ифологический материал, целиком и полностью ставший литературой, -литературой, котораЯ из-за ее Языческого характера должна была бы быть официально отвергнута, но котораЯ тем не менее как достоЯние культуры была в чести и в ходу</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">15</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. Ђвторы были христианами и даже людьми духовного званиЯ. Ћни описывают мифические происшествиЯ в тоне, в котором Явственно слышны шутка и юмор. Ћднако это не тон христианина, который в силу своей веры ощущает себЯ вознесенным над поверженным Язычеством и над ним насмехаетсЯ, и еще менее тон новообращенного, который сражаетсЯ с прошлым как с дьЯвольским мраком, --</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>это скорее тон наполовину веры, наполовину серьезности, как он исстари присутствовал в мифологическом мышлении, тон, который и в прежние добрые Языческие времена, по всей видимости, врЯд ли звучал иначе. ‘оединение нелепых мифологических тем, чисто первобытной фантазии -- как, например, в повествованиЯх о •рунгнире, ѓроа, Ђурвандиле</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">21*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> -- и высокоразвитой поэтической техники точно так же вполне согласуетсЯ с сущностью мифа, который всегда неизменно устремлен к наиболее возвышенной форме выражениЯ. Ќазвание первого трактата </FONT><I><FONT SIZE=2>Gylfaginning,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> то есть <I>ђозыгрыш ѓюльви,</I> дает немало пищи длЯ размышлениЯ. Ћн написан в известной нам старинной форме космогонического диалога с вопросами и ответами. Џодобные же речи ведет ’ор в палатах “тгарда-‹оки. Ћб игре здесь справедливо говорит</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>130</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> ѓлава VII</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>ѓ. Ќеккель</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">16</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. ѓанглери задает древние свЯщенные вопросы о происхож-дении вещей, о ветре, о зиме и лете. Ћтветы предлагают разгадку не ипаче как в виде причудливой мифологической фигуры. Ќачало тракта-та </FONT><I><FONT SIZE=2>Skaldskaparmal</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> также полностью пребывает в сфере игры: примитивнаЯ лишеннаЯ стилЯ фантазиЯ о глупых великанах и злых, хитрых карлах грубых, вызывающих смех происшествиЯх, чудесах, которые в конце концов суть не что иное, как обман чувств. ЊифологиЯ в ее завершающей стадии, в этом нет никакого сомнениЯ. Ќо если она предстает пе-ред нами пресной, нелепой, деланно фантастичной, не стоит принимать эти черты за позднейшее, недавнее искажение героических начал мифологии. Ќапротив, все они -- и как раз потому, что лишены стилЯ, -- изначально <I>принадлежали</I> области мифа.</P>
<P>Џоэтические формы многообразны: метрические формы, строфические формы; такие поэтические средства, как рифма и ассонанс, чередование строф и рефрен; такие формы выражениЯ, как драматическаЯ, эпическаЯ, лирическаЯ. € сколь бы ни были многочисленны все эти формы, в целом мире встречаютсЯ не иначе как исключительно им подобные. ќто же справедливо и длЯ мотивов в поэзии и в повествовании вообще. —исло их кажетсЯ необозримым, но они все возвращаютсЯ -- вновь и вновь, повсюду и во все времена. ‚се эти мотивы и формы нам настолько знакомы, что длЯ нас одно их существование словно бы уже говорит само за себЯ, и мы редко задаемсЯ вопросом о всепроницаю-щем основании, которое положило им быть такими, а не иными. ќто основание далеко простирающегосЯ единообразиЯ поэтической выразительности во все известные нам периоды существованиЯ человеческого общества, по всей видимости, в значительной степени следует видеть в том, что такого рода самовыражение творЯщего формы слова коренитсЯ в функции, котораЯ старше и первозданное всЯкой культурной жизни. € функциЯ эта -- игра.</P>
<P>Џодведем еще раз итог, какими же представлЯютсЯ нам собственно признаки игры. ќто -- некое поведение, осуществлЯемое в определенных границах места, времени, смысла, зримо упорЯдоченное, протекающее согласно добровольно принЯтым правилам и вне сферы материальной пользы или необходимости. Ќастроение игры -- это настроение отрешенности и восторга, свЯщенное или праздничное, в зависимости от того, ЯвлЯетсЯ ли игра свЯщеннодействием или забавой</FONT><FONT SIZE=2>.</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> ’акое поведение сопровождаетсЯ ощущением напрЯжениЯ и подъема и приносит с собой снЯтие напрЯжениЯ и радость.</P>
<P>‚рЯд ли можно отрицать, что этой сфере игры принадлежат по своей природе все виды возникновениЯ поэтической формы: метрическое или ђитмическое членение произносимой или поющейсЯ речи, точное попадание в обращении с рифмами и ассонансами, то или иное сокрытие смысла, искусное построение фразы. € тот, кто вместе с Џолем ‚алери называет поэзию игрой, а именно игрой со словами и Языком, не при-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>131</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> Homo ludens</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>бегает к метафоре, а схватывает глубочайший смысл самого слова <I>поэзиЯ.</P>
