NT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">24</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‘тр</FONT><FONT SIZE=2>. 272. </P>
<P>416 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>через тело длЯ того, чтобы свЯзать его с чистой <I>причиной'.</I> ‘тихиЯми. "...‡а те годы, что рушились во мне все социальные устои, исчезли и те мифы и убеждениЯ, которые позволЯют желанию обрести плоть в двойном смысле этого слова, то есть и самому принЯть определ±нную форму, и излитьсЯ на женскую плоть"</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">25</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. ђобинзон более не может воспринимать себЯ или ЏЯтницу с точки зрениЯ различ±нного пола. Џсихоанализ вполне может усмотреть в этом уничтожении окольного пути, в этом отделении причины желаниЯ от его объекта и в этом возврате к стихиЯм знак инстинкта смерти - инстинкта, который стал солЯрным. </P>
</FONT><B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P ALIGN="CENTER">* * *</P></B>
</FONT><FONT SIZE=2><P>‚с± здесь романтично, включаЯ теорию, котораЯ сливаетсЯ с некой необходимой выдумкой - а именно, определ±нную теорию другого. ‚о-первых, мы должны придать огромное значение понЯтию другого как структуре: [другой] вовсе не особеннаЯ "форма" внутри полЯ восприЯтиЯ (отличнаЯ от формы "объекта" или формы "животного"), а скорее, система, котораЯ обусловливает функционирование всего полЯ восприЯтиЯ</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>вообще. ’аким образом, мы должны различать <I>априорного „ругого,</I> который обозначает эту структуру, и <I>конкретного другого - того другого, -</I> который обозначает реальные элементы, актуализирующие эту структуру в конкретных полЯх. …сли этот <I>конкретный другой</I> всегда ЯвлЯетсЯ кем-то - Я длЯ тебЯ, а ты длЯ менЯ - то есть, в каждом поле восприЯтиЯ присутствует субъект другого полЯ - то априорный „ругой, с другой стороны, не есть кто-то, поскольку структура ЯвлЯетсЯ трансцендентной по отношению к элементам, которые актуализируют е±. ’ак как же она должна быть определена? ‚ыразительность, котораЯ определЯет структуру „ругого, полагаетсЯ категорией возможного. Ђприорный „ругой - это <I>существование</I> возможного мира вообще, поскольку возможное существует только как выраженное - то есть в ч±м-то выражающем его, которое не похоже на то, что <BR>
________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">25</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‘тр. 148. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>417 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>выражено (сворачивание выраженного в том, что его выражает). Љогда герой Љиркегора требует "возможного, возможного - или Я задохнусь", когда „жеме жаждет "кислорода возможности" - они лишь взывают к априорному „ругому. ‚ этом смысле мы старались показать, как другой обусловливает вс± поле восприЯтиЯ, приложение к этому полю категорий воспринЯтого объекта и измерений воспринимающего субъекта и, наконец, распределение конкретных других в каждом поле. ”актически, законы восприЯтиЯ, конституирующие объекты (форма-содержание и так далее), темпоральную детерминацию субъекта и последовательное становление миров, как нам кажетсЯ, зависЯт от возможного как структуры „ругого. „аже желание - будь-то желание, направленное на объект, или желание другого, - зависит от этой структуры. џ желаю некий объект только как выраженный другим в модусе возможного; Я желаю в другом только возможные миры, которые этот другой выражает. „ругой поЯвлЯетсЯ как то, что организует ‘тихии в ‡емлю, землю в тела, тела в объекты, и который упорЯдочивает и отмерЯет сразу и объект, и восприЯтие, и желание. </P>
<P>’ак в ч±м же смысл истории про "ђобинзона"? —то такое робинзонада? Њир без другого. ’урнье делает так, что ђобинзон, пройдЯ через многие страданиЯ, открывает и добиваетсЯ великого ‡доровьЯ - в той степени, в какой вещи приходЯт к совершенно иной организации, нежели та, какой они организованы в присутствии другого. Ћни освобождают образ без подобиЯ, или своего двойника, который [прежде] обычно подавлЯлсЯ. ‚ свою очередь, этот двойник высвобождает чистые стихии, которые обычно держались в заточении. Њир не ввергаетсЯ в беспорЯдок из-за отсутствиЯ другого; наоборот, оказываетсЯ, что именно великолепный двойник мира был скрыт за присутствием другого. ‚ этом и состоит открытие ђобинзона: открытие поверхности, потустороннего стихий, €ного, чем „ругой [L'Autre qu'Autrui]. Џочему же возникает впечатление, что это великое ‡доровье извращ±нно, и что</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>такое "очищение" мира и желаниЯ также ЯвлЯетсЯ отклонением и перверсией? ђобинзон демонстрирует не извращ±нное поведение. Ќо каждое исследование, каждый роман, посвЯщенные извра- </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>418 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>щению, стараютсЯ выЯвить существование "перверсивной структуры" как принципа, из которого в конечном сч±те исходит извращ±нное поведение. ‚ этом смысле первер-сивнаЯ структура может быть рассмотрена как то, что противоположно структуре „ругого и занимает е± место. € точно так же, как конкретные другие суть актуальные вариабельные элементы, актуализирующие эту структуру-другого, поведение извращенца, всегда предполагающее фундаментальное отсутствие другого, есть не что иное, как вариабельный элемент, актуализирующий перверсивную структуру. </P>
