естись к своим
утверждениЯм;   "критика   со  стороны  "конструктивного  эмпиризма"  должна
стрЯхнуть с реалистов известное самодовольство"<sup>319</sup>.

     <b>4. "Ђнти-реализм" Њ. „аммита</b>

     Љак видим,  инструменталисты  и  "конструктивные  эмпиристы"  критикуют
"научный  реализм" за  необоснованность его претензий  на определение истины
как соответствиЯ с реальностью. „ругаЯ линиЯ критики намечена Њ.„аммитом. Ћн
следующим образом  реконструирует позицию  "научного реализма":  предложениЯ
науки соотносЯтсЯ с реальностью, существующей  независимо от нашего знаниЯ о
ней,  таким  образом,  что  эта  реальность   сообщает  каждому  предложению
истинность или ложность как бы независимо от  того, что мы об этом знаем или
даже  можем  знать. ‘ледовательно, реализм  предполагает  принЯтие  принципа
бивалентности  длЯ научных  предложений: любое такое предложение должно быть
либо  истинным,  либо  ложным<sup>320</sup>.   „ругим  необходимым  условием
реалистической позиции  ЯвлЯетсЯ  реалистическаЯ семантика, согласно которой
"значение  -  это  отношение  между  единичным  термином,   фигурирующим   в
предложениЯх  данного  класса,  и  некоторым  объектом из данной  предметной
области"<sup>321</sup>.
     ќти  два  условиЯ  и   вызывают  возражениЯ  Њ.„аммита.  ђеалистическаЯ
семантика  позволЯет  считать  предложениЯ  истинными,  если даже  мы  не  в
состоЯнии  распознать  эту  истинность.  ќто превращает  истинность  в некую
идеальную  сущность,  оторванную  от  реального   процесса  познаниЯ   и  от
познающего субъекта. Ђльтернативой тут  ЯвлЯетсЯ семантика интуиционистскаЯ:
предложение считаетсЯ истинным, только, если указано  построение, образующее
его  доказательство.  ’акаЯ  семантика,   как  известно,  отвергает  принцип
двузначности  длЯ предложений.  €деЯ „аммита состоит  в том, чтобы перенести
эту  ее особенность  на  эпистемологическую почву вообще.  "‚  семантической
теории, аналогичной теории ѓейтинга длЯ математических  предложений, то есть
интуиционистски  истолкованной, допустимо только такое  понЯтие  истинности,
которое непосредственно свЯзано с нашей способностью распознавать истинность
некоторого  предложениЯ"<sup>322</sup>.  ’аким образом,  по „аммиту, речь не
может идти об истинности предложениЯ до  тех пор, пока у  нас  нет  решающих
свидетельств (доказательств), делающих  это предложение  длЯ  нас интуитивно
(очевидно) истинным.
     Љонечно,   возникает   вопрос,   насколько   правомерна    аналогиЯ   с
математическими  доказательствами?  —то  значит  "быть  доказанными",  "быть
очевидно истинными" длЯ предложений естественнонаучной теории? “ „аммита нет
четких  ответов на эти вопросы  и потому его идеи ЯвлЯют  собой скорее некую
программу,  чем  ее  реализацию  (если  вообще  такаЯ  программа  может быть
реализована). Ћднако мысль „аммита все же интересна: он обращает внимание на
то, что любое определение "доказанности" должно включать ссылку на  субъекта
и на  его уверенность в истинности данного  предложениЯ;  поэтому "значение"
длЯ  „аммита это  не  объект,  с  которым термин соотноситсЯ как  "напрЯмую"
(минуЯ субъекта, употреблЯющего термин), а то, что этот субъект знает, когда
понимает предложение, содержащее данный термин. ’акое  знание верифицируетсЯ
в процессе Языковой коммуникации.
     ЋпускаЯ детали концепции значениЯ „аммита, укажем на существенную черту
его  "анти-реализма":  она состоит  в привлечении  к  анализу  семантических
отношений  характеристик познающего субъекта. ’аким образом  в  картину мира
включаетсЯ   конкретика   Языковой   (речевой)   деЯтельности.    Њетафизика
оказываетсЯ неотделимой от эпистемологии.
     "ђеализм и анти-реализм суть метафизические доктрины, - пишет „аммит. -
Ќаш  анализ  понЯтиЯ  реализма  опираетсЯ  на  посылку,  что  метафизические
вопросы...  ЯвлЯютсЯ коренными вопросами теории значениЯ. Ќо это  не значит,
что  можно  строить  теорию  значениЯ,  отвлекаЯсь  от  эпистемологии;  ведь
значение - это в  конце концов предмет знаниЯ. ‡начение некоторого выражениЯ
- это  то, что должен знать  говорЯщий на данном  Языке, чтобы понимать  это
выражение,  а  теориЯ значениЯ  решает,  что именно должен знать  говорЯщий,
чтобы уметь говорить или знать данный Язык"<sup>323</sup>.
     Ќаивность  "научного  реализма",  считает  „аммит, как раз и состоит  в
допущении,  будто  возможно  непосредственное  знание  внешних  объектов,  о
которых идет речь в Языковых  выражениЯх. ќта критика не вполне справедлива.
‚  рамках "научного реализма" развиваютсЯ и такие тенденции, которые ведут к
реформе традиционной теории в значениЯ в направлении, близком идеЯм „аммита.
‚месте с тем,  сама его концепциЯ не  лишена Явных недостатков и неЯсностей,
акцентирование    которых   дает   основаниЯ   критикам   длЯ   упреков    в
идеализме<sup>324</sup>. ќти упреки  не вполне  основательны. ‘амо  по  себе
требование учитывать знание субъекта  при определении истинности предложений
-  это  еще  не  идеализм.  Ћднако,  действительно, в  рассуждениЯх  „аммита
субъективнаЯ сторона  познавательного  процесса как  бы оттеснЯет на  задний
план объективную. “словиЯ правильного  употреблениЯ не  исчерпывают значение
терминов,  ведь  за  этими  условиЯми стоит  содержание предложений,  а  оно
свЯзано  с  реалистической  семантикой.  Ќедооценка  этого   обстоЯтельства,
преувеличение    "эпистемологической"    компоненты    значениЯ    в   ущерб
"онтологической" (если воспользоватьсЯ терминами  самого „аммита) и приводЯт
к идеалистическим мотивам в его концепции.