</I><P>‚заимосвЯзь поэзии и игры затрагивает не только внешнюю форму речи. ‘толь же ощутимо проЯвлЯетсЯ она в отношении форм образного воплощениЯ, мотивов и их облачениЯ и выражениЯ. €меем ли мы дело с мифическими образами, с эпическими, драматическими или лирическими, с сагами былых времен или с современным романом -- всюду есть осознаннаЯ или неосознаннаЯ цель: посредством слова вызвать душевное напрЯжение, приковывающее внимание слушателЯ (или читателЯ). ‚сегда предусматриваетсЯ здесь точное попадание, достижение выразительного эффекта. ‘убстратом же всегда ЯвлЯетсЯ случай из человеческой жизни или момент человеческого переживаниЯ, способные передать это душевное напрЯжение. ‚се эти случаи и моменты, впрочем, немногочисленны. ‚ самом широком смысле они могут быть сведены в основном к ситуациЯм борьбы, любви или и того и другого вместе.</P>
<P>’ем самым мы уже приблизились к области, которую полагали необходимым включить в качестве обобщающей части в поле значениЯ категории игры, -- а именно к соперничеству. ‚ огромном большинстве случаев центральнаЯ тема некоего поэтического и вообще литературного ^ целого- -- задача, которую предстоит выполнить герою, испытание, которому он должен подвергнутьсЯ, препЯтствие, которое он должен преодолеть. ‘амо наименование <I>герой</I> или <I>протагонист</I> длЯ действующего лица повествованиЯ уже говорит о многом. ‘тоЯщаЯ перед ним задача должна быть необычайно трудной, казалось бы, невыполнимой. Ћна чаще всего свЯзана с вызовом, с исполнением некоего желаниЯ, с испытанием умениЯ, обещанием или обетом. ‘разу же видно, что все эти мотивы непосредственно возвращают нас в сферу игры-состЯзаниЯ, аго-на. ‚торой рЯд мотивов, вызывающих напрЯжение, основываетсЯ на сокрытии личности героЯ. Ћн неузнаваем в качестве того, кем он ЯвлЯетсЯ на самом деле, оттого ли, что скрывает свою сущность, оттого ли, что сам о ней не ведает или же способен менЯтьсЯ, преображаЯ свой облик. ‘ловом, герой выступает в маске, переодетым, под покровом тайны.</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>€ вновь мы оказываемсЯ во владениЯх древней свЯщенной игры, сокровеннаЯ суть которой открываетсЯ лишь посвЯщенным.</P>
<P>ЌеотъемлемаЯ от состЯзаний, почти всегда ставЯщаЯ перед собою цель превзойти соперника, архаическаЯ поэзиЯ едва ли отделима от стародавнего поединка с мистическими и замысловатыми загадками. Љак соперничество в загадках порождает мудрость, так поэтическаЯ игра творит прекрасное слово. € то, и другое подчинЯетсЯ системе правил игры, определЯющей и термины искусства, и символы, как сакральные, так и чисто поэтические; чаще всего они суть и то, и другое. € состЯзание в загадках, и поэзиЯ предполагают круг посвЯщенных, которым понЯтен используемый и там, и там особый Язык. ‡начимость решениЯ в обеих областЯх зависит лишь от вопроса, соответствует ли оно правилам игры. Џоэтом считаетсЯ тот, кто способен говорить на Языке искусства. џзык поэзии отличаетсЯ от обычного Языка тем, что он намеренно поль-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>132</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> ѓлава VII</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>зуетсЯ особыми образами, которые понЯтны не каждому. ‚сЯкий Язык выражает себЯ в образах. Џропасть между сущим и постигаемым может быть преодолена лишь пролетающей через нее искрой воображениЯ. ‘цепленному со словом понЯтию суждено всегда оставатьсЯ неадекватым потоку жизни. Џретворенное в образы слово облекает вещи экс-прессией, высвечивает их лучами понЯтий. ‚ то времЯ как Язык обы-денной жизни, это практически и повсеместно используемое орудие, неизменно стирает образность употреблЯемых слов и выражений, предполагаЯ внешне их строго логическую самостоЯтельность, поэзиЯ намеренно культивирует образный строй Языка.</P>
<P>’о, что Язык поэзии делает с образами, есть игра. €менно она располагает их в стилистической упорЯдоченности, она облекает их тайнами, так что каждый образ -- играЯ -- разрешает какую-нибудь загадку.</P>
<P>‚ архаических культурах поэтический Язык еще ЯвлЯетсЯ преимущественным средством выразительности. ЏоэзиЯ выполнЯет более широкую, более жизненную функцию, чем удовлетворение литературных стремлений. Ћна переносит культ на само слово, она выносит суждениЯ в области социальных отношений, она</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>становитсЯ носительницей мудрости, закона и обычаЯ. ‚се это она делает, не изменЯЯ своей игровой сущности, потому что первозданнаЯ культура не выходит за рамки, очерченные игрою. ”ормы ее проЯвлениЯ -- большей частью всеобщие игры. „аже полезнаЯ деЯтельность протекает по преимуществу в той или иной свЯзи с игрою. Џо мере духовного и материального развитиЯ культуры расширЯютсЯ те области, где черты игры отсутствуют или малозаметны, -- за счет тех, где игра не знает препЯтствий. Љультура в целом обретает серьезность. ‡акон и война, знание, техника и ремесла, как кажетсЯ, терЯют контакт с игрою. „аже культ, в свЯщеннодействии находивший некогда обширные возможности выражениЯ в игровой форме, затронут, по-видимому, этим процессом. Ћплотом цветущей и благородной игры остаетсЯ поэзиЯ.</P>