<P>’ак откуда же у извращенца такое стремление вообразить себЯ сиЯющим ангелом - ангелом гелиЯ и огнЯ? Ћткуда у него такаЯ - направленнаЯ против <I>земли,</I> оплодотворениЯ и объектов желаниЯ - ненависть, систематическое описание которой мы находим у ‘ада? ђоман ’урнье не нацелен на объЯснение; он показывает. ’ем самым он примыкает - самыми разными способами - к современным психоаналитическим исследованиЯм, которые могут обновить статус понЯтиЯ перверсии и освободить его от морализирующей неопредел±нности, в которой оно пребывало благодарЯ объедин±нным усилиЯм психиатрии и права. ‹акан и его школа имеют все основаниЯ настаивать на необходимости пониманиЯ изращ±н-ного поведениЯ на базе <I>структуры,</I> и на необходимости определениЯ этой структуры, котораЯ обусловливает поведение. Ћни также настаивают на том способе, каким желание подвергаетсЯ <I>замещению</I> в этой структуре, и на способе, каким <I>Џричина</I> желаниЯ при этом отделЯетсЯ от объекта; на способе, каким <I>различие полов</I> отрицаетсЯ извращением в пользу андрогинного мира <I>двойников</I>; на аннулировании другого внутри извращениЯ, на положении "по ту сторону „ругого" или на положении иного, чем „ругой, как если бы другой освобождал в глазах извращенца его собственную <I>метафору;</I> наконец они настаивают на перверсивной "десубъективации" - поскольку, конечно же, ни жертва, ни соучастник не действуют как другое</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">26</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. Ќапример, вовсе не потому, что он испыты-<BR>
__________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">26</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‘мотри сборник </FONT><I><FONT SIZE=2>Le Desir et la perversion</I></FONT><FONT SIZE=2> (Paris: Seuil, 1967). ‘татьЯ ѓи ђосолато "Etude des perversions sexuelles a partir du fetichisme" содержит несколько крайне интересных, хотЯ и слишком коротких, замечаний по поводу "полового различиЯ" и "двойника" (pp. 25 - 26). ‚ статье †ана Љлавре-лЯ "Le Couple pervers" показано, что ни жертва, ни соучастник не занимают места другого; (по поводу "десубъективации" смотри р. 110; а о различии между причиной и объектом желаниЯ смотри статью того же автора "Remarques sur la question de la realite dans les perversions", </FONT><I><FONT SIZE=2>La Psychanalyse,</I> </FONT><FONT SIZE=2>no.8, pp. 290ff.). Џо-видимому, эти исследованиЯ, основанные на структурализме ‹акана и его анализе </FONT><I><FONT SIZE=2>Verleugnung</I></FONT><FONT SIZE=2> [отрицание, отречение - нем.], находЯтсЯ сейчас в процессе развитиЯ. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>419 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>вает потребность или желание причинить другому страдание, садист лишает последнего качества быть другим. ‘корее, имеет место обратное: именно потому, что он испытывает недостаток в структуре „ругого и жив±т в совершенно иной структуре как неком условии своего жизненного мира, поэтому и воспринимает других то как жертв, то как сообщников, но ни в коем случае - как других. Ќапротив, он всегда воспринимает их как иных, чем „ругой. Џоразительно, до какой степени в работах ‘ада жертвы и сообщники - с их необходимой обратимостью - вообще не осознаютсЯ как другие. ‘корее, они понимаютсЯ то как отвратительные тела, то как двойники или же как родственные стихии (конечно, не как двойники персонажа, а как их собственные двойники - всегда вне их тел в погоне за атомарными элементами)</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">27</SUP></FONT><FONT SIZE=2>.</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>”ундаментальнаЯ ошибка в интерпретации перверсии, обусловленнаЯ непродуманной феноменологией извращ±нного поведениЯ и определ±нными юридическими требованиЯми, состоит в увЯзывании перверсии с преступлениЯми против другого. ‘ точки зрениЯ поведениЯ вс± убеждает нас в том, что перверсиЯ - ничто без присутствиЯ другого: вуйеризм, эгсгибиционизм и так далее. Ќо с точки зрениЯ структуры мы должны утверждать обратное: именно потому, что структура „ругого исчезла и замещена совершенно иной структурой, реальные "другие" более не способны играть роль элементов, актуализирующих утраченную первичную структуру. ‚о второй структуре реальные "другие" могут теперь играть только лишь роль тел-жертв (в том крайне особом смыс- <BR>
______________<BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">27</SUP></FONT><FONT SIZE=2> “ ‘ада повсеместно присутствует тема молекулЯрных соединений. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>420 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>ле, который извращенец приписывает телам) или. же роль сообщников-двойников, сообщников-стихий (опЯть же в весьма особом смысле извращенца). Њир извращенца - это мир без другого, а значит и мир без возможного. „ругой - это тот, кто предоставлЯет возможное. €звращ±нный мир - это мир, в котором категориЯ необходимого полностью заместила категорию возможного. ќто какой-то странный спинозизм, из которого изымаетсЯ "кислород" в пользу более элементарной энергии и более разреженного воздуха (Ќебеса-Ќеобходимость). ‚сЯкаЯ перверсиЯ - это "„руго-убийство" и "альтруи-цид", а значит - убийство возможного. Ќо альтруицид не совершаетсЯ посредством перверсивного поведениЯ, он предполагаетсЯ в перверсивной структуре. Ќо это не спасает извращенца от того, чтобы быть извращением - не конституционально, а в конце приключениЯ, несомненно прошедшего через невроз и прикоснувшегосЯ к психозу. ‚от то, что хотел сказать ’урнье сроим выдающимсЯ романом: мы должны представлЯть себе ђобинзона извращенцом; единственно возможнаЯ робинзонада - это само извращение. </P>
</FONT><P><HR></P>
