овой, а Дин, глотнув немного, сразу подает ему бутылку. Я вчера, Дина, заметил, что ты не пьешь ? Правильно делаешь... Я ведь тоже не пью. Только вот сегодня... Так сказать, по слу- чаю...случайному случаю... Д И А Н А (кивает головой, не отрывая глаз от Эрика). Да... Я все понимаю, конечно... Э Р И К (в нерешимости рассматривая бутылку). У нас се- годня поминки... Д И А Н А. О, боже... Я вам сочувствую... Э Р И К. Не нужно. Умершая была довольно мерзкой бабен- кой... (Выпив.) Ни капли совести... Д И А Н А. Я так думаю... Э Р И К. Ты правильно думаешь, и не надо больше об этом. Д И Н (сделав вид понимающего человека). Да, Дина, это довольно печальная история, тебе не стоит сейчас грустить... Д И А Н А. А я и не настаиваю... Э Р И К. Я полагаю... Лера рассказала тебе все в мельчай- ших подробностях... Я ведь прав? (Диана кивает головой.) Да... Я представляю, с какой невероятной злостью в глазах она гово- рила тебе обо мне. Александр Сергеич в гробу, наверное, пере- вернулся от тех выражений, которыми пользовалась моя ненагляд- ная в тот исторический момент... Так ведь оно и было, прав- да?.. Д И А Н А. Ну не совсем... Эрик, немного захмелев, делает паузу, во время которой ни он, ни Диана не заметили, как Дин потихоньку стал пробираться к выходу. Э Р И К. Но Лера, наверняка, тебе не рассказала о том, что было до всех этих несчастий... Наверняка никто кроме нее и меня не знает, как мы были счастливы вместе. Мы ведь действи- тельно любили друг друга... Пока не появился он - Владлен, со своим костюмом от Кардена и машиной от папы. Хотя конечно... Я давно предполагал, что может появится, так сказать, Большой Мэн с Большим Долларом, и моя ненаглядная сразу к нему упорх- нет... Я это давно знал - Лера слишком красивая и слишком ум- ная, чтобы оставаться со мной... Эрик делает еще один глоток из бутылки с водкой и продолжает. Ты даже не представляешь, как я устал от всего этого... Ты да- же не представляешь, Дина... Д И А Н А. Ну... Может быть, не так все плохо. Может, те- бе лучше не мучить себя и забыть Леру. У тебя ведь есть прек- расные друзья, у тебя... Э Р И К (не обнаружив в комнате Дина). Да... Боюсь, Диа- на, у меня уже нет друзей... Д И А Н А (оглядевшись). О, боже мой ! Как же это так... Э Р И К (смеется). Тут, дорогая моя, твой Бог уже не по- может... В таких случаях помогает или водка, или такая излюб- ленная великими умами вещь, как петля... Но, к счастью, ум _ это единственная вещь, которой Бог меня лишил. По крайней ме- ре, я надеюсь на это... Встает и начинает ходить по комнате, пиная попавшие под ноги бутылки. Диана встает. Д И А Н А. Ты извини, мне не надо было приходить... Э Р И К. Да ладно, что теперь поделаешь-то?.. Д И А Н А. Может, мне уйти ? Э Р И К. Не надо... Не надо извиняться за то, что дано природой... Д И А Н А. Что ? Э Р И К. Да так... Эрик останавливается и без сил падает на стол. Диана продолжает в нерешительности стоять посреди комнаты. Д И А Н А. Может быть, я могу чем-нибудь помочь... Эрик ? Э Р И К. Вряд ли... (Пауза.) Только не уходи... Д И А Н А (садится на стол). Я не уйду, Эрик... Э Р И К. ...и не надо давать обещания, которые можешь не исполнить. Д И А Н А. Хорошо... Тогда, может быть, ты чтонибудь расскажешь?.. Или я тебе... Э Р И К. Лучше я тебе, а то я усну... Д И А Н А. Я слушаю, Эрик... Эрик ничего не говорит - кажется, что он уснул, но... Но похоже, он просто чего-то ждет. И вдруг... Откуда-то издалека появляется музыка, поначалу довольно спокойная, но с каждой минутой все более таинственная и немного мрачная - она становится аккомпанементом для тихого спокойного голоса Эрика. Э Р И К (продолжая лежать на столе). Это было очень дав- но...