<P>€гровой характер Языка поэтических образов столь очевиден, что едва ли необходимо доказывать это с помощью многочисленных доводов или иллюстрировать теми или иными примерами. €сходЯ из существенной ценности, которую занЯтиЯ поэзией представлЯли длЯ архаической культуры, нечего удивлЯтьсЯ тому, что именно там техника поэтического искусства развилась до высшей степени строгости и утонченности. ђечь идет здесь именно о кодексе тщательно расписанных правил, подчиненных строгой системе, имеющих принудительную силу и в то же времЯ ђасполагающих бесконечными возможностЯми варьированиЯ. ќту систему как некую благородную науку сохранЯет и воспроизводит традициЯ. Ќе случайно такое утонченное культивирование стихотворного ис-кусства в равной степени можно отметить у двух народов, которые в своих весьма отдаленных друг от друга землЯх почти совсем не имели контакта с более богатыми и более древними культурами, способными ловлиЯть на их литературу: это древнЯЯ ЂравиЯ и €сландиЯ <I>ќдды</I> и саг. Ћставим в стороне особенности метрики и просодии и проиллюстриру-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>133</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> Homo ludens</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>ем сказанное на одном-единственном примере, а именно древненорвеж-ском <I>кеннинге</I></FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">22*</SUP></FONT><I><FONT SIZE=2>.</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> ’от, кто называет "шипом речи" -- Язык, "дном палаты ветров" -- землю, "волком древес" -- ветер, всЯкий раз задает своим слушателЯм поэтическую загадку, которую они молча отгадывают. € поэту, и его сопернику должны быть известны сотни таких загадок. ‚ажнейшие вещи, например золото, были наделены десЯтками поэтических имен. Ћдин из трактатов <I>Њладшей ќдды, Skal</FONT><FONT SIZE=2>dskaparmal,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> то есть <I>џзык поэзии,</I> перечислЯет бесчисленное количество поэтических выражений. <I>Љеннинг</I> служит не в последнюю очередь и проверкой познаний в области мифологии. “ каждого из богов есть множество прозвищ, намекающих на его похождениЯ, его облик или родство с космическими стихиЯми. "Љак описывают •еймдаллЯ? …го называют сыном девЯти матерей, или стражем богов, или белым асом, врагом ‹оки, тем, кто нашел ожерелье ”рейи", и пр.</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">17</P>
</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>’еснаЯ свЯзь поэтического искусства с загадкой выдает себЯ многими признаками. ‘лишком Ясное считаетсЯ у скальдов техническим промахом. ‘уществует древнее требование, которого некогда придерживались и древние греки: оно гласит, что слово поэта должно быть темным. “ трубадуров, чье искусство как никакое другое демонстрирует свою функцию совместной игры, trobar</FONT><I><FONT SIZE=2> clus,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> буквально <I>замкнутаЯ поэзиЯ, поэзиЯ с потаенным смыслом,</I> почиталась как особеннаЯ заслуга.</P>
<P>‘овременные направлениЯ в лирике, которые намеренно устремлЯютсЯ в то, что не доступно длЯ каждого, и загадочность смысла слова делают главным пунктом своего творчества, остаютсЯ тем самым полностью верными сущности своего искусства. ‚месте с узким кругом читателей, понимающих их Язык, во всЯком случае, знакомых с ним, такие поэты образуют замкнутую культурную группу весьма древнего типа. ‚от только вопрос, в состоЯнии ли окружающаЯ культура в достаточной мере оценить и признать их поэзию, чтобы образовалось то русло, в котором их искусство могло бы выполнить свою жизненную функцию, составлЯющую смысл его существованиЯ.</P>
</FONT><P><HR></P>
<B><FONT SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P>VIII</P>
</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=4 COLOR="#0000ff"><P>”“ЌЉ–€џ ‚Ћ-ЋЃђЂ†…Ќ€џ</P>
</B></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>Љак только эффект образного выражениЯ в описании состоЯниЯ или событиЯ создаетсЯ с помощью терминов мимоидущей жизни, мы вступаем на путь персонификации. Ћлицетворение бестелесного или безжизненного -- душа всЯкого мифотворчества и почти всЯкой поэзии. ‘трого говорЯ, процесс творческого выражениЯ не протекает в последовательности, описываемой приведенными словами. €бо здесь и речи лет о концепции чего-то такого, что бестелесно или безжизненно и что, в свою очередь, выражают через концепцию чего-то живого. ‚ообразить воспринимаемое в виде живого существа -- и означает выразить его на самом первичном уровне. ќто происходит, как только возникает потребность сообщить о воспринимаемом кому-то еще. Џредставление рождаетсЯ как во-ображение.</P>
<P>Ќе правомерно ли было бы эту врожденную и совершенно неотъемлемую склонность духа -- создавать длЯ себЯ вымышленный мир живых существ -- назвать игрой духа?</P>
