а
оно имело  форму  пороха, и  отсюда следует  это  движение.  Њежду  тем  они
совершенно не замечают, что хотЯ бы это и было верно длЯ случаЯ, когда пламЯ
порождаетсЯ, однако такаЯ  масса,  котораЯ в  состоЯнии подавить и заглушить
пламЯ, может воспрепЯтствовать его рождению, так что дело  не сводитсЯ к той
неизбежности,  о  которой  они говорЯт. Ћни правильно судЯт о  том, что если
рождаетсЯ  пламЯ,  то  неизбежно  происходит  расширение  и  отсюда  следует
выталкивание или отталкивание того тела, которое  оказывает противодействие.
Ќо эта неизбежность совершенно устранЯетсЯ, если эта твердаЯ масса подавлЯет
пламЯ, прежде  чем оно родилось. € мы видим, что пламЯ,  особенно при первом
зарождении, мЯгко и спокойно и ищет прикрытиЯ, за которым могло  бы играть и
испытать  свою  силу.  Џоэтому  такое  неистовство  нельзЯ  приписать  этому
предмету,  взЯтому  самому  по  себе.  Ќа  самом  же  деле  рождение  такого
раздувающегосЯ пламени,  как бы огненного ветра,  происходит из столкновениЯ
двух тел и  их природ,  совершенно противоположных  друг другу. Ћдно  из них
весьма воспламенЯемо.  ќто та  природа, котораЯ сильна в сере. „ругое боитсЯ
пламени.  ќто  есть  простой дух,  который  пребывает  в  селитре.  ’ак  что
происходит удивительное столкновение.  ‘ера воспламенЯетсЯ, насколько  может
(ибо  третье тело, а именно ивовый уголь, почти  ничего не производит, кроме
как  сочетает и объединЯет эти два тела), в то времЯ как  дух селитры рветсЯ
прочь, насколько может, и вместе с тем расширЯетсЯ (ибо так делают и воздух,
и  все  простые  тела, и  вода,  расширЯЯсь  от  тепла)  и  этим бегством  и
извержением раздувает пламЯ серы во все стороны, как скрытые кузнечные мехи.
     Џримеры  креста  в отношении  этого  предмета могли бы быть двух родов.
Ћдни дают тела, наиболее воспламенЯемые,  как сера, камфора,  нефть и т. п.,
вместе с их смесЯми. Ћни легче и скорее, чем порох, воспринимают пламЯ, если
только им  в  этом  не  препЯтствуют,  из  чего  Явствует, что стремление  к
воспламенению  само по себе еще не производит этого  ошеломлЯющего действиЯ.
„ругие  примеры дают те тела, которые отвращаютсЯ  и убегают от  пламени, --
таковы  все соли. €бо мы видим,  что если их бросить в огонь, то водЯной дух
вырываетсЯ с  шумом прежде, чем пламЯ его  охватит, --  это  также в  слабой
степени происходит с более жесткими листьЯми, когда водЯнаЯ часть вырываетсЯ
прежде,  чем  огонь  охватывает  маслЯнистую  часть.  Ќо  больше  всего  это
замечаетсЯ на ртути,  котораЯ неплохо именуетсЯ минеральной  водой, ибо  она
без воспламенениЯ, а одним только извержением и расширением почти  достигает
силы пороха. ѓоворЯт также, что,  будучи примешана к пороху, она увеличивает
его силу.
     Џусть также исследуетсЯ  преходЯщаЯ природа  пламени  и его  мгновенное
затухание.  €бо  мы  не  наблюдаем  устойчивого пламени,  но оно как  бы  на
отдельные   мгновениЯ   рождаетсЯ   и  тотчас   гаснет.  €бо  очевидно,  что
длительность  в  том  пламени,  которое представлЯетсЯ  устойчивым, не  есть
длительность  одного  и  того  же  отдельного  пламени,  но  составлЯетсЯ из
последовательности  новых вспышек,  непрерывно  порождаемых,  так что  пламЯ
совсем не остаетсЯ численно тем же. ќто легко усмотреть и из того, что пламЯ
тотчас  же  исчезает,  если  удалить  пищу  пламени,  или  горючее.  Џутевой
указатель  в  отношении  этого  предмета состоит  в следующем.  ќта  природа
мгновенности  происходит  или  от  того,  что устранЯетсЯ  причина,  котораЯ
сначала  рождает  пламЯ, как  это  происходит  со  светом, звуком или с теми
движениЯми, которые называют насильственными; или от того, что хотЯ пламЯ по
своей природе и могло бы длитьсЯ, но его угнетают и разрушают окружающие его
противодействующие природы.
     €так, в отношении этого  предмета пример  креста мог бы быть следующим.
Њы видим, как высоко поднимаетсЯ пламЯ более сильных пожаров. €бо, насколько
шире  основание  пламени, настолько выше  подъем. Ћтсюда  видно,  что первое
загасание  пламени происходит по сторонам, где воздух сжимает пламЯ и вредит
ему. ‚нутреннЯЯ же часть пламени, которой воздух  не касаетсЯ, но котораЯ со
всех сторон окружена другим пламенем,  остаетсЯ численно той же и не гаснет,
пока  постепенно не будет  сдавлена  воздухом,  окружающим  пламЯ  с  боков.
Џоэтому каждое пламЯ имеет пирамидальную форму,  будучи более широко в своем
основании, вблизи  горючего, в вершине же (где воздух враждебен,  а горючего
недостает)  --  острее.  „ым  же,  более  узкий  в  основании,   поднимаЯсь,
расширЯетсЯ  и  образует как  бы обращенную  пирамиду, очевидно, потому, что
воздух воспринимает дым, но подавлЯет пламЯ. €бо никто но должен воображать,
что пламЯ есть зажженный воздух, так как это совершенно разнородные тела.
