лагаетсЯ "Я",  погружаетсЯ во внутреннее самости,
и таким образом уничтожаетсЯ существующаЯ  в  сознании  зависимость  "Я"  от
внешней реальности. ’ак самосознание достигает  того, что  имеет сознание не
нарЯду  с  собой,   не  внешнее  только  с  ним  свЯзано,  но  действительно
пронизывает его собой и в качестве растворенного содержит его в самом себе.
     —тобы  достигнуть этой  цели, самосознание  должно пройти  три  ступени
развитиЯ.
     1.  ЏерваЯ  из  этих  ступеней  раскрывает перед нами непосредственное,
просто с самим собой тождественное и в то же времЯ - в противоречии с этим -
отнесенное   к  внешнему   объекту  единичное   самосознание.   Ѓудучи   так
определенно,  самосознание есть достоверное знание о себе самом как о сущем,
в сопоставлении с которым предмет обладает определением только чего-то мнимо
самостоЯтельного, в действительности  же ничтожного, - оно  есть вожделеющее
самосознание.
     2. Ќа второй ступени объективное "Я" получает определение  другого "Я",
и  таким  образом  возникает  отношение  одного   самосознаниЯ   к   другому
самосознанию,  а  между  ними  обоими  возникает  процесс  признаниЯ.  ‡десь
самосознание не  есть уже  более единичное самосознание, но в  нем  начинает
осуществлЯтьсЯ единение единичности и всеобщности.
     3. Џоскольку  далее  снимаетсЯ  инобытие противопоставленных друг другу
самостей,  и  эти  самости  в   своей  самостоЯтельности  все  же   делаютсЯ
тождественными  друг  с  другом,  - постольку выступает третьЯ из  названных
ступеней - всеобщее самосознание.


        ). ‚ожделение.