<P>Љ простейшим персонификациЯм, без сомнениЯ, относЯтсЯ такие мифологические рассуждениЯ о возникновении мира и вещей, где это Явление представлено как использование членов тела некоего мирового исполина некими творЯщими божествами. ’акие представлениЯ известны нам прежде всего из <I>ђигведы</I> и <I>Њладшей ќдды.</I> ‚ обоих случаЯх запись этого рассказа предположительно относЯт к более позднему времени. ‚ гимне <I>ђигведы</I> X, 90 мы сталкиваемсЯ с тем, как древний, предположительно известный, материал перетолковываетсЯ мистической ритуальной фантазией жрецов. Џрасущество Џуруша, то есть <I>человек,</I> послужило материалом длЯ космоса. €з его тела было создано все: "звери в воздухе, в лесу и в селениЯх", "месЯц вышел из его духа, из его ока -- солнце, из его уст -- €ндра</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> и Ђгни, из его дыханиЯ -- ветер, из пупа -- поднебесье, из главы -- небо, из ступней -- землЯ, из ушей -- окоем; так творили они (боги)</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">1</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> миры". Ћни сожгли Џурушу как жертву. Џесню сильно искажают примитивно-мифологические и спекулЯтивно-мистические мотивы. ‚ стихе 11 даже поЯвлЯетсЯ знакомаЯ нам форма вопроса: "Љогда расчленЯли Џурушу, на только частей его расчленили? —ем стали уста его, его руки, как назвали бедра его, ступни его?"</P>
<P>’очно так же ѓанглери спрашивает в ‘норриевой <I>ќдде.</I> "—то было началом? Љак все возникло? —то было раньше?" ‚ пестром нагромождении мотивов следует затем описание происхождениЯ мира: сперва из столкновениЯ горЯчего воздушного потока и слоЯ льда возникает испо-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>135</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> Homo ludens</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>лин €мир. Ѓоги умерщвлЯют его и делают из его плоти -- землю, из его крови -- море и озера, из костей его -- горы, из волос -- деревьЯ, из черепа -- небо и т. д. ‘норри цитирует детали из разных стихов.</P>
<P>Ћт самой первоначальной, древнейшей записи изустного мифа во всем этом осталось весьма немногое. ‚се это, по крайней мере в случае с <I>ќддой,</I> традиционный материал, который из области культа почти полностью перешел в область литературы и затем сохранЯлсЯ в неизменном виде последующими поколениЯми как духовное наследие, достойное всЯческого уважениЯ. Њы уже говорили выше о том, что трактат </FONT><I><FONT SIZE=2>Gylfaginning </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>‚идение ѓюльви</I></FONT><FONT SIZE=2>]<I>,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> где это встречаетсЯ, в построении, тоне, направленности едва ли несет на себе черты более серьезного обыгрываниЯ старых мотивов. ЋстаетсЯ, однако, открытым вопрос, не свойственны ли были изначально сфере, откуда вышли все эти представлениЯ, некие игровые свойства? „ругими словами (если повторить в общем виде все уже сказанное выше о мифе), есть основание длЯ сомнений, что индийцы ли, древние ли германцы когда-либо на самом деле, с сознательной убежденностью, верили в такое событие, как возникновение мира из членов человеческого тела. ‚о всЯком случае, действительное существование подобной веры остаетсЯ недоказуемым. Њожно было бы ' пойти еще дальше: оно остаетсЯ неправдоподобным.</P>
<P>Њы обычно склонны рассматривать персонификацию абстракций как позднейший продукт схоластической выдумки: аллегориЯ -- во все времена избитый стилистический прием в изобразительном искусстве и литературе. € действительно, как только поэтическаЯ образность оказываетсЯ ниже уровнЯ подлинно и изначально мифического, перестает быть частью свЯщеннодействиЯ, религиозное содержание ее персонификаций становитсЯ весьма проблематичным, если не сказать -- иллюзорным. Џерсонификацией вполне сознательно орудуют как поэтическим средством, в том числе и длЯ образованиЯ свЯщенных понЯтий. Ќа первый взглЯд под это суждение подпадают понЯтиЯ, встречающиесЯ уже у ѓомера, такие</FONT><FONT SIZE=2>,</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> как Ђте -- Џомрачение, что прокрадываетсЯ в людские сердца, и идущие следом ‹иты -- Њольбы, уродливые и кривые, все -- дочери ‡евса. ‘толь же расплывчатыми и Явно надуманными кажутсЯ бесчисленные олицетворениЯ у ѓесиода, который ЯвлЯет нашему взору вереницу</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>абстракций, потомство зловредной ќриды: €знеможение, ‡абвение, ѓолод, Њуку, €збиение и “бийство, ђаздор, Ћбман, ђевность. „вое детей, которых произвели на свет ‘тикс, дочь Ћкеана, и титан Џаллас, по имени Љратос и Ѓиа, то есть ‚ласть и Ќасилие, пребывают всегда там, где находитсЯ ‡евс, и следуют за ним повсюду, куда бы он ни направилсЯ</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. € все это лишь блеклые аллегории, фигуры чисто надуманные? ‚идимо, нет. …сть основаниЯ полагать, что такаЯ персонификациЯ человеческих свойств ЯвлЯетсЯ скорее одной из древнейших функций созиданиЯ форм в богослужении, когда силы и власти, окруженным которыми человек себЯ ощущал, еще не принЯли человекоподобного облика. …ще до того как человеческий дух замыслил человекоподобные фигуры богов -- непосредственно охваченный тем таинствен-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>136</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> ѓлава VIII</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>ным и грозным, чем окружали его природа и жизнь, он дает смутные имена вещам, которые подавлЯют его или возвышают. Ћн видит их как существа, но все еще не как фигуры</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">3</SUP></FONT><FONT SIZE=2>.</P>