     „лЯ этого предмета можно было бы дать весьма подходЯщий  пример креста,
достигнув наглЯдности посредством пламени двух цветов. Ќужно взЯть маленькую
металлическую чашку  и в  ней укрепить зажженную  маленькую восковую  свечу;
поместить чашку в таз и  кругом налить  винный спирт в умеренном количестве,
чтобы он  не  достигал краев чашки; затем зажечь винный  спирт.  ќтот винный
спирт даст  более  синее  пламЯ,  а свеча  -- более желтое.  ’еперь заметим,
остаетсЯ  ли пламЯ свечи пирамидальным (а это  пламЯ легко отличить по цвету
от пламени винного спирта, ибо пламЯ с  пламенем не  смешиваетсЯ тотчас, как
жидкости), или оно больше склонЯетсЯ к шарообразной форме, когда нет ничего,
что бы его сжимало или разрушало<sup>[123]</sup>.  …сли  произойдет последнее,
то следует  считать достоверным, что пламЯ  численно  остаетсЯ  тем же, пока
заключено внутри другого пламени и не испытывает враждебной силы воздуха.
     Ћ  примерах креста  сказано достаточно. Њы  дольше задержались на них с
той  целью, чтобы люди постепенно  научились и привыкли судить о природе  на
основании  примеров креста  и  светоносных  опытов,  а  не только  вероЯтных
соображений.
        XXXVII
     Ќа  пЯтнадцатое  место  среди  преимущественных  примеров  мы  поставим
<i>примеры   расхождениЯ,</i>   указывающие  разобщениЯ   таких   природ,   которые
обыкновенно  встречаютсЯ  вместе.   Ћни,  однако,  отличаютсЯ  от  примеров,
относимых к примерам сопровождениЯ, ибо те указывают отделенность какой-либо
природы от  какой-либо конкретности,  с которой она  обычно свЯзана,  а  эти
указывают разъединенность одной какой-либо природы от другой. Ћни отличаютсЯ
также  от примеров креста, ибо они ничего не определЯют, а только напоминают
об отделенности одной природы  от другой. €х можно использовать длЯ вскрытиЯ
ложных форм и длЯ того, чтобы рассеЯть легковесные  заключениЯ от тех вещей,
которые находЯтсЯ под рукой, ЯвлЯЯсь длЯ разума как бы свинцом или гирей.
     Ќапример, пусть исследуютсЯ те четыре природы, которые ’елезий называет
"сожительствующими"  и  как  бы  существующими  под  одним  кровом:  теплое,
светлое, тонкое,  подвижное или склонное к движению<sup>[124]</sup>. ‘реди них
все же  встречаетсЯ  много примеров расхождениЯ. ’ак, воздух тонок и легок в
движении, но не теплый и не светлый; луна светит, но без тепла; кипЯщаЯ вода
тепла, но не светит; движение железной  иглы на оси легко и быстро, и все же
совершаетсЯ в холодном, плотном, темном теле; и так далее.
     Џусть также исследуютсЯ телеснаЯ  природа и естественное  действие. €бо
очевидно, что естественное действие не встречаетсЯ кроме как  существующим в
каком-либо теле.  € все же  могут быть  в отношении  этого некоторые примеры
расхождениЯ. ’аково магнетическое действие, в силу которого тело  движетсЯ к
магниту,  а  тЯжелые тела  -- к земному  шару. Њожно также указать некоторые
другие  случаи   действиЯ  на  расстоЯнии,  так  как  действие   этого  рода
совершаетсЯ и во времени -- не в один миг, а через некоторый промежуток, и в
пространстве -- через ступени и расстоЯниЯ, и, следовательно,  есть какое-то
мгновение  времени  и  какой-то промежуток пространства, когда эта сила  или
действие пребывает  в  середине между теми  двумЯ телами, которые производЯт
движение. ’аким образом, рассуждение сводитсЯ к следующему: располагают ли и
изменЯют  ли  тела, ЯвлЯющиесЯ пределами движениЯ, посредствующие тела  так,
что путем  преемственности и действительного соприкосновениЯ сила  переходит
от  предела  к  пределу, на  времЯ задерживаЯсь  в посредствующем теле,  или
ничего  нет,  кроме тел, силы  и  пространства. ‚озможно также, что в  лучах
света,   в  звуке,  тепле  и  некоторых   других  действиЯх   на  расстоЯнии
располагаютсЯ и изменЯютсЯ  посредствующие тела, тем более что посредник длЯ
перенесениЯ такого  действиЯ  необходим. ЊагнетическаЯ же,  или  сближающаЯ,
сила допускает эти посредствующие  тела как  бы  без различиЯ и не встречает
препЯтствиЯ ни в  каком посредствующем теле. Ќо если  эта сила или  действие
никак не свЯзаны с посредствующим телом, то отсюда следует, что на некоторое
времЯ  и в некотором месте есть сила или естественное действие, существующее
без   тела,   ибо  она  не   присутствует  ни   в  предельных  телах,  ни  в
посредствующих.  Џоэтому   магнетическое   действие  сможет   быть  примером
расхождениЯ в отношении  телесной природы и  естественного  действиЯ. Ћтсюда
вытекает еще следующее добавление, которым не следует пренебрегать: согласно
философскому умозрению,  можно предпринЯть доказательство того,  что  бывают
отделенные  и  бестелесные   сущности  и  субстанции.  „ействительно,   если
естественнаЯ  сила  или  действие,  исходЯщие от  тела,  могут  существовать
совершенно без тела  в  некоторое  времЯ  и  в некотором  месте, то к  этому
приближаетсЯ  то,  что  они  могут  в  своем  происхождении  проистекать  от
бестелесной   сущности.  €бо   телеснаЯ  природа  представлЯетсЯ   не  менее
необходимой  длЯ поддержаниЯ передачи  естественного  действиЯ, чем  длЯ его
возбуждениЯ или рождениЯ.
        XXXVIII
     ‘ледующие пЯть родов примеров мы  обозначаем одним  общим названием  --
<i>примерами светильника,</i>  или <i>первого  осведомлениЯ</i>.  ќто  те примеры, которые
помогают чувству. €бо  если всЯкое истолкование природы начинаетсЯ с чувства
и  по  прЯмой,  постоЯнной,  верной  дороге  идет  от  восприЯтий  чувств  к
восприЯтиЯм  разума,  каковыми  ЯвлЯютсЯ  истинные  понЯтиЯ  и  аксиомы,  то
неизбежно:  чем  обильнее  и точнее были  представлениЯ самого чувства,  тем
легче и удачнее будет достигнуто все остальное.
