елая тишина. Он постоит несколько секунд, потом пойдет вперед. Напротив росло еще одно дерево. Почти такое же толстое, как и то, за которым стоял Роупер. И за ним тоже был человек. Районг осторожно переложил автомат в левую руку и проверил, хорошо ли вошла обойма. Это была последняя. Как оказались здесь американские собаки? Что им понадобилось? В районе деревни Пхаан не было ничего, что могло бы их заинтересовать. Если только они снова не решили вырезать мирных жителей, послав к ним в тыл карательный отряд. Американских собак не может быть очень много. Районг должен дойти до отряда и сообщить лейтенанту. Но сначала он должен убить тех двоих, что прячутся за деревом весенних бабочек. Роупер медленно отсчитывал секунды. Оставалось еще пятнадцать, и можно будет попытаться. Салливан поднялся и сделал несколько шагов. Слишком рано. По листьям прощелкала очередь, Салливан упал. Роупер посмотрел на то место, где он только что стоял, но высокие растения скрывали тело. Он попал в американца, и тот не встал. Либо он мертв, либо тяжело ранен. Выстрелить еще раз? Районг хорошо видел крупное толстое тело американца, смявшее молодые побеги. У него осталась только одна обойма. А за деревом стоит второй. Роупер замер. Ему хотелось подойти к Салливану, чтобы узнать, жив ли он. Но сержант давно отучил себя от подобных порывов. Теперь их оставалось двое -- он и узкоглазый. Узкоглазый должен уйти живым, чтобы рассказать о том, что произошло и вызвать подкрепление. И тогда всем крышка. Но для того, чтобы уйти, узкоглазый должен повернуться спиной к Роуперу. Даже если он пойдет спиной вперед, Роупер услышит его. И сержант стал слушать. Влажная тишина обволакивала его, палец спокойно лежал на спусковом крючке. Он ждал. Районг стоял в нерешительности. Наверняка это были только разведчики американцев. Когда подойдет основной отряд, ему, Районгу, уже не удастся уйти, чтобы предупредить своих. И тогда американские собаки войдут в деревню и убьют всех. Убьют, как они сделали это в Чайо, Пхонгали и Чауто. Он должен предупредить лейтенанта, чтобы тот направил отряд в деревню. И пусть американская собака стреляет Районгу в спину. Сержант ждал. Он мог позволить себе ожидание, а узкоглазый не мог. Поэтому тот двинулся первым. Роупер переместился вправо и выпустил очередь по кустам. Раздался шум падающего тела. Роупер вернулся за ствол и поменял обойму. Он снова ждал. Если узкоглазый все еще жив, то он постарается убедить Роупера в обратном. Он будет лежать, пока сержант не подойдет к нему. И тогда узкоглазый его убьет. Если успеет. Это значило, что ждать долее не имеет смысла. Роупер осторожно опустился на корточки, после чего быстро перекатился к соседнему дереву. Теперь узкоглазый находился сбоку. Районг лежал на боку, перед его глазами покачивалась ветка с широкими листьями, и солнечный свет играл радугой в каплях росы. Он не был серьезно ранен. Он сможет дойти до отряда. Но американец должен думать, что он мертв. И тогда Районг убьет американца. Черт бы побрал эти листья. Роупер выпустил очередь по тому месту, где должен был лежать узкоглазый, и прыгнул. Жизнь -- это весы, на чашах которых лежат шансы противников. В момент прыжка преимущество было у лежащего в зарослях азиата. Но -- только в это мгновение. Главное, успеть приземлиться. Тень накрыла голубое небо, заслонив солнце. Американец был прямо над ним. Районг взметнул в воздух руку с зажатым в ней автоматом и спустил курок. Узкоглазый промазал. Роупер мягко спружинил обеими ногами о влажную траву и поздравил себя с тем, что не поскользнулся. В следующее мгновение его правая нога взметнулась в воздух, метя в темный ствол автомата. Желторожий уже не успеет прицелиться. Острая боль пронзила кисть Районга, оружие мягко выпало и исчезло в листве. Черное мокрое от пота лицо американца нависало над ним. Сейчас или никогда. Левая рука Районга распрямилась и в воздухе коротко свистнул нож. Роупер охнул и отступил назад. После сильного толчка правое плечо онемело, и он даже не знал, продолжает ли сжимать приклад автомата. Узкоглазый пружинисто выпрямился, и в его правой руке оказался тесак. Сержант сделал шаг назад, пытаясь нащупать пистолет, и поскользнулся. Американец лежал перед ним, его правое плечо было залито кровью. Районг позволил себе потерять несколько секунд, проверяя, крепко ли держат тесак пальцы, онемевшие после удара сапога американца. Потом он прыгнул. Твердое корневище упиралось в затылок Роупера, и сержант вспомнил, как когда-то в Гарлеме один парень, который был гораздо старше, вот так же напал на него с ножом. Когда это было? Роупер резко выбросил вверх ногу. Тесак улыбнулся сержанту, на лету испуская солнечные зайчики. Узкоглазый покачнулся, но устоял. Левая рука сержанта сомкнулась на рукоятке пистолета. Он не успел еще полностью вытащить оружие, а большой палец уже