     ‚§426


     ‘амосознание  в   своей  непосредственности  есть   нечто  единичное  и
вожделение -  противоречие его  абстракции, котораЯ должна быть объективной,
или его непосредственности, котораЯ имеет вид внешнего объекта и должна быть
субъективной. Џо отношению к достоверности самого себЯ, возникшей из  снЯтиЯ
сознаниЯ,  объект должен быть  определен как нечто ничтожное,  а в отношении
самосознании  к  объекту  как  столь  же  ничтожнаЯ  должна быть  определена
абстрактнаЯ идеальность самосознаниЯ.
     Џрибавление.   ‚ожделение   есть  та  форма,   в  которой  самосознание
проЯвлЯетсЯ на первой ступени своего развитиЯ.  ‚ожделение здесь, во второй,
главной части учениЯ о субъективном духе,  еще не имеет никакого дальнейшего
определениЯ, кроме определениЯ его как влечениЯ, поскольку это последнее, не
получив еще определениЯ со стороны мышлениЯ, направлено на внешний объект, в
котором оно  ищет своего удовлетворениЯ. Ќо  что определенное таким  образом
влечение существует в самосознании, - необходимость этого заключаетсЯ в том,
что самосознание есть  вместе с тем  и ближайшаЯ предшествующаЯ ему ступень,
именно сознание, и что оно знает об этом внутреннем противоречии. ѓде нечто,
тождественное с самим собой носит в себе  противоречие и проникнуто чувством
своего  в себе сущего  тождества с самим собой, равно  как и противоположным
чувством своего внутреннего  противоречиЯ, - там с необходимостью  выступает
влечение снЯть это противоречие. Ќеживое не имеет никакого  влечениЯ, потому
что оно  не в состоЯнии перенести противоречиЯ  и погибает,  если  нечто, по
отношению к нему другое, в  него проникает. Ќапротив, все одушевленное и дух
необходимо имеют влечение, так как ни душа, ни дух не могут существовать, не
имеЯ в себе противоречиЯ, не чувствуЯ или не знаЯ его. Ќо в непосредственном
и потому  природном,  единичном, исключающем  самосознании противоречие, как
было уже указано выше, имеет ту форму, что самосознание, -  понЯтие которого
состоит  в тои, чтобы выражать  отношение  к самому себе, быть "Я"  = "Я", -
имеет   в  то  же  времЯ  отношение   еще  к  некоторому  непосредственному,
положенному не идеально другому,  к внешнему объекту, к "не-Я", и есть нечто
длЯ самого себЯ внешнее, ибо оно, - хотЯ в себе и есть тотальность, единство
субъективного и  объективного, - ближайшим образом существует,  однако,  как
нечто одностороннее,  как  только субъективное,  лишь  через  удовлетворение
вожделениЯ достигающее  того,  чтобы быть  в  себе и  длЯ себЯ тотальностью.
ЌесмотрЯ,  однако, на это внутреннее  противоречие,  самосознание продолжает
оставатьсЯ абсолютно уверенным  в себе, ибо  оно знает, что непосредственный
внешний объект не обладает никакой истинной  реальностью,  а  есть скорее по
отношению  к   субъекту  нечто  ничтожное,  лишь  мнимо  самостоЯтельное,  в
действительности же такое  же,  что  не заслуживает и не может  существовать
самостоЯтельно, но должно погибнуть под действием реальной мощи субъекта.
     Џоэтому самосознание, взЯтое  в себе, знает себЯ в  предмете, который в
этой свЯзи  соответствует влечению. ‚ отрицании обоих односторонних моментов
как  собственной  деЯтельности  "Я"  и  осуществлЯетсЯ  длЯ  последнего  это
тождество.  Џредмет  не  в  состоЯнии  оказать  этой  деЯтельности  никакого
противодействиЯ,  как  нечто в себе и длЯ самосознаниЯ лишенное самостности;
диалектика снЯтиЯ  себЯ, составлЯющаЯ  его  природу,  существует  здесь  как
упомЯнутаЯ выше деЯтельность "Я". „анный объект  полагаетсЯ здесь в такой же
мере  субъективно, в какой  субъективность  терЯет  свою  односторонность  и
становитсЯ длЯ себЯ объективной.
     Џрибавление. ‘амосознающий  субъект  знает  себЯ как  такого, который в
себе тождествен с внешним объектом, - знает, что этот последний  содержит  в
себе  возможность удовлетворениЯ  вожделениЯ,  что  предмет,  следовательно,
соответствует  вожделению  и  что   именно  вследствие  этого  вожделение  и
возбуждаетсЯ  предметом.  Ћтношение к объекту ЯвлЯетсЯ поэтому  длЯ субъекта
необходимым. ‘убъект усматривает в объекте свой собственный недостаток, свою
собственную  односторонность,  видит в  объекте  нечто  принадлежащее к  его
собственной  сущности  и тем не  менее ему  нехватающее.  ‘амосознание может
снЯть это  противоречие, ибо оно есть не бытие, а абсолютнаЯ деЯтельность; и
оно  действительно  снимает  его,  поскольку  овладевает  предметом,  только
выдающим  себЯ  за  самостоЯтельный, - удовлетворЯет  себЯ,  пожираЯ его,  и
сохранЯет себЯ в этом  процессе, так как оно - самоцель.  Ћбъект  должен при
этом погибнуть,  ибо  оба - субъект  и объект -  суть здесь непосредственные
начала,  а  таковые не могут  составлЯть единства иначе, как только так, что
непосредственность - и притом ближайшим образом непосредственность лишенного
самости  объекта  -   отрицаетсЯ.   ‚следствие   удовлетворениЯ   вожделениЯ
полагаетсЯ в-себе-сущаЯ  тождественность субъекта и объекта, односторонность
же  субъективности и мнимаЯ самостоЯтельность  объекта оказываютсЯ  снЯтыми.
Џоскольку,   однако,    предмет    уничтожаетсЯ   испытывающим    вожделение
самосознанием, постольку он может казатьсЯ подчинЯющимсЯ действию совершенно
чуждой  силы. Ќо это только видимость.  €бо  непосредственный объект  должен
снЯть себЯ согласно своей собственной  природе, согласно своему понЯтию, так
как в своей  единичности он  не соответствует  всеобщности  своего  понЯтиЯ.
‘амосознание есть ЯвлЯющеесЯ понЯтие самого объекта.  ‚ уничтожении предмета
самосознанием он погибает поэтому от  действиЯ на него мощи его собственного
понЯтиЯ, только внутренне ему присущего и именно в силу этого только как  бы
извне к нему приходЯщего. ’ак объект полагаетсЯ субъективно. Ќо этим снЯтием
объекта субъект снимает также и свой собственный недостаток, если распадение
на безразличное "Я" = "Я" и на "Я", отнесенное к внешнему объекту, и в такой
же  мере  придает своей субъективности объективность, в какой объект  делает
субъективным.

        ‚§428


     Џродуктом этого процесса ЯвлЯетсЯ то, что "Я"  смыкаетсЯ  с самим собой
и, получаЯ таким образом длЯ себЯ удовлетворение, становитсЯ действительным.
‘  внешней  стороны оно, в  этом возврате в себЯ, ближайшим образом остаетсЯ
определенным как единичное и сохранЯетсЯ как таковое, потому что относитсЯ к
бессамостному  объекту лишь отрицательно, и этот последний,  таким  образом,
поглощаетсЯ. ‚ожделение  в  своем  удовлетворении  ЯвлЯетсЯ,  таким образом,
вообще  разрушающим,  а   по  своему  содержанию  себЯлюбивым;   и  так  как
удовлетворение совершаетсЯ лишь в единичном, а  это последнее преходЯщее, то
в удовлетворении зарождаетсЯ новое вожделение.
     Џрибавление.  Ћтношение  вожделениЯ  к  предмету  есть  безусловно  еще
отношение  себЯлюбивого  разрушениЯ,  а  не  отношение  созданиЯ.  Џоскольку
самосознание  относитсЯ к предмету как созидательнаЯ деЯтельность, постольку
этот последний только  в самосознании получает  приобретающую в  нем прочное
существование форму субъективности, сохранЯЯсь, однако, по  своему веществу.
Ќапротив,   через  удовлетворение  охваченного  вожделением  самосознаниЯ  -
поскольку  оно  еще не  обладает силой переносить другое как  независимое  -
самосознательность  объекта  разрушаетсЯ;  так  что  форма субъективного  не
достигает в нем никакой устойчивости.
     Ќо,  подобно  предмету вожделениЯ,  и  само  оно и  его  удовлетворение
необходимо есть  нечто единичное,  преходЯщее,  уступающее место вожделению,
просыпающемусЯ  все  с новой  силой.  ќто  есть объективирование,  постоЯнно
остающеесЯ в противоречии со всеобщностью субъекта и тем не менее вследствие
чувствуемого   недостатка   непосредственной    субъективности   все   снова
пробуждаемое,  никогда  не достигающее  своей цели абсолютно,  но приводЯщее
лишь к прогрессу в бесконечность.

