тот же проклЯтый вопрос: как жить дальше? Ќе служить, а
- жить?
     €  не  раз  его  будили  такие  сны.  Ќе  зажигаЯ лампы,  он  одевалсЯ.
ЏробиралсЯ  к  грот-мачте,  переступаЯ  через  спавших  на  верхней  палубе.
ЏоднималсЯ на мостик, откуда виделись огни упрЯтанных  в бухте кораблей. „ва
светильника  вырывали ют  из  тьмы,  выставлЯЯ  напоказ, на  просмотр плавно
закругленный конус  кормы, флагшток, стволы  орудий  4-й  башни,  вахтенного
офицера, мухой ползавшего по восковой желтизне надраенной палубы.
     ќтот металлический остров длиною в 186 метров и водоизмещением 30 тысЯч
тонн был заложен в июне 1909 года, спущен  на воду в июне  1911 года, сменил
название, вернулсЯ к тому, каким его нарекли, жил, дышал, стрелЯл, нападал и
убегал,  сжигал в  себе  солЯр, мазут, порох, прокачивал  через  себЯ  воду,
воздух, механизмами  и отлаженной службой пожираЯ  людей, выпрЯмлЯЯ и калеча
их судьбы.
     Ќо  не этот корабль ломал  его  судьбу. Ђ то, что лежало в сейфе и было
пострашнее  книг  на  французском  Языке:  канцелЯрскаЯ  папка с  перепискою
банно-прачечного  треста   города  ‘имферополЯ,  случайно  попавшаЯ  в  руки
‚севолода Ѓолдырева.
     "‘лучайно ли?" -- думал он, стоЯ на мостике грот-мачты.
     ‚озвращалсЯ  в  каюту,  открывал  в темноте  сейф. нащупывал папку. “же
дважды  он пыталсЯ бросить  ее за борт, утопить, чтоб  на дне ‘еверной бухты
лежала мина, подведеннаЯ под  все существование его. —тоб забылось то, что в
папке.
     ‘ейф,  куда  Ѓолдырев  заточил  папку,  закрывалсЯ. Ѓолдырев ложилсЯ на
койку и засыпал.

        11

     ЏереодеваЯсь к увольнению  на берег, Ћлег всЯкий  раз говорил каюте: --
€ду бросатьсЯ под танк!
     Ќочи  он проводил  на ‚оронцовой горе, в  сухой баньке,  куда студентка
‘онЯ нанесла подушек из родительского дома. Џри ветре крышу  баньки царапали
ветки  Яблонь. „верь  так  скрипела,  что могла  разбудить  родителей.  Ћлег
пролезал  в окошко и продергивал через него ‘оню. Ћна засыпала, а он до утра
слушал шелест ветвей, отзванивание склЯнок в ћжной  бухте  и еле еле слышное
шевеление существа, называемого эскадрон. Ћна была внизу, в ћжной бухте, она
была за горой,  и  ‘еверной  бухте, она была всюду, и в  ‘оне  тоже, в  этой
курносой и  картавЯщей женщине, полюбившей Ћлега внезапно и на  веки вечные.
‚се забылось --  и  шинель,  и стыд за стрельбу номер тринадцать,  и глупое,
невыполнимое обещание сделать батарею лучшей. ‚се свершитсЯ  само собою, как
эта любовь, как эта банька! †изнь прекрасна и удивительна! ‚ июле ко „ню ‚Њ”
придет приказ  о старшем  лейтенанте, он  умный, смелый, находчивый, поэтому
что-то произойдет еще -- и осенью направЯт его на новый эсминец, помощником,
и кто мог подумать, что так великолепно пойдет служба у курсанта Њанцева!
     Ќи вдоха, ни выдоха рЯдом. ‘онЯ спала  беззвучно и в момент, когда луна
скрылась  и оконце  стало темным, Ћлег  вдруг  оглох и в  него вошло чувство
времени --  застывшей  секундой абсолютной  тишины, мимо  которой промчались
куда-то  вперед город, линкор, друзьЯ его, оставшиесЯ живыми после того, как
он умер в кромешной тишине и темноте. ќто было странно, дико, как если бы на
корабле  дали ход  и нос  его  стал рассекать волны, а  корма  продолжала бы
держатьсЯ  за  бочку. Ћлег вскрикнул, стал в испуге  целовать  ‘оню, а  ‘онЯ
хрипло сказала, что устала.
     Љак-то  они  ужинали  в  "Џриморском", Ћлег сидел  затылком ко входу  и
вынужден был оглЯнутьсЯ, потому что очень изменилось лицо ‘они.
     ‘тарший  лейтенант, с  тральщиков  несомненно,  физиономиЯ обветреннаЯ,
походка медвежьЯ... €здали улыбнулсЯ ‘оне, невнЯтно и бегло, по Ћлегу мазнул
неразличимым взглЯдом, подсел к кому-то, чтоб спрЯтатьсЯ за спинами.
     ‚се было написано на честном и страдающем челе ‘они. Ћна сказала плача,
что всегда любила только его; Ћлега, а что было прошлой осенью, так это было
прошлой осенью.
     -- €  Я  тебЯ  люблю, -- ласково  успокоил  ее  Ћлег  и добавил, модное
словечко: -- ‚ таком разрезе.
     Ћн был слишком молод, чтоб ценить такие признаниЯ, и ‘оню забыл до того
еще, как  простилсЯ с нею  утром.  “же  цвели Яблони, несколько  шагов --  и
баньки  не  видать,  Ћлег  перемахнул  через  забор,  отсалютовал  танку  на
постаменте --  первому  танку,  ворвавшемусЯ  в ‘евастополь,  -- и  невесело
подумал: "’ого бы, с тральщиков, посадить в танк... €ли вместо танка..."
     ‚ тех же невеселых думах ожидал он барказ на “гольной  пристани. ‹инкор
был рЯдом, в нескольких  кабельтовых, покоилсЯ в воде  непотоплЯемым утюгом.
Ћднотипный  ему  утюг  в  Љронштадте  прозвали "вокзалом"  -- за  транслЯцию
неимоверной  мощности.  Џро  этот же  говорили  просто:  "служу  под  кривой
трубой", имеЯ в виду скошенную первую трубу, след модернизации.
     ’ак что же такое придумать, чтоб батареЯ вырвалась в передовые?
     Њанцев  еще  не  вошел  в  каюту,  а старшина  батареи  мичман Џилипчук
доложил: уволенные  вчера  на  берег матросы задержаны комендатурой,  комдив
приказал разобратьсЯ и наказать.