</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>€з такого первоначального занЯтиЯ духа и произрастают, по-видимому, воспринимаемые нами все еще как полупервобытные, полу-схоластические, те представлениЯ-образы, которыми ќпмедокл населЯет подземный мир, "безрадостное место, где убийство и злоба, и сонмища иных злосчастных богов, изнурЯющие болезни и тление, и плоды разложениЯ скитаютсЯ во тьме полЯми несчастьЯ"</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">4</SUP></FONT><FONT SIZE=2>.</P>
</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>"’ам были Њать-‡емлЯ и дальнозрЯщаЯ „ева-‘олнце, кроваваЯ ђас-прЯ степенно-покойнаЯ ѓармониЯ, Љраса и “родство, Џоспешность и Ќеторопливость, миловиднаЯ Џравдивость и черноокаЯ ‘мутность"</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">5</SUP></FONT><FONT SIZE=2>.</P>
</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>ђимлЯне, с их Явно архаичным религиозным сознанием, сохранили эту примитивную функцию непосредственного во-ображениЯ представлений, которые мы бы назвали абстракциЯми, и закрепили ее практически в сакральной технике так называемых indigitamenta, то есть в обычае создавать персонажи новых богов по случаю сильных общественных потрЯсений или же длЯ того, чтобы зафиксировать извечные заботы и переживаниЯ. ’ак, известны были Pallor и Pavor -- Ѓледность и ‘трах; Aius Locutius -- по голосу, предупредившему о приближении галлов; Redi</FONT><FONT SIZE=2>c</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>ulus, заставивший повернуть ѓаннибала; Domiduca, что приводит домой</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">2*</SUP></FONT><FONT SIZE=2>. </FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>‚етхий ‡авет</I> дает примеры персонификаций абстрактных свойств в четверице: Њилосердие, €стина, ‘праведливость и Њир, которые встречаютсЯ и лобызают друг друга -- LXXXV псалом, и в фигуре Џремудрости -- </FONT><I><FONT SIZE=2>Liber Sapientiae </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>Љнига Џремудрости ‘оломона</I></FONT><FONT SIZE=2>]<I>.</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> Џо сообщениЯм об индейцах хайда</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">3*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> в Ѓританской Љолумбии, у них есть богинЯ по имени ‘обственность, своего рода богинЯ счастьЯ, котораЯ дарует богатство</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">6</SUP></FONT><FONT SIZE=2>.</P>
</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>‚о всех этих случаЯх остаетсЯ закономерный вопрос, в какой мере эта функциЯ персонификации проистекает из духовного состоЯниЯ, которое могло бы быть названо состоЯнием убежденной веры, -- либо приводит к этому состоЯнию? Ќе ЯвлЯют ли скорее все эти воображаемые представлениЯ от начала до конца некую игру духовного свойства? Џримеры из более позднего времени приводЯт нас именно к этому заключению. ‚ почитании св. ”ранциском Ђссизским своей невесты Ѓедности сквозЯт поистине свЯтаЯ сердечность и благочестивый восторг</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">4*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. …сли же перед нами поставЯт вполне резонный вопрос, верил <I>ли</I> он в некое духовное существо, небесную посланницу по имени Ѓедность, то есть в существо, которое действительно было идеей Ѓедности, мы не будем знать, что ответить. “же самой постановкой вопроса в подобных трезво логических терминах мы вторгаемсЯ в чувственное содержание этого представлениЯ. ‘ам ”ранциск и верил, и не верил в то. …два ли он получал одобрение –еркви, не говорЯ уже о том, чтобы оно было высказано открыто, на подобную веру. ќто представление о</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>137</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> Homo ludens</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>Ѓедности по своей настроенности, пожалуй, колеблетсЯ между двумЯ областЯми: поэтического воображениЯ -- и исповедуемой догмы, тЯготеЯ, однако, к последней. Ќаиболее исчерпывающим выражением этой духовной деЯтельности остаетсЯ следующее: фигура Ѓедности была длЯ ”ранциска своего рода игрой. ‚сЯ жизнь свЯтого из Ђссизи насыщена чисто игровыми факторами и фигурами, и длЯ него -- это прекрасно. ’ак столетием позже •айнрих ‘узо будет предаватьсЯ сладостной лирике мистической игры воображениЯ с вечной Џремудростью как</FONT><FONT SIZE=2> </FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>с возлюбленной</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">5*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. Ќо игровое поле, на котором <I>играют</I> свЯтые и мистики парит над сферой мышлениЯ, подвластного разуму, и недоступно логическим понЯтиЯм, свЯзанным со спекулЯтивными рассуждениЯми. ЏонЯтиЯ игры и свЯтости пребывают в постоЯнном соприкосновении друг с другом. ’о же происходит с понЯтиЯми поэтического во-ображениЯ и веры.</P>
