Александр Папаценко. Три рассказа
---------------------------------------------------------------
© Copyright Александр Папаценко
Email: papatsa@dnttm.ru
WWW: "В гостях у Папы" http://papatsa.chat.ru/
Date: 22 Nov 1999
---------------------------------------------------------------
Замена (предисловие к подарку)
...В прошлый раз, когда он обнял ее, в ней словно что-то хрустнуло, и
стройное ее тело пронизала какая-то новая, непонятная и нестерпимая боль:
в ней словно что-то оборвалось, внезапно и неотвратимо, как внезапна и
неотвратима старость или смерть.
И теперь, прижимаясь к нему, она, как бы глядя на себя со стороны,
прислушивалась к своему пока еще живому телу и со страхом и
нетерпением ждала, когда же он ее обнимет снова, и когда, наконец, она
снова почувствует ЭТО.
Но он (или это ей только казалось?) почему-то больше не обнимал ее
как прежде: хотя объятия его и были так же нежны, как и всегда, так же
страстны, но в них теперь чувствовалась какая-то недосказанность, какая-
то осторожность - этого она, как существо, обладающее незаурядной
интуицией и чувственностью, не могла не заметить...
...Готовясь к худшему, она решила сама найти себе замену. В былые
времена настоящий знаток, лишь мельком взглянув на нее, соглашался: да,
она совершенна. Ее формы радовали глаз и волновали, ее голос приводил в
исступление не один десяток поклонников...
...Но кто заменит ее? Неужели эти безвкусные и безголосые пустышки,
вызывающие у настоящего ценителя прекрасного только чувство
брезгливости и стыда?
Нет! ОНА - та, что придет ей на смену - не будет сродни лакированным
красоткам, крикливо демонстрирующим свои достоинства и похожим на
продавщиц дешевого универмага.
ОНА должна быть скромна и неброска, как скромен и небросок
драгоценный камень.
Е╗ тело... Е╗ тело должно быть смуглым и матовым, с каштановым
оттенком и как бы светящимся изнутри.
Е╗ голос должен быть не криклив, а глубок и выразителен, как глубока
и выразительна подлинная страсть.
А самое главное, ОНА должна понимать все нюансы его богатой
натуры и отзываться на них и душой и телом, предугадывать все его
желания и отдаваться им с той пылкостью и нежностью, на которые
способна только такая утонченная натура, какою когда-то была она сама...
И, конечно же, у НЕ╗ должно быть красивое и звучное имя. Это имя
должно ему напоминать о былых радостях, но деликатно, как бы
исподволь... Таис?.. Эрис?.. Нет, не то... Гесиона?.. Может быть,
просто Гетера?.. Нет!.. ГИТАРА!!! Конечно же, ГИ-ТА-РА!!!
17 ноября 1997 г.
Прошлой осенью сосед Васька, щуплый на вид беззубый мужичок лет
шестидесяти, за пару бутылок водки накромсал мне гигантскую кучу дров
высотой метра два. Решив, что, мол, пусть себе пока сохнут, я сразу же
забыл про них, и вспомнил только через год, то есть к нынешней осени,
когда старые запасы подошли к концу, а куча новых дров уже изрядно
промокла под начавшимися неделю назад осенними дождями.
Делать нечего: надо убирать дрова под навес, а что останется - сложить
в поленницу и как-то укрыть. Нагрузил тачку, с трудом сдвинул ее с места
и покатил к навесу. Тяжелая тачка заскользила вбок по мокрой траве и
потащила меня за собой вниз по косогору. В какой-то момент она, наконец,
со мною справилась, и мы полетели в заросли крапивы.
Жухлая осенняя крапива оказалась на удивление жгучей, и, выбираясь
из зарослей и, отряхиваясь, я на все корки ругал проклятую тачку, погоду,
дрова и соседа Ваську. Отведя душу, присел на корявую суковатую чурку,
закурил "беломорину", скосил глаза к носу, на котором уже надувался
вначале белый, а теперь уже розовеющий волдырь, и вдруг вспомнил...
...Как водится, перед самыми ноябрьскими праздниками пятерых
сотрудников нашей лаборатории во главе с Ленькой послали в
командировку в небольшой курортный поселок на южном берегу Крыма.
Сойдя в Симферополе с поезда, мы знакомой дорогой побежали к
автобусу, который довозил нас почти до места. Начинался мертвый сезон,
и народу за билетами было мало, однако билеты оказались "с нагрузкой" -
в межсезонье не хватало работы экскурсоводам, и за дополнительные
двадцать копеек пассажирам волей-неволей приходилось участвовать в
экскурсии по Крыму - такой вот "ненавязчивый" сервис, позволявший
экскурсионным бюро как-то сводить концы с концами.