     €з этих пЯти примеров светильника первые примеры усиливают, пополнЯют и
исправлЯют непосредственное действие чувства; вторые  приводЯт нечувственное
к   чувственному;   третьи   указывают   продолжительность    процесса   или
последовательность тех  вещей и движений, которые большей  частью незаметны,
кроме как в их завершении или  периодах; четвертые заменЯют чем-либо чувство
тогда, когда оно  совершенно бессильно; пЯтые возбуждают  внимание чувства и
его способность замечать, а также  ограничивают тонкость вещей.  Ќо о каждом
из этих примеров надо сказать в отдельности.
        XXXIX
     Ќа шестнадцатое место среди преимущественных примеров мы ставим <i>примеры
дверей,</i> или <i>ворот</i>. ќтим  именем мы  называем  те  примеры, которые  помогают
непосредственным действиЯм чувства. Ћчевидно, что  среди чувств первое место
в  отношении  осведомлениЯ занимает зрение,  длЯ  которого  поэтому особенно
важно изыскать  помощь. ќта  помощь  может  быть  троЯкой:  или чтобы зрение
воспринимало  то, что  было ему недоступно;  или  чтобы оно  воспринимало на
большем расстоЯнии; или воспринимало бы точнее и Яснее<sup>[125]</sup>.
     Љ первому  роду относЯтсЯ (если не принимать во  внимание очки и прочее
такого рода, что служит только длЯ исправлениЯ и  облегчениЯ слабости зрениЯ
и потому не осведомлЯет полнее) те недавно  изобретенные зрительные приборы,
которые, сильно  увеличиваЯ видимые  размеры  тел, показывают их  неЯвные  и
невидимые  подробности  и  скрытые  строениЯ  и  движениЯ.  ‘ помощью  этого
открытиЯ  мы  не  без  удивлениЯ  различаем  в блохе, мухе,  червЯке  точные
очертаниЯ и линии  тел, а также цвета и  движениЯ,  не замечавшиесЯ  прежде.
Ѓолее того, говорЯт,  что прЯмаЯ  линиЯ, проведеннаЯ  пером или  карандашом,
представлЯетсЯ  через  эти стекла  очень  неровной  и  извилистой, очевидно,
потому,  что  и движениЯ руки  (хотЯ бы и  с помощью  линейки), и  нанесение
чернил или  краски в действительности неравномерны,  хотЯ их неравномерность
столь незначительна, что ее нельзЯ заметить без помощи подобных стекол. ‹юди
присоединили  сюда  даже  некоторое  суеверное наблюдение (как это бывает  с
новыми  и удивительными вещами), будто  стекла этого  рода украшают творениЯ
природы и обезображивают творениЯ искусства. ќто, однако, объЯснЯетсЯ только
тем, что ткани природных  тел  много  тоньше, чем  искусственные.  ‚едь  эти
стекла  пригодны только длЯ мелких частиц. …сли бы их увидел „емокрит, он бы
возликовал, думаЯ, что открыт способ видеть атом, который, как он утверждал,
совершенно невидим. Ћднако неприменимость стекол этого рода ни к чему, кроме
мелких  частиц (да  и то, если они  принадлежат не  слишком  большому телу),
ограничивает полезность этой  вещи.  €бо, если бы можно было  распространить
это изобретение на  большие  тела  или  на частицы  больших  тел,  так чтобы
возможно  было  различать строение  льнЯной ткани,  как сети,  и подобным же
образом  различать  скрытые  частицы   и   неровности   драгоценных  камней,
жидкостей, мочи, крови, ран и  многих  других  вещей, то, несомненно,  можно
было бы извлечь из этого изобретениЯ большую пользу.
     Љо второму роду  относЯтсЯ те стекла, которые изобретены достопамЯтными
усилиЯми  ѓалилеЯ. Џосредством  них,  как посредством  лодок  или  кораблей,
открываетсЯ  и осуществлЯетсЯ  более близкаЯ свЯзь с небесными телами. ’аким
путем  было  установлено,  что Њлечный  Џуть есть пучок  или собрание мелких
звезд,  вполне  исчислимых и разделенных, о чем древние только догадывались.
Џосредством этих стекол, по-видимому, можно установить,  что  так называемое
пространство планетных орбит  вовсе не лишено других  звезд, но что  на небе
поЯвлЯютсЯ звезды  еще  до видимого звездного неба, хотЯ и  меньшие, чем те,
которые можно  заметить  без  этих  стекол. ЃлагодарЯ указанному изобретению
можно также  рассмотреть хороводы малых звезд вокруг планеты ћпитер, из чего
можно заключить, что в движениЯх  звезд есть много центров. ’аким же образом
можно Яснее различить и разместить светлые и темные неровности луны, так что
может быть создана некаЯ селенографиЯ. ’ем  же способом  можно открыть пЯтна
на  солнце  и  другие  ЯвлениЯ  этого  рода; все это,  конечно, значительные
открытиЯ, насколько можно полагатьсЯ  на доказательства этого рода. џ в этом
сомневаюсь прежде  всего потому, что опыт остаетсЯ в пределах  этих немногих
открытий и  этим способом не открыто многое другое, равным образом достойное
исследованиЯ.
     Љ третьему роду относЯтсЯ шесты длЯ измерениЯ земли, астролЯбии  и тому
подобные  орудиЯ,  которые  не  расширЯют  чувства зрениЯ,  но исправлЯют  и
направлЯют его. …сли же есть другие примеры, помогающие остальным чувствам в
их непосредственных и обособленных действиЯх,  то это примеры  такого  рода,
которые не прибавлЯют к  осведомлению ничего  сверх того, что уже имеетсЯ, и
потому  не  пригодны  длЯ  нашей  теперешней  цели.  Џоэтому  мы  о  них  не
упоминаем<sup>[126]</sup>.
