- Так, по-вашему, в христианстве нет истины? - горько спросил Глеб. - В нем есть красота и любовь. Разве вам этого мало? Истинная вера и философская истина - это все же разные вещи. Знаете, я скажу вам - когда однажды я понял, что мне нужно разобраться в том мире, в котором я живу, прежде чем пойти в библиотеку, я пошел в церковь. Я просил Его помочь мне. - И Он помог вам. А вы возлюбили истину, более чем Его. Вы - который поняли, что красота, любовь и свобода - больше, чем истина. Вы возлюбили истину, а Он любил нас с вами - любил всех людей. И что же бы вы хотели от Него? Чтобы Он стал разъяснять фарисеям теорию эволюции? Рассказывать о мотивированных потребностях, о молекулах и хромосомах? Он говорил с нами образами - образами понятными каждому человеку уже два тысячелетия. "В начале было слово." Разве одна эта фраза не красивее всей вашей истины? "Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном?" В Нем Красота и Любовь, Иван Сергеевич, и в нем же Истина, доступная всем. И ваша "научная истина" никогда не заменит ее людям. Как же не видите вы этого? Он навсегда стал для всех нас - Красота и Любовь и Истина. Вы говорите, что я верю, потому что мне нужно счастье. Но разве это "отчаянная" вера? Разве всем людям на этой Земле счастье не важнее, чем истина? Как детям. Да, да - как детям! И они дождутся его, обязательно дождутся! Потому что Он - это и есть счастье. Счастье, которое ждет всех. Гвоздев вздохнул, поднялся на ноги, минуту постоял молча, прислонившись к стене. - Я верю в Христа, Глеб, - повторил он, наконец. - Не знаю, удовлетворит ли вас, если я скажу так: вы верите в то, что однажды на Земле родился Бог, а я верю в то, что однажды на Земле родился человек, который стал Богом. И еще я верю, что скоро мы с вами сами сможем спросить у Него, кто же из нас был прав. Потому что я верю, что к нам с вами придет именно Он. Но к Иудеям одновременно придет их Мессия. И к мусульманам - их Господин времени. Ведь вы же не захотите отнять у них их любовь, их красоту, их счастье? - Нет, Иван Сергеевич, не захочу, - Глеб улыбнулся вдруг и взгляд его просветлел. - И еще я верю Глеб, что когда-нибудь мы сами сможем стать такими, как Он. Только до этого предстоит нам долго расти, много учиться. Но когда вскоре мы выздоровеем, наши Отец и Мать прежде всего остального бережно возьмут нас за руки с обеих сторон, поведут нас в цирк, в зоопарк, будут катать на каруселях. И мы будем радоваться и смеяться, оттого что больше не надо нам пить горькую микстуру, оттого что есть на свете такие удивительные звери - слоны и бегемоты, оттого что так захватывает дух на этой карусели. И мы будем счастливы, как только могут быть счастливы дети. - "И смерти не будет уже, - как бы продолжил, улыбаясь, Глеб. - Ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло." ЭПИЛОГ В городишке под названием Зольск в ту весну и лето 1938-го года, со второй половины мая и весь июнь, свирепствовала невиданная даже при Баеве эпидемия арестов. Из тридцати пяти тысяч жителей его за полтора месяца было арестовано не меньше тысячи. Уже к началу июня в городе не осталось ни одного стоверстника. В середине июня село целиком руководство железнодорожной станции Зольска. Но главный большой сюжет во главе с районным прокурором Харитону тем не менее не удался. Паша достойно выдержал следствие и в одиночестве получил "червонец" за контрреволюционную деятельность. Умер он в одном из лагерей под Воркутой в декабре 1941-го года. Надя и Игорь Кузькины переехали в Ростов. Надя вернулась на профсоюзную работу, через год вышла замуж. После снятия с должности Николая Ежова, Игорь написал и отправил в Москву - Сталину - письмо, в котором просил его лично разобраться и освободить его отца, арестованного врагами народа, проникшими в НКВД. У Нади