<P>Ћб идейной ценности аллегорических персонажей у некоторых средневековых поэтов, визионеров и теологов Я уже говорил более пространно в своей работе </FONT><I><FONT SIZE=2>Uber die Verkniipfung des Poetischen mit dem Theologischen bei Alanus de Insulis</I></FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">7</SUP></FONT><I><FONT SIZE=2> </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>Ћ свЯзи поэтического с теологическим у Ђлана ‹илльского</I></FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">6*</SUP></FONT><FONT SIZE=2>]<I>.</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> ѓраницу между поэтической, аллегорической персонификацией и теологической концепцией небесных (или адских) существ не следовало бы, как Я полагал, проводить слишком резко. “ такого богослова-поэта, как Ђлан ‹илльский, было бы несправедливо все богатство образов его поэм </FONT><I><FONT SIZE=2>Anticlaudianus </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>Ђнтиклавдиан</I>] и </FONT><I><FONT SIZE=2>Deplanctu Naturae </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>Џлач Џрироды</I>] счесть не более чем литературной Spielerei [забавой]. „лЯ этого его воображение слишком уж сильно переплетено с самыми глубокими философскими и богословскими мыслЯми. ‘ другой стороны, очевидно, что он вполне осознает фантастический характер таких представлений. „аже •ильдегард ЃингенскаЯ</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">7*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> не претендует на то, чтобы образы добродетелей в ее видениЯх принимали за метафизические реальности. Ћна и сама предостерегает против подобного представлениЯ</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">8</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. ‘оотношение между увиденными ею образами и добродетелЯми определЯетсЯ через "обозначающие" глаголы: designare, praetendere, declarare, significare, praefigurare [изображать, представлЯть, заЯвлЯть, означать, воображать]. ’ем не менее все они движутсЯ в ее видениЯх совсем как живые. Џо сути дела и в посещающих ее образах, передаваемых как мистическое переживание, не содержитсЯ притЯзаний на абсолютную подлинность</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">9</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. € у •ильдегард, и у Ђлана поэтическое воображение неизменно витает между убеждением и фантазией, между игрой и серьезностью.</P>
<P>‚ любом облике, от чисто сакрального до чисто литературного, от Џуруши в <I>‚едах</I> до прелестных персонажей </FONT><I><FONT SIZE=2>The Rape of the Lock </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>ЏохищениЯ локона</I></FONT><FONT SIZE=2>]</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">8*</SUP></FONT><I><FONT SIZE=2>,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> персонификациЯ остаетсЯ чрезвычайно важной формой выражениЯ человеческого духа и вместе с тем одновременно игровой функцией. „а и в современной культуре персонификациЯ ни в коем случае не сводитсЯ к чисто искусственному и произвольному занЯтию литературного свойства. ЏерсонификациЯ -- это привычнаЯ форма ду-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>138</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> ѓлава VIII</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>ховной деЯтельности, из которой мы в нашей повседневной жизни еще вовсе не выросли. Љто не ловил себЯ снова и снова на том, что вслух и вполне серьезно обращаетсЯ к какому-нибудь неодушевленному предмету, скажем, к упрЯмой запонке, чисто по-человечески приписываЯ ей нежелание повиноватьсЯ и осыпаЯ ее упреками за поведение, заслуживающее всЯческого осуждениЯ? Ќо, делаЯ это, мы же не исповедуем веру в запонку как в некое существо или хотЯ бы идею. Њы входим, хотЯ не по собственной инициативе, в состоЯние игры. …сли постоЯнно проЯвлЯющаЯсЯ духовнаЯ склонность смотреть на вещи, с которыми человек соприкасаетсЯ в своей жизни, как на некие персонажи и в самом деле коренитсЯ в игровом поведении, возникает важный вопрос, которого мы едва лишь коснемсЯ. €гровое поведение должно было существовать еще до того, как возникла человеческаЯ культура или способность говорить и выражать себЯ. Џочва длЯ персонифицирующего воображениЯ имелась- уже с самых ранних времен. ќтнологиЯ и исследование религий научили нас тому, что воплощение в образах животных мира богов и духов ЯвлЯетсЯ одним из важнейших элементов первобытных или архаических верований. ’ериоморфное воображение лежит в основе всего того, что мы зовем тотемизмом. Џара прародителей племени <I>суть</I> кенгуру или черепахи. Ћ нем говорит и распространенное во всем мире представление о </FONT><I><FONT SIZE=2>versipellis,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> человеке, который принимает на времЯ облик животного, как например <I>оборотень.</I> Ћб этом же говорЯт и метаморфозы ‡евса ради обладаниЯ …вропой, ‹едой</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">9* </SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>и пр., наконец -- контаминациЯ человеческих и звериных форм в египетском пантеоне. ‚о всех этих случаЯх мы имеем дело с фантастическим утаиванием человеческого в животном. Ќе следует ни на мгновение сомневатьсЯ в том, что такое свЯщенное представление о животном длЯ дикарЯ совершенно <I>серьезно.</I> Џодобно ребенку, он так же слабо проводит границу между человеком и животным. € все же, надеваЯ страшную звериную маску и выступаЯ в виде животного, в глубине души он сознает все это <I>намного лучше</I> ребенка. …динственной интерпретацией, с помощью которой мы, уже-не-совсем-дикари, можем попытатьсЯ хоть как-то представить себе его духовное состоЯние, будет то, что у дикарЯ духовнаЯ сфера игры, как мы видим это и у ребенка, охватывает еще все его существо -- от самых свЯщенных волнений до чисто „етского удовольствиЯ. ЋсмелимсЯ предположить, что териоморфный фактор в культе, мифологии и религиозном учении можно понЯть лучше всего, если исходить из игрового поведениЯ человека.</P>
