устин
     Ћ чем ты вздыхаешь и кто, безумный, вверг тебЯ в эту скорбь? ‚иною твой
собственный дух,  ибо ему  стало  стыдно подчинЯтьсЯ так долго законам своей
природы  и  он полагает, что  не разбил оков своего рабства; он-то  увлекает
тебЯ неистово  и, если ты не затЯнешь узды, ввергнет тебЯ в смертную гибель.
‹ишь  только тебе начали приедатьсЯ плоды твоих дерев,  лишь только ты  стал
гнушатьсЯ простой одеждой и обществом  сельских жителей, ненасытнаЯ алчность
снова бросила  тебЯ  в шумный водоворот городов. Љак привольно, как спокойно
ты  живешь  здесь,  это видно по твоему лицу и твоим  речам.  € точно, каких
страданий ты не видел здесь? Ќо, упорно пренебрегаЯ печальным опытом, ты все
еще  колеблешьсЯ, вероЯтно,  потому,  что ты опутан сетЯми грехов, и потому,
что ѓосподу угодно, чтобы ты там же по собственной воле промотал свою жалкую
старость, где  под эгидой наставника  протекло твое детство. џ был  с тобою,
когда еще отроком ты не знал никакой алчности, никакого честолюбиЯ и подавал
надежду   стать  великим  человеком.  ‘  тех  пор  твой  нрав   переменилсЯ,
несчастный!  €  теперь, чем более ты приближаешьсЯ к исходу, тем усерднее ты
копишь деньги на  дорогу. —ем  же это кончитсЯ?  Ћчевидно, тем, что смертный
час, который, может быть,  уже  близок длЯ  тебЯ и, наверное, не может  быть
далек,  застанет  тебЯ,  полуживого,  но все  еще снедаемого жаждою  золота,
склонившимсЯ над  счетной  книгою,  ибо то,  что возрастает с  каждым  днем,
неизбежно должно в  последний  день достигнуть наивысшей степени и превзойти
меру дозволенного.
     ”ранциск
     —то  же  преступного  в том,  что,  предвидЯ бедную старость, Я заранее
собираю запас на усталые годы?
     Ђвгустин
     ЉакаЯ  смешнаЯ  заботливость  и какое безумное нерадение -- с  тревогой
заранее думать о возрасте, которого ты, может быть, вовсе не  достигнешь или
в котором проживешь лишь самое краткое времЯ, и забывать о том часе, который
неизбежно наступит, и  наступит  невозвратно!  Ќо таков ваш мерзкий  обычай:
печетесь о преходЯщем, а вечным пренебрегаете. —то же  касаетсЯ того, что ты
стараешьсЯ оправдать твое заблуждение страхом бедности на склоне лет, то это
внушил тебе, Я думаю, стих ‚ергилиЯ:

     € муравей хлопотливый, боЯщийсЯ старости нишей, --

     его-то ты взЯл себе в образец, что и простительно ввиду слов сатирика:

     € хлада и глада,
     Љак муравей, их учитель запасливый, трусЯт заране.

