ла откупорена новая бутылка с крепким вином цвета крови. Все пятеро встали с бокалами в руках. -- За победу! -- объявил Хантер. -- За нашу победу! -- в унисон ответствовали ему Энди, Алекс и Люпен; Джадж пил молча. -- Извините, я выйду покурю, -- Энди встал из-за стола; Алекс, диг и крысник изъявили желание подышать свежим воздухом и присоединиться к нему; лейтенант остался в душной комнате. Небо было все еще темным, но дождь прекратился, лишь изредка тяжелые капли скатывались с небес на землю. Было очень душно, что свидетельствовало о грядущем продолжении буйства стихий. Дым от сигареты поднимался вверх строго вертикально. -- Ну, как твое новое курево? -- спросил Алекс. -- Мне все равно, какое дерьмо курить. Джадж, чистивший зубы кончиком ножа, рассматривая небесные дали, заметил: -- В такие минуты мне хочется думать о Боге... Алекс не удержался и выругался, мол, он уже живет четверть века, имеет вполне сформировавшееся мировоззрение и не хочет слушать разный бред о каком-то... и так далее, и так далее. Энди щелчком пальца выкинул окурок в лужу и прохрипел: -- Что вы, вы можете знать о Боге... Люпен, до этого тихонько напевавший себе под нос "Красотку в красном", негромко сказал: -- Если вы попадете к фралиберам, то вдоволь наговоритесь с фра Петрусом о боге, если только не успеете попасть к Всевышнему до этого. z z z Когда они вернулись в столовую, то увидели, что на столе стало одной полной бутылкой меньше, а лейтенант Хантер спрашивает у жареного цыпленка устав караульной службы. Глава 4. О том, как Алекс и Джадж ловили рыбу После дармовой пирушки (она закончилась в первом часу ночи, а ее участники набились до самых последних пределов, и некоторые из них еле доползли до своих комнат) Джадж положил свои часы на подоконник и накрыл их стаканом. -- В пять часов утра сработает будильник, так сказать. -- Почему не в четыре? -- у Алекса получилось: "Пшму не фштыре?", -- он безуспешно пытался сфокусировать разладившееся зрение на часах Джаджа. -- Потому что в таком случае, так сказать, нам осталось спать меньше четырех часов, так сказать! Дискуссию вампа и крысника прервал громкий раскатистый храп. Энди, не раздевшись, лежал поперек кровати и спокойно, с чистой душой добродетельного человека спал. Джадж подвинул к кровати три стула и погасил свет. Потом они улеглись: крысник справа от Энди, а Алекс -- слева. z z z -- Вставай! -- жаркий шепот пытался дозваться до глубин сознания Алекса. -- М-м-м... -- Вставай, или я тебя зарежу! -- Джадж-ж-ж? -- Уже шесть часов, скорее просыпайся. -- Джадж-ж... А как же твой будильник? -- Какой будильник? -- А твои часы? -- Мои часы? Они почему-то лежали на подоконнике. Это случайно не ты перевел их стрелки на три часа назад, так сказать? -- Нет, Джадж, -- Алекс окончательно сбросил с себя оковы сна. -- А будильник? -- Что ты заладил: будильник, будильник. Нет у меня никакого будильника! Мучительно зевая, Алекс попытался подняться, но только сейчас заметил, что его талию нежно охватывает мускулистая рука Энди. -- Джадж, помоги мне! Когда Алекс освободился от объятий друга, тот во все стал хлопать рукой по кровати, ища теплое тело, но безуспешно. Тогда Энди мучительно застонал, и все, кто его слышал, невольно преисполнились жалостью к нему. z z z Озеро, о котором столько много рассказывал Алекс, оказалось жалкой вонючей лужей, более смахивающей на болото. Мутно-зеленый цвет его грязных вод навевал вполне определенные ассоциации. Уши закладывало от непрерывного кваканья лягушек. Алекс положил удочки на землю и присел на корточки, прикрыв лицо ладонями. Джадж не терял времени даром: в руках у него был пластиковый пакетик, из которого он вытряхнул несколько окровавленных ломтей мяса неизвестного происхождения. Алексу показалось, что они еще шевелятся. Отрезав небольшой кусочек, крысник ловко насадил его на крючок и закинул удочку в озеро. Алекс тоже выполнил эту последовательность операций, и два рыболова замерли в томительном ожидании, ежеминутно сгоняя с открытых участков тела назойливую кровососущую мошкару. Солнце насмешливо наблюдало за ними со своих высот. Прошел час. Солнце поднялось над горизонтом еще выше, разгоняя остатки поредевших туч. В активе и у вампа, и у крысника было по ноль целых ноль десятых пойманных рыб. Лягушки, эти мерзкие, склизкие, прыгающие земноводные, словно издеваясь, начинали квакать еще громче, пока Джадж не бросил удилище, вскочил с горящими ненавистью глазами и, махая в воздухе зажатой в руке кружкой с чаем, дико заорал: -- Заткнитесь! Merde! Алекс, грустно покачивая головой, подумал, что кроме merde и Bon jour он никогда не слышал от крысника чего-нибудь другого по-французски. Следовательно, несмотря на клятвенные заверения Джаджа, что он усиленно занимается изучением этого благородного языка, на котором творили