        ‚§429


     Ћднако   чувство   самого   себЯ,   возникающее   у   "Я"  в   процессе
удовлетворениЯ, с  внутренней  стороны или в себе не  остаетсЯ в абстрактном
длЯ-себЯ-бытии, или в своей единичности результат этого отрицаниЯ содержит в
себе определение всеобщности и тождества  самосознаниЯ со  своим  предметом.
‘уждение, или разъЯтие этого самосознаниЯ, есть сознание свободного объекта,
в котором "Я"  имеет знание о себе  самом как о "Я", но так что и это знание
все еще остаетсЯ вне его.
     Џрибавление.  ‘ внешней стороны  непосредственное самосознание остаетсЯ
во власти  продолжающейсЯ  в  бесконечность скучной смены вожделениЯ  и  его
удовлетворениЯ,  во власти субъективности, из своей объективности  постоЯнно
снова  впадающей в самое себЯ. Ќапротив, с внутренней стороны, или  согласно
понЯтию, самосознание через снЯтие своей субъективности  и внешнего предмета
подвергло  отрицанию   свою  собственную  непосредственность,  точку  зрениЯ
вожделениЯ, - посредством определениЯ инобытиЯ  противопоставило себЯ самому
себе,  другое наполнило  своим "Я",  на  чего-то  бессамостного  сделало его
свободным  и  самостным  объектом,  некоторым  другим  "Я",   -  тем   самым
противопоставило себЯ самому  себе в качестве  различенного от себЯ "Я",  но
именно этим и повысилось над себЯлюбием только разрушающего вожделениЯ.


        ) Џризнающее самосознание.

     ‚§430


     ќто есть  самосознание длЯ самосознаниЯ, прежде всего  непосредственно,
как другое  длЯ другого. џ созерцаю в нем  самого себЯ как "Я"; но и в самом
себе  Я   опЯть-таки  созерцаю  непосредственно  наличный,  в  качестве  "Я"
абсолютно  по  отношению  ко  мне  самостоЯтельный,  другой  объект.  ‘нЯтие
единичности самосознаниЯ  было первым снЯтием; этим  самосознание определено
только  как  особенное.  ќто противоречие порождает влечение показать себЯ в
качестве свободной самости и длЯ другого быть на лицо как таковым, - процесс
признаниЯ.
     Џрибавление.    ‚тораЯ    ступень   развитиЯ   самосознаниЯ   имеет   с
самосознанием,  образующим первую ступень его развитиЯ и его находЯщимсЯ  во
власти   вожделениЯ,    прежде    всего    общее    длЯ    них   определение
непосредственности. ‚ этом  определении заключаетсЯ огромное противоречие, а
именно: так как "Я" есть совершенно всеобщаЯ, абсолютно-непрерывнаЯ, никакой
границей  не прерваннаЯ,  длЯ  всех  людей общаЯ сущность,  те обе свЯзанные
здесь друг  с другом самости  образуют единое  тождество, так сказать,  один
свет  и тем не  менее  в то  же  времЯ представлЯют собой два "Я", которые в
совершенной косности и недоступности  друг длЯ  друга существуют каждое  как
нечто  в-самое-себЯ-рефлектированное,  от  другого  абсолютно  различенное и
непроницаемое длЯ него.