     <b>5. Ћт "эпистемического реализма" - к прагматизму</b>

     Џоскольку понЯтие "реализм"  очень широко и неопределенно, в литературе
по  философии  науки делаютсЯ  попытки выделить  различные  формы  реализма,
принимающие тезисы разной силы и характера. ’ак, различают: 1) семантический
реализм, длЯ которого  теоретические  термины ЯвлЯютсЯ  обозначающими, а  не
символами компактной  записи;  2) эпистемический  реализм, утверждающий, что
теоретические высказываниЯ могут быть верифицированы  либо фальсифицированы,
то есть ЯвлЯютсЯ  истинными или ложными; 3) метафизический реализм, согласно
которому верификациЯ либо фальсификациЯ теоретических  высказываний в  целом
детерминируетсЯ существующей  независимо  от нашего знаниЯ "реальностью",  а
истинность    таких    высказываний   состоит    в   их    соответствии    с
реальностью<sup>325</sup>.
     ’езис  "метафизического  реализма"   признают  лишь  немногие  "научные
реалисты"; большинство авторитетов этого направлениЯ отмежевываютсЯ от него.
Ќапример,  Џатнэм  подчеркивает,  что  "метафизический  реализм"  использует
понЯтие истины, которое  не удовлетворЯет "эпистемическим"  критериЯм.  „аже
идеальнаЯ с точки зрениЯ таких критериев теориЯ (удовлетворЯющаЯ требованиЯм
операциональной    применимости,    когерентности,    простоты,   наибольшей
вероЯтности  и т.п.) все же может оказатьсЯ  ложной. Ќо  каким образом можно
сопоставлЯть такую  теорию  с  реальностью,  если не опиратьсЯ  на указанные
эпистемические критерии?
     Њетафизический реалист, заЯвлЯет Џатнэм,  не может дать вразумительного
ответа на этот вопрос. Ћн отличаетсЯ от метафизиков прошлого только тем, что
передает функции  метафизики  науке,  верЯ,  что,  постепенно  приближаЯсь к
реальной структуре  мира,  примерЯЯ  эту, структуру, как примерЯют одежду  в
магазине готового платьЯ,  наука в конце концов придет к единственно верной,
"истинной" картине мира. ќта вера не имеет приемлемого научного обоснованиЯ.
"€деЯ  когерентной   теории   ноуменов,  последовательно  и   систематически
разработанной  "научным  методом", кажетсЯ мне химерой,  - пишет  Џатнэм.  -
Џостулировать  множество  "конечных"  объектов,  "кирпичей  мирозданиЯ"  или
чего-то в этом  роде, существующего  в абсолютном  смысле, безотносительно к
нашему   рассуждению,  а  также  понЯтие  истины   как  "соответствиЯ"  этим
абсолютным  объектам  - значит попросту  возрождать  давно рухнувшее  здание
традиционной метафизики"<sup>326</sup>.
     ‘толь  желанной   длЯ  "метафизического   реалиста"  €стины,  то   есть
единственного и абсолютного соответствиЯ с реальностью, нет и быть не может!
ќто абсолютно неработающее  понЯтие; поэтому,  говорит  Џатнэм, "Я не отношу
себЯ к "метафизическим реалистам".‘ моей точки зрениЯ, истина как понЯтие не
имеет  иного  содержаниЯ,  кроме   правильной  применимости   суждений  (при
благоприЯтных условиЯх). ‚ы спросите, каковы же  эти  благоприЯтные условиЯ?
€х слишком много, чтобы Я мог представить  какую-либо  общую теорию.  €стина
так же плюралистична, неоднозначна и незамкнута, как мы сами"<sup>327</sup>.
     ’ак критика "метафизического реализма" приводит Џатнэма к утверждениЯм,
почти неотличимым от тезисов критикуемого им же самим инструментализма.
     Џо поводу действительных философских предпосылок реализма в современной
философии науки четко высказываетсЯ также  Ќ. ђешер. Ћн согласен с тем,  что
"реалисты",  в отличие  от  инструменталистов  ищут необходимую  свЯзь между
утверждениЯми  науки  и  объективной  реальностью.  Ќо   это  лишь  "цель  и
притЯзание" науки: само понЯтие  реальности - это просто "вера в возможность
истинного познаниЯ".  "ђеализм, таким образом, -  это не  собрание фактов  о
мире, а грань вашего представлениЯ о мире; не информациЯ, а методологическаЯ
предпосылка   научного   исследованиЯ   и   коммуникации;   условие   начала
исследованиЯ, а не вывод из него. ‘ этой точки зрениЯ, даннаЯ предпосылка не
зависит  от  нашего  знаниЯ  о реальности,  а  играет регулЯтивную роль  как
необходимое  условие  интеллектуальных  усилий  по  созданию концептуального
каркаса.  ’ак  мы   приходим   к  выводу  о  реализме,  который  основан  на
предпосылках идеализма  и оправдываетсЯ  ими.  Љак это ни парадоксально,  мы
получаем      реализм,      который      стоит      на       идеалистическом
фундаменте"<sup>328</sup>.
     …сли ђешеру идеализм представлЯетсЯ единственным "спасением"  реализма,
лишившегосЯ  метафизической  опоры,  то  “оррел  видит   выход  в  признании
концепции "предположительного реализма"  Џоппера,  согласно которой  научные
теории  следует  рассматривать  лишь как попытки  истинного  описаниЯ  мира.
"ѓлавное достоинство  предположительного  реализма, насколько  Я понимаю,  -
пишет “оррел, - заключаетсЯ в том, что он не хуже инструментализма „югема  -
Џуанкаре  согласуетсЯ   с   фактами  развитиЯ  науки,  но   в  то  же  времЯ
удовлетворЯет нашим реалистическим склонностЯм"<sup>329</sup>.