Экскурсоводом оказалась милая девушка Люда с кругленьким личиком,
пухлыми губами и огромными восточными глазами. Поначалу она немного
смущалась от непривычной роли, очаровательно морщила носик,
заливалась румянцем, но постепенно разошлась и вскоре уже вовсю
щебетала, рассказывая нам о всякой всячине, в том числе и о том, что
в разнообразной растительности Крыма попадаются ядовитые растения,
способные вызвать сильные ожоги. Такие, например, как ясенец, он же
бадьян, он же неопалимая купина. Мы вполуха слушали, пили пиво,
глазели по сторонам, заигрывали с очаровательным экскурсоводом и к
концу поездки совершенно в нее влюбились.
Особенно преуспел в этом Ленька. Будучи сам человеком восточным, он
питал почти генетическую слабость к женщинам восточного типа, а тут
просто потерял голову. В конце пути, когда кроме нас в автобусе никого не
осталось, они с Людой уединились на заднем сиденье и тихо ворковали...
Через пару дней после приезда, закончив подготовительные работы, мы
решили, в преддверии 7 ноября, слегка расслабиться - сразу же после
праздников предстояли утомительные круглосуточные наблюдения.
Двухкомнатная квартира в старом каменном доме, отведенном под
общежития, оказалась в нашем полном распоряжении - остальные
командировочные разъехались на праздники по домам. Засучив, как
говорится, рукава, мы впятером занялись подготовкой к нехитрому
командировочному застолью: развели спирт, нажарили картошки с луком,
сбегали в поселок за копченой рыбой и мочеными яблоками. Часа в четыре,
когда почти все уже было готово, в дверь вдруг постучали.
Решив, что это кто-то из местных коллег пожаловал к нам в гости,
Ленька, одетый "по-домашнему", то есть только в драные тренировочные
штаны, пошел открывать, но тут же ретировался: на пороге стояла наша
новая знакомая, экскурсовод Люда.
Беднягу, оказывается, "запрягли" в предпраздничный день на
экскурсию, и уже не было смысла возвращаться домой - обратный автобус
отправлялся в Симферополь в начале девятого вечера...
Нежное создание на холостяцком празднике - как явление Христа
народу, а потому не может быть опошлено никакими описаниями. Замечу
лишь, что под утро, честно бросив "на пальцах", кто из нас спит на полу,
мы вчетвером расположились в трехместной комнате, предоставив Люде с
Ленькой двухместную...
Месяца через полтора, под Новый Год, в нашей московской
лаборатории характерными длинными гудками "междугородней" зазвонил
телефон - это звонила Люда из Симферополя. Подозвав Леньку к телефону,
мы деликатно разбрелись по закуткам лаборатории, не забыв навострить
при этом уши, однако ничего интересного для себя в разговоре не
услышали. Ленька же после звонка дня два ходил какой-то тихий,
задумчивый, а потом и вовсе исчез куда-то.
Появился он через неделю радостно-возбужденный и с порога заявил:
"Ребята, женюсь!" Все загоготали - неожиданный звонок, резкая перемена
настроения у Леньки, его внезапное исчезновение уже навели нас на кое-
какие мысли...
И вот опять командировка в Крым, и опять в преддверии праздника,
только теперь уже 23 февраля. Люда, как законная Ленькина невеста -
полноправная обитательница одной из комнат скромного общежития. На
начало марта, сразу же по возвращении из командировки, назначена
свадьба, и поэтому настроение у всех особенно приподнятое. Люда
помогает готовить праздничный ужин, суетится, хохочет, командует нами
налево и направо, а мы с удовольствием подчиняемся, добродушно при
этом ворча.
Наутро после праздника, прошедшего незабываемо, мы, слегка помятые,
решили прогуляться все вместе до соседнего курортного поселка,
расположенного километрах в трех от нашего. Горы, море, ласковое
солнышко, легкий ветерок и предстоящий стаканчик "Искристого" - что
может быть прекрасней наутро после бурного праздника!
Сухая дорога, плавно изгибаясь, повторяет очертания берега, затем
заворачивает в небольшую расселину, где начинает извиваться петлями
серпантина вверх по склону большой горы, напоминающей кошку, а затем
вновь сбегает к берегу и вновь повторяет его очертания...
На одном из поворотов серпантина мы все вдруг разом остановились:
нашим взорам открылась совершенно фантастическая картина. На пологом
косогоре, покрытом хрустальной травой, стояли хрустальные же деревья, и,
чуть покачивая искрящимися на солнце прозрачными ветками, тихо и
тонко звенели. Так звенели в детстве маленькие стеклянные колокольчики
на новогодней елке, когда утром, едва проснувшись, мы с нетерпением
лезли под ее колючие нижние ветки в поисках долгожданных подарков...