     -- ’ри нарЯда им объЯвишь вечером... Ћт моего имени.
     Њожно бы размотать всю катушку, тридцать суток без берега дать.  Ќо нет
нужды.  € не будет  эффекта. Ќа эскадре введено правило: увольнение --  мера
поощрениЯ.  Ќе уверен в матросе  --  имеешь право не  увольнЯть его. € этим,
побывавшим в комендатуре, что выговор, что замечание, что пЯть суток ареста,
что месЯц  без  берега  -- все  едино, до  конца года  их  фамилии в  журнал
увольнений не попадут.
     ‚от и  выходи в  передовые с такими матросами. ‚от и мечтай о помощнике
командира на новом эсминце. ’ак что ж тут придумать?
     ’ри тысЯчи топоров  стучали на  „ону, три  тысЯчи  плотников, согнанных
указом  императрицы,  заново   строили   верфи  и   восстанавливали  старые,
петровские. ‚ ’аврове, •оперске и Ќовопавловске рождалась эскадра, и великаЯ
нужда  заставила  Ђдмиралтейств-коллегию  уменьшать  осадку  кораблей,  дабы
смогли они по мелководью „она прорватьсЯ к морю.
     ‚ лето  1770  года  корабли потЯнулись к югу.  †ара вытапливала  смолу,
чадило  прогорклой  солониной,  пахло  пенькой.  ‘лабому  течению   помогали
веслами, иногда налетал  ветер,  тогда хлопали неумело  поставленные паруса.
‘пешили: ЃалтийскаЯ эскадра уже вошла в ‘редиземное море, война за Љрым была
в разгаре.  ’оропились: линьками  обдирали  спины  ленивых и недовольных.  “
крепости свЯтого  „митриЯ  ђостовского кончилсЯ волок  по  обмелевшему „ону,
начиналось плавание по большой воде. Њорские служители -- так называли тогда
матросов -- перекрестились, поставили орудиЯ  на боты и прамы. € --  дальше,
вперед, к Ђзову! ’уда, где погибли много лет назад петровские корабли.
     ѓолландско-немецкие  ругательства уже теснились русской  бранью, ђоссиЯ
прорывалась  к  —ерному морю, к Џроливам,  нарушаЯ европейские равновесиЯ  и
согласиЯ,  делаЯ  освоенные земли исконно русскими, и длЯ утверждениЯ власти
нужны  были только русские  люди,  русские  слова, русские  мысли, и  лучшие
морЯки POCC€€ захудалыми  родами  происходили из  краев,  где нет  ни сосен,
прЯмизной похожих на фоки, ни вод, уходЯщих за горизонт.
     ‘вершилось!  ЏоднЯтием   флага  на  "•отине"   была  создана   эскадра,
впоследствии ставшаЯ черноморской, и произошло это в мае 1771 года, и поднЯл
флаг тот, кто  вывел  „онскую  флотилию на морской  простор, -- вице-адмирал
‘енЯвин  Ђлексей Ќаумович, первый командующий эскадрой. Ђ где эскадра -- там
и  флот, и первым  командующим его стал  вице-адмирал Љлокачев, самым первым
командующим. Џоследнего не будет!
     ‘ын   коллежского   регистратора   ”едор   “шаков,   угрюмый   человек,
отказавшийсЯ   от  придворной  карьеры,  морЯк  скрытный  и  наблюдательный,
всматривалсЯ  в  морских служителей,  виденных им  в детстве  на  пашнЯх без
матросской робы, и с радостью  находил, что  морскому делу научить их можно.
Ѓыло что-то  в  укладе  характера,  в  строе  жизни  тамбовских,  олонецких,
тверских  и воронежских мужиков, что приспосабливало  их к  морю. "‘  такими
людьми  можно не только за свои  берега быть спокойным,  но и неприЯтельским
берегам беспокойство  учинить..."  Ћни  лихо лазали по вантам, шили  паруса,
управлЯли  ими, крепили снасти. ‘амым трудным  оказалось: как отучить их  от
"мира", от  привычки сообща делать все? ‚нушениЯми, розгами, кулаками в харю
(дворЯнский сын  ”едор “шаков дубиною согревал холодных к  учению), мытьем и
катаньем, но  приручили матроса быть на местах,  отведенных  ему корабельным
расписанием. “ орудий,  у  мачт, в погребах  навесили  "билеты"  с фамилиЯми
морских служителей и проверЯли, здесь ли служители. ‘отни шкур было спущено,
пока не привили начала  индивидуальности. ‡ато в  Љрымскую войну при обороне
‘евастополЯ,  как и во всех последующих войнах, матрос, пересаженный в окоп,
менее солдата подвержен был панике и позывам к бегству.
     ЌеобыкновеннаЯ  по  живучести  эскадра.   …е   уничтожали  и  запрещали
договорами, с  ее  кораблей  высаживались десанты по всему  ‘редиземноморью,
корабли  ее  бесславно  ржавели   в   Ѓизерте   и   героически  шли  на  дно
Ќовороссийской   бухты.   Ѓерег  напирал  на   нее,   окатываЯ  революциЯми,
махновщиной,  разрухой,  горЯчкою строительств,  эскадра  жила  --  и  ничто
береговое не было ей чуждо...
     ’акой  представилась  „олгушину  эскадра,  когда  где-то  за  ‚оронежем
показалсЯ „он, излучина его, и сераЯ лента реки поплыла под крылом самолета.
Ћн прильнул к окну, смотрел: да, вот здесь и было положено начало тому, чему
он  отныне  служить будет, отсюда мужики  пошли  на  заброшенные  петровские
верфи, здесь сто  восемьдесЯт  два  года назад плыли по „ону  корабли и жара
стоЯла такаЯ, что смола вытапливалась из пазов.
     Ђ  как отказывалсЯ,  как  возражал,  не желаЯ служить!.. Џосле академии
вызвали в ѓлавное Џолитуправление, предложили: начальник политотдела эскадры
—ерноморского флота. Ќет, нет и нет, отказывалсЯ он. Ћн катерник, он окончил
войну  командиром  дивизиона,  после ранениЯ перевелсЯ  в штаб,  --  это вам
понЯтно? „а, он  был заместителем начальника политотдела  бригады, по это же
--   катера!   Ћн  же   катерник!   €   сейчас,  получив   диплом,   окончив
военно-политическую  академию,  он  все  равно остаетсЯ катерником, он  и на
катера  назначен  уже, начальником политотдела  бригады  ’ЉЂ, всЯ служба его
прошла  на  торпедных  катерах  -- так  зачем ему  политотдел  эскадры,  где
крейсера и линкоры?
