- Так, Бельфабон, ты уже и приставать начал! - она смотрела на меня с явным намерением вынести решающий вердикт, но все же еще не решаясь перейти рубикон, потом же коротко сказала: - Иди сюда. Награжденный поцелуем в губы, я на время затих. - Мне, кстати, очень понравилось. Учти, это у меня с земными девушками впервые. - Только не надо, пожалуйста, склонять меня к близости на скамейке. - Не буду... Хотя ты уже почти легла. Не надо так делать! - остановил я ее руку. - Сама не разрешаешь домогаться, так и не провоцируй инопланетян. - Застыла и не двигаюсь... - Вот то и славно. Над нами начали собираться тучи и Жанна предложила переместиться ближе к метро, где можно укрыться от ливней, но при этом, вероятно, общаться в более стесненных обстоятельствах. Я же со своей стороны предложил проще поступить, укрывшись под каким-нибудь благоприятным деревом, под тем благовидным предлогом, что так меньше будет шанса оказаться в эпицентре скопления гипотетических рож, к тому же заунывно страдающих от природных катаклизмов. Мы едва успели добежать до деревьев, когда хлынуло по-солидному. Щедрым жестом я накинул на нее свой плащ: - Пуленепробиваемый свой магический щит забыл дома... - А где твой дом? - полюбопытствовала она. - Много будешь знать... - я не договорил. - Слушай, мы уже часа полтора гуляем, а ты все чаще и чаще улыбаешься. Скажи по-правде, неужели мне это удалось? - Тебе - первому, - доверительно сказала она тихо-тихо. - Расскажи что-нибудь ты, - попросил я, надеясь перейти к следующей фазе знакомства, предполагающей продолжение гуляний в более отдаленных местах... - Со мной вчера странная история случилась... После нашего знакомства. Я гуляла допоздна, поехала домой где-то в одиннадцать. Выхожу из метро: никого. Это необычно, я и позже часто приезжаю, но чтобы никого - это первый раз так. Я иду мимо парковой стены и уже почти боюсь, только вот бояться я не умею... Умела бы, так наверное просто умерла от страха. Слышно только как каблуки стучат, очень дурацкое ощущение, ну просто представь, картинка из фильма "Девушка и маньяк". - Что за чудесный фильм? - Такого нет. Я - к примеру. И вот появляется слева чудовище, просто чудовище, иначе его и не назовешь. Не выношу собак, а тут огромный собачище, явный самец. Я ему и говорю: "Здравствуй, Самец". Он встал и посмотрел на меня. Думаю, сейчас либо завоет либо сразу кинется есть. Иду прямо по дороге, а он смотрит на меня, ближе, ближе... "Я тебя не боюсь", говорю, "отодвинься, я хочу здесь пройти". Он изучает меня, отходит, и я ему ради шутки говорю: "Ну пошли". И он степенно вышагивает слева, чуть спереди по траве неспешно семенит, постоянно оглядываясь. "Я так понимаю, съедение откладывается" - говорю я ему, и тут, знаешь, Андрей, он так тоскливо на меня посмотрел, словно говорит "какая же ты дура!!!!!!!" Мне стыдно стало перед псом, я молчу и так мы идем дальше. Идти далеко, никто пока нам не встречаемся. Так я со своим вассалом следую почти до дома, и с одного из перекрестков возникают два... силуэта. Гипотетических, как ты говоришь. Явные подонки, а пес мой спрятался в кустах, я его потеряла. Эти двое - прямиком ко мне, без слов, но четко перегораживают дорогу. Тут уже без вариантов. Я иду себе, ничего не соображаю, знаю только, что ни за что не убегу, дудки, пошли вы все на хрен... и вдруг из кустов раздается та-акой звериный вой, словно там тонна Люциферов засела. И Самец мой прыгает невероятно высоким затяжным прыжком, как в кино, прямо на них. И раздается другой крик, уже человеческий. Мерзкий такой, пугливый. Первому силуэту явно нанесены собакой тяжкие телесные повреждения. А у второго - нож, и он убегает на полной скорости прочь, оставляя за собой дорожку крови. Собака моя за ним не бежит, лежит мертвая. Первый силуэт, кстати, отползает беззвучно куда-то в канаву, сил бежать у него нет. Я села над Самцом и