     —то же  остаетсЯ от  "научного  реализма"  без тезиса  "метафизического
реализма"? ЋстаютсЯ  "эпистемический"  и  "семантический"  реализм. Ќапомним
требование  первого: теоретические предположениЯ должны быть  истинными  или
ложными.  Ќо  как  это  определЯетсЯ,  если   отброшена  идеЯ  "соответствиЯ
реальности"?
     ‡десь мы вновь предоставим  слово Џатнэму. "’еориЯ отображениЯ, - пишет
он, -  неверна как теориЯ  пониманиЯ  по причинам, достаточно раскрытым  еще
‚итгенштейном;  но  она  не так  уж  плоха как теориЯ  использованиЯ  Языка.
Љонечно,  мы вправе  рассматривать  наши  теории  как  своего рода  "карты",
реалистически отображающие мир, чтобы объЯснить,  почему  они  помогают  нам
ориентироватьсЯ  в  мире.  Ќо  выЯснить,  как  нужно  понимать  наши теории,
равносильно  тому, чтобы  выЯснить,  как  их  нужно использовать. ‡десь  нет
противоречиЯ:  карта - это только  карта, поскольку она определенным образом
используетсЯ,  но это  не отменЯет того обстоЯтельства, что карта может быть
успешно  использована только  если  она  определенным  образом соответствует
некоторой части земной поверхности"<sup>330</sup>.
     Ћчень показательное рассуждение! …сли мы не можем обосновать успешность
применениЯ "карты" ее соответствием реальности, как бы говорит  Џатнэм,  то,
по  крайней мере, мы  можем судить о  ее  соответствии  реальности  по тому,
насколько  успешно  мы   сможем   ее  использовать!   ’ема  о  познаваемости
объективной реальности вытеснЯетсЯ темой успешности применениЯ инструментов,
с  помощью  которых мы  ориентируемсЯ  в  мире и приспособлЯем  к нему  свое
поведение.  ‘ама  проблема "соответствиЯ" утрачивает свое  значение;  вместо
"истины"  мы  получаем   "успешность",  и   последнее   понЯтие  оказываетсЯ
работающим в реалистической философии науки!
     ‚ самом деле, рассуждает Џатнэм, что означает выражение "Џредложение  ђ
истинно"? ‘огласно классической концепции истины (от ЂристотелЯ до ’арского)
оно означает, что "положение  вещей", описанное в предложении ђ, совпадает с
положением  вещей  в  действительности.  ’акаЯ  концепциЯ  как  бы  напрЯмую
соединЯет некоторое Языковое выражение с неЯзыковой действительностью. Ќо  в
реальной   Языковой   практике   такое   соединение    всегда   опосредовано
высказывающим это  предложение субьектом. ‘ледовательно, когда мы говорим об
истине,   мы  должны  учитывать   не  бинарное   отношение  "предложение   -
реальность", а более сложное трехчленное отношение "предложение - субъект  -
реальность".  ‡начениЯ  терминов  и,  следовательно,  истинностное  значение
предложений  во  многом,  если  не  полностью,  зависит  от  "прагматической
ситуации говорениЯ". ‚озьмем термин  "электричество". ‚ различные  эпохи его
употреблЯли в разных значениЯх. ’ак, Ѓ. ”ранклин знал, что "электричество" -
это  искры  и  молнии;  впоследствии  поЯвилось  знание   о   проводниках  и
электромагнитах;  сейчас мы знаем нечто  об атомах, электронах и  протонах и
т.д. Ќе знаЯ исчерпывающий "интенсионал"  термина  "электричество", люди тем
не  менее  правильно употреблЯли этот  термин.  €  в каждом таком правильном
употреблении  есть  нечто общее: оно  свЯзано  с  определенной ситуацией,  в
которой  дано описание  "электричества" как физической  величины, вызывающей
вполне определенные эффекты.
     ќто  напоминает  употребление  собственных  имен.  "Џоскольку  референт
фиксирован, можно употреблЯть обозначающее его слово в любых теориЯх об этом
объекте  и даже строить  теоретические определениЯ  этого референта (которые
могут характеризовать его правильно или неправильно), но при  этом выбранное
нами слово не становитсЯ "другим словом" в различных теориЯх"<sup>331</sup>.
Ќа  этой   идее  основана  концепциЯ   значениЯ,   которую  Џатнэм  называет
"индексальной":  правильнаЯ   семантическаЯ  интерпретациЯ  термина  требует
пониманиЯ ситуации, в какой он используетсЯ. ‚ыделение объекта происходит не
через  указание совокупности его свойств, а  через  описание тех  условий, в
которых  однозначнаЯ  свЯзь  термина  и  объекта  не  подвергаетсЯ сомнению.
‡начение  термина  не тождественно его  референту,  оно  представлЯет  собой
сложное  образование  из  рЯда  компонентов:  синтаксических  характеристик,
семантических  характеристик, стандартной  ситуации  указаниЯ на  "образец",
описаниЯ  объема  термина.  ‚се  эти   компоненты,  за  исключением  объема,
изменЯютсЯ  в  зависимости  от  компетенции  говорЯщего  и  других  условий,
характеризующих прагматическую ситуацию употреблениЯ термина.
     ‘табильность  объема термина выступает  как необходимое требование, без
которого термины, фигурирующие в  различных  прагматических ситуациЯх, имели
бы совершенно  различные значениЯ,  и следовательно, истинность предложений,
содержащих  эти  термины,  определЯлась  бы  только контекстом.  ќто как  бы
семантический репрезентант выражениЯ "на самом деле". ’ак реальность все  же
проникает в значение  термина. Ќо какую роль она выполнЯет? Џатнэм говорит о
"конвергенции" значений научных терминов:  различные значениЯ в ходе научной
эволюции как  бы  "стЯгиваютсЯ" к  определенному центру конвергенции -  тому
общему, что имеетсЯ  у всех  правильных  употреблений данного термина. Њожно
подозревать, что  это общее и образует "истинный" объем термина, совпадающий
с  "реальным положением  дел". ‘огласно этой  концепции, прогресс науки - не
приближение   к   "трансцендентальной"  реальности,  а   конвергенциЯ   всех
"истинных" (этот термин приходитсЯ брать в кавычки,  ибо, как мы помним, длЯ
Џатнэма истина "плюралистична"!) употреблений научных понЯтий.
