€осиф Ѓродский. ‘борник стихов

Ћцените этот текст:
€осиф Ѓродский. ‘борник стихов

ѓЋђ…Ќ€…

‡имний вечер. „рова,
охваченные огнем -
как женскаЯ голова
ветренным Ясным днем.

Љак золотитсЯ прЯдь,
слепотою грозЯ!
‘ лица ее не убрать.
€ к лучшему, что нельзЯ.

Ќе провести пробор,
гребнем не разделить:
может открытьсЯ взор,
способный испепелить.

џ всматриваюсь в огонь.
Ќа Языке огнЯ
раздаетсЯ "Ќе тронь"
и вспыхивает "менЯ!"

Ћт этого - горЯчо.
џ слышу сквозь хруст в кости
захлебывающеесЯ "еще!"
и бешеное "пусти!"

Џылай, пылай предо мной,
рваное, как блатной,
как безумный портной,
пламЯ еще одной

зимы! џ узнаю
патлы твои. ’вою
завивку. ‚ конце концов -
раскаленность щипцов!

’ы та же, какой была
прежде. ’ебе не впрок
раздевшийсЯ до гола,
скинувший все швырок.

’олько одной тебе
свойственно, вещь губЯ,
приравниванье к судьбе
сжигаемого - себЯ!

‚пивающеесЯ в нутро,
взвивающеесЯ вовне,
нарЯженное пестро,
мы снова наедине!

ќто твой жар, твой пыл!
Ќе отпирайсЯ! џ
твой почерк не позабыл,
обугленные краЯ.

Љак не скрывай черты,
но предаст тебЯ суть,
ибо никто, как ты,
не умел захлеснуть,

выдохнутьсЯ, воспрЯть,
метнутьсЯ наперерез.
Ќазарею б та страсть,
воистину бы воскрес!

Џылай, полыхай, греши,
захлебывайсЯ собой.
Љак менада плЯши
с закушенною губой.

‚ой, трепещи, трЯси
вволю плечом худым.
’от, кто вверху еси,
да глотает твой дым!

’ак рвутсЯ, треща, шелка
обнажаЯ места.
’о промелькнет щека,
то полыхнут уста.

’ак рушатсЯ корпуса,
так из развалин икр
прЯдают, небеса
вызвездив, сонмы искр.

’ы та же, какой была.
Ћт судьбы, от жильЯ
после тебЯ - зола,
тусклые угольЯ,

холод, рассвет, снежок,
плЯска замерзших розг.
€ как сплошной ожог -
не удержавший мозг.

1981

x x x

’о не Њуза воды набирает в рот.
’о, должно, крепкий сон молодца берет.
€ махнувшаЯ вслед голубым платком
наезжает на грудь паровым катком.

€ не встать ни раком, ни так словам,
как назад в осиновый строй дровам.
€ глазами по наволочке лицо
растекаетсЯ, как по сковороде Яйцо.

ѓорЯчей ли тебе под сукном шести
одеЯл в том садке, где - ѓосподь прости -
точно рыба - воздух, сырой губой
Я хватал что было тогда тобой?

џ бы заЯчьи уши пришил к лицу,
наглоталсЯ б в лесах за тебЯ свинцу,
но и в черном пруду из дурных корЯг
Я бы всплыл пред тобой, как не смог "‚арЯг".

Ќо, видать, не судьба, и года не те.
€ уже седина стыдно молвить где.
Ѓольше длинных жил, чем длЯ них кровей,
да и мысли мертвых кустов кривей.

Ќавсегда расстаемсЯ с тобой, дружок.
Ќарисуй на бумаге простой кружок.
ќто буду Я: ничего внутри.
Џосмотри на него, и потом сотри.

1980

x x x

џ был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склонЯла чело.

џ был лишь тем, что ты
там, внизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже - черты.

ќто ты, горЯча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.

ќто ты, теребЯ
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебЯ.

џ был попросту слеп.
’ы, возникаЯ, прЯчась,
даровала мне зрЯчесть.
’ак оставлЯют след.

’ак творЯтсЯ миры.
’ак, сотворив, их часто
оставлЯют вращатьсЯ,
расточаЯ дары.

’ак, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерЯн,
кружитсЯ шар.

1981

‘€„џ ‚ ’…Ќ€

‚етренный летний день.
ЏрижавшеесЯ к стене
дерево и его тень.
€ тень интересней мне.
’ропа, получив плетей,
убегает к пруду.
џ смотрю на детей,
бегающих в саду.

‘вирепость их резвых игр,
их безутешный плач
смутили б грЯдущий мир,
если бы он был зрЯч.
Ќо порок слепоты
времЯ приобрело
в результате лапты,
в которую нам везло.

III

Ћстекленелый кирпич
царапает голубой
купол как паралич
нашей мечты собой
пространство одушевить;
внешность этих громад
может вас пришибить,
мозгу поставить мат.

Ќовый пчелиный рой
эти ульЯ займет,
производЯ живой,
электрический мед.
„ети вытеснЯт нас
в пригородные сады
памЯти - тешить глаз
формами пустоты.