заплакала. Он такой красивый был мертвый, что я его даже поцеловала... ты представляешь, впервые в жизни собаку в морду поцеловала! Вот так за меня вчера погиб самый достойный из моих кавалеров, единственный, срифмовавший любовь и кровь. - Что за пафос, Жанна?.. - Да это я так... - она надолго замолчала. Я тоже не тарабанил, понимая, что час икс неумолимо настает. - Пойдем, - я решительно взял ее под руку и вытащил под ливень. - Ты чего? - крикнула она, чтобы перекричать осадки, но не сопротивляясь пошла. - Не бойся промокнуть, тебе это должно быть перпендикулярно, - ответил я, - сейчас будем летать. Я довез ее до самого подъезда, где наблюдал даже лужицу крови благородной собаки, менее суток назад спасшей мою девочку от грубости универсума. Я был уверен, сам Господь послал ей на помощь это благородное существо... но времени было мало, а она... она так выжидающе смотрела на меня... - Через полчаса потребляешь продукт, - отдал я ей первый пакетик, - а это (я отсыпал из второго в вырванный листок из записной книжки) - это еще через час. - Дальше?.. - Увидишь. Я сам все объясню. - Так ты идешь со мной? - В этом нет необходимости, я еду домой. Собаку свою забираю у добрых соседей, она соскучилась. - Привет собаке. - Чао. Я тебе перезвоню. Как только дома буду, сразу тут же. - Ну давай, - отвечала она, словно незнакомому кондуктору, потом поцеловала меня нежно-нежно и ушла. Какая классная девица, подумал я. Печальная страсть, задумчивая нежность, задорная таинственность, улыбка слез, вздох смеха, Жанна, избранная, ледяная звезда... ... - Это я. Ты как? - Пока нормально? А что такого должно со мной произойти? - Я никогда не знаю, что должно. Приходит это изнутри. Я принял свой овердоз, у тебя для начала маленькая. Приготовься, еще полчаса - и мы будем общаться без телефона. - Классно, если так. - Я в восторге, земная девушка. Ты, как истинная леди, и вправду ничего не боишься. А между прочим, фигня достаточно опасная. Она ответила матом и обещала перезвонить, как только что-то почувствует. Мне же усталость скорее, а не приход, смежила веки и... Машинальный взгляд на часы, едва раздается звонок. Почти утро. - Андрей, привет. Это Жанна. Солнце не взошло. - Другие новости? - Начало пробирать, кажется. Спать не хочу, сижу улыбаюсь. Дышать очень легко. - Это начинается, бейби. Сейчас придет Чудило Огнебесное. - Да ничего не придет такого! - ответила она со смехом, но уже явно нездоровым. - Трубку положи на стол, - тихо сказал я и тут впервые в жизни услышал ее испуганный (пусть и совсем чуть-чуть немного) вскрик. Но самообладание тут же вернулось к ней: - Она сама... сама себя положила! - Правильно. Чего ж здесь удивительного. - Она дернулась и потянула меня за собой, пока не дотянулась до стола. - Можешь взять нож и отрезать провод. Будем общаться, минуя телефонные линии. - Сейчас, - раздались шаги, что-то щелкнуло. - Андрей. - услышал я ее голос. - На месте, - машинально ответил я, поворачивая стрелки часов. - Еще раз умница, не удивилась, что я не пропал. - Начав верить, лучше верить до последнего. - Слушай, ты так спокойна! Тебя действительно не удивляет такой способ связи? - Нисколечко. Давай опрокидывай мир дальше. - Сей мом. - я представил огромную розу и послал ее ей. - Наблюдай и рассказывай. Посмотри направо. - Ой, спасибо! Там розочка красная. - Представь себе подарок мне. Если хочешь, конечно. - Обижаешь, - через мгновение рядом со мной оказался аквариум с маленькими голубыми слонятами, которые плавали отчего-то как рыбы, при том еще и беззвучно ржали. - Какой-то кислотный гифт, - обиженно сказал я. На том конце разрезанного провода вздохнули и аквариум трансформировался в летающую тарелку из фильмов. Тарелка слегка поднялась над столом и аппетитно запахла. - Это твой ужин, - заботливо прокомментировала Жанна. - Понравилось творить чудеса? - Теперь кайф. Спасибо тебе