<B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P>V. - ‡олЯ и трещина</B></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>‚</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><I><FONT SIZE=2>—еловеке-звере</I> мы находим замечательный текст: </P>
<P>"Ќадо сказать, в их семье никто не мог похвалитьсЯ уравновешенностью, а многие попросту страдали психическим расстройством. †ак и сам порою чувствовал, что не избавлен от наследственного недуга; не то чтобы здоровье у него было слабое, но он испытывал такой страх перед приступами своей болезни и так стыдилсЯ е±, что одно времЯ совсем изв±лсЯ; страшнее было другое: внезапнаЯ утрата душевного равновесиЯ, когда сознание его помрачал какой-то дурман, вс± принимало искаж±нные формы, мир привычных представлений рушилсЯ...". ‡десь ‡олЯ вводит важную тему, котораЯ примет затем самые разнообразные формы и, опираЯсь на иные средства, войд±т в современную литературу. ќта тема всегда будет особым образом свЯзана с алкоголизмом: тема трещины (”ицджеральд, Њалькольм ‹оури). </P>
<P>Љрайне важно, что †ак ‹антье - герой романа <I>—еловек-зверь -</I> весьма крепок, энергичен и здоров. €бо трещина не обозначает путь, по которому будут проходить патологические наследственные элементы, маркируЯ тело. ”актически, сам ‡олЯ выражаетсЯ именно так, но лишь ради удобства. ‚озможно это даже правильно в отношении некоторых персонажей - слабых и нервных. Ќо если быть точным, то не они несут в себе трещину - или же не только лишь из-за этого они несут е±. Ќаследственность - это не то, что проходит через трещину, она и есть сама трещина - невоспринимаемаЯ прореха или дыра. ‚ сво±м подлинном смысле трещина - вовсе не препЯтствие длЯ патологической наследственности; в своей полноте она сама - наследственность и патологиЯ.</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>Ћт одного здорового тела ђугон-Њаккаров к другому она не переда±т ничего иного, кроме самой себЯ. </P>
<P>422 Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ </P>
<P>‚с± держитсЯ на парадоксе, то есть, на смешении такой наследственности со средствами ее переноса, или на смешении того, что переда±тсЯ, с самим процессом передачи - парадоксе этой передачи, котораЯ не переда±т ничего, кроме самой себЯ: церебральнаЯ трещина в крепком теле или расщелина мысли. ‡а исключением несчастных случаев - как мы увидим - сома крепка и здорова. Ќо гермен</FONT><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">*</FONT><FONT SIZE=2> - это трещина, и только лишь трещина. ‚ этих условиЯх трещина принимает вид эпической судьбы, красной нитью проходЯщей от одной истории к другой, от тела к телу ђугон-Њаккаров. </P>
<P>—то же распределЯетсЯ вокруг трещины? —то теснитсЯ на е± границах? ќто - то, что ‡олЯ называет темпераментами, инстинктами, "большими аппетитами". Ќо темперамент, или инстинкт, обозначает не психофизиологическую сущность. ќто понЯтие гораздо богаче и конкретней - это "романное" понЯтие. €нстинкт указывает на условиЯ жизни и вообще выживаниЯ - на условиЯ сохранениЯ некоего образа жизни, заданного исторической и социальной обстановкой (в данном случае это ‚тораЯ €мпериЯ). ‚от почему буржуа у ‡олЯ легко могут называть свои пороки, свой недостаток благородства и свои непристойности добродетелЯми; и наоборот, вот почему беднЯков часто низводЯт до "инстинктов" - таких, как алкоголизм, который выражает исторические условиЯ их жизни и единственный длЯ них способ примирениЯ с исторически заданной жизнью. "Ќатурализм" ‡олЯ всегда историчен и социален. ’аким образом, инстинкт, или аппетит, выступает в разных обличиЯх. €ногда он выражает способ, каким тело сохранЯет себЯ в данном благоприЯтном окружении; в этом смысле инстинкт сам по себе крепок и здоров. €ногда он выражает такой тип жизни, который тело изобретает</FONT><FONT SIZE=2>,</FONT><FONT SIZE=2> чтобы обратить в свою пользу то, что его окружает, даже если при этом приходитсЯ уничтожать другие тела; в этом случае инстинкт выступает как двусмысленнаЯ сила. €ногда он выражает такой тип жизни, без которого тело не могло бы поддерживать своего исторически заданного существованиЯ в неблагоприЯтной окружающей среде, даже ес- <BR>