Гюго, Бальзак и другие не менее выдающиеся личности, кроме этих трех слов скромный и молодой выпускник Медицинского института не знал. Джадж, не подозревая, насколько упал его авторитет в глазах Алекса, уже успокоился и занялся тем, что его волновало больше всего -- утренней булочкой с чаем. Как всегда, он великодушно угостил вампа. Миновал еще один час. Вдруг поплавок Джаджа плавно ушел под воду. -- Клюет! -- радостно завопил Алекс. Вскоре улов был в их руках. Это оказалась отвратительная буро-зеленая лягушка с распухшим брюшком; она судорожно сучила лапками. Наверное, несчастное создание ужасно мучилось животом и добровольно решило оборвать свои страдания, заглотив крючок. Алекс скривился от омерзения, но Джадж невозмутимо снял добычу с крючка и сжал ее в руке. -- Неужели ты будешь ее есть? -- Нет, -- ответил крысник, напрягая мышцы и стискивая лягушку в кулаке. Он стискивал ее до тех пор, пока из жалкого тельца не перестала сочиться мутная кровь и другие жизненные соки. Алекс ощутил, что вчерашняя еда в его желудке беспокойно шевельнулась, но он сдержал позыв к рвоте. Джадж, откинув трупик в сторону, невозмутимо вытер ладонь о свежепостиранные и выглаженные брюки. Потом он этой же рукой взял остатки булочки и завершил свой завтрак. z z z Прошел еще час. Результаты были нулевыми, разве только комарье перестало зверствовать. На том конце озера кто-то спустил лодку. Алекс с помощью своего острейшего зрения определил, что в ней находилось двое человек: мужчина и женщина. Парень сел на весла и погреб к середине водоема. Горе-рыбаки потеряли всякую надежду что-нибудь поймать и больше смотрели на парочку в лодке, чем на поплавки. Вскоре Алекс смог рассмотреть золотые кольца на руке мужчины и на руке женщины. -- Наверное, молодожены, -- Алекс поделился своими наблюдениями с напарником. -- Нормальные люди не идут в девять часов кататься на лодке с золотыми кольцами. -- Теперь я мог бы достать их из арбалета, -- мечтательно прошептал Джадж, прикидывая расстояние. -- Эй, что она делает? Она же не собирается тут купаться! -- всполошился Алекс. -- На середине озера вода чище, -- Джадж приставил руку к глазам. Девушка тем временем скинула платье, под которым ничего не оказалось, и прыгнула с борта лодки в воду; мужчина счастливо смеялся. Алекс присвистнул и усмехнулся: -- Ну и нравы у них тут, в провинции... Вдруг он почувствовал некоторое давление на грудь. Из кармана рубашки вамп достал целую коробочку мультисангина. -- Можно ли доверять этому дигу? -- подумал он вслух. -- Интересно, почему смолкли лягушки? Алекс посмотрел на плескавшуюся девушку, потом на коробочку, широко размахнулся и зашвырнул таблетки в озеро. И в это же мгновение воды вокруг купальщицы вскипели, девушка закричала. Из озера вынырнула огромная пучеглазая голова, обросшая ракушками, вся в водорослях, она раскрыла чудовищную пасть с кинжалообразными зубами в несколько рядов, схватила этими естественными ножами ногу девушки и исчезла под водой, утягивая свою жертву. Мужчина нечеловечески закричал, простирая к своей невесте руки, но было уже поздно, его любимая навсегда исчезла из его жизни. Тогда он схватил весло и начал бить им плашмя по воде -- разум его немного помутился. -- Дедушка-водяной нашел себе невесту, -- пошутил Алекс, зрачки его глаз расширились от возбуждения. -- Эх, сюда бы динамиту килограмм десять! -- высказал свои мысли Джадж. Наконец, несчастный устал, бросил весло, обхватил свою голову руками и зарыдал. Джадж и Алекс начали сматывать свои удочки: сегодня был крайне неудачный для рыбной ловли день. Напоследок Алекс еще раз посмотрел на середину озера. -- Ну и нравы у них тут, в провинции, -- сказал он. Глава 5. Как прошел завтрак и чем он закончился Энди проснулся оттого, что кто-то настойчиво пускал солнечные зайчики ему в глаза. -- Чертов Тайтус, -- прорычал он, поворачиваясь на другой бок, но спать уже расхотелось. Однако вставать не хотелось еще больше. Жмуря глаза, белокурый вамп осмотрел комнату. Его товарищи по постели отсутствовали, зато у кровати стоял Люпен, и именно он пускал зайчики с помощью своих диговских непрозрачных очков. -- Прекрати, -- буркнул вамп; Люпен перестал забавляться и присел на подоконник. В комнату ввалились рыболовы, удочки были немилосердно брошены в угол. -- Ну, как? -- спросил Энди. -- Никак, -- ответил Алекс. -- Скукотища... А теперь я буду досыпать... Он стянул с себя куртку и бухнулся на кровать рядом с Энди. -- Пойду справлюсь насчет завтрака, так сказать, -- Джадж ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. Люпен тихо мурлыкал себе под нос "Мари, Мари...", пока Энди не огрызнулся: -- Заткнись... Диг замолчал. Возвратился жутко ухмыляющийся Джадж. Алекс приподнял голову с кровати и спросил: -- Чему ты так радуешься? -- В жизни каждого нормального