огромное. Странно, я так явно все это ощущаю, словно всегда умела. Андрей, а я ведь должна сейчас по идее кричать от счастья. А честно говоря, никакой благодарности не ощущаю... ну и сволочь же я! - Ладно, - прервал я сеанс ее саморазоблачения, - иди сюда, приглашаю на торжественную трапезу по поводу столь незаурядного случая в твоей жизни.. - Спасибо... а как? - Через трубку вылезай. - Ага, сейчас, - она тут же возникла из телефона и села прямо на столе, беззвучно смеясь. Я закрыл глаза и послал еще один подарок - гиацинтовый венок ей на волосы. - Мерси тебе. Можно спросить? - Жанна осторожно спустилась со стола. - Да. - Как доказать, что это не глюк? Что я действительно сейчас у тебя в доме, а не сплю? - Смотри и запоминай, - ответил я. - Вот моя квартира. Ты здесь не была. Когда действие кончится, я приглашу тебя в гости и ты узнаешь ее. Идет? - Да, у меня больше нет вопросов, - коротко ответила она и в тот же миг в окно влилась огромная океанская волна, преображающая интерьер в бесконечный песчаный пляж. Велколлор заскулил, и я счел своим долгом отправить его обратно в квартиру. - Купаться очень хотелось, - словно бы извинилась она. - Да, размах свой ты несколько переоценила, - посмотрел я на бесконечность, простирающуюся вокруг и вдаль. - Я даже не успела подумать... - Ты не умеешь еще ей пользоваться, но она сама страхует тебя от плохих мыслей. От неэстетичного. - Спасибо ей за это, - тщательно выделяя слова, откликнулась она. - Смотри дальше, - во мне просыпался пыл учительствования. - Скажи, что находится, или пока находится, там где небо сходится с твоим пляжем? - Горизонт! - Верно, смотри. В небе образовался огромный зонтик, немедленно вспыхнувший отчего-то синим пламенем и тут же растаявший. - Вот это кайф. Гори, зонт! - радостно, как ребенок, закричала она. Фокус не замедлил повториться. - А теперь вот это, - я выдумал себе в руке ручку с листком бумаги и написал ей, - повтори это слово, и он придет. - Это глагол, - улыбнулась она. - Еще как существительное! Убедись. - Подстрахуй... - прошептала она с улыбкой террористки-любительницы. - Ну! - требовательно сказал человек, стоящий на воде. Внешне он был похож на Карлсона, только вместо пропеллера у него спереди был... - Ни хрена себе! - Страшно? - взвыл подстрахуй. - Да что вы, здорово просто. Хотите мороженого? - весело сказала Жанна, словно встретила закадычного школьного друга. - Не помешает, - отозвался подстрахуй и осторожно подошел к нам. В возникший ящик мороженого он опустил одну из частей своего тела, немедленно принявшую соразмерный ему вид. Зато мороженое сгорело в столп дыма, взметнувшийся до неба. - Он вам ходить не мешает? - заботливо спросила Жанна. - А я никуда не хожу, - ответствовал подстрахуй, с видом невинного монаха усаживаясь рядом с ней. - Как же вы существуете? - Не существую я. Я возникаю. И исчезаю. Я кошмар ночной девственниц. - Я не девственница, - пояснила Жанна. - Ну а для тебя я и не кошмар, а так, собеседник. - Так, собеседник! - вмешался я. - Вали на хрен! Я не успел подумать. Подстрахуй взмыл в небо и беззлобно поинтересовался: - Что именно - и на чей? В руках его образовались устрашающих размеров вилы. Я быстро нашелся. - Вагон гашеной извести. На хрен пернатый. Над морем немедленно взвилась будтобыптица, но полет ее был недолог. С неба на нее рухнул целый товарняк. Подстрахуй в желании джиннить мои желания несколько перестарался. - Я еще нужен? - поинтересовался он равнодушно. - Уходи, - сказал я, теперь выбирая слова. - Колбаси отсюда перпендикулярно, отваливай как сторож всемирного керосина от Шерлока Холмса! - безжалостно добавила изобретательная Жанна. - А чего ему бояться? - изумился подстрахуй. - Он же курит, - пояснил я, - так что быстро. - Ой! Я попробую. Мгновение спустя мы наблюдали видеоклип, не поддающийся описанию. Можно сказать только, что наш недавний