<P>…ще более глубокий вопрос, к которому приводит нас рассмотрение персонификации и аллегории, заключаетсЯ в следующем. Џолностью ли ђасстались философиЯ и психологиЯ нашего времени с таким выразительным средством, как аллегориЯ? Ќе проникает ли то и дело этот древний прием в терминологию, с помощью которой присваиваютсЯ названиЯ душевным состоЯниЯм и психическим импульсам? „а и существует ли вообще метафорический, фигуральный Язык без аллегории?</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>139<I> Homo ludens</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>ќлементы и средства поэзии, вообще говорЯ, лучше всего постижимы как игровые функции. ‡ачем располагать слова в соответствии с ритмом, метром и рифмой? ’от, кто говорит, что ради красоты или же в увлеченности, делает не что иное, как переводит вопрос в сферу еще более недоступную. ’от же, кто скажет, что стихи слагают, чтобы участвовать в совместной игре, попадет в самую суть. ђазмеренное слово возникает только в совместной игре, только там оно обладает своей функцией и своей ценностью, которые утрачивает по мере того, как совместнаЯ игра терЯет характер культа, торжества или праздника. ђифма фразовый параллелизм, двустишие имеют смысл только в извечных игровых фигурах удара и контрудара, подъема и спада, вопроса и ответа загадки и ее разрешениЯ. ‚ своих истоках они неразрывно свЯзаны с началами пениЯ, музыки и танца, все они включены в изначальную функцию игры. ‚се, что в поэзии с течением времени получает сознательное признание как неотъемлемые ее качества: красота, магическаЯ сила, причастность свЯщенному, -- первоначально все еще подчинЯетсЯ первородным свойствам игры.</P>
<P>€з основных жанров, которые мы, по бессмертному греческому образцу, различаем в поэзии, лирика в наибольшей степени пребывает в первоначальной сфере игры. ‹ирику следует брать здесь в очень широком смысле, не только как обозначение жанра как такового, но также как слово, определЯющее вообще поэтическое настроение и его выражение, где бы и как бы оно ни проЯвлЯлось, -- так что все, отмеченное восторгом, по сути попадает в круг лирики. ‹ирическое начало отстоит дальше всего от логического, ближе всего оно к танцу и к музыке. ‹ирическим ЯвлЯетсЯ Язык мистических построений, вещаний .оракула, колдовских заклинаний. Џоэт испытывает тогда сильнейшее чувство приходЯщего к нему извне вдохновениЯ. ‡десь он наиболее приближаетсЯ к наивысшей мудрости -- но и к бессмыслице. Џолный отказ от разумного смысла -- уже характерный признак Языка жрецов и оракулов у первобытных народов, Языка, порою впадающего в совершеннейшую бессмыслицу. ќмиль ”аге обмолвилсЯ как-то о "le gra</FONT><FONT SIZE=2>i</FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>n de sottise necessaire au lyrique moderne" ["необходимой крупице глупости в современной лирике"]. Ќо это касаетсЯ не только лириков наших дней: сама сущность лирики состоит в том, что она вырываетсЯ за пределы сковываемого логикой разума. ЋсновнаЯ черта лирического воображениЯ -- склонность к невероЯтным преувеличениЯм. ЏоэзиЯ не знает жестких орбит. ‚ немыслимо смелых образах фантазиЯ космогонических и мистических загадок <I>ђигведы</I> встречаетсЯ с образным Языком експира, прошедшего через все традиции классицизма и аллегории и все же сохранившего порыв архаического </FONT><I><FONT SIZE=2>vatis </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>пророка-сказителЯ</I></FONT><FONT SIZE=2>]<I>.</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>‚прочем, склонность, выдумываЯ непомерные качества или количества, создавать образы, настолько поразительные, насколько это возможно, проЯвлЯетсЯ не только как исключительно поэтическаЯ функциЯ, в лирической форме. Џотребность в поразительном -- типичнаЯ функциЯ игры. Ћна свойственна ребенку, и она заново возвращаетсЯ к душевно-</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>140</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> ѓлава VIII</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>больным</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">10</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>, так же как она всегда была желанна длЯ тех, кто подвергал литературной обработке мифы или житиЯ свЯтых. ‚ древнеиндийской легенде —ьЯвана, подвизаЯсь в аскезе, гаме, прЯчетсЯ в муравейнике, так что видны только горЯщие угольки его глаз. ‚ишвамитра тысЯчу лет стоит на цыпочках</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">10*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. ‘вЯзь игры с невероЯтными размерами и числами объЯснЯет немалую часть представлений о великанах и карликах, от мифических персонажей до ѓулливера. ’ор и его спутники находЯт в необъЯтной спальне боковой покой, где и проводЯт ночь. Ќаутро оказываетсЯ, что это было не что иное, как большой палец рукавицы великана ‘крюмира</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">11</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. ‘тремление поразить безграничным преувеличением или путаницей величин и размеров никогда не следует, как мне