     …му возражали -- веско,  убедительно. Ќу и  что  -- крейсера и линкоры?
‡ато у него  свежие силы, свежий взглЯд. „а, у него нет опыта. Ќо нет у него
и груза прошлого.
     “говорили.  ‘огласилсЯ. €  рад  был теперь, когда  под крылом  самолета
петлЯла река и плыла землЯ.
     ‚еликое  и сладкое  чувство причастности к  земле, по  которой  ступали
сапоги и  лапти  дедов!.. € благодарность судьбе, скрепившей  твою  жизнь  с
жизнью  страны,   флота,  и   давно  надо  было  бы  прийти  этому   чувству
благодарности,   да  где  уж  на  войне   расслаблЯтьсЯ  в  эмоциЯх,  что-то
сопоставлЯть,  вымерЯть  и  определЯть. €  пришло  оно,  и  понЯл  он  тогда
назначение  свое  человеческое:  он,  человек,  коммунист,  капитан 1  ранга
„олгушин €ван „анилович, живет длЯ тех, кто  потомками олонецких и  тверских
мужиков прибыл служить на эскадру.
     Ћн любил их за преданность Ћлонцу,. Љалуге, Ћрлу, ђжеву. €х было тысЯчи
человек  -- на  кораблЯх  эскадры,  они  служили  с  охоткою,  они  оживлЯли
металлические  коробки,  начиненные  оружием  и  механизмами, они  гордились
бескозырками  с  золотым  тиснением  "—ерноморский  флот"  на  развевающихсЯ
ленточках,  они  согласны  были в любую секунду  прервать  сон,  еду, мысли,
жизнь, чтобы выполнить сигнал или команду. ‡а  последние три года политотдел
зафиксировал только один
     (один) случай намеренного,  продуманного отказа от службы, но  и в этой
дикости обвинили не матроса, а офицеров, его начальников.
     Ќо  этой  людской массе, привЯзанной  к  рукоЯткам,  педалЯм,  кнопкам,
штурвалам и маховикам, требовалсЯ отдых. ’ому же  самоотверженно  служившему
матросу хотелось того, чего  устав открыто  не  предусматривал,  а обходно и
расплывчато сводил в понЯтие: увольнение на берег. („лЯ офицеров -- съезд на
берег.)  Њатрос,  физически и психически здоровый  парень,  существовавший в
однообразном корабельном  мирке,  нуждалсЯ  в  эмоциональной  встрЯске,  как
насыщавшей его, так и  опустошавшей.  Ћн, получавший сытую  норму  флотского
довольствиЯ, искал то, к чему его звал  полнокровный мужской организм. „а --
кинотеатры,  да -- концерты, да -- просто гулЯние  по  южному  городу, да --
экскурсии, но  и --  женщина. ‚ идеале мыслилось так:  напутствуемый добрыми
пожеланиЯми старшин,  проверенный офицерами  на все виды  искушений, матрос,
одетый строго по объЯвленной  форме одежды, сходит на берег, дышит береговым
воздухом  совместно  со  знакомой  девушкой  (преимущественно  комсомолкой),
приглашает знакомую в кино, на стадион, на  читательскую конференцию.  ‚ремЯ
увольнениЯ, однако, подходит к концу, и на пути к кораблю матрос обсуждает с
подругою виденный фильм отечественного производства, и после здорового сна в
хорошо проветренном кубрике парень в  форменке и бескозырке готов продолжать
очень нелегкую (чего уж тут скрывать!) службу.
     €деальнаЯ картина! Њечта!  ’акой матрос,  так проводЯщий увольнениЯ был
нужен  эскадре,  эскадра  давила  на  все  штабы,  и  штабы поощрЯли  людей,
причастных к созданию идеальной картины на страницах книг и журналов. Ћхочих
к сотворению  таких картин было достаточно,  в  изобилии поЯвлЯлись романы и
повести о флоте и морЯках.
     ЏризнавалсЯ,  не получаЯ  официального  утверждениЯ, и  такой  вариант:
матрос  идет к своей знакомой на дом, прихватываЯ бутылку сухого вина, тесно
общаетсЯ  с  нею  (что  с   медицинской   точки  зрениЯ  весьма  полезно)  и
смирнехонько возвращаетсЯ  на корабль. €ли, пообщавшись,  идет со знакомой в
театр,  обходЯ  патрульную  службу.  ‚о  многих  отношениЯх этот вариант был
предпочтительнее официального.
     ЌастоЯщие  же  увольнениЯ,  никак не отражаемые  повестЯми  и романами,
выглЯдели  по-другому.  ЉакаЯ-то  часть  матросов  увольнение  проводила  по
официальным рекомендациЯм, еще большаЯ часть времЯ на берегу зрЯ не терЯла и
мгновенно  рассасывалась  по квартирам, общежитиЯм или просто кустам... Ќо в
том-то  и дело, что дежурные по кораблЯм,  дивизионам и бригадам докладывают
штабам  не  число  вернувшихсЯ с  увольнениЯ  матросов,  а фамилии тех,  кто
задержан комендатурой, опоздал, опаздывает или неизвестно где находитсЯ.  Ќе
попадают  в доклады матросы,  просочившиесЯ  сквозь  все фильтры  и  пьЯными
добравшиесЯ до кубрика.
     ’ЯгостнаЯ картина. € „олгушин, читаЯ по понедельникам сводки, морщилсЯ,
ахал, возмущалсЯ,  знаЯ,  что  не  один он морщитсЯ и  ахает.  €  на  других
эскадрах других флотов  начальники политотделов тоже раздраженно отбрасывали
донесениЯ  замполитов:  "„а когда  ж это кончитсЯ!" Џьют  матросы на берегу,
если уж  называть вещи своими именами. "Ќедостойно ведут себЯ  в увольнении"
-- так пишетсЯ во  флотской газете. Ќа  эскадре служат  матросы 1931, 1932 и
1933  годов рождениЯ, люди, чье детство  испорчено  войной.  ‘таршины  более
ранних   годов   призыва   не  демобилизовываютсЯ,   и  "старички"   эти,  в
привилегированном  положении на  корабле  находЯщиесЯ, разлагающе  влиЯют на
молодых матросов. ’ак ли? „а, так. Џрибавить к этому обычай не  отдыхать без
вина и без вина не затейничать.  —то еще? Љрым, курорт,  благодатный климат,
сам воздух напоен запахами массандровских  вин.  Ќаконец, алкоголь -- веками
испытанное   средство   мгновенного  расслаблениЯ.  €  офицерскаЯ  дурь,  из
поколениЯ в  поколение  передаваемые  выражениЯ  типа "штурман  должен  быть
тщательно выбрит  и слегка пьЯн". Ќе  ведают  храбрецы и пижоны, что с таким
штурманом только в трамвае не опасно...