собеседник в буквальном смысле превзошел сам себя. Мне же впрочем и того было довольно, что он исчез. Жанна легла на песок и задумчиво посмотрела на меня: - Давай закончим эксперименты с филологией... Ты так много не показал мне еще... целую Бесконечность! - Что ты хочешь наблюдать? Она мечтательно посмотрела вдаль: - Можно загадывать любое желание? - Абсолютно, леди. Надеюсь, хотя бы не Будду в сметане? - Нет... Но ты правильно угадал, я хочу погулять по времени. Например, в Сарагосу год 1111. - Ее тогда, вероятно, и не было вовсе... - В любой другой год тогда, когда она была. - Только пойдешь туда невидимой, не то за наряд свой, купальник развратный, попадешь в лапы святейшей инквизиции. - Это разве проблема? - Это не проблема для тебя. Но для них - будет проблема. Не могу же я позволить им тебя сжечь, придется их сжигать. А я, если разойдусь порядочно, становлюсь неуемным. Этак всю европейскую историю можно перевернуть. Нехорошо. Так что иди невидимая. - Хорошо, Андрей. А ты что, не пойдешь со мной? - Не обижайся, земная девушка. Но это путешествие тебе будет интереснее совершить одной, поверь моей экспертной оценке. Это не невежливость: ты ведь доверилась мне... а я прав и на этот раз. К тому же... Я очень не люблю Сарагосу. И хочу спать. Я подожду тебя здесь, а вечером возвращайся. Сможешь? - Спокойной ночи, - она помахала мне рукой, и медленно, медленно, медленно расстаяла в воздухе. Спустя минуту на меня упал букет цветов и пошел целый цветочный дождь, заботливо укрывающий от бриза. Я потушил солнце и незамедлительно заснул. Проснулся же спустя мгновение от нахлынувшего ощущения невозможной красоты. Мир вокруг светился и переливался всеми нежными цветами радуги, а заодно и ультрафиолетовыми зараз с инфракрасными, теперь их было видно. Такого чудесного мерцания я и не припомню. Я взглянул в небо, украшенное звездами. Светила осторожно и тщательно расположились в огромные буквы от края мира до края, меняя цвет, переливаясь, подмигивая и подобно колокольчикам на тихом ветру космоса звеня, звучали дивными голосами. Я впервые засыпал под звездным небом, сложившимся в надпись Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Телефон зазвонил снова. Солнце уже взошло и часы мои неопровержимо свидетельствовали: прошло около суток. - Андрей! Это Жанна. - Можно подумать, я тебя не узнал, земная девушка, - тихим голосом сказал я, - как там Севилья? - Сарагоса... Восхитительно. Ты ведь знаешь, не существует слов, чтобы выразить мою благодарность; все, что я пережила... - Вчера ты нашла достаточно неплохие... - Это даже не тень от ощущения, жалкий огрызок, не стоит внимания. Слов действительно нет. Скажи, а это кончилось? Я гуляла несколько часов, потом задремала в беседке и во сне вспомнила, что вечером ты ждешь меня там, у моря, но очнулась снова у себя дома. Это кончилось? - Вечер там наступает тогда, когда ты этого хочешь. Это во-первых. Ты испугалась опоздать и оттого прямиком перелетела в реальность своего мира. Оттого ты у себя дома, не у меня даже. Но ты помнишь мою квартиру, чтобы узнать ее при встрече? - Да. - Еще вопросы? - Ты так все объясняешь, словно сам - оттуда... Как я могла тогда сомневаться, не прийти... Да, а телефон? - Что телефон? - Я продолжаю говорить с тобой с трубки, отрезанной от телефона. - Тебе что, не нравится? - Не смейся, Андрей! Это что значит, заморозка не совсем отошла или это и вправду теперь так... теперь так будем разговаривать? - Не боишься сойти с ума? Посмотри на стену, где висел твой телефон. Он и сейчас там висит. И трубка на нем - неотрезанная. Еще чего мне не хватало, портить твое домашнее имущество! - Хорошо. А та, с которой я говорю? - Она исчезнет, едва только исчезнет необходимость в моих пояснениях. Не удивляйся, исчезнет себе и все. А теперь будет неприятно, готовься. Я опять же не знаю, что произойдет, но будет очень скверно. Я