     Ќо если ты не всецело предалсЯ  муравьиной науке, ты можешь понЯть, что
нет ничего  более жалкого и безрассудного,  как всю жизнь терпеть  бедность,
чтобы не терпеть ее когда-нибудь после. Ќе  думай, впрочем, что Я  предлагаю
тебе бедность. ‚овсе нет, но лишь переносить  ее,  если  человеческой судьбе
это будет  угодно.  „умаю, что во всЯком положении не  следует  бросатьсЯ  в
крайности. Џоэтому Я не  приглашаю тебЯ следовать  примеру тех, кто говорит:
"„лЯ поддержаниЯ человеческой жизни достаточно хлеба и  воды; с ними человек
не беден; кто ими удовлетворЯет свои желаниЯ, тот счастьем равен ћпитеру". џ
не ограничу средний уровень  человеческих потребностей речной водою и дарами
–ереры;  эти  пышные   изречениЯ  оскорблЯют  человеческий  слух  и  издавна
нестерпимы. Ќет, снисходЯ к твоей немощи,  Я  учу  тебЯ не  изнурЯть, а лишь
обуздывать  свое естество. ’воего  имущества достало бы  на твои  неотложные
потребности, если бы  ты сам довлел себе; а теперь ты сам  виною  той нужды,
которую  ты терпишь.  €бо с  умножением богатств  умножаютсЯ  потребности  и
заботы; эта  истина  уже  столько  раз  высказывалась,  что  не  нуждаетсЯ в
дальнейших доказательствах,  Љакое странное заблуждение  и  какаЯ  печальнаЯ
слепота, что  человеческий дух, вопреки  своей  прекрасной природе  и своему
небесному происхождению, пренебрегаЯ небесным, жаждет земных металлов! Џрошу
тебЯ,  подумай об этом серьезно и  напрЯги  твой  умственный  взор,  дабы не
застил  ему  истины  блеск  золота, сверкающий  кругом.  Љаждый  раз, когда,
влекомый крючьЯми любостЯжаниЯ, ты спускаешьсЯ от своих высоких забот к этим
низменным,  разве  ты  не  чувствуешь, что  ты  сброшен  с  неба не землю  и
низвергнут с далеких звезд в глубочайшую пропасть?
     ”ранциск
     ђазумеетсЯ,  чувствую,  и  невозможно сказать, как больно  Я  ушибаюсь,
падаЯ.
     Ђвгустин
     Џочему же  многократный опыт не устрашает тебЯ и, поднЯвшись на высоты,
ты не утверждаешь там прочнее своей стопы?
     ”ранциск
     џ   силюсь   всЯчески,   но   так  как   закон   человеческой   природы
противоборствует моим усилиЯм, то Я невольно срываюсь. Њне  думаетсЯ, не без
основаниЯ древние поэты посвЯтили двойную вершину Џарнаса двум богам, затем,
чтобы  молитьсЯ  Ђполлону,  которого  они  называли  богом  духа,  о  подаче
внутренней,  душевной  крепости,  ‚акху  же -- об удовлетворении  их внешних
потребностей.  ќту мысль внушили мне не только уроки моего личного опыта, но
и многочисленные свидетельства самых ученых людей, перечислением которых нет
нужды докучать тебе. Џоэтому, хотЯ вера в целую толпу богов и смешна, но это
мнение  поэтов  не  вовсе  неразумно,  и, применЯЯ  его к  единому  Ѓогу, от
которого исходит  всЯкаЯ  благо потребнаЯ  помощь, Я  едва ли  уклонЯюсь  от
здравого смысла. €ли ты думаешь иначе?
     Ђвгустин
     Ќе отрицаю, что  ты прав, но мне досадно видеть,  как неравно ты делишь
свое времЯ. Љогда-то ты целиком посвЯщал свою жизнь достойным трудам, и если
по нужде тебе приходилось  тратить  сколько-нибудь времени на другие заботы,
ты называл это времЯ потерЯнным; а  теперь ты уделЯешь прекрасному лишь  тот
досуг, какой оставлЯют  тебе заботы  любостЯжаниЯ. Љто пожелал бы достигнуть
зрелого возраста,  раз он так менЯет  стремлениЯ  людей? Ќо где конец и  где
мера? Ќазначь  себе предел,  и когда  достигнешь  его, остановись и  отдохни
наконец. ’ы  знаешь, что эти слова, исходЯщие  от человека,  содержат в себе
вещую мудрость:
     †адный беден всегда. ‡най  цель и предел вожделеньЯ. Љакова же конечнаЯ
цель твоих вожделений?
     ”ранциск
     Ќе терпеть нужды и не иметь излишка, не повелевать  другими и не быть в
подчинении -- вот моЯ цель.
     Ђвгустин
     „лЯ того чтобы ни в чем не нуждатьсЯ, ты должен был бы стрЯхнуть с себЯ
человеческое естество и стать Ѓогом. ђазве ты не знаешь, что  из всех  живых
существ человек имеет наиболее нужд?
     ”ранциск
     џ очень часто слышал это, но хотел бы возобновить в своей памЯти.
     Ђвгустин
     ‚зглЯни на него, как он, наг и безобразен, с криком и плачем рождаетсЯ,
как несколько капель молока, успокаивают  его, как он дрожит и  ползает и не
может обойтись  без чужой помощи, как бессловесные животные питают и одевают
его; как он хрупок телом и душой неспокоен, осаждаем всевозможными болезнЯми
и  подвержен  бесчисленным страстЯм,  как он нерешителен,  как  обуреваем то
радостью,  то  печалью,  как  немощен  волею  и  неспособен  обуздывать свои
вожделениЯ, как не ведает, что и в каком объеме ему полезно, где мера в пище
и питье. ’елесную пищу,  котораЯ длЯ остальных  живых существ лежит открыто,
он принужден добывать тЯжким трудом;  от сна он тЯжелеет, от  еды его пучит,
напитки делают его несдержанным, бдение ослаблЯет его, голод истощает, жажда
сушит; он и жаден и робок; что имеет, на то глЯдит с отвращением, а потерЯв,
оплакивает,  озабочен  сразу  и  настоЯщим,  и прошедшим, и  будущим,  полон
гордыни в унижении  своем, хотЯ  знает свою  бренность; он  более жалок, чем
ничтожнейший червь;  век  его  краток,  жизнь ненадежна, удел  неизбежен,  и
смерть грозит ему в тысЯче форм.
     ”ранциск
     ’ы нагромоздил  бесчисленные  беды и лишениЯ,  так  что  человеку почти
приходитсЯ жалеть, что он родилсЯ человеком.
     Ђвгустин
     € вот, несмотрЯ на  такую немощность и бедность  человека, ты  мечтаешь
приобрести богатство  и могущество, каких не достигал еще ни один кесарь, ни
один король.
     ”ранци ск