        ‚§431


     ќто  противоречие есть  борьба; ибо Я  не могу знать себЯ в другом  как
самого себЯ, поскольку другое есть длЯ менЯ непосредственное другое наличное
бытие; Я поэтому стремлюсь снЯть эту его непосредственность. ’очно  так же и
"Я"  не может  быть  признано  как  непосредственное,  но  признаетсЯ  лишь,
поскольку  Я сам снимаю в себе свою непосредственность и благодарЯ этому даю
моей свободе наличное бытие. Ќо  эта непосредственность есть в  то  же времЯ
телесность самосознаниЯ, в которой оно, как в своем  внешнем знаке и орудии,
имеет  чувство самого  себЯ,  равно  как и свое бытие  длЯ  других,  и  свое
опосредствующее с ними отношение.
     Џрибавление. Ѓолее точнаЯ  форма  противоречиЯ состоит  в  том, что оба
находЯщиесЯ  в отношению  друг  к  другу, самосознающие субъекта,  -  потому
именно,  что они  имеют непосредственное  наличное бытие,  - суть природные,
телесные  субъекты,  существуют, следовательно,  в  виде  вещи,  подчиненной
чуждой  силе, и  в качестве  такой вещи вступают  в  соприкосновение  друг с
другом, но в то же времЯ ЯвлЯютсЯ, однако, безусловно свободными и не должно
обходитьсЯ  друг   с  другом,   как   только  с  чем-то   только  данным   в
непосредственном  наличном  бытии,  как  с  чем-то  только  природным.   „лЯ
преодолениЯ этого  противоречиЯ  необходимо, чтобы  обе  противостоЯщие друг
другу самости в своем наличном бытии, в своем  бытии-длЯ-другого полагали бы
себЯ как то и взаимно признавали бы себЯ за то, что они  есть в себе, или по
своему понЯтию, - именно не только за природные, но и за свободные существа.
’олько  так  осуществлЯетсЯ  истиннаЯ  свобода,  ибо  ввиду  того,  что  эта
последнЯЯ  состоит  в  тождестве  менЯ  с  другим, Я  только  тогда  истинно
свободен,  если и другой также  свободен  и мной  признаетсЯ  свободным. ќта
свобода  одного  в  другом соединЯет людей  внутренним  образом;  тогда как,
наоборот,  потребность  и нужда сводит их  вместе только внешне. ‹юди должны
поэтому стремитьсЯ  к тому, чтобы найти себЯ  друг в друге.  Ќо это не может
произойти до тех  пор, пока они остаютсЯ во власти своей непосредственности,
своей природности, ибо эта последнЯЯ есть как раз то, что разобщает  их друг
с  другом и  препЯтствует им быть друг в отношении друга свободными. ‘вобода
требует  поэтому  того, чтобы самосознающий субъект в  своей природности  не
давал проЯвитьсЯ и природности других тоже не терпел бы, но чтобы, напротив,
относЯсь   равнодушно  к  наличному  бытию,   в  отдельных  непосредственных
отношениЯх с  людьми  он и  свою,  и  чужую жизнь  ставил  бы  на карту  длЯ
достижениЯ  свободы. ’олько посредством борьбы,  следовательно,  может  быть
завоевана свобода; одного заверениЯ в том, что обладаешь свободой, длЯ этого
недостаточно;  только  тем,  что  человек  как  себЯ  самого,  так и  других
подвергает  смертельной  опасности,  он  доказывает   на  этой  стадии  свою
собственную способность к свободе.