с тобой. - Спасибо тебе. - Я веду тебя. Будь осторожна. Выныриваем? Готова? - Да, да, Андрей! - Возьми стакан воды, холодной, и выпей. Ты ведь можешь по дому ходить с этим телефоном? Только когда будешь пить, сядь, и не вставай потом ни в коем случае. - Я все сделала. - Закрой глаза. Так? Открывай, не бойся. - Я же говорю тебе: я не боюсь!!! - Эти слова говорят лишь о том, - заметил я ей с упреком, - что глаз ты не открыла. - Да, верно, - призналась она. - Открываю. - Андрей! - позвала она спустя минуту. - Здесь ничего нет, вообще ничего. - Не вставай и не двигайся. Сейчас все образуется. - Ничего вокруг. Серая пелена и все... - Акклиматизация, милая. Сейчас проявится иллюзия этого мира. - Может, ну ее? - Что же с ней поделаешь? Проявится, куда ж ей деться. - Слушай! Ты правильно сказал, как фотография проявляется. Постепенно предметы вокруг возникают. - Теперь раздевайся! - требовательно сказал я, и, представив ее удивленное лицо, добавил, - шагом марш в постель. Спать. Проснешься, позвони. Подумал и добавил: - С обычного телефона. Я ушел по делам, зная, что проспит она никак не меньше восьми часов. И верно: спустя восемь часов и сколько-то минут раздался звонок. - Я вправду сошла с ума. У меня мир вокруг черно-белый. Только некоторые вещи цветные, очень яркие, а так - все черно-белое. Вначале было страшно: я людей вообще не видела. То есть я слышу шум на улице, вижу проезжающий автобус, даже птиц на окнах. А людей нет. Они только шумят. - Опять же, земная девушка. Вновь ты почти истины глаголишь. - Потом они резко появились. А мир так и остался черно-белым. - Еще несколько часов сна - и все нормализуется. Ты есть не хочешь? - Жрать! Не есть, а жрать хочу жутко! - Позвони мне, как проснешься. Приглашаю в ресторанчик, отметить возвращение. - Отвратное событие! Только ты скрашиваешь мне тошноту неминуемости. - Это и взаправду так. Целую. Жду звонка. Мир станет цветным, не переживай. Но ты - настоящий герой: так спокойно описывать все эти метаморфозы и не сдвинуться крышей. Другие на твоем месте видели в сто раз менее страшные вещи и при этом выли от ужаса. Ты переживаешь такой кошмар - и совершенно иронична. Ты прелесть, земная девушка. Ладно, спи. Я сейчас сам к тебе приеду. По моим подсчетам, пройдет именно столько времени, сколько надо. А сигареты у тебя есть? - Да. - Покурить попробуй. Не бойся, не стошнит. - Я ничего не боюсь, я же говорила!!! - рассердилась Жанна, озорным взглядом глядя на немного незнакомый черно-белый мир вокруг. Я положил трубку. Пользуясь излишками времени, я предпочел по дороге забежать к Трофу, чтобы возможно застать там Даббилбобера Сумчатого, коего почитал со вчерашнего дня просто своим ангелом-хранителем, мистером Кстати. Однако Троф был один, зато непривычное одиночество его, сладким сахаром растворенное в чае пустой квартиры, вызывало прямо-таки спазмы разговорчивости. Пришлось общаться... - Как у тебя развивается сюжет с незнакомкой? - поинтересовался Троф. Что это с ним... могу поклясться, он интересовался совершенно искренне. - Наверное третий день играю в любовь, - ответил я, - заметь, это кому-то может показаться циничным. Тому, кто меня не знает. Для меня это не меньше чем высшая мера - романтичности. - Да, у тебя обыкновенно пошлые приключения случаются. - Давно не случались. Скучно было. Я пытаюсь управлять приключениями, которые со мной случаются. Это единственное, в чем я преуспел профессионально. - Отчего скучно, Андрюха? - Понимаешь, сценарий до нее был одинаковый. - Расскажи тогда произвольный типичный случай! - его активность в выяснении обстоятельств моей личной жизни уже начинала пугать. - Ты чего это, ночь откровенности решил устроить? - День, - поправил меня он и смиренно попросил: - Расскажи какую-нибудь пошлятину. Увидишь, она на тебя самого отрезвляюще подействует, а то у тебя глаза стали, как у сексуально