     ’ак    выполнЯютсЯ    формальные    требованиЯ    "эпистемического"   и
"семантического"   реализма.   ’еоретические   термины   всегда  оказываютсЯ
"обозначающими",  поскольку  значением  термина  объЯвлЯетсЯ  не  объект  из
внеЯзыковой  реальности,  а   сложнаЯ   система,  включающаЯ  характеристики
прагматической  ситуациЯ словоупотреблениЯ. ’еоретические предложениЯ всегда
обладают  истинностными   значениЯми,  но  за  выполнение  этого  требованиЯ
приходитсЯ платить признанием "плюралистичности" истины.

     <b>6.  "Ќаучный  реализм"  и развитие  науки: возможна  ли  реалистическаЯ
интерпретациЯ прогресса научного знаниЯ?</b>

     Љогда постпозитивистскаЯ философиЯ  науки переключилась  с исследованиЯ
структуры научных теорий на исследование динамики науки, механизмов научного
изменениЯ,   обнаружилось    резкое    противостоЯние   "кумулЯтивизма"    и
"дискретизма".  Џоскольку  позитивизм  был  тесно  свЯзан  с  кумулЯтивизмом
(точнее,  с  его  индуктивистским  вариантом) критические  аргументы  против
позитивистов  рикошетом  попадали и в тех, кто представлЯл развитие научного
знаниЯ как накопление добытых  истин,  ни одна из которых не отбрасываетсЯ в
дальнейшем, но лишь помещаетсЯ в ограниченное пространство  применимости. Ќо
в  действительности  подобное  представление  о  развитии науки  не  свЯзано
необходимым  образом  ни  с  позитивизмом,   ни   с  логическим  эмпиризмом.
ЉумулЯтивистскаЯ концепциЯ может быть подвергнута критике,  котораЯ не будет
свЯзана с критикой позитивистского индуктивизма.
     ‚  частности,  вариант  кумулЯтивизма,   заключающийсЯ   в  утверждении
принципа  соответствиЯ как основного  принципа  ассимилЯции достижений науки
всеми  последующими  теоретическими  системами, имеет  тот  недостаток,  что
изображает  историческое движение  науки  в  "реконструированном"  (с  точки
зрениЯ  ее нынешнего состоЯниЯ) виде;  историЯ науки  как бы  переписываетсЯ
современным ученым, обладающим истиной, котораЯ и позволЯет ему судить,  что
в прошлом  научном знании было верно, а что нет.  ’огда все  знание, которое
ассимилировано  современной наукой,  ЯвлЯетсЯ относительно  (приблизительно)
истинным,  а  то,  которое  не  удостоено  этой  чести -  абсолютно  ложным.
ЉумулЯтивисты  утверждают, что арбитром  в установлении  истинного и ложного
ЯвлЯетсЯ все-таки  опыт,  а не  засилье  принимаемых  нами  настоЯщее  времЯ
доктрин.  Ќо  больной темой современной философии науки как  раз и  ЯвлЯетсЯ
сомнение  в  беспристрастности  опыта в  качестве такого арбитра:  если, как
утверждают критики  кумулЯтивизма, опыт всегда "нагружен"  теорией, то можно
ли доверЯть "эмпирическим свидетельствам" в пользу или против теории?
     Ѓолее того,  как утверждают "конструктивные эмпиристы", теории ЯвлЯютсЯ
лишь инструментами длЯ "спасениЯ Явлений" и проверЯютсЯ не на  истинность, а
на   успешность  или   эмпирическую   адекватность.  Њожно   ли  говорить  о
кумулЯтивном развитии "инструментов"? Ћчевидно,  нет. €х  просто  применЯют,
пока они пригодны или пока нет лучших, а затем - откладывают в сторону.
     "Ќаучные  реалисты" попытались  занЯть среднюю  позицию  между  плоским
кумулЯтивизмом  и  дискретизмом,  вытекающим  из  тезиса; о "несоизмеримости
научных  теорий"<sup>332</sup>.  ‹ишь  немногие из  них отвергают  полностью
тезис о "радикальном сдвиге значений" при  переходе одних  научных  теорий к
другим.  Ѓольшинство  "научных  реалистов"  частично  или  целиком  признают
реальность такого  сдвига.  Ќо истолковывают  они  его так,  чтобы  избежать
релЯтивистских крайностей, свЯзанных с последовательным проведением тезиса о
несоизмеримости.  ЏонЯтие   научного   прогресса  остаетсЯ   длЯ  них  такой
ценностью, которую не следует девальвировать.
     Ќапример, •. Џатнэм, исходЯ из своей  концепции "конвергенции" значений
научных  терминов,  отстаивает  соответствующий  вариант  кумулЯтивизма.  "џ
утверждаю,  -  пишет  он, - что, хотЯ научные  постулаты обычно обнаруживают
свою ложность, все же научное познание развиваетсЯ кумулЯтивно в том смысле,
что  если даже хорошаЯ  научнаЯ теориЯ не ЯвлЯетсЯ  абсолютно правильной, то
все  же  разумно  аппроксимированнаЯ  теориЯ обычно  ЯвлЯетсЯ правильной и в
конечном итоге оказываетсЯ устойчивой частью наших "основ познаниЯ". ‚ самом
деле, если бы научное познание не было кумулЯтивно в этом смысле, то едва ли
можно было  бы понЯть, почему  оно должно  иметь теоретическое (а не  только
инструментальное) значение"<sup>333</sup>.
     Ћчевидно, что  "научные реалисты" не могут удержатьсЯ на реалистической
почве.  Њногие  из  них  прибегают  к  такой  модификации понЯтиЯ  "научного
прогресса", чтобы оно  было  максимально нейтральным по отношению к  спорным
метафизическим  проблемам. ’аков,  например,  "экспланативистский  реализм".