щелкнул, снимая его с предохранителя. Роупер выстрелил. Пальцы Районга сильно болели. Возможно, они были сломаны, но это не имело значение. Главное -- удержаться на ногах. Ему почти это удалось, когда он почувствовал сильный толчок в грудь. Роупер выстрелил снова. Большой жук со сверкающими крыльями медленно полз по стволу дерева весенних бабочек. Районг сделал шаг назад и упал. -- Отличная работа, сержант, -- тихий голос капитана Фокса проник в сознание Роупера откуда-то сзади. -- Можете двигать рукой? -- Желтомазая обезьяна, -- прохрипел сержант, поднимаясь из травы. -- Со мной все в порядке, капитан. Левой я стреляю не хуже. -- Желтомазая обезьяна? -- глаза Дуэйна Фокса насмешливо прищурились. -- Странно слышать подобное от вас, сержант. Он отошел к Галлапу, который перевязывал Салливана. Роупер смотрел вслед капитану, пытаясь понять, что тот имел в виду. -- Их было пятеро, капитан, -- услышал он голос Каспера. -- Все мертвы. -- Пора уходить отсюда, -- резко сказал Фокс. -- Думаю, у нас есть еще несколько часов, прежде чем те поймут, где нас искать. Нам хватит времени, чтобы добраться до берега. Сможете идти, Салливан ? Роупер последний раз посмотрел на узкоглазого и захромал к Галлапу. Боль в руке становилась сильнее, но это пройдет. Берег уже совсем близко. Глаза Районга были устремлены в светлое небо, и в них было столько же жизни, сколько и в белых пушистых облаках. Он не успел никого предупредить. 3 Подъезжая к дому, в котором коротал дни и ночи злодейский Уесли Рендалл, я снова и снова задавался вопросом, стоило ли ехать к нему, не собрав предварительной информации. Конечно, было бы гораздо приятнее, обладай я какими-нибудь вескими аргументами -- скажем, обоснованной угрозой натравить на него один из колумбийских наркокартелей. Но до заветного дня передачи акций оставалось совсем немного времени, и как знать, сколько его уйдет на поиск кирпича, которым можно помахать перед носом Рендалла. Он рассчитал все правильно, не дав Кларенсу Картеру возможности поразмыслить. Мериен Шелл убили в ночь с субботы на воскресенье, за девять дней до срока, а младшему отпрыску великого банкира потребовалось еще пара дней, чтобы решиться рассказать все дяде. Последний также просовещался день с адвокатом, в результате чего вторник уже клонился к полудню. Итого оставалась ровно неделя на то, чтобы избавить Картера-младшего от обвинения в убийстве и сохранить фамильные акции в лоне семьи. Когда колеса моего автомобиля мягко погрузились в гальку перед входом в дом Уесли Рендалла, я задумался еще раз. Не зная, что и кого я увижу, я не стал заранее обдумывать план действий, но одним из возможных вариантов было прямое наглое запугивание. Стоило мне увидеть дом Рендалла, как я понял, что это не пройдет. Конечно, это не был шикарный особняк, в котором живет большинство моих клиентов -- но домик оказался весьма и весьма неплох. Его владелец явно не принадлежал к породе людей, готовых отказаться от доли в крупном банке, столкнувшись с голословной угрозой. Я позвонил несколько раз и стал ждать, оглядывая фасад и прикидывая стоимость дома. Я сразу понял, что это он, как только увидел. Таким и должен был быть Уесли Рендалл -- в легкой белой рубашке с короткими рукавами, простых брюках, с открытым взглядом голубых глаз и легкой морщинкой между бровями. -- Прекрасный день, не так ли? -- сказал он. -- Отличный, -- кивнул я. -- Кларенс Картер передает привет. Он расплылся в широкой улыбке, какие всегда нарисованы на физиономиях положительных героев в комиксах. -- Так вы друг Кларри. Очень, очень рад -- проходите. А я-то думал, что знаю всех его друзей. Выпьете что-нибудь? Изнутри дом Рендалла выглядел ну ничуть не хуже, чем снаружи. Мебель из гостиной неплохо смотрелась бы и в моей. Под потолком висела люстра -- достаточно красивая, чтобы стало ясно, что она дорогая, но и не настолько, чтобы казаться аляповатой. -- Минеральную воду, -- осклабился я. Рендалл на мгновение замер у стойки, переваривая мой ответ, потом громко рассмеялся и позвонил. Если он и понял, что я имел в виду Джейсона Картера, то больше никак на это не отреагировал -- Вы не представились, -- заметил он, указав мне на нечто среднее между диваном и кушеткой. В комнату вошел человек в костюме лакея. Поразмыслив немного, я понял, почему он его носил. Очевидно, это и был лакей. -- Минеральной воды для нашего гостя, Джеймс, -- сказал Рендалл. -- Я налью себе виски, если не возражаете, мистер -- ? -- Меня зовут Майкл Амбрустер, -- пояснил я. -- Друг детства Джейсона Картера. -- Тогда вы неплохо сохранились, -- усмехнулся Рендалл. -- Может, хотите еще чего-нибудь? Он, не фальшивя, играл роль милого друга. При таком начале минут через пять он предложил бы воспользоваться душем и одолжить мне свои ночные тапочки. Поэтому я решил осторожно приступить к делу. -- Печальная история