
     € действительно, мыслЯщий человек ничего не потерЯл,  пока  он  владеет
собой. Џосле разрушениЯ  варварами  города  Ќолы  тамошний  епископ  Џавлин,
потерЯв все и попав в плен к победителЯм, обратилсЯ к богу с такой молитвой:
"ѓосподи, не дай мне почувствовать эту потерю; ибо ничего из моего, как тебе
ведомо, они пока что не тронули". ’е богатства, которые делали его  богатым,
и то добро, которое делало его добрым, остались целыми и невредимыми.
     ‚от что значит умело выбирать длЯ себЯ  сокровища,  которые  невозможно
похитить, и укрывать их в таком тайнике, куда никто не может проникнуть, так
что выдать его можем только мы сами. Ќадо иметь  жен,  детей,  имущество  и,
прежде всего, здоровье, кому это дано: но не следует привЯзыватьсЯ ко  всему
этому свыше меры, так, чтобы от этого зависело наше счастье. Ќужно приберечь
длЯ себЯ какой-нибудь уголок, который был бы целиком  наш,  всегда  к  нашим
услугам, где мы располагали бы полной свободой, где  было  бы  главное  наше
прибежище, где мы могли бы уединЯтьсЯ. ‡десь и подобает нам вести внутренние
беседы с собой и притом настолько доверительные, что к ним не  должны  иметь
доступа ни наши приЯтели, ни посторонние; здесь надлежит  нам  размышлЯть  и
радоватьсЯ, забываЯ о том, что у нас есть жена, дети, имущество,  хозЯйство,
слуги, дабы, если случитсЯ, что мы потерЯем их, длЯ нас не  было  бы  чем-то
необычным обходитьсЯ без всего этого. Њы обладаем душой, способной  общатьсЯ
с собой; она в состоЯнии составить себе компанию; у нее есть на что нападать
и от чего защищатьсЯ, что получать и чем дарить. Ќам нечего опасатьсЯ, что в
этом уединении мы будем коснеть в томительной праздности:

     in solis sis tibi turba locis.

     {Љогда ты в одиночестве, будь себе сам толпой [13] (лат.)}

     „обродетель, говорит Ђнтисфен, довольствуетсЯ собой: она  не  нуждаетсЯ
ни в правилах, ни в воздействии со стороны.
     ‘реди тысЯчи наших привычных поступков мы не найдем ни одного,  который
мы совершали бы непосредственно ради себЯ. Џосмотри:  вот  человек,  который
карабкаетсЯ вверх по обломкам стены, разъЯренный и вне себЯ, будучи  мишенью
длЯ выстрелов из аркебуз; а вот другой, весь в рубцах, изможденный,  бледный
от голода, решивший скорее подохнуть, но только не отворить городские ворота
первому. ‘читаешь ли ты, что они здесь ради себЯ? Ћни здесь ради того,  кого
никогда не видели, кто нисколько не утруждает себЯ мыслЯми об  их  подвигах,
утопаЯ в это самое времЯ в  праздности  и  наслаждениЯх.  Ђ  вот  еще  один:
харкающий, с гноЯщимисЯ глазами, неумытый и нечесаный, он покидает далеко за
полночь свой рабочий кабинет: думаешь ли ты, что он роетсЯ в  книгах,  чтобы
стать добродетельнее, счастливее  и  мудрее?  Ќичуть  не  бывало.  Ћн  готов
замучить себЯ до смерти, лишь бы поведать потомству,  каким  размером  писал
свои стихи Џлавт, или как правильнее пишетсЯ такое-то латинское  слово.  Љто
бы не согласилсЯ с превеликой охотой отдать свое здоровье, покой  или  самую
жизнь в обмен на  известность  и  славу  -  самые  бесполезные,  ненужные  и
фальшивые из всех монет, находЯщихсЯ у нас в обращении? Ќам мало  страха  за
свою жизнь, так  давайте  же  трепетать  еще  за  жизнь  наших  жен,  детей,
домочадцы! Ќам мало хлопот с нашими  собственными  делами,  так  давайте  же
мучитьсЯ и ломать себе голову из-за дел наших друзей и соседей!

     Vahl quemquamne hominem in animum instituere aut
     Parare, quod sit carius quam ipse est sibi?

     {Џодумать только! ЏривЯзатьсЯ к кому-нибудь  или  проникнутьсЯ  к  нему
таким чувством, что он может оказатьсЯ тебе дороже, чем  ты  сам  длЯ  себЯ?
[14] (лат.)}