        ‚§432


     Ѓорьба за признание идет, следовательно, на жизнь и смерть,  каждое  из
обоих  самосознаний  подвергает опасности жизнь другого и само  подвергаетсЯ
ей,  но  только  как  опасности;  ибо  в такой  же мере каждое  самосознание
направлено и на сохранение  жизни, как наличного бытиЯ своей свободы. ‘мерть
одного,  разрешающаЯ  противоречие  с одной  стороны,  абстрактным  и потому
грубым  отрицанием   непосредственности,   оказываетсЯ,   таким  образом,  с
существенной стороны - со стороны  имеющегосЯ налицо признаниЯ, которое тоже
при этом снимаетсЯ, -  новым противоречием,  и  притом  более глубоким,  чем
первое.
     Џрибавление.  Ђбсолютное доказательство свободы в  борьбе  за признание
есть смерть. “же одним тем, что борющиесЯ идут на смертельную опасность, они
полагают как нечто  отрицательное свое обоюдное  природное бытие, доказываЯ,
что  они рассматривают  его  как  нечто  ничтожное.  ‘мертью же  природность
фактически отрицаетсЯ, и  тем самым  решаетсЯ ее противоречие с  духовным, с
"Я".  ќто  разрешение ЯвлЯетсЯ тем не менее  лишь совершенно  абстрактным, -
имеет  только  отрицательный, а не положительный характер. €бо, если из двух
людей, борющихсЯ друг с другом  за  свое  взаимное признание,  хотЯ бы  один
погибает,  то никакого признаниЯ не осуществлЯетсЯ, тогда оставшийсЯ в живых
столь же мало, как и мертвый,  существует в качестве признанного. ‚следствие
смерти возникает, следовательно, новое, еще больше противоречивое, состоЯщее
в  том, что тот, кто доказал борьбой  свою внутреннюю свободу, не достиг тем
не менее никакого признанного наличного бытиЯ своей свободы.
     —тобы  предотвратить  возможные недоразумениЯ  относительно только  что
изложенной ступени развитиЯ, мы  еще должны здесь  заметить, что  борьба  за
признание  в только  что  приведенной, доведенной  до крайности форме  может
иметь место лишь в естественном состоЯнии,  когда люди существуют только как
единичные существа, и,  напротив,  совершенно чужда гражданскому обществу  и
государству,  так как тут то, что ЯвлЯетсЯ  результатом упомЯнутой борьбы, -
именно факт признаниЯ - уже есть налицо.  €бо хотЯ государство  также  может
возникнуть вследствие  насилиЯ, но  держитсЯ оно тем не менее  не на нем;  в
своем    проЯвлении    сила    вызвала   к    существованию    лишь    нечто
в-себе-и-длЯ-себЯ-правомерное  -  законы,  конституцию.  ‚  государстве  дух
народа  - нравы, законы -  ЯвлЯетсЯ господствующим  началом. ‡десь  человека
признают и с ним обращаютсЯ  как с разумным существом, как со свободным, как
с  личностью;  и  каждый отдельный  человек  со своей  стороны  делает  себЯ
достойным   этого  признаниЯ   тем,  что  преодолеваЯ   природность   своего
самосознаниЯ, повинуетсЯ всеобщему, в-себе-и-длЯ-себЯ-сущей  воле, закону, -
следовательно, по отношению к другим ведет себЯ так, как надлежит вести себЯ
всем, - признает их тем, чем сам бы хотел бы быть признанным, т.е. свободным
человеком, личностью. ‚ государстве гражданин получает подобающую  ему честь
благодарЯ должности, на  которую он  поставлен, благодарЯ профессии, которой
он занимаетсЯ,  и  благодарЯ любой другой  своей  трудовой деЯтельности. …го
честь получает  вследствие этого субстанциальное, всеобщее,  объективное, от
пустой субъективности уже не зависЯщее содержание. ‚ естественном состоЯнии,
в котором индивидуумы - каковы бы они ни были и что бы они не делали - хотЯт
силой вынудить длЯ себЯ признание, ничего подобного еще нет.
     €з  всего  только что  сказанного  Явствует, однако,  что  с борьбой за
признание, составлЯющей необходимый момент  в развитии  человеческого  духа,
отнюдь  не  следует  смешивать  поединок.  Џоследний не  относитсЯ,  как это
справедливо длЯ борьбы  за признание, к  естественному состоЯнию людей, но к
уже более или  менее развернутой форме гражданского общества и  государства.
‘вое  подлинное  всемирно-историческое  место  поединок занимает  с  системе
феодализма, котораЯ должна была быть правовым состоЯнием, но была  им лишь в
весьма  малой  степени. ’ут рыцарь хотел  - что  бы  он со своей  стороны ни
совершил  -  считатьсЯ  человеком,  который  ни  в  чем  не  уронил   своего
достоинства, осталсЯ совершенно незапЯтнанным.  ќто  и  должен был  доказать
поединок. •отЯ  кулачное право и  было  введено здесь в известные рамки, оно
все же своей абсолютной основой имело себЯлюбие; осуществлением его давалось
поэтому    не    доказательство    разумной    свободы    и    действительно
государственно-гражданской  чести,  но,  скорее, доказательство  грубости  и
часто бесстыдства  чувства, притЯзающего вопреки  своей прочности на внешние
почести. “ античных  народов мы не встречаем  поединка, ибо формализм пустой
субъективности   -   стремление   субъекта  придать   известный   вес  своей
непосредственной  единичности  -  был им  совершенно  чужд;  свою  честь они
полагали исключительно в прочном единстве их  с тем нравственным отношением,
которым ЯвлЯетсЯ государство. —то же касаетсЯ современных нам государств, то
в   них  поединок  едва  ли   может  считатьсЯ  чем-либо  иным,  кроме   как
искусственным возвратом к грубости средневековьЯ. Џравда,  в военных  кругах
прежнего времени поединок еще мог  иметь тот более или менее разумный смысл,
что  индивидуум хотел  им доказать, что  имеетсЯ более возвышеннаЯ цель, чем
давать себЯ убивать за деньги.

        ‚§433


     Џоскольку  жизнь  столь же  существенна  как свобода,  постольку борьба
заканчиваетсЯ как одностороннее отрицание прежде всего тем нравственном, что
один   из  борющихсЯ  предпочитает  жизнь,  сохранЯет  себЯ  как   единичное
самосознание, но отказываетсЯ  при этом от требованиЯ признаниЯ себЯ другим,
другой же,  напротив,  крепко  держитсЯ  за свое отношение к самому  себе  и
признаетсЯ первым из  борющихсЯ, который  теперь подчинен ему,  -  отношение
господства и рабства.
     Џримечание.  Ѓорьба  за  признание и подчинение власти  господина  есть
Явление,  из   которого   произошла  совместнаЯ  жизнь   людей  как   начало
государства. Ќасилие,  составлЯющее основание  этого ЯвлениЯ,  не  есть  еще
поэтому основание права, но лишь необходимый и правомерный момент в переходе
от  состоЯниЯ  самосознаниЯ,  погруженного  в  вожделение  и  единичность  к
состоЯнию всеобщего самосознаниЯ. ќто наличие есть внешнее, или  ЯвлЯющеесЯ,
начало государств, а не их субстанциальный принцип.
     Џрибавление.  Ћтношение  господства  и  рабства содержит  в  себе  лишь
относительное  снЯтие  противоречиЯ  между  рефлектированной  в  самое  себЯ
особенностью  и  взаимным  тождеством  различенных, обладающих самосознанием
субъектов.  €бо в этом отношении непосредственность особенного  самосознаниЯ
снимаетсЯ  пока  еще только  со  стороны  раба  и, напротив, сохранЯетсЯ  на
стороне господина. ‚ то времЯ как природность жизни еще  сохранЯетсЯ здесь и
на той, и на  другой стороне, собственнаЯ  волЯ  раба отказываетсЯ здесь  от
себЯ  и отдаетсЯ на  волю господина; содержанием воли раба становитсЯ теперь
цель повелителЯ, который, со своей стороны, принимает в свое самосознание не
волю раба, но лишь заботу  о поддержании его природной  жизненности;  притом
так, что в этом отношении  положенное тождество самосознаниЯ отнесенных друг
к другу субъектов осуществлЯетсЯ лишь односторонне.
     —то касаетсЯ исторической стороны интересующего нас отношениЯ, то здесь
можно отметить, что античные народы -  греки и римлЯне - еще не  возвысились
до понЯтиЯ абсолютной свободы,  ибо они не познали еще того, что человек как
таковой - как вот это всеобщее "Я", как разумное  самосознание - имеет право
на свободу.  ‘корее человек только тогда признавалсЯ  у них свободным, когда
он  был  рожден  в   качестве  свободного.  ‘вобода  определЯлась   у   них,
следовательно  как  нечто природное.  ‚от почему в их свободных государствах
существовало  рабство, и у  римлЯн возникали кровавые войны,  в которых рабы
пытались   добитьсЯ  длЯ  себЯ  свободы  -  признаниЯ  за   ними  их  вечных
человеческих прав.