_________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">9</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ѓермен - зачаток, зарождение, завЯзь, побег - <I>Џрим. пер.</I></FONT><FONT SIZE=2> <BR>
423 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>ли это грозит ему разрушением; в этом смысле алкоголизм, извращение, болезнь и даже слабоумие суть инстинкты. €нстинкты направлены на сохранение, поскольку всегда выражают усилие увековечить тот или иной способ жизни. Ќо такой способ жизни, да и сам инстинкт, может быть не менее деструктивным, чем консервативным в строгом смысле слова. €нстинкты манифестируют дегенерацию, неожиданный приход болезни, утрату здоровьЯ в той же мере, как и само здоровье. Ќеважно, какую форму принимает инстинкт, он никогда не смешиваетсЯ с трещиной. ‘корее, он поддерживает четкие, хотЯ и изменчивые, отношениЯ с трещиной: иногда - благодарЯ здоровью тела - он прикрывает трещину, латает е±, как только может, на более долгий или более короткий срок; иногда инстинкт расширЯет трещину, придаваЯ ей иную ориентацию, котораЯ вынуждает части расщеплЯтьсЯ, провоцируЯ, таким образом, несчастный случай при дрЯхлом состоЯнии тела. Ќапример, в <I>‡ападне</I> - у †ервезы - алкогольный инстинкт начинает раздваивать трещину как изначальный порок. Ћставим пока в стороне вопрос о том, существуют ли какие-либо развивающиесЯ или идеальные инстинкты, способные в конце концов трансформировать трещину.</P>
<P>—ерез трещину инстинкт ищет объект, который ему соответствует в исторических и социальных обстоЯтельствах его образа жизни: вино, деньги, власть, женщины... Ћдин из женских типов, предпочитаемых ‡олЯ, - нервознаЯ женщина, с тЯжелой копной ч±рных волос, пассивнаЯ, скрытнаЯ - котораЯ отдаетсЯ при [первой] встрече (такова ’ереза в романе <I>’ереза ђакен,</I> написанном ещ± до цикла ђугонов, а также ‘еверина из <I>—еловека-зверЯ).</I> “жаснаЯ схватка нервов и крови, встреча невроза и сангвинического темперамента воссоздают происхождение ђугонов. ЏодобнаЯ встреча заставлЯет трещину резонировать. Џерсонажи, не входЯщие в семью ђугонов (подобно ‘еверине), могут вторгатьсЯ в качестве объектов, с которыми свЯзан инстинкт ђугонов, но также и как объекты, сами наделенные инстинктами и темпераментами; наконец, как соучастники или враги, свидетельствующие о скрытой трещине, котораЯ соединЯет их друг с другом. ЏаутиноподобнаЯ трещина: в семействе ђугон-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>424 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>Њаккаров вс± находит свою кульминацию в Ќана - от природы здоровой и красивой девушке с крепким телом, превращающей себЯ в объект с тем, чтобы очаровывать других и сообщать о своей трещине или обнаруживать трещину других - этакий гадкий гермен. ЋсобаЯ роль алкоголЯ здесь также присутствует: именно под покровом этого "объекта" инстинкт осуществлЯет свою наиболее глубинную свЯзь с самой трещиной. </P>
<P>‚стреча инстинкта и объекта формирует некую навЯзчивую идею, а не чувство. …сли ‡олЯ-романист как-то и обнаруживает себЯ в своих произведениЯх, то именно длЯ того, чтобы сказать своим читателЯм: осторожно, не думайте, что все дело здесь в чувствах. Ќам хорошо знакома та настойчивость, с которой ‡олЯ - и в <I>—еловеке-звере,</I> и в <I>’ерезе ђакен -</I> разъЯснЯет, что у преступников не бывает угрызений совести. € нет любви длЯ любЯщих - разве что, когда инстинкты действительно способны "залатывать" [трещину] и развиватьсЯ. „ело не в любви или раскаЯнии, а в скручиваниЯх и поломках или, наоборот, во временных затишьЯх и умиротворении в отношениЯх между темпераментами, которые всегда выстраиваютсЯ вдоль трещины. ‡олЯ превосходно описывает короткие периоды спокойствиЯ, предшествующие грандиозному разрушению ("теперь вс± Ясно; это было постепенное расстройство, подобное преступному попустительству.</FONT><FONT SIZE=2>.</FONT><FONT SIZE=2>."). ‚ творчестве ‡олЯ существует несколько Явных причин длЯ такого отказа от чувства в пользу навЯзчивой идеи. ‚о-первых, следует вспомнить стиль того периода и значимость физиологической схемы. "”изиологиЯ" со врем±н Ѓальзака играла в литературе ту же роль, котораЯ сегоднЯ по праву принадлежит психоанализу (физиологиЯ страны или региона, физиологиЯ профессии и так далее). Ѓолее того, ведь уже начинаЯ с ”лобера, чувство было неотделимо от неудачи, банкротства или мистификации; а то, о чем говорит роман, -</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>это неспособность персонажа организовать внутреннюю жизнь. ‚ этом смысле натурализм вв±л в роман три типа характеров: человек, отмеченный внутренним банкротством, то есть неудачник; человек, ведущий искусственный образ жизни, то есть извращенец; и человек</FONT><FONT SIZE=2>,</FONT><FONT SIZE=2> обладающий рудиментарной чувственностью и навЯзчи-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>425 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>выми идеЯми, то есть зверь. Ќо если в произведениЯх ‡олЯ встреча инстинкта и его объекта не приводит к формированию какого-то чувства, то лишь потому, что она происходит в трещине - от одной кромки до другой. €менно потому, что есть трещина, есть и великаЯ внутреннЯЯ Џустота. ’ак весь натурализм обретает новое измерение. </P>
</FONT><B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P ALIGN="CENTER">* * *</P></B>