так давно, что я не помню, когда это было... Наверное, в детстве... Да-да именно в детстве. Я был таким веселым задор- ным мальчуганом в красных шортиках, в красной рубашке с корот- кими рукавами и в кепке - в моей любимой клетчатой кепке. Как сейчас помню - серая клетка, черная клетка, серая клетка, опять черная, и только на самом краю одна маленькая белая кле- точка... Куда бы я ни пошел, я всегда надевал эту кепку; и большим несчастьем для меня были дождливые или морозные дни, когда мои родители надевали на меня черную, ужасно неудобную шерстяную шапку с большим мохнатым помпоном на макушке. Но тот день был, наверное, самым солнечным днем в моей жизни, а зна- чит - на мне была моя любимая клетчатая кепка. Не знаю, зачем, но мои родители решили свозить меня за город. Мы сели в ка- кой-то огромный автобус и вскоре оказались посредине чудесного леса со всеми его прибомбасами - березками, цветочками, ягод- ками... Меня же больше интересовали птицы... Да-да, птицы, не знаю, почему, но они какимто образом завораживали меня... Мо- жет быть, потому, что были единственными живыми существами ря- дом со мной... Д И А Н А. А родители ?.. Э Р И К. Подожди. Не перебивай меня. Д И А Н А. Хорошо, извини... Э Р И К. Родителей по какой-то причине рядом не было - то ли я куда-то убежал, то ли они где-то задержались, короче го- воря, кто-то из нас сделал что-то не так, и я остался один. Со мной были только птицы... Они летали надо мной, что-то там пе- ли под ухо, щебетали, мне даже казалось, что они со мной гово- рили... Но так как я не понимал, они вскоре замолчали... Но зато я, видимо испугавшись одиночества, начал трещать без пе- редыху - я спрашивал одно, другое, третье, но птицы молчали, они не обращали на меня внимания. Тогда я стал их упрекать, упрекать в их глупости, безрассудстве, жестокости ко мне. Я кричал на них, ругал их, обзывал всеми известными мне слова- ми... Мне хотелось их ударить посильнее, сломать им крылья, выдавить глаза и так далее и тому подобное... Так продолжалось довольно долго, пока они вдруг все не исчезли. Их просто не стало... Дина ? Ты слышишь меня? Д И А Н А. Да-да, я слушаю. Э Р И К. Их просто не стало, Дина... Они просто исчезли - почти также, как и мои родители... Д И А Н А. Что же было потом ?.. Э Р И К. Потом? Потом была поляна... Какая-то странная поляна... С виду там все было прекрасно - свежая трава, чудес- ные цветы, колючая хвоя под ногами, неимоверно чистый воз- дух... Там был даже огромный дуб - такой огромный, что засло- нял собой полнеба... (Пауза.) Но там не пели птицы - они были, но почему-то молчали... Они все сидели на этом огромном дубе и смотрели, смотрели на меня... Своими маленькими черными глазками... Неотрывно и совершенно молча... Представь себе, сотни глаз - и все смотрят на тебя... Не отрываясь... И ужасно тихо, так тихо, что я слы- шал свое собственное дыхание... И собственный шепот... Мне бы- ло страшно, Дина_ Просто страшно... Д И А Н А. Это был сон ?.. Э Р И К. Я уже и не знаю... Наверное... Но только с тех пор я больше всего боюсь одиночества... Д И А Н А. Спи... Э Р И К (засыпая). Пожалуй... Мне пора отдохнуть... Д И А Н А. Спи, я буду рядом. Э Р И К (сквозь сон). Ты ведь тоже уйдешь... Я знаю... Д И А Н А. Спи спокойно, Эрик, я тебя не оставлю... никогда... никогда... Свет постепенно исчезает... Но музыки как бы уже нет - есть только какие-то отдельные звуки и голоса на фоне быстро нарастающего гула... Но и он длится недолго... Все исчезает, только где-то вдалеке слышен шелест летящих птиц, но и этот звук вскоре растворяется в тишине... Тихо и пусто... птицы улетели... улетели навсегда... = С Н О В А У Т Р О = Комната в том же состоянии, что и раньше... Ничего не изменилось, только стало очень тихо... ...и только один Эрик лежит неподвижно на столе... Руки его свисают вниз, в одной руке - бутылка... Ничто недвижимо... Все тихо... Все спокойно... Все в покое... Но вскоре Черный, сидящий до этого неподвижно, встает и подходит к столу. Он останавливается рядом с Эриком и как будто разглядывает его. Это длится недолго - вскоре Черный поднимает с пола цветок и, положив его на грудь Эрика, тихо уходит. И в тот самый момент, когда Черный исчезает, бутылка из руки Эрика с шумом падает и разбивается вдребезги... Начинает играть довольно спокойная, и в то же время ужасно грустная и печальная музыка... Кажется, она никогда не кончится, но нет...вот и конец... Все затихает... Темнеет... Но вскоре свет появляется вновь. И на этот раз в комнате стало намного светлее, чем обычно - свет как будто заново родился... Может, потому, что комната - пуста... В комнате нет никого... От Эрика остался только маленький цветок, лежащий на столе... Один... Маленький... Цветок... Тихо... ...только где-то слышен шепот ребенка... конец. (1997)