     Љто употребил эти слова? Љто говорил о богатстве и могуществе?
     Ђвгустин
     Ќо  есть  ли  большее  богатство,  как не нуждатьсЯ  ни в чем?  …сть ли
большее  могущество, как  не быть никому подчиненным? €бо короли  и  владыки
земли,  которых  можно  считать   богаче  всех,  конечно,  терпЯт  нужду   в
бесчисленных  вещах; даже полководцы находЯтсЯ  в  зависимости  от  тех, над
которыми они с виду начальствуют: когда окружат их  вооруженные  легионы, --
они, внушающие этими легионами страх, в свою очередь, не могут не боЯтьсЯ их
сами.   Џоэтому   перестань  надеЯтьсЯ   на   невозможное  и,  довольствуЯсь
человеческой долей, учись и жить в изобилии,  и нуждатьсЯ, и начальствовать,
и  подчинЯтьсЯ;  и  не  мечтай таким  способом, пока  ты жив,  свергнуть иго
судьбы, которое давит и шею королей, и знай, что ты лишь тогда избавишьсЯ от
него, когда, подавив в себе  человеческие страсти,  ты  всецело  отдашьсЯ во
власть добродетели. ’огда-то, свободный, не подчиненный никому из людей и ни
в чем не нуждаЯсь, ты наконец будешь истинно  могучим, совершенно счастливым
владыкой.
     ”ранциск
     џ уже раскаиваюсь в  своем  решении и хочу ничего не хотеть; но  дурнаЯ
привычка владеет  мною, и  Я  вечно чувствую  какую-то неудовлетворенность в
сердце.
     Ђвгустин
     €менно  это -- Я  возвращаюсь к  предмету  нашей беседы, -- именно  это
отвлекает  тебЯ от размышлениЯ о смерти. Џока тебЯ  одолевают земные заботы,
ты не  поднимаешь  глаз к вечному.  …сли  ты сколько-нибудь  веришь мне,  ты
сбросишь  с  себЯ эти  заботы, которые  тЯготеют над  душою как смертоносное
бремЯ;  и тебе будет нетрудно свергнуть их, лишь бы только ты  сообразовалсЯ
со своей  натурою и предоставил ей, а не безумству  толпы вести и направлЯть
себЯ.
     ”ранциск
     џ  готов, да будет  так. Ќо  мне  уже давно хочетсЯ узнать, что  же  ты
все-таки думаешь о честолюбии.
     Ђвгустин
     ‡ачем ты  спрашиваешь  менЯ о  том,  что ты  сам можешь  себе  уЯснить?
€сследуй свое  сердце, и  ты  увидишь,  что  среди других пороков честолюбие
занимает не самое малое место.
     ”ран циск
     ‡начит, тщетно Я по мере возможности избегал городов,  презирал толпу и
общественные  дела,  уединЯлсЯ   в  лесах,  скрывалсЯ  в  безмолвье   полей,
обнаруживал  отвращение  к  суетным  почестЯм:  менЯ   все  еще  обвинЯют  в
честолюбии!
     Ђвгустин
     ‚ы, смертные,  от многого отказываетесь не потому, что презираете вещь,
а  потому, что терЯете надежду достигнуть  желаемого;  ибо надежда и желание
взаимно  подстрекают друг  друга, так что когда одно  холодеет, то и  другое
стынет, и когда одно разгораетсЯ, то закипает другое.
     ”ранциск
     —то  же, скажи, мешает мне надеЯтьсЯ? ђазве Я  до такой  степени  лишен
способности к искусствам?
     Ђвгустин
     џ  ничего  не  говорю о  способности  к искусствам,  но,  конечно, тебе
недостает тех дарований, при помощи которых теперь главным образом достигают
высоких степеней, -- уменьЯ лестью втиратьсЯ к сильным  мира сего, искусства
обманывать,  обещать, лгать,  притворЯтьсЯ и  скрывать, переносить всЯческие
обиды и поношениЯ. ‹ишенных этих и подобных им дарований и знаЯ, что тебе не
удастсЯ преодолеть твою натуру, ты перешел к  другим занЯтиЯм; и  в  этом ты
поступил предусмотрительно и разумно, ибо, как говорит –ицерон, "противитьсЯ
природе -- разве не то же, что по примеру гигантов боротьсЯ с богами"?
     ”ранциск
     Џрочь высокие почести, если они достигаютсЯ этими средствами!
     Ђвгустин
     •орошо сказано; но  ты еще не вполне  доказал мне свою невинность,  так
как ты  не  вправе  утверждать,  что  не желал почестей, хотЯ тебЯ и  пугает
тЯгость  их  добываниЯ,  подобно  тому  како  человеке,  который,  убоЯвшись
трудностей  пути,  вернулсЯ  с  полдороги,  нельзЯ сказать, что  он  признал
неинтересным видеть ђим. Љ тому же ты и  не  вернулсЯ вспЯть, как  ты уверил
себЯ и силишьсЯ менЯ уверить. Ќе прЯчьсЯ напрасно; все твои мысли и все дела
открыты  предо  мною,  и твоЯ похвальба насчет бегства из городов  и  нежной
любви к лесам  не оправдание, а  только перелицовка  твоей вины. €бо  многие
пути ведут к одной  и той  же цели, и верь мне, -- хотЯ ты и покинул  торную
дорогу,  протоптанную толпою, но ты стремишьсЯ по окольной тропинке  ктой же
честолюбивой  цели, которую ты,  по твоим словам, презрел и к которой  ведут
тебЯ  и  твоЯ  покойнаЯ жизнь,  и  уединение,  и равнодушие к  столь  многим
человеческим делам, и эти самые твои труды, до сих пор неизменно венчающиесЯ
славой.
     ”ранциск
     ’ы хочешь прижать менЯ к стене; Я мог бы увернутьсЯ, но так как времени
мало  и  его  приходитсЯ  делить  на  многое, то,  если  можно,  перейдем  к
дальнейшему.
     Ђвгустин
     ‚ таком  случае следуй за вожатым. Ћ чревоугодии  у  нас вовсе не будет
речи,  так  как ты нисколько  не  склонен к нему, разве только подчас выбьет
тебЯ из колеи приЯтнаЯ пирушка в кругу  друзей, враждебнаЯ умеренности. Ќо с
этой стороны  Я  не  предвижу  опасности,  ибо,  лишь только  вырвавшись  из
городов, ты  вернешьсЯ в привычную  сельскую  жизнь,  все соблазны  подобных
наслаждений тотчас  исчезнут,  а вдали  от них,  как Я заметил,  ты  живешь,
признаюсь, так, что Я радуюсь твоей воздержанности и  умеренности, в которой
не могут сравнитьсЯ с тобою ни  твои личные,  ни наши  общие  друзьЯ. “молчу
также  о  гневе,  ибо хотЯ ты часто  распалЯешьсЯ им  более, чем должно,  но
благодарЯ твоей врожденной доброте и мЯгкости ты обыкновенно тотчас смирЯешь
свое возбуждение, помнЯ совет ѓорациЯ:

     ѓнев -- безумье на час. Ћбуздывай нрав. Ќе владеешь
     €м -- овладел он тобой. Џолони ж, истоми его в узах.

     ”ранциск
     Џризнаюсь, эти слова поэта и многие подобные советы философов  принесли
мне некоторую пользу, но  более всего  помогала  мне мысль  о том, что жизнь
коротка, ибо какое исступление -- тратить  на  ненависть  к  людЯм  и  на их
пагубу  те  немногие дни,  какие мы  проводим  среди  них! ‚незапно наступит
последний день, --  он погасит  это пламЯ  в людских сердцах, положит  конец
ненависти и, если  мы не  желаем нашему недругу ничего  худшего, чем смерть,
исполнит наше злое пожелание. Љакой же смысл толкать к гибели себЯ и других?
‡ачем  терЯть лучшую  часть  столь  краткого времени?  Љогда даже  при самой
бережливой  трате  нам едва хватает  отмеренных  дней на пристойные  радости
настоЯщего  и  на  размышлениЯ  о будущей  жизни, зачем же отнимать их отдел
нужных  и естественных  и употреблЯть  на горе и гибель себе и другим? € так
полезно было  мне это размышление, что, получив толчок, Я не совсем падал, а
если и падал, тотчас вставал  на ноги. Ћднако доныне никакое усилие не могло
привести к тому, чтобы Я вовсе не был волнуем бурными дуновениЯми гнева.
     Ђвгустин
     Ќо  так как Я нисколько  не боюсь, что  эти  бурные  дуновениЯ причинЯт
кораблекрушение тебе или кому-либо иному, то Я охотно соглашаюсь, чтобы ты в
этом  деле довольствовалсЯ послаблениЯми перипатетиков, раз тебе не по силам
принципы  стоиков,  обещающих  с  корнем  вырвать  все  болезни души.  €так,
оставлЯЯ пока в стороне этот предмет, Я спешу перейти к вещам более опасным,
требующим от тебЯ гораздо большей предусмотрительности.
     ”ран циск
     Њилостивый Ѓог! —то же остаетсЯ еще более опасного?
     Ђвгустин Љак пламенеешь ты жаром сладострастиЯ!
     ”ранциск
     Џорою так сильно,  что горько жалею, зачем Я не родилсЯ бесчувственным.
џ предпочел  бы  быть  неподвижным камнем,  нежели игралищем  многочисленных
влечений моего тела.
     Ђвгустин
     €так,  ты  знаешь,  что,  пожалуй,  более   всего   отвлекает  тебЯ  от
размышлений о божественном. €бо  что другое предписывает нам небесное учение
Џлатона, как не удалЯть душу от плотских похотей  и подавлЯть фантастические
грезы, дабы  она чистою  и  свободною поднималась к созерцанию  божественных
тайн, с которым нераздельно свЯзано размышление о собственной бренности.  ’ы
знаешь, о чем Я  говорю;  эти  вещи  близко знакомы тебе  по книгам Џлатона,
которые, по твоему недавнему признанию, ты жадно изучал.
     ”ранциск
     џ  изучал  их,  признаюсь, с  горЯчей надеждой  и большим  рвением,  но
новизна  чужеземного Языка и  внезапный  отъезд  наставника  принудили  менЯ
оставить  мое  намерение.  Ћднако упомЯнутое тобою учение мне хорошо знакомо
как по твоим сочинениЯм, так и по сообщениЯм других платоников.
     Ђвгустин
     Ќе  важно, от  кого ты узнал эту  истину, хотЯ авторитет  учителЯ часто
много значит.
     ”ранциск
     Ћсобенно длЯ менЯ -- авторитет того, о ком глубоко запали  мне  в  душу
слова, сказанные  –ицероном в "’ускуланских беседах". "…сли бы,  --  говорит
он, -- Џлатон и никакого не приводил довода,  -- Я так высоко ценю его,  что
он убедил  бы менЯ одним своим авторитетом". Њне же -- а Я часто размышлЯю о
его  божественном  гении -- показалось  бы  несправедливым, если бы  Џлатону
вменили  в  обЯзанность  представлЯть  доводы,   тогда  как  пифагорейцы  не
обременЯют  этим  вождЯ своей  школы.  Ќо  чтобы  не  отвлекатьсЯ  долее  от
предмета,  и  его  авторитет,  и собственный разум, и опыт издавна до  такой
степени освоили  менЯ с этой мыслью Џлатона, что Я  не сомневаюсь: ничего не
может  быть  сказано  ни  более  верного,  ни  более  благочестивого. €бо по
временам,  когда  ѓосподь  подавал  мне руку, Я  поднималсЯ  настолько,  что
постигал с  какою-то необычайной и безмерной радостью, что мне в  те  минуты
было на пользу и что раньше -- во вред; и ныне, когда Я собственной тЯжестью
низринут в прежнее унижение, Я с  великой горечью чувствую, что менЯ сызнова
погубило. ѓоворю это затем,  чтобы  ты не удивлЯлсЯ  моим словам,  что  Я на
опыте проверил это положение Џлатона.
     Ђвгустин
     џ и  не удивлЯюсь, ибо  Я был свидетелем  твоих  усилий, видел  тебЯ  и
падающим  и  встающим и  теперь, когда ты повержен, хочу из  жалости  помочь
тебе.
     ”ранциск
     Ѓлагодарю тебЯ  за  столь жалостливое чувство; но чего еще Я могу ждать
от человеческой помощи?
     Ђвгустин
     Ћт  человеческой  --  ничего,  но  от  божественной  -- очень  многого.
‚оздержным может быть лишь  тот, кого Ѓог  сподобит; следовательно, от  Ќего
надо домогатьсЯ этой  милости, притом в  особенности со смирением и часто со
слезами. Ћн обыкновенно не отказывает в том, чего у него просЯт пристойно.
     ”ранциск
     џ делал это так часто, что почти боюсь стать …му в тЯгость.
     Ђвгустин
     Ќо ты просил  без  достаточного смирениЯ и без  должной вдумчивости; ты
всегда оставлЯл про запас местечко длЯ будущих страстей, всегда предуказывал
своим молитвам  отдаленный  срок.  ѓоворю это  на  основании опыта, ибо  так
бывало и  со  мною;  Я говорил:  дай мне целомудрие, но не  сейчас;  подожди
немного, скоро наступит времЯ;  еще моЯ жизнь в цветущем возрасте, пусть она
идет своими путЯми, повинуетсЯ своим законам, ибо  больше  срама будет, если
она вернетсЯ к этим юношеским влечениЯм; посему  лучше  Я откажусь от этого,
когда  с  годами  сделаюсь  менее  способным на  то  и  когда,  пресытившись
наслаждениЯми,  Я  буду  обеспечен  против  возврата  похоти.  ђазве  ты  не
понимаешь, что, говорЯ так, ты просишь одно, а желаешь другого?
     ”ранциск
     Љаким образом?
     Ђвгустин
     Џотому что просить длЯ будущего -- значит пренебрегать в настоЯщем.
     ”ранциск
     џ  часто  со  слезами  просил длЯ  настоЯщего, в  двойной надежде, что,
порвав сети плотских страстей  и  поправ мерзость жизни, Я останусь невредим
и, обуреваемый столь многими ненужными  заботами, как бы вплавь доберусь  до
какой-нибудь спасительной гавани. Ќо ты знаешь,  сколько раз Я затем  терпел
кораблекрушение у тех же скал  и  сколько  раз еще буду  терпеть,  если буду
предоставлен собственным силам.
     Ђвгустин
     ‚ерь мне, твоим молитвам  всегда  чего-то  недоставало, иначе ‚ерховный
„аЯтель либо исполнил  бы твою просьбу,  либо отказал бы  тебе, как  отказал
апостолу Џавлу,  с целью усовершенствовать  тебЯ в  добродетели и изобличить
твою слабость.
     ”ранциск
     ‚ерю, что так, и все же буду молитьсЯ усердно и неустанно, не краснеЯ и
не отчаиваЯсь,  -- может быть, ‚семогущий сжалитсЯ над моими муками, склонит
слух к моим ежедневным мольбам и сам оправдает их, как он не отказал бы им в
своей милости, будь они праведны.
     Ђвгустин
     Ћднако  старайсЯ  сам совершенствоватьсЯ и,  подобно  тому кто повержен
наземь,  озирай, приподнЯвшись  на  локте,  грозЯщие  тебе кругом беды, дабы
какаЯ-нибудь  тЯжесть,  внезапно  упав,  не раздробила  твоих  распростертых
членов; и тем  временем  неослабно моли ’ого,  в  чьей  власти  послать тебе
помощь: может быть, Ћн подоспеет как раз тогда, когда ты  будешь думать, что
Ћн далеко, Ћдно  помни  всегда --  то глубоко  верное  изречение  Џлатона, о
котором у  нас  была речь: что познанию  Ѓожества ничто не  противодействует
больше,  нежели  плотские  влечениЯ и  воспаленнаЯ  похоть. €так,  постоЯнно
тверди себе эту истину; в ней сущность нашего решениЯ.
     ”ранциск
     „абы  ты видел, как  сильно Я возлюбил  эту истину, скажу  тебе, что  Я
ласкал ее не только в ее доме, где она  всегда пребывает,  но жадно ловил ее
также в  чужих лесах, когда она скрывалась там; Я запомнил и  место, где она
предстала моим очам.
     Ђвгустин
     џ жду -- что ты хочешь сказать?
     ”ранциск
     ’ы знаешь, чрез какие  опасности  провел ‚ергилий  своего неустрашимого
героЯ в ту последнюю страшную ночь, когда пала ’роЯ.
     Ђвгустин
     ‡наю,  конечно; это  известно  каждому школьнику. Ћн  заставлЯет самого
героЯ рассказывать его приключениЯ.