        XL
     Ќа  семнадцатое  место  среди  преимущественных  примеров  мы  поставим
<i>побуждающие  примеры,</i>  взЯв  это  название из  гражданского  права,  ибо они
побуждают  к поЯвлению то,  что прежде не  поЯвлЯлось.  Њы  зовем  их  также
<i>призывающими примерами:</i> они приводЯт нечувственное к чувственному.
     ‚ещи ускользают от  чувства  или вследствие удаленности  предмета;  или
потому, что находЯщиесЯ в промежутке  тела преграждают  путь восприЯтию; или
потому, что предмет не способен создать впечатление длЯ чувства; или потому,
что размер предмета недостаточен длЯ того,  чтобы подействовать  на чувство;
или потому, что времЯ не соразмерно длЯ возбуждениЯ чувства; или потому, что
чувство не переносит действиЯ предмета; или потому, что другой предмет ранее
наполнил чувство и  завладел им, так что длЯ нового движениЯ  нет места. ‚се
это преимущественно  относитсЯ  к  зрению, а затем  к осЯзанию.  €бо эти два
чувства осведомлЯют широко  и об общих  предметах,  тогда как  остальные три
почти не осведомлЯют, кроме как непосредственно и о близких им предметах.
     ‚ первом роде приведение к чувственному возможно только в случае, когда
к  той  вещи,  которую  чувство  не   может   различить  из-за   расстоЯниЯ,
присоединЯетсЯ  или заменЯет ее  другаЯ  вещь,  котораЯ  может издали больше
возбуждать  и  поражать  чувство,  как,  например,   при  обозначении  вещей
посредством огней, колоколов и тому подобного.
     ‚о втором роде вещи, скрытые в глубине и загражденные другими телами, и
те,  которые не могут быть легко вскрыты, приводЯтсЯ  к чувству  посредством
того,  что  лежит  на  поверхности  или  вытекает  изнутри,  как,  например,
распознаетсЯ состоЯние человеческого тела по пульсу, моче и тому подобному.
     ‚ третьем и четвертом роде приведениЯ охватывают весьма многое и должны
изыскиватьсЯ отовсюду длЯ исследованиЯ вещей. “кажем такой пример. џсно, что
нельзЯ ни различить, ни  осЯзать ни воздух, ни дух, ни другие предметы этого
рода, тонкие в  своем  веществе.  Џоэтому в исследовании таких тел, конечно,
необходимы приведениЯ.
     €так, пусть исследуетсЯ  природа действиЯ и движениЯ духа, заключенного
в  осЯзаемых  телах.  €бо  все  осЯзаемое  длЯ  нас   содержит  невидимый  и
неосЯзаемый дух, который оно покрывает и как бы одевает. Ћтсюда и происходит
этот троЯкий, могущественный  и  удивительный источник движениЯ в  осЯзаемом
теле: дух, исторгаЯсь из осЯзаемого тела, сжимает и сушит его, а удерживаЯсь
в нем, размЯгчает и разжижает его; а если он не совсем исторгнут и не совсем
удержан,  то он оформлЯет тело, расчленЯет, упорЯдочивает, организует и тому
подобное. € все это приводитсЯ к чувственному посредством заметных действий.
     €бо в  каждом осЯзаемом  неодушевленном  теле заключенный  дух  сначала
приумножаетсЯ и  как  бы пожирает те осЯзаемые части,  которые  наиболее длЯ
этого доступны и пригодны. Ћн их обрабатывает, преобразует и обращает в  дух
и наконец улетает вместе с ними. ќта переработка и умножение духа приводЯт к
чувственному  уменьшению  веса. €бо в каждом усыхании что-нибудь отходит  от
количества, и  не только из  духа, существовавшего  до  того,  но и из тела,
которое было прежде осЯзаемым  и заново преобразовалось.  ‚едь  дух невесом.
‚ыход, или исторжение, духа приводитсЯ к чувственному в ржавчине  металлов и
в других  гниениЯх  этого  рода, которые имеют место,  прежде чем происходит
переход к началам жизни. Ћни относЯтсЯ к третьему роду указанного  движениЯ.
€бо  в  более твердых телах дух  не находит отверстий и пор длЯ  того, чтобы
вылететь. Џоэтому он вынужден проталкивать осЯзаемые части  и гнать их перед
собой,  чтобы они вместе с ним вышли из тела. Ћтсюда получаетсЯ  ржавчина  и
тому подобное. ‘жатие же осЯзаемых частей после  того, как исторгнута  часть
духа (почему и происходит это усыхание), приводитсЯ к чувству как через само
увеличение твердости вещи, так  и  в еще большей степени через  происходЯщие
отсюда трещины, сморщивание, ссыхание тела. ’ак,  части дерева отскакивают и
ссыхаютсЯ,  кожа  морщитсЯ.  Ѓолее  того   (если  дух  исторгаетсЯ  внезапно
вследствие  нагреваниЯ  огнем),  тела так спешат  сжатьсЯ,  что  свиваютсЯ и
свертываютсЯ.
     Ќапротив  того,  там, где  дух  задерживаетсЯ и  все же возбуждаетсЯ  и
расширЯетсЯ действием тепла и подобного  ему (как это бывает  в телах  более
твердых и крепких), -- там тела размЯгчаютсЯ, как раскаленное добела железо,
текут,  как  металлы,  превращаютсЯ  в  жидкость,  как  смолы, воск  и  тому
подобное. Џоэтому легко сблизить эти противоположные действиЯ тепла, которые
делают  одни тела  твердыми, а  другие превращают в  жидкость, ибо в  первом
случае дух исторгаетсЯ, а во втором приводитсЯ  в  движение и  удерживаетсЯ.
Џоследнее  из этих действий есть действие самого тепла и духа, предыдущее же
есть действие осЯзаемых частей, только обусловленное исторжением духа.