Џрирода научит их
тому, что сама в нужде
зазубрила, как стих:
времени и т.д.
Ћни снабдЯт цифру "1ЋЋ"
завитками плюща,
если не вечность, то
постоЯнство ища.

…жедневнаЯ ложь
и жужжание мух
будут им невтерпеж,
но разовьют их слух.
‡уб отличит им медь
от серебра. ‹иства
их научит шуметь
голосом большинства.

VII

Џосле нас - не потоп,
где довольно весла,
но наважденье толп,
множественного числа.
Џусть торжество икры
над рыбой еще не грех,
но ангелы - не комары,
и их не хватит на всех.

VIII

‚етренный летний день.
‡апахи нечистот
затмевают сирень.
Ѓрюзжа, Я брюзжу как тот,
кому застать повезло
уходЯщий во тьму
мир, где делаЯ зло,
мы знали еще - кому.

‚етренный летний день.
‘ад. Ћтдаленный рев
полицейских сирен,
как грЯдущее слов.
Џтицы клюют из урн
мусор взамен пшена.
ѓолова, как ‘атурн,
болью окружена.

—ем искреннее певец,
тем все реже, увы,
давешний бубенец
вибрирует от любви.
ЏробовавшаЯ огонь,
трогавшаЯ топор,
сильно вспотев, ладонь
не потреплет вихор.

ќто - не страх ножа
или новых тенет,
но того рубежа,
за каковым нас нет.
’ак способен ‹уны
снимок насторожить:
жизнь, как меру длины,
не к чему приложить.

XII

’ысЯчелетье и век
сами идут к концу,
чтоб никто не прибег
к бомбе или к свинцу.
„ело столь многих рук
гибнет не от меча,
но от дешевых брюк,
скинутых сгорЯча.

XIII

Ѓудущее черно,
но от людей, а не
оттого, что оно
черным кажетсЯ мне.
Љак бы берЯ взаймы,
дети уже сейчас
видЯт не то, что мы;
безусловно не нас.

XIV

‚зор их неуловим.
†илистый сорванец,
уличный херувим,
впившийсЯ в леденец,
из рогатки в саду
целЯсь по воробью,
не думает - "попаду",
но убежден - "убью".

‚сЯкаЯ зоркость суть
знак сиротства вещей,
не получивших грудь.
Ђпофеоз прыщей
вооружен зрачком,
вписываЯсь в чей круг,
видимый мир - ничком
и стоймЯ - близорук.

XVI

„анный эффект - порок
только пространства, впрок
не запасшего клок.
’ак глЯдит в потолок
падающий в кровать;
либо - лишенный сна -
он же, чего скрывать,
забираетсЯ на.

XVII

ќта песнь без конца
есть результат родства,
серенада отца,
ариЯ меньшинства,
петаЯ сумме тел,
в просторечьи - толпе,
наводнившей партер
под занавес и т.п.

XVIII

‚етреный летний день.
„етскаЯ беготнЯ.
„ерево и его тень,
упавшаЯ на менЯ.
ђваные хлопьЯ туч.
‡вонкий от оплеух
пруд. € отвесный луч
- как липучка длЯ мух.

XIX

‚питываЯ свой сок,
пачкаЯ куст, тетрадь,
множась, точно песок,
в который легко играть,
дети смотрЯт в ту даль,
куда, точно грош в горсти,
зеркало, что ‘тендаль
брал с собой, не внести.

Ќаши развив черты,
ухватки и голоса
(знак большой нищеты
природы на чудеса),
выпЯтив челюсть, зоб,
дети их исказЯт
собственной злостью - чтоб
не отступить назад.

XXI

’ак двигаютсЯ вперед,
за горизонт, за грань.
’ак, продолжаЯ род,
предает себЯ ткань.
’ак, подмешавши дробь
в ноль, в лейкоциты - грЯзь,
предает себЯ кровь,
свертываньЯ страшась.

XXII

‚ этом и есть, видать,
роль материи во
времени - передать
все во власть ничего,
чтоб заселить верто-
град голубой мечты,
разменЯвши ничто
на собственные черты.

XXIII

’ак в пустыне шатру
слышитсЯ тамбурин.
’ак впопыхах икру
мечут в ультрамарин.
’ак марают листы
запЯтаЯ, словцо.
’ак говорЯт "лишь ты",
заглЯдываЯ в лицо.

июнь, 1983

x x x

’очка всегда обозримей в конце прЯмой.
‚еко хватает пространство, как воздух - жабра.
€зо рта, сказавшего все, кроме "Ѓоже мой",
вырываетсЯ с шумом абракадабра.
‚ычитанье, начавшеесЯ с юлы
и т.п., подбираетсЯ к внешним данным;
паутиной окованные углы
придают сходство комнате с чемоданом.
„альше ехать некуда. „альше не
отличить златоуста от златоротца.
€ будильник так тикает в тишине,
точно дом через десЯть минут взорветсЯ.