произошла с девушкой, -- заметил я. -- И еще печальнее будет для тех, кто постарается этим воспользоваться. Поверите ли -- он и ухом не повел. -- Увы, увы, -- с грустью в голосе сказал он. -- Вы правы. Я уже видел в газетах несколько статей. Человек убит -- а они раздувают дело только потому, что в нем замешан племянник крупного банкира. Хлеб журналистов растет на крови -- вам так не кажется? В поле моего зрения снова появился Джеймс, неся на подносе бутылку с минеральной водой, стакан и лед. -- Я имел в виду не газетчиков, -- сказал я, плеснув себе немного. -- Я имел в виду вас, Уесли. Вы меня поняли? Он посмотрел на меня и рассмеялся. Это было так неуместно, что я чуть не подавился водой. -- В чем дело? -- пробурчал я. -- Я забыл снять свой клоунский нос, а вы только сейчас это заметили? -- Простите, -- сказал Рендалл. -- Ради бога, простите, просто я только сейчас вспомнил, где слышал вашу фамилию. -- Надеюсь, не в списке голливудских травести? -- Бросьте. Вы занимались тем делом с нефтяными скважинами? Я скромно кивнул. Парень определенно умел нравиться. Всегда приятно чувствовать себя знаменитостью. -- И Джейсон Картер нанял вас? Я снова кивнул, сделал глоток и для важности откинулся на спинку, распластав на ней руку. -- Если помните дело о скважинах, Уесли, то должны знать, что я в точности выполнил все пожелания моих клиентов... А теперь мой клиент -- Джейсон Картер. Улавливаете, на что я мягко намекаю? Можете мне не верить, но он снова расхохотался. -- У вас и вправду неплохая репутация, мистер Амбрустер, -- сказал он. -- Но если хотите ее сохранить, следует отказаться от предложения Джейсона Картера. Я выпучил глаза. Я вломился сюда, фактически въехал на танке, чтобы прижать этого типа к стене и как следует его припугнуть. А теперь он начал угрожать мне. -- Рассудите сами, -- Рендалл неопределенно повел рукой в воздухе. -- Акции перейдут к Клару в следующий вторник. Вернее, уже в этот, так как сейчас вторник. Если он не выполнит условий -- право же, весьма простых и безобидных -- то ему придется горько пожалеть об этом. И не через неделю, и не через месяц, а на следующее же утро. В среду. Я вытащил из кармана пятицентовик, привстал и положил его на столик перед Рендаллом. Тот удивленно посмотрел на меня, и я самодовольно усмехнулся. Все же я нашел способ сбить с него спесь. -- Гонорар за консультацию относительно дней недели, -- смиренно пояснил я. -- Продолжайте. Рендалл снова рассмеялся, взял монетку и засунул в карман. -- Вы умный человек, -- произнес он. Это была не лесть, а констатация очевидного факта. -- Ну что вы сможете сделать за неделю? Набить мне морду? -- Хоть сейчас, -- я расплылся в улыбке. -- Можно попробовать... В крайнем случае, соберем приятелей и устроим коллективную потасовку. Но вот только вашему клиенту это не поможет. Меня били не раз. Когда занимаешься таким бизнесом, как у нас с вами, к подобному привыкаешь и перестаешь бояться. Вот вас часто грозились избить? Каков наглец. Или он рассчитывал, что я приглашу его в гости на следующее Рождество? -- Изрядно, -- кивнул я. -- И чаще всего они держали слово -- вернее, пытались. Он кивнул. -- Держу пари, это вас не останавливало... Не остановит и меня. -- Семь дней -- большой срок, -- усмехнулся я. Слова должны были звучать значительно, хотя ручаться не могу. -- Вот я посидел с вами, поговорил, попил воды. По вашему следу уже пущены лучшие ищейки западного побережья. К вечеру досье на вас будет лежать на моем столе. И если я не найду в нем места, которое позволить размазать вас по стенке мастерком -- можете смело потребовать у меня ириску. Он кивнул. -- Вы правы. У каждого из нас есть прошлое, и почти все мы хотели бы о нем забыть. Однако другие не дают нам сделать этого, хотя, видит бог, они также мечтали бы навсегда избавиться от своего прошлого. Конечно, меня можно прижать -- как и любого другого. Но только это вам не поможет. -- Вот как? -- Конечно. Я ведь не босс. Я всего лишь кочерга, которой поворачивают уголья. Если меня раздавят, -- я не буду в восторге, но и вы толку не получите. Я всего лишь кукла, надетая на руку, обладатель которой спрятан от вас ширмой. Вы можете долго гоняться за мной -- и, пожалуй, наконец, подловите. Но что проку? К тому времени рука, управляющая мною, скроется. А все ниточки -- у нее, а не у меня, мистер Амбрустер. Он встал и сделал несколько шагов по комнате. Очевидно, это было его привычкой. -- Поймите, я всего лишь разменная пешка, авангард, направленный на сомкнутый строй. Когда я буду повержен, основные силы окажутся уже слишком близко, и ничто не спасет от удара ваш штаб. Он пожал плечами. -- И вам нравится роль разменной пешки? -- Я реалист. Кроме того, мое положение гораздо более стабильно, чем могло вам показаться из моих слов. Я просто рассматривал крайний вариант. Не думаю, что вы сумеете добраться до меня. Он откинул голову набок и задумчиво посмотрел куда-то вдаль сквозь нежно-розовый потолок. -- Пожалуй, я слишком переутомился за последний месяц, мистер Амбрустер. Я подумываю о небольшом отпуске -- этак с неделю. Уеду куда-нибудь... Как раз успею вернуться к началу процесса. Он повернулся и снова посмотрел на меня. Его улыбка была открытой, милой и донельзя омерзительной. Я тоже осклабился и встал. -- Спасибо за минеральную воду, мистер Рендалл. Чтобы вы не сочли меня неблагодарным, я занесу вам бутылочку в тюрьму. Он расхохотался и дружески хлопнул меня по плечу. 