     Ќо там,  где дух не совсем удержан и не совсем исторгнут, а лишь делает
попытки выйти из своего заключениЯ и встречает осЯзаемые части, повинующиесЯ
ему и воспроизводЯщие каждое  его движение, так что, куда ведет дух,  туда и
они  за  ним  следуют,  -- там  происходит образование  органического  тела,
образование членов и остальные  жизненные действиЯ как в растительных телах,
так   и  в  животных.  ќто  лучше  всего  приводитсЯ  к  чувству  тщательным
наблюдением  первых  начал  или   попыток  к  жизни  в  маленьких  животных,
рождающихсЯ из  гниениЯ,  как,  например, в  Яйцах  муравьЯ, червЯх,  мухах,
лЯгушках после  дождЯ и  т. д.  Ћднако  длЯ  оживлениЯ требуетсЯ и  мЯгкость
тепла, и податливость тела, чтобы дух не вырывалсЯ поспешно и не удерживалсЯ
вследствие твердости частей, но скорее мог бы сгибать и лепить их, наподобие
воска.
     ‘ другой  стороны, многие из  приводЯщих  примеров как  бы ставЯт у нас
перед глазами наиболее важное и имеющее наиболее широкое значение различение
отдельных   разновидностей   духа   (дух   или   разделенный,   или   просто
разветвленный,  или одновременно  и  разветвленный и  разделенный на клетки;
первый вид  есть дух всех неодушевленных тел,  второй  -- растительных тел и
третий -- животных тел).
     Џодобным же образом Явствует, что более тонкие ткани и схематизмы (хотЯ
бы тело в целом было видимо и осЯзаемо) не различаютсЯ и  не  осЯзаютсЯ. € в
этом  также  осведомление  идет посредством  приведениЯ. Џри  этом  наиболее
коренное  и  первичное различие схематизмов беретсЯ из обилиЯ  или  скудости
материи,   занимающей  данное  пространство  или  измерение.  €бо  остальные
схематизмы (относЯщиесЯ  к несходству частей, содержащихсЯ в одном  и том же
теле,  и к их размещениЯм и местоположениЯм) имеют второстепенное значение в
сравнении с предыдущим.
     €так,  пусть  исследуетсЯ относительнаЯ распространенность или сжатость
материи  в  телах,  т.  е.   сколько  в  каждом  из  них  материЯ   занимает
пространства.  €бо  нет в  природе  ничего вернее этих двух предложений: "€з
ничего ничего не происходит" и "Ќечто не обращаетсЯ в ничто". ‚се количество
материи,  или  ее  сумма,  остаетсЯ  постоЯнной  и  не  увеличиваетсЯ  и  не
уменьшаетсЯ. Ќе менее истинно и то,  что "Љоличество материи, содержащеесЯ в
одном и  том  же пространстве  или измерении, бывает большим или меньшим длЯ
различных тел". ’ак, в воде материи больше, а в  воздухе --меньше. € если бы
кто-нибудь стал  утверждать,  что он может  обратить какой-либо объем воды в
равный объем воздуха, то это было бы то же, как если бы он сказал, что может
нечто обратить в ничто. Ќаоборот, если бы кто-нибудь стал утверждать, что он
может обратить какой-либо объем  воздуха в равный объем воды, то это было бы
то же,  как если бы он  сказал, что он может  сделать нечто из ничего. €  из
этого  изобилиЯ  и  скудости  материи,  собственно,  и  отвлекаютсЯ  понЯтиЯ
плотного  и  разреженного,  которые  употреблЯютсЯ  во  многих  и  различных
смыслах. ‘ледует принЯть и третье утверждение, также достаточно достоверное:
что большее или меньшее количество  материи, о котором мы говорим, в том или
другом   теле  можно  привести  (сделав  сравнение)  к  расчету  точным  или
приблизительно точным соизмерением. ’ак, например, если кто-нибудь скажет: в
данном  объеме  золота такаЯ  плотность  материи,  что  длЯ  винного  спирта
потребуетсЯ  пространство  в  двадцать  один  раз  большее,  чем  занимаемое
золотом, длЯ того чтобы сравнитьсЯ с ним по количеству материи, -- то  он не
ошибетсЯ.
     Џлотность же  материи и ее учет  приводЯтсЯ к  чувственному посредством
веса. €бо вес соответствует количеству материи в отношении частей осЯзаемого
тела; дух же и его количество, возникшее  из материи, не могут быть измерены
посредством веса, ибо  дух, скорее,  облегчает  вес, чем увеличивает его. Њы
составили весьма тщательную таблицу<sup>[127]</sup>, в которую включили веса и
пространства  отдельных  металлов, важнейших  камней,  древесины, жидкостей,
масел  и многих других тел, как естественных, так и искусственных. ќто  вещь
весьма полезнаЯ как  длЯ осведомлениЯ, так и длЯ практики  и открывает много
вещей сверх всЯкого ожиданиЯ. Ќе следует  почитать незначительным и даваемое
ею   указание,  что  все  заключающеесЯ  в  известных  нам  осЯзаемых  телах
разнообразие  (мы  имеем в  виду  хорошо  соединенные тела, а не  губчатые и
пустые  и  в большой степени  наполненные воздухом) не  выходит  за  пределы
соотношениЯ  частей  21  к  1. ‡начит,  настолько ограничена природа  или по
крайней мере та часть ее, которой мы в наибольшей степени пользуемсЯ.
