты ближайшего коледжа разрежут тебя, изучая медицину на твоем дряблом трупе. Остатки сожгут, и ветер развеет зловонный дым, прибавив тебя к списку экологически вредных продуктов. Вот что ждет тебя, Питер Донован, и вот от чего я хочу тебя спасти. Пьяница стал совершенно белым, слушая мягкий голос Аорта. Вампир ждал, не делая попыток ускорить события. Он никогда и никуда не спешил. -Мистер... Мистер, вы дьявол? -Да. Человек пал на колени. -Я верующий, о господи, защити меня! -Богов не существует, о смертный. -Но как тогда можешь существовать ты?! -Я не то, что вы знаете под именем дьявола. Я близок этому образу. -Так кто же ты? -Я вампир. Хищник. Хищники охотятся на жертвы, освобождая их род от больных и слабых, способных принести вред в своем потомстве. Я избираю своими жертвами только тех, кто не способен принести окружающим и себе ничего, кроме горя. Ты согласен, что неспособен вырваться за пределы порочного круга своих ограничений? Питер рухнул на красный песок, содрогаясь от рыданий. -Я исправлюсь, о господи, клянусь тебе! Я брошу пить, я найду работу, я стану образцовым мужем! -Я не бог. Я дьявол. Человек молча дрожал. Аорт долго смотрел на смертного у своих ног. -Веришь ли ты моим словам, смертный? -Да, да! -Тогда знай, что я сказал тебе истину о твоем будущем. И ты не сможешь изменить ничего в своей судьбе. Питер поднял белое от ужаса лицо. Аорт продолжил. -Смотри, человек. Я вовсе не обязан убить тебя. Я предложил тебе дар сладкой смерти, и ведь если ты верующий, то должен верить в лучшую жизнь на том свете... - тонкие губы вампира тронула усмешка. -Но помни. Если я повернусь сейчас, и уйду искать другую жертву - то все, что я говорил, сбудется. Ты умрешь всего через три года, а за эти годы познаешь ад. Смерть твоя будет такой мучительной, что меня пробирает жалость даже сегодня. Итак, выбор за тобой. Аорт молча вдыхал морозный ночной воздух. Звезды тихо звенели над его головой, ветер ласкал холодную кожу. Глаза сверкали ледяным блеском. -Ты... ты уйдешь, если я скажу?... - человек дрожал. -Да. -А... а если я не скажу?... -Тогда ты познаешь величайшее из доступных смертному наслаждений. Час спустя высокий человек в черном плаще вошел в фойе небольшой гостиницы, посмотрев прямо в глаза швейцару. Тот молча протянул человеку ключи. Холодный голос разорвал ледяной покой пустого помещения. -На один день. За стенами человеческого дома тихо пел свою вечную песню ветер, не первый миллиард лет пытаясь подобрать достойные слова к симфонии Тьмы. 2-В Он плыл в черных глубинах океана, рассекая холодные воды могучей грудью. В океане никогда не бывает тихо, но даже вечный гомон колыбели всей жизни стихал, когда гигантский морской змей плавно скользил над скалами дна. Он был огромен и сверкал всеми оттенками золота. Мощное тело, казалось, способно победить любые глубины - так оно и было. Красивая голова с острыми серповидными рогами равномерно двигалась сквозь тьму ночного моря, громадные глаза, похожие на драгоценные камни, не мигая смотрели вперед. Он плыл много дней, ни на миг не останавливаясь. Усталость была ему незнакома. Змей не спешил - его ждала вечность. Подводные ветры, которые люди зовут течениями, ласкали его чувствительную кожу. По чешуе пробегали волны, гасящие турбулентные завихрения, свет фосфоресцирующих рыб отражался в каждой чешуйке, как в зеркале. Он был властелином океана. Впереди, в едва заметном свете луны, грозно вздымались пики подводных гор. Длинное тело змея скользило между ними, время от времени задевая скользкие склоны, вызывая камнепады. Горы знали о своем повелителе. Змей поднялся ближе к поверхности, вознесшись над скальным лабиринтом, словно лунная радуга над океаном. Под ним простирался затонувший материк, известный людям как Гондвана. Вокруг огромной пирамиды, вздымавшей ровные грани к зеркалу поверхности, струились потоки жизни и ощущались тысячи запахов. Впервые за много дней, змей прервал свое равномерное движение к югу. Он долго парил в струях фосфорного света, и видевшие его трепетали от счастья - столь величественное зрелище представлял собой Великий Змей в лучах лунного света, под черным зеркалом вод. Но наконец могучий повелитель глубин двинулся вперед, обратившись в беззвучно струящийся золотой луч. Он вплыл в пирамиду сквозь широкие арки, на которых еще виднелись древние письмена иных народов. Водоросли и анемоны, рыбы и осьминоги - все уступали дорогу королю, когда он струился сквозь них, оставляя за собой радость и благоговение. В центре пирамиды на постаменте горела синяя звезда, освещая огромный призматический зал мертвым светом. В синем сиянии золотой Змей казался нереальным сверканием, иллюзией необьяснимой игры теней. Он подплыл к постаменту. -Ты принес вопросы, Нерей. - неживой голос мертвого существа заставил воду слабо завихриться в спирали. Змей свернулся кольцом вокруг постамента, подняв прекрасную голову на один уровень с звездой. Он был столь огромен, что звезда терялась на фоне изумрудного сияния его глаз. -Да, древнейший, я