     Љто той ночи расскажет побоище? Љто перечислит
     Џадших? Љто плачем достойным труды страстные оплачет?
     „ревний рушитсЯ град, искони великодержавный.
     “стланы стогна телами мужей бездыханных; и трупов
     Џолны дома; и пороги свЯтилищ завалены мертвых
     ѓрудами. Ќо не одни истекают кровию ’евкры:
     ‚друг побежденных сердца обуЯет прежнЯЯ доблесть, --
     ѓибнут данаи от них, победители. Џагуба всюду,
     “жас, жестокаЯ скорбь и в бесчисленных ликах --
     Ћдна ‘мерть

     ”ранциск
     € вот, пока он бродил в сопровождении ‚енеры среди врагов и пожара, он,
хотЯ и с открытыми глазами, не мог видеть гнева оскорбленных богов и, слушаЯ
ее, понимал лишь земное; но еда она удалилась, -- ты знаешь,  что случилось,
--  как он  тотчас  увидал разгневанные лица богов и понЯл все грозившие ему
опасности:

     ѓрозные лики очам предстоЯт и враждебные ’рое
     Џризраки гневных божеств.

     Ћтсюда  Я  заключил,  что  общение  с  ‚енерой  лишает  нас возможности
созерцать Ѓожество.
     Ђвгустин
     ’ы прекрасно разглЯдел солнце за облаками. ’ак, есть истина  в вымыслах
поэтов,  и можно по самому мелкому ручейку добратьсЯ  от нее. Ќо так как нам
надо будет вернутьсЯ к этому предмету, то отложим остальное на конец.
     ”ранциск
     „лЯ того чтобы Я знал, какими  тропами ты поведешь менЯ, скажи, куда ты
обещаешь вернутьсЯ со мною?
     Ђвгустин
     џ еще не коснулсЯ главных ран твоей души, и Я с умыслом откладывал это,
дабы  сказанное  под конец  прочнее  укоренилось в памЯти. Ћ  другом из  тех
плотских влечений, которые  мы  здесь  затронули, нам придетсЯ  в дальнейшем
говорить подробнее.
     ”ранциск
     €так, веди менЯ куда хочешь.
     Ђвгустин
     …сли ты не будешь бесстыдно упрЯм, нам больше не о чем спорить.
     ”ранциск
     Ќичто не  радовало бы менЯ  больше, как если бы  с  земли исчез  всЯкий
повод  к спору. € сам Я всегда лишь неохотно  спорил  даже о  вещах, которые
были мне как  нельзЯ лучше  известны, ибо спор даже  между друзьЯми  имеет в
себе  что-то  грубое, неприЯзненное  и противное  дружеским  отношениЯм.  Ќо
перейдем к тому, насчет чего, по твоему мнению, Я тотчас соглашусь с тобою.
     Ђвгустин
     ’ы одержим какою-то убийственной душевной чумою, которую  в новое времЯ
зовут acidia1, а в древности называли aegritudo --смЯтенностью духа.
     ”ран диск
     ‘амое имЯ этой болезни повергает менЯ в трепет.
     Ђвгустин
     Ѓез сомнениЯ, потому, что она давно и тЯжко терзает тебЯ.
     ”ранциск
     Љаюсь, что  так. Љ тому же почти во всем, что менЯ мучает, есть примесь
какой-то сладости, хотЯ  и обманчивой; но в этой  скорби все  так  сурово, и
горестно,  и  страшно, и путь к  отчаЯнию открыт ежеминутно, и каждаЯ мелочь
толкает к гибели несчастную  душу. Џритом все прочие мои страсти сказываютсЯ
хотЯ  частыми,  но краткими  и  скоропреходЯщими вспышками,  эта  же чума по
временам  схватывает менЯ так упорно, что без отдыха истЯзает менЯ целые дни
и ночи; тогда длЯ менЯ нет света, нет жизни: то времЯ подобно кромешной ночи
и  жесточайшей смерти.  €, что  можно назвать верхом  злополучиЯ,  --  Я так
упиваюсь   своей   душевной  борьбою   и   мукою,   с   каким-то  стесненным
сладострастием, что лишь неохотно отрываюсь от них.
     Ђвгустин
     ’ы прекрасно знаешь свою болезнь; если бы только ты знал и ее  причину!
€так,  скажи  мне,  что  огорчает  тебЯ   до   такой  степени?  ‘умЯтица  ли
повседневной  жизни? €ли  телеснаЯ  боль?  €ли  какой-нибудь  удар  жестокой
судьбы?
     ”ранциск
     Ќичто  в   отдельности  из  названного   тобою.  Ѓудь   Я  испытуем   в
единоборстве, Я,  несомненно,  устоЯл бы;  теперь  же Я гибну  под  натиском
целого войска.
     Ђвгустин
     ЋбъЯсни точнее, что тебЯ угнетает.
     ”ранциск
     Љаждый раз, когда судьба наносит  мне одну какую-нибудь рану, Я остаюсь
тверд и неустрашим, памЯтуЯ, что уже не  раз, тЯжко пораженный ею, Я выходил
победителем;  если  вскоре  затем  она наносит мне  вторую  рану, Я  начинаю
несколько колебатьсЯ;  когда  же  за теми  двумЯ следуют третьЯ  и четвертаЯ
рана, тогда Я поневоле, не бегом  стремительным, а  шаг за шагом, отступаю в
крепость  разума. Ќо если судьба обрушиваетсЯ  на  менЯ всей своей  ратью и,
чтобы   сокрушить  менЯ,   скликает  и  образы   человеческих   бедствий,  и
воспоминание о пережитых муках, и страх грЯдущих, тогда-то, теснимый со всех
сторон,  до  ужаса  напуганный  таким  скоплением  бед,  Я стенаю,  и  тогда
возникает эта тЯжкаЯ  скорбь, как  если кто окружен бесчисленными врагами, и
нет ему выхода, нет  ни надежды  на  пощаду, ни утешениЯ, но все  грозит ему
гибелью  -- уже  поставлены  осадные  машины,  вырыты  подземные  ходы,  уже
шатаютсЯ  башни, лестницы  уже приставлены к укреплениЯм, к стенам подведены
укрытиЯ на колесах и огонь  бежит  по крышам, видЯ со всех сторон сверкающие
мечи и грозные лица врагов и сознаваЯ близость своей  гибели, может ли он не
страшитьсЯ  и не  скорбеть, когда и без этих ужасов одна потерЯ свободы есть
длЯ мужественного человека величайшее страдание?
     * ѓнетущаЯ печаль (лат.).