     Њы также сочли необходимым требованием, предъЯвлЯемым к нашему усердию,
испытать, могут ли быть рассчитаны отношениЯ неосЯзаемых, или воздушных, тел
к  осЯзаемым  телам.  Љ  этому  мы приступили следующим  образом.  Њы  взЯли
стеклЯнный фиал,  вмещающий  примерно  одну  унцию.  Њы  пользовались  малым
сосудом длЯ того, чтобы последующее испарение могло совершитьсЯ  посредством
меньшего  тепла.  ќтот  фиал наполнили почти до горлышка винным спиртом.  Њы
выбрали винный спирт, ибо из предыдущей таблицы  видели, что среди осЯзаемых
тел (которые хорошо соединены между собой и непористы) он наиболее  разрежен
и в  своем объеме содержит самое малое  количество  материи. ‡атем мы  точно
заметили вес жидкости вместе с этим фиалом. Џотом взЯли пузырь, содержащий в
себе приблизительно две  пинты.  €з этого  пузырЯ  мы выжали, насколько было
возможно, весь воздух, так что обе стороны пузырЯ сошлись. Џредварительно же
мы обмазали пузырь маслом, слегка его растерев, чтобы лучше замкнуть пузырь,
заполнив маслом  те поры, которые у  него  были.  ѓорлышко фиала мы вставили
внутрь этого пузырЯ и пузырь крепко перевЯзали вокруг горлышка фиала, слегка
навощив длЯ этого нить, чтобы  она лучше  примкнула  и туже завЯзала. ‡атем,
наконец,  мы поставили фиал над горЯщим в очаге углем. ‘пустЯ короткое времЯ
пар, или испарение,  винного спирта, расширившегосЯ от тепла и обратившегосЯ
в  воздушное состоЯние, постепенно начал  раздувать пузырь и растЯнул его во
все  стороны,  как  парус. Љак  только это  произошло, мы  тотчас отодвинули
склЯнку от  огнЯ  и поставили на ковер, чтобы она  не лопнула от охлаждениЯ.
Ќемедленно  сделали  в  вершине пузырЯ отверстие, чтобы  пар  по прекращении
тепла не превратилсЯ снова  в жидкость и не  смешал  бы расчеты. ‡атем снЯли
самый  пузырь  и снова установили  вес  винного  спирта,  который оставалсЯ.
Ћтсюда мы  вычислили, сколько спирта ушло в пар, или воздушное  состоЯние, и
затем,  сравнив, сколько места, или пространства,  заполнЯло  бы  это  тело,
оставаЯсь винным спиртом  в фиале, а также,  сколько  пространства заполнЯло
оно после того,  как  стало воздушным  в пузыре, подвели расчеты. €  из  них
вполне  Явствовало,  что это  тело, обращенное  и измененное  таким образом,
возросло в объеме более чем в сто раз.
     Џусть также исследуетсЯ природа тепла или холода, притом в такой слабой
степени, в какой  они не воспринимаютсЯ чувством. ‡десь приведение к чувству
достигаетсЯ посредством измерительного стекла, которое мы выше описали.  €бо
тепло и холод сами  по  себе не воспринимаютсЯ осЯзанием, но тепло расширЯет
воздух, а холод сжимает.  ќто  расширение и сжатие воздуха не воспринимаютсЯ
также зрением, но расширившийсЯ воздух  понижает воду, а сжатый -- поднимает
ее. € только тогда совершаетсЯ приведение к зрению -- не раньше и не иначе.
     Џусть также исследуетсЯ природа смешениЯ тел, т. е. что они содержат от
воды, от масла, от спирта, от пепла и солей и т. д.  €ли (в частности) какое
количество  содержитсЯ  в  молоке  масла,  казеина, сыворотки и  т.  д.  ќто
приводитсЯ к чувству посредством искусных и тщательных разделений, поскольку
речь  идет  об  осЯзаемом.  Ќо природа  духа  в  них  хотЯ  и не  замечаетсЯ
непосредственно, однако через разнообразные движениЯ и устремлениЯ осЯзаемых
тел открываетсЯ в  самом действии  и процессе  выделениЯ  -- через поЯвление
остроты,  разъеданий и  различных цветов,  запахов, вкусов тех  же тел после
этого выделениЯ. ‚ этой области люди упорно работали посредством перегонок и
искусных разделений, но не с большей удачей, чем в других опытах, которые до
сих пор  производЯтсЯ.  €бо  люди  шли ощупью,  вслепую,  с помощью, скорее,
трудолюбиЯ, чем разума, и (что  хуже  всего) без всЯкого подражаниЯ  природе
или соревнованиЯ с ней,  но разрушаЯ (посредством  чрезмерного нагреваниЯ  и
воздействиЯ слишком  могущественных сил)  всЯкие  более тонкие схематизмы, в
которых  главным  образом  содержатсЯ скрытые свойства и согласиЯ  вещей.  ‚
разделениЯх этого рода  до разума или наблюдениЯ людей обычно не доходит то,
о  чем  мы  напоминали в другом  месте<sup>[128]</sup>,  а именно: когда  тело
обрабатываетсЯ  огнем или  другими средствами, то  многие качества,  которых
раньше не  было, внедрЯютсЯ в эти  тела  самим огнем  и теми телами, которые
применЯютсЯ длЯ разделениЯ. Ћтсюда происходЯт поразительные  ошибки. ’ак, не
весь пар,  который  огонь исторгает из  воды, был ранее паром или воздухом в
теле воды, но в наибольшей части его создало расширение воды от огнЯ.
     ’очно так же сюда надо  отнести  все исследованные испытаниЯ тел -- как
естественных,  так  и  искусственных,  позволЯющие   отличить   истинное  от
поддельного, лучшее от худшего. €бо они приводЯт невоспринимаемое чувством к
воспринимаемому чувством. Џоэтому их нужно заботливо и  старательно собирать
отовсюду.
     —то касаетсЯ сокрытости пЯтого рода, то очевидно, что действие  чувства
происходит  в движении, а движение во  времени. ‘ледовательно, если движение
какого-либо  тела  совершаетсЯ  столь  медленно  или  столь  быстро, что оно
несоразмерно времени, в течение которого совершаетсЯ действие чувства, то мы
совершенно не замечаем предмета, как это  бывает при  движении стрелки часов
или при  движении пули мушкета.  Ћднако движение, которое  не замечаетсЯ  по
причине  его  медленности,  легко  привести  к  чувству  суммированием  этих
движений; те  же  движениЯ, которые не замечаютсЯ по причине их быстроты, до
сих пор еще достаточно не  измерены. Ћднако исследование природы в некоторых
случаЯх требует сделать это.
     ‚ шестом  же роде, где  чувству препЯтствует слишком большаЯ заметность
предмета,  приведение  достигаетсЯ  или  отдалением предмета от чувства, или
ослаблением предмета путем  расположениЯ в такой среде,  котораЯ убавит силу
предмета, но не уничтожит ее, или посредством восприЯтиЯ отражениЯ предмета,
если прЯмое воздействие было бы чрезмерно сильным,  как, например, отражениЯ
солнца в бассейне с водой.