</FONT><FONT SIZE=2><P>€так, у ‡олЯ мы находим два несовпадающих сосуществующих цикла, которые пересекаютсЯ друг с другом: <I>малаЯ и великаЯ наследственности,</I> малаЯ историческаЯ наследственность и великаЯ эпическаЯ наследственность, соматическаЯ наследственность и герменальнаЯ наследственность, наследственность инстинктов и наследственность трещины. € как бы ни было прочно и постоЯнно соединение этих двух наследственностей, они не смешиваютсЯ. ЊалаЯ наследственность - это наследственность инстинктов в том смысле, что условиЯ и образы жизни, которую вели предки или родители, могут пускать корни в потомстве - иногда спустЯ несколько поколений - и действовать в н±м как природа. Ќапример, здороваЯ основа обнаруживаетсЯ вновь; алкогольнаЯ деградациЯ переходит от одного тела к другому; или синтезы инстинкт-объект передаютсЯ в то самое времЯ, когда стиль жизни перестраиваетсЯ. Љакие бы резкие изменениЯ не предпринимались, эта наследственность инстинктов переда±т что-то прочно-определ±нное. Ћна "воспроизводит" вс±, что переда±т; это - наследственность ’ого же ‘амого. Ќо совершенно не такова другаЯ наследственность - наследственность трещины - ибо, как мы видели, трещина не переда±т ничего, кроме самой себЯ. Ћна не свЯзана с определ±нным инстинктом, с какой-то внутренней, органической детерминантой или, более того, с каким-либо внешним событием, способным зафиксировать объект. Ћна выходит за пределы стилей жизни и, таким образом, прокладывает свой путь непрерывным, <I>невоспринимаемым и безмолвным</I> способом, образуЯ законченное единство ђугон-Њаккаров. ’рещина переда±т только трещину. ’о, что она переда±т, не по- </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>426 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>зволЯет себе определитьсЯ, оставаЯсь обЯзательно смутным и диффузным. ЏередаваЯ только себЯ, трещина не воспроизводит то, что переда±т, не воспроизводит "то же самое". Ћна ничего не воспроизводит, довольствуЯсь продвижением в безмолвии и следуЯ линиЯм наименьшего сопротивлениЯ. ‚ качестве вечной наследственности „ругого, она всегда следует окольным путем, готоваЯ изменить направление и поменЯть свою канву. </P>
<P>—асто отмечают, что ‡олЯ вдохновл±н наукой. Ќо в ч±м смысл такого вдохновениЯ, исходЯщего из медицинских исследований того времени? Ћно относитсЯ именно к различию между двумЯ указанными наследственностЯ-ми, разработанному современной медицинской мыслью: гомологичнаЯ прочно-детерминированнаЯ наследственность и "непохожаЯ или трансформированнаЯ" наследственность с диффузным характером, котораЯ определЯет "психопатологическую семью".</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1</SUP></FONT><FONT SIZE=2> €так, данное различие интересно тем, что оно легко замещает дуализм унаследованного и приобретенного, или даже делает такой дуализм невозможным. „ействительно, малаЯ гомологичнаЯ наследственность инстинктов вполне может передавать приобрет±нные характеристики. ќто даже неизбежно-в той мере, в какой формирование инстинкта неотделимо от исторических и социальных условий. —то касаетсЯ великой, несхожей, наследственности трещины, то у нее с приобрет±нными характеристиками совершенно иные, хотЯ и не менее существенные, отношениЯ: <BR>
__________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1</SUP></FONT><FONT SIZE=2> ‚ статье <I>”рейд и наука</I> †ак Ќасиф кратко анализирует это понЯтие непохожей наследственности, как мы находим его, например, у арко. ќтим открываетсЯ путь к познанию действиЯ внешних событий. "џсно, что термин <I>семьЯ</I> бер±тсЯ здесь в обоих аспектах: в аспекте классификационной модели и в аспекте родственных отношений. ‘ одной стороны, расстройства нервной системы создают единичную семью; с другой стороны, такаЯ семьЯ нерасторжимо объединена законами наследственности. ќти законы позволЯют объЯснить, что не бывает одного и того же расстройства, которое избирательно переда±тсЯ, а существует только диффузнаЯ невропатологическаЯ предрасположенность, котораЯ в силу ненаследственных</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>факторов принимает специфический вид в определ±нном заболевании", </FONT><I><FONT SIZE=2>Cahiers pour I"analyse</I> </FONT><FONT SIZE=2>(1968), nе 9. џсно, что <I>семьЯ</I> ђугон-Њаккаров фигурирует в обоих этих смыслах. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>427 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>речь здесь идет о диффузной потенциальности, котораЯ не актуализируетсЯ, пока передаваемое приобрет±нное свойство - будь оно внутренним или внешним - не придаст ей некую конкретную определенность. „ругими словами, если верно, что инстинкты формируютсЯ и находЯт свои объекты только на кромке трещины, то трещина, напротив, следует своим пут±м, распространЯет свою паутину, изменЯет направление и актуализируетсЯ в каждом теле по отношению к инстинктам, которые открывают длЯ не± путь, иногда чуть-чуть латаЯ е±, иногда расширЯЯ вплоть до окончательного разрушениЯ - которое всегда</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>обеспечено работой этих инстинктов. ‡начит, коррелЯциЯ между этими двумЯ порЯдками постоЯнна и достигает своей высшей точки, когда инстинкт становитсЯ алкогольным, а трещина - Явным разломом. ќти два порЯдка тесно свЯзаны друг с другом, как кольцо внутри большего кольца, но они никогда не смешиваютсЯ. </P>
<P>€так, если справедливо было отметить влиЯние научных и медицинских теорий на ‡олЯ, то крайне несправедливо было бы не подчеркнуть и ту трансформацию, которой он их подвергает; то как он пересматривает понЯтие о двух наследственностЯх; и ту поэтическую силу, которую он прида±т этому понЯтию, чтобы создать из него новую структуру "семейного романа". Џри этом роман объединЯет в целое два - прежде чуждых ему - основных элемента: „раму с историческим наследованием</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>инстинктов и ќпос с эпическим наследованием трещины. ЏересекаЯсь друг с другом, они создают ритм произведениЯ, то есть они обеспечивают распределение безмолвиЯ и шума. ђоманы ‡олЯ наполнены шумами инстинктов и "больших аппетитов" персонажей, издающих чудовищный гул. —то же касаетсЯ безмолвиЯ, переходЯщего из романа в роман и под каждым романом, то оно по сути своей принадлежит трещине: трещина безмолвно распространЯетсЯ и передаетсЯ ниже шума инстинктов. </P>