     €  еще много  причин. “чебные отрЯды и флотские экипажи как ни  скоблЯт
новобранцев,  но  кожа   их  остаетсЯ  береговой,  гражданской,  привычки  и
склонности  прибывающих   на   эскадру   людей  сформированы  берегом,  всей
предшествовавшей жизнью  восемнадцатилетних  юношей.  ‚инить  берег?  Ѓерег,
неподвластный флоту?  ЊутнаЯ эта проблема, рассуждал он, забрасываЯ сводку в
сейф.  Љрепость. ”ортификационное  сооружение. ‚ какие ворота бить  тараном?
Љакими мортирами обстреливать?
     Ђ решать надо. Џотому  что  без него здесь  ничто не решаетсЯ. ђутинные
вопросы  оставлены заместителю  вместе с бумажными  дрЯзгами,  а все  живое,
конкретное, умы  будоражащее,  слезами  омываемое и потом пахнущее  --  ему.
ЏоходЯ, со  смешочками  разбиралсЯ  он  в  запутаннейших  ситуациЯх,  выносЯ
неожиданные  и всех удовлетворЯющие решениЯ,  от которых,  если принюхатьсЯ,
так  и попахивало дерзким неуважением к законам эскадры и флота. ‚ 1770 году
русские  корабли (ими командовал граф Ђлексей  Ћрлов)  дотла сожгли турецкий
флот в бухте у крепости —есма. ‹икование в ђоссии было полное. €мператрица в
честь победы  приказала  выбить  медаль.  ‚ыбили:  объЯтый  пламенем  флот и
словечко "Ѓ›‹". Љоротко, дерзко, великодержавно, пренебрежительно. € в самом
„олгушине (он это признавал) было что-то от ухмылки этой медали. ‘казывалась
и профессиЯ.  ЌазываЯ себЯ  катерником, он  подразумевал под  этим не только
непригодность свою к службе на больших кораблЯх, но  и выработанную катерами
манеру  мышлениЯ,  стиль  действий.  "Ђтака,   ребЯта!..  Ђппараты  товсь!..
Ђппараты пли!.." € стрекача в базу.
     Ќет, месЯцами, годами  битьсЯ над  чем-то трудноразрешимым -- это он не
умел и не любил.
     Ќадо что-то делать -- такаЯ мысль мелькала по четвергам, когда читал он
сводку,  скупо и выразительно рисовавшую увольнение в  среду. Ќадо на что-то
решитьсЯ --  думал он по понедельникам, после  многих  —Џ, какими отмечалось
увольнение  в  субботу и  воскресенье. Љрепость, настоЯщаЯ крепость. Љому бы
поручить осаду ее?
     ‘ебЯ оставлЯл как бы в стороне.
     Ќо   тут  случай   в   Њартыновой   слободе.   ‘кандальный,   позорный,
отвратительный.
     Џроизошло  это  в  самом  начале  маЯ,  на  восьмом   месЯце  службы  в
‘евастополе, в воскресенье. ‡доровье отменное, настроение прекрасное, погода
чудеснаЯ. €ван „анилович  „олгушин отправилсЯ в ‘трелецкую бухту, в училище,
к бывшему подчиненному. Ћн встретил его случайно месЯца три назад: у бывшего
подчиненного  служба  не  пошла,  капитаном  3  ранга  сидел  он на  кафедре
торпедной  стрельбы,  "приборчик Ћбри не сработал" -- так  выразилсЯ  бывший
командир  звена,  объЯснЯЯ  и  чин, и скромную  должность  преподавателЯ,  и
некоторую  ограниченность  в  желаниЯх.  "“стройство,  держащее  торпеду  на
заданном  курсе", -- растолковал  он  ‹юсе смысл выражениЯ, и ‹юсЯ мгновенно
понЯла. Њолодец, дочура!
     ’огда,  при  встрече,  „олгушин  пригласил его к  себе, но тот так и не
поЯвилсЯ на  проспекте  Ќахимова, в  доме, где полно адмиралов.  Џриходилось
ехать самому, в штатском, с ‹юсей, на денек прикатившей  из ‘имферополЯ, где
она училась в институте.
     “ преподавателЯ засиделись,  благо тому имелась дополнительнаЯ причина:
повышение в звании и скорый перевод в Ѓакинское училище начальником кафедры.
•отЯ „олгушин  подстроил  и  повышение  и перевод, тому и  другому он  бурно
порадовалсЯ.    Ќа   огонек   заскочил    сослуживец   преподавателЯ,   тоже
преподаватель, с кафедры военно-морской тактики, капитан-лейтенант, парень
     чрезвычайно  умный,  ловкий,  дерзкий,  умеющий  работать  на  публику.
ЏритворилсЯ выпившим  чуть-чуть сверх меры, прикинулсЯ долдоном,  „олгушина,
конечно, он  знал в  лицо, но,  будто обознавшись, принимал его за какого-то
мичмана-лаборанта,  покровительственно  хлопал  по  плечу, называл  "батей",
"марсофлотцем", улыбками даваЯ  ‹юсе понЯть, что все  это  спектакль, что он
прекрасно знает, кто ее отец, но раз им,  молодым, представилась возможность
похохмить, так почему бы и не похохмить? Њногих долдонов в форме плавсостава
встречал „олгушин,  но такого обаЯтельного и дерзкого -- впервые, да он  ему
тем  уже  понравилсЯ, что  расшевелил  ‹юсю. ’а  ведь  еще оправлЯлась после
смерти  матери в Њоскве, еще в себЯ не  пришла,  и  вот ‹юсЯ смеЯлась,  ‹юсЯ
светлела... ‘пасибо тебе, долдон!
     Ќу,  посмеЯлись,  повспоминали, погрустили.  „олдон укатил  с ‹юсей  на
машине  „олгушина, преподаватель  проводил гостЯ до такси,  „олгушин проехал
немного и  вышел. ЏостоЯл  под  небом, испытываЯ  смирение  и подавленность.
‡везды,  обилие  звезд,  неиссЯкаемость звезд  -- и  жизнь  будто мимо  тебЯ
несетсЯ, и звезды -- как  огни  жизни, уходЯщей за горизонт. (—то  только не
взбредет  в  голову  после  встречи  с  приЯтелем...  €  ощущение  возраста,
отцовства: дочь-то уже взрослаЯ, уже, пожалуй, там с долдоном,  на проспекте
Ќахимова, и благоразумнее всего не спешить домой...)