принес вопросы. Мертвое существо ничего не ответило. Минутой молчания спустя, Змей спросил: -Кто я такой? -Бог подводного царства. - ответ последовал сразу. -Что означает понятие бог? -Бессмертное и всемогущее существо, способное создавать. -Тогда я не бог. Ведь я не всемогущ. -Понятие абсолютно лишь в определении. Тот, кто ближе всего к идеалу - может называть себя так. Ты ближе всех. -Я не могу создавать. -Ты создаешь не материю. -А что? -Дух глубин, способный влиять на смертных. Нерей помолчал. -Зачем? - в этом вопросе слышалась печаль. -Затем, что не будь этого духа - и многие смертные лишились бы надежды, приняв смерть. -Вот второй вопрос, который я хотел задать. Почему я несу смерть? -Ты несешь жизнь. Змей внезапно ощутил гнев. -Древнейший, не уходи от ответа. Я питаю свою жизнь смертями других, и в то же время я неспособен дать жизнь даже своему потомству, ведь я один. Так о какой жизни ты говоришь? -Ты несешь жизнь жертвам своих жертв. Разве это не так? Нерей глубоко задумался. -Но разве хищник и жертва не равно хотят жить? Разве они не равны в своем праве бороться за жизнь? Звезда долго молчала. -Я не могу ответить на этот вопрос, Нерей. Я никогда не жил. Змей помолчал. -Кто же ты? -Я - собрание знаний и эмоций своих создателей. Я не существо. Я лишь смесь небольших частиц от многих существ. Все они мертвы уже тысячи лет. Я никогда не был живым, хотя и я могу умереть. -Тогда дай мне ответ на главный вопрос, который мучает меня много лет. Звезда немного умерила яркость. -Нерей. Я знаю ответ на твой вопрос. Но хочешь ли ты услышать его? - голос звучал тихо. Змей долго молчал. -Уже нет. Он неуловимым движением развернул кольца к выходу, и замер при следующих словах древнейшего. -Великий Змей - один. Бессмертных владык Тьмы - трое. Нерей быстро повернул изумрудные глаза к постаменту, озарив его неземным светом отчаяной надежды одинокого. -Что? -Один из вас король ночей. Он правит тьмой, неся лишь смерть. Второй парит на небесах, пылая яростью очей. Стихии тьмы подвластны вам; несет симфонию небесам один вампир, один дракон, но ноты все не знает он. Есть третий - тот, кто в темноте пылает яростней огней; он сомневается во Тьме, но даже он не знает дней. Царит он там, откуда жизнь распостранилась по земле, и только он способен дать симфонии Тьмы мелодию дня. Пока вы врозь - симфонии нет, как нет единства под луной. Обьединившись, три царя услышат пение одной. Вы знаете имя для нее; она дала вам жизнь и власть. Вложила холод в одного, второму подарила страсть. Избрала третьему судьбу, достойную воспетой быть, но мудрость Змей постигнет сам - и сможет двух освободить. В тот миг, когда увидит Тьма, что дети научились жить - она вернет вам знание дня, и вы научитесь любить. Владетель ночи в смерть уйдет, она ему жена и дочь, и никогда не сможет он свои инстинкты превозмочь. Владыка неба может стать одним из властелинов Тьмы, и в рабство мать свою вогнать, и победить, и проиграть. А может он огонь познать, и солнцу бросить в небо гнев, и проиграть - но навсегда остаться властелином сфер. И третяя возможность есть; от Змея мудрость примет он, придав огню своей души неистовство океанских волн. Два повелителя Земли. Владыки моря и огня. Одна душа, и мать одна. Покой от неба и до дна. Запомни, Змей - тебе решать. Ты дирижер симфонии Тьмы. Покой навек - или война; огонь и солнце - или Тьма! Ледяное течение окутало пирамиду древних, и золотая струя выплыла из широкого проема непостижимо древних ворот. Нерей медленно всплывал к черному зеркалу, рассекая тьму воды сверканием золотого света. Он размышлял. Мудрость - в этом была сила Великого Змея, именно это имел в виду древнейший. Зеркало с плеском приняло в себя могучее тело, огромная голова поднялась высоко над поверхностью океана, наполняя воздух изумрудным сиянием глаз, похожих на драгоценные камни. Нерей задумчиво смотрел на волны. 3-В Он мчался в невидимых облаках, пронзая плоть небес собой, словно копьем. Его окружал ледяной холод непостижимой высоты, тьма боялась своего сына, расступаясь перед огнем его глаз. Мертвую тишину нарушал только стон умирающего воздуха, который сминали, закручивали в вихри и рвали на части могучие крылья. Он сверкал серебрянным светом, словно неведомо как протянувшаяся в небо лунная дорожка. Самое красивое существо из всех возможных и невозможных, дракон был великолепен, когда мчался в тишине ночного неба, заставляя луну стыдится своего несовершенства. Сверкающие стальные рога со свистом препарировали ткань неба, соперничая в остроте с ланцетом хирурга. Могучий хвост довершал операцию, сшивая края раны гребнем стальных игл, похожих на столь любимые драконом горные пики. Его бриллиантовые крылья отливали неземным сиянием, изумительная красота гармонировала с грозным обликом хищника. Пылающие рубиновые глаза словно рассказывали встречным об имени своего хозяина, но встречных быть не могло. Огромный дракон парил в небесах один. Он мчался на юго-восток уже много дней. И хотя спешить ему было некуда - ведь и