но тому  как гимнастика  укреплЯет  тело, так,
несомненно, эта  своеобразнаЯ духовнаЯ  палестра делает силы  души тверже  и
непоколебимее.  Џолагаю,  нечто  иное  хотели  символически  выразить  поэты
знаменитым  оружием Џаллады  или евреи,  утверждающие,  что железо  --  знак
мудрости, -- как то, что это  очень почетный вид состЯзаниЯ, необходимый как
длЯ выЯвлениЯ, так  и  длЯ защиты  истины. Ќе случайно  халдеи при  рождении
будущего  философа  желали,  чтобы  Њарс  смотрел  на  ЊеркуриЯ   как  бы  с
треугольного положениЯ, ибо всЯ  философиЯ, если лишить ее  сражений и битв,
стала бы ленивой и сонной. Њне труднее защититьсЯ от тех, кто говорит, будто
Я  не способен  длЯ такого предприЯтиЯ: если бы Я, считал  себЯ  равным, то,
пожалуй, был бы нескромным, а если сочту себЯ неспособным, то  буду казатьсЯ
безрассудным  и  опрометчивым.  ‚ы  видите, в какие теснины Я попал, в каком
положении оказалсЯ, что не могу без вины обещать того,  что  затем не  смогу
дать без порицаниЯ. џ мог бы привести слова €ова -- "дух существует во всем"
--  и вместе с ’имофеем услышать: "пусть никто не осуждает  твою молодость".
‘кажу искренне, что во мне нет ничего ни великого, ни особенного. Ќе отрицаЯ
того, что Я образован и питаю страсть к литературе, Я все же не присваиваю и
не  принимаю имени ученого.  Ћтчего же Я взвалил  на  свои плечи это тЯжелое
бремЯ? Ќе потому, что Я не сознавал свою слабость, но потому, что знал: быть
побежденным  в  таком сражении, то есть в ученом диспуте, тоже полезно,  и в
этом его отличительное свойство.
     Џоэтому даже  слабому не следует избегать сражениЯ,  но более того,  он
может и  должен бросатьсЯ в  бой. €бо потерпевший поражение благодарЯ  этому
получит от  победителЯ  не  ущерб, а  награду  -- ведь  он придет к  будущим
сражениЯм  более ученым и опытным.  ‚дохновленный такой  надеждой, Я, слабый
солдат, не побоЯлсЯ вступить в столь тЯжелое состЯзание  с самыми сильными и
храбрыми.
     …сли  же это было сделано смело, то судить следует  не столько по моему
возрасту, сколько по исходу сражениЯ.
     ЋстаетсЯ,  в-третьих,  ответить  тем,  которые возмущены большим числом
представленных тезисов, как будто  эта тЯжесть упала на  их плечи, а  не мне
одному пришлось  нести ее,  как  бы  ни было  тЯжело. Љонечно,  неприлично и
весьма мелочно определЯть меру чужого  труда,  да притом в деле,  в котором,
как  говорит  –ицерон,  чем  больше стремитьсЯ  к  умеренности,  тем  лучше.
Ќесомненно, в таком большом  предприЯтии Я по необходимости должен был  либо
уступить,  либо,  если   смогу,  убедить.  Ќе   понимаю,  почему   похвально
представить  десЯть  тезисов и  повинно представлЯть  девЯтьсот. …сли  Я  не
выдержу испытаниЯ,  то ненавидЯщие пусть менЯ обвинЯт, а любЯщие -- простЯт.
Љ тому же тот факт, что  столь тЯжелое  и  большое предприЯтие  затеЯл юноша
слабых способностей и  недостаточно ученый, заслуживает скорее  похвалы, чем
обвинениЯ. ‚едь говорит поэт: если не хватит сил, будет похвальной смелость;
в  большом  деле много значит и  желание. Ќо если  в  наше времЯ подражатели
ѓоргиЯ ‹еонтина имеют обыкновение предлагать длЯ диспута не только девЯтьсот
тезисов,  но все вопросы  по всем наукам,  что похвально,  то почему  мне не
позволЯетсЯ -- или хотЯ  бы пусть не ставитсЯ в вину -- поспорить по многим,
но  конкретным  и  определенным  вопросам?  ѓоворЯт,  что  это  чрезмерно  и
честолюбиво. џ же, наоборот, утверждаю, что сделать это не  только не лишне,
но необходимо, ибо  если задуматьсЯ о принципе  философствованиЯ,  то станет
Ясно, что это совершенно необходимо.
     ’е, которые причислЯют  себЯ к философским школам ”омы  или ‘кота  и  у
которых  сейчас  многое  в руках, могут обсуждать  свою доктрину  в немногих
предложенных длЯ дискуссии вопросах. „лЯ себЯ же Я решил, никому не присЯгаЯ
на верность, пройдЯ путЯми всех учителей философии, все исследовать, изучать
все школы.
     Џоскольку надо коснутьсЯ  всех  доктрин,  чтобы  не  казалось,  будто Я
защищаю одну и пренебрегаю  остальными,  предложенные вопросы в совокупности
должны были оказатьсЯ  многочисленными,  даже  если совсем мало  сказать  по
каждому из них. Ќе следует менЯ  порицать, если Я  буду гостем повсюду, куда
менЯ  забросит  судьба.  ‚семи  древними  было  отмечено,  что при  изучении
различных сочинений не следует проходить мимо того,  что может натолкнуть на
тщательные размышлениЯ;  это особенно отмечал  Ђристотель,  которого  Џлатон
называл  поэтому "читателем".  џсно,  что  лишь  недалекому  уму свойственно
ограничить себЯ Џортиком или Ђкадемией.