     Џоэтому-то он и сказал шоферу подвернувшегосЯ  такси, что в  город надо
ехать не прЯмо, а через пригороды.
     €  уже  по  дороге к Њартыновой  слободе  попались  навстречу  выпившие
матросы.
     Ћни шли цепочками, по обеим сторонам дороги,  растЯнувшись так,  словно
прочесывали местность, они будто  высматривали что-то под ногами; они брели,
они  шатались,  кто  успел  --  полез  в  такси,  освобожденное  „олгушиным,
остальные  продолжали плестись -- к  пирсам ‘трелецкой бухты,  к барказам на
Њинной  стенке,  к  кораблЯм  в ћжной бухте. „олетали обрывки  разговоров --
что-то  о  женщинах и опасениЯ,  что могут  опоздать. (Ѓыло 22.30, через час
начиналась посадка на барказы.)
     €ван „анилович стоЯл  истукан  истуканом.  ‘только  рапортов, докладов,
сводок, рапортичек  и донесений начиталсЯ, что представить себе -- и увидеть
тем более!  -- пьЯных матросов, не охваченных  сводкою и вообще существующих
до сводки, не мог.
     ђаздалсЯ  свист,  матросы остановили  грузовик, полезли  в кузов.  €ван
„анилович оторвал от земли ноги,  пошел туда, откуда вытекали цепочки  белых
форменок, -- к  домам слободы.  ђозовыми абажурами  светились окна,  кое-где
свет был  уже вырублен, где-то на полную катушку ревела радиола, исполнЯлась
морскаЯ  лирическаЯ. "‚  небе синем закат догорал, шли  обнЯвшись влюбленные
пары, а Я сердце свое потерЯл на широком Џриморском бульваре..."
     Ћн  глЯнул назад, подбежав к домам: полчища белых форменок расползались
по степи.
     -- —то здесь происходит? -- заорал он во всю мощь своего голоса.
     €з  темноты  выступил капитан с красной патрульной повЯзкой. Ќаметанное
ухо его в обладателе голоса опознало  человека  с правами коменданта города.
—етко и малопонЯтно капитан стал объЯснЯть, и чем больше вникал в объЯснениЯ
„олгушин,  тем  в  большее  недоумение он  приходил.  „ома эти --  общежитиЯ
строителей,  женские общежитиЯ,  вчера  у  женщин была получка,  матросов  в
общежитии полно, патрули не столько наблюдают за порЯдком, поскольку порЯдок
есть, сколько предупреждают матросов  о скором окончании увольнениЯ.  -- ’ак
предупреждайте! -- Ђ вы  попробуйте... ‚ы  попробуйте! Љапитан произнес  это
загадочно...  ‚тЯнул  носом воздух  до  дна легких,  наполнЯЯсь  решимостью.
‘казал, что  солдаты,  с  которыми  он  вышел  патрулировать,  отправлены им
обратно в часть,  пусть его за это  накажут,  пусть. …сть еще один  патруль,
морской,  тот воюет  в  крайних  домах. ЊилициЯ должна быть,  но  она обычно
разбегаетсЯ с темнотой. -- ‡а мной!
     „олгушин влетел в коридор первого этажа и -- в комнату. Ћн пробыл в ней
ровно столько, сколько  мог бы продержатьсЯ под водой  --  не двигаЯсь  и не
дыша.
     ‚ коридоре  „олгушин рванул  галстук...  Љапитан  что-то  говорил  ему,
показывал, куда-то рукой -- „олгушин не слышал и не понимал.
     -- ’елефон! ѓде телефон?.. Ќа гауптвахту! ‚сех! Џервым в слободу влетел
на газике помначштаба эскадры по строевой части капитан 2-го ранга Ѓарбаш, с
ним были два мичмана с повЯзками. Ќи о чем не спрашиваЯ  „олгушина, эти трое
вломились в  комнаты и под женский визг стали отбирать документы.  ѓде-то  в
другом  конце  слободы  громыхнул выстрел.  ‘овсем  рЯдом звЯкнуло  разбитое
стекло.
     Ђ €ван „анилович бесновалсЯ, бегаЯ от дома к дому. ‚ертеп! ђазврат! “му
непостижимо! ‚ полутора  милЯх от ЏолитуправлениЯ, рЯдом со штабом флота! „а
что же это такое?! —то с вами, люди?!
     Ќа  выстрелы  -- „олгушин  палил  в  воздух  из пистолета  капитана  --
прибежал морской патруль.  ‚спугнутаЯ  слобода  затемнилась,  как по  боевой
тревоге. ‡венели  разбиваемые  стекла, матросы,  мелькаЯ  белыми форменками,
выскакивали  из  окон, шарахаЯсь от фар  въезжающих  в  слободу автомобилей.
Џрибыл комендант города  с помощником,  показалась наконец и главнаЯ ударнаЯ
сила  -- комендантский взвод.  Ѓудто  сам  себЯ  вытрЯхнул  из-под  брезента
крытого   грузовика:   тридцать   гигантов   с  автоматами,   лишь   недавно
осуществленнаЯ мечта  коменданта, свЯто верующего в  торжество  дисциплины и
железного воинского порЯдка. ‚звод выстроилсЯ, командовал им офицер,  ростом
чуть повыше карабина без штыка. ‚ысокому  Ѓарбашу пришлось наклонитьсЯ, чтоб
разобрать, сколько звездочек у того на погонах.
     -- ’ак  ты лейтенант,  что  ли?..  Џослушай, здесь люди, живые матросы,
автоматы в ход не пускай!
     ‹омающимсЯ  мальчишеским голоском  лейтенант запальчиво  возразил:  его
парни могут голыми руками взЯть в плен целый батальон, автоматы же...
     Ѓарбаш, властный и решительный, прервал его. "‚алЯй!" -- приказал он, и
к грузовику  стали подводить задержанных. Џрибыли санитарные машины, старший
лейтенант  из  морского  патрулЯ  пошел  перевЯзыватьсЯ, снЯл  потемневший у
левого рукава  белый  китель  и на вопрос  „олгушина,  с какого  он кораблЯ,
ответил: "Ќа котором по морю ходЯт!"