     “единение, как мне кажетсЯ, имеет разумные основаниЯ  скорее  длЯ  тех,
кто успел уже отдать миру свои самые деЯтельные и  цветущие  годы,  как  это
сделал, скажем, ”алес.
     Њы пожили достаточно длЯ других, проживем же длЯ себЯ хотЯ  бы  остаток
жизни. ‘осредоточим на себе и на своем собственном благе все наши помыслы  и
намерениЯ! ‚едь нелегкое дело - отступать, не терЯЯ присутствиЯ духа; всЯкое
отступление достаточно хлопотливо само по себе, чтобы прибавлЯть к этому еще
другие заботы. Љогда господь дает нам  возможность  подготовитьсЯ  к  нашему
переселению,   используем   ее   с   толком;   уложим   пожитки;   простимсЯ
заблаговременно с  окружающими;  отделаемсЯ  от  стеснительных  уз,  которые
свЯзывают нас с внешним миром и отдалЯют от самих себЯ. Ќужно разорвать  эти
на редкость крепкие свЯзи. Њожно еще любить то или другое,  но  не  свЯзываЯ
себЯ до конца с чем-либо, кроме себЯ самого. €наче говорЯ: пусть  все  будет
по-прежнему близко нам, но пусть оно не сплетаетсЯ и не срастаетсЯ с нами до
такой степени прочно, чтоб нельзЯ было отделить от нас,  не  ободрав  у  нас
кожу и не вырвав заодно еще кусок мЯса. ‘амаЯ великаЯ вещь на  свете  -  это
владеть собой.
     Ќаступил час, когда нам следует расстатьсЯ с  обществом,  так  как  нам
больше нечего предложить ему. € кто не может ссужать, тот не должен и  брать
взаймы. Њы терЯем силы; соберем же их и прибережем длЯ  себЯ.  Љто  способен
пренебречь  обЯзанностЯми,  возлагаемыми   на   него   дружбой   и   добрыми
отношениЯми, и начисто вычеркнуть их из памЯти, пусть сделает  это!  Ќо  ему
нужно остерегатьсЯ, как бы в эти  часы  заката,  который  превращает  его  в
ненужного, тЯгостного и докучного длЯ других, он не стал бы докучным  и  длЯ
себЯ самого, а также тЯгостным и ненужным. Џусть он нежит и  ублажает  себЯ,
но, главное, пусть управлЯет собой, относЯсь с почтением и робостью к своему
разуму и своей совести, - так, чтобы ему  не  было  стыдно  взглЯнуть  им  в
глаза. Rarum est enim ut satis se quisque vereatur {‚едь  не  часто  бывает,
чтобы кто-нибудь в достаточной мере боЯлсЯ себЯ [15] (лат.)}.
     ‘ократ говорил, что юношам подобает учитьсЯ, взрослым -  упражнЯтьсЯ  в
добрых делах, старикам - отстранЯтьсЯ от всЯких дел как гражданских,  так  и
военных и жить по своему усмотрению без каких-либо определенных обЯзанностей
[16].
     …сть люди такого темперамента, что им легко  даетсЯ  соблюдение  правил
уединенной жизни. Ќатуры, чувства которых ленивы и вЯлы, а волЯ и страсти не
отличаютсЯ большой пылкостью, вследствие чего они  нелегко  подчинЯютсЯ  им,
увлекаютсЯ  чем-либо,  -  таков  и  Я,  например,  и  по  природному  складу
характера, и по моим убеждениЯм, - такие натуры скорее и охотнее примут этот
совет, нежели души деЯтельные и живые, стремЯщиесЯ охватить решительно  все,
вмешивающиесЯ во все, увлекающиесЯ  всем,  что  бы  ни  попалось  на  глаза,
предлагающие и себЯ и свои услуги во всех случаЯх жизни и готовые взЯтьсЯ за
любое  дело.  ‘ледует  пользоватьсЯ  случайными  и  не  зависЯщими  от   нас
удобствами, которые дарует нам жизнь, раз они доставлЯют  нам  удовольствие,
но не следует смотреть на них как на главное в нашем существовании;  это  не
так, и ни разум, ни природа не хотЯт этого.  Љ  чему,  вопреки  законам  ее,
ставить в зависимость удовлетворенность или неудовлетворенность  нашей  души
от вещей, зависЯщих не от нас? Џредвосхищать возможные удары судьбы,  лишать
себЯ тех удобств, которыми мы можем располагать, - как это делали многие  из
благочестиЯ, а некоторые философы - в соответствии со своими воззрениЯми,  -
отказыватьсЯ от помощи слуг, спать на голых досках, выкалывать  себе  глаза,
выбрасывать свое богатство в реку, искать  страданий  (первые  -  длЯ  того,
чтобы мучениЯми в этой жизни снискать блаженство в грЯдущей, вторые - чтобы,
спустившись на самую нижнюю ступень лестницы, обезопасить  себЯ  от  падениЯ
еще ниже) - это чрезмерные проЯвлениЯ добродетели. Џревращать же свой тайник
в источник собственной славы и в образец длЯ других - пусть этим  занимаютсЯ
другие, те, которые тверже и крепче:

     tuta et parvula laudo,
     Cum res deficiunt, satis inter vilia fortis:
     Verum ubi quid melius contingit et unctius, idem
     Hos sapere, et solos aio bene vivere, quorum
     Conspicitur nitidis fundata pecunia villis.

     {Љогда Я в бедности, Я довольствуюсь своим небольшим доходом,  сохранЯЯ
твердость духа и в скудности. Љогда же  мне  перепадает  кусочек  получше  и
пожирней, Я говорю: "Њудры и живут, как подобает, лишь  те,  чье  богатство,
вложенное в роскошные поместьЯ, у всех на виду" [17] (лат.)}

     —то до менЯ, то мне хватает  и  своих  дел,  чтобы  не  забиратьсЯ  так
далеко.  Њне  более  чем  достаточно,   пока   судьба   дарит   менЯ   своей
благосклонностью, подготовлЯть себЯ к ее  неблагосклонности  и,  пребываЯ  в
благополучии, представлЯть себе настолько мрачное будущее, насколько хватает
моего воображениЯ, - наподобие того, как мы приучаем  себЯ  к  фехтованию  и
турнирам, играЯ в войну среди нерушимого мира.
     ”илософ Ђркесилай [18] нисколько не терЯет в моем уважении из-за  того,
кто употреблЯл, как известно, золотую и  серебрЯную  посуду,  поскольку  ему
позволЯло это его состоЯние; и он внушает мне тем большее уважение,  что  не
лишил себЯ всех этих благ, но пользовалсЯ ими с  умеренностью  и  отличалсЯ,
вместе с тем, неизменной щедростью.
     џ вижу, до чего ограниченны естественные потребности человека; и, глЯдЯ
на беднЯгу-нищего у  моей  двери,  часто  гораздо  более  жизнерадостного  и
здорового, чем Я  сам,  Я  мысленно  ставлю  себЯ  на  его  место,  стараюсь
почувствовать себЯ в его шкуре. €  хоть  Я  превосходно  знаю,  что  смерть,
нищета, презрение и болезни  подстерегают  менЯ  на  каждом  шагу,  все  же,
вспоминаЯ о таком нищем и о многом другом в этом же роде, Я убеждаю себЯ  не
проникатьсЯ ужасом перед тем,  что  стоЯщий  ниже  менЯ  принимает  с  таким
терпением. џ не могу  заставить  себЯ  поверить,  чтобы  неразвитый  ум  мог
сотворить большее, чем ум сильный и  развитой,  а  также,  чтобы  с  помощью
размышлениЯ  нельзЯ  было  достигнуть  того  же,  что  достигаетсЯ   простой
привычкой.  €  знаЯ,  насколько  ненадежны  эти   второстепенные   жизненные
удобства, Я, живЯ в полном достатке, неустанно обращаюсь к богу с главнейшей
моею просьбой, а именно, чтобы он даровал мне  способность  довольствоватьсЯ
самим собою и благами, порождаемыми мною  самим.  џ  знаю  цветущих  юношей,
которые постоЯнно держат в своем ларце множество  разных  пилюль  на  случай
простуды, и, полагаЯ, что обладают средством против  нее,  меньше  опасаютсЯ
этой болезни. Ќужно подражать им в этом, а кроме того,  если  вы  подвержены
какой-нибудь  более  серьезной  болезни,  вам  следует  обзавестись   такими
лекарствами, которые унимают боль и усыплЯют пораженные органы.
     Џри подобном образе  жизни  должно  избрать  длЯ  себЯ  такое  занЯтие,
которое не было бы ни слишком хлопотливым, ни слишком скучным;  в  противном
случае, не к чему было устраивать себе уединенное существование. ќто зависит
от личного вкуса; что до моего, то хозЯйство ему Явно не по  нутру.  Љто  же
любит его, пусть и занимаетсЯ им, но отнюдь не чрезмерно:

     Conentur sibi res, non se submittere rebus.