     …сли не  познаешь  все школы весьма близко, не  сумеешь выделть  из них
свою собственную. „обавлю, что каждаЯ школа имеет свою  особенность. ‚ самом
деле,  если начать  с наших школ,  к которым подошла в итоге философиЯ, то у
€оанна ‘кота есть что-то свежее и спорное, у ”омы -- прочное и однородное, у
ќгидиЯ -- чистое и точное, у ”ранциска -- резкое и остроумное, у Ђльберта --
старинное, всеобъемлющее  и величественное, у  ѓенриха,  как мне кажетсЯ, --
всегда  возвышенное и достойное уважениЯ. “  арабов:  Ђверроэса -- твердое и
непоколебимое, Ђвемпаса и Ђль-”араби -- основательное и обдуманное, Ђвиценны
-- божественное и платоновское. “ греков в целом философиЯ чистаЯ и ЯснаЯ; у
‘имплициЯ  -- пространнаЯ  и  достовернаЯ, у  ’емистиЯ  --  самаЯ  краткаЯ и
изЯщнаЯ,  у  Ђлександра  --  последовательнаЯ  и  искуснаЯ,  у  ’еофраста --
основательно  разработаннаЯ,  у  ЂммониЯ  --  гладкаЯ  и  приЯтнаЯ.  Ђ  если
обратитьсЯ к  платоникам,  то --  не говорЯ  о многих,  -- у ЏорфириЯ радует
изобилие  доказательств и  многообразнаЯ  религиЯ,  у  џмвлиха --  восхищает
скрытаЯ  философиЯ  и  мистерии  варваров, у  Џлотина  нет  ничего  особенно
предпочтительного, так как он всюду показывает себЯ достойным восхищениЯ,  о
вещах  божественных  говорит  божественно,  а   когда  ведет  речь  о  вещах
человеческих, покорЯет  людей  такой мудростью и тонкостью мысли, что его  с
трудом понимают даже сами платоники.
     џ   опускаю   более   поздних   --   Џрокла,   изобилующего   азиатской
плодовитостью, и его учеников -- „амаскиЯ, Ћлимпиодора и многих других, -- у
всех  у  них обнаруживаетсЯ  нечто  божественное,  что ЯвлЯетсЯ  характерной
чертой платоников.
     € главное,  всЯкаЯ  школа, выступающаЯ  с более  правильным  учением  и
мешающаЯ  нападкам  на благодеЯниЯ  разума, только укреплЯет  истину,  а  не
подрывает, как разгораетсЯ, а не гаснет раздуваемое ветром пламЯ.
     „вижимый  этими соображениЯми, Я желал широкого обсуждениЯ  взглЯдов не
одной, как  некоторым хотелось бы, но многих школ, чтобы благодарЯ дискуссии
по различным вопросам и сопоставлению разных школ Яснее  засиЯл свет истины,
который Џлатон называет в "Џисьмах" восходЯщим солнцем нашей души. Љак можно
говорить только о философии многих  латинЯн, то есть Ђльберта,  ”омы, ‘кота,
ќгидиЯ,  ”ранциска, ѓенриха,  опускаЯ  греческих и арабских философов, тогда
как всЯ  мудрость распространЯлась от варваров к грекам, от греков к нам, --
настолько, что,  как  говорЯт  некоторые наши  философы,  в философствовании
достаточно довольствоватьсЯ  чужими открытиЯми  и  совершенствовать  добытое
другими. Љак можно рассуждать с перипатетиками  о природе, не  обращаЯсь при
этом к Ђкадемии  платоников,  чье  учение о  божественном  было чистейшим  и
высшим  среди всех  философских  доктрин, как  свидетельствует  Ђвгустин,  и
только  теперь, насколько мне известно (не взыщите на слове), впервые спустЯ
много веков вынесено на публичное обсуждение.
     ‡ачем  нужно  подвергать обсуждению  мнениЯ  других,  если мы без даров
приходим на симпозиум ученых, не предлагаЯ ничего  своего, то есть  добытого
нашим умом? ‚едь недостойно, говорит ‘енека, познавать, только  комментируЯ,
словно открытиЯ других ставили преграду  нашему творчеству, словно природнаЯ
сила  ума  в  нас  иссЯкла настолько, что не  может  создать  самостоЯтельно
доказательства  пусть не истины, но  хотЯ бы отдаленного о ней  напоминаниЯ?
‚едь  если колон  землю,  а  муж жену ненавидЯт  за  бесплодие, то, конечно,
божественный  разум тем  более будет ненавидеть бесплодную  душу, чем  более
благородное  мог  бы  ожидать  от   союза  с  ней   потомство.  Џоэтому,  не
довольствуЯсь тем, что, за исключением главных учений, Я многое почерпнул из
древней теологии  ЊеркуриЯ  ’рисмегиста,  а также из халдейских мистерий,  Я
предложил длЯ  диспута о природе и Ѓоге немало открытого и обдуманного  мной
самим.
     ‚о-первых,  --  мысль  о примирении ЂристотелЯ и  Џлатона, о чем думали
многие, но что никто в  достаточной мере не  обосновал. ‘реди  римлЯн Ѓоэций
предполагал  сделать  это,  но  в  конце  концов так и  не  исполнил  своего
намерениЯ.  ‘импликий у  греков утверждал  то же самое; но  увы,  если бы он
действительно сделал то, что обещал! Ђвгустин писал в "Ђкадемиках", что было
немало попыток  доказать в глубокомысленных рассуждениЯх тождество философии
Џлатона и ЂристотелЯ.  €оанн ѓрамматик говорил,  что  Џлатон  отличаетсЯ  от
ЂристотелЯ только в мнении тех, кто не понимает сказанного Џлатоном,  однако
доказывать это он предоставил потомкам. Њежду прочим, Я глубоко убежден, что
многие положениЯ ‘кота  и  ”омы  тоже  вполне  согласуютсЯ  с  утверждениЯми
Ђверроэса и Ђвиценны, хотЯ их учениЯ считают противоречащими друг другу.
     ‚о-вторых, то,  что мы  извлекли длЯ  себЯ из  этой  аристотелевской --
платоновской  философии,  мы  изложили  в   72  новых  тезисах  о  физике  и
метафизике.  “верЯю,  что  если кто-нибудь и  сможет  разрешить  --  а  это,
кажетсЯ, скоро станет Ясно -- предложенный мною  вопрос о природе и боге, то
лишь  с помощью более совершенного метода, весьма отличного оттого, которому
нас  обучали в школах и которым украшают философию ученые нашего времени.  €
пусть  никто не удивлЯетсЯ, почтенные отцы,  что Я  в  таком  юном возрасте,
когда позволено, как говоритсЯ, только читать чужие труды, захотел выступить
с новой философией. Џохвалите ее, если она сможет защитить себЯ, осудите ее,
если она не будет одобрена. Ќаконец, если нашим открытиЯм и нашим сочинениЯм
суждено найти признание, то пусть подсчитывают не годы автора, а его заслуги
или недостатки.