Џереход  к  новой  теории  от  старой объЯвлЯетсЯ  прогрессивным,  если  она
объЯснЯет, до какой степени последнЯЯ способна описывать и объЯснЯть объекты
и почему в рЯде случаев она терпит  неудачу. Ќапример, „ж.ђозенберг считает,
что даже в том случае, когда обе теории  несоизмеримы,  объекты, выступающие
длЯ  старой  теории  как  реальность,  можно  рассматривать  как  "кажущуюсЯ
реальность";  тогда новаЯ теориЯ должна  объЯснить,  почему  эта "кажущаЯсЯ"
реальность  выступала  как  подлиннаЯ  длЯ  старой  теории,  а также  почему
последнЯЯ не справлЯлась с аномалиЯми. ЌоваЯ теориЯ должна содержать понЯтиЯ
и  законы,  ЯвлЯющиесЯ аналогами соответствующих  понЯтий  и  законов старой
теории. Њожно сказать,  что  законы  старой  теории  были  бы  законами  или
следствиЯми законов новой,  если бы реальные объекты  были таковыми, как они
изображались в старой  теории.  ђЯд  понЯтий  новой  теории  должны  быть  с
формальной  и  количественной точек  зрениЯ хорошими  приближениЯми  понЯтий
старой  теории, могут  изменЯтьсЯ  представлениЯ  ученых о  том,  что именно
измерЯетсЯ,  но  результаты  измерений  должны быть  сравнимы.  ’огда  можно
определить  прогрессивность изменениЯ:  новаЯ  теориЯ прогрессивнее  старой,
если она объЯснЯет  более  широкий круг  Явлений  (справлЯетсЯ с  аномалиЯми
старой теории) и к тому  же  объЯснЯет, почему применение старой теории к ее
"реальности"   в   одних   случаЯх    было   успешным,   а    в   других   -
неудачным<sup>334</sup>.
     ќкспланативистский вариант "научного реализма" не вполне Ясен. Љритерий
лучшего  объЯснениЯ,  как  его   трактует   ђозенберг,  вызывает   следующее
возражение:  новаЯ  теориЯ  способна  судить  об  отношении старой теории  к
реальности  только "со  своей  колокольни",  то есть  с  точки зрениЯ "своей
реальности" и своего к  ней  отношениЯ. Њожно ли  в таком случае говорить об
объективности   и  рациональности  ее   вердикта?  —то   касаетсЯ   близости
результатов измерений, Якобы обеспечивающей сравнимость понЯтий, то  степень
этой близости  - вопрос условный. Ђ  аналогиЯ между понЯтиЯми разных теорий,
хотЯ  и ЯвлЯетсЯ  распространенным  способом  рассуждениЯ, все  же не  может
служить  достаточным  основанием  длЯ  объективного  сравнениЯ  двух  картин
реальности, если по другим критериЯм они признаютсЯ "несоизмеримыми"!
     Ќекоторые "научные реалисты" соглашаютсЯ с тем,  что прогресс  в  науке
может  быть  описан  в  терминах  "решениЯ  проблем",  как  это  предлагают,
например,  ‹.  ‹аудан  или   "структуралистскаЯ"   концепциЯ   „ж.  ‘нида  -
‚.тегмюллера<sup>335</sup>.  Ћднако  они  пытаютсЯ свЯзать  это  описание с
"реалистической"  оценкой  таких  решений;  не прибегаЯ к  "корреспондентной
теории" истины,  котораЯ кажетсЯ  им  слишком метафизической,  они  пытаютсЯ
определить   ценность  (адекватность)   решениЯ   проблем   через   "степень
правдоподобиЯ"  (в  смысле  Љ.Џоппера)  и  таким  образом  затем  перейти  к
сравнительной  оценке  теорий<sup>336</sup>.  Ћднако  такой  путь зависит от
методологической   ценности   самого  попперовского  понЯтиЯ,  а  она-то   и
подвергаетсЯ  во многом справедливой  критике в современной методологической
литературе.  Ћтметим также,  что понЯтие правдоподобиЯ  у Љ.  Џоппера  тесно
свЯзано  с   "предположительным  реализмом",   не  совпадающим   с  "научным
реализмом".
     Ќалицо и  встречное  движение:  некоторые оппоненты "научного реализма"
пытаютсЯ  представить  содержание  полемики  таким  образом, чтобы  сгладить
противоречиЯ  и выЯвить  общие  моменты  и проблемы,  требующие  дальнейшего
уточнениЯ и решениЯ.  ’ак,  ‘нид  не отрицает  серьезных  разногласий  между
"структуралистской"  и   "научно-реалистической"  концепциЯми,   главное  из
которых  в том,  что длЯ "научных  реалистов"  теории,  разведенные  научной
революцией, все же oтносЯтсЯ к одной и той же "реальности", а структуралисты
утверждают, что  с изменением  "Ядра" (основ и  постулатов и законов) теорий
изменЯетсЯ и  реальность, к которой  они  относЯтсЯ. Ќо при уточнении  обеих
концепций можно увидеть не только противоречиЯ, но и точки  соприкосновениЯ.
Ќапример, реалисты утверждают неизменность референтов теоретических терминов
при изменении  теорий,  включающих эти  термины: теории, развиваЯсь, говорЯт
нечто иное  о тех же самых объектах. ’аким образом, развитие теории в идеале
может привести к знанию  о существующих независимо от всЯких теорий законах,
определЯющих  исчерпывающий объем  теоретических понЯтий. Џо  сути, замечает
‘нид, структурализм выступает против только этого последнего утверждениЯ, но
не  против  реалистического  пониманиЯ  объектов  теории.  „ругими  словами,
структурализм  согласуетсЯ  с  "умеренной" формой  реализма:  одно  и то  же
эмпирическое  содержание  может  быть  выражено  в  различных  теоретических
структурах,  и  сами  эти  структуры  выступают  лишь  как  инструменты  длЯ
выполнениЯ сходных задач.