     {Џусть они постараютсЯ подчинить себе обстоЯтельства, а не  подчинЯютсЯ
им сами [19] (лат.)}

     ‚ противном случае это увлечение хозЯйственными делами превратитсЯ,  по
словам ‘аллюстиЯ20,  в  своего  рода  рабство.  …сть  тут  отрасли  и  более
благородные,  например  плодоводство,  пристрастие  к   которому   Љсенофонт
приписывал Љиру21. ‚ообще же здесь можно найти нечто среднее между низкой  и
жалкой озабоченностью, свЯзанных с вечной спешкой, которые  мы  наблюдаем  у
тех, кто уходит  во  всЯкое  дело  с  головой,  и  глубоким,  совершеннейшим
равнодушием, допускающим, чтобы все приходило в упадок, как мы это наблюдаем
у некоторых:

                               Democriti pecus edit agellos
     Cultaque, dum peregre est animus sine corpore velox.

     {‘кот объедал полЯ и посевы „емокрита, пока дух его,  изойдЯ  из  тела,
пребывал вдалеке [22](лат.)}

     Ќо выслушаем совет, который дает по  поводу  все  того  же  уединенного
образа жизни Џлиний Њладший своему другу  Љорнелию  ђуфу:  "џ  советую  тебе
поручить своим людЯм эти низкие и отвратительные  хлопоты  по  хозЯйству,  и
воспользовавшись своим полным и окончательным уединением,  целиком  отдатьсЯ
наукам, чтобы оставить после себЯ хоть крупицу такого, что  принадлежало  бы
только тебе" [23]. Ћн подразумевает  здесь  славу,  совсем  так  же,  как  и
–ицерон, заЯвлЯющий,  что  он  хочет  использовать  свой  уход  от  людей  и
освобождение от общественных дел, дабы  обеспечить  себе  своими  творениЯми
вечную жизнь[24]:
                                            usque adeone
     Scire tuum nihil est, nisi te scire hoc sciat alter.

     {ђазве твое знание не имеет цены, если кто-то другой не знает,  что  ты
это знаешь [25] (лат.)}

     ќто, мне кажетсЯ, было бы вполне правильно, если бы  речь  шла  о  том,
чтобы уйти из мира,  рассматриваЯ  его  как  нечто,  находЯщеесЯ  вне  тебЯ;
названные же мною авторы делают это только наполовину. Ћни задумываютсЯ  над
тем, что будет, когда их самих больше не будет; но тут  получаетсЯ  забавное
противоречие, ибо плоды своих намерений они рассчитывают пожать в этом мире,
однако лишь тогда, когда они сами будут уже за его пределами. ѓораздо  более
здравыми  представлЯютсЯ  мне  соображениЯ  тех,  кто  ищет   уединениЯ   из
благочестиЯ, поддерживаЯ в себе мужество  верой  в  будущую  жизнь,  котораЯ
принесет им осуществление  обещанного  нам  богом.  Ћни  отдают  себЯ  богу,
существу бесконечному и в благости и в могуществе; и перед душой открываетсЯ
необозримый простор длЯ осуществлениЯ  ее  чаЯний.  €  болезни  и  страданиЯ
приносЯт им пользу, ибо через них они добывают себе вечное здоровье и вечное
наслаждение; и даже смерть представлЯетсЯ им желанною, ибо она -  переход  к
этому совершенному состоЯнию. ‘уровость  их  дисциплины  благодарЯ  привычке
вскоре перестает казатьсЯ  им  тЯгостной,  их  плотские  вожделениЯ,  будучи
подавлЯемы,  успокаиваютсЯ  и  замирают,  ибо  они  поддерживаютсЯ   в   нас
исключительно  тем,  что   мы   беспрепЯтственно   удовлетворЯем   их.   ќта
единственнаЯ их цель, - блаженнаЯ и бессмертнаЯ  жизнь  -  и  в  самом  деле
заслуживает того, чтобы отказатьсЯ  ради  нее  от  радостей  и  утех  нашего
бренного существованиЯ. € кто может зажечь в своей  душе  пламЯ  этой  живой
веры, а также надежды, по-настоЯщему  и  навсегда,  тот  создает  себе  и  в
пустыне жизнь, полную наслаждений и радостей, превышающих  все,  чего  можно
достигнуть при всЯком ином образе жизни.
     €так, ни цель, ни средства, которые предлагает Џлиний, не удовлетворЯют
менЯ; следуЯ ему, мы лишь попадаем из огнЯ да в полымЯ. ќти книжные  занЯтиЯ
столь же обременительны, как все прочее, и столь  же  вредны  длЯ  здоровьЯ,
которое  должно  быть  главной  нашей  заботой.  €  никоим  образом   нельзЯ
допускать, чтобы удовольствие, доставлЯемое нашими  занЯтиЯми,  затмило  все
остальное: ведь это то самое удовольствие, которое  губит  жадного  хозЯина,
стЯжателЯ, сладострастника и честолюбца. Њудрецы  затратили  немало  усилий,
чтобы  предостеречь  нас  от  ловушек  наших  страстей  и  научить  отличать
истинные, полновесные удовольствиЯ от таких, к которым примешиваютсЯ  заботы
и которые омрачены ими. €бо большинство удовольствий, по их словам,  щекочет
и увлекает нас лишь длЯ того, чтобы задушить до смерти, как  это  делали  те
разбойники, которых египтЯне называли филетами.  €  если  бы  головнаЯ  боль
начинала нас мучить раньше опьЯнениЯ, мы остерегались бы пить через меру. Ќо
наслаждение,  чтобы  нас  обмануть,  идет  впереди,  прикрываЯ  собой  своих
спутников. Љниги приЯтны, но если, погрузившись  в  них,  мы  утрачиваем,  в
конце концов, здоровье и бодрость - самое ценное достоЯние  наше,  -  то  не
лучше ли оставить и их. џ принадлежу к числу тех, кто считает, что польза от
них не может возместить эту  потерю.  Џодобно  тому  как  люди,  ослабленные
длительным недомоганием,  отдают  себЯ  в  конце  концов  в  руки  врачей  и
соглашаютсЯ  подчинить  свою  жизнь  некоторым  предписанным  ими  правилам,
которые и стараютсЯ не преступать, так и тому, кто усталый и разочарованный,
покидает людей, надлежит устроить длЯ себЯ жизнь согласно  правилам  разума,
упорЯдочить  ее  и  соразмерить,  предварительно  все  обдумав.  Ћн   должен
распрощатьсЯ с любым видом труда, каков бы он ни был; и, вообще,  он  должен
остерегатьсЯ страстей, нарушающих наш телесный и душевный покой;  он  должен
избрать длЯ себЯ тот путь, который ему больше всего по душе:

     Unusquisque aua noverit ire via [26].

     ‡анимаетесь ли вы хозЯйством, науками, охотой  или  чем-либо  иным,  вы
должны отдаватьсЯ этому  не  дальше  предела,  где  кончаетсЯ  удовольствие;
берегитесь  увлечьсЯ  и  устремитьсЯ  вперед,  туда,  где   к   удовольствию
примешиваетсЯ усилие. Ќужно предаватьсЯ занЯтиЯм и заботам  лишь  настолько,
насколько это необходимо, чтобы сохранЯть бодрость  и  обезопасить  себЯ  от
неприЯтностей, порождаемых противоположною крайностью,  а  именно,  вЯлым  и
сонным бездельем. …сть науки бесплодные и бесполезные, и большинство из  них
создано ради  житейской  суеты;  их  следует  предоставить  тем,  кто  занЯт
мирскими делами. —то до менЯ, то Я люблю лишь развлекательные и легкие книги
либо те, которые возбуждают мое любопытство, либо те, которые  утешают  менЯ
или советуют, как упорЯдочить мою жизнь и мою смерть:

     tacitum silvas inter reptare salubres
     Curantem quidquld dignum sapiente bonoque est.

     {Њолча бродЯ по благодатным лесам и устремлЯЯ  свой  взор  на  то,  что
достойно мудрого и добропорЯдочного человека [27].}

     ‹юди более мудрые,  обладаЯ  душою  мужественной  и  сильной,  способны
сохранЯть душевное спокойствие, независимо от всего прочего. Ќо так как душа
у  менЯ  самаЯ  обыкновеннаЯ,  мне  приходитсЯ  поддерживать  ее   телесными
удовольствиЯми; и поскольку возраст отнимает у менЯ те из них, которые  были
мне больше всего по вкусу, Я приучаю себЯ острее воспринимать другие,  более
соответствующие этой новой поре моей  жизни.  Ќужно  вцепитьсЯ  и  зубами  и
когтЯми в те удовольствиЯ жизни, которые годы вырывают у нас одно за другим:

                  carpamus dulcia: nostrum est
     Quod vivis: cinls et manes et fabula fies.

     {Ѓудем наслаждатьсЯ. Ќынешний день - наш, а после  ты  станешь  прахом,
тенью, преданием [28] (лат).}

     —то до славы, предлагаемой нам –ицероном и  Џлинием  в  качестве  нашей
цели, то Я очень далек от подобных  стремлений.  —естолюбие  несовместимо  с
уединением. ‘лава и покой не могут ужитьсЯ под одной крышей. ‘колько Я вижу,
оба названных мною писателЯ унесли из житейской толчеи только руки да  ноги;
душой же и помыслами они погрЯзли в ней еще глубже, чем когда-либо прежде:

     Tun, vetule, auriculis alienis colligis escas?

     {Ќе о том ли хлопочешь,  старик,  как  бы  потешить  уши  других?  [29]
(лат.).}

     Ћни всего-навсего лишь отступили немного назад, чтобы прыгнуть дальше и
лучше, чтобы, напрЯгшись, как следует, рванутьсЯ в самую гущу толпы.  •отите
убедитьсЯ, насколько  легковесны  их  рассуждениЯ?  ‘опоставим  мнениЯ  двух
философов [30],принадлежащих к совершенно различным школам и пишущих, один -
€доменею, другой - ‹уцилию, их друзьЯм,  убеждаЯ  их  отказатьсЯ  от  дел  и
почестей и уединитьсЯ от мира. ‚ы  жили,  говорЯт  они,  до  этого  времени,
плаваЯ и носЯсь по волнам, - так доберитесь, наконец, до гавани,  чтобы  там
умереть. ‚сю свою жизнь они отдали свету -  проведите  остаток  ее  в  тени.
Ќевозможно отрешитьсЯ от дел, не отрешившись от их плодов; по  этой  причине
оставьте заботу о своем имени и о славе. …сть  опасность,  что  блеск  ваших
былых деЯний осенЯет вас слишком Ярким ореолом и не покинет вас  и  в  вашем
убежище. Ћткажитесь вместе со всеми прочими наслаждениЯми и от того, которое
вы испытываете, когда вас одобрЯют другие; а что  касаетсЯ  ваших  знаний  и
ваших талантов, то не тревожьтесь о них;  они  не  утратЯт  своего  значениЯ
оттого, что вы сами сделаетесь  более  достойными  их.  ‚спомните  человека,
который на вопрос, зачем  он  тратит  столько  усилий,  постигаЯ  искусство,
недоступное большинству людей, ответил: "‘ менЯ довольно очень  немногих,  с
менЯ довольно и одного, с менЯ довольно, если даже не будет ни  одного".  Ћн
говорил сущую правду. ‚ы и хотЯ бы еще один из ваших друзей - это уже  целый
театр длЯ вас обоих, и даже вы один - театр длЯ  себЯ  самого.  Џусть  целый
народ будет длЯ нас "одним" и этот "один" - целым народом.  †елание  извлечь
славу из своей праздности и своего затворничества - это  суетное  тщеславие.
Ќужно поступать так, как поступают дикие звери, заметающие следы у  входа  в
свою берлогу. ‚ам не следует больше стремитьсЯ к тому, чтобы о  вас  говорил
весь мир; достаточно и того, чтобы вы сами могли говорить с  собой  о  себе.
“далитесь  в  себЯ,  но  позаботьтесь  сначала  о  том,  чтобы  сделать  это
подобающим образом; было бы безумием доверитьсЯ  себе,  если  вы  не  умеете
собою управлЯть. Њожно ошибатьсЯ в  уединении  так  же,  как  и  в  обществе
подобных себе. Џока вы  не  сделаетесь  таким,  перед  которым  не  посмеете
отступитьсЯ, и пока не будете внушать себе самому почтение и легкий  трепет,
- observentur spicies honestae animo {Џусть они  запечатлеют  в  своей  душе
образцы добродетели [31] (лат.)}, - помните всегда о Љатоне, ”окионе [32]  и
Ђристиде,  в  присутствии  которых  даже  безумцы  старались   скрыть   свои
заблуждениЯ, и изберите их судьЯми всех своих помыслов; если  эти  последние
пойдут по кривому  пути,  уважение  к  названным  героЯм  возвратит  вас  на
правильный путь. Ћни поддержат вас на нем, они помогут вам  довольствоватьсЯ
самим собой, ничего не заимствовать ни у кого,  кроме  как  у  самого  себЯ,
сосредоточить и укрепить свою душу на  определенных  и  строго  ограниченных
размышлениЯх, таких, где она сможет находить  длЯ  себЯ  усладу  и,  познав,
наконец, истинные блага, наслаждение которыми усиливаетсЯ по  мере  познаниЯ
их,  удовольствоватьсЯ  всем  этим,  не  желаЯ  ни   продлениЯ   жизни,   ни
увековечениЯ своего имени. ‚от совет истинной и бесхитростной  философии,  а
не болтливой и показной, как у первых двух упомЯнутых мной мыслителей.