человека есть только три главные вещи: вдоволь и всласть пожрать, потрахаться и выспаться. -- Что ты имеешь в виду? -- спросил Алекс. -- И чем тогда человек отличается от животного? -- спросил Энди и получил в ответ: -- Ничем. Диг почесал кончик носа, выглядывающий из-под очков, и с какой-то горечью произнес: -- Тогда я и не человек... -- Я имел в виду то, что завтрак уже дожидается нашей честной компании, -- сказал Джадж. -- Энди, не поднимешься ли ты за лейтенантом? z z z -- Почему бы и нет, -- ворчал Энди, карабкаясь вверх по скрипучей до невозможности лестнице. У двери лейтенанта он остановился, немного подумал и неожиданно отчеканил, непроизвольно вытянувшись в струнку: -- Господин лейтенант, разрешите доложить! Дверь не открылась, но зато из-за нее раздался непривычно подобревший голос Хантера: -- Валяйте. -- Разрешите пригласить вас на церемонию принятия пищи! -- Разрешаю, -- смилостивился лейтенант. -- Вольно. Но мне почему-то не хочется завтракать. Не мог бы ты принести мне чего-нибудь такого... солененького... огурчиков, помидорчиков... -- Слушаюсь! -- на лице Энди возникла издевательская улыбка, чего не мог видеть лейтенант через дюймовый слой дерева. -- Разрешите выполнять? -- Валяй. Неплохо бы еще кофейку... Конечно, Энди и не собирался обслуживать Хантера, он просто передал его пожелания Набби, добавив от себя несколько инструкций по правилам общения с лейтенантом: нужно было все время стоять по стойке смирно, все время спрашивать "Разрешите выполнять", и прочая подобная чепуха, без которой не обходилась сверхсовременная, оборудованная по последнему слову техники (хотя полстраны лежало в радиоактивных руинах) армия Республики. Когда вампы, Джадж и диг приступили к чаепитию, в столовую вошел Какус. На лице толстяка горел неестественный румянец, а щеки его неприятно тряслись. -- Вчера наш почтальон женился на девушке из соседнего города, привез ее сюда, ночь они провели на том берегу озера, а сегодня поплыли на лодке назад, -- начал он скороговоркой, но у него не хватило воздуха в легких, и столь блистательный образец красноречия заглох. С трудом переведя дыхание, он закончил: -- Короче, на них напало подводное чудовище и утащило новобрачную под воду. У почтальона -- нервное расстройство, а мэр вызвал по телефону солдат для уничтожения монстра! -- Да, мы были на озере, когда это произошло, ловили рыбу и все видели своими глазами и ушами, -- как можно более скучающим голосом сказал Алекс. -- Как, вы ловили рыбу?! -- у Какуса от удивления глаза чуть не вывалились из глазниц. -- Ну да, рыбу. Только ничего не удалось поймать. -- Вам никогда не удалось бы там ничего поймать. Воды нашего озера мертвы уже лет десять, и ничего, кроме лягушек и парахолерного вибриона, в них не водится. И еще этого монстра, -- вспомнил Какус. -- Эту воду и пить-то нельзя! Алекс почему-то захлебнулся чаем. -- Нет-нет, для приготовления пищи мы используем привозную воду. В холле застучали тяжелые кованые ботинки. Это были чисто солдатские ботинки, и от этого звука вампы осторожно отставили в сторону чашки. Чья-то грубая рука нещадно задергала шнурок звонка. -- Эй, хозяин! -- донеслось из холла. Какус вскочил со стула, вытер руки о передник и поспешил навстречу к нежданным гостям. У стойки стояло четверо солдат, у двоих из них руки предупредительно лежали на разрядниках. У каждого на груди блестела серебряная эмблема полевой жандармерии. На лице хозяина появилась самое угодливое, подхалимное выражение, которое только можно представить. -- Чем могу служить, господа жандармы? Набби, чертова дура, принеси господам жандармам пива! Старший из жандармов, с нашивками капрала, долго рассматривал государственный флаг, но ничего не надумал и приступил к исполнению своих служебных обязанностей: -- Не видели ли вы каких-либо подозрительных лиц? -- Кончено, видел, -- с готовностью отозвался Какус. Вампы, слышавшие весь диалог слово в слово, тихо отодвинули свои стулья от стола, Энди с тоской посмотрел в окно. -- Позавчера весь вечер вокруг города гоняла банда трайкеров... А месяц назад в моей гостинице умер какой-то подозрительный тип без документов, и мне пришлось хоронить его за свой счет. -- Все? -- Все! -- Вкусное пиво... А дай-ка нам свою учетную книгу. А сам посмотри нашу, с цветными картинками. Один из жандармов протянул Какусу толстый альбом, на каждой странице которого была фотография особо опасного преступника, занимающегося антинародной деятельностью. -- "Враги народа", -- прочитал Какус вслух на обложке. -- Если увидишь знакомое лицо, то... -- капрал замолчал, с подозрением вглядываясь в каракули Какуса в учетной книге. Хозяин гостиницы старательно листал альбом, внимательно рассматривая каждую фотографию. -- У, какая злобная морда! -- Это вамп по фамилии Шоу. Опасный террорист, гнусный