4 Когда я подходил к своей машине, которую оставил перед входом в дом Рендалла, то весь кипел от злости. Этот придурок вел себя так, будто у него на руках все козыри, и это выводило меня из себя. Но что бесило меня по-настоящему -- так это то, что он был абсолютно прав. Однако минеральная вода оказалась весьма неплохой. Я всегда тщательно запираю машину, особенно когда оставляю ее в подозрительном районе. Место, где обитал мой новый друг Уесли, таковым не являлось, но я был уверен, что все двери тщательно заперты. Поэтому я был немало удивлен, когда увидел, что в моей машине кто-то сидит. Я не взялся бы определить, сколько ей лет. На первый взгляд мне показалось, что она еще совсем девчонка, но через мгновение я пришел к выводу, что это далеко не так. Ее и без того вздернутый носик гордо указывал куда-то в небо, затянутые в темные чулки бедра решительно сжаты. Она была одета так, как одевается вульгарный человек, когда отправляется в приличное общество -- то есть вульгарно. Естественно, сама она была уверена в обратном. -- Разве я забыл отключить надпись "свободно"? --произнес я. -- К вашему сведению, в счет будет включено все время, что вы провели внутри такси. Она не улыбнулась. Казалось, что она надолго разучилась улыбаться. -- Майкл Амбрустер? -- спросила она. -- Автограф? -- я потянулся за ручкой. --Бросьте паясничать, -- резко бросила она. Для человека, пробравшегося в чужую машину -- предварительно запертую -- она вела себя слишком вызывающе. -- Я должна поговорить с вами. Я откинулся на спинку сиденья, с любопытством оглядывая ее наряд. Мне было интересно, в чем она привыкла ходить, вращаясь в привычном для себя окружении. Она помолчала несколько секунд, пока до нее не дошло, что я жду, когда она начнет. -- Не здесь, -- ее голос звучал еще более резко. -- Отъедьте куда-нибудь, найдите спокойное место. Потом я спрашивал себя, смотрел ли Уесли Рендалл, как я отъезжаю от его дома, или нет. Насколько мне удалось узнать его во время нашего разговора -- а также по последующим встречам с ним -- он должен был поступить именно так. Но все же я жалел, что не посмотрел в тот момент на окна его дома. Как знать -- может, я бы воспринял этот сигнал. А может, и нет. Я вырулил на дорогу и мы несколько минут провели в молчании. Я раздумывал, не собирается ли она выдвинуть мою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов, она выискивала подходящее место. -- Здесь, -- голос прозвучал как приказ, и это мне не понравилось. -- А вот и нет, -- сварливо ответил я. -- Раз вы сидите в моей машине, я сам выберу место. Так я и поступил, притормозив у развилки на боковую дорогу. Я съехал на нее и заглушил мотор. -- Если вы собирались объясниться мне в любви, то самое время приступить, -- объявил я. -- Но должен вас предупредить -- мое сердце уже занято. Я без ума влюблен в одного футболиста. -- Заткнитесь, -- бросила она. До сих пор не пойму, откуда у нее в руке появился пистолет. Вообще это было не лучшее мое утро. -- Значит, вы и есть тот самый Майкл Амбрустер, который убирает мусор за богачами, -- прошипела девица. Я еще раз посмотрел на ее костюм и окончательно пришел к выводу, что он мне не нравится. -- Вы хотите намусорить еще больше? -- спросил я. -- Кто вы вообще такая? -- Кто я такая, -- горько произнесла она. Так могла обращаться сморщенная старушка к жестокому тирану, который приказал сжечь живьем одиннадцать ее сыновей, чтобы принести их в жертву иноплеменному богу. -- Кто я такая. Для вас, богачей с Беверли-Хиллз, все мы -- никто. -- Я живу вовсе не на Беверли-Хиллз, -- возмущенно возразил я. -- Заткнитесь. Этот денежный мешок Картер нанял вас, чтобы вы спасли от тюрьмы его чертового племянника. Должен признаться, что слова, которые она употребила, были не совсем такими, какими я их привожу. -- Мери была моей лучшей подругой, -- произнесла она. -- А этот плейбой взял и убил ее. Я хмыкнул, она не обратила на меня внимания. -- Мери была хорошей девушкой, -- сказала она, обращаясь к ветровому стеклу. -- Я знаю, многие назвали бы ее шлюхой, но это неправда. Она была хорошей. Я наверняка расплакался бы от ее рассказа и громко высморкался в большой клетчатый платок, но дуло пистолета, упертое в мой бок, полностью сбивало