     ‘едьмой же  род сокрытости, где чувство столь обременено предметом, что
длЯ нового  допущениЯ  нет места,  почти  и  не встречаетсЯ,  кроме  как при
запахах,  и  не  имеет  большого  отношениЯ к  нашему  исследованию. Џоэтому
удовольствуемсЯ  тем,  что  уже  сказано   о  приведениЯх  невоспринимаемого
чувством к ощутимому.
     €ногда, однако,  приведение  совершаетсЯ  не к чувству человека,  но  к
чувству какого-либо другого животного, чувствительность которого в некоторых
случаЯх  превосходит  человеческую.  ’аково,  например,  действие  некоторых
запахов на  чутье собаки; действие света, который скрываетсЯ  в  воздухе, не
освещенном извне, на зрение кошки, совы  и  тому подобных животных,  видЯщих
ночью.  €бо  правильно  заметил ’елезий,  что  в  самом  воздухе есть  некое
количество  изначального  света, хотЯ  и  слабого и тонкого,  который  почти
совершенно  не  служит  глазам  человека  и  большинства  животных,  ибо  те
животные,  длЯ  чувств  которых  этот свет соразмерен,  видЯт ночью, и менее
вероЯтно допущение, что это происходит без света или посредством внутреннего
света.
     „олжно заметить, что здесь мы говорим только о недостаточности чувств и
о  средствах ее преодолениЯ. €бо ошибки чувств следует отнести к собственным
исследованиЯм  чувства  и  чувствительного,  за  исключением того  основного
обмана чувств, в силу которого черты вещей строЯтсЯ по аналогии с человеком,
а не  по аналогии со ‚селенной. Ђ это исправлЯетсЯ только посредством разума
и универсальной философии.
        XLI
     Ќа  восемнадцатое место  среди преимущественных  примеров  мы  поставим
<i>примеры  дороги,</i> которые мы  также называем <i>шествующими,</i>  или <i>расчлененными,
примерами</i>.  ќто  те  примеры,  которые  указывают  движениЯ  природы  в   их
постепенности и непрерывности.  ќтот  род примеров  ускользает,  скорее,  от
наблюдениЯ,  чем от чувства. €бо  удивительна небрежность людей в  отношении
этого  предмета. Ћни созерцают  природу только  обрывками, с  промежутками и
после  того,  как  тела   стали  окончательными   и  завершенными,  а  не  в
действовании  ее.  ‚едь  если  кто-то  пожелает  рассмотреть  и  исследовать
дарование  какого-либо  мастера, то он будет  не  только  стремитьсЯ к тому,
чтобы  осмотреть  сырые материалы его искусства, а затем завершенную работу,
но,  скорее,  предпочтет  присутствовать  при том,  как  мастер  работает  и
продвигает  свое дело. Ќечто  подобное  этому следует  сделать  в  отношении
природы. Ќапример,  если кто-то будет исследовать произрастание растений, он
должен будет наблюдать с самого посева семени (что можно легко сделать, берЯ
день  за днем  семена, которые оставались в земле по два, три, четыре днЯ  и
так далее, и тщательно их рассматриваЯ), каким образом и когда семЯ начинает
разбухать и развиватьсЯ и как бы наполнЯтьсЯ духом; затем, как оно разрывает
оболочку  и  пускает ростки, несколько  устремлЯЯсь  при  этом  кверху, если
только  землЯ не была  слишком  твердой; как оно продолжает  пускать ростки,
частью длЯ корней вниз, частью длЯ стеблЯ вверх, иногда уклонЯЯсь в сторону,
если с этой стороны обнаруживаетсЯ открытаЯ или более легкаЯ землЯ; и многое
другое. ’ак  же  следует  поступать в отношении высиживаниЯ  Яиц, где  легко
заметить ход оживлениЯ и организации: что, какие части получаютсЯ из желтка,
что  --  из белка  Яйца и  т. д.  ’аков же  способ и в  отношении наблюдениЯ
животных,  рождающихсЯ  из гниениЯ<sup>[129]</sup>.  €бо  было  бы  негуманным
делать  это   исследование   в  отношении  совершенных  и  земных   животных
посредством иссечениЯ плода из чрева, если только не в  случае  выкидыша или
во времЯ  охоты и т.  п. ‚ообще необходимо как  бы подстерегать природу, ибо
ночью она лучше  поддаетсЯ рассмотрению, чем днем. ‚едь указанные наблюдениЯ
могут   считатьсЯ  как   бы   ночными  вследствие   малости   светильника  и
необходимости его постоЯнного возобновлениЯ.
     ќто же  надо испытать и в  отношении  неодушевленных тел, как мы  это и
делали,   исследуЯ   расширение  жидкостей  от  огнЯ.  €бо  одним   способом
расширЯетсЯ вода, иным --  вино, иным -- винный уксус, иным -- сок неспелого
плода; совсем  иначе расширЯетсЯ молоко, масло  и остальное. ќто можно  было
легко заметить посредством кипЯчениЯ на медленном огне в стеклЯнном  сосуде,
где  все Ясно различаетсЯ. Ћднако этого мы вкратце лишь  коснемсЯ; полнее  и
точнее  мы  будем  говорить  об  этом, когда  подойдем  к раскрытию скрытого
процесса вещей<sup>[130]</sup>. €бо надо все  времЯ помнить, что  мы  здесь не
разбираем самих вещей, но только приводим примеры.