пасквилянт и жестокий убийца. Ты его видел? -- Нет, ни разу в жизни! -- клятвенно заверил Какус. -- Меня поразили его дикие глаза... А это кто? -- Это -- его сообщник, тоже вамп. Его фамилия... черт, ребята, как его фамилия? -- Нам бы еще пивка, -- прогундосил один из жандармов. -- А фамилия его... черт, Год, что ли... -- Да-да, я вспомнил, Эндрю Год. Тоже мерзкий писака, сикофант и ренегат. -- Набби, еще пива господам жандармам! -- заорал Какус. -- Нет, господин капрал, ни одного знакомого лица. Такие мерзкие рожи я бы сразу запомнил! Капрал отшвырнул учетную книгу и взял холодную пенящуюся кружку. -- Вы слышали, что в нашем озере завелось страшилище вида ужасного? Но жандармы не проявили никакого интереса к сенсации. Высосав две кружки пива, капрал сплюнул на пол. -- Боюсь, но нам придется обыскать твое заведение, проверить соответствие твоих записей действительному положению вещей. -- Да ну его в баню, -- тихо заметил один жандарм. -- Это наша обязанность, Копфер. Совсем рядом тут орудуют фралиберы, шныряют трайкеры. Вчера мы подстрелили одного засратого трайкера, -- сообщил он Какусу, дружески хлопая его по плечу. -- Эй, хозяин, чего ты побледнел? -- Ну что вы, господин капрал! -- заегозил Какус, пытаясь скрыть охватившее его беспокойство. Энди и Алекс нервничали не меньше его. Джадж спокойно ковырял ножом в зубах, а Люпен тихо напевал "Шестьдесят шесть", с интересом наблюдая за всеми сквозь очки. -- В чем дело, капрал? -- ни Алекс, ни Энди не сразу узнали этот голос. Это был голос лейтенанта, причем абсолютно трезвый, о чем не мог бы сказать Энди, когда разговаривал с ним четверть часа назад. -- Я -- лейтенант VI отдела Службы Государственной Безопасности Хантер. Вольно, капрал Ванс, я понимаю, это ваша обязанность. Вот мои документы. -- Ну что вы, господин лейтенант... Тем не менее, жандарм взглянул на трехглазую эмблему, приколотую с внутренней стороны кителя Хантера, и внимательно просмотрел протянутые ему документы. -- А почему вы не зарегистрированы в гостиничной книге? -- спросил жандарм Копфер. -- Ко мне нужно обращаться "господин лейтенант", и выплюньте жвачку изо рта, когда обращаетесь к старшему по званию! -- Извините, господин лейтенант, но... -- Я нахожусь на правительственном задании, и если скажу вам еще хоть слово, и меня, и каждого из вас будет ждать трибунал! -- Хантер звонко чеканил каждое слово, чем привел жандармов в некоторое замешательство; слово "трибунал", в соответствии с введенным бессрочно военным положением, было эквивалентно смертной казни. -- Да-да, извините, господин лейтенант, -- капрал вернул бумаги и двинулся к выходу. -- Почему же вы так побледнели, капрал Ванс! Вы всего лишь исполняете свою работу. Будьте бдительны! -- До свидания, господин лейтенант. Стало тихо. Стало настолько тихо, что все слышали каждое слово, льющееся из радиоприемника над стойкой Какуса: "Иденфреш -- это не только две калории, но и три-четыре часа непрерывной свежести во рту!" Но потом зажужжали мухи, и жизнь вернулась в свое русло. Какус вытер полотенцем вспотевшее лицо и с ожиданием посмотрел на лейтенанта. Тот расстегнул воротничок, небрежно сгреб свои документы в карман и начал подниматься наверх. -- Какус, бутылку "Сан виски" в мою комнату, -- приказал он напоследок. Но через несколько минут в холле вновь послышался топот солдатских ботинок. Только это были не жандармы. -- Эй, хозяин, где тут у вас Биг-Солт-Лейк? -- весело спросил один из пяти солдат, ввалившихся в гостиницу. Какус, махая руками, объяснил, как проехать к злополучному озеру. -- А кто вы такие будете, ребята? -- Мы -- те, кто ошибается только один раз. Нас вызвал ваш мэр разобраться с каким-то глубоководным мутантом, -- охотно разговорился солдат. -- И еще нам обещали выпивку за счет мэрии. Пива, хозяин! Саперы выпили по три кружки пива и, вовсю травя анекдоты, ушли. -- По-моему, Кайф становится слишком оживленным для нас двоих, -- сказал Энди, Алекс полностью согласился с ним. Через час в озере, носившем гордое название Биг-Солт-Лейк, раздался взрыв, поднявший в небо мутные грязные воды. Полгорода присутствовало на этом знаменательном событии, хоть как-то разнообразившем спокойную и отупляющую жизнь провинции. Но вампов не было там. Их не было и в самой деревне. Они шли по лесу строго на юг, периодически сверяясь с компасом и радиометром. Джадж плелся за ними, на ходу жуя булочку и запивая ее чаем. На спине его болтался арбалет. Глава 6. В лесу Переночевали усталые путники под открытым небом, на лесной опушке, неподалеку от старой заброшенной дороги, потрескавшейся от времени. На Джаджа были переложены все хлопоты по приготовлению пищи, тот и не был против. Когда вампы проснулись, солнце стояло высоко в зените, а на костре аппетитно потрескивало жаркое из какого-то крысоподобного животного. Энди