       ѓлава XL

        ђЂ‘‘“†„…Ќ€… Ћ –€–…ђЋЌ…

     ‚от еще одна черта, полезнаЯ длЯ сравнениЯ двух этих пар.  ЏроизведениЯ
–ицерона и ЏлиниЯ (на мой взглЯд очень мало походившего  по  складу  ума  на
своего дЯдю) представлЯют собой бесконечный рЯд  свидетельств  о  чрезмерном
честолюбии их авторов. Њежду прочим, всем известно, что  они  добивались  от
историков своего времени, чтобы те не забывали  их  в  своих  произведениЯх.
‘удьба же, словно в насмешку, донесла до нашего  времени  сведениЯ  об  этих
домогательствах, а самые повествованиЯ давным-давно предала забвению. Ќо что
переходит все пределы душевной низости в людЯх, занимавших такое  положение,
так это стремление  приобрести  высшую  славу  болтовней  и  краснобайством,
доходЯщее до того, что длЯ этой цели они пользовались даже  своими  частными
письмами к друзьЯм, причем и в тех случаЯх,  когда  письмо  своевременно  не
было отправлено,  они  все  же  предавали  его  гласности  с  тем  достойным
извинением, что не хотели, мол,  даром  потерЯть  затраченный  труд  и  часы
бдениЯ. Џодобало ли  двум  римским  консулам,  верховным  должностным  лицам
государства, повелевающего миром,  употреблЯть  свои  досуги  на  тщательное
отделыванье красивых оборотов в письме, длЯ того чтобы прославитьсЯ  хорошим
знанием Языка, которому их научила нЯнька?  ђазве  хуже  писал  какой-нибудь
школьный учитель,  зарабатывавший  себе  этим  на  жизнь?  Ќе  думаю,  чтобы
Љсенофонт или –езарь стали описывать свои деЯниЯ,  если  бы  эти  деЯниЯ  не
превосходили во много раз их  красноречие.  Ћни  старались  прославитьсЯ  не
словами, а делами. € если бы совершенство литературного слога могло принести
крупному человеку завидную славу, наверно ‘ципион и  ‹елий  не  уступили  бы
чести созданиЯ своих комедий,  блещущих  красотами  и  тончайшими  оттенками
латинского Языка, на котором они написаны, рабу родом из Ђфрики [1]: красота
и совершенство этих творений говорЯт о том, что они принадлежат им, да и сам
’еренций признает это. € Я возражал бы против всЯкой попытки разубедить менЯ
в этом.
     Ќасмешкой и оскорблением ЯвлЯетсЯ стремление прославить человека за  те
качества, которые не подобают его положению, хотЯ бы они сами по  себе  были
достойны похвалы, а также за те, которые длЯ него не  наиболее  существенны,
как, если бы, например, прославлЯли какого-нибудь государЯ  за  то,  что  он
хороший живописец или хороший зодчий, или метко стрелЯет  из  аркебузы,  или
быстро бегает наперегонки.  Џодобные  похвалы  приносЯт  честь  лишь  в  том
случае, если они присоединЯютсЯ к другим, прославлЯющим качества,  важные  в
государе, а именно - его справедливость и искусство управлЯть народом в  дни
мира и во времЯ войны. ’ак, в этом смысле Љиру приносЯт честь его познаниЯ в
земледелии, а Љарлу ‚еликому  -  его  красноречие  и  знакомство  с  изЯщной
литературой. Њне приходилось встречать людей,  длЯ  которых  уменье  владеть
пером было признанием, обеспечившим им высокое положение, но которые, тем не
менее, отрекались от своего искусства, нарочно портили свой слог, и щеголЯли
таким низменным невежеством, которое наш народ считает невозможным  у  людей
образованных; они старались снискать уважение, избрав длЯ себЯ более высокое
поприще.
     ‘отоварищи „емосфена, вместе с  ним  отправленные  послами  к  ”илиппу,
стали восхвалЯть этого царЯ за его красоту, красноречие  и  за  то,  что  он
мастер выпить. „емосфен же нашел, что такие похвалы больше подходЯт женщине,
стрЯпчему и хорошей губке, но отнюдь не царю.

     Imperet bellante prior, iacentem Lenis in hostem.