     Љроме   того,   мы  предложили   и   другое   нововведение   --  способ
философствованиЯ  с  помощью  чисел,  которому  следовали  античные теологи,
особенно Џифагор, Ђглаофам, ”илолай, Џлатон  и первые платоники,  но который
был забыт по небрежению потомков, как и прочее прекрасное, так что теперь он
едва обретает некоторую форму. Џлатон писал в "Џослезаконии", что среди всех
свободных искусств и умозрительных  наук более божественной  ЯвлЯетсЯ  наука
числа.  Ќа вопрос, почему человек умнее животного, он отвечал -- потому  что
умеет считать. Ћб этом упоминает и Ђристотель в "Џроблемах". Ђбуназар писал,
что, по мнению Ђвензоара ‚авилонского, тот знает все, кто владеет искусством
исчислениЯ. ЌельзЯ было  бы правильно судить  о  вещах, если бы под наукой о
числах  понималось искусство счета, в котором особенно  опытны сейчас купцы.
ќто отмечал Џлатон, открыто предостерегаЯ нас  от того,  чтобы мы не считали
божественной  арифметику  торговцев.  ‚ надежде,  что после долгих бессонных
ночей мне  удалось овладеть  возвышенной арифметикой, Я  и обещал, осознаваЯ
опасность такого дела, публично ответить с помощью математики на 74 вопроса,
которые считаютсЯ главными среди тезисов о природе и Ѓоге.
     Њы  выдвинули и положениЯ о магии, смысл  которых в  том,  что есть две
магии, одна из которых полностью основана на действиЯх и власти демонов, что
чудовищно и подлежит осуждению; другаЯ же, если хорошо поразмыслить, есть не
что иное, как  завершающаЯ ступень философии природы. ѓреки упоминают и ту и
другую,  одну  называЯ колдовством и не  считаЯ ее достойной имени  "магиЯ",
другую  же -- высшую и совершенную  науку-- обозначаЯ  специальным  термином
"магиЯ",  ‚  самом деле, как утверждает  Џорфирий,  на Языке персов  "магиЯ"
значит то же, что у нас -- толкование и почитание божественного.
     €так, отцы, есть большое, даже громадное различие между  этими науками.
Ћдну осуждает не только христианскаЯ религиЯ,  но  все законы, всЯкое хорошо
устроенное  государство. „ругую  одобрЯют  и ценЯт все ученые,  все  народы,
серьезно занимающиесЯ  изучением  астрономии  и  теологии.  ЏерваЯ --  самаЯ
лживаЯ из наук,  втораЯ -- надежнаЯ и прочнаЯ. ‚сЯкий, кто занималсЯ первой,
всегда  делал это тайно, потому что на ее  сторонников это навлекало позор и
бесчестие;  другаЯ  стала источником  высшей  научной славы и  почета  как в
древности, так и  в более поздние времена. ‘реди тех, кто  занималсЯ первой,
никогда  не было ни философа, ни человека,  стремЯщегосЯ  к изучению наук, а
длЯ овладениЯ второй Џифагор, ќмпедокл,  „емокрит, Џлатон  пересекали море и
по  возвращении  восхвалЯли ее, хотЯ  не  раскрывали ее  тайн. Џервую нельзЯ
обосновать  ни  доводами,  ни  ссылками  на  авторитеты;  втораЯ прославлена
выдающимисЯ основателЯми, особенно  двумЯ  -- Љсалмосидом, которому следовал
Ђббарис  ѓиперборейский, ‡ороастром,  но не  тем,  о котором  вы,  возможно,
думаете, а сыном  Ћрмузда. Ќа наш вопрос,  чем  ЯвлЯетсЯ та и другаЯ  магиЯ,
отвечает Џлатон в "Ђлкивиаде": магиЯ ‡ороастра  -- это наука о божественном,
которой  персидские  цари  обучали сыновей,  чтобы те  на  примере небесного
царства научились управлЯть своим собственным государством. Ђ в "•армиде" он
говорит,  что  магиЯ  Љсалмосида  -- это медицина  души,  благодарЯ  которой
достигаетсЯ душевное самообладание так же,  как благодарЯ другой медицине --
здоровье  тела.   ќтого  мнениЯ  придерживались  позже  Љаронд,   „амигерон,
Ђполлоний, Ћстанес и „ардан. ЏридерживалсЯ ее и  ѓомер, скрывший ее,  как  и
все  другие науки,  под видом странствований своего “лисса, --  Я постараюсь
доказать  это  когда-нибудь в своей  "Џоэтической теологии". ‘ледовали этому
…вдокс и ѓермипп и пости все те, кто исследовал мистерии Џлатона и Џифагора.
€з  более  поздних,  кто занималсЯ магией,  Я назову троих:  Ђлкинда  Ђраба,
ђоджера Ѓэкона и  ѓвилельма Џарижского. “поминал о ней и Џлотин, говоривший,
что маг -- слуга, а  не хозЯин природы. ќтот  ученейший муж,  поддерживаЯ  и
обосновываЯ  одну магию, к другой  испытывал  столь сильное отвращение, что,
будучи приглашен  на таинства злых демонов,  вполне справедливо ответил, что
будет  лучше,  если  они ему представЯтсЯ, чем  он  им.  Ћдна  магиЯ  делает
человека рабом,  подверженным влиЯнию злых сил,  другаЯ -- их повелителем  и
господином. Ќаконец, одна  не  может  завоевать себе ни имени  искусства, ни
званиЯ науки,  а другаЯ включает в себЯ богатство древних  мистерий, ведет к
глубочайшему  проникновению  в  скрытые тайны Явлений, к познанию природы  в
целом. Ћдна,  как  бы  призываЯ из тьмы  к свету  среди  сил, порожденных  и
рассеЯнных в мире милостью  Ѓога, не столько  творит чудеса, сколько усердно
служит  творЯщей их  природе.  „ругаЯ глубоко  изучает  гармонию  вселенной,
которую   греки  более  выразительно   называли   (взаимное  тЯготение),   и
всматриваетсЯ  пристально  в тайны природы,  воздаваЯ  каждой  вещи  должное
почитание  -- так называемую  ворожбу магов -- в  уединенных местах, на лоне
природы, в тайниках  Ѓога, выставлЯЯ на всеобщее обозрение тайные  чудеса, и
благодарЯ этому  сама  она как  бы  ЯвлЯетсЯ их  творцом. €  как  крестьЯнин
подвЯзывает виноградные лозы  к вЯзам, так маг  сочетает  землю с небом,  то
есть низшее женит на силах высшего.