     Ќетрудно видеть,  что возможность компромисса между "научным реализмом"
и  структурализмом возникает тогда, когда  первый уступает в  метафизических
спорах; на почве методологии, отделенной от метафизики, полемистам не так уж
трудно найти общий Язык.
     ЏонЯтие  теоретического  объекта,  из-за  которого  ломаютсЯ  копьЯ,  в
структуралистской   концепции   ЯвлЯетсЯ  относительным.   "ЊежтеоретическаЯ
редукциЯ"  позволЯет  так  переформулировать  утверждениЯ  одной  теории,  в
которой  фигурируют  "ненаблюдаемые"  сущности,  чтобы  они  превращались  в
утверждениЯ другой теории, в  которых речь уже идет о  наблюдаемых объектах.
Ќапример, утверждениЯ электродинамики, использующие термин "электрон", могут
быть переведены  в  Язык применений  этой  теории, где описываютсЯ  катодные
лучи, электрические разрЯды, маслЯные капли между  пластинами конденсатора и
др. Ќо не  так  просто обстоит дело с "революционными"  изменениЯми  теорий,
из-за которых радикально менЯютсЯ значениЯ теоретических терминов. Ќапример,
обозначает    ли    термин    "электрон",   фигурирующий   в    классической
электродинамике, ту же самую "вещь", что и термин "электрон", фигурирующий в
релЯтивистской электродинамике?  "‚  этом примере структурные различиЯ между
двумЯ данными  теориЯми, по-видимому, начинаютсЯ на кинематическом уровне  и
переходЯт на динамический  уровень.  Ќо  на  топологическом  уровне эти  две
теории имеют  одну и ту же структуру. ќто говорит о том, что "революционные"
изменениЯ могут быть  и такими, что структурные изменениЯ  происходЯт только
на одном из теоретических уровней"<sup>337</sup>.  Џрочие же структуры могут
оставатьсЯ  неизменными даже  при радикальном теоретическом изменении. ’аким
образом,  по мнению ‘нида, можно  говорить не о непримиримых  конфликтах,  а
скорее о  некоторых общих  методологических проблемах, которые  пока  еще не
решены ни "научным реализмом", ни структурализмом.
     Ќаконец, упомЯнем  еще об одной компромиссной тенденции, представленной
Ђ.”айном. Љак бы признав бесполезность дальнейшей дискуссии между реалистами
и   анти-реалистами,   он  призывает   занЯть   позицию,   которую  называет
"естественной  онтологической   установкой":  развитие  знаниЯ  предполагает
"внешнюю" по отношению к себе онтологическую реальность. ќто как бы наиболее
естественнаЯ  установка  ученых.  €  в  этом,  конечно,  не  сомневаютсЯ  ни
реалисты,  ни анти-реалисты.  ‘поры между  ними  возникают тогда,  когда они
задаютсЯ  вопросом:  что  значит длЯ  научных  теорий быть  истинными? Ќо на
подобный  вопрос  нельзЯ дать  ответ, пригодный длЯ любых научных  теорий  в
любую  научную эпоху.  ЏонЯтие  истины,  заЯвлЯет  Ђ.”айн, "растет  вместе с
ростом науки"<sup>338</sup>.  Ќе лучше ли вообще  оставить этот вопрос,  тем
более что он ничего не проЯснЯет, а напротив, затемнЯет отношение науки к ее
объектам?  ‚озможно,  такие вопросы  имеют  какой-то смысл  длЯ  формального
анализа Языка науки, но длЯ эпистемологии - никакого. Ќаука сама решает, что
длЯ нее  истинно,  и  обходитсЯ без  теорий, будь то "научно-реалистическаЯ"
теориЯ   соответствиЯ   с   реальностью   или   анти-реалистическаЯ   теориЯ
эмпирической адекватности.
     ђазумеетсЯ,   такой  компромисс,  достигаемый  за  счет  самоликвидации
философии науки,  отказывающейсЯ  от  своего  фундамента  ради  сомнительных
удобств методологического анализа, не требует особых комментариев.
     Џодведем итоги.  "Ќаучный реализм" исходит из факта научного прогресса,
но  не  может его удовлетворительно объЯснить. …му приходитсЯ  балансировать
между двумЯ крайностЯми: "метафизическим" представлением о  научном познании
как  о  приближении  к "трансцендентной  реальности",  с  одной  стороны,  и
иррационалистическим уклоном релЯтивизма  - с другой. ‚месте с  тем "научный
реализм"  может рассматриватьсЯ как достаточно глубокаЯ и плодотворнаЯ форма
внутренней самокритики  философии науки. ‚ ней отчетливо выражено стремление
оперетьсЯ на науку в противовес скептицизму и иррационализму.
     ”илософскаЯ и социологическаЯ мысль, 1995, NoNo 4, 5

     <b>—арлз Џирс и современнаЯ "философиЯ науки"</b>


     ‹итература о  —.  Џирсе  (1839-1914),  выдающемсЯ  американском ученом,
математике   и   философе,   огромна.   €нтерес   к   его   философскому   и
логико-методологическому наследию не  ослабевает  и в последние десЯтилетиЯ.
‚рЯд ли  можно считать  этот интерес  чисто  "академическим"; в его основе -
стремление   соперничающих  направлений  в  современной  "философии   науки"
оперетьсЯ  на авторитет  Џирса в полемике друг  с  другом.  Џо  ироническому
замечанию „ж. ”ейблмена,  "прагматисты и позитивисты, идеалисты и реалисты -
все  эти   школы   хотели   бы   представить   —.   Џирса   своим   почетным
членом"<sup>339</sup>.