     „вухэтажное  общежитие  на  самом  краю  слободы казалось  вымершим. Ќи
огонька  в нем, ни звука  из  него. Ћцепленный  со  всех  сторон, освещенный
фарами автомашин, дом не подавал признаков жизни. Ќо с минуты на минуту окна
его  должны  были  засветитьсЯ,  а  заваленные  изнутри  двери  подъезда  --
распахнутьсЯ, потому  что было 23.15.  ‚се уволены до 24.00,  от  слободы до
барказов  на Њинной стенке минут 30 -- 40 бега или ходьбы. ЋставатьсЯ в доме
было бессмысленно.
     ‚друг наступила абсолютнаЯ тишина.  ’о  ли потому, что шофер  грузовика
заглушил мотор,  то  ли оттого,  что  в  доме  как-то  особо  затаились,  но
нагрЯнувшаЯ тишина была тревожной, глубокой.
     ‚ доме, погруженном в тишину  и темноту,  раздались шорохи  и скрипы. €
вдруг   --   рывком   открылась   дверь   ближнего   подъезда.   Ђвтоматчики
насторожились, принЯли стойку  длЯ прыжка и  хватаниЯ. Ќо из  .подъезда  так
никто  и  не  вышел. Љомендант поднЯл  руку  и держал ее поднЯтой:  на  руку
смотрели  все,  ожидаЯ  сигнала.  €  все  недоуменно,  не  верЯ ушам  своим,
переглЯнулись, когда из  дома  полилась  необычнаЯ,  торжественаЯ  музыка --
похороннаЯ   музыка.  ‡авыли  трубы,  забацали  тарелки,  звук  радиолы  был
негромким и чистым, мелодиЯ скорбной и мужественной.
     ‚  подъезде  же показалась  процессиЯ.  Њатросы шли, в  великой  печали
опустив головы, снЯв бескозырки,  держа  строй,  шагаЯ  в размеренном  темпе
похоронного марша, несЯ три тела на кроватных сетках, поднЯтых на плечи...
     Ђвтоматчики  попЯтились,  расступились,  рука  коменданта  нерешительно
согнулась  в локте, задержалась у фуражки, отдаваЯ павшим последнюю почесть,
и стыдливо  опустилась. Ќесомые на сетках матросы  лежали со  скрещенными на
груди руками, на животе -- бескозырки. “ машин с красным крестом засуетились
санитары,  открыли  задние дверцы, колонна спотыкавшихсЯ  от  горЯ  матросов
стала  перестраиватьсЯ, вытЯгиваЯ свой  хвост из  оцеплениЯ, потом  раздалсЯ
свист:  "Џолундра!"   --  и  покойники   полетели  на  землю,  а  процессиЯ,
рассыпавшись, бросилась наутек. Љомендант,  Ѓарбаш, „олгушин, офицеры -- все
сгрудились над покойниками, от которых разило  водкой. Ќо только убедившись,
что эти  люди  живы, комендант возобновил операцию. Ђвтоматчики  цеплЯлись к
бортам  машин, мчавшихсЯ  к городу, но времЯ  было уже упущено. €  покойники
куда-то исчезли.  Љ  ‘евастополю прорвалась  большаЯ  часть  блокированных в
доме.  ‡ло  хохотавший Ѓарбаш  дважды нырЯл в темноту слободы и  каждый  раз
возвращалсЯ с добычей.
     ‚  комендатуре разложили на столе документы задержанных, стопками -- по
крейсерам, по бригадам эсминцев.  ‘клЯнки  в  ћжной бухте отбили час ночи. ‚
комендатуру  вломилсЯ  первый  острЯк  эскадры  командир  бригады  крейсеров
контр-адмирал  ‚олгин,  заорал с  порога: "Љомендант! ’ы  сорвал  мне боевую
операцию! џ послал своих орлов в гнездо разврата, чтоб они внедрились в него
и разложили  изнутри, а ты..." ’рЯсущейсЯ от волнениЯ рукой комендант оперсЯ
о стол, устало, по-стариковски  начал стыдить его. Љомандир бригады взревел:
"„а! „а! Ќе  тех увольнЯем! ‚иноваты!"  Ћдин  за  другим входили  в  кабинет
командиры крейсеров, злые, настороженные, неумело скрывали облегчение, когда
узнавали, кто их вызвал и по какому поводу.
     €ван „анилович  до  утра  просидел  в комендатуре. Џри нем составлЯлись
сводные отчеты по итогам увольнений, и цифры мало чем отличались от тех, что
приводились  и в  прошлый  понедельник,  и в  позапрошлый.  Љолонки и  графы
сводок,  пункты и параграфы приказов как бы топили в себе людей, и Њартынова
слобода становилась не лучше и не хуже Џриморского бульвара.
     Џонедельник -- свЯщенный  день на эскадре,  с утра --  политзанЯтиЯ. €з
кабинета  Ѓарбаша €ван  „анилович отправил  всем замполитам  телефонограмму:
быть  на  Њинной  стенке к  15.00. ‘ам  же, едва город проснулсЯ,  устроил в
милиции грандиозный  скандал, колотил по столу кулаком,  грозилсЯ разогнать,
разорвал какую-то  почетную  грамоту. ‚ горкоме партии  же любезнейшим тоном
попросил  организовать комиссию.  Љак длЯ чего?  Ќеужели  вам  не  сообщили?
Џолитуправление  хочет  вручить Њартыновой слободе переходЯщее красное знамЯ
за успехи в  организации быта и досуга, на торжественную  церемонию прибудут
представители из Њосквы.
     ‚  три  часа днЯ  „олгушина  ждал  новый удар.  <b>‚се</b> восемьдесЯт  девЯть
пойманных в Њартыновой слободе матросов  были на отличнейшем счету: классные
специалисты,  отличники  боевой  и  политической  подготовки,  комсомольский
актив!  ‡амполиты  совершенно  искренно  возмущались и удивлЯлись.  Ќадо же,
увольнЯем не  <b>всех,</b> увольнЯем  самых лучших, проверенных, достойных -- и  на
вот тебе! Ђ если  б стали увольнЯть все тридцать процентов? “му непостижимо,
что было бы тогда!..
     —ем-то смрадным дохнуло  на  „олгушина, какую-то нелепость почуЯл он...
Џочему увольнЯют только лучших? Ђ где же уставнаЯ норма?
     Ќо  не  стал  уточнЯть и переспрашивать,  не захотел  обнаруживать свое
дремучее  невежество.  Џризвав  к воспитанию  и  еще  раз  к воспитанию,  он
распустил замполитов. Ђ сам пошел искать Ѓарбаша, офицера, ответственного за
увольнение эскадры. Џомначштаба встречал на Њинной стенке матросов, идущих в
город,  и  провожал  их на  корабли, рассаживал по  барказам,  пересчитывал,
гроздьЯми выдергивал  их  вон  и переносил на стенку, если барказ оказывалсЯ
перегруженным,  --  рост  почти два  метра, руки хваткие,  загребущие, сразу
поверишь, что человек всю войну провел в десантах.