были неприятности по работе, но обошлось без серьезных последствий. Глеб Резниченко был этапирован в Ростов, полгода провел в тамошнем СИЗО и неожиданно выпущен на свободу в январе 1939-го. Во время войны он работал фельдшером в военном госпитале, женился на медсестре, после войны вернулся с ней в Вислогузы. В пятьдесят восьмом он приехал в Зольск и добился Пашиной реабилитации. По обвинению в убийстве Веры Андреевны Горностаевой - с целью грабежа и завладения жилплощадью - были арестованы и во время конвоирования застрелены при попытке к бегству супруги Борисовы. Леночка выросла в детском доме, поступила в Гнесинское училище, затем в институт по классу фортепьяно. В реабилитации родителей ей было отказано, поскольку дело их в архиве Зольского РОВД обнаружено не было. Аркадий Исаевич Эйслер вместе с Шуриком еще в мае успели уехать из Зольска. Уехали далеко - добрались до Алтайского края, поселились в безвестной глухой деревушке, где Аркадий Исаевич вскоре умер. Шурик работал трактористом, шофером; после войны, повзрослев, переехал жить в Барнаул. Евгений Иванович Вольф получил восемь лет, в лагерях на Урале работал в КВЧ - культурно-воспитательных частях, выжил, умер вскоре после освобождения от инфаркта. Иван Сергеевич Гвоздев был расстрелян 31 мая 1938-го года по приговору тройки НКВД. С литерой СВЭ - социально вредные элементы - получили по пять лет братья Ситниковы. Федор был зарезан в пересыльной тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Георгий освободился в 1943-м году, воевал, дошел до Вены, был убит в уличном бою и похоронен на одном из Венских кладбищ. Теплой июньской ночью был окружен на окраине Зольска и арестован целиком цыганский табор. Харитон Спасский и его заместитель Григол Тигранян были арестованы весной 1939-го года, в разгар антиежовской чистки. Харитон исчез на Лубянке, Григол получил десять лет, отсидел шесть, освободился досрочно и прослужил еще некоторое время в системе ИТЛ Норильлага. Алексей Леонидов покинул Зольск осенью 1938-го. Из Москвы он вскоре перебрался в Лондон. Пятнадцать лет проработал сотрудником Советских посольств в трех европейских странах. Оказавшись затем в Америке, попросил политического убежища и получил его. Отец Иннокентий (Смирнов) сохранил свой приход до сентября 1943-го года - до начала неожиданного примирения Церкви и государства. В начале 1944-го в епархии его открылось еще два прихода, а сам он получил от Сергия приглашение на работу в Москву - преподавать на Богословско-пастырских курсах. Лжеепископ Евдоким успехов в реформаторстве не достиг. В декабре 1943-го он принес покаяние и был воссоединен с Церковью в сане иерея. Избранный архиереским собором новый Патриарх всея Руси Сергий (Страгородский) скончался 15 мая 1944-го года. Михаил Михайлович Свист руководил Зольском до начала войны, в целом сохранив по себе пристойную память. Войну провел он на фронтах, командовал дивизией. Партийную же карьеру закончил уже в пятидесятых - членом ЦК, первым секретарем одного из нечерноземных обкомов. Николай Бубенко вскоре перебрался в Москву, получил трехкомнатную квартиру на улице Горького, много печатался, заработал Сталинскую премию, был короткое время главным редактором одного из литературных журналов. Однако с редакторства снят за ошибки в работе, шумно раскритикован в прессе, за что впоследствии снискал ореол гонимого в годы культа личности. Одна из улиц Зольска названа его именем. Улицы в городе Зольске теперь асфальтированные, деревянных домов в центре почти не осталось, но на окраинах по-прежнему избы. Город несколько разросся - в основном за счет блочных и уже тоже ветхих домов. Библиотеки в городе две - имени Жуковского и безымянная - детская. Из промышленных заведений в нем - один консервный завод и разные мелкие мастерские.