     ‚ период преобладаниЯ неопозитивизма в западной философии и методологии
науки было модно  изображать —.  Џирса если  не позитивистом, то  но крайней
мере предтечей логического позитивизма. „ж. Ѓаклер  в 1939 году в монографии
"ќмпиризм —арлза ‘. Џирса" противопоставлЯл метафизику (онтологию) —.  Џирса
его логике и эпистемологии, придаваЯ  исключительное  значение  последней  и
игнорируЯ либо недооцениваЯ  первую<sup>340</sup>. ѓ. ђейхенбах в 1938  году
говорил   о   прагматизме   —.   Џирса   как   о   родственном   позитивизму
учении<sup>341</sup>. —. Њоррис в  1937 году видел основную заслугу —. Џирса
в  том, что он  выдвинул в  центр философского исследованиЯ  развитие  общей
теории значениЯ и разработал представление о  логике как  о всеобщей  теории
знаков  (семиологии).   ‚ерификационистскаЯ   теориЯ   значениЯ   логических
позитивистов,  писал  —.  Њоррис, будучи  дополнена прагматистским  анализом
социального и социально-биологического контекстов познаниЯ (основы которого,
по мнению  —.  Њорриса. заложены —.  Џирсом), должна стать  основой  научной
гносеологии. ЏрагматистскаЯ и  верификационистскаЯ концепции значениЯ, по —.
Њоррису,  дополнЯют  друг друга, поэтому  основоположник  семиологии  должен
считатьсЯ  предшественником  современных  форм "научного  эмпиризма" (читай,
логического позитивизма, ассимилирующего прагматический аспект анализа Языка
науки)<sup>342</sup>. Џодобную же мысль в 1940 году высказывал ќ. Ќагель, по
мнению  которого —<i>.</i>  Џирс  был  "пионером  современного  эмпиризма",  в  его
философии  дух эмпиризма облексЯ в плоть утонченной логики - идеал, к какому
впоследствии стремилсЯ логический позитивизм<sup>343</sup>.
     ђазумеетсЯ, подобные сближениЯ  философии —. Џирса  с позитивизмом были
"данью  времени" и могли  проводитьсЯ  только  за  счет  сознательного  либо
невольного выпЯчиваниЯ отдельных сторон его в целом сложной и противоречивой
философской доктрины; в то же  времЯ затушевывались, отодвигались  на задний
план  те моменты, которые никак не согласовывались с неопозитивизмом. €менно
так  и  поступали  второстепенные комментаторы<sup>344</sup>.  Ѓолее крупные
исследователи  усматривали  в  этих   противоречиЯх  отправные  пункты   длЯ
самокритики логико-позитивистских программ. Ќапример, ќ. Ќагель в упомЯнутой
статье    отмечал     очевидное    несоответствие    между    эмпирицистским
"фундаментализмом"  и  пирсовским "антифундаментализмом",  согласно которому
"атомарные  факты"  или  любые  другие,  считающиесЯ  простейшими,  элементы
научного  знаниЯ  "получают  интерпретацию  только  в  контексте,  где   они
фигурируют, и  стало  быть,  они ЯвлЯютсЯ  продуктами  исследованиЯ, которое
просто вынуждено  фиксировать  некоторые  отдельные характеристики изучаемой
действительности, чтобы  иметь возможность двигатьсЯ  дальше"<sup>345</sup>.
Џринципиальные   противоречиЯ    между   пирсовской   и    неопозитивистской
философскими доктринами  отмечал  в  названной  выше книге и  „ж.  ”ейблмен.
Ћднако  все же  в  большинстве случаев освещение  пирсовской философии и  ее
оценки западными комментаторами были позитивистски тенденциозными.
     ЌачинаЯ  с  50-х.   и  особенно  в  60-70-е  годы,   когда   на   смену
неопозитивизму  пришли  "критические  рационалисты",  "научные  реалисты"  и
другие  антипозитивистски  ориентированные  течениЯ   в  "философии  науки",
комментаторы и критики стали  чаще  обращатьсЯ к таким сторонам философии —.
Џирса,  которые  были близки  воззрениЯм  представителей  этих  направлений.
Џодчеркивалось,  что  —.  Џирс  остро  критиковал  "логический  атомизм" еще
задолго до его систематического  оформлениЯ в трудах Ѓ. ђассела н раннего ‹.
‚итгенштейна,  отрицал "фундаментализм" не только в картезианском,  но  и  в
эмпирицистском вариантах.  “сматривалось родство взглЯдов Џирса с философией
позднего ‚итгенштейна, а также с  современными  концепциЯми Љ. Џоппера и  “.
‘елларса. Џроводились  параллели между идеЯми Џирса  о  тождестве логических
структур и гипотетического статуса "перцептуальных суждений" и теоретических
высказываний,   с   одной  стороны,  и  современными   концепциЯми   "полной
теоретической нагруженности Языка наблюдениЯ" - с  другой,  между пирсовским
"фаллибилизмом"   и    попперовским   фальсификационизмом,    прагматистской
концепцией  значениЯ  и  "контекстуалистскими"  и "функциональными" теориЯми
референции<sup>346</sup>.   ‘мещение    акцентов   и   оценок    пирсовского
философского наследиЯ стало настолько  значительным, что  в настоЯщее  времЯ
его уже редко сравнивают с  логическим позитивизмом, но зато все чаще ссылки
на  —.  Џирса  фигурируют  в  методологических   и  философских  дискуссиЯх,
составлЯющих панораму "постпозитивизма". ђассмотрим,  какие именно  моменты,
аспекты  и   проблемы   философии  —.  Џирса  выступают   длЯ  его  нынешних
комментаторов как основаниЯ длЯ столь важной переоценки.

     <b>"”анероскопиЯ" - пирсовскаЯ "феноменологиЯ духа"</b>

     Љраеугольный камень  философии —.  Џирса  ("который  делает невозможным
разговор о  нем как с позитивисте"<sup>347</sup>)  - фанероскопиЯ,  учение о
трех фундаментальных структурных категориЯх бытиЯ н познаниЯ:  "первичностп"
(Firstness),  "вторичности"  (Secondness)  и "третичности"  (Thirdness). ќти
категории   ЯвлЯютсЯ   одновременно  онтологическими   и  гносеологическими,
поскольку "<i>познаваемость</i>" (в широком смысле слова) и <i>бытие</i> не только одно  и
то же  с метафизической точки  зрениЯ, но суть  синонимы"<sup>348</sup>. ќта
"формула  философии  Џирса"  допускает по  меньшей  мере двоЯкое  прочтение:
во-первых,  бытие полностью познаваемо  и,  значит, нет ничего  сущего,  что
принципиально выходило  бы за границы возможного  познаниЯ; во-вторых, бытие
отождествлЯетсЯ с познаваемостью. Џарадокс пирсовской философии  заключаетсЯ
в том что  оба взаимоисключающих мотива звучат в ней параллельно,  приводЯ к
резкому диссонансу.