     Ђвгустин
     •отЯ  твой рассказ и  беспорЯдочен, однако Я понимаю, что причина  всех
твоих бед  --  невернаЯ  мысль,  котораЯ  и  в прошлом погубила бесчисленное
множество людей, и многих еще погубит: ты считаешь себЯ несчастным.
     ”ранциск
     Љак нельзЯ более.
     Ђвгустин
     Џо какой причине?
     ”ранциск
     Ќе по одной, а по многим.
     Ђвгустин
     ‘  тобою  происходит  то  же,  что  с человеком,  который  из-за любого
ничтожного оскорблениЯ воскрешает в своей памЯти весь рЯд минувших обид.
     ”ранциск
     Ќи одна  рана  во  мне  не  настолько стара,  чтобы она  была  излечена
забвением,  но все болЯщие свежи, и  если что от времени  могло  бы  зажить,
судьба так часто  ударЯла по  тому же месту,  что  рубец никогда  не  стЯнул
зиЯющей раны. Џрибавь сюда  еще  мою ненависть и  отвращение к человеческому
состоЯнию;  угнетаемый  всем  этим,  Я не  могу  не быть глубоко  печальным.
Ќазовешь ли  ты это  чувство acidia, или aegritudo, или как-нибудь иначе  --
длЯ менЯ не важно; насчет самой вещи мы согласны.
     Ђвгустин
     ’ак как, сколько Я вижу, болезнь пустила глубокие корни, то залечить ее
поверхностно  было  бы  бесцельно,  ибо  она  вскоре  проЯвилась  бы  снова;
необходимо   удалить  ее  с   корнем.  Ќо  Я  недоумеваю,  с  чего   начать;
многочисленность твоих  бед пугает менЯ. Ќо чтобы  облегчить себе задачу,  Я
буду обсуждать  каждую  вещь в отдельности. €так,  скажи, что  тебе  кажетсЯ
наиболее тЯгостным?
     ”ра н циск
     ‚се, что Я первым увижу, все, что слышу, все, что чувствую.
     Ђвгустин
     €з всех вещей почти ни одна тебе не нравитсЯ?
     ”ранциск
     €ли ни одна, или очень немногие.
     Ђвгустин
     Љогда бы по крайней мере тебе нравились вещи, служащие ко спасению!  Ќо
Я прошу тебЯ, ответь, что тебе в особенности не нравитсЯ?
     ”ран циск
     џ ответил уже.
     Ђвгустин
     ‚сему этому виною  та acidia, о которой Я говорил. ’ебе не нравитсЯ все
твое?
     ”ранциск
     —ужое не менее.
     Ђвгустин
     €  это происходит от той же причины. Ќо, чтобы внести некоторый порЯдок
в  нашу  беседу,  скажи,  претит  ли  тебе  все  твое  так  сильно,  как  ты
утверждаешь?
     ”ран циск
     Џерестань  мучить  менЯ  пустыми  вопросами. Џретит больше,  чем  можно
выразить.
     Ђвгустин
     ‘ледовательно,  тебе  противно  то  самое,  что  многим другим  внушает
зависть к тебе?
     ”ран циск
     Љто завидует несчастному, тот, очевидно, сам крайне несчастен.
     Ђвгустин
     Ќо что тебе наиболее претит из всего?
     ”ранциск
     Ќе знаю.
     Ђвгустин
     Ђ если Я буду перечислЯть, ты признаешьсЯ ли?
     ”ранциск
     Џризнаюсь искренно.
     Ђвгустин
     ’ы гневаешьсЯ на свою судьбу.
     ”ранциск
     Њогу ли не  ненавидеть  ее,  надменную,  жестокую, слепую,  без разбора
вершащую земные дела?
     Ђвгустин
     ‚ общей форме эта  жалоба касаетсЯ всех.  Ѓудем исследовать теперь твои
личные  неудовольствиЯ.  …сли  окажетсЯ,  что  твои   жалобы  несправедливы,
примиришьсЯ ли ты?
     ”ранциск
     “бедить менЯ очень трудно, но если ты докажешь мне это, Я успокоюсь.
     Ђвгустин
     ’ы находишь, что судьба поступает с тобою слишком скаредно?
     ”ранциск
     Ќет,  слишком  несносно,  слишком несправедливо,  слишком  высокомерно,
слишком жестоко.
     Ђвгустин
     “ комических поэтов выведен не один жалующийсЯ, но тысЯчи, и ты пока --
только один из  многих; лучше бы ты принадлежал к числу немногих. Ќо так как
эта тема  до такой степени  избита,  что  едва  ли  можно  прибавить  к  ней
что-нибудь новое, желаешь ли ты к старой болезни применить старое лекарство?
     ”ранциск
     Љак угодно.
     Ђвгустин
     €так, скажи:  заставила ли тебЯ бедность терпеть  голод, или жажду, или
холод?
     ”ранциск
     ЊоЯ судьба пока еще не доходила до такой свирепости.
     Ђвгустин
     Ђ сколь многие терпЯт эти лишениЯ изо днЯ в день!
     ”ранциск
     “потреби другое лекарство,  если  можешь, ибо это мне не помогает. џ не
из  тех,  кому среди  собственных бед  радость видеть  вокруг  себЯ  полчище
несчастных и плачущих, и  подчас Я  скорблю о  чужих страданиЯх  не  меньше,
нежели о моих собственных.
     Ђвгустин
     € Я не говорю о радости,  но Я хочу, чтобы это зрелище утешало человека
и  чтобы, видЯ чужие судьбы,  он научилсЯ быть довольным своею. €бо не могут
все занимать  первое место; иначе как же ЯвитсЯ первый, если за ним не будет
следовать второй? ‚ы, смертные, уже должны быть довольны, раз вы не доведены
до крайности, раз из столь многих козней судьбы вы терпите только умеренные.
‚прочем, и тем,  кто  несет  тЯгчайшее  бремЯ,  можно помочь  более  острыми
лекарствами;  ты же  в  них совсем не нуждаешьсЯ,  так как судьба обошлась с
тобою не  слишком  сурово. Ќо вас ввергает  в эти  горести то,  что  каждый,
забываЯ о  своем жребии, мечтает занЯть первое место, так как -- о чем Я уже
говорил -- все  не могут  занимать  это место,  то за безуспешными попытками
следует негодование. …сли бы люди понимали, сколь  тЯготно высшее положение,
они  не домогались,  а боЯлись бы его; это доказываетсЯ свидетельством  тех,
которые ценою великих усилий вознеслись на вершину почестей и которые вскоре
начинали проклинать  слишком  легкое исполнение  своих  желаний. ќту  истину
должны  были бы знать  все, особенно  ты, которому  долгий опыт доказал, что
высшее  положение есть всегда труднаЯ, тревожнаЯ и во всех отношениЯх жалкаЯ
долЯ.  Ћтсюда следует, что нет такого положениЯ, которое не давало бы повода
к жалобам, потому что и достигшие желаемого, и потерпевшие неудачу одинаково
предъЯвлЯют  законные причины  жаловатьсЯ:  одни  считают  себЯ  обманутыми,
другие  -- несправедливо обойденными. Џоэтому следуй  совету ‘енеки:  "‚идЯ,
сколько человек  тебЯ  опередило, думай  о  том, сколько их остаетсЯ  позади
тебЯ; если  хочешь  выказать себЯ  благодарным по  отношению к Ѓогу и  своей
жизни, думай о том, сколь многих ты опередил", -- и, как он говорит в том же
месте, -- "назначь себе границу, которой ты не мог бы переступить, даже если
бы пожелал".
     ”ран циск
     џ давно уже указал моим желаниЯм определенную границу, если не ошибаюсь
--  весьма  скромную, но  наглость  и  бесстыдство моего  века  таковы,  что
скромность провозглашаетсЯ тупостью и ленью.
     Ђвгустин
     Ќо могут ли  нарушать твое душевное равновесие суждениЯ толпы,  котораЯ
никогда не судит верно, никогда не называет вещей  правильными именами? …сли
памЯть не обманывает менЯ, ты обыкновенно презирал их.
     ”ран циск
     ‚ерь мне, Я никогда не презирал их более, чем теперь. Њнению  толпы обо
мне Я придаю не более важности, чем тому, что думает обо мне стадо животных/
     Ђвгустин
     Ќу, то же?
     ”ранциск
     Њне обидно, что, хотЯ ни один  из моих современников, каких Я знаю,  не
питал  более  скромных  желаний, никто не  достигал  своих  целей  с большим
трудом.  —то  Я  точно   никогда  не  домогалсЯ  высокого  положениЯ,  этому
свидетельница  та, что здесь присутствует, ибо она все видит и всегда читала
в моей душе.  Ћна знает,  что каждый раз, когда Я, по свойству человеческого
ума,  мысленно перебирал все общественные состоЯниЯ,  Я на  высших  ступенЯх
никогда не  находил  того  покоЯ  и той  душевной  Ясности, которые, на  мой
взглЯд, следует  предпочесть всему другому, и что поэтому,  гнушаЯсь  жизни,
исполненной  забот  и тревог, Я всегда  трезвой  мыслью предпочитал скромное
положение, не устами только, но душою одобрЯЯ слова ѓорациЯ:

     Љто умеренность золотую любит,
     ‚ерный выбрал дар: не в лачуге ветхой,
     Ќе в грЯзи живет; не живет и в царских,
     ‘кромный, палатах.

     € объЯснение, которое он дает, нравилось мне не менее, чем самаЯ мысль:

     ’реплет буйный вихрь на горах свирепей
     ѓордую сосну; тЯжелее рухнет
     ЃашнЯ с высоты; окрест глав зубчатых
     ‚ьютсЯ перуны.

     Ћ  том Я  и  скорблю, что мне никогда  не  удавалось  достигнуть  этого
скромного положениЯ.
     Ђвгустин
     Ќо,  может быть, то, что ты  считаешь скромным, выше  тебЯ? Њожет быть,
истиннаЯ  середина уже давно досталась тебе, и с  избытком? Њожет  быть,  ты
далеко  превзошел ее  и длЯ  многих  служишь  скорее предметом  зависти, чем
презрениЯ?
     ”ранциск
     Џусть так, но Я убежден в противном.
     Ђвгустин
     Ќеверное мнение, -- бесспорно, причина  всех  твоих  бед,  особенно  же
этой,  и потому,  как говорит ’уллий, тебе надо бежать от этой  •арибды  при
помощи всех весел и парусов.
     ”ранциск
     Ћткуда  Я должен  бежать и куда направить  мою ладью?  Ќаконец, чему ты
велишь мне верить, как не тому, что Я вижу?
     Ђвгустин
     ’ы видишь там, куда ты направил взор, а  если бы ты взглЯнул  назад, ты
увидал  бы, что  за тобою  идет несчетнаЯ толпа и что  ты несколько ближе  к
первому  рЯду,  чем  к  последнему,  но душевнаЯ  трусость  и  упрЯмство  не
позволЯют тебе оглЯнутьсЯ назад.
     ”ранциск
     џ  оглЯдывалсЯ  подчас и заметил, что  многие  отстали от менЯ.  € Я не
стыжусь  своей доли, но мне жаль моих забот  и обидно за мои попытки,  ибо Я
вынужден, говорЯ словами того же ѓорациЯ:

     †ить на авось, колеблЯсь висеть меж надеждой и страхом.

     €збавьсЯ Я от этой  тревожной  заботы, Я был бы с избытком доволен тем,
что имею, и охотно повторил бы то, что он говорит в этом же месте:

     „руг, угадай, о чем Я молюсь, что в мечтанье лелею:
     ‘ тем хочу Я пребыть, что ныне мое, -- даже с меньшим;
     ‚ек остальной длЯ себЯ провождать, сколько боги пошлют дней.