Поднявшись на косогор, мы обнаружили вполне прозаическую причину
этого чудного явления: по косогору вниз, к расположенному на самом
берегу лесничеству, проходила водопроводная труба. От мороза ее
разорвало по шву, и из образовавшейся трещины высокой тонкой струей
фонтанировала вода. Она рассыпалась мелкими брызгами по поляне и тут
же замерзала, покрывая тонкой ледяной коркой поляну и растущие на ней
деревья. Когда солнце появилось из-за горы и осветило поляну, льдинки на
деревьях стали таять, падали на мерзлую землю и со звоном рассыпались.
Налюбовавшись вдоволь диковинной картиной, мы пошли дальше.
Люда шла впереди и прикладывала к носу пучок каких-то невзрачных
растений.
- Люда, что это за растение, ты знаешь? - спросил Леня.
- Нет, не знаю. А что?
- Но ты же сама читала нам лекцию о том, как опасно в Крыму рвать и
нюхать что попало!
- Ну что ты, Ленечка, смотри, какие они милые! Разве они могут быть
ядовитыми?
- Как знаешь. Ты крымчанка, тебе лучше знать...
На следующий день Люда с Леней уехали в Симферополь - им надо
было упаковывать вещи для предстоящего переезда, готовиться к свадьбе.
Мы же, целую неделю промучавшись вчетвером в трехсменной
круглосуточной вахте, только в первых числах марта вернулись в Москву,
где и попали, как говорится, прямо с корабля на бал - на свадьбу.
Невеста была потрясающе хороша: длинное белое атласное платье,
высокие атласные перчатки и широкополая атласная шляпа с плотной
белой вуалью. При возгласах "горько" Ленька ловко нырял под вуаль и
через некоторое время так же ловко из-под нее выныривал, не открывая
при этом лица невесты. На реплики гостей о том, что пора бы невесте
поднять вуаль и предстать перед гостями во всей своей красе, Люда никак
не реагировала, а Ленька, нахально улыбаясь, отвечал, что им так больше
нравится.
Наконец, когда почти все гости разошлись, Люда устало откинулась на
спинку стула и подняла вуаль - на ее хорошеньком, но отнюдь не
маленьком породистом носу красовался огромный буро-коричневый
волдырь! Бадьян, он же ясенец, он же неопалимая купина - это вам не
какая-нибудь крапива...
...Докурив "беломорину", я поднялся с чурки, пощупал слегка
припухший нос и взялся за тачку - как ни крути, а все же надо было к
вечеру убрать дрова под навес.
30 ноября 1998 г.
В начале лета, громко хлопнув дверью на очередной работе, я решил
зарабатывать деньги новым для себя способом - натурой. Но не в смысле
торговли телом, а в смысле экономии средств, расходуемых на ремонт
квартиры. Времени - вагон, почему бы не попробовать!
Схема проста до безобразия: я выполняю ремонт своими силами,
тратясь только на материалы, затем как бы плачу себе за работу деньги, на
которые как бы нанимаю себя самого для выполнения этих работ у себя же
дома. А поскольку я очень требователен к качеству, то, конечно, не
скуплюсь на средства для того, чтобы нанять самого лучшего мастера. Ну а
кто может лучше всех сделать то, что тебе требуется? Конечно же, ты сам!
К тому же не надо дополнительно тратиться на то, чтобы кормить лишний
рот, организовывать, из-за постороннего человека в доме, дежурство
домочадцев на время ремонта. Кроме того, не страдает самолюбие: кому
приятно сидеть на шее у жены? Одним словом, куда ни кинь - сплошная
выгода.
"Заработав" за лето таким способом кучу денег и бухнув их в ремонт
квартиры, я преспокойно отправился отдохнуть на недельку в деревню, где
вознамерился от скуки еще слегка подзаработать уже проверенным
способом - работы в деревне всегда невпроворот.
Приезд в деревню совпал с открытием осенней охоты, и мы с друзьями
славненько отметили это событие не столько охотой, сколько
сопутствующими приятными мероприятиями, о которых любой, даже
самый завалящий охотник вспоминает с нежной улыбкой.
Наутро с легкой головной болью я съездил в райцентровский городок,
закупил на последние деньги доски для отделки дома и поехал обратно в
деревню, прикладываясь по дороге к бутылке "Балтики" - утреннему
фирменному напитку всех любителей охоты.
Вторая бутылка "Балтики", которая пришлась на разгрузку
стройматериалов, окончательно поправила мое здоровье, и, схватив ведра,
я бодро зашагал вниз по косогору к родниковому ручью, из которого мы
всегда берем воду для питья - вода в ручье удивительно хороша!
Спускаясь вниз по косогору, я увидел, что соседская корова Машка как-
то странно топчется на одном месте и мотает головой: бедолага, увлекшись
сочной травой, обмоталась привязью вокруг столба. Желая помочь глупой
скотине, я обвел несчастную несколько раз вокруг столба и отпустил
веревку...