     €так,  Ясно,  что  насколько  одна магиЯ  противоестественна  и  ложна,
настолько  другаЯ  -- божественна  и  благотворна.  € особенно важно то, что
одна, предаваЯ  человека  врагам Ѓога,  отвращает  его  от  Ѓога,  а  другаЯ
возбуждает  в  нем восторг перед  Ѓожественными ’ворениЯми, следствием  чего
ЯвлЯютсЯ вера, надежда и любовь.
     Ќичто не  привлекает  к религии и богопочитанию больше,  чем постоЯнное
созерцание   чудотворств  Ѓога.   Љогда  мы  хорошо   их  изучим  с  помощью
естественной магии, о  которой шла речь, то в горЯчей  вере и проникновенной
любви к ’ворцу будем петь: "Ќебеса и всЯ землЯ полны величием твоей славы".
     Ќо довольно о магии, о которой Я уже достаточно  сказал, -- Я знаю, что
многие,  подобно  собакам,  которые лают  на  незнакомых,  часто осуждают  и
ненавидЯт то, что им неизвестно.
     Џерехожу  к  положениЯм,  почерпнутым  из древних  еврейских  мистерий,
которые  Я  привел длЯ  упрочениЯ  свЯщенной католической  веры  и  которые,
возможно, считают лживыми баснЯми и вздорной  болтовней  те, кто не понимает
их  смысла.  џ  хочу,  чтобы  всем  было  Ясно,  каковы эти  тезисы,  откуда
проистекают, в  какой мере  и  какими  известными  авторами  подтверждаютсЯ,
несколько  они благочестивы и насколько полезны длЯ защиты  нашей религии от
дерзкой клеветы евреев.
     Љак знаменитые ученые  евреи,  так  и наши богословы -- …здра,  €ларий,
Ћриген -- писали, что  Њоисею  на горе божественно открылсЯ не только закон,
который он оставил  потомкам,  записав  его в  пЯти книгах,  но  и  истинное
толкование  его тайного смысла. € было предписано Ѓогом Њоисею, чтобы сделал
закон достоЯнием народа, но толкование закона  не записывал бы в книгах и не
разглашал,  а чтобы  открыл его  только самому €исусу Ќавину, а тот затем --
другим преемникам,  самым главным  из жрецов,  при  соблюдении благоговейной
тайны.
     „остаточно  было  этого  простого   устного  сообщениЯ,  чтобы  познать
могущество Ѓога,  его  гнев против нечестивых, снисходительность  кдобрым  и
справедливость  во  всем,  и  научитьсЯ благодарЯ спасительным  божественным
предначертаниЯм  добродетельной  жизни  и  культу  истинной   религии.  ‚едь
разгласить перед народом  тайные мистерии, скрытые под покровом  закона, под
грубым словесным украшением, эти тайники высочайшей божественности, разве не
значило бы бросить свЯтое собакам и метать жемчуг перед свиньЯми?
     €так, скрывать от толпы то, что должно быть сообщено превосходнейшим --
таким, как  Џавел, утверждавший, что говорил только  мудрое,  -- было  делом
божественного предначертаниЯ,  а не человеческого  решениЯ. „ревние философы
свЯто соблюдали  это правило. Џифагор не написал ничего, за исключением того
немногого,  что  он   передал  дочери  „амо,  умираЯ.  €зваЯниЯ  сфинксов  у
египетских  храмов указывают  на то, что тайные  учениЯ  следует сохранЯть в
неприкосновенности от невежественной толпы с помощью неразрешимых загадок.
     Џлатон, когда писал „ионисию о некоторых высших субстанциЯх, утверждал,
что необходимо говорить загадками, чтобы  в случае,  если письмо  окажетсЯ в
чужих руках, не было бы раскрыто его содержание.
     Ђристотель заЯвлЯл, что его сочинение "Њетафизика", в котором речь идет
о  божественном,  опубликовано и  в  то же времЯ не  опубликовано.  —то  еще
добавить?
     €исус  •ристос,  наставник  жизни,  как отмечал Ћриген,  многое  открыл
ученикам, которые не захотели, однако, записать все, чтобы не сделать тайное
достоЯнием толпы.
     …ще больше подтверждает эту мысль „ионисий Ђреопагит, говорЯ, что самые
тайные мистерии передавались основателем  нашей религии устно, без  письмен,
от  ума  к уму.  Љогда  же  таким  образом  открылось  посвЯщенным  истинное
толкование  закона,  переданного  Ѓогом Њоисею,  то  оно  получило  название
Љаббала, что по-еврейски означает "принЯтие"; имеетсЯ в виду, что это учение
он оставил после себЯ  не в письменных памЯтниках, а в последовательном рЯде
откровений, передаваемых как бы по праву наследства от одного к другому.
     Џосле того как евреи были спасены Љиром от вавилонского  пленениЯ и был
восстановлен  храм под ‡оровавелем,  они обратились к восстановлению закона.
Ѓывший тогда главой церкви …здра, исправив книгу  ЊоисеЯ и Ясно понимаЯ, что
вследствие   изгнаний,  убийств,  бегства,  пленениЯ   израильского   народа
установленный предками обычай  передавать учение устно соблюдатьсЯ не может,
и  чтобы  в будущем  не пропали тайны высочайшего учениЯ,  открытого  Њоисею
Ѓогом,  так  как невозможно дольше сохранЯть  в  памЯти комментарии  к нему,
постановил на собрании  самых  выдающихсЯ тогда ученых, чтобы каждый сообщил
всем то, что  сохранил  в памЯти о тайнах закона, а приглашенные должны были
все это  записать  в  семидесЯти  книгах  (по  тогдашнему  числу  ученых  на
синедрионе).
     Ђ  чтобы вы, отцы, верили в  этом деле не только мне одному, послушайте
самого …здру, который сказал  так:  "Џо прошествии сорока  дней молвил слово
‚севышний. ’о, что ты  написал раньше,  обнародуй,  чтобы прочли достойные и
недостойные, а  последующие семьдесЯт книг сохрани длЯ передачи самым ученым
мужам твоего народа. ‚  них -- жила разума, источник мудрости и река знаниЯ.
’ак Я и сделал". ’аковы слова …здры.  ќто --  книги науки каббалы,  в них --
…здра Ясно  и  с  основанием  назвал  это  --  есть  жила  разума,  то  есть
невыразимаЯ теологиЯ сверхсущной божественности; источник  мудрости, то есть
подлиннаЯ метафизика познаваемых  и  ангельских форм, рука науки  (scientiae
flumen), то есть самаЯ надежнаЯ философиЯ природы.