настроение. -- Мы были очень близки с ней, -- девушка сморкнулась, втянув в себя воздух, -- она все мне рассказывала. Она была хорошей, правда. Я знаю, такие люди, как вы, думаете, раз девушка -- шлюха, то она -- полные отбросы, мусор. Вот что я вам скажу, мистер, -- у Мериен было доброе сердце. Если бы я был староанглийским писателем и собрался бы написать толстый роман о трагической судьбе голливудских проституток, то с радостью ввел бы в него этот персонаж. Далее ей следовало рассказать об их крепкой глубокой девической дружбе, о том, как они вдвоем болтали по ночам, глядя на спящий город, о мечтах Мериен стать стюардессой и ее привычке закрывать двери ногами. Но вместо этого она оторвалась от ветрового стекла и, больно уперев пистолет под ребра, проклекотала: -- А теперь она мертва, и такой подонок как вы шныряет по округе, чтобы избавить от ответственности богатенького сынка. Нет, мистер, этого не будет. Я знаю, что банкир заплатил хорошие деньги, чтобы вы подкупили кого следует, только ничего из этого не выйдет. Мери глупенькой была, наивной. Многого не понимала. Верила всем. Но я, мистер, я -- не такая. Будь я был хорошим парнем, защитником вдов и сирот, мне следовало бы мужественно улыбнуться и сказать, что никакие деньги не заменят для меня правды, что я готов вывести на чистую воду убийцу ее подруги, кем бы тот ни оказался, и что в свободное от работы время я леплю из пластилина маленькие статуи Свободы -- всех цветов, что есть в наборе, так как я не расист. Она бы мне мгновенно поверила, прослезилась, отдала пистолет, а через неделю вышла за меня замуж. Но беда была в том, что я не был хорошим парнем и посредственно леплю из пластилина. И заплатили мне именно за то, чтобы я избавил от тюрьмы Кларенса Картера, а я собирался сделать это, окажется он убийцей, или нет. Поэтому я резко отвел локоть назад, прижав ее руку с пистолетом к спинке своего сиденья, и в ту же секунду подал корпус вперед. Это было вовсе не так опасно, как может показаться, поскольку если она и хотела меня убить, то только из мести. Один пожилой полицейский как-то объяснил мне, что тот, кто хочет пристрелить человека из мести, концентрирует все свое внимание на моменте выстрела, и долго говорит, подготавливая себя к этому. Отсюда следовало, что мститель будет полностью зациклен на своих мыслях и не успеет вовремя среагировать на нападение. Этот полицейский вышел на пенсию после того, как ему прострелили ногу, и в тот момент мне хотелось верить, что это случилось не тогда, когда он проверял свою теорию. В следующий момент моя левая рука метнулась вправо и прижала кисть девушки вместе с пистолетом к спинке сиденья. Так как внутренности еще не начали из меня вываливаться, я пришел к выводу, что действовал достаточно быстро. Она несколько раз выругалась, и я постарался покрепче запомнить эти выражения, чтобы употребить их при случае. -- Мне жаль вас, заблудшая душа, -- прохрипел я. Мне не следовало отвлекаться на разговоры, поскольку она начала лягаться, пинаться и царапаться, используя при этом свободную руку и обе ноги. Ее рот не оставлял никаких сомнений в том, что, если представится возможность, она начнет еще и кусаться. Я находился в довольно неудобном положении, так как моя левая рука все еще прижимала ее кисть к правой стороне своего сиденья, и поздравил себя с тем, что надежно обезопасил ее от себя. Наконец мне удалось высвободить свою правую руку и я дал ей в челюсть. Признаю, что здесь нечем гордиться. Я провел день, получая грязные деньги от денежного мешка, потом позволил умыть себя парню с ухватками сутенера, после чего избил слабую женщину. После этого мне следовало вообще запретить когда-либо лепить статую Свободы даже из жевательной резинки. Она сразу обмякла и повалилась на сиденье. Я поздравил себя с отличным хуком, а также тем, что на этот раз моим визави оказался не Тайсон. После этого я засунул себе в карман ее пистолет и вырулил на дорогу На этот раз дверь мне открыл Джеймс, и он был немало удивлен, когда увидел, что рядом со мной к стене дома стоит, прислоненная к стене, находившаяся в полубессознательном состоянии девушка. В глубине дома раздались шаги, и позади Джеймса показался Рендалл. -- Можете угостить ее минеральной водой, -- сказал я ему и направился к машине. 