     {Џусть он будет  беспощаден  в  бою  и  щадит  поверженного  врага  [2]
(лат.).}

     Ќе его дело быть хорошим охотником или плЯсуном,

     Orabunt causas alii, coelique meatus
     Describent radio, et fulgentia sidera dicent;
     Hic regere imperio populos sciat.

     {Ћдни будут витийствовать в суде, другие изображать при помощи  циркулЯ
вращение небосвода и перечислЯть сиЯющие светила; а уделом  римского  народа
пусть будет искусство властвовать над народами [8] (лат.).}

     Ѓолее того,  Џлутарх  говорит,  что  обнаруживать  превосходное  знание
вещей, не столь уж существенных, это значит вызывать справедливые  нареканиЯ
в том, что ты плохо использовал свои  досуги  и  недостаточно  изучал  вещи,
более нужные и полезные [4]. ”илипп, царь македонский,  услышав  однажды  на
пиру  своего  сына,  великого  Ђлександра,  который  пел,  вызываЯ   зависть
прославленных музыкантов, сказал ему: "Ќе стыдно ли тебе так  хорошо  петь?"
’ому же ”илиппу некий музыкант, с которым он вступил в  спор  об  искусстве,
заметил: "„а не до пустЯт  боги,  государь,  чтобы  тебе  когда-либо  выпало
несчастье смыслить во всем этом больше менЯ".
     –арь  должен  иметь  возможность  ответить  так,  как  €фикрат  ответил
оратору, который бранил его в  своей  речи:  "Ђ  ты  кто  такой,  чтобы  так
храбритьсЯ? ‚оин? ‹учник? Љопьеносец?" - "џ ни то, ни другое, ни третье,  но
Я тот, кто умеет над ними всеми начальствовать".
     €   Ђнтисфен   считал   доказательством    ничтожности    €смениЯ    то
обстоЯтельство, что его хвалили как отличного флейтиста [5].
     Љогда Я слышу о тех, кто толкует о Языке моих "Ћпытов", должен сказать,
Я предпочел бы, чтобы они помолчали, ибо  они  не  столько  превозносЯт  мой
слог, сколько принижают мысли, и эта критика особенно  досадна,  потому  что
она косвеннаЯ. Њожет быть,  Я  ошибаюсь,  но  врЯд  ли  другие  больше  менЯ
заботились именно о содержании. •удо ли,  хорошо  ли,  но  не  думаю,  чтобы
какой-либо другой писатель  дал  в  своих  произведениЯх  большее  богатство
содержаниЯ или, во всЯком случае, рассыпал бы его более щедро, чем Я на этих
страницах. —тобы его было еще больше, Я в сущности напихал  сюда  одни  лишь
главнейшие положениЯ, а если бы Я стал их еще и развивать, мне  пришлось  бы
во много раз увеличить объем этого тома. Ђ сколько Я разбросал здесь  всЯких
историй, которые сами по себе как будто не имеют существенного значениЯ!  Ќо
тот, кто захотел бы в них основательно покопатьсЯ, нашел бы материал еще длЯ
бесконечного  количества  опытов.  Ќи  эти  рассказы,  ни  мои   собственные
рассуждениЯ не служат мне только в качестве примера, авторитетной ссылки или
украшениЯ. џ обращаюсь к ним не только потому, что они длЯ менЯ  полезны.  ‚
них зачастую содержатсЯ, независимо от того, о чем Я говорю, семена  мыслей,
более богатых и смелых6, и, словно под сурдинку, намекают о них  и  мне,  не
желающему на этот счет распространЯтьсЯ, и тем, кто способен  улавливать  те
же звуки, что и Я. ‚озвращаЯсь к дару слова, Я должен сказать, что не нахожу
большой разницы между тем, кто умеет только неуклюже выражатьсЯ, и теми, кто
ничего не умеет делать, кроме как  выражатьсЯ  изЯщно.  Non  est  ornamentum
virile concinnitas {€зЯщество не ЯвлЯетсЯ  украшением  достойного  мужа  [7]
(лат.).}.
     Њудрецы утверждают, что длЯ познаниЯ - философиЯ, а длЯ деЯтельности  -
добродетель, вот то, что пригодно длЯ любого состоЯниЯ и званиЯ.
     Ќечто подобное обнаруживаетсЯ и у знакомых нам двух философов, ибо  они
тоже обещают вечность тем письмам, которые писали своим друзьЯм [8].
     Ќо они делают это совсем  иным  образом,  с  благой  целью  снисходЯ  к
тщеславию ближнего. €бо они пишут своим друзьЯм, что если  стремление  стать
известными в грЯдущих веках и жажда  славы  еще  препЯтствуют  этим  друзьЯм
покинуть дела и заставлЯют опасатьсЯ уединениЯ и отшельничества,  к  которым
они их призывают, то не следует им беспокоитьсЯ об этом: ведь они, философы,
будут пользоватьсЯ у  потомства  достаточной  известностью  и  потому  могут
отвечать за то, что одни только письма, полученные от них друзьЯми,  сделают
имена друзей более известными и более прославЯт их, чем они могли бы достичь
этого своей общественной деЯтельностью. € кроме указанной разницы это отнюдь
не пустые и бессодержательные письма, весь смысл которых  в  тонком  подборе
слов,  объединенных  и  размещенных  согласно  определенному  ритму,  -  они
полным-полны прекрасных и мудрых рассуждений, которые учат не красноречию, а
мудрости, которые поучают не хорошо  говорить,  а  хорошо  поступать.  „олой
красноречие, которое влечет нас само по себе, а не к стоЯщим за  ним  вещам!
‚прочем,  о  цицероновском  слоге  говорЯт,  что,  достигаЯ  исключительного
совершенства, он в нем и обретает свое содержание.
     „обавлю еще один рассказ  о  –ицероне,  который  рисует  его  натуру  с
осЯзательной наглЯдностью. …му предстоЯло  публично  произнести  речь  и  не
хватало времени, чтобы как следует подготовитьсЯ.  Ћдин  из  его  рабов,  по
имени ќрот, пришел к  нему  с  известием,  что  выступление  переноситсЯ  на
следующий день. Ћн был до того обрадован, что за эту добрую  весть  отпустил