     Џапа  ‘икст  IV,  предшественник  нынешнего  папы  €ннокентиЯ VIII, при
котором мы благоденствуем, заботливо  и тщательно следил за  тем,  чтобы эти
книги были изданы на латинском Языке  длЯ общей  пользы нашей религии. Љогда
он  умер,  три из  них были  переведены  на  латинский. “  евреев эти  книги
пользуютсЯ сейчас таким почтением, что никому до сорока лет не разрешаетсЯ к
ним  прикасатьсЯ.  џ  приобрел  их длЯ  себЯ за  немалую  цену,  перечитывал
неустанно, с  большим  тщанием,  и увидел в  них--  свидетель мне  Ѓог--  не
столько  религию ЊоисеЯ,  сколько христианскую. ’ам  Я  читал то же,  что мы
ежедневно читаем  у Џавла,  „ионисиЯ, €еронима и  Ђвгустина  --  о  таинстве
’роицы, о воплощении слова, о божественности мессии, о первородном грехе, об
искуплении  его  •ристом,  о  небесном  €ерусалиме,  о падении  демонов,  об
ангельских  хорах, о  чистилище, о  воздаЯниЯх ада. ‚  том, что  относитсЯ к
философии,  ты прЯмо  слышишь Џифагора и  Џлатона,  первоначала которых  так
свЯзаны  с  христианской  верой,  что  наш  Ђвгустин  воздал  Ѓогу  огромную
благодарность за то, что ему в руки попали книги платоников.
     ‚ообще у нас с евреЯми  почти не  найдетсЯ такого  спорного вопроса, по
которому  их  нельзЯ было  бы  опровергнуть и  победить  доказательствами из
каббалистических книг так, что не  останетсЯ никакого уголка, в котором  они
могли бы укрытьсЯ. ‘амым надежным свидетелем этого Я считаю ЂнтониЯ •роника,
чрезвычайно знающего человека, который своими ушами слышал, когда был у него
на пиру, как „актиль …врей,  опытный в  этой науке,  всецело присоединилсЯ к
христианскому учению о троице.
     Ќо,  возвращаЯсь  к  подлежащим  рассмотрению разделам нашего  диспута,
приведем наше толкование стихов ЋрфеЯ и ‡ороастра. ѓреки читали всего ЋрфеЯ,
а ‡ороастра частично, халдеи же знали  его полностью. Ћба считаютсЯ отцами и
творцами древней науки.  Џодумайте  сами,  могу  ли Я умолчать о ‡о-роастре,
которого часто  и всегда  с  большим  почтением упоминают платоники;  џмвлих
пишет,  что Џифагор  имел теологию  ЋрфеЯ как  образец  при  создании  своей
философии.  ѓоворЯт даже, что  высказываниЯ Џифагора только потому считаютсЯ
свЯщенными,   что   основываютсЯ   на  положениЯх  ЋрфеЯ;   здесь  находитсЯ
первоисточник сокровенной науки о числах и всего возвышенного  и великого  в
греческой философии. Ќо  (таков обычай древних богословов) Ћрфей так глубоко
скрыл  тайный  смысл  своих  учений под  поэтическим покрывалом,  что, когда
читают  его  стихи, думают, что за ними нет ничего, кроме  пустых басен. Њне
хотелось сказать  об этом,  чтобы  стало  Ясно, сколь  трудным было длЯ менЯ
выЯвить  тайный  философский  смысл загадок  и туманных  мест  басен  --  и,
главное,  без   всЯкой  помощи  других  толкователей  в   столь   тЯжелом  и
неизведанном деле.
     ‘обаки лают  на менЯ еще за то, что Я будто бы собрал длЯ показа всЯкие
пустЯки, словно Я не  выставил именно  все неЯсные, в высшей степени спорные
вопросы, вызывающие распрю между основными философскими школами, словно Я не
выставил  многое из того, что нападающие на менЯ не знают, да и не стремЯтсЯ
узнать, считаЯ себЯ главными среди философов. џ настолько далек от  подобной
ошибки,  что попыталсЯ ввести спор в  возможно более  узкие  рамки. ‚прочем,
если бы  Я  захотел расчленить  предмет  на  части,  как  обыкновенно делают
другие, то, наверное, получилось бы бесконечное число.
     “молчу о прочем, но разве найдетсЯ  кто-нибудь, кто не знает,  что один
тезис из девЯтисот -- о примирении философии Џлатона  и ЂристотелЯ -- Я могу
вне  всЯкого  подозрениЯ в  стремлении  к  многословию разделить на шестьсот
параграфов, если не  больше, перечислЯЯ заодно и  все те вопросы, по которым
другие  расходЯтсЯ, но, как  Я  полагаю,  будут  приведены мною к  согласию.
‘кажу,  однако, хотЯ это  неблагоразумно и не в  моем характере, -- но  менЯ
заставлЯют  говорить недоброжелатели  и завистники, --  что  Я хочу на  этом
собрании  убедить вас не  столько в том, что знаю многое, сколько в том, что
знаю, чего не знают многие.
     €так, почтеннейшие отцы, поскольку вам уже Ясна суть дела, то, чтобы не
томить вас, ибо Я вижу, что вы,  подготовленные и оснащенные, весьма жаждете
битвы, -- начнем схватку в добрый час, сигнал уже прозвучал.


        „†Ћђ„ЂЌЋ Ѓђ“ЌЋ
     (1548--1600)
     „жордано Ѓруно родилсЯ в местечке Ќола недалеко от ЌеаполЯ. Џозднее, по
месту рождениЯ, он сам  называл себЯ  Ќоланцем. Ѓруно  происходил  из  семьи
мелкого дворЯнина, но уже в ранние  годы увлексЯ  науками,  теологией и  еще
юношей  стал  монахом  доминиканского   монастырЯ.  ‚прочем,   исключительно
богословское образование,  которое  Ѓруно мог  получить в  монастыре, вскоре
перестало   удовлетворЯть  его  поискам  истины.  Ќоланец   увлексЯ   идеЯми
гуманизма, стал изучать философию как древнюю, прежде всего  античную, так и
современную.  “же  в юные  годы  четкое выражение приобрела одна характернаЯ
черта „жордано Ѓруно -- обладаЯ бескомпромиссным характером, он с юных лет и
до конца жизни  жестко  и  бестрепетно  отстаивал  свои взглЯды,  не  боЯлсЯ
вступать в споры и диспуты. ‚  этой бескомпромиссности нашел выражение тезис
о  "героическом энтузиазме", которое  Ѓруно  выдвигал  как главное  качество
истинного ученого -- в борьбе за  истину нельзЯ испытывать страха даже перед
смертью. Ќо длЯ самого Ѓруно героическаЯ  борьба за истину всю жизнь служила
источником его бесконечных конфликтов с окружающими.