5 Спрятав в ящичек для перчаток свой боевой трофей -- отнятое у мстительницы оружие, я весьма довольный собой, катил по хайвею и прикидывал, стоит ли сейчас возвращаться домой. Посмотрев на часы, я пришел к выводу, что Френки наверняка все еще оттачивает юридические подробности с адвокатом Джейсона Картера. Когда двое законников начинают что-то обсуждать, остановить их не сможет даже скоропостижная смерть их общего клиента. Однажды я сам был свидетелем подобного события, когда... Впрочем, это к делу не относится. Передо мной на выбор было множество способов занять время до решительного разговора с Кларенсом Картером. Я мог бы вернуться в контору и перебирать бумаги или швырять ластики в секретаршу. Однако я предчувствовал, что проведу за этим занятием еще не один час, пока это дело не будет закончено. Я также мог бы покататься во западному Голливуду и порасспрашивать об Уэсли Рендалле и Мериен Шелл. Эту мысль я тоже отмел, так как в настоящее время полицейские и нанятые мною детективы наверняка играли там в игру, кто оттопчет другому ногу. Когда у тебя достаточно денег, чтобы нанять армию помощников, становится скучно. Подъезжая к городу, я было окончательно утвердился в мысли навестить центральную библиотеку и наконец-таки узнать значение некоторых незнакомых мне слов, которые Франсуаз как-то употребила в моем присутствии, а я не стал признаваться, что не понял их -- но вдруг меня осенила одна идея. Поскольку достойной альтернативы у меня не было, я свернул направо и покатил к северному пригороду. Когда у людей возникают неприятности, они обращаются к нам. Но когда человек хочет доставить проблемы своим ближним, то он едет к Стивену Элко. Элко держал крупное детективное бюро, одно из самых больших в округе Лос-Анджелес, однако мало кто из состоятельных и достопочтенных граждан обращался к его услугам. Зато к ним часто прибегали другие люди -- ничуть не менее богатые, но гораздо шире подходящие к выбору средств для пополнения своего капитала. Стивен Элко знал все обо всех и был готов с утра до поздней ночи принимать за это крупные гонорары. Окружная прокуратура четырежды возбуждала против него дело о шантаже, но всякий раз им приходилось признать, что состав преступления отсутствует. Стивен Элко обеими толстыми ногами стоял на страже права на получение и распространение информации. Контора "Элко Информейшн" располагалась в полуподвальном этаже большого дома, занятого в основном под склад. В этом районе мало кто бывает, и это вполне устраивает толстяка Стивена и его клиентов. Если когда-нибудь решитесь воспользоваться его услугами, я могу подкинуть вам его адрес, но помните, что Элко нечист на руку со своими нанимателями в той же мере, что и со всем остальным человечеством. Когда я припарковал автомобиль возле большой металлической двери, которая вела в контору детективного агентства, из склада наверху как раз выносили партию какого-то товара. Я прикинул, могут ли это быть наркотики, но потом пришел к выводу, что в этом районе Лос-Анджелеса их упаковывают в картон другого цвета. Если вы полагаете, что главное для оформления офиса -- это первое впечатление, то при знакомстве с "Элко Информейшн" наверняка встали бы в тупик. Вряд ли кто-нибудь мог найти менее презентабельное место для крупного детективного агентства -- а лавочка Элко была именно таковым. Однако стоило вам войти внутрь и спуститься по слегка шатающейся металлической лестнице, как мир вокруг вас менялся столь же разительно, как после удара бутылкой по голове. Правда, и тут не пахло детективным агентством. Скорее, это была атмосфера дорогого ночного клуба, и бар с богатым выбором напитков, раскинувшийся в углу, только подкреплял сходство. Мягкий свет лился из-под потолка, где лампочки соседствовали с дорогостоящими микрофонами. Элко всегда записывает разговоры с клиентами и охотно потом продает их -- имейте это в виду, если все же решите обратиться к нему. Но сколь бы убранство его офиса не вступало в противоречие с общепринятыми понятиями о детективном бизнесе, последний шел у Элко весьма успешно. Говорят даже, что иногда в его мягких креслах посиживают боссы калифорнийской мафии, но я подозреваю, что толстяк Стивен сам распускает такие слухи. Итак, если в окрестностях Лос-Анджелеса и валялся тазобедренный сустав скелета, который Уесли Рендалл бережно хранил в своем шкафу, то к кому, как не к Стивену Элко мне следовало обратиться. Этот визит мог окончиться и полной неудачей, но я всегда раз поболтать со старинным приятелем, тем более, что только что завел себе еще одного. Пропрыгав по металлической лестнице, я немного постоял, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. В этот момент она выплыла из темноты и приблизилась ко мне. Ее звали Аделла Сью, она была правой рукой и личным телохранителем Элко. Однажды кто-то сказал мне, что она еще и его любовница, но я точно знаю, что это не так. Стивен Элко -- гомосексуалист. -- Кто к нам пожаловал, -- протянула Аделла. В ее руках была упаковка жевательной резинки, она достала пластину и положила ее в рот. Она часто это делает -- возможно, ей кажется, что так она выглядит сексуально, или у нее плохо пахнет изо рта. -- Давно не видела тебя, Майки, -- продолжала она. -- Садись. Я опустился в кресло и продолжал смотреть, как ее затянутые в ажурные чулки ноги, плавно переступают по начищенному паркету. -- Не предлагаю тебе резинку, так как ты