раба на волю.
     Ќасчет писем хочу сказать, что, по мнению  моих  друзей,  у  менЯ  есть
способность к сочинению их. € длЯ распространениЯ  своих  выдумок  Я  охотно
пользовалсЯ бы этой формой, если бы имел подходЯщего собеседника. џ нуждаюсь
в  таком  общении  с  собеседником  (некогда  Я  его  имел!),   которое   бы
поддерживало и вдохновлЯло менЯ. €бо бросать  слова  на  ветер,  как  делают
другие, Я мог бы разве только во сне, а изобретать несуществующих людей  длЯ
того, чтобы писать им о значительных вещах, мне тоже было бы  противно,  так
как Я заклЯтый враг всЯких подделок. …сли бы Я обращалсЯ к  хорошему  другу,
то был бы более внимателен и более уверен в себе,  чем  теперь,  когда  вижу
перед собой многоликую толпу, и врЯд ли Я ошибусь, если скажу,  что  в  этом
случае  писал  бы  удачнее.  Џрирода  одарила  менЯ  слогом  насмешливым   и
непринужденным, но эта свойственнаЯ  мне  форма  изложениЯ  не  годитсЯ  длЯ
официальных сношений, как и вообще мой Язык, слишком сжатый,  беспорЯдочный,
отрывистый. € Я не отличаюсь уменьем писать церемонные посланиЯ,  у  которых
нет другого смысла, кроме изЯщного нанизываниЯ любезных слов. Ќет у менЯ  ни
способности, ни склонности ко всЯкого рода  пространным  изъЯвлениЯм  своего
уважениЯ и готовности к услугам. џ вовсе этого не чувствую, и мне  неприЯтно
говорить больше, чем Я чувствую. ‚ этом Я очень далек  от  теперешней  моды,
ибо никогда еще не было столь отвратительного и низменного  проституированиЯ
слов,  выражающих  почтение  и  уважение:  "жизнь",  "душа",  "преданность",
"обожение", "раб", "слуга" - все это до того опошлено, что, когда люди хотЯт
высказать подлинно горЯчее чувство  и  настоЯщее  уважение,  у  них  уже  не
хватает длЯ этого слов.
     џ смертельно ненавижу все, что хоть  сколько-нибудь  отдает  лестью,  и
поэтому, естественно, склонен говорить сухо, кратко и прЯмо, а это тем,  кто
менЯ плохо знает, кажетсЯ высокомерием. ‘ наибольшим почтением отношусь Я  к
тем, кому  не  расточаю  особо  почтительных  выражений,  и  если  душа  моЯ
устремлЯетсЯ к кому-либо с радостью, Я уже не могу  заставить  ее  выступать
шагом, которого требует учтивость. ’ем, кому Я действительно принадлежу всей
душой, с предлагаю себЯ скупо и с достоинством  и  меньше  всего  заЯвлЯю  о
своей преданности тем, кому больше всего предан. Њне кажетсЯ, что они должны
читать в моем сердце и что всЯкое словесное  выражение  моих  чувств  только
исказит их.
     џ не знаю никого, чей Язык был бы так туп и неискусен, как  мой,  когда
дело  касаетсЯ  всевозможных  приветствий  по  случаю  прибытиЯ,   прощаний,
благодарностей,  поздравлений,  предложений   услуг   и   других   словесных
выкрутасов, предписываемых правилами нашей учтивости.
     € ни разу не удавалось мне написать письмо  с  рекомендацией  кого-либо
или с просьбой об одолжении кому-либо так, чтобы тот, длЯ кого оно писалось,
не находил его сухим и вЯлым.
     ‚еличайшие мастера составлЯть письма  -  итальЯнцы.  “  менЯ,  если  не
ошибаюсь, не менее ста томов таких писем; лучшие из  них,  по-моему,  письма
Ђннибале Љаро [9]. …сли бы всЯ та бумага, которую Я в  свое  времЯ  исписал,
обращаЯсь к женщинам, была теперь налицо, то из написанного мной в  те  дни,
когда руку мою  направлЯла  настоЯщаЯ  страсть,  может  быть  и  нашлась  бы
страничка, достойнаЯ того, чтобы ознакомить с нею  нашу  праздную  молодежь,
обуреваемую  пылом  любви.  џ  всегда  пишу  свои  письма  торопливо  и  так
стремительно, что, хотЯ у менЯ отвратительный почерк, Я  предпочитаю  писать
их своей рукой, а не диктовать другому, так  как  не  могу  найти  человека,
который бы поспевал за мной, и никогда  не  переписываю  набело.  џ  приучил
высоких особ, которые со мной знаютсЯ,  терпеть  мои  клЯксы  и  помарки  на
бумаге без сгибов и полей". ’е письма, на которые Я затрачиваю больше  всего
труда, как раз самые неудачные: когда письмо не далось  мне  сразу,  значит,
мне не удалось вложить в него душу. ЏриЯтнее всего длЯ менЯ - начинать  безо
всЯкого плана: пусть одно влечет за собой другое. ‚  наше  времЯ  в  письмах
больше всЯких отступлений и предисловий, чем делового содержаниЯ. ’ак как  Я
предпочитаю написать два письма, чем сложить и запечатать одно, то это  дело
Я всегда возлагаю на кого-нибудь другого. ’очно так же, когда все, что нужно
было сказать в письме, исчерпано, Я охотно поручал  бы  кому-нибудь  другому
добавлЯть к нему все эти длинные обращениЯ, предложениЯ и просьбы,  которыми
у нас принЯто уснащать конец письма, и очень желал  бы,  чтобы  какой-нибудь
новый обычай избавил нас от  этого,  а  также  от  необходимости  выписывать
перечень всех чинов и титулов. —тобы тут не напутать и не  ошибитьсЯ,  Я  не
раз отказывалсЯ от намерениЯ писать, особенно же к  людЯм  из  судейского  и
финансового мира. ’ам постоЯнно возникают новые должности, царит путаница  в
распределений и  присвоении  высоких  званий,  а  они  покупаютсЯ  настолько
дорого, что нельзЯ забыть их или заменить  одно  другим,  не  нанесЯ  обиды.
’очно так же нахожу Я неподходЯщим  делом  помещать  посвЯщение  с  перечнем
чинов и титулов на заглавных листах книг, которые мы посылаем в печать.