озабоченного маниака. - Во-первых, - обиделся я, - мы с ней такими глупостями не занимались... - Это еще пока... - Это еще пока, - согласился я, - а во-вторых, я озабочен совсем не этим... Я вот не знаю как дальше жить, как это называется обычно у людей. Минуту я чувствовал себя, словно на конноспортивном комплексе. Троф натурально ржал. - Ой, извини. Тебе тем более надо рассказать самую любую пошлость, и тут же дурь романтическую тебе как рукой снимет. - Если я и соглашаюсь это делать, - ответил я, - так исключительно из вечной своей любови ко всяческим экспериментам. Некоторое время я думал. - Самую любую пошлость, ну вот. Прошлой весной я в СВ катался в Смоленск. Да... вспомнилась же к чему-то такая чушь... именно эта, впрочем, к чему-то она да вспомнилась. С попутчицей, поедавшей меня глазами, аки кот поедает мышь, играли в карты... Она сама предложила - ухаживать все же несколько не в моем вкусе, как сам знаешь, а разговор то завязывался, то замирал, вот она и пошла в наступление. "На желание?", спрашивает - с наивностью столь же естественной, как воздушный шарик на морозном снегу. А я, обыкновенно уверенный в благосклонности фортуны, я ей проще предложил - на поцелуй. "Как это?" - хитро посмотрела она, словно понять давая, что сама прекрасно все понимает, все лучше меня... - Просто если я выигрываю, ты меня целуешь. - А если проигрываешь? - Тогда я тебя целую. И разве нет в том своеобычной справедливости? Она, кстати, оценила. Можно было быть пошлым - я ведь не уточнил, как там именно. Но пошлым быть уже не хотелось. Я, кстати, тогда выиграл. Троф молча зааплодировал. Дав овации время стихнуть, я отметил со вполне удовлетворенным выражением: - Дурь моя романтическая, как ты изволил выразиться, никуда не ушла. А вот я поспешно удаляюсь, видимо, в ту самую сторону, куда ты ей удалиться предлагал, - и с этими словами вышел в коридор. - Не заморачивайся, и то славно, - заметил Троф, - приводи ее в гости, будем в карты играть. - Возможно, - лениво пообещал я не то ему, не то захлопнувшейся двери. - У тебя очень заспанный вид, - отметил я, глядя на Жанну и быстро проходя на кухню. - Я тут тебе еды всяческой принес, поход в ресторан отменяется, будем ужинать у тебя. Это справедливо с точки зрения мировой гармонии, согласна? Она согласилась. - С этой же точки зрения, раз я все это пер через весь город, то тебе, выходит - готовить. А я буду на тебя смотреть, и все будет не то что справедливо - идеально. - Можно я хотя бы приму душ? - попросила барышня. - Сначала прими сто грамм - и можешь идти. Не больше десяти минут, а то я есть захочу до невозможности, а невозможности были вчера. Впрочем, между граммами и душем я-таки умудрился завлечь ее в чувственные объятия, но после отпустил и напутствовал: - Это я к тебе не пристаю. Пока еще. Молча она убежала, а дальше все было соответственно моим планам. Ужин - я имею в виду идеальный, буквально семейный, ужин. Ее ответный подарок, простой и безыскусный, но до слез милый. Мне не хотелось уходить, и она предложила остаться. ...Мне не хотелось уходить, и она предложила остаться. Странно было не заметить ее желания, болезненного желания, говорить едва ли не до рассвета, но это, судя по всему объясняется обыкновенным переутомлением пополам с перепоем. - Да... Андрей, ты такой проницательный, - начала она совершенно неожиданным и несвойственным себе тоном, каким-то нелепым, извиняющимся, - Андрей, ты можешь понять меня неправильно, да скорее всего так и поймешь... Но я все тебе объясню! - Ты плачешь? Вот глупость какая! - Можно, ты еще раз совершишь волшебство, ты поймешь... А утром, я утром объясню, не сейчас, позволь мне. - Ты плачешь, земная девушка? Что случилось, я второй раз спрашиваю? - Не сегодня, только не сегодня. Останься... Я перепила, или от вчерашнего не отошла, но я как в сказке сегодня. Не хочу ничего объяснять, ты