откажешься, -- констатировала она, подходя ко мне вплотную. -- Что привело тебя в сей притон порока? Я слегка поморщился. Во-первых, я не люблю, когда меня называют Майки, во-вторых, я сам как-то в разговоре с Элко окрестил подобным образом его заведение. Сью, как всегда, находилась рядом, и теперь всякий раз повторяла при мне эту фразу. -- Я хотел узнать, не выправила ли ты те два своих кривых зуба, -- ответил я. -- Где толстый Стивен? Она подошла ко мне еще ближе, после чего широко расставила ноги и медленно опустилась ко мне на колени. В нос мне ударил запах дешевых духов. -- Зачем говорить об этом противном толстяке? -- ее бедра задвигались, она старалась сесть поудобнее. Наконец она успокоилась и крепко сжала своими ногами мои. -- Сидеть на коленях у Стивена наверняка приятнее, -- доброжелательно сказал я. -- Они мягче. Пальчики Аделлы принялись развязывать мой галстук, в глазах блеснул огонек. -- Ты еще ни разу не приглашал меня выпить, Майки, -- с притворной томностью пожаловалась она. -- Или я уродина? Я находился в затруднительном положении, так как не знал, куда девать руки. Если бы я был президентом Соединенным Штатов, баллотирующимся на второй срок, и патриотически настроенная мамаша приправила бы мне малыша на поцелуй, я быстро справился бы с ситуацией, крепко обхватив и поцеловав его. Мне даже кажется, что при этом я смог бы прекрасно владеть собой и успел отделаться от журналистов до того, как меня бы стошнило. С другой стороны, если бы на моих коленях сидела, скажем, Франсуаз, то лучшим употреблением рук было бы положить их ей на талию. Но в данном случае оба эти варианта не подходили, поэтому все, что мне удалось придумать, это заложить руки за голову и откинуть ее назад. Для большей важности я еще и прищурился. -- Ты очень даже ничего, -- со знанием дела сказал я, -- учитывая обстоятельства. Но если твоего патрона нет, я прочитаю тебе псалом и уйду. Аделла прижалась ко мне всем телом, и мне стало жарко. -- Ты видный парень, Майки, -- протянула она. -- Не могу понять, почему такой мужчина, как ты, и такая девушка, как я... Ее волосы касались моего лица, меня обвевал аромат жевательной резинки. Пальцы Аделлы пробежались по моей груди. Я пожалел, что уже прищурился -- следовало сделать это именно сейчас. Поэтому я еще дальше откинул голову и бросил на Аделлу пронизывающий взгляд. Она резко подалась назад и соскочила с моих колен. В ее правой руке был зажат мой пистолет, вынутый из наплечной кобуры. -- Ты потолстела с тех пор, как я в последний раз качал тебя на коленях, -- с грустью в голосе констатировал я. -- Ладно, Майкл, не двигайся, -- резко сказала она. С широко расставленными ногами, сжимая в руках пистолет, она выглядела бы достаточно внушительно, но резинка портила впечатление. Дверь в глубине комнаты отворилась, и я имел счастье лицезреть самого толстяка Стивена собственной персоной. Сзади него выступал какой-то хмырь, которого я не знал. -- Привет, -- жизнерадостно сказал я. -- Вот, решил заглянуть, думаю, поболтаем. -- Заткнись -- рявкнул Стивен. -У него нет больше пушки, Сью? -- Он чист, -- ответила она. -- Я хорошо его обшарила. -- Вот так-то лучше, -- Стивен по-утиному проковылял к стойке бара и прямо на моих глазах побил мировой рекорд по метанию ядра, сходу забросив свою задницу на высокую табуретку. Это было его излюбленное место. -- Теперь-то мы с тобой поговорим, голливудский выскочка. Второй раз за день меня попрекнули местом, где я живу. -- Я-то думал, мы с тобой друзья навек, -- я широко улыбнулся. -- А что это за рожа позади тебя? Или ты больше не доверяешь толстенькой Аделле? -- Я -- толстенькая? -- пистолет дернулся в ее руках, от негодования она чуть не подавилась резинкой. -- Заткнись, -- резко сказал Стивен, и было неясно, к кому он обращается -- к Аделле или ко мне. -- Друзья навек, Майкл? Или ты думал, я не узнаю, по чьей милости провел полмесяца в тюрьме из-за тех наркотиков? -- Ах это, -- я виновато улыбнулся. -- По правде говоря, я на самом деле думал, что ты об этом не пронюхаешь. Да и потом -- я приходил к тебе тогда с самыми что ни на есть благородными намерениями, а ты решил надуть меня. Что мне оставалось делать? -- Вот это сейчас тебе ничего не останется делать, -- мрачно сказал Элко. Он так и не научился правильно составлять фразы по-английски. -- Подойди к нему ближе, Эд Значит, рожу звали Эд. -- Не знаю, уж зачем ты сюда явился, -- Стивен поковырял в зубах, -- но точно знаю, о чем буду с тобой говорить. Резиновая дубинка у тебя с собой, Эд? -- Не надо было называть меня толстухой, -- прошипела Аделла. -- Вот как? -- я повернулся к ней. -- Или твое заплывшее жирком сердечко растаяло бы и ты предала своего босса? Эд поковырялся во внутренностях своего мятого пиджака и действительно извлек на свет божий резиновую дубинку. Уж не знаю, чем она там крепилась. -- Ты