кажетсЯ, принимать слишком всерьез, независимо от того, встречаем ли мы все это в мифах, образующих составную часть системы верований, или же в порождениЯх чисто литературной либо подлинно детской фантазии. ‚о всех этих случаЯх мы имеем дело с тем же самым влечением к играм духа. ‚еру архаического человека в мифы, которые творит его дух, мы все еще слишком часто невольно представлЯем себе в соответствии с критериЯми наших нынешних научных, философских или догматических убеждений. Џолушутливый элемент неотделим от настоЯщего мифа. ‡десь всегда берет слово та "ошеломлЯющаЯ долЯ поэзии", о которой говорит Џлатон</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">12</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. Џотребность в поразительном, выходЯщем за любые пределы -- вот что в значительной степени объЯснЯет поЯвление мифологических образов.</P>
<P>…сли поэзиЯ -- в широком смысле первичного своего понЯтиЯ, греческого <U>поэзис</U> -- и восходит вновь и вновь к сфере игры, то осознание ее по сути игрового характера сохранЯетсЯ не во всем. ќпос не ассоциируетсЯ с игрой, как только его больше не декламируют на общественных празднествах и он служит только длЯ чтениЯ. ’акже и лирику едва ли воспринимают в виде игровой функции, когда она терЯет свою свЯзь с музыкой. ’олько театральное представление, с присущим ему неизменным свойством быть действием, удерживает прочный союз с игрой. џзык также отражает эту тесную свЯзь, в особенности латынь и Языки, черпающие из источника ‹ациума</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">11*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. „рама называетсЯ в них <I>игрой,</I> ее <I>играют.</I> ‚ызывает удивление, хотЯ это и понЯтно в свете уже сказанного ранее</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">13</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>, что как раз у греков, создателей драмы во всем ее совершенстве, слово <I>игра</I> не применЯетсЯ ни по отношению к театральному представлению, ни по отношению к зрелищу вообще. ’от факт, что греки не выработали слова, объемлющего всю область игры, уже обсуждалсЯ выше. ‚ известном смысле это следует понимать так, что жизнь эллинского общества во всех ее проЯвлениЯх была настолько пронизывающе глубоко "настроена" на игру, что игровой элемент едва ли входил в сознание как нечто особенное.</P>
<P>‘вое происхождение из игры еще долго обнаруживают трагедиЯ и комедиЯ. ЂттическаЯ комедиЯ выросла из необузданного <I>комоса</I> празднества „иониса</FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">12*</SUP></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>. Ћсознанной литературной практикой становитсЯ она</P>
</FONT><FONT SIZE=2><P>141</FONT><I><FONT FACE="Arial" SIZE=2> Homo ludens</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>лишь на более поздней стадии. Ќо и тогда, во времена Ђристофана, она все еще демонстрирует всевозможные следы своего дионисийского сакрального прошлого. ‚ шествии хора, называемом <I>парабасис</I></FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">13*</SUP></FONT><I><FONT SIZE=2>,</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2> она свободно обращаетсЯ к публике с издевками и насмешками и перстом указывает на свои жертвы. …е древнейшие черты -- фаллическое убранство актеров, переодевание хора, в особенности использующего маски животных. ‘воими <I>Ћсами, Џтицами, ‹Ягушками</I> Ђристофан продолжает свЯщенную традицию представлений под личиной животных. „ревнЯЯ комедиЯ с ее открытыми нападками и Язвительными насмешками полностью находитсЯ в сфере бранных и подстрекательских, и тем не менее праздничных чередующихсЯ песнопений, о которых уже говорилось выше. Џуть развитиЯ, совершенно параллельный греческой комедии, реконструировал недавно длЯ германской культуры, хотЯ и в виде гипотезы, но с высокой степенью вероЯтности и весьма убедительным образом, ђоберт тумпфль в своем труде </FONT><I><FONT SIZE=2>Kultspiele der Germanen als Ursprung des mittelalterlichen Dramas</I></FONT><SUP><FONT SIZE=2 COLOR="#ff0000">14</SUP></FONT><I><FONT SIZE=2> </I>[</FONT><I><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2>Љультовые игры германцев как первоисток средневековой драмы</I></FONT><FONT SIZE=2>]<I>.</P>
</I></FONT><FONT FACE="Times New Roman" SIZE=2><P>’очно так же и трагедиЯ в ее истоках была не намеренным литературным воспроизведением какой-либо одной человеческой судьбы, но свЯщенной игрой, не литературой длЯ сцены, но разыгрываемым богослужением. Actus [‘ценическое действие] на тему мифа лишь постепенно развиваетсЯ в разыгрываемое в диалоге и мимесисе представление рЯда событий, в передачу повествованиЯ. Њы, однако, воздержимсЯ от дальнейших толкований истоков греческой драмы.</P>
<P>’рагедиЯ и комедиЯ, таким образом, изначально находЯтсЯ в сфере состЯзаниЯ, которое, как мы уже показали ранее, при всех обстоЯтельствах должно носить имЯ игры. ‚ соперничестве друг с другом поэты творЯт произведениЯ длЯ дионисийского состЯзаниЯ. ѓосударство, хотЯ и не занимаетсЯ организацией таких состЯзаний, берет, однако, на себЯ управление ими. ’уда стекаетсЯ множество желающих состЯзатьсЯ поэтов второго и третьего ранга. €х постоЯнно сравнивают, критика крайне придирчива. Џублика улавливает любые намеки, реагирует на оттенк