...Очнулся я с полными ведрами у калитки своего дома. В голове
звенело. Напротив меня стояла жена и беззвучно открывала рот, вероятно,
что-то говорила. Я напрягся, и сквозь звон услышал ее взволнованный
голос.
- Что с тобой?
- Ничего. Вот воды принес.
- А где доски?
- Какие доски?
- Ну, те, что мы сегодня купили!
- Что ты мне морочишь голову! Ни про какие доски я не знаю.
- Сань, ты в порядке? Ты помнишь, где ты находишься? Кто я такая?
Как меня зовут?
- Отстань, не говори глупости. Ты - моя жена, и мы в деревне.
И тут я окончательно очнулся и все вспомнил. Действительно, утром
мы ездили в райцентр за досками, потом их разгрузили, и я дал бутылку
водки шоферу, потом пошел за водой, а дура-корова подсекла меня
веревкой, и я упал навзничь, ударившись о косогор затылком.
На этом инцидент был исчерпан, если не считать легкой тошноты,
головокружений и звона, сопутствующих сотрясению мозга.
Спустя неделю, намотавшись в Москве по разным бестолковым делам,
я к вечеру вернулся в деревню, поужинал с непременным деревенским
лафитничком водки и лег спать.
Но, несмотря на усталость, не спалось: в голову лезли всякие тяжелые
мысли - об очередном нашем экономическом кризисе и инфляции, о
невозможности найти другую такую же хорошо оплачиваемую работу, о
дальнейшем безденежном существовании. К тому же, кружилась голова, и
при переворачивании с бока на бок я куда-то летел, падал, пытаясь
уцепиться руками за край кровати...
Проснулся я среди ночи от ощущения кромешной темноты. Похлопал
глазами - темно. Повернулся лицом к занавешенному легкой шторой окну -
темно. Встал, нащупал ногами шлепанцы, побродил по закутку за печкой,
протер глаза, глянул туда, где должно быть окно - темно. Снова лег,
похлопал глазами -- то же самое.
И тогда я понял, что ослеп, а виной тому недавнее сотрясение мозга.
Минут двадцать я лежал в кромешной тьме, вживаясь в свое новое
состояние незрячего человека. И чем дольше лежал, тем страшнее
становилось. Такое бывает, когда в детстве впервые осеняет идея о
собственной смерти. С годами к ней привыкаешь и прячешься за всякого
рода эфемерные утешения. А тут -- животный страх в чистом виде.
Первая мысль была - больше не придется водить машину. Затем - как
быть с компьютером, который стал моим лучшим другом и собеседником?
Допустим, по дому что-то еще можно делать на ощупь. А как же
остальное? Охота, рыбалка? Кино? Телевизор? Книги?
Ну, допустим, книги можно читать, и писать тоже можно - по методу
Брайля. Правда, уйдет много времени на обучение, привыкание. Радио.
Музыка. Можно играть на гитаре, на аккордеоне. А дальше что? Как
разговаривать с людьми и не видеть их лица? Как с ними знакомиться?
Ощупыванием, как в "Слепом музыканте"? А с женщинами? А любоваться
женщинами - тоже на ощупь?
Получается, что вместо нормального, живого человека есть только
некая субстанция, как бы придаток мозгов. Этакие мозги с руками и с
ногами. Да еще с пищеварительным трактом. "Мыслю - значит,
существую". Мыслю - да. Существую - да. Но этого мало, это именно
существование, а не жизнь.
Дальше. Как сказать жене? Как она повезет меня домой на машине,
ведь она пока полный чайник, а я даже не увижу, что она там вытворяет за
рулем?
Часа два я лежал, ковыряясь в себе, взвешивая все "за" и "против"
новой для меня незрячей жизни и не зная, как сказать жене, что ослеп.
Наконец решился.
- Олюня! - говорю.
Она сразу же встрепенулась.
- Санюш, что с тобой, тебе плохо?
- Я, - говорю, - что-то ничего не вижу.
Вскочила с кровати, подбежала ко мне.
- Посмотри на окно. Видишь что-нибудь?
- Не-а.
- А сюда посмотри...
И тут она зажгла настольную лампу, и...
... в глаза брызнул ярчайший свет!
Каким же надо быть идиотом, чтобы не догадаться щелкнуть
выключателем стоящей на столе у изголовья настольной лампы! Видать,
здорово меня мозгами треснуло! А ведь всего-то было просто новолуние и
очень пасмурно...
Какая безработица? Какая нужда? Ведь все же есть у человека - руки,
ноги, голова и... глаза!!!
Друзья мои, жизнь прекрасна!...
24 сентября 1998 г.
Last-modified: Mon, 03 Jan 2000 12:23:54 GMT