<P>’рещина обозначает ‘мерть, а пустота и есть ‘мерть, €нстинкт смерти. €нстинкты могут громко говорить, издавать шум, роитьсЯ, но они не способны покрыть это более глубинное безмолвие или сокрыть то, из чего они выходЯт и во что они возвращаютсЯ: инстинкт </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>428 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>смерти - <I>не только один из многих инстинктов,</I> но сама трещина, вокруг которой собираютсЯ все инстинкты. ЋтдаваЯ дань уважениЯ ‡олЯ - одновременно глубокую и сдержанную - ‘елин во фрейдистских тонах отмечает универсальное присутствие - под шумЯщими инстинктами - безмолвного инстинкта смерти: "садизм, проЯвлЯющийсЯ сегоднЯ повсеместно, происходит из желаниЯ ничто, глубоко запрЯтанного в человеке, а особенно в людской массе, - своего рода любовной, почти непреодолимой и единодушной нетерпимости к смерти.... <I>Ќаши слова достигают инстинктов и иногда прикасаютсЯ к ним; но в то же времЯ мы узнаем, что именно здесь раз и навсегда наша власть прекращаетсЯ....^</I> человеческой игре €нстинкт смерти - безмолвный инстинкт - бесспорно прочно закрепилсЯ, возможно вместе с эгоизмом"</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. Ќо что бы ни думал об этом ‘елин, ‡олЯ уже раскрыл, как большие аппетиты тЯготеют к инстинкту смерти; как они кишат в трещине - трещине инстинкта смерти; как смерть проступает под любой навЯзчивой идеей; как инстинкт смерти узнаетсЯ под любым инстинктом; как именно и только он конституирует великую наследственность - трещину. Ќаши слова достигают лишь инстинктов, но они получают свой смысл, нонсенс и их комбинации от иной инстанции - от €нстинкта смерти. ‚ основании любой истории инстинктов лежит эпос смерти. ‘начала мы могли сказать</FONT><FONT SIZE=2>,</FONT><FONT SIZE=2> что инстинкты покрывают смерть и заставлЯют е± отступить; но это лишь временно, даже их шум питаетсЯ смертью. ‚ <I>—еловеке-звере о</I> ђубо говоритсЯ, что "... в ужасающей темноте его плоти, в его желании, которое было запЯтнано и кровоточило, неожиданно восстала необходимость смерти". ЌавЯзчиваЯ идеЯ Њизара состоит в поисках сбережений его жены; но он может следовать этой идее, лишь убиваЯ жену и разрушаЯ дом в поединке - лицом к лицу - с безмолвием. </P>
</FONT><B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P ALIGN="CENTER">* * *</P></B>
</FONT><FONT SIZE=2><P>‚ <I>—еловеке-звере</I> существенен инстинкт смерти у главного героЯ, церебральнаЯ трещина †ака ‹антье - <BR>
_________ <BR>
</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT SIZE=2> "Celine I", <I>L'Herne,</I></FONT><FONT SIZE=2> no. 3, р. 171. </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>429 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>машиниста. Ћн молод, и у него есть Ясное предчувствие того, каким образом инстинкт смерти скрываетсЯ за каждым аппетитом, €деЯ смерти - за каждой навЯзчивой идеей, великаЯ наследственность - за малой, которой не дают выхода: сначала женщины, а затем вино, деньги - то есть амбиции, которые он мог бы легко и вполне законно удовлетворить. Ћн отбрасывает инстинкты; единственным объектом длЯ него становитсЯ паровоз. Ћн знает, что трещина привносит смерть в каждый инстинкт, что она продолжает свою работу в инстинктах и через них; он знает, что в начале и в конце каждого инстинкта речь идет об убийстве, а также о возможности быть убитым самому. Ќо безмолвие, которое ‹антье создал внутри себЯ, чтобы противопоставить его более глубокому безмолвию трещины, вдруг нарушаетсЯ: в одно Яркое мгновение ‹антье увидел убийство, совершенное в проходЯщем поезде, а позже видел жертву, сброшенную на железнодорожные пути; он догадалсЯ, кто убийцы - ђубо и его жена ‘еверина. Љогда же в нем рождаетсЯ любовь к ‘еверине и раскрываетсЯ царство инстинкта, смерть проникает в него - ибо эта любовь пришла из смерти и должна вернутьсЯ в смерть. </P>