спрашивала у меня, -- задумчиво сказал я, внимательно следя за дулом пистолета, направленным мне в живот, -- почему ты и я -- не можем -- я тебе объясню. Я неторопливо встал с кресла. Пистолет в ее руке дрогнул, но нажать на с спусковой крючок она не решилась. -- Все дело в том, что ты дура, Аделла, -- печально сказал я. Эд стоял справа от меня, ожидая указаний своего босса. Я повернулся к нему. Резиновая дубинка взметнулась вверх, но, прежде чем она успела опуститься, мой правый кулак врезался в его челюсть. Что-то хрустнуло, Эд отступил назад и завалился набок. Не обращая внимания на стоявшую позади меня Аделлу, я шагнул в сторону. Эд пошевелился, собираясь подняться. Он уже встал на четвереньки, исподлобья глядя на меня, когда я аккуратно пнул его голову носком ботинка. Этого хватит ему на несколько часов спокойного бездействия. Конечно, бить лежачих нехорошо, и я первым делом объявлю об этом в камеру, если мэр Лос-Анджелеса пригласит меня на совместное с ним телешоу. Но мне хотелось поскорее закончить разговор с Эдом, чтобы не обидеть оставшуюся парочку своим невниманием. Когда я повернулся, на лице Аделлы было написано искреннее недоумение. Она успела несколько раз спустить курок, и в ее голове отчаянно сражались две мысли: либо я -- Супермен, и меня не берут пули, либо оружие незаряжено. Дуло пистолета было направлено вниз, это значило, что она собиралась выстрелить мне в ногу. Такая гуманность растрогала меня почти до слез, поэтому я не стал портить ей лицо. Мой левый кулак поднырнул под руки Аделлы и глубоко ушел в живот девушки. Она охнула и согнулась пополам, отчаянно хватая ртом воздух. Жевательная резинка вывалилась из раскрытых губ, пистолет тихо ударил в паркет. Я потрепал ее по разбежавшимся волосам и легонько стукнул ребром ладони по шее. Она сделала шаг по направлению ко мне и рухнула лицом вниз. -- Аделла -- неплохая девочка, Стивен, -- пояснил я толстяку, -- и телохранитель из нее тоже ничего. Но бой был неравным. Я наклонился и поднял свое оружие. Толстяк, все это время просидевший у стойки, слегка пошевелился. -- Я припомню тебе и это, Майкл, -- прошипел он. -- А теперь убирайся. Или хочешь и мне врезать? Я широко улыбнулся. -- Ты плохо меня знаешь, Стивен. Я не бью тех, кто слабее меня. Я над ними издеваюсь. Мои пальцы нырнули во внутренний карман и извлекли маленький прозрачный пакетик. Я слегка потер его, дав Стивену возможность послушать легкий хруст белого порошка. -- Героин, и весьма неплохой, -- пояснил я. -- Прости, -- все же придется дать тебе по голове рукояткой пистолета. Потом я упрячу куда-нибудь этот рождественский подарок и позвоню в полицию. Ты ведь знаешь, как любит тебя наш окружной прокурор. Получив шанс посадить тебя за решетку, он от радости даже пожертвует пятьдесят центов Красному Кресту. -- Ты этого не сделаешь, -- процедил сквозь зубы Стивен. -- В прошлый раз сделал, -- я пожал плечами. -- Но вот теперь ты вряд ли отделаешься парой недель. Знаешь ли, повторный арест... Стивен посмотрел на меня с ненавистью, но я выиграл, и он это понимал. -- Чего ты хочешь? -- спросил он, и у меня закралась мысль, что этим вечером он не станет за меня молиться. -- Уесли Рендалл, -- я помахал в воздухе пакетиком. -- Все, что ты знаешь. Стивен сплюнул в пепельницу и посмотрел на меня исподлобья. -- Чертов клоун, -- процедил он. -- Ладно. Но только тут ты потянул решку, приятель -- я почти ничего не знаю. -- Стивен, -- я укоризненно покачал головой. -- Ты меня разочаровываешь. -- Ты сломал мне два ребра, -- раздался с пола хриплый голос Аделлы. Красавица явно преувеличивала. -- Я правда мало знаю, -- сказал Элко. -- Уесли Рендалл -- скользкий тип. Все у него вроде бы как на виду, но копнешь поглубже -- и пшик. Могу рассказать тебе то, что знает весь Голливуд, то тебя ведь это не устроит? -- И еще ты назвал меня толстухой, -- продолжала Аделла, не делая попыток встать. -- Заткнись, -- оборвал ее Стивен. -- Вот что, Майкл. Все, что я могу тебе сказать -- скажу. Покажется мало -- черт с тобой, авось отыщу твой героин до того, как нагрянут копы. Про самого Рендалла ничего вонючего накопать я не успел. Но -- накопаю. Пару дней назад ко мне поступил заказ из Юго-Восточной Азии. Откуда точнее -- сказать не могу. Один тип хочет иметь полное досье на Рендалла через два дня. Своего имени он мне не назвал -- но, заметь, как я искренен с тобой, -- мои люди выяснили, что это какой-то там доктор Бано. Я собирался заняться им пристальнее, но тут оказалось, что у меня ничего нет на Рендалла. Ронять марку я не могу, поэтому пока веду поиски только здесь, но при случае разузнаю все и про этого азиата. Тебе решать -- достаточно это или нет. Со Стивеном Элко легко иметь дело, потому что он профессионал. Оставался один шанс из ста, что у него у рукаве припрятано нечто ценное -- скажем, фотографии Р