долго потягивался и зевал, раскинув в стороны руки, он словно проверял восстановившиеся за ночь силы. Алекс в это время лежал на спине и бездумно/отрешенно смотрел в небо, даже карабкающийся по носу вампа муравей не тревожил его спокойствия. Но запахи, от которых у Энди давно уже текли слюнки, давали о себе знать, и желудок Алекса взял власть в свои руки. Вамп встал, встряхнулся и сел рядом с другом у костра. Пламя жадно пожирало дрова, Джадж следил, чтобы мясо не подгорело. Энди, не отрывая взгляда от тлеющих в костре поленьев, поднес раскрытую ладонь к огню. -- Градусов шестьсот, -- заявил он; Алекс ухмыльнулся. Жаркое было готово. Пока крысник занимался дележом, Алекс помахал в воздухе невесть откуда взявшимися черными очками и нацепил их на нос. -- Похож я на дига? -- осклабившись, спросил он. Огонь плясал на непрозрачных стеклах. Теперь настал черед смеяться для Энди. -- Ты похож на идиота в черных очках. Алекс кинул очки в костер, и они с Энди долго с удовлетворением смотрели, как пламя плавит корчащийся пластик. -- Жрите! -- приказал Джадж. Наевшись до отвала, обжигаясь и облизывая пальцы, они распили бутылку вина, прихваченную заботливым Джаджем у Какуса. -- И жизнь хороша, и жить хорошо! -- с чувством высказался Алекс, откинувшись на пожухлую траву и поглаживая приятно потяжелевший живот. -- Знаете, что поведал мне Люпен про Диктатора, Биг-Тага? -- спросил Энди. -- Нет. Расскажи! -- На одном из правительственных совещаний Биг-Таг сказал: "В нашей стране будет царить справедливость" -- и добавил: "Как я ее понимаю". -- Хм, -- нахмурился Алекс. -- Что -- "хм"? -- Это может означать то, что Люпен состоит в его ближайшем окружении, и, следовательно, является одним из трех Биг-Таговских дигов. Никто не помнит, как их зовут? Обычно все всегда помнил Энди, но сейчас на помощь пришел Джадж: -- Кейн, Чеймус и Джудас. Посмотрите, какие красивые облака! Алекс приоткрыл один глаз, взглянул вверх и от злости аж плюнул: -- Говно! -- но тут он вспомнил, что работает над окультуриванием своей речи. -- Облака, конечно, что надо, но мне от их вида почему-то хочется блевать... -- Кейн, Чеймус и Джудас... -- задумчиво повторил Энди. -- Как знать, не меняют ли диги своих имен с такой же легкостью, с которой красивая девушка выскакивает замуж... И тогда Джизус Люпен вполне может оказаться Джудасом Икс... -- И все-таки облака очень красивые, -- сказал Джадж. Алекс с ненавистью вперился в небо, но не увидел в нем ничего прекрасного. Он хотел выругаться, но не стал делать этого. Энди смахнул со щеки комара, глотнул из бутылки и полным сочувствия голосом сказал: -- Можешь засунуть эти облака себе в задницу, Джадж. Крысник жутко обиделся, поднялся с земли и отошел в сторону -- отлить скопившуюся в мочевом пузыре жидкость. -- Как ты думаешь, Энди, не завербован ли Джадж следить за нами? Белокурый вамп выплюнул изо рта травинку и отрицательно покачал головой. -- Вообще-то я тоже так думаю, -- Алекс допил остатки вина. -- Я просто так спросил. Алекс привстал и зашвырнул пустую бутылку подальше в кусты. Из кустов раздалась глухая неразборчивая брань Джаджа -- крысник сделал круг в поисках укромного местечка. Вечером они наткнулись на колючую проволоку, кое-как натянутую между сгнившими столбами. Местами проволока проржавела и рассыпалась в пыль, так что это было чисто эфемерное препятствие. Здесь, на этой границе заканчивались лесные девственные заросли. За колючей проволокой начинался громадный пустырь, покрытый лишь полумертвой травой. -- Эй, смотрите, что я здесь нашел! -- подал голос Алекс. Джадж и Энди подошли ближе и увидели большой жестяной щит, покачивающийся на провисших проводах. На щите кто-то умело намалевал красной краской профиль тигра, оскалившего пасть. Джадж потрогал рукой рисунок, он был очень старым, краска успела в нескольких местах отвалиться. Крысник приподнял щит и прочитал на обратной его стороне полустершуюся надпись: -- "Химический завод Стю Пайна... Государственная собственность... Запрещено..." -- Этот Пайн не родственник ли нашего специалиста по искусственному интеллекту, профессора Бэзила Пайна? -- улыбнулся воспоминаниям Алекс. Энди взглянул на радиометр и перешагнул через колючую проволоку в том месте, где она спускалась чуть ли не до земли. Начинало темнеть, и неплохо было бы найти место для ночлега. Минут через пятнадцать они подошли к постиндустриальным пирамидам -- заброшенным химическим цистернам восьмиметровой высоты. Каждая из них вмещала не менее пятисот баррелей. -- Советую упасть здесь, -- сказал Энди, но Алекс подозрительно посмотрел по сторонам: -- Не нравится мне здесь. Идемте дальше... С каждой минутой темнело все сильнее, но Алексу почему-то не хотелось оставаться рядом с цистернами. -- Я слышу шум... -- Энди остановился. -- Да, это шум