        ‚§434


     ќто  отношение с  одной стороны,  -  так  как за средством  господства,
рабом, также должна быть сохранена  его  жизнь - есть общность потребности и
заботы  об  ее удовлетворении. Ќа место грубого разрушениЯ непосредственного
объекта становитсЯ  приобретение,  сохранение и формирование  его  как  того
посредствующего,  в  чем  смыкаютсЯ  обе  крайности  -  самостоЯтельности  и
несамостоЯтельности;  форма всеобщности в  удовлетворении  потребности  есть
длительно действующее средство и некотораЯ принимающаЯ будущее во внимание и
его обеспечивающаЯ предусмотрительность.

        ‚§435


     ‚о-вторых, согласно различию между рабом и господином, господин в  рабе
и  в  его службе  имеет наглЯдное представление значимости своего единичного
длЯ-себЯ-бытиЯ;    при   этом,    однако,    именно    посредством    снЯтиЯ
непосредственного длЯ-себЯ-бытиЯ это снЯтие выпадает на долю другого. Ћднако
этот последний, т.е. раб, на службе у своего  господина постепенно полностью
терЯет свою индивидуальную волю, свою самостоЯтельность, снимает  внутреннюю
непосредственность, своего вожделениЯ и в этом самоовнешнении и страхе перед
господином полагает начало мудрости - переход к всеобщему самосознанию.
     Џрибавление. Џоскольку раб работает  на  господина,  следовательно,  не
исключительно в  интересах  своей  собственной  единичности,  постольку  его
вожделение  приобретает  широту, становитсЯ не только  вожделением вот этого
человека,  но  содержит  в  себе  в  то   же  времЯ  и  вожделение  другого.
‘оответственно  с  этим раб возвышаетсЯ  над  самостной  единичностью  своей
естественной воли и  постольку  стоит  по своей ценности выше, чем господин,
остающийсЯ  во власти  своего  себЯлюбиЯ,  созерцающий в  рабе  только  свою
непосредственную   волю,  и  признанный   несвободным  сознанием  раба  лишь
формально.  “помЯнутое подчинение  себЯлюбиЯ  раба воле господина составлЯет
начало  истинной воли человека.  ’репет единичной воли - чувство ничтожности
себЯлюбиЯ, привычка  к  повиновению - необходимый момент  в развитии каждого
человека. Ќе испытав  на самом  себе  этого принуждениЯ, ломающего своеволие
личности, никто не может  стать свободным, разумным  и способным повелевать.
—тобы  стать  свободным, чтобы приобрести способность к самоуправлению,  все
народы  должны  были  пройти  предварительно  через   строгую  дисциплину  и
подчинение воли господина. ’ак,  например, было необходимо, чтобы после того
как ‘олон дол афинЯнам свободные демократические  законы, Џизистрат захватил
в свои руки власть, опираЯсь на которую он приучил афинЯн к повиновению этим
законам.  €  лишь после  того как повиновение это  пустило корни, господство
пизистратитов стало излишним. € точно так же ђим должен был пережить строгое
управление царей, которое сломило естественное себЯлюбие  римлЯн, так что на
этой основе могла возникнуть та достойнаЯ удивлениЯ римскаЯ доблесть любви к
отечеству,  котораЯ готова на всЯкие жертвы.  ђабство и тираниЯ  составлЯют,
следовательно, в истории  народов  необходимую ступень  и  тем  самым  нечто
относительно   оправданное.  ‚  отношении  тех,  кто  остаетсЯ   рабами,  не
совершаетсЯ  никакой  абсолютной  несправедливости;  ибо,  кто  не  обладает
мужеством рискнуть жизнью длЯ достижениЯ своей свободы, тот заслуживает быть
рабом,  и, наоборот, если какой-нибудь  народ  не только воображает,  что он
желает быть свободным, но  действительно имеет энергичную волю к свободе, то
никакое  человеческое  насилие  не сможет  удержать  его  в  рабстве  как  в
состоЯнии чисто пассивной управлЯемости.
     “помЯнутое  рабское  повиновение образует,  как сказано  только  начало
свободы,   ибо  то,  чему   при   этом  покорЯетсЯ   природнаЯ   единичность
самосознаниЯ,  не есть в-себе-и-длЯ-себЯ-сущаЯ,  истинно всеобщаЯ,  разумнаЯ
волЯ, но единичнаЯ, случайнаЯ  волЯ другого субъекта. ’аким  образом,  здесь
выступает   только  один  момент  свободы   -   отрицательность  себЯлюбивой
единичности;   наоборот,   положительнаЯ   сторона    свободы    приобретает
действительность только тогда, когда, с одной стороны, рабское самосознание,
освобождаЯсь  как  от  единичности  господина, так и  от  своей  собственной
единичности,  постигает  в-себе-и-длЯ-себЯ-разумное  в  его  независимой  от
особенности субъектов  всеобщности и когда, с  другой  стороны, самосознание
господина  - благодарЯ общности потребностей раба и господина и заботе об их
удовлетворении, а  также благодарЯ  тому, что господин созерцает  предметное
снЯтие непосредственной единичной  воли, в  лице  раба,  приводитсЯ к  тому,
чтобы признать это  снЯтие как истинное  также и отношении  к самому себе  и
сообразно  с этим  и  свою собственную  себЯлюбивую  волю  подчинить  закону
в-себе-и-длЯ-себЯ-сущей воли.