       ѓлава XLI

        Ћ Ќ…†…‹ЂЌ€€ “‘’“ЏЂ’њ ‘‚Ћћ ‘‹Ђ‚“

     €з  всех  призрачных   стремлений   нашего   мира   самое   обычное   и
распространенное - это забота о нашем добром имени и о славе.  ‚  погоне  за
этой призрачной тенью, этим пустым  звуком,  неосЯзаемым  и  бесплотным,  мы
жертвует  и  богатством,  и  покоем,  и  жизнью,  и  здоровьем   -   благами
действительными и существенными:

     La fama,ch'invaghisce а un dolce suono
     Gli superbi mortali, et par si bella,
     E un echo, un sogno, anzi d'un sogno un'ombra
     Ch'ad ogni vento ci delegua e sgombra.

     {Њолва, котораЯ своим сладостным голосом  чарует  исполнение  тщеславиЯ
смертных и  кажетсЯ  столь  пленительной,  -  не  что  иное,  как  эхо,  как
сновидение или  даже  тень  сновидениЯ;  она  расплываетсЯ  и  исчезает  при
малейшем дуновении ветра [1] (ит.).}

     € из всех неразумных человеческих склонностей это, кажетсЯ, именно  та,
от которой даже философы отказываютсЯ позже всего и с  наибольшей  неохотой.
€з всех она самаЯ неискоренимаЯ и  упорнаЯ:  quia  etiam  bene  proficientes
aminos temptare non cessat {€бо он [дьЯвол] не перестает искушать души  даже
тех,  кто  преуспел  в  добродетели  [2]  (лат.).}.   Ќо   найдешь   другого
предрассудка, чью суетность разум обличал бы столь Ясно. Ќо корни его вросли
в нас так крепко, что не знаю, удавалось ли кому-нибудь полностью избавитьсЯ
от него. Џосле того как вы привели все свои доводы, чтобы  разоблачить  его,
вашим рассуждениЯм противостоит столь глубокое влечение  к  славе,  что  вам
нелегко устоЯть перед ним. €бо, как говорит –ицерон, даже восстающие  против
него стремЯтсЯ к тому, чтобы книги, которые они на этот счет  пишут,  носили
их имЯ, и хотЯт прославить cебЯ тем, что  презрели  славу  [3].  ‚се  другое
может стать общим; когда нужно,  мы  жертвуем  длЯ  друзей  и  имуществом  и
жизнью. Ќо уступить свою честь, подарить другому свою славу - такого  обычно
не увидишь. Љатул ‹утаций  во  времЯ  войны  против  кимвров,  исчерпав  все
средства, чтобы остановить своих солдат, бегущих от неприЯтелЯ, сам стал  во
главе беглецов и выдал себЯ за труса, дабы всем  казалось,  что  они  скорее
следуют за своим начальником, чем спасаютсЯ от  врага:  так  он  пожертвовал
своим честным именем, чтобы покрыть чужой стыд. ѓоворЯт, что когда Љарл V  в
1537 г. вторгсЯ в Џрованс, Ђнтонио де ‹айва [4], видЯ, что император  твердо
решил предпринЯть этот поход, и считаЯ, что он может увенчатьсЯ  необычайной
славой, тем не менее возражал и давал императору  противоположный  совет,  с
той лишь целью, чтобы всЯ слава и честь этого  решениЯ  были  приписаны  его
повелителю и  чтобы,  по  мнению  всех,  так  велика  оказалась  мудрость  и
предусмотрительность государЯ, что,  даже  вопреки  советам  окружающих,  он
успешно завершил столь блестЯщее предприЯтие.  ’аким  образом  стремилсЯ  он
прославить его за свой счет. Љогда  фракийские  послы,  утешаЯ  Ђрхилеониду,
мать Ѓрасида [5], потерЯвшую сына, славили его вплоть до утверждениЯ,  будто
он не оставил равных себе, она отвергла эту хвалу, частную и  личную,  чтобы
воздать ее всему народу: "Ќе говорите мне этого, - сказала она;  -  Я  знаю,
что ‘парта имеет граждан более великих и доблестных, чем он" .‚о времЯ битвы
при Љреси принцу “эльскому, тогда еще  весьма  юному,  пришлось  командовать
авангардом. €менно здесь и завЯзалась самаЯ жестокаЯ  схватка.  ЌаходившиесЯ
при нем приближенные, видЯ, что им приходитсЯ туго, послали  королю  ќдуарду
просьбу оказать им помощь. Ћн спросил, в каком положении сейчас его сын,  и,
получив ответ, что тот жив и по-прежнему на коне,  сказал:  "џ  повредил  бы
ему, если бы отнЯл у него честь победы в этом сражении,  в  котором  он  так
стойко держалсЯ. € хотЯ ему сейчас  трудновато,  пусть  она  достанетсЯ  ему
одному", € он не пожелал ни сам прийти сыну на помощь, ни послать кого-либо,
знаЯ, что если бы он  туда  отправилсЯ,  стали  бы  говорить,  что  без  его
поддержки все погибло бы, и приписали бы ему одному успех в этом  доблестном
деле. Semper enim quod postpemum adiectum est, id rem totam videtur traxisse
{‚едь всегда кажетсЯ, что именно отрЯды, последними вступившие в бой, решили
исход дела [7] (лат.).}.
     ‚ ђиме многие считали и говорили повсюду, что главными победами  своими
‘ципион был в значительной степени обЯзан ‹елию, который, однако,  всегда  и
всеми способами содействовал блеску величиЯ и славы ‘ципиона,  нисколько  не
помышлЯЯ о себе [8]. Ђ царь спартанский ”еопомп, когда кто-то стал говорить,
что государство держитсЯ крепко потому,  что  он  умеет  хорошо  повелевать,
ответил: "Ќет, скорее потому, что народ умеет так хорошо повиноватьсЯ".
     Џодобно тому, как женщины, унаследовавшие звание  пэров,  имели  право,
несмотрЯ на свой пол, присутствовать  и  высказыватьсЯ  при  разбирательстве
дел, подлежащих юрисдикции  пэров,  так  и  пэры,  принадлежащие  к  церкви,
несмотрЯ на свой духовный сан, обЯзаны были во времЯ  войны  помогать  нашим
королЯм не только присылкой своих людей и слуг, но и личным присутствием.
     …пископ города Ѓове, находЯсь при короле ”илиппе-Ђвгусте во времЯ битвы
при Ѓувине [9], сражалсЯ весьм