     Љапитан 2 ранга, ответственный за  увольнение на  берег тысЯч матросов,
пил воду из графина, подставив зев свой под струю, запрокинув голову.
     --  Џока  училсЯ в академии... Џока  осматривалсЯ...  Љороче, мимо менЯ
проскочило какое-то указание насчет увольнениЯ матросов. Џочему увольнЯют не
тридцать  процентов, как  положено  по  корабельному уставу?  Џочему  только
лучших?
     Ѓарбаш  долил в себЯ воду, ни каплей не увлажнив  китель и  подбородок.
‘казал, что по установленному правилу достоин  увольнениЯ  матрос, и  только
тот   матрос,   который   отлично-безупречно   выполнЯет  на   корабле  свои
обЯзанности:  "увольнение -- мера поощрениЯ"  -- так называетсЯ введеннаЯ на
эскадре система, стимулирующаЯ дисциплину и порЯдок.
     €  опЯть  что-то  дурное,  неправильное,   уродливое  даже   почудилось
„олгушину... ‚ымученно как-то сыронизировал он:
     -- Ђ кто  автор сей реформы народного образованиЯ? Љомандующий эскадрой
-- был ответ. ’огда все верно, все правильно. ’огда все Ясно.  „олгушин знал
командующего. …сли  уж  им приказано, то продумано все,  выверено, взвешено,
согласовано с тридцатилетним опытом службы. Њудр командующий эскадрой, мудр.
     ‚се  решено, не  надо ничего придумывать. €  облегчение накатывало:  не
надо брать крепость штурмом.
     Љак всЯкий артиллерист, Ћлег Њанцев научен был искать закономерность  в
чередовании чисел.  Ћн забрал  у старшины батареи все записи о взысканиЯх  и
поощрениЯх  старшин  и матросов,  у дивизионного  писарЯ  попросил такие  же
записи по всему  дивизиону, в отдельном Ящичке хранились  в  каюте  карточки
взысканий,  сугубо  официальные  документы,   их  обычно  показывали  разным
комиссиЯм.
     ќто было все, чем  он располагал. € приходилось рассчитывать  только на
свою  голову.  ‘егоднЯ  к   тому   же  --   11  маЯ,  месЯц  назад  глупо  и
безответственно  обещано было  в боевой рубке: 5-Я  батареЯ будет  лучшей на
корабле! —то делать? € как?
     „есЯть месЯцев линкоровской службы. Ќа эти месЯцы падали 125 взысканий,
все   по  двум  поводам:  пьЯнка  на   берегу  и  пререкание  со  старшиной.
"Џререкание"   --  это  попытка  не   выполнить  приказание.   Ќо  поскольку
"невыполнение приказаниЯ" уголовно  наказуемо, то в  карточках взысканий оно
заменено  безобидным  "пререканием".  ‚  карточки  попадают  не  все  случаи
нарушениЯ  дисциплины.  Ќо  всех,  официальных  и  неофициальных,  взысканий
набралось  125.  ’акаЯ же картина  -- в соответствующих пропорциЯх  -- и  по
всему дивизиону.
     Ћлег  Њанцев расчертил  бумагу  на  десЯть  граф, по месЯцам, и получил
россыпи чисел -- дни, когда  матросы  нарушали  дисциплину. € обнаружил, что
они  не  распределены более или менее  равномерно  по неделЯм и  месЯцам,  а
сгруппированы. Џолучалось, что наступали в жизни батареи периоды, когда  она
-- по непонЯтный пока причинам -- начинала материтьсЯ, скандалить и  пить на
берегу,  отлынивать  от  вахт и нарЯдов, "пререкатьсЯ"  со старшиной.  ’аких
периодов было двенадцать, в каждом было  два-три  днЯ -- в  эти два-три  днЯ
дисциплина нарушалась десЯть-одиннадцать раз.
     "‡десь  какаЯ-то   система,  --   растерЯнно  подумал  Ћлег.  --  ‡десь
определенно есть система".

        52

     ‘истема  есть  организованный  беспорЯдок --  утверждали  преподаватели
кафедры приборов управлениЯ стрельбой.  ’ак оно и есть в данном случае, если
под системой подразумевать  батарею, котораЯ то  служит исправно, то выходит
из  повиновениЯ. —то  же влиЯет на  матросов,  которые две,  три недели  без
понуканий  исполнЯют обЯзанности, а потом за два-три днЯ нахватывают десЯтки
взысканий? —то?  ”азы ‹уны? Џоложение звезд? Џерепады атмосферного давлениЯ?
ѓлупо и глупо. Џроще всего свЯзать взысканиЯ со стоЯнками в базе, потому что
увольнениЯ -- это и патрули, и опозданиЯ, и  самоволки, которых,  к счастью,
не  было.  Ќо  пререканиЯ! ‘тычки  со старшинами, какие-то  странные спады в
настроении  матросов,  когда  Ћлег   интуитивно  понимал,  что   ему  нельзЯ
задерживатьсЯ в кубриках, что  комендоры и наводчики чем-то  возбуждены, что
одно лишнее слово его может вызвать  водопад жалоб, колючих ответов?  Ћткуда
эти изломы психики?
     ’ак какому же закону подчинились 125 нарушений воинской  дисциплины, не
размазавшись по трем сотнЯм дней десЯти месЯцев, а соединившись в двенадцать
полунедель?  —то  сгруппировало  их?  Љстати,  на  эти  двенадцать  периодов
приходЯтсЯ все дивизионные нарушениЯ. ‚есь линкор, видимо, подчинЯетсЯ этому
закону. "€ всЯ эскадра", -- подумал Ћлег. ќтот закон существовал, и его Ћлег
мог сформулировать уже, но звучал он  столь фантастически, нелепо, дико, что
поверить себе Ћлег не хотел, не подтвердив догадку  точными цифрами. Ќе имел
права.
     Њинут  десЯть сидел  он,  скованный  испугом.  Ћн  увидел  себЯ как  бы
подставленным  под  всевидЯщий  оптический  инструмент, направленный на него
неотрывно  и точно, и некто, к окулЯрам инструмента прильнувший, пошарил  по
тысЯче  коробочек, на которые разделен  линкор, и засек  наконец лейтенанта,
который тишайшей мышью сидит после отбоЯ  за столом в каюте  No 61 и учинЯет
злодейство  против  эскадры,   потому   что  умишком  своим  незрелым  хочет
опрокинуть выводы тех, кто выгонит его с флота одним шевелением бровей.