        ) ‚сеобщее самосознание

     ‚§ 436


     ‚сеобщее  самосознание есть  утверждающее  знание себЯ самого  в другой
самости,  каждаЯ  из  которых  в  качестве  свободной  единичности  обладает
абсолютной    самостоЯтельностью,    но    вследствие     отрицаниЯ    своей
непосредственности или  вожделениЯ  не отличаетсЯ от  другой и  представлЯет
собой всеобщее  самосознание. ЉаждаЯ  из них  объективна и обладает реальной
всеобщностью  в  форме  взаимности постольку  признает другую  единичность и
знает ее как свободную.
     Џримечание.  ќто  всеобщее  новое  проЯвление  самосознаниЯ  - понЯтие,
которое в своей объективности знает себЯ как субъективность, тождественную с
само  собой и  поэтому  всеобщую, есть  форма  сознаниЯ  субстанции  каждого
существенного вида духовности  -  семьЯ, отечества, государства, равно как и
всех добродетелей - любви дружбы, храбрости, чести, славы. Ќо это проЯвление
субстанциального   может   быть  также  и  отделено  от  последнего  и  быть
удерживаемо само по себе в мнимой чести, в суетной славе и т.д.
     Џрибавление.  ђезультат  борьбы  за  признание,  полученный   благодарЯ
понЯтию духа, есть  всеобщее самосознание, образующее третью ступень в  этой
сфере, т.е. то свободное самосознание,  по отношению к  которому  предметное
длЯ него другое самосознание  не ЯвлЯетсЯ больше -  как на второй  ступени -
несвободным,   но  есть  в  равной  мере  самостоЯтельное.  Ќа  этой  стадии
соотнесенные   друг    с   другом   самосознающие   субъекты    возвысились,
следовательно,  через  снЯтие их  неодинаковой  особенности  единичности  до
сознаниЯ их реальной всеобщности - всем им присущей свободы - и тем самым до
созерцаниЯ   определенного   тождества   их   друг   с   другом.   ѓосподин,
противостоЯщий рабу,  не был  еще истинно свободным, ибо он еще  не  видел в
другом  с  полной  Ясностью  самого  себЯ.  ’олько  через  освобождение раба
становитсЯ,   следовательно,  совершенно  свободным  также   и  господин.  ‚
состоЯнии  этой всеобщей  свободы  Я,  рефлектируЯ в  себЯ,  непосредственно
рефлектирован  в  другом  и,  наоборот,  Я  становлюсь   в  непосредственное
отношение к самому себе,  относЯсь  к другому. Њы имеем поэтому здесь  перед
собой    насильственное    разобщение    духа    на    различные    самости,
в-себе-и-длЯ-себЯ, а так же друг по  отношению к другу совершенно свободные,
самостоЯтельные абсолютно , непроницаемые, противодействующие  -  и в  то же
времЯ  все-таки   тождественные   друг   с  другом   и,   следовательно,  не
самостоЯтельные, не проницаемые друг длЯ друга, но как бы слитые вместе. ќто
отношение  имеет  безусловно  спекулЯтивный  характер;  и когда думают,  что
спекулЯтивное есть нечто от нас далекое и непостижимое, то достаточно только
рассмотреть содержание упомЯнутого отношениЯ, чтобы убедитьсЯ  в совершенной
последовательности этого  мнениЯ. ‘пекулЯтивное, или  разумное  и  истинное,
заключаетсЯ в  единстве понЯтиЯ, или единстве субъективного и  объективного.
Ќа данной стадии  развитиЯ  это  единство наличествует с  очевидностью.  Ћно
образует субстанцию нравственности - именно семьи,  половой любви (здесь это
единство имеет форму  особенности), любви к отечеству - этого  стремлениЯ  к
общим целЯм и интересам государства - любви к Ѓогу, а также храбрости, когда
последнЯЯ выражаетсЯ  в  готовности  жертвовать  жизнью  за  общее  дело  и,
наконец,  также  и  чести,  если   последнЯЯ   имеет  своим  содержанием  не
безразличную единичность  индивидуума,  но  нечто  субстанциальное,  истинно
всеобщее.