должен мне верить! Я же верила тебе! - Я третий раз задаю самый обыкновенный вопрос: что случилось? К чему все это? - Я боюсь, - сказала Жанна, - но чего боюсь, скажу завтра. Более неудачной попытки улыбнуться я никогда не видел. Через секунду она зарыдала навзрыд и я молча взял ее на руки и отнес на диван. - Здесь, останься здесь, пожалуйста. Со мной. А все остальное потом, завтра, утром. Она схватила меня за руки и в этой позе заснула. Я освободился, укрыл ее и пошел курить на кухню. - Андрей! - раздался ее голос из спальной. - Да, я здесь. Если все это - попытки не доводить до физической близости, то они нелепы. Полный бред, земная девушка, чихать я на все это хотел. Не ожидал от тебя. - Нет, ты этого хочешь. И еще больше я хочу, чтобы ты этого хотел. Я просто сегодня не могу почему-то менять, ничего менять не могу. А ты можешь меня сейчас обнять и заснуть? И не обижайся, я действительно люблю тебя так как невозможно любить, но и ты не считай меня такой дурой. Конечно же, дело не в тебе. И даже не во мне. Утром, все утром, тогда... - ее шепот был все тише, пока не оборвался на полуслове. Так мы и заснули - весьма нелепая ночь в моей жизни, и не то чтобы облом, просто полное невладение ситуацией опрокинуло меня. Но она пообещала перестать плакать, только если я выкину все сказанное ей из головы. Производить подобные манипуляции с содержимым носителя индивидуального сознания мне приходилось не первый раз; более того, я находил в них особенное, свое собственное удовольствие, и согласился. В конечном счете мне пришлось закрыть ей рот поцелуем; мы мгновенно уснули. Яркий дневной свет разбудил меня не утром, а уже днем. Жанна спала, но и сейчас, спустя несколько часов, я чувствовал, как она нервничает. - Земная девушка, проснись! Время траха миновало! Время еды настает, проснись, труба зовет! Она привстала на локте, с недоумением глядя мне в глаза. - Ты прорицатель. - Что же?.. - Про трубу это ты так правильно сказал... Скажи честно, ты не обиделся? - Нет. Я пояснил, что не являюсь озабоченным - в отношении тебя не являюсь, во всяком случае. - Это было понятно. Но молодого человека не может не обидеть подобное поведение со стороны девушки, к тому же затаскивающей его в постель. Я понимаю, что вчера бредила, да еще как бредила. - Я все равно не обижен. У меня важнее дела есть, чем обиды какие-то. - Сначала завтрак. - Обед уж скорее... - Какая разница? С тобой я избавилась от времени. Она молчала где-то час после этого, я же специально не спрашивал ее ни о чем. - Давай так, - сказала она, когда я уже готов был сказать что-нибудь финально обидное и убежать из ее дома навсегда, - на том самом месте, сегодня вечером, я тебе все объясню. Я буду думать, как сказать, не хочется повторить вчерашнее... бессвязное... бессвязный бред этот весь. Придешь? Я клянусь, тайн между нами больше не будет - никогда. В семь часов. Прости, Андрей. Теперь мое время дарить таинственные подарки. Придешь, посмотри для начала, что лежит на том самом ящике. - Да письмо там будет лежать, ясный свет, - мрачно сказал я, - слушай, я отчаянно не понимаю, что за белиберда с тобой происходит. Я лично в этом участвовать отказываюсь. Приходи в себя и тогда звони, если конечно захочется. А пока - пока... - Андрей, - встала она, - я поверила тебе и пришла, хотя со стороны это была тоже белиберда, розыгрыш, пошлость - все могло показаться. Прошу тебя, любовь моя, поверь мне. Сегодня в семь часов тебя будет ждать письмо. На месте нашей первой встречи. И тогда мы посмотрим, что делать. - Спасибо тебе, мой единственный, мой проницательный... - попрощалась она уже на пороге. И опять - шепотом. В семь часов я вскрыл конверт, лежащий на том самом ящике, где еще недавно хранились мои первые подарки. Честно говоря, я все понял, едва взяв его в руки; вернее, сердце поняло. Я не удивился. Но так называемый разум закрылся