Љ “ђЂЌ€€

€.Љ.
“ всего есть предел: в том числе, у печали.
‚зглЯд застревает в окне, точно лист - в ограде.
Њожно налить воды. Џозвенеть ключами.
Ћдиночество есть человек в квадрате.
’ак дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Џустота раздвигаетсЯ, как портьера.
„а и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Ћттого-то “раниЯ старше Љлио.
„нем, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла
и, глЯдЯ на глобус, глЯдишь в затылок.
‚он они, те леса, где полно черники,
реки, где ловЯт рукой белугу,
либо - город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишьсЯ. „альше, к югу,
то-есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродЯт в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. Ђ дальше - плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.

†€‡Ќњ ‚ ђЂ‘‘…џЌЌЋЊ ‘‚…’…

x x x

‘нег идет, оставлЯЯ весь мир в меньшинстве.
‚ эту пору - разгул Џинкертонам,
и себЯ настигаешь в любом естестве
по небрежности оттиска в оном.
‡а такие открытьЯ не требуют мзды;
тишина по всему околотку.
‘колько света набилось в осколок звезды,
на ночь глЯдЯ! как беженцев в лодку.
Ќе ослепни, смотри! ’ы и сам сирота,
отщепенец, стервец, вне закона.
‡а душой, как ни шарь, ни черта. €зо рта -
пар клубами, как профиль дракона.
Џомолись лучше вслух, как второй Ќазорей,
за бредущих с дарами в обеих
половинках земли самозванных царей
и за всех детей в колыбелЯх.

x x x

Ќочь, одержимаЯ белизной
кожи. Ћт ветреной резеды,
ставень царапающей, до резной
мелко вздрагивающей звезды,
ночь, всеми фибрами трепеща
как насекомое, льнет, черна,
к лампе, чьЯ выпуклость горЯча,
хотЯ абсолютно отключена.
‘пи. ‚о все двадцать пЯть свечей,
добыча сонной белиберды,
сумевшаЯ не растерЯть лучей,
преломившихсЯ о твои черты,
ты тускло светишьсЯ изнутри,
покуда, губами припав к плечу,
Я, точно книгу читаЯ при
тебе, сезам по складам шепчу.

Њ“•Ђ

Џока ты пела, осень наступила.
‹учина печку растопила.
Џока ты пела и летала,
похолодало.

’еперь ты медленно ползешь по глади
замызганной плиты, не глЯдЯ
туда, откуда ты взЯлась в апреле.
теперь ты еле

передвигаешьсЯ. € ничего не стоит
убить тебЯ. Ќо, как историк,
смерть длЯ которого скучней, чем мука,
Я медлю, муха.

Џока ты пела и летала, листьЯ
попадали. € легче литьсЯ
воде на землю, чтоб назад из лужи
воззритьсЯ вчуже.

Ђ ты совсем, видать, ослепла. Њожно
представить цвет крупинки мозга,
померкшей от твоей, брусчатке
сродни, сетчатки,

и содрогнутьсЯ. Ќо тебЯ, пожалуй,
устраивает дух лежалый
жильЯ, зеленых штор понурость.
†изнь затЯнулась.

III

Ђх, цокотуха, потерЯвши юркость,
ты выглЯдишь, как старый юнкерс,
как черный кадр документальный
эпохи дальней.

Ќе ты ли заполночь там то и дело
над люлькою моей гудела,
гонимаЯ в оконной раме
прожекторами?

Ђ нынче, милаЯ, мой желтый ноготь
брюшко твое горазд потрогать,
и ты не вздрагиваешь от испуга,
жужжа, подруга.

Џока ты пела, за окошком серость
усилилась. € дверь расселась
в пазах от сырости. € мерзнут пЯтки.
Њой дом в упадке.

Ќо не пленить тебЯ не пирамидой
фаЯнсовой давно не мытой
посуды в раковине, ни палаткой
сахары сладкой.

’ебе не до того. ’ебе не
до мельхиоровой их дребедени;
с ней свЯзыватьсЯ - себе дороже.
Њне, впрочем, тоже.

Љак старомодны твои крыльЯ, лапки!
‚ них чудитсЯ вуаль прабабки,
смешавшаЯсЯ с позавчерашней
французской башней -

- век номер девЯтнадцать, словом.
Ќо, сравниваЯ с тем словом
тебЯ, Я обращаю в прибыль
твою погибель,

подталкиваЯ ручкой подлой
тебЯ к бесплотной мысли, к полной
неосЯзаемости раньше срока.
Џрости: жестоко.

Ћ чем ты грезишь? Ћ своих избитых,
но не расчитанных никем орбитах?
Ћ букве шестирукой, ради
тебЯ в тетради,

расхристанной на месте плоском
кириллициным отголоском
единственным, чей цвет, бывало,
ты узнавала

и вспархивала. Ђ теперь, слепаЯ,
не реагируешь ты, уступаЯ
плацдарм живым брюнеткам, женским
ужимкам, жестам.

VII

Џока ты пела и летала, птицы
отсюда отбыли. ‚ ручьЯх плотицы
убавилось, и в рощах пусто.
•рустит капуста

в полЯх от холода, хотЯ одета
по-зимнему. € бомбой где-то
будильник тикает, лицом не точен,
и взрыв просрочен.