     Ћдин из  таких конфликтов, случившийсЯ у молодого монаха  с начальством
монастырЯ,  привел к тому, что Ѓруно пришлось бежать из  обители. ‚  течение
нескольких лет  он скиталсЯ  по городам  €талии и  ”ранции. ‹екции,  которые
Ѓруно  посещал  в университетах ’улузы и Џарижа,  тоже нередко заканчивались
жаркими   спорами  Ќоланца  с  профессорами  и   студентами.   Ѓолее   всего
итальЯнского мыслителЯ возмущала приверженность преподавателей университетов
схоластике,  котораЯ,  как  он  считал, уже давно  изжила себЯ.  Љонфликты с
ученым сообществом  продолжались и в Ђнглии, где  Ѓруно посещал  Ћксфордский
университет.
     ‚  эти  же  годы „жордано Ѓруно плодотворно работает  над  собственными
сочинениЯми. ‚ 1584--1585 гг. в ‹ондоне были опубликованы шесть его диалогов
на  итальЯнском Языке, в которых  он изложил системы  своего  мировоззрениЯ.
€менно  в  этих сочинениЯх  впервые прозвучали  идеи множественности  миров,
отрицающие традиционное представление о ‡емле как центре ‚селенной. ќти идеи
вызвали  резкое  неприЯтие  у  римско-католической  церкви как  еретические,
преступающие церковные  догматы. Љроме  того, в диалогах  Ѓруно  содержалась
жесткаЯ  и  едкаЯ  критика,  которой  он  подверг   ученых-схоластов.  ‚новь
оказавшись в центре  конфликта, вызвав неудовольствие ученых кругов, Ќоланец
был вынужден покинуть Ђнглию и уехать во ”ранцию.
     ‚скоре  он  перебралсЯ   в   ѓерманию,   где  читал  лекции   в  разных
университетах. ‚ 1591 г. он опубликовал новый цикл сочинений, представлЯвших
собой большей частью поэмы, написанные на  латинском Языке, в которых  Ѓруно
развивал свои философские взглЯды.
     ‚есной  1592  г. „жордано  Ѓруно  направилсЯ  в  €талию,  с  намерением
возглавить кафедру  математики  в Џадуанском  университете. Ќо, оказавшись в
‚енеции, в мае того же года он был арестован местной инквизицией. —ерез год,
по требованию самого  папы  римского,  Ѓруно был выдан римской инквизиции. ‚
течение  нескольких  лет,  которые  он  провел  в   застенках,   инквизиторы
добивались у Ќоланца отречениЯ от его философских взглЯдов, как еретических.
Ћднако   „жордано  Ѓруно  все  это  времЯ  продолжал  оставатьсЯ   столь  же
бескомпромиссным человеком, каким  был  с  юных лет. Ќаконец, через семь лет
состоЯлсЯ  суд,  приговоривший философа  к  смертной казни  --  сожжению  на
костре. 17 февралЯ  1600  года, в юбилейный  год папы Љлимента VIII, когда в
ђиме  собрались десЯтки тысЯч  верующих  католиков со всего мира, на Џлощади
цветов „жордано  Ѓруно  был  сожжен. €сториЯ донесла  до  нас  его последние
слова,  обращенные к судьЯм  инквизиции:  "Ѓыть может, вы с большим  страхом
произносите этот приговор, чем Я его выслушиваю!"
     ‚ 1603 г. все произведениЯ Ѓруно  были зачислены  в  €ндекс запрещенных
книг, а его имЯ запретили даже  упоминать.  ‹ишь в конце  XIX столетиЯ вновь
заговорили о бесстрашном  философе. 9 июнЯ 1889 г. в  ђиме  на  месте  казни
торжественно открылсЯ памЯтник  „жордано Ѓруно.  Ќачались  и  публикации его
сочинений на разных Языках, в том числе и на русском Языке.
     Џеру  „жордано  Ѓруно  принадлежит  большое число  произведений, причем
некоторые из них не опубликованы до сих пор и хранЯтсЯ в рукописЯх.
     ‚  философском  отношении  наиболее   значимыми  ЯвлЯютсЯ  диалоги   "Ћ
причинах, начале и едином" и "Ћ бесконечности, вселенной и мирах".
     ”илософские  воззрениЯ  Ќоланца   формировались  под   влиЯнием  многих
предшествующих учений: неоплатонизма,  стоицизма,  идей „емокрита и ќпикура,
ѓераклита,    гуманистических   теорий.   ‡аметно    воздействие   концепций
арабоЯзычных  философов Ђверроэса и  Ђвиценны, а  также еврейского  философа
Ђвицеброна  (которого,   впрочем,  тогда  считали   арабом  €бн  ѓебиролем).
‚нимательно  изучал  Ѓруно   и  тексты   ѓермеса   ’рисмегиста,  которого  в
собственных  сочинениЯх Ѓруно называл  Њеркурием. Ѓольшое значение длЯ Ѓруно
имела теориЯ Љоперника  о гелиоцентрическом строении  ‚селенной, послужившаЯ
отправной   точкой   длЯ  его  собственных   космологических  представлений.
‘овременные исследователи подчеркивают серьезное  влиЯние  философии ЌиколаЯ
Љузанского,  особенно  учениЯ  о  совпадении  противоположностей.  Ќаверное,
только  ЂристотелЯ и основывавшихсЯ  на  нем  философов-схоластов  Ѓруно  не
принимал вовсе и постоЯнно критиковал.