трайков, -- Алекс повернул голову в сторону источника звука. -- Три трайка. Нет, четыре. Движутся прямо к нам. -- Тогда нам нечего бояться. Трайкеры -- мирные ребята, если только не попасть им под колеса. Они не любят только законников. -- Как знаете... так сказать, -- процедил Джадж. -- Прошу тебя, только не стреляй! Они отошли к ближайшей цистерне, чтобы по чистой случайности не превратиться в кучу фарша. Вскоре вокруг них с диким ревом кружились трое трайков, извергая тучи черного дыма, а четвертый, видимо, предводитель, остановился, ослепив их мощнейшим прожектором-фарой. -- Эй, кто вы такие? -- гаркнул он, пересыпая свою речь самыми грязными ругательствами, которые только мог придумать извращенный человеческий мозг. -- Мы всего лишь странники! -- крикнул Энди, безуспешно стараясь перекричать грохот четырех работающих на всю мощность двигателей. Алекс закашлялся от окружившего их смрада. Трайки перестали выделывать круги и резко остановились, хотя и не заглушили двигатели. Они посовещались о чем-то между собой (Энди пробовал почитать по губам, но у него ничего не вышло) и крикнули, что отвезут их в штаб, там уж решат, что делать с нарушителями священной границы. -- Мы ничего не нарушали! -- возмутился Алекс, и за это был облит сквернейшими оскорблениями. Их самым бесцеремонным образом посадили на трайки, и четыре монстрообразные трехколесные машины рванули с места. Они ехали приблизительно на юго-восток и через семь минут были на месте. Глава 7. Трайкеры. Акт первый Штаб трайкеров находился, естественно, в единственном уцелевшем цеху старого, заброшенного химического завода. Трайкеров там было -- не сосчитать. Они сновали повсюду, как тараканы, и занимались всем, чем только можно было: ругались по черному, жрали из консервных банок голыми руками и запивали прямо из бутылок, чинили или перекрашивали свои трайки, играли в карты и другие азартные игры, дрались, кололи наркотики себе и друзьям, курили по несколько сигарет одновременно, жадно целовались (причем в этом участвовали лица как разных, так и одного пола, вторых даже было больше), наносили татуировки на самые немыслимые части тела и так далее. У Алекса и Джаджа прямо глаза разбегались, Энди шепнул им: "Не беспокойтесь, все будет хорошо". Однако спокойствия на душе у всех троих не было. Гроссмейстер (так трайкеры называли своего предводителя) сидел в привилегированной части цеха, где работали вентиляторы, разгоняя вонь немытых тел, грязной одежды, машинного масла, топлива, мочи и кала. Трайки располагались в другом конце цеха, где был и главный выход. Гроссмейстер восседал на кресле поломанного подъемного крана, метрах в двух от земли. У его ног какая-то развратного вида девица жевала вечную резинку и демонстративно раскрашивала ногти во все цвета радуги. И хотя там могло поместиться еще человек десять, больше на кране не было никого. Гроссмейстер, молодой мужчина (как и большинство трайкеров) с неестественно белыми волосами и красными глазами был очень неразговорчив и неулыбчив. Его циничные глаза могли внушать все, кроме надежды на лучшее будущее. Со скучающим видом он выслушал доклад своего подчиненного, потом отшвырнул окурок вниз (его подхватил какой-то чумазый трайкер) и холодно уставился на незваных пришельцев. -- У многих на куртках изображение тигра, -- шепотом поделился наблюдениями Джадж. -- Это их эмблема... -- Вы вторглись на нашу суверенную территорию, -- сказал, наконец, гроссмейстер. -- И по законам нашего... братства... должны заплатить налог -- по миллиарду с рыла. У Энди не было таких денег, у Алекса тоже. Вампы посмотрели на Джаджа, но тот с самым мрачным видом поглаживал лезвие своего любимого ножа. -- Может, их надо обыскать? -- подала голос девица, которой наскучило возиться с ногтями. -- И конфисковать то, что запрещено провозить через нашу территорию. Вот это было совсем плохо. У Энди в сумке находились согревающие его сердце пачки "Тутанхамона", да и его товарищи не покинули гостиницу Какуса с пустыми руками. Но не успел гроссмейстер отдать соответствующие распоряжения своим громилам, ловившим каждое его слово, как шум в цехе постепенно прекратился, а на сцене появилось новое действующее лицо. Мимо пленников стремительной походкой прошел трайкер, весь в черной коже, в руках он нес толстую черную книжицу. По лестнице он поднялся на возвышение, в цехе стало совсем тихо, трайкеры побросали все свои дела и сгрудились поближе. О вампах и крыснике на время позабыли. "Уж очень он похож на проповедника", -- подумал Энди, так оно и оказалось. Пастырь душ трайкеров открыл свой фолиант, полистал его, закрыл, потряс им в воздухе над головами своих грешных собратьев и сказал: -- Братья и возлюбленные сестры мои! Сегодня, в этот священный для наших душ день, мы отмечаем день памяти святого великомученика Майка