Ђ больше - ничего не слышно.
„ома отбрасывают свет покрышно
обратно в облако. ’рава пожухла.
Ќемного жутко.

VIII

€ только двое нас теперь - заразы
разносчиков. Њикробы, фразы
равно способны поражать живое.
Ќас только двое:

твое страшащеесЯ смерти тельце,
мои, играющие в земледельца
с образованием примерно восемь
пудов. Џлюс осень.

‘овсем испортилась твоЯ жужжалка!
Ќо времени себЯ не жалко
на нас растрачивать. ‘кажи спасибо,
что - неспесиво,

что совершенно не брезгливо. ‹ибо
не чувствует, какаЯ липа
ему подсовываетсЯ в виде вЯлых
больших и малых

пархатостей. ’ы отлеталась.
„лЯ времени, однако, старость
и молодость неразличимы.
…му причины

и следствиЯ чужды де-юре,
а данные в миниатюре
- тем более. Љак пальцам в спешке
орлы и решки.

Ћно, пока ты там себе мелькала
под лампочкою вполнакала,
спасаЯсь от менЯ в стропила,
таким же было,

как и сейчас, когда с бесцветной пылью
ты сблизилась, благодарЯ бессилью
и отношению ко мне. Ќе думай
с тоской угрюмой,

что мне оно - большой союзник.
ѓлЯнь, милаЯ, Я - твой соузник,
подельник, закадычный кореш;
срок не ускоришь.

‘наружи осень. ‡лополучье голых
ветвей кизиловых. Љак при монголах:
брак серой низкорослой расы
и желтой массы.

‚ерней - сношениЯ. € никому нет дела
до нас с тобой. Њной овладело
оцепенение - сиречь, твой вирус.
’ы б удивилась,

узнав, как сильно заражает сонность
и безразличие рождаЯ, склонность
расплачиватьсЯ с планетой
ее монетой.

XII

Ќе умирай! сопротивлЯйсЯ, ползай!
‘уществовать не интересно с пользой.
’ем паче, длЯ себЯ: казенной.
—естней без оной

смущать календари и числа
присутствием, лишенным смысла,
доказываЯ посторонним,
что жизнь - синоним

небытиЯ и нарушеньЯ правил.
Ѓудь помоложе ты, Я б взор направил
туда, где этого в избытке. ’ы же
стара и ближе.

XIII

’еперь нас двое, и окно с поддувом.
„ождь стекла пробует нетвердым клювом,
нас заштриховываЯ без нажима.
’ы недвижима.

Ќас двое, стало быть. Џо крайней мере,
когда ты кончишьсЯ, Я факт потери
отмечу мысленно - что будет эхом
твоих с успехом

когда-то выполненных мертвых петель.
‘мерть, знаешь, если есть свидетель,
отчетливее ставит точку,
чем в одиночку.

XIV

Ќадеюсь все же, что тебе не больно.
Ѓоль места требует и лишь окольно
к тебе могла бы подобратьсЯ, с тыла,
накрыть. —то было

бы, видимо, моей рукою.
Ќо пальцы занЯты пером, строкою,
чернильницей. Ќе умирай, покуда
не слишком худо,

покамест дергаешьсЯ. Ђх, гумозка!
Џлевать на состоЯнье мозга:
вещь, вышедшаЯ из повиновеньЯ,
как то мгновенье,

по-своему прекрасна. ’о есть,
заслуживает, удостоЯсь
овации наоборот, продлитьсЯ.
‘трах суть таблица

зависимостей между личной
беспомощностью тел и лишней
секундой. ‚ыражаЯсь сухо,
Я, цокотуха,

пожертвовть своей согласен.
Ќо вроде этот жест напрасен:
сдает твоЯ шестерка, ива.
’ебе паршиво.

XVI

‚ провалах памЯти, в ее подвалах,
среди ее сокровищ - палых,
растаЯвших и проч. (вообще их
ни при кощеЯх

не пересчитывали, ни, тем паче,
позднее) среди этой сдачи
с существованиЯ, приют нежесткий
твоею тезкой

неполною, по кличке Њуза,
уже готовитсЯ. Ћтсюда, муха,
длинноты эти, эта как бы свита
букв, алфавита.

XVII

‘наружи пасмурно. Њой орган треньЯ
о вещи в комнате, по кличке зреньЯ,
сосредоточиваетсЯ на обоЯх.
“вы, с собой их

узор насиженный ты взЯть не в силах,
чтоб ошарашить серафимов хилых
там, в эмпиреЯх, где царит молитва,
идеей ритма

и повторимости, с их колокольни -
бессмысленной, берущей корни
в отчаЯньи, им - насекомым
туч - незнакомом.