     ”илософским  контрапунктом  учениЯ  „жордано  Ѓруно  ЯвлЯетсЯ учение  о
совпадении противоположностей, почерпнутое им, как уже говорилось, у ЌиколаЯ
Љузанского.  ђазмышлЯЯ  о совпадении  бесконечного и  конечного,  высшего  и
низшего, Ѓруно развивает учение о совпадении максимума и минимума. €спользуЯ
в том числе и математические термины, он приходит к выводу, что раз максимум
и  минимум совпадают, то минимум, как  наименьшее, ЯвлЯетсЯ субстанцией всех
вещей,  "неделимым началом".  Ќо  так  как минимум  --  это "единственнаЯ  и
кореннаЯ  субстанциЯ всех  вещей", то "невозможно,  чтобы  она  имела точное
определенное  имЯ и такое название, которое обладало  бы положительным, а не
отрицательным  значением".  Џоэтому сам  философ  подчеркивает,  что следует
различать три рода минимумов: в философии -- это монада, в физике -- атом, в
геометрии -- точка. Ќо разные наименованиЯ минимума не отменЯют главного его
качества: минимум, как субстанциЯ всех вещей, ЯвлЯетсЯ  основой всего, в том
числе  и  максимума: "’ак,  субстанциЯ  вещей нисколько  не  изменЯетсЯ, она
ЯвлЯетсЯ  бессмертной,  ее  не  рождает  никакаЯ  возможность  и  никакаЯ не
уничтожает, не портит, не уменьшает и не увеличивает. ЃлагодарЯ ей рождаютсЯ
рожденные и в нее они разрешаютсЯ".
     “чение  о  совпадении  минимума  и  максимума  переноситсЯ  Ѓруно  и  в
теологию. …го представлениЯ о Ѓоге можно охарактеризовать как пантеизм: "Ѓог
есть  бесконечное  в бесконечном, он находитсЯ во  всем и повсюду, не вне  и
над, но  в качестве наиприсутствующего",  --  писал  Ќоланец. ђазвиваЯ  свои
пантеистические представлениЯ, Ѓруно  утверждает: "Џрирода...  есть  не  что
иное, как  Ѓог в вещах". ’аким  образом,  в теологическом плане  итальЯнский
мыслитель  сближает  Ѓога  и природу, а в философском  -- форму и материю. ‚
результате  саму материю Ѓруно называет не  иначе как "божественное  бытие в
вещах", тем началом, которое "все производит из собственного лона".
     ‘ледовательно,  мир,  в  каждом  элементе  которого  присутствует  Ѓог,
ЯвлЯетсЯ  одушевленным: "Њир одушевлен со всеми его членами".  Џри этом душа
-- это "ближайшаЯ  формирующаЯ причина, внутреннЯЯ сила, свойственнаЯ всЯкой
вещи". Ѓруно близка неоплатоническаЯ идеЯ о „уше Њира, как формирующей силе,
поэтому в  его диалогах „уша  Њира иногда подменЯет собой Ѓога, ибо ЯвлЯетсЯ
неким мировым ђазумом (интеллектом).
     “чение  о  совпадении   противоположностей,  пантеистическаЯ  трактовка
сущности  Ѓога  и  признание  всемирной  одушевленности  материального бытиЯ
приводЯт  „жордано Ѓруно  к  утверждению  идеи  абсолютного  единства  мира:
"‚селеннаЯ  едина,  бесконечна,  неподвижна.  …дина,  говорю  Я,  абсолютнаЯ
возможность, едина действительность, едина  форма,  или душа, едина материЯ,
или тело, едина вещь,  едино  сущее,  едино  величайшее и наилучшее".  ’аким
образом, вселеннаЯ "в своем бытии заключает все противоположности в единстве
и согласии".  Џоэтому  он  приходит к  выводу,  что  "все вещи находЯтсЯ  во
вселенной  и  вселеннаЯ во  всех вещах; мы  в ней,  она  --  в  нас". €менно
единство -- это "единое вечное" в мире.
     Џознание единства мира,  по  убеждению „жордано Ѓруно, ЯвлЯетсЯ главной
целью  познаниЯ  вообще. "’е философы,  --  пишет он, --  которые нашли  это
единство, обрели  себе в подруги  мудрость".  Џродолжает: "Њудрость, истина,
единство фактически ЯвлЯютсЯ одной и той же вещью".
     ‘ами способы познаниЯ и их взаимоотношениЯ, Ѓруно определЯет также, как
и   Ќиколай   Љузанский:   чувственное  познание   (sensus)  служит  основой
рассудочного познаниЯ (ratio), которое, в свою очередь, ЯвлЯетсЯ фундаментом
разумного   или  интеллектуального  познаниЯ  (intellectus).  Џравда,  Ѓруно
придает гораздо меньшее  значение  чувственному  познанию,  зато  он верил в
бесконечные возможности разума.
     ЂнализируЯ свойства разума, Ѓруно, в отличие от Љузанца, не употреблЯет
латинского понЯтиЯ "интуициЯ",  а  использует понЯтие  "ум" ("mens", которое
можно  перевести и как  "дух"). ‡адача  "ума" состоит  в том, чтобы  вносить
высшее единство  в  познавательную  деЯтельность  человека,  доводЯ  его  до
постижениЯ единства мира, выражаемого божественной субстанцией.
     ‘амо     познание    представлЯет     собой     познание     совпадений
противоположностей, прежде всего  максимума  и минимума: "Љто  хочет познать
наибольшие  тайны  природы,  пусть  рассматривает  и  наблюдает  минимумы  и
максимумы противоречий  и  противоположностей. ѓлубокаЯ магиЯ заключаетсЯ  в
умении  вывести противоположность, предварительно найдЯ точку  объединениЯ",
-- писал Ќоланец.
     €нтересным  в этом  отношении представлЯетсЯ мнение  Ѓруно,  что  любое
познание с помощью "ума" ("интеллекта") должно сводитьсЯ к упрощению, т.е. к
познанию минимума как субстанции всех вещей: "Љогда  интеллект хочет  понЯть
сущность какой-либо вещи, он прибегает к упрощению, насколько это  возможно;
Я  хочу сказать,  что  он удалЯетсЯ от сложности  и  множественности,  сводЯ
преходЯщие акциденции, размеры, обозначениЯ  и фигуры  к тому,  что лежит  в
основе всех  вещей". ‚ этом  случае, по мнению Ѓруно,  "интеллект Ясно  этим
показывает,  что  субстанции вещей  состоит в  единстве,  которое  он ищет в
истине или в уподоблении".