     Њинуты  противоборства, желаниЯ  выпрыгнуть из собственной кожи и вновь
нырнуть  в нее, спрЯтатьсЯ в собственном теле...  € когда эти минуты прошли,
Ћлег  встрепенулсЯ, глубоко вздохнул и принЯл  решение. Ќадо было немедленно
узнать  из  вахтенных журналов дни нахождениЯ линкора в базе, начинаЯ с июлЯ
прошлого года.  Ќо  вахтенные журналы  -- документы  строгой  секретности  и
отчетности,  все они в сейфе командира. Џо какому  еще журналу можно судить,
где,  например,  находилсЯ линкор 17 октЯбрЯ прошлого года -- в море или  на
штатных бочках ‘еверной бухты? Њашинный журнал Ѓ—-5. Ќо его никто Њанцеву не
даст,  как  и  штурманский  журнал,  этот,  навигационный,  вообще за  семью
печатЯми.   Ќо  штурманские   электрики  перед  выходом  в  море   запускают
гирокомпасы, в какой-нибудь скромной тетрадочке ведетсЯ учет часов и суток.
     Љогда  Ћлег спустилсЯ  в  кубрик Ѓ—-1, то никого в нем не нашел. †аркий
месЯц май, все разлеглись на верхней палубе.
     ѓорели  светильники  на  шкафуте,  корабль  гудел  сотнЯми  механизмов,
которые обеспечивали жизнь людей и  готовность  линкора  ходить и  стрелЯть.
ђаботали  те же механизмы, что  и  днем, но гудели они тише. ѓорбом вставала
ЉорабельнаЯ сторона,  и огоньки  домов, улиц тЯнулись по хребту горба. Ќочь,
безветрие, пробковые матрацы белели  в черноте, создаваемой тенЯми. Ћлег шел
к  корме  левым  шкафутом,  перепрыгиваЯ  через  лежащих, шел  легким  шагом
двадцатидвухлетнего  человека, а  ему казалось, что он крадетсЯ, в кромешной
тьме  пробираЯсь  к чему-то запретному, засургученному и запечатанному. Ђ на
шкафуте было светло,  линкор,  если посмотреть  на него  с берега, лежал  на
темной воде, весь  в огнЯх  иллюминаторов, прожекторов и фонарей,  и все  же
ощущение того, что линкор сейчас затемнен, Ћлега не покидало.
     Ѓыло 00.36. Ќа вахте стоЯл не младший штурман,  который  мог бы  помочь
Ћлегу, а командир 2-й башни, к машинам и гирокомпасам отношениЯ не имеющий.
     € все же Ћлег знал, что нужный ему человек встретитсЯ, объЯвитсЯ.
     ЏробираЯсь по нижней жилой палубе от  кормы к носу, он увидел раскрытым
люк, ведущий  в старшинскую кают-компанию. —уть поколебавшись, он спустилсЯ.
€ стоЯл в робости и нерешительности.
     Ђдъютант командира линкора мичман ЋрлЯинцев сам с собой играл в домино.
‚се на линкоре знали, что феноменальнаЯ памЯть мичмана держит событиЯ, факты
и  фамилии двадцатилетней давности. Ќе заглЯдываЯ ни  в какую папку,  он мог
продиктовать суточную ведомость линкора, к примеру, за 18 июлЯ  1944 года --
с температурой во всех  погребах, с рублЯми в  корабельной  кассе, с тоннами
котельной воды,
     -- ‡ачем тебе это?
     -- Ќадо, €ван Ђнтонович, -- униженно попросил Ћлег.
     €з Ящичка стола ЋрлЯинцев достал карандаш, бумагу.
     --  Џиши.  15  июлЯ  --  выход  в  море по  плану боевой подготовки,  с
однодневной стоЯнкой  на рейде „жубга, возвращение в  базу  29 июлЯ,  ранним
утром... ‘ 8 августа по 16 августа  --  выход в район боевых учений по плану
штаба флота...
     Ћлег поблагодарил. ЏоднЯлсЯ на жилую  палубу, где гулЯли  сквознЯки. Ћн
был спокоен,  как  перед стрельбой. ‚  каюте расстелил миллиметровку, разбил
горизонтальную ось  на  43 делениЯ -- на  недели,  прошедшие <i>с</i> июлЯ прошлого
года.  Љрасными  прЯмоугольниками  отметил   дни,  на   которые  приходились
нарушениЯ  дисциплины. —ерными кружочками  выделил стоЯнки в базе. € получил
то, о  чем догадывалсЯ: батареЯ выпадала  из  подчинениЯ командиру сразу  же
после  возвращениЯ линкора в базу,  после походов и  учений,  и длилось  это
неповиновение три днЯ. ‚оистину странной особенностью обладал крымский город
‘евастополь. Ѓудто  провоцировал  он  матросов на  разные "пререканиЯ"!  ‚се
нарушениЯ воинской  дисциплины падали на первые  три  днЯ  после  постановки
линкора на Якорь и штатные бочки.
     ‚се ли? Ќет, не все нарушениЯ совпадали по времени с приходом кораблЯ в
‘евастополь. Џромежуток  с  12  по 15 декабрЯ не подчинЯлсЯ  закономерности.
Џосле двухнедельного  похода линкор стал  на бочки вечером 10  декабрЯ, но в
последующие  дни  Џилипчук,  к  поблажкам  отнюдь  не  склонный,  ни  одного
нарушениЯ  не  обнаружил.  —то  случилось? ’емнит старшина  батареи?  Ћшибка
ЋрлЯинцева? ‘ам Ћлег в декабре отвалил в отпуск.
     Њичман Џилипчук на берегу, и что-то убеждало Ћлега в том, что ЋрлЯинцев
еще не  ушел из  кают-компании. Ѓолее  того,  Ћлег был уверен, что  адъютант
командира ждет его.
     Ћн скатал миллиметровку, хотЯ зайти в каюту никто не мог. € вновь -- от
носа к корме, к люку старшинской кают-компании.  ЏрислушалсЯ. ‘вет горел, но
ни  единого звука  снизу. ЏовинуЯсь  тишине,  Ћлег  и  вниз нырнул бесшумно.
‘прашивать ему не пришлось.
     ѓлубоко задумавшись,  ЋрлЯинцев  сидел  за столом. ”уражка надвинута на
лоб, погоны навешены как бы враздрай: левый