XVIII

—ем это кончитсЯ? Њушиным ђаем?
’ой пасекой, верней - сараем,
где над малиновым вареньем сонным
кружатсЯ сонмом

твои предшественницы, издаваЯ
звук поздней осени, как мостоваЯ
в провинции. Ќо дверь откроем -
и бледным роем

они рванутсЯ мимо нас обратно
в действительность, ее опрЯтно
укутываЯ в плотный саван
зимы - тем самым

XIX

подчеркиваЯ - благодарЯ мельканью, -
что души обладают тканью,
материей, судьбой в пейзаже;
что, цвета сажи,

вещь в колере - чем бить баклуши -
менЯетсЯ. —то, в сумме, души
любое превосходЯт племЯ.
—то цвет есть времЯ

или стремление за ним угнатьсЯ,
великого ѓаликарнасца
цитируЯ то в фас, то в профиль
холмов и кровель.

ЋтпрЯнув перед бледным вихрем,
узнаю ли тебЯ Я в ихнем
заведомо крылатом войске?
€ ты по-свойски

спланируешь на мой затылок,
соскучившись вдали опилок,
чьим шорохом весь мир морочим?
…два ли.‚прочем,

дав дуба позже всех - столетней! -
ты, милаЯ, меж них последней
окажешьсЯ. € если примут,
то местный климат

XXI

с его капризами в расчет принЯвши,
спешащую сквозь воздух в наши
пределы Я тебЯ увижу
весной,чью жижу

топча, подумаю: звезда сорвалась,
и, преодолеваЯ вЯлость,
рукою вслед махну. Ћднако
не ‡одиака

то будет жертвой, но твоей душою,
летЯщею совпасть с чужою
личинкой, чтоб Явить навозу
метаморфозу.

x x x

‚ечер. ђазвалины геометрии.
’очка, оставшаЯсЯ от угла.
‚ообще: чем дальше, тем беспредметнее.
’ак раздеваютсЯ догола.

Ќо - останавливаютсЯ. € заросли
скрывают дальнейшее, как печать
содержанье посланиЯ. Ђ казалось бы -
с лабии и начать...

‹уна, изваЯннаЯ в Њонголии,
прижимает к бесчувственному стеклу
прыщавую, лезвиЯми магнолии
гладко выбритую скулу.

Љак войску, пригодному больше к булочным
очередЯм, чем кричать "ура",
настоЯщему, чтоб обернутьсЯ будущим,
требуетсЯ вчера.

ќто - комплекс статуи, слитьсЯ с теменью
согласной, внутренности скрепЯ.
—еловек отличаетсЯ только степенью
отчаЯньЯ от самого себЯ.

ЌЂ ‚›‘’Ђ‚Љ… ЉЂђ‹Ђ ‚…‰‹€ЌЉЂ

Џочти пейзаж. Љоличество фигур,
в нем возникающих, идет на убыль
с наплывом статуй. Њрамор белокур,
как наизнанку вывернутый уголь,
и местность мнитсЯ северной. Џлато;
гиперборей, вз'ерошивший капусту.
‚се так горизонтально, что никто
вас не прижмет к взволнованному бюсту.

‚озможно, это - будущее. ”он
раскаЯниЯ. Њести сослуживцу.
ѓлухого, но отчетливого "вон!".
‚незапного приема джиу-джитсу.
€ это - город будущего. ‘ад,
чьи заросли рассматриваешь в оба,
как Ящерица в тропиках - фасад
гостиницы. ’ем паче - небоскреба.

III

‚озможно также - прошлое. Џредел
отчаЯниЯ. ЋбщаЯ вершина.
ѓлаголы в длинной очереди к "л".
“легшаЯсЯ бурЯ крепдешина.
€ это - царство прошлого. ’ропы,
заглохнувшей в действительности. ‹ужи,
хранЯщей отраженьЯ. ‘корлупы,
увиденной Яичницей снаружи.

Ѓесспорно - перспектива. Љалендарь.
‚ерней, из воспалившихсЯ гортаней
туннель в психологическую даль,
свободную от наших очертаний.
€ голосу, подробнее, чем взор,
знакомому с ландшафтом неуспеха,
сподручней выбрать большее из зол
в расчете на чувствительное эхо.

‚озможно - натюрморт. €здалека
все, в рамку заключенное, частично
мертво и неподвижно. Ћблака.
ђека. Ќад ней кружащаЯсЯ птичка.
ђавнина.—асто именно она,
принЯть другую форму не умеЯ,
становитсЯ добычей полотна,
открытки, оправданьем ЏтоломеЯ.

‚озможно - зебра морЯ или тигр.
‘месь скинутого платьЯ и преграды
облизывает щиколотки икр
к загару неспособной балюстрады,
и времЯ, мнитсЯ, к вечеру. †ара;
снЯв потный молот с пылкой наковальни,
настойчивое соло комара
кончаетсЯ овациЯми спальни.

VII

‚озможно - декорациЯ. „ают
"Џричины Ќечувствительность к ђазлуке
со ‘ледствием". ЏриветствуЯ уют,
певцы не столь нежны, сколь близоруки,
и "до" звучит как временное "от".
ЃлестЯщее, как каплЯ из-под крана,
вибрируЯ, над проволокой нот
парит лунообразное сопрано.