     Љосмологические  представлениЯ „жордано  Ѓруно  также определЯлись  его
учением о единстве вселенной. €спользуЯ мысль  ЌиколаЯ Љузанского о том, что
центр  универсума  находитсЯ повсюду,  а  окружности у  него  в сущности нет
нигде, Ѓруно  не  только дополнЯет  теорию  Љоперника,  но  и развивает  ее,
утверждаЯ в духе  „емокрита идею множественности миров. €наче говорЯ, ‘олнце
не  может  быть центром  вселенной,  ибо центр находитсЯ  повсюду.  € границ
вселенной не существует. ‘ледовательно, не только наша ‡емлЯ  ЯвлЯетсЯ одной
из  планет  ‘олнечной  системы,  но  и  сам  ‘олнце  --  это  лишь  одна  из
бесчисленных  звезд.  ‘ледуЯ этой  логике, Ѓруно  пришел к  выводу, что и  у
других звезд, так же как и у ‘олнца, должны существовать планетные системы.
     Ѓолее того, множество  миров, существующих во вселенной, ЯвлЯютсЯ столь
же одушевленными, поскольку одушевленным ЯвлЯетсЯ и наш мир. ’а-ким образом,
Ѓруно приходит к убеждению, что миры  вселенной  не просто одушевлены, но  и
населены, ибо необходимы носители „уши  Њира. Џри этом итальЯнский мыслитель
предполагал  существование  разных  форм  жизни,  чувственной  и   разумной,
отличной от тех, которые существуют на ‡емле.
     “чение  „жордано  Ѓруно  стало  логическим  завершением  развитиЯ  всей
гуманистической мысли ‡ападной  …вропы  XIV--XVI  вв.,  доведЯ  до  абсолюта
философский    потенциал,    заложенный    в    гуманизме.   ‚    дальнейшем
западноевропейскаЯ философиЯ стала развиватьсЯ по пути углубленного познаниЯ
естественных причин существованиЯ мира.


        Ћ Џђ€—€Ќ…, ЌЂ—Ђ‹… € …„€ЌЋЊ
     ‘очинение "Ћ причине, начале и едином" по форме представлЯет диалоги, в
процессе которых собеседники  выЯснЯют  существо философских  идей  „жордано
Ѓруно.  ‚ данном случае следует иметь в виду,  что именем  ’еофила ("любЯщий
Ѓога")  автор  обозначает  самого  себЯ.  „иксон  --  это Ђлександр  „иксон,
последователь и ученик Ѓруно.
     ЏубликуетсЯ  по:  Ѓруно „.  „иалоги.  Њ., 1949. ‘. 273--293. Џеревод Њ.
„ынника.

        „€Ђ‹Ћѓ Џџ’›‰
     ’еофил. €так, вселеннаЯ едина, бесконечна, неподвижна. …дина, говорю Я,
абсолютнаЯ возможность, едина действительность, едина форма, или душа, едина
материЯ,  или тело,  едина вещь, едино  сущее, едино величайшее и наилучшее.
Ћна  никоим  образом  не   может  быть  охвачена  и  поэтому  неисчислима  и
беспредельна,  а   тем  самым   бесконечна  и   безгранична,  следовательно,
неподвижна. Ћна  не движетсЯ в пространстве, ибо ничего  не имеет вне  себЯ,
куда бы могла  переместитьсЯ,  ввиду  того,  что  она ЯвлЯетсЯ  всем. Ћна не
рождаетсЯ, ибо нет другого бытиЯ, которого она могла  бы  желать и  ожидать,
так как она обладает всем бытием. Ћна не  уничтожаетсЯ, ибо нет другой вещи,
в  которую она могла бы превратитьсЯ, так как она ЯвлЯетсЯ всЯкой вещью. Ћна
не может уменьшитьсЯ  или увеличитьсЯ,  так как  она  бесконечна. Љак ничего
нельзЯ  к  ней  прибавить,  так  ничего  нельзЯ  от  нее отнЯть, потому  что
бесконечное  не имеет частей,  с чем-либо соизмеримых.  Ћна не  изменЯетсЯ в
другое расположение, ибо не имеет ничего внешнего, от чего бы могла что-либо
потерпеть  и благодарЯ чему пришла  бы в возбужденное состоЯние. Љроме того,
так как она в  своем бытии  заключает  все противоположности  в  единстве  и
согласии и не может иметь никакой склонности к другому и новому бытию и даже
к какому-нибудь другому модусу бытиЯ, она не может быть подвержена изменению
в отношении какого-либо качества  и не  может  иметь ничего противоположного
или отличного как причины своего  изменениЯ, ибо в ней всЯкаЯ вещь согласна.
Ћна  не материЯ,  ибо не имеет фигуры  и не  может ее  иметь,  бесконечна  и
беспредельна. Ћна не  форма, ибо  не  формирует и не образует  другой, ввиду
того, что она есть  все,  есть величайшее, есть единое, есть  вселеннаЯ. Ћна
неизмерима  и не ЯвлЯетсЯ мерою. Ћна не охватывает, ибо не больше  себЯ, она
не охватываетсЯ, ибо не меньше себЯ. Ћна не приравниваетсЯ, ибо не есть одно
и другое, но одно и то же. Ѓудучи  одним  и тем же, она не имеет бытиЯ и еще
бытиЯ, и так как не имеет бытиЯ и еще бытиЯ, то  не имеет части и еще части;
и  вследствие  того, что не имеет  части  и еще части, она  не  сложна.  Ћна
ЯвлЯетсЯ  пределом;  она  в  такой степени ЯвлЯетсЯ формой, что  не ЯвлЯетсЯ
формой; в  такой  степени  -- материей, что  не  ЯвлЯетсЯ  материей, в такой
степени -- душою,  что  не ЯвлЯетсЯ душою, ибо  она есть  все без различий и
поэтому  она едина; вселеннаЯ едина. ‚ ней, конечно, нет большей высоты, чем
длины и глубины, отсюда по известному подобию она называетсЯ, но не ЯвлЯетсЯ
шаром.  ‚ шаре длина  такова  же, как ширина и глубина, потому что они имеют
одинаковый предел; но во вселенной ширина, длина и глубина одинаковы, потому
что  одинаковым образом они не имеют предела и бесконечны. …сли они не имеют
половины, четверти и других мер, если нет  там  меры, нет  там и соизмеримой
части, нет там абсолютно части,  котораЯ бы  отличалась от  целого. €бо если
пожелать ее назвать  частью бесконечного, необходимо назвать ее бесконечным;
если она  бесконечна,  то совпадает в  одном  бытии с  целым; следоват