Акселератора, погибшего десять лет назад в неравной схватке с этими говенными тайверами, пусть их души навечно канут в бездну. Проповедник достал из кармана маленькую бутылочку, смочил горло и продолжал: -- Чада Судного Дня! Внемлите словам своего покорного слуги! Насилие вызывает насилье, как говорил великий Александер Инфинитус. Пусть же огонь гнева вечно будет гореть в ваших честных сердцах. В общем, проповедник говорил много, напыщенно, часто несвязно, но зато пылко; в нескольких местах его проповеди трайкеры кричали от удовольствия: "Браво, Старый Ник!", -- хотя он был совсем не стар, ему было лет тридцать. Его речь была полна жаргонными словечками, которые понимали лишь трайкеры. Старый Ник грозил страшными проклятиями тайверам, то есть грязнокасочникам, гаверам, то есть правительству, и бикерам, то есть всем остальным ублюдкам, и обещал вечные блаженства истинным трайкерам, свято соблюдающим все две трайкерские заповеди. Конечно, и ругался служитель этого языческого культа так же, как и все его собратья-трайкеры. Напоследок Старый Ник занялся отпущением грехов: -- Властью, данной мне Дэзом Макинасом, отпускаю вам, братья и сестры, все ваши грехи, вольные и невольные, смертные и не совсем смертные, прошлые и грядущие, и так далее, и тому подобное, сейчас и навеки веков, аминь! Старый Ник взял бутылочку, открутил зубами пробку и стал брызгать "сией благословенной жидкостию" на радостно вопящих трайкеров. Вампы почувствовали запах плохой водки. На этом все и кончилось. Проповедник перекрестил своих слушателей и стал спускаться по лестнице. За целый час наставлений он, конечно, устал, а потому чуть не грохнулся вниз, после чего ругался, как настоящий черт. Осчастливленные трайкеры расходились по своим местам и начали заниматься своими делами. Старый Ник подошел к пленникам и по-приятельски кивнул гроссмейстеру. -- Старый Ник, дружище, что мне делать с этими тремя? -- спросил гроссмейстер. -- А что такого они натворили? -- он даже и не взглянул на вампов. -- Нарушили нашу священную границу. И, может быть, являются тайверскими шпионами. Энди было бы интересно знать, почему гроссмейстер так решил. Но еще больше ему хотелось бы никогда не услышать следующих слов проповедника: -- Та повесить их, и дело с концом. Меня больше волнует состояние своего трайка. Старый Ник сел за стол с разнообразной едой, сжевал кусочек соленого мяса и только сейчас посмотрел на нарушителей священных границ. И только сейчас Энди вспомнил, где он видел это лицо раньше. Правда, тогда Старый Ник был бородат, а сейчас более-менее выбрит и причесан. Это был брат... страшно подумать... дига Тайтуса, тогда его звали Диккенс. Алекс не узнал его, а Джадж никогда не видел вплоть до этого момента. -- Хотя подождите, -- Ник Диккенс впился зубами в куриную ножку фирмы "Дауген". -- Мы можем устроить на рассвете жертвоприношение великому Дэзу Макинасу, в память всех наших мучеников, павших в борьбе за правое дело против мучителей и угнетателей человеческого достоинства. Вампы похолодели, а рука Джаджа замерла на рукояти ножа. Но нельзя было не принимать во внимание двух трайкеров-телохранителей, нацеливших в пленников сверкающие палицы станнеров-цереброшокеров. Отступление ... Энди быстро читал мою рукопись, изредка посмеиваясь. Потом он осторожно отложил листы в сторону, пригладил свои поредевшие с возрастом волосы и двинул вперед королевскую пешку: e2--e4. -- Ну, что? -- нетерпеливо спросил я. -- Какие будут рецензии? -- Надоел ты мне со своими рецензиями, -- устало сказал он. -- Неплохо. -- И??? -- Ну, хорошо... -- И все?.. -- я был весьма разочарован. -- Это все, что ты можешь сказать про мою писанину? -- Давай выпьем, -- сказал Энди. Он налил в рюмки вино. -- Твое здоровье! Мы выпили. -- Хорошее у тебя вино, -- сказал Энди. -- С кислинкой, но именно это мне и нравится. -- Прошлогоднее, -- мимоходом бросил я. -- Увы, я вовсе не это желал услышать от тебя. Насчет моей писанины. -- Ну, дрянь, -- сказал он, хотя я ему ни капельки не поверил. -- Вы играете итальянскую партию, сэр. -- Вот никогда бы не подумал, -- Энди ухмыльнулся. Похоже, я ему мешал своей болтовней, но мне не терпелось узнать его мнение о рукописи. -- Однажды я играл в шахматы с Тайтусом, -- Энди заложил руки за голову, откинулся на спинку дивана и предался воспоминаниям. -- Мы сыграли с ним семь партий, и все семь я с треском проиграл. Я забыл на время о шахматах и устроился поудобнее; Энди как торжественный гость сидел на диване, а я -- на полу по-турецки. -- После этого чемпионата я почувствовал себя таким идиотом, что чуть не повесился. Я приготовил петлю, намазал веревку мылом, а Алекс лежал на кровати и спокойно наблюдал за мной. -- И? -- Когда я уже захрипел в петле в подвешенном между небом и землей состоянии, он спокойно встал и