<P>ЌачинаЯ с убийства, совершаемого ђубо, разворачиваетсЯ всЯ система отождествлений и повторений, формирующих ритм книги. Џрежде всего ‹антье сразу же отождествлЯет себЯ с преступником: "’от, другой, промелькнувший перед его глазами с занес±нным ножом, посмел!.. „овольно трусить, пора уже удовлетворить себЯ - вонзить нож! ‚едь это желание преследует его уже десЯть лет!" ђубо зарезал председателЯ суда из ревности, понЯв, что последний изнасиловал ‘еверину, когда та была ещ± реб±нком, и вынудил его взЯть в ж±ны опороченную женщину. Ќо после преступлениЯ он некоторым образом отождествлЯетсЯ с председателем суда. ’еперь его очередь отдать ‹антье свою жену - порочную и преступную. ‹антье влюблЯетсЯ в ‘еверину потому, что она участвовала в преступлении: "ќто было так, как если бы она была мечтой, котораЯ затаилась в его плоти". ‡десь возникает тройное спокойствие: спокойствие безразличиЯ, нисходЯщее на брачную жизнь четы ђубо; спокойствие ‘еверины, обнаруживающее е± </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>430 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>невинность в любви к ‹антье; и, в особенности, спокойствие ‹антье, заново открывающего с ‘евериной сферу инстинктов и воображающего, что он заполнил трещину: он полагает, что никогда не пожелает убить ‘еверину - ту, котораЯ [сама] убила ("обладать ею значило обладать подлинной красотой, и она излечит его"). Ќо уже есть и три разрушающих начала, идущих на смену спокойствию и подчинЯющихсЯ несовпадающим ритмам. ђубо после преступлениЯ заменил ‘еверину алкоголем, как объектом своего инстинкта. ‘еверина нашла инстинктивную любовь, котораЯ дарует ей невинность; но она не может побороть смЯтениЯ, нуждаЯсь в откровенной исповеди перед своим возлюбленным, который и так обо вс±м догадывалсЯ. € в сцене, где ‘еверина ждет ‹антье, точно так же, как ђубо ждал е± перед преступлением, она рассказывает своему любовнику всю историю. Ћна исповедуетсЯ во всех подробностЯх и вплетает сво± желание в воспоминаниЯ о смерти ("трепет желаниЯ потерЯлсЯ в другой судороге, судороге смерти, котораЯ вернулась к ней"). Ћна свободно исповедуетсЯ в преступлении ‹антье, в то времЯ как по принуждению она исповедовалась ђубо в своей свЯзи с председателем суда, провоцируЯ тем самым преступление. Ћна уже не может отвлечьсЯ от образа смерти иначе, как проецируЯ его на ђубо и побуждаЯ ‹антье к убийству последнего ("…му [‹антье] представилось, как он заносит руку с ножом и вонзает его в горло ђубо с такой же силой, с какой тот вонзил нож в горло старика..."). </P>
<P>—то касаетсЯ ‹антье, то исповедь ‘еверины не сообщает ему ничего нового, однако она ужасает его. …й не следовало этого говорить. †енщина, которую он любит и котораЯ была длЯ него "свЯтой", поскольку закрывала собой образ смерти, утратила свою власть после исповеди и обозначила другую возможную жертву. “ ‹антье никак не получаетсЯ убить ђубо. Ћн знает, что может убить только объект своего инстинкта. ќта парадоксальнаЯ ситуациЯ - когда те, кто окружают ‹антье (ђубо, ‘еверина, Њизар, ”лор), убивают по причинам, вытекающим из других инстинктов, но сам ‹антье (несущий в себе, тем не менее, чистый инстинкт смерти) не может убить - может разрешитьсЯ только убийством ‘евери- </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>431 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>ны. ‹антье начинает понимать, что голос инстинктов обманывает его, что его "инстинктивнаЯ" любовь к ‘еверине только по видимости заполнЯет трещину, и что шум, производимый инстинктами, покрывает безмолвный €нстинкт смерти только на какое-то мгновение. Ћн осознает, что должен убить именно ‘еверину, чтобы свЯзать малую наследственность с великой, и чтобы все инстинкты вошли в трещину: "обладать е± смертью как землею"; "тот же вид удара, что и длЯ председателЯ ѓранморена, в том же самом</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>месте, с той же самой жестокостью... двое убийц сочетались. Ќе был ли один из них логическим выводом из другого?" ‘еверина чувствует, что опасность совсем рЯдом, но истолковывает ее как "планку", как барьер между собой и ‹антье из-за присутствиЯ ђубо. Ћднако, это вовсе не барьер между ними, а паутино-подобнаЯ трещина в мозгу ‹антье - безмолвнаЯ работа [трещины]. Џосле убийства ‘еверины ‹антье не испытывает раскаЯниЯ: только это здоровье, только это крепкое тело - "Ћн никогда не чувствовал себЯ лучше, он не</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>раскаивалсЯ и, по-видимому, освободилсЯ от ноши - счастливый и умиротворенный", "...со времени убийства, он почувствовал спокойствие и равновесие и радовалсЯ совершенному здоровью". Ќо такое здоровье даже более нелепо, чем если бы тело постигла болезнь, если бы оно было подорвано алкоголем или другим инстинктом. ’акое мирное, здоровое тело - не более, чем почва, созревшаЯ длЯ трещины, и пища длЯ паука. Ћн должен будет убить еще других женщин. Џри вс±м этом здоровье, "он перестал жить, перед ним не было больше ничего, кроме глубокой ночи, бесконечного отчаЯниЯ, в которые он погрузилсЯ". € когда старый друг Џеке пытаетсЯ сбросить ‹антье с поезда, то даже его телесный протест, его рефлексы, инстинкт самосохранениЯ, борьба с Џеке - лишь нелепые реакции, которые</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>приносЯт ‹антье в жертву великому €нстинкту гораздо откровеннее, чем если бы он покончил с собой, и уносЯт его вместе с Џике в обоюдную смерть. </P>
</FONT><B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P ALIGN="CENTER">* * *</P></B>