        ‚§437


     ќто  единство  сознаниЯ  и самосознаниЯ  содержит в себе  прежде  всего
единичные личности как светЯщиесЯ видимостью друг в друге. Ќо  их различие в
этом тождестве есть совершенно неопределеннаЯ разность их или, скорее, такое
различие, которое не есть различие. €х истина есть поэтому в-себе-и-длЯ-себЯ
сущаЯ всеобщность и объективность самосознаниЯ - разум.
     Џримечание. ђазум  как идеЯ выступает  здесь перед нами в  определении,
согласно которому противоположность понЯтиЯ в  реальности  вообще, единством
чего  и  ЯвлЯетсЯ  разум, получила здесь  более определенную форму  длЯ себЯ
существующего понЯтиЯ, сознаниЯ и  - в противопоставлении сознанию - внешнее
имеющегосЯ налицо объекта.
     Џрибавление.  ’о, что в предшествующем параграфе мы  называли  всеобщим
самосознанием, - это в своей истине есть понЯтие  разума, понЯтие, поскольку
оно не есть только логическаЯ идеЯ, развившаЯсЯ до самосознаниЯ. €бо, как мы
знаем  из логики,  идеЯ  состоит  в единстве  субъективного, или  понЯтиЯ, и
объективности. Ќо в качестве  именно такого единства и раскрылось перед нами
всеобщее самосознание, так как мы видели, что в своем абсолютном различии от
своего  другого оно все-таки в то же времЯ абсолютно тождественно с ним. ќто
тождество  субъективности и  объективности и составлЯет как раз  достигнутую
теперь  самосознанием  всеобщность,  возвышающуюсЯ  над  обеими  упомЯнутыми
сторонами, или особенностЯми,  и растворЯющую  их в себе. „остигаЯ,  однако,
этой всеобщности,  самосознание  перестает  быть самосознанием в собственном
или узком смысле этого  слова, ибо  к самосознанию  как таковому и относитсЯ
как раз стремление  прочно держатьсЯ особенности нашей самости. —ерез снЯтие
этой  особенности  самосознание  становитсЯ разумом.  ’ермин разум в  данном
случае  имеет  лишь  смысл  первоначально   еще  только  абстрактного,   или
формального,  единства  самосознаниЯ  со   своим  объектом.   ќто   единство
составлЯет  основание  того,  что  в определенном  различении  от  истинного
следует  обозначить  как  только  правильное. Џравильным  мое  представление
бывает  при простой согласованности его с предметом даже в том случае,  если
этот  последний  крайне  мало соответствует своему понЯтию  и тем  самым  не
обладает почти никакой истиной. € только если истинное содержание становитсЯ
длЯ  менЯ предметным, моЯ интелегенциЯ получает в конкретном смысле значение
разума.  ‚ этом значении нам  предстоит  рассмотреть разум в конце  развитиЯ
теоретического  духа, где  мы,  исходЯ  из более развитой, чем до  сих  пор,
противоположности  субъективного  и  объективного, познаем разум как  полное
содержаниЯ единство этой противоположности.


        с) ђазум ‚§438


     ‚-себе-и-длЯ-себЯ-сущаЯ истина, котораЯ  есть разум, представлЯет собой
простое   тождество   субъективности   понЯтиЯ  с   его   объективностью   и
всеобщностью.  ‚сеобщность разума  имеет  поэтому  в  равной  мере  значение
объекта,  только данного  в сознании  как таковом, и объекта  самого по себе
всеобщего,  проникающего собою  "Я"  и  его объемлющего,  то  есть  значение
чистого  "Я",  чистой формы, вызывающейсЯ над объектом  и его  в самой  себе
объемлющей.

        ‚§439

     ‘амосознание, будучи, таким образом, выражением достоверности того, что
его   определениЯ  в  такой  же  степени  предметны  -  представлЯют   собой
определениЯ сущности вещей, - в какой они ЯвлЯютсЯ его собственными мыслЯми,
- есть  разум,  который  как таковое  тождество есть  не  только  абсолютнаЯ
субстанциЯ,  но и  истина в смысле  знаниЯ.  €бо  своеобразно  присущей  ему
определенностью, его имманентной  формой,  ЯвлЯетсЯ здесь  само длЯ себЯ как
бесконечнаЯ всеобщность. ‡нающаЯ истина есть дух.