на капитальный ремонт и ждать от него каких-нибудь сигналов жизнедеятельности оказалось делом пустым и напрасным. "ВОТ ТАК, ЛЮБИМЫЙ МОЙ, НЕБЕСНЫЙ, ЗАМЫКАЕТСЯ КРУГ. ТО ЖЕ МЕСТО И ВРЕМЯ... ТЫ ПОДАРИЛ МНЕ СКАЗКУ НАЯВУ... Я ЖЕ МОГУ ПОДАРИТЬ ТЕБЕ ТОЛЬКО ДЕШЕВУЮ ДРАМУ С ПРОТИВНЫМ ПРИВКУСОМ НЕОРИГИНАЛЬНОСТИ, ПОЛНОЙ НЕОРИГИНАЛЬНОСТИ. МЕНЯ УЖЕ НЕТ, ВЕРНЕЕ Я ЕСТЬ В ТЕХ СТРАНАХ, ГДЕ МЫ БЫЛИ С ТОБОЙ. ПРОСТИ, Я ОКАЗАЛАСЬ СЛАБОНЕРВНОЙ И ГЛУПОЙ, Я НЕ СМОГЛА СКАЗАТЬ, А ТАК НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО ТЫ ПОЙМЕШЬ БЕЗ СЛОВ. НО В ТВОИХ СЛОВАХ Я ВСЕГДА ЧИТАЛА СВОИ МЫСЛИ И ЗНАНИЕ, КАК ПОСТУПИТЬ - КОГДА САМА НЕ ЗНАЛА, КАК. И СЕГОДНЯ УТРОМ ТЫ, НЕ ЖЕЛАЯ НИЧЕГО, КРОМЕ КАК РАЗВЕСЕЛИТЬ СВОЮ СБРЕНДИВШУЮ (Я ПРАВИЛЬНО НАПИСАЛА?) ПОДРУЖКУ - СКАЗАЛ, ЧТО ДЕЛАТЬ. ТАК НЕ МОЖЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ. ЭТО ДЕНЬ МОЕГО РОЖДЕНИЯ НА НЕБЕ, ПРОСТИ ЧТО ВСЕ ТАК СБИВЧИВО. ТЫ ПОНЯЛ? Я БОЛЬНА, И НЕ СТРАСТЬЮ НИКАКОЙ. ПРАВДА, ЛЮБОВЬ К ТЕБЕ НАСТОЛЬКО ВЕЛИКА, ЧТО Я ЕЕ ПРОСТО НЕ МОГУ В СЕБЯ ВМЕСТИТЬ. А ЧТО МОГУ? ТОЛЬКО ТУ САМУЮ БОЛЕЗНЬ, КОТОРОЙ ПОСВЯЩАЮТ КОНЦЕРТЫ. Я НАДЕЮСЬ, АНГЕЛ МОЙ, ЧТО ХОТЯ БЫ ПИСЬМО МОЕ НЕ ПОШЛЫЕ ДЕВИЧЕСКИЕ СЛЕЗЫ. У МЕНЯ НИКОГО НЕ БЫЛО И НЕТ, КРОМЕ ТЕБЯ. А СЕЙЧАС - ТРУБА ЗОВЕТ, ТРУБА КРЕМАТОРИЯ. НО НЕ ПРИХОДИ ТУДА - НИКОГДА. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН СТРАДАТЬ И НЕ ДОЛЖЕН ЖАЛЕТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН УЛЫБАТЬСЯ, ЕСЛИ Я УВИЖУ ТЕБЯ ПЕЧАЛЬНЫМ, ЭТО БУДЕТ ХУЖЕ ЧЕМ УМЕРЕТЬ. ТЫ САМЫЙ САМЫЙ САМЫЙ. У МЕНЯ НЕТ СЛОВ. ДАВАЙ ТЫ БУДЕШЬ УЛЫБАТЬСЯ, ПООБЕЩАЙ МНЕ. МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСТРЕТИМСЯ. ТАМ, ГДЕ НЕТ БОЛИ. Я УВЕРЕНА ЧТО ВСЕ ДЕЛАЮ ПРАВИЛЬНО. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!" Еще что-нибудь? В тот день была еще одна история, совсем маленькая. Дома в почтовом ящике меня ждало еще одно ее письмо, совсем короткое. "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ТЫ ЭТО ЧУВСТВУЕШЬ!!!!! ВЕДЬ ПРАВДА?" На этом записи инопланетного туриста (а я верю, что Андрей им и вправду был) обрываются. Нас заносит на эту планету непостижимым ветром из самых отдаленных углов вселенной. И даже тот ветер, что качает сейчас застенчиво мою форточку, возможно, пришел из невероятного далека, оттуда же, откуда пришла на землю такая невыносимая красота, как Жанна. Я ее никогда не видел, разве что ее отражение в безумных глазах Бельфабона, а еще на фотографиях, которые вместе с его записками передали мне друзья после всего, что произошло. Скорее всего, он написал для собственного успокоения, пытаясь еще раз пережить эти три дня, потом оставил в гостях у Трофа - сказал, будет смешно. Только просил передать запечатанный пакет мне, а я появился там только на следующий день. Если быть совсем последовательным, то необходимо упомянуть о существовании еще двух манускриптов, посвященных этой истории. Первый - записка лично мне, с ненужными совсем благодарностями за метахимические вещества ense etrana, в создании которых я принимал некоторое участие... Второй - протокол о хищении в специальной закрытой лаборатории штамма вируса СПИД, не знаю уж, как ему это удалось, разве что сквозь стены вошел, или просто заплатил хорошо (ни одно ли это и то же по большому счету?), но он унес смертоносную вакцину в шприце, и даже появился с этим шприцем у Трофа, когда передавал для меня запечатанный пакет. Множество историй повидал я, но эта кажется мне все же причудливой, несмотря на всю неожиданность банальности, прервавшей ее. Но так банален ветер, разрушающий волшебные замки, развевающий чары - зато их ослепительный запах будет разнесен на мили и столетия в память о том, что стоило самой безумной жертвы и двух молодых жизней, которых потребовало Небо, чтобы еще некоторое время пахнуть сказочными странами и манить стаи ангелов вниз а стаи птиц - вверх. Такова участь человеков: дым. Дабб.С.