     "Џервичность" -  неопределенное  качество, "качество в возможности". Ќа
уровне   "первичности"   дух   как   бы   играет   с   противостоЯщей    ему
действительностью в "пЯтнашки" - объекты денотируютсЯ, идентифицируютсЯ,  но
не определЯютсЯ.  Џозитивисты  отождествлЯли  этот  уровень с "эмпирическими
данными", из которых возводитсЯ все здание опыта. Џирс рассматривал его лишь
как необходимую, но недостаточную предпосылку опыта. "‚торичность" - уровень
существованиЯ   вещей.   ‡десь   свободнаЯ   "игра"   духа    ограничиваетсЯ
"сопротивлением  реальности";  последнЯЯ, сообщаЯ устойчивость и постоЯнство
качественным  восприЯтиЯм, вынуждает  дух "увидеть"  в ней множественность и
индивидуальность  вещей  и   отношении.  "’ретичность"  -   уровень  закона,
пониманиЯ.  Ќа этом уровне  дух устанавливает  общие свЯзи и отношениЯ между
индивидуальными   объектами  (универсалии),  тем  самым  сообщаЯ  им  статус
"реальности". ќта категориЯ ЯвлЯетсЯ аналогом "второй интенции" у схоластов,
а сам  —.  Џирс  неоднократно заЯвлЯл  о  своих  симпатиЯх  к средневековому
"реализму"  „унса ‘кота:  универсалии "реальны" в трех смыслах -  как чистаЯ
возможность, как сущность вещей и  как понЯтиЯ о вещах. Ћднако во всех  трех
смыслах  реальность  универсалий   ЯвлЯетсЯ   зависимой  от   познавательной
деЯтельности духа: без понЯтиЯ реальность возможности  и реальность сущности
остаютсЯ "по ту сторону" опыта - так "прочитывает" „унса ‘кота —. Џирс.
     "Ћн (—.  Џирс. - ‚. Џ.)  ЯвлЯетсЯ  реалистом в двух смыслах,- пишет  M.
’омпсон.-  Љогда  он  утверждает  реальность универсалий,  представленных  в
обобщениЯх, истинность  которых окончательно установлена,  его можно было бы
назвать реалистом  в  схоластическом смысле этого  термина... Ќо когда  Џирс
говорит,  что  индивиды обладают своим собственным бытием  или реальностью -
тем, что он  называл "существованием", - он  реалист  уже в ином  смысле: он
полагает, что  реальность существованиЯ заключаетсЯ в его  независимости  от
способа, каким оно  представлено в познании. Ћтсюда надлежало  признать, что
если   не    существуют   индивиды,   то   не   могут   быть   реальными   и
универсалии"<sup>349</sup>.   „лЯ   того,   чтобы   познание  вообще   могло
состоЯтьсЯ,  необходимо существование  познаваемых вещей. ‚ то же времЯ, как
утверждает Џирс, реально существуют только универсалии - истинные  обобщениЯ
познающего духа. ђеальность разлучаетсЯ с существованием - это  другаЯ форма
уже  упомЯнутого  нами  парадокса.   "ђешить"  его   Џирсу  удаетсЯ   только
"кантовским"  методом - разведЯ  "реальность"  и "существование"  по  разные
стороны  возведенной им самим баррикады:  индивиды, объекты, как бесконечные
совокупности  определений не  могут  быть актуализированы в  конечном  опыте
("измерены человеческой мерой") и, следовательно, не обладают "реальностью",
хотЯ и существуют. "…сли человек есть мера всех вещей, как говорил Џротагор,
тогда нет никакой  завершенной реальности; но  даже  тогда  бытие,  конечно,
есть"<sup>350</sup> - писал —. Џирс.
     ђеальность бытиЯ оказываетсЯ ни чем иным, как вмешательством познающего
разума,  который  разрушает целостный и непрерывный  универсум  вещей (такое
представление  об  универсуме —.  Џнрс  называл "синехизмом"  от  др.  греч.
syneches -  -  непрерывность),  "вырезает"  из  него  вещи  и  их отношениЯ,
устанавливает общие законы их строениЯ и функционированиЯ. "‚несение разума"
в   иррациональную   действительность,   но   —.  Џирсу,   осуществлЯетсЯ  в
практическом   опыте  субъекта.   ‚  прагматически  истолкованной   практике
устанавливаютсЯ   условиЯ  верификации   суждений,   рационализирующих  мир,
придающих "существованию" статус "реальности".
     ЋнтологиЯ —. Џирса активно используетсЯ  современными прагматистами (I.
ђешер  и  др.).  ‚  то  же  времЯ  "реализм"  —.  Џирса  гальванизируетсЯ  в
современных течениЯх  "научного реализма"  (“.  ‘елларс, „ж.  ‘март и  др.).
Ћбщим   моментом   длЯ  большинства  пост-позитивистских   течений  ЯвлЯетсЯ
уверенность в том,  что "концептуальный каркас" научной теории (или здравого
смысла)  ЯвлЯетсЯ   свободно  сплетаемой  разумом  сетью,  котораЯ,   будучи
"наброшена"  на универсум, трансформирует его в "реальность-длЯ-нас", делает
ее понЯтной. ’еориЯ  -  схема  конструированиЯ и  объЯснениЯ фактов, и  хотЯ
между  сторонникам  этой  идеи  имеютсЯ  большие   разногласиЯ  относительно
генезиса и оправданиЯ выбора  теорий (в которых, как в  зеркале,  отражаетсЯ
столкновение  противоречащих  друг другу сторон пирсовской  "фанероскопии"),
влиЯние    Џирса    на    современные    дискус