перерезал веревку. Мы сделали еще по десятку ходов каждый, Энди потерял пешку. -- И именно поэтому вы так не любили Тайтуса? -- рискнул спросить я, но не получил ответа. -- Хантера ты описал законченным алкоголиком, а он вовсе не был таким. Он был кремень, всегда мог взять ситуацию в свои руки, хотя и любил заложить за воротник. Подожди, я перехожу. Энди наклонился над шахматной доской и надолго задумался. Потом он походил ладьей и, не отрывая взгляда от доски, продолжал рассказывать: -- Ты очень уж принизил образ Джаджа, он у тебя получился слишком мелочным, комичным даже. А на самом деле мы с Алексом очень боялись его. Понимаешь, он был абсолютно непредсказуем, чего ты совершенно не смог передать, он был по-настоящему сдвинутым... -- По-моему, вы все тогда были немного того... -- Весь мир был безумен! И все люди были свиньи, включая меня, Алекса и всех, кого ты описываешь в своей никому и на хрен не нужной писанине. Я разменял ладью и спросил: -- Для меня остается загадкой, почему вы так не любили Тайтуса. Неужели потому, что он выигрывал у вас в шахматы? -- Да нет, -- сказал Энди. -- Не только. -- Так почему же? -- недоумевал я. -- Он был каким-то слишком правильным, чуть ли не идеальным. А мы, два вампа-недоучки рядом с ним выглядели как две кучи дерьма, что ли. Во всяком случае, ощущение было точно таким же. Давай-ка лучше выпьем! Черт, я опять лечу. Действительно, положение белых, которыми играл Энди, становилось катастрофическим: моя пешка подбиралась к последней горизонтали. Через пару минут все было кончено, белый король был повержен. Я смущенно улыбнулся: -- Только не надо кидать фигуры и ломать доску. Это была, конечно, шутка. Энди и сам невесело усмехнулся, по всему было видно, что он расстроен. -- Но в общем, -- сказал он, отвлекшись от шахмат и своего проигрыша, -- мне нравится то, что ты пишешь. Хоть что-то останется после того, как нас всех закопают в землю. Пойдем, я покурю. После того, как Энди выкурил сигарету, мы вернулись в комнату и заново расставили фигуры на доске. -- Ну, и что же было дальше? -- спросил я. -- А на чем ты закончил? -- Вы с Джаджем попали к трайкерам, а Старый Ник предлагает принести вас в жертву. Наверное, там появится ваш старый знакомый патер Гордон, он заткнет Ника за пояс и освободит вас? Или Хантер?.. Энди отрицательно покачал головой. -- Ни Хантер, ни Гордон не могли очутиться на этом заводе. Хотя Гордон еще будет фигурировать в моих бредовых воспоминаниях. Я приготовил лист бумаги и ручку, чтобы записывать основные моменты и мелочи, которые могли запросто выпасть из памяти. -- И вообще, зря ты включил эту главу в книгу. -- Так что же было на самом деле? -- А вот что... Глава 8. Трайкеры. Акт второй ... Старый Ник быстро утолил голод, хватая со стола все, что попадет под руку. Гроссмейстер не стал ждать окончания его трапезы и ушел спать в единственную отдельную комнату, оставив право решить судьбу двух вампов и крысника своему помощнику и другу. Крашенная девица хотела последовать за ним, но была грубо отторгнута с помощью тяжелого ботинка. Обиженно надув губки, она затесалась в толпе простых трайкеров. Старый Ник, насытившись, немного подобрел. -- Берите стулья, вампы, и садитесь. Музыку? Эй, Лысый Лоренцо, вруби нам чего-нибудь погромче для улучшения пищеварения! Невысокий трайкер, лысый череп которого обтягивала черная косынка с черепами, лениво встал из-за стола, подошел к проигрывателю лазерных дисков, грозно ощетинившемуся огромными стереоизлучателями, и включил этот агрегат. Грохот ударников, рев гитар и нечеловеческий визг солиста немилосердно атаковали барабанные перепонки, заглушив все другие звуки. Неподалеку, метрах в пяти, прямо на полу спало несколько усталых трайкеров, но они и ухом не повели, лишь один повернулся на другой бок. Старый Ник заученным до автоматизма движением отправил в рот стопку водки, сказал: "Ништяк!", -- пододвинул стул и сел лицом к пленникам. -- Лысый Лоренцо, что мне делать с этими тремя грешниками, отступившим от истинного пути? -- Та отпусти их, пусть бредут своей дорогой. -- Если б я следовал всем своим советам, то б... -- Старый Ник достал огромную деревянную трубку и с наслаждением закурил. -- Вот кто дает настоящие, дельные советы, так фон Ванн. Когда он обещал приехать? -- Не знаю. Старый Ник выругался и вновь воззрился на пленников. -- У тебя хорошие ножи, крысник. И арбалет тоже. Я хотел бы забрать их себе, но я чту закон оружия. Держу пари, что у тебя под одеждой спрятано вдвое больше ножей. -- Ты угадал, -- неподвижное лицо Джаджа дрогнуло. -- Мне всегда нравилась ваша шатия-братия, крысник. Вы всегда умели делать свое дело. Пожалуй, я отпущу тебя... если только ты позволишь заглянуть в твой рюкзак. Вампы с напряженным интересом посмотрели на товарища, а тот, к их превеликому удив