VIII

Ѓесспорно, что - портрет, но без прикрас:
поверхность, чьи землистые оттенки
естественно приковывают глаз,
тем более - поставленного к стенке.
Џоодаль, как уступка белизне,
клубЯтсЯ, сбившись в тучу, олимпийцы,
спиною чуЯ брошенный извне
взглЯд живописца - взглЯд самоубийцы.

—то, в сущности, и есть автопортрет.
аг в сторону от собственного тела,
повернутый к вам в профиль табурет,
вид издали на жизнь, что пролетела.
‚от это и зоветсЯ "мастерство":
способность не страшитьсЯ процедуры
небытиЯ - как формы своего
отсутствиЯ, списав его с натуры.
1984

x x x

џ входил вместо дикого зверЯ в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у морЯ, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
‘ высоты ледника Я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Ѓросил страну, что менЯ вскормила.
€з забывших менЯ можно составить город.
џ слонЯлсЯ в степЯх, помнЯщих вопли гунна,
надевал на себЯ что сызнова входит в моду,
сеЯл рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
џ впустил в свои сны вороненый зрачок конвоЯ,
жрал хлеб изгнаньЯ, не оставлЯЯ корок.
ЏозволЯл своим свЯзкам все звуки, помимо воЯ;
перешел на шепот. ’еперь мне сорок.
—то сказать мне о жизни? —то оказалась длинной.
’олько с горем Я чувствую солидарность.
Ќо пока мне рот не забили глиной,
из него раздаватьсЯ будет лишь благодарность.

24 маЯ 1980 г.

†€‡Ќњ ‚ ђЂ‘‘…џЌЌЋЊ ‘‚…’…

ѓрохот цинковой урны, опрокидываемой порывом
ветра. Ђвтомобили катЯтсЯ по булыжной
мостовой, точно вода по рыбам
ѓудзона. …ле слышный
голос, принадлежащий Њузе,
звучащий в сумерках как ничей, но
ровный как пенье зазимовавшей мухи,
нашептывает слова, не имеющие значеньЯ.

Ќеразборчивость буквы. ‚склокоченнаЯ капуста
туч. ‘ветило, наказанное за грубость
прикосновеньЯ. —ье искусство -
отнюдь не нежность, но близорукость.
†изнь в рассеЯнном свете! и по неделЯм
ничего во рту, кроме бычка и пива.
‡имой только глаз сохранЯет зелень,
обжигаЯ голое зеркало, как крапива.

Ђх, при таком освещении вам ничего не надо!
Ќи торжества справедливости, ни подруги.
ЋчертаниЯ вещи, как та граната,
взрываютсЯ, попадаЯ в руки.
€ конечности коченеют. ќто
оттого, что в рассеЯнном свете холод
демонстрирует качества силуэта -
особенно, если предмет немолод.

‘петь, что ли, песню о том, что не за горами?
о сходстве целого с половинкой
о чувстве, будто вы загорали
наоборот: в полнолунье, с финкой.
Ќо никто, жилку надув на шее,
не подхватит мотивчик ваш. Ќи ценитель,
ни нормальнаЯ публика: чем слышнее
куплет, тем бесплотнее исполнитель.

x x x

’ы узнаешь менЯ по почерку. ‚ нашем ревнивом царстве
все подозрительно: подпись, бумага, числа.
„аже ребенку скучно в такие цацки;
лучше уж в куклы. ‚от Я и разучилсЯ.
’еперь, когда мне попадаетсЯ цифра девЯть
с вопросительной шейкой (чаще всего, под утро)
или (заполночь) двойка, Я вспоминаю лебедь,
плывущую из-за кулис, и пудра
с потом щекочут ноздри, как будто запах
набираетсЯ как телефонный номер
или - шифр сокровища. ‡нать, погорев на злаках

и серпах, Я что-то все-таки сэкономил!
ќтой мелочи может хватить надолго.
‘дача лучше хрусткой купюры, перила - лестниц.
ЃрезгуЯ щелковой кожей, седаЯ холка
оставлЯет вообще далеко наездниц.
ЌастоЯщее странствие, милаЯ амазонка,
начинаетсЯ раньше, чем скрипнула половица,
потому что губы смЯгчают линию горизонта,
и путешественнику негде остановитьсЯ.

x x x

‚ этой комнате пахло трЯпьем и сырой водой,
и одна в углу говорила мне: "Њолодой!
Њолодой, поди, кому говорю, сюда".
€ Я шел, хотЯ голова у менЯ седа.

Ђ в другой - красной дранкой свисали со стен ножи,
и обрубок, качаЯсь на Яйцах, шептал "Ѓежи!"
Ќо как сам не в пример не мог шевельнуть ногой,
то в ней было просторней, чем в той, другой.

‚ третьей - всюду лежала толстаЯ пыль, как жир
пустоты, так как в ней никто никогда не жил.
€ мне нравилось это лучше, чем отчий дом,
потому что так будет везде потом.

Ђ четвертую рад бы вспомнить, но не могу,
потому что в ней было как у менЯ в мозгу.
‡начит, Я еще жив. ’о ли там был пожар,
либо - лопнули трубы. € Я сбежал.