        XLII
     Ќа  девЯтнадцатое  место  среди  преимущественных  примеров  мы  ставим
<i>примеры  пополнениЯ</i>  или  <i>подстановку,</i> которые мы также  называем  <i>примерами
убежища</i>.  ќто  те  примеры, которые  пополнЯют  осведомление,  когда чувство
совершенно бессильно, и поэтому мы к ним  прибегаем тогда, когда собственные
примеры  не  могут  иметь  места.  Џодстановка совершаетсЯ  двоЯко -- или  с
помощью непрерывного перехода,  или с  помощью аналога. Ќапример, не открыта
среда,   котораЯ   совершенно   воспрепЯтствовала   бы   действию   магнита,
притЯгивающего железо.  ’аковой  не ЯвлЯетсЯ  ни  золото,  положенное  между
магнитом и железом, ни серебро, ни камень, ни стекло, ни дерево, ни вода, ни
масло, ни  сукно или волокнистые тела,  ни воздух, ни пламЯ и прочее.  € все
же, быть  может,  точное  испытание  позволило  бы  найти  какую-либо среду,
котораЯ  в  известной степени  сравнительно ослабила бы силу магнита больше,
чем  что-либо другое. Ќапример, возможно,  что  через слой золота  магнит не
притЯгивает железа с такой  же силой, как через такой же промежуток воздуха;
или через слой раскаленного серебра он не притЯгивает железа с  такой силой,
как  через  слой  холодного серебра, и т. д.;  мы не  произвели этих опытов,
однако, достаточно их предложить в качестве примера. “  нас нет  также тела,
которое  не воспринимало бы  тепла при  приближении  к  огню. Ћднако  воздух
гораздо   скорее  воспринимает  тепло,  чем  камень.   ’акова   подстановка,
совершаемаЯ с помощью непрерывного перехода.
     Џодстановка же с помощью аналога безусловно полезна, однако менее верна
и поэтому должна  быть  применЯема с некоторой предосторожностью. Ћна  имеет
место тогда,  когда  еще неощутимое приводитсЯ  к чувству -- не  посредством
воспринимаемых  действий  самого неощутимого тела,  а посредством созерцаниЯ
какого-либо родственного ощутимого тела. Ќапример, если исследуетсЯ смешение
духов, представлЯющих собой невидимые тела, то обнаружитсЯ известное родство
между телами и началом, которое их питает. ’ак, начало, питающее пламЯ, есть
масло и жирное; начало, питающее воздух,  есть вода  и водЯнистое, ибо пламЯ
умножаетсЯ над испарениЯми масла, а воздух -- над испарениЯми воды.  Џоэтому
надо обратитьсЯ к смешению воды и масла, которое доступно чувству, тогда как
смешение воздуха и пламени ускользает от чувства. ’ак, вода и масло, которые
очень несовершенно  смешиваютсЯ  между собой при сливании  и  перемешивании,
тщательно и  тонко смешиваютсЯ  в  травах, крови и частЯх  животных. Џоэтому
нечто подобное  может совершатьсЯ в воздушных телах при смешениЯх  пламени и
воздуха. •отЯ  они  и нелегко подвергаютсЯ смешению при  простом соединении,
однако, по-видимому, смешиваютсЯ в духах животных и  растений, тем более что
всЯкий живой дух поглощает влажные вещества обоих родов -- водЯное и жирное,
как свою пищу.
     ’ак же обстоит дело, если исследуетсЯ не совершенное смешение воздушных
тел,  а  только их сочетание.  Ђ  именно: исследуетсЯ,  легко  ли происходит
взаимное проникновение этих тел, или существуют, например, какие-либо ветры,
или  испарениЯ,   или  другие  воздушные  тела,  которые  не  смешиваютсЯ  с
окружающим  воздухом,  а только  держатсЯ и  плавают в  нем в виде шариков и
капель и, скорее,  разбиваютсЯ и измельчаютсЯ воздухом, чем принимаютсЯ им и
сочетаютсЯ с ним.  ‚  воздухе и в  других  воздушных телах чувство этого  не
может обнаружить  вследствие тонкости этих тел.  € все  же некоторое подобие
того, как это происходит, можно наблюдать в жидкостЯх -- ртути, масле, воде,
а также и в воздухе, когда он разбиваетсЯ, рассеиваетсЯ и поднимаетсЯ в воде
маленькими частицами; также  и в более густых дымах и, наконец, в поднЯтой и
висЯщей в воздухе  пыли. ‚о всех этих случаЯх взаимного проникновениЯ тел не
происходит. Џодстановка, о которой мы  говорили  выше,  не  плоха  длЯ этого
предмета, если сначала тщательно исследовать, может ли быть между воздушными
телами  такаЯ же разнородность, как между жидкими, ибо  если  она такова, то
это подобие с удобством можно подставить по аналогии.
     …сли мы  сказали,  что  эти примеры  пополнениЯ  доставлЯют в  качестве
убежища осведомление,  когда  отсутствуют собственные  примеры, то все же мы
хотим быть понЯтыми лишь в том смысле, что они  могут принести  значительную
пользу  и тогда, когда  имеютсЯ собственные примеры,  -- подкреплЯЯ даваемое
теми осведомление. Ќо об  этом  мы скажем подробнее, когда  должным порЯдком
речь пойдет о помощи индукции.
        XLIII
     Ќа  двадцатое  место  среди  преимущественных  примеров   мы   поставим
<i>рассекающие примеры,</i> которые мы называем  также <i>подстрекающими примерами,</i> но
в  другом  смысле.  €бо  подстрекающими  мы  их  называем  потому,  что  они
подстрекают  разум, а рассекающими --  потому,  что они  рассекают  природу.
Џоэтому  мы их также иногда  называем примерами „емокрита<sup>[131]</sup>. ќто
те примеры, которые напоминают разуму об удивительной и совершенной тонкости
природы, чтобы побудить его к должному вниманию,  наблюдению и исследованию.
Ќапример,  малаЯ  каплЯ чернил  расходуетсЯ на  столь  много  букв и  строк;
серебро, позолоченное  только  снаружи,  может быть вытЯнуто в  позолоченную
нить такой большой длины; мельчайший червЯчок, который встречаетсЯ  в  коже,
содержит  в себе дух и  разнообразные  части  тела;  самаЯ  малость  шафрана
окрашивает  целую  бочку воды;  самаЯ малость цибета  или  мускуса наполнЯет
запахом  гораздо больший объем воздуха; самое малое  курение  вызывает столь
большие  облака  дыма;  столь  тонкие  различиЯ  звуков, как членораздельные
слова, разносЯтсЯ  во все стороны по воздуху и  даже проникают в отверстиЯ и
поры  дерева  и во