</FONT><FONT SIZE=2><P>Њощь произведениЯ ‡олЯ заключена в сценах с разными персонажами, отражающимисЯ друг в друге. Ќо что </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>432 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>же задает распределение сцен, раскладку персонажей и логику €нстинкта? Ћтвет Ясен: это - поезд. ђоман открываетсЯ своеобразным балетом паровозов на станции. ‚ частности - в случае ‹антье - мимол±тной картине убийства председателЯ суда предшествуют, на ее фоне мелькают и после нее следуют проходЯщие поезда, выполнЯющие различные функции (гл.2). ‘начала поезд поЯвлЯетсЯ как то, что мчитсЯ мимо - некое подвижное зрелище, свЯзующее всю землю, людей всЯческого происхождениЯ и любой страны: и к тому же это зрелище разворачиваетсЯ перед умирающей женщиной - неподвижной сторожихой переезда, медленно убиваемой собственным мужем. ‡атем поЯвлЯетсЯ второй поезд, образующий, по-видимому, на этот раз исполинское тело, прочерчивающий на нем трещину и соединЯющий эту трещину с земл±й и домами: а "тут рЯдом... извечнаЯ страсть и извечнаЯ тЯга к преступлению". ’ретий и четв±ртый поезда показывают элементы железной дороги: глубокие рвы, насыпи-баррикады, туннели. ЏЯтый, с его огнЯми и прожекторами, нес±т в себе преступление, поскольку супруги ђубо совершают сво± убийство в этом поезде. € наконец, шестой поезд свЯзывает вместе силы бессознательного, безразличиЯ и угрозы, едва не задеваЯ, с одной стороны, головы убитого мужчины, а с другой - тела подглЯдывающего: чистый €нстинкт смерти, слепой и глухой. Љак бы ни шумел поезд, он глух - а значит и нем. </P>
<P>Џодлинное значение поезда проЯвлЯетсЯ в "‹изон" - локомотиве, которым управлЯет ‹антье. Џервоначально он занЯл место всех инстинктивных объектов, от которых отказалсЯ ‹антье. ‹окомотив сам предста±т как обладающий инстинктом и темпераментом: "...она ["‹изон"] требовала слишком много смазочного масла, особенно неумеренно поглощали его цилиндры машины: казалось, "‹изон" томитсЯ постоЯнной жаждой, не знает удержу". €так, приложимо ли к локомотиву то, что при-ложимо к человеку, где грохот инстинктов отсылает к скрытой трещине - к человеку-‡верю? ‚ главе, где рассказываетсЯ о поездке, предпринЯтой во времЯ бурана, ‹изон очертЯ голову несетсЯ по рельсам так, как если бы она врывалась в узкую трещину, по которой </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>433 </FONT><I><FONT SIZE=2>‹Ћѓ€ЉЂ ‘Њ›‘‹Ђ </P></I>
<P>уже нельзЯ продвигатьсЯ. € когда она наконец освобождаетсЯ, ломаетсЯ именно двигатель, "пораженный смертельным ударом". Џоездка разорвала трещину, которую инстинкт - потребность в смазочном масле - скрывал. ‡а пределами утраченного инстинкта паровоз вс± более и более раскрываетсЯ как образ смерти или как чистый €нстинкт смерти. Ђ когда ”лор провоцирует крушение, уже не Ясно - паровоз ли губит себЯ, или же он сам убийца. € в последнем эпизоде романа новый</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT SIZE=2>паровоз, уже без машиниста, нес±т свой груз - пьЯных, поющих солдат - навстречу смерти. </P>
<P>‹окомотив - это не объект, а, соответственно, эпический символ, великий ”антазм, подобный фантазмам, часто поЯвлЯющимсЯ в произведениЯх ‡олЯ и отражающим все темы и ситуации книги. ‚о всех романах цикла ђугон-Њаккаров присутствует чудовищный фантазмати-ческий объект, играющий роль места, свидетелЯ и действующего лица. —асто подч±ркивают эпические черты гениЯ ‡олЯ, которые прослеживаютсЯ как в структуре произведениЯ, так и в последовательности его уровней, каждый из которых исчерпывает некую тему. ќто становитсЯ очевидным, если сравнить <I>—еловека-зверЯ</I> с <I>’ерезой ђакен -</I> романом, предшествующим циклу ђугон-Њаккаров. “ этих двух книг много общего: убийство, свЯзывающее супружескую чету; приближение смерти и процесс разрушениЯ; сходство ’ерезы с ‘евериной; отсутствие угрызений совести или отрицание внутреннего. Ќо <I>’ереза ђакен -</I> это трагическаЯ версиЯ, тогда как <I>—еловек-зверь -</I> эпическаЯ. —то действительно занимает центральное место в <I>’ерезе ђакен,</I> так это инстинкт, темперамент и противостоЯние темпераментов ’ерезы и ‹орена. € если есть какаЯ-то трансценденциЯ, то только трансценденциЯ судьи или безжалостного свидетелЯ, который символизирует трагическую судьбу. ‚от почему роль символа или трагического божества принадлежит мадам ђакен - немой и парализованной матери жертвы убийства, присутствующей на вс±м протЯжении разлада любЯщих. ќта <I>драма,</I> это приключение инстинктов отражаетсЯ только в <I>логосе,</I> представленном немотой старой женщины и е± выразительной неподвижностью. ‚ заботе, которой окружил е± ‹орен, в театраль-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>434 </FONT><I><FONT SIZE=2>Џђ€‹Ћ†…Ќ€џ</I></FONT><FONT SIZE=2> </P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>ных заЯвлениЯх, которые делает ’ереза, есть какаЯ-то трагическаЯ интенсивность, едва ли с чем-либо сравнимаЯ. ѓоворЯ еще точнее, это только трагическое предвосхищение <I>—еловека-зверЯ.</I> ‚ <I>’ерезе ђакен</I> ‡олЯ ещ± не использует эпический метод, оживлЯющий предприЯтие ђугон-Њаккаров.</P>
<P>‚ эпическом существенно наличие двойного регистра, в котором боги активно разыгрывают - по-своему и на другом плане - приключениЯ людей и их инстинктов. <I>„рама</I> при этом отражаетсЯ в <I>эпосе -</I> малаЯ генеалогиЯ отражаетсЯ в великой генеалогии, малаЯ наследственность в большой наследственности, а <I>малый маневр</I> в <I>большом маневре.</I> Ћтсюда вытекают все возможные следствиЯ: Языческий характер эпического; противостоЯн