‚ €’Ђ‹€€

ђоберто и ”лер Љалассо

€ Я когда-то жил в городе, где на домах росли
статуи, где по улицам с криком "растли!растли!"
бегал местный философ, трЯсЯ бородкой,
и бесконечнаЯ набережнаЯ делала жизнь короткой.

’еперь там садитсЯ солнце, кариатид слепЯ.
Ќо тех, кто любили менЯ больше самих себЯ,
больше нету в живых. “тратив контакт с об'ектом
преследованиЯ, собаки принюхиваютсЯ к об'едкам,

и в этом их сходство с памЯтью, с жизнью вещей. ‡акат;
голоса в отдалении, выкрики типа "гад!
уйди!" на чужом наречьи. Ќо нет ничего понЯтней.
€ лучшаЯ в мире лагуна с золотой голубЯтней

сильно сверкает, зрачок слезЯ.
—еловек, дожив до того момента, когда нельзЯ
его больше любить, брезгуЯ плыть противу
бешенного теченьЯ, прЯчетсЯ в перспективу.

1985

‘’ђ…‹њЌЂ

ЃоЯрышник, захлестнувший металлическую ограду.
Ѓесконечность, велосипедной восьмеркой принюхивающаЯсЯ
к коридору.
‚оздух принадлежит летательному аппарату,
и легким здесь делать нечего, даже откинув штору.
Ћ, за образчик взЯвший длЯ штукатурки лунный
кратер, но каждой трещиной о грозовом разрЯде
напоминавший флигель! отстранЯемый рыжей дюной
от кружевной комбинации бледной балтийской глади.
’ем и пленЯла сердце - и душу! - окаменелость
Ђмфитриты, тритонов, вывихнутых неловко
тел, что у них впереди ничего не имелось,
что фронтон и была их последнЯЯ остановка.
‚от откудова брались жанны, Ядвиги, лЯли,
павлы, тезки, евгении, лентЯи и чистоплюи;
‚от заглЯдевшись в чье зеркало, потом они подставлЯли
грудь под несчастьЯ, как щеку под поцелуи.
Њногие - собственно, все! - в этом, по крайней мере,
мире стоЯт любви, как это уже проверил,
не прекращаЯ вращатьсЯ ни в стратосфере,
ни тем паче в искусственном вакууме, пропеллер.
Џоцеловать бы их в правду затЯжным, как прыжок с
парашютом, душным
мокрым французским способом! €ли - сменив кокарду
на звезду в головах - ограничить себЯ воздушным,
чтоб воскреснуть, к губам прижимаЯ, точно десантник,
карту.

x x x

—ем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
’ы сам себе теперь дымЯщий миноносец
и синий горизонт, и в бурЯх есть покой.
Ќоски от беготни крысиныЯ промокли.
к лопаткам приросла бесцветнаЯ мишень.
€ к ней, как чешуЯ, прикованы бинокли
не видЯщих менЯ смотрЯ каких женьшень.
“ северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Џитомец Ѓалтики предпочитает Њорзе!
„лЯ спасшейсЯ души - естественней петит!
€ с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные полЯ эх Яблочко летит.

x x x

….ђ.

‡амерзший кисельный берег. ЏрЯчущий в молоке
отражениЯ город. ЏозвЯкивают куранты.
Љомната с абажуром. Ђнгелы вдалеке
галдЯт, точно высыпавшие из кухни официанты.
џ пишу тебе это с другой стороны земли
в день рожденьЯ •риста. ‘нежное толковище
за окном разражаетсЯ искренним "ай-люли":
белизна размножаетсЯ. ‘коро …му две тыщи
лет. Ћсталось четырнадцать. Ќынче уже среда,
завтра - четверг. „анную годовщину
нам, боюсь, отмечать не добавлЯЯ льда,
избавлЯЯ следующую морщину
от еенной щеки; в просторечии вместе с Ќим.
‚от тогда мы и свидимсЯ. Љак звезда - селЯнина,
через стенку пройдЯ, слух бередит одним
пальцем разбуженное пианино.
Ѓудто кто-то там учитсЯ азбуки по складам.
€ли нет - астрономии, вглЯдываЯсь в начертаньЯ
личных имен там, где нас нету: там,
где сумма зависит от вычитаньЯ.

дек. 1985

ЌЂ ‚€Ђ „†“‹€Ђ

’еодоре ‹.

Љолокола до сих пор звонЯт в том городе, ’еодора,
будто ты не растаЯла в воздухе пропеллерною снежинкой
и возникаешь в сумерках, как свет в конце коридора,
двигаЯсь в сторону площади с мраморной пиш.машинкой,
и мы встаем из-за столиков! Љочевника от оседлых
отличает способность глотнуть ту же жидкость дважды.
Ќе говорЯ об ангелах, не говорЯ о серых
в Яблоках, и поныне не утоливших жажды
в местных фонтанах. ‡нать, велика пустынЯ
за оградой собравшего рельсы в пучок вокзала!
€ струЯ буквально захлебываетсЯ, вестимо
оттого, что не все еще рассказала
о твоей красоте. ѓородам, ’еодора, тоже
свойственны лишние мысли, желаньЯ счастьЯ,
плюс готовность придратьсЯ к оттенку кожи,
к щиколоткам, к прическе, к длине запЯстьЯ.
Џотому что становишьсЯ тем, на что смотришь, что близко
видишь.
‘ дальнозоркостью отпрыска джулий, октавий, ливий
город смотрит тебе вдогонку, точно распутный витЯзь:
чем длиннее, тем города счастивей.