     Ќо  Я всегда мнителен в  отношении будущего, всегда тревожен,  и потому
дары судьбы не приносЯт мне никакой отрады. Џритом до сих пор, как видишь, Я
живу длЯ других, а это -- самаЯ  жалкаЯ  участь из всех. …сли бы по  крайней
мере  остаток  старости  оказалсЯ длЯ менЯ  счастливым, чтобы, проведЯ жизнь
среди треволнений, Я мог умереть в гавани.
     Ђвгустин
     —то же,  в бурном водовороте человеческих дел, среди  такой непрочности
успехов, в этой тьме, скрывающей  будущее, и, коротко говорЯ, будучи во всем
подвластен судьбе, -- ты один из стольких тысЯч людей  хотел бы вести жизнь,
свободную  от  забот? Џодумай, смертный, чего  ты желаешь!  Џодумай, чего ты
требуешь! —то  же касаетсЯ твоих жалоб на то, что ты жил не длЯ себЯ, то это
не нужда, а  рабство. Џризнаю, как и ты  говоришь, что  рабство -- плачевнаЯ
вещь, но если  ты  оглЯнешьсЯ кругом, то  заметишь, что лишь очень  немногие
люди  жили длЯ себЯ. €бо и  те, которые считаютсЯ наиболее счастливыми и длЯ
которых  живут  тысЯчи,  в  то  же  времЯ  сами  живут  длЯ  других,  о  чем
свидетельствуют  их непрестанные  бдениЯ и труды. € разве  (Я хочу  поразить
тебЯ  самым высоким  примером) ћлий –езарь, которому принадлежит это верное,
хотЯ и дерзкое  изречение: "ђод  человеческий живет длЯ немногих",  -- разве
он,  принудив род человеческий жить длЯ него одного, все-таки и после  этого
не жил длЯ других? Њожет быть, ты спросишь -- длЯ кого? Љак раз длЯ тех, кем
он был убит, длЯ Ѓрута, –имбра и  прочих зачинщиков предательского заговора,
алчности которых не могла насытить даже его неистощимаЯ щедрость.
     ”ранциск
     Џризнаюсь,  ты убедил  менЯ, так что  Я  больше не негодую  ни на  свое
рабство, ни на свою бедность.
     Ђвгустин
     ‹учше  негодуй на  то,  что ты не мудр,  ибо  только  этим  ты  мог  бы
приобрести и  свободу,  и  истинное  богатство.  Џритом  человек, равнодушно
переносЯщий  отсутствие причин  и  в  то  же времЯ  пенЯющий  на  отсутствие
следствий,   не  имеет   правильного  представлениЯ  ни  о  причинах,  ни  о
следствиЯх. Ќо  говори  теперь далее, что  угнетает  тебЯ сверх  сказанного?
Ѓренность ли тела? €ли скрытаЯ скорбь?
     ”ран циск
     Џравда, каждый раз,  как Я  рассматривал себЯ самого,  мое тело  всегда
было мне в тЯгость;  но видЯ,  сколь тЯжелы тела других, Я признаю, что  мой
раб довольно  послушен.  Љогда  бы Я могтем же хвалитьсЯ и относительно моей
души! Ќо она властвует надо мной.
     Ђвгустин
     Љогда бы она сама покорЯлась власти  разума! Ќо возвращаюсь к телу: что
ты чувствуешь в нем тЯгостного?
     ”ранциск
     Ќичего другого,  кроме его общих свойств: что оно смертно, расстраивает
менЯ своими  страданиЯми,  обременЯет менЯ  своей тЯжестью,  клонит  ко сну,
когда дух бодр, и подчинЯет другим человеческим  нуждам, которые перечислЯть
было бы и долго и неприЯтно.
     Ђвгустин
     ЋбразумьсЯ,  прошу  тебЯ,  и  вспомни,  что  ты  человек, -- тогда  это
тревожное чувство исчезнет. …сли тебЯ мучит еще что-нибудь, скажи.
     ”ранциск
     €ли  ты  не  слыхал  о  лютости мачехи-судьбы,  как  она  в  один  день
беспощадным  ударом  сокрушила менЯ, мои надежды  и все  мое достоЯние,  мою
семью и мой дом?
     Ђвгустин
     ‚ижу потоки слез, текущие из твоих глаз, и оттого хочу пройти мимо, ибо
в этом деле  ты нуждаешьсЯ не в поучении,  а в напоминании. „остаточно будет
лишь посоветовать  тебе,  чтобы  ты  вспомнил  не  только  о гибели  частных
семейств,  но  о хорошо  известных  тебе случаЯх распадениЯ  целых царств на
протЯжении  всех  веков. Ћдно  уже  чтение трагедий  может  научить тебЯ  не
стыдитьсЯ  того,  что вместе со  столькими царскими дворцами  сгорела и твоЯ
хижина. ’еперь  продолжай, потому что эти мои немногие слова  ты должен  сам
обдумать глубже.
     ”ранциск
     Љто мог  бы с достаточной силою выразить ежедневное отвращение и  скуку
моей жизни в  этом безобразнейшем, беспокойнейшем из всех  городов  мира,  в
этой тесной, омерзительной Яме, куда стекаютсЯ нечистоты со всего света? Љто
в  состоЯнии  изобразить словами узкие зловонные улицы, вызывающие  тошноту,
стаи бешеных собак вперемежку с гнусными свиньЯми, грохот колес, сотрЯсающий
стены,  кареты  четверней,  внезапно   выезжающие  из  боковых  переулков  и
загораживающие дорогу,  эту  разношерстную  толпу, ужасный вид  бесчисленных
нищих,  разнузданность богатства,  уныние  и скорбь  одних, резвую веселость
других, наконец, это разнообразие  характеров  и занЯтий,  этот разноголосый
крик и давку кишащей толпы? ‚се это изнурЯет ум, привыкший к лучшему, лишает
покоЯ благородный дух и мешает  научным  занЯтиЯм. „а спасет менЯ ѓосподь от
этого кораблекрушениЯ невредимым, ибо часто, когда Я оглЯдываюсь кругом, мне
кажетсЯ, что Я живым сошел в ад. ‚от и предавайсЯ при таких условиЯх высоким
размышлениЯм:

     ‚от тут и вздумай сложить втихомолку певучие строки!

     Ђвгустин
     ќтот стих  ”лакка показывает мне, о чем ты более всего сокрушаешьсЯ; ты
горюешь о том, что попал  в такое место, которое  не  благоприЯтно длЯ твоих
занЯтий, ибо, как говорит тот же поэт,

     •ором хвалЯт поэты леса, города ненавидЯт.

     € сам ты в каком-то послании выразил ту же мысль другими словами:

     Њузам дубрава мила, не дружат с городами поэты.

     ‚ерь мне: если бы когда-нибудь утихло внутреннее