ЏЋ‘‹…‘‹Ћ‚€…

ѓоды проходЯт.Ќа бурой стене дворца
поЯвлЯетсЯ трещина. ‘лепаЯ швеЯ, наконец, продевает
нитку
в золотое ушко. € ‘вЯтое ‘емейство, опав с лица,
приближаетсЯ на один миллиметр к …гипту.

‚идимый мир заселен большинством живых.
“лицы освещены Ярким, но посторонним
светом. € по ночам астроном
скурпулезно подсчитывает количество чаевых.

џ уже не способен припомнить, когда и где
произошло событье. ’о или иное.
‚чера? Ќесколько дней назад? ‚ воде?
‚ воздухе? ‚ местном саду? ‘о мною?

„а и само событье - допустим взрыв,
наводненье, ложь бабы, огни Љузбасса -
ничего не помнит, тем самым скрыв
либо менЯ, либо тех, кто спассЯ.

III

ќто, видимо, значит, что мы теперь заодно
с жизнью. —то Я сделалсЯ тоже частью
шелестЯщей материи, чье сукно
заражает кожу бесцветной мастью.

џ теперь тоже в профиль, верно, не отличим
от какой-нибудь латки, складки, трико паЯца,
долей и величин, следствий или причин -
от того, чего можно не знать, сильно хотеть, боЯтьсЯ.

’ронь менЯ - и ты тронешь сухой репей,
сырость, присущую вечеру или полдню,
каменоломню города, ширь степей,
тех, кого нет в живых, но кого Я помню.

’ронь менЯ - и ты заденешь то,
что существует помимо менЯ, не верЯ
мне, моему лицу, пальто,
то, в чьих глазах мы, в итоге, всегда потерЯ.

џ говорю с тобой, и не моЯ вина
если не слышно. ‘умма дней, намозолив
человеку глаза, так же влиЯет на
свЯзки. Њой голос глух, но, думаю, не назойлив.

ќто - чтоб слышать кукареку, тик-так,
в сердце пластинки шаркающую иголку.
ќто - чтоб ты не заметил, когда Я умолкну, как
ЉраснаЯ апочка не сказала волку.

ќ‹…ѓ€џ

Џрошло что-то около года. џ вернулсЯ на место битвы,
к научившимсЯ крыльЯ расправлЯть у опасной бритвы
или же - в лучшем случае - у удивленной брови,
птицам цвета то сумерек, то испорченной крови.

’еперь здесь торгуют останками твоих щиколоток, бронзой
загорелых доспехов, погасшей улыбкой, грозной
мыслью о свежих резервах, памЯтью об изменах,
оттиском многих тел на выстиранных знаменах.

‚се зарастает людьми. ђазвалины - род упрЯмой
архитектуры, разница между сердцем и черной Ямой
невелика - не настолько, чтобы боЯтьсЯ,
что мы столкнемсЯ однажды вновь, как слепые Яйца.

Џо утрам, когда в лицо вам никто не смотрит,
Я отправлЯюсь пешком к монументу, который отлит
из тЯжелого сна. € на нем начертано: ‡авоеватель.
Ќо читаетсЯ как "завыватель". Ђ в полдень - как
"забыватель".

x x x

Њысль о тебе удалЯетсЯ, как разжалованнаЯ прислуга,
нет! как платформа с вывеской ‚ырица или ’арту.
Ќо надвигаютсЯ лица, не знающие друг друга,
местности, нанесенные точно вчера на карту,
и заполнЯют вакуум. ‚идимо, никому из
нас не сделатьсЯ памЯтником. ‚идимо, в наших венах
недостаточно извести. "‚ нашей семье - волнуЯсь,
ты бы вставила - не было ни военных,
ни великих мыслителей". Џравильно: невским струЯм
отраженье еще одной вещи невыносимо.
ѓде там матери и ее кастрюлЯм
уцелеть в перспективе, удлиннЯемой жизнью сына!
’о-то же снег, этот мрамор длЯ бедных, за неименьем тела
тает, ссылаЯсь на неспособность клеток -
то есть, извилин! - вспомнить, как ты хотела,
пудрЯ щеку, выглЯдеть напоследок.
ЋстаетсЯ, затылок от взглЯда прикрыв руками,
бормотать на ходу "умерла, умерла", покуда
города рвут сырую сетчатку из грубой ткани,
дребезжа, как сдаваемаЯ посуда.

Last-modified: Mon, 14 Feb 2000 17:31:25 GMT
Ћцените этот текст: