ладение,  возникало  возрастающее  стремление
запаса   на   будущие   годы,   Явилось   постоЯнное   упражнение   чувства,
удовлетворЯемого заботой о будущем, - и это чувство  развилось  так  сильно,
что теперь оно ведет к накоплению богатств в размерах, превосходЯщих пределы
необходимого. „алее  заметим,  что  при  дисциплине  социальной  жизни,  при
сравнительном воздержании от враждебных действий и принЯтием на себЯ доли во
взаимных  услугах,  какие   вводЯтсЯ   разделением   труда,   развились   те
благожелательные эмоции, которые у низших племен  ЯвлЯютсЯ  только  в  форме
грубых зачатков. „икарь находит наслаждение скорее в  том,  чтобы  причинЯть
неприЯтность, нежели в том,  чтобы  доставлЯть  удовольствие:  симпатических
чувств  он  почти  совершенно  лишен.  Њежду  тем  как  у  нас   филантропиЯ
организуетсЯ  в  закон,  основывает  множество  учреждений  и  побуждает   к
бесчисленным проЯвлениЯм частной благотворительности.
     €з этих и других подобных фактов не вытекает ли тот  неизбежный  вывод,
что новые эмоции развиваютсЯ из новых данных опыта,  новых  привычек  жизни?
‚сем известна истина, что в индивиде  каждое  чувство  усиливаетсЯ  по  мере
выполнениЯ действий, внушаемых им; сказать же, что чувство усиливаетсЯ этими
действиЯми, значит сказать, что оно отчасти создаетсЯ ими. Њы  знаем  далее,
что нередко люди упорством в известном образе  жизни  приобретают  известные
склонности, как бы они ни были неприЯтны длЯ других; а подобные  болезненные
склонности  предполагают  зарождение   эмоций,   соответствующих   известным
специальным деЯтельностЯм. Њы знаем, что душевные особенности, подобно  всем
другим,  наследственны,   и   различиЯ   между   цивилизованными   народами,
происходЯщими  от  одного  корнЯ,  представлЯют  нам  совокупные  результаты
незначительных видоизменений, переданных наследственно. Ђ если мы видим, что
между дикими и цивилизованными расами, разошедшимисЯ в отдаленном  прошедшем
и в течение сотни поколений следовавшими образам жизни, которые  становились
все более и более различными, ЯвлЯетсЯ громадный контраст в  эмоциЯх,  -  не
вправе  ли  мы  заключить,  что   более   или   менее   выдающиесЯ   эмоции,
характеризующие  цивилизованные   расы,   суть   организованные   результаты
известных сочетаний умственных состоЯний, - сочетаний, повторЯвшихсЯ изо днЯ
в день и находивших свое  условие  в  социальной  жизни?  Ќе  должны  ли  мы
сказать, что привычки не только видоизменЯют эмоции в  индивиде,  не  только
порождают наклонность к подобным же привычкам и сопровождающим их эмоциЯм  в
потомках, но при условиЯх, делающих эти  привычки  упорными,  могут  довести
прогрессивное  видоизменение  до  таких  размеров,   что   ЯвЯтсЯ   душевные
возбуждениЯ, настолько отличные от прежних, что они могут показатьсЯ новыми?
…сли же так, то мы вправе предположить, что такие новые эмоции,  а  затем  и
все вообще душевные возбуждениЯ, рассматриваемые  аналитически,  состоЯт  из
накопившихсЯ  и  объединившихсЯ  групп  тех   простейших   чувств,   которые
обыкновенно встречаютсЯ вместе в опыте:  мы  вправе  предположить,  что  они
вытекают из сочетаниЯ данных опыта и составлЯютсЯ  ими.  …сли  в  обстановке
известной расы за одним каким-либо действием или рЯдом  действий,  за  одним
каким-либо ощущением или рЯдом  ощущений  обыкновенно  следуют  другие  рЯды
действий и ощущений и, таким образом, порождаетсЯ известнаЯ  масса  приЯтных
или  болезненных  состоЯний  сознаниЯ,  -  то  эти  состоЯниЯ,  при   частом
повторении, до того сплетаютсЯ, что начальное действие или ощущение вызывает
хранЯщиесЯ в сознании идеи о всех остальных и тем самым в известной  степени
производит  удовольствиЯ  или  неприЯтности,  которые  некогда  испытывались
сполна на самом деле …сли же подобное  отношение,  не  ограничиваЯсь  частым
повторением в индивидах, имеет место в течение  нескольких  последовательных
поколений, то различные нервные действиЯ,  которые  входЯт  в  состав  этого
отношениЯ стремЯтсЯ прийти в органическую  свЯзь  Ћни  начинают  становитьсЯ
рефлективными, и при встрече с соответствующим стимулом весь нервный аппарат
в течение прошлых поколений приводившийсЯ в действие этим стимулом, начинает
возбуждатьсЯ  все  с  большей  и  большей   силой.   „аже   при   отсутствии
индивидуального  опыта   производитсЯ   некоторое   неопределенное   чувство
удовольствиЯ или боли, представлЯющее собой то, что мы можем назвать основой
душевного возбуждениЯ. …сли  же  данные  опыта  прошедших  поколений  станут
повторЯтьсЯ и в  индивиде,  то  эмоциЯ  возрастает  как  в  силе,  так  и  в
определенности и сопровождаетсЯ соответствующими специфическими идеЯми.
     ќтот взглЯд на дело, определЯемый, как нам кажетсЯ, всей  совокупностью
установившихсЯ истин физиологии и психологии и обобщающий ЯвлениЯ  привычки,
национальных особенностей, нравственных сторон цивилизации и в то  же  времЯ
дающий нам идею о происхождении и конечной  природе  эмоции,  -  может  быть
разъЯснен  умственными   видоизменениЯми,   каким   подвергаютсЯ   животные.
€звестно, что в новооткрытых землЯх, не обитаемых человеком, птицы  до  того
малопугливы, что их можно бить палками; но столь же известно  и  то,  что  в
течение нескольких поколений они становЯтсЯ так  пугливы,  что  улетают  при
одном  приближении  человека,  и  эта  пугливость  обнаруживаетсЯ   молодыми
животными точно так же, как и старыми. …сли  не  приписывать  этой  перемены
истреблению  менее  боЯзливых  особей  и  сохранению  и  размножению   более
боЯзливых (так как это не может быть достаточной причиной  по  сравнительной
незначительности числа  животных,  убиваемых  человеком),  мы  должны  будем
приписать ее накопившимсЯ данным опыта и за каждой из таких данных  признать
известную долю участиЯ в произведении перемены. Њы должны заключить,  что  в
каждой птице, спасающейсЯ с повреждениЯми,  нанесенными  ей  человеком,  или
встревоженной криками  других  членов  стаи  (стадные  животные,  обладающие
малейшей степенью разумности, по необходимости обнаруживают более или  менее
сочувствиЯ друг к другу), устанавливаетсЯ,  вероЯтно,  известнаЯ  ассоциациЯ
идей между видом или фигурой человека и страданиЯми  -  посредственными  или
непосредственными, какие  были  испытаны  от  его  деЯтельности.  Њы  должны
заключить далее, что состоЯние сознаниЯ, побуждающее птицу улетать при  виде
человека, есть не что иное, как мысленное  воспроизведение  тех  болезненных
впечатлений, какие прежде следовали  за  приближением  человека;  что  такое
воспроизведение становитсЯ живее и сильнее  по  мере  того,  как  возрастает
число болезненных  опытов  -  непосредственных  или  сочувственных,  и  что,
наконец, возникающаЯ в этом случае эмоциЯ есть не что иное, как совокупность
оживших, так  сказать,  страданий,  испытанных  прежде.  …сли  по  истечении
нескольких поколений молодые птицы известной  породы  начинают  обнаруживать
страх перед человеком еще прежде, нежели он нанесет им  вред,  то  из  этого
неизбежно вытекает вывод, что  нервнаЯ  система  данной  породы  органически
видоизменилась вследствие опытов жизни; мы должны  невольно  заключить,  что
если молодаЯ птица улетает от  человека,  то  она  делает  это  потому,  что
впечатление, производимое на ее  чувства  приближением  человека,  порождает
путем зачаточно-рефлективного действиЯ частное возбуждение всех тех  нервов,
какие, при подобных условиЯх, возбуждались в птицах-предках.  „алее  следует
заключить,  что   такое   частное   возбуждение   сопровождаетсЯ   известным
болезненным сознанием, а болезненное сознание, возникающее таким образом,  и
составлЯет собственно эмоцию, т. е. эмоцию,  неразложимую  на  специфические
данные опыта и, следовательно, по-видимому, однородную.
     …сли таково объЯснение факта в этом случае, то оно  имеет  место  и  во
всех случаЯх. …сли эмоциЯ возникает подобным путем здесь,  то  и  везде  она
возникает  так  же.  Њы  принуждены  заключить,  что  видоизменениЯ  эмоции,
обнаруживаемые различными нациЯми, и те высшие эмоции, какими цивилизованный
человек отличаетсЯ от дикарЯ, должны быть объЯснены  на  основании  того  же
самого принципа. Ђ подобное заключение непременно приведет к  предположению,
что все эмоции вообще произошли точно так же.
     ’еперь,  кажетсЯ,   достаточно   Ясно,   что   мы   подразумеваем   под
исследованиЯми эмоций через посредство анализа и исследованиЯ развитиЯ. Ќаша
цель  состоЯла  в  том,  чтобы  оправдать  положение,   что   без   анализа,
способствующего исследованию развитиЯ, не может быть  истинной  естественной
истории эмоций и что естественнаЯ  историЯ  эмоций,  основаннаЯ  на  внешних
признаках, может иметь только временное  значение.  Њы  полагаем,  что  Ѓэн,
ограничиваЯсь   объЯснением   эмоций,   какие   существуют    у    взрослого
цивилизованного человека, оставил без вниманиЯ те классы фактов, из  которых
главным образом и должна быть построена наука об этом предмете.  Џравда,  он
говорит о привычках как деЯтелЯх, видоизменЯющих эмоции в неделимом;  но  он
не указывает того факта, что при условиЯх,  поддерживающих  эти  привычки  в
течение нескольких поколений, подобные видоизменениЯ способны накоплЯтьсЯ; у
него  нигде  нет  намека  на  то,  что  видоизменениЯ  эмоции,  производимые
привычкой, суть такие же эмоции в  момент  развитиЯ.  Џравда,  он  ссылаетсЯ
иногда на особенности детей, но он не следит систематически  за  переменами,
путем которых детство переходит в возмужалость и которые проливают  свет  на
порЯдок и генезис  эмоций.  ‘праведливо  также,  что  местами  м-р  Ѓэн  длЯ
объЯснениЯ своего предмета указывает на национальные свойства, но они  стоЯт
у него как изолированные факты, не имеющие общего значениЯ: нигде нет намека
на отношение между этими свойствами и обстановкой жизни нации; моральные  же
контрасты  между  низшими  расами,   проливающие   столь   Яркий   свет   на
классификацию, оставлены вовсе без  вниманиЯ.  ‘праведливо  еще  и  то,  что
многие отрывки его труда, а иногда и  целые  отделы  посвЯщены  анализу,  но
анализы Ѓэна случайны, они не лежат в основе  всего  плана  его  и  ЯвлЯютсЯ
просто как нечто  вводное.  Ћдним  словом,  м-р  Ѓэн  составил  описательную
психологию, котораЯ в  главных  своих  идеЯх  не  обращалась  за  помощью  к
психологии сравнительной и аналитической.  ЏоступаЯ  же  таким  образом,  он
опустил многое, что должно было бы включить в естественную историю духа; а с
другой стороны, та  часть  предмета,  которую  он  старалсЯ  обработать,  по
необходимости получила несовершенную организацию.
     „аже не обращаЯ вниманиЯ на упущение тех методов и средств поверки,  на
которые мы указываем, книга м-ра Ѓэна, как бы ни была она достойна  уважениЯ
по  своим  подробностЯм,   представлЯетсЯ   по   некоторым   главным   идеЯм
недостаточной.  Џервые  параграфы  первой  главы  совершенно  поражают   нас
странностью своих определений, которую едва ли можно приписать неточности  в
выражениЯх. ‚от эти параграфы:
     "„ух обнимает собой три области эмоцию, волю и разум".
     "Џод эмоцией здесь понимаетсЯ все, что называют чувствами,  состоЯниЯми
чувств, удовольствиЯми, страданиЯми, склонностЯми, расположениЯми.  ‘ознание
и сознательные состоЯниЯ по большей части  представлЯют  виды  эмоции,  хотЯ
существует и интеллектуальное сознание".
     "‚олЯ,  с  другой  стороны,  указывает  тот  великий  факт,  что   наши
удовольствиЯ и страданиЯ, не входЯщие в состав эмоций, направлЯют к действию
или побуждают деЯтельную  сторону  живого  механизма  к  произведению  таких
действий, которые  могут  доставить  удовольствиЯ  и  прекратить  страданиЯ.
“даление от палЯщего жара и стремление  к  умеренному  теплу  суть  действиЯ
воли".
     Џоследнее  из  этих  определений,  которое  удобнее  разобрать  первым,
представлЯетсЯ нам весьма ошибочным. Ќам приходитсЯ только  изумлЯтьсЯ,  как
м-р Ѓэн, столь знакомый с  ЯвлениЯми  рефлективного  действиЯ,  мог  сделать
такое определение, которое причислЯет большую часть рефлективных действий  к
ЯвлениЯм воли. …му, по-видимому, совершенно незнакомы разграничениЯ новейшей
науки он не только  возвращаетсЯ  к  неопределенным  понЯтиЯм  прошлого,  но
считает произвольным то, что и простонародный Язык едва  ли  обозначит  этим
словом. …сли б вы стали делать выговор кому-нибудь за то,  что  он  выдернул
свою ногу из кипЯтка, в который нечаЯнно опустил ее, вам  ответили  бы,  что
человек  был  не  в  силах  удержать  ногу  в  воде,  и   такое   возражение
подтвердилось бы общим опытом, свидетельствующим, что  удаление  какого-либо
члена  от  соприкосновениЯ  с  чем-нибудь  горЯчим   происходит   совершенно
непроизвольно, т. е. совершаетсЯ не только помимо воли, но даже  вопреки  ее
усилиЯм продолжить соприкосновение. Љаким образом можно приводить  в  пример
действиЯ воли то, что происходит вопреки ей?  Њы  вполне  уверены,  что  нет
возможности  провести   демаркационную   линию   между   автоматическими   и
неавтоматическими действиЯми. Њы можем постепенно перейти от действиЯ  чисто
рефлективных к сочувственным и, наконец, к произвольным. …сли взЯть  случай,
на который указывает м-р Ѓэн, то очевидно, что от вполне  умеренного  тепла,
из которого удаление остаетсЯ вполне произвольным, мы можем рЯдом бесконечно
малых ступеней дойти до теплоты, котораЯ принуждает  нас  к  непроизвольному
удалению,  очевидно  также,  что  в  этом  рЯду  есть  ступень,  на  которой
произвольное и непроизвольное действиЯ сливаютсЯ. Ќо  трудность  абсолютного
разграничениЯ в этом случае отнюдь не представлЯет основаниЯ  длЯ  отрицаниЯ
резкого контраста, точно так же, как она не служит основанием длЯ  отрицаниЯ
разницы между светом и темнотой. …сли бы мы включили в число проЯвлений воли
все случаи, когда  удовольствиЯ  и  страданиЯ  "направлЯют  к  действию  или
побуждают деЯтельную сторону живого механизма к произведению таких действий,
которые могут доставить удовольствиЯ и прекратить страданиЯ", то  мы  должны
были бы признать за проЯвлениЯ воли чиханье и кашель, чего м-р Ѓэн, конечно,
не допустит. Ќадо признатьсЯ, что мы в самом деле находимсЯ в недоумении.  ‘
одной стороны, если м-р Ѓэн не думает  так,  то  подобный  небрежный  способ
выражениЯ поражает нас у писателЯ столь точного. …сли же, с другой  стороны,
он думает так, то мы не в состоЯнии понЯть его точки зрениЯ {‚о 2-м  издании
своего труда Ѓэн переделал все указанные здесь места, и в переделках повсюду
видно влиЯние замечаний ‘пенсера.}.
     Џодобный же разбор приложим и к определению, какое Ѓэн  дает  душевному
возбуждению. ‡десь он также уклонЯетсЯ от общепринЯтого употреблениЯ слова и
уклонЯетсЯ, как мы думаем, в совершенно ложном  направлении.  Љаково  бы  ни
было толкование, указываемое  словопроизводством,  во  всЯком  случае  слово
"эмоциЯ" (emotion) обыкновенно означает не тот род чувства,  который  бывает
прЯмым  результатом  какого-либо  действиЯ  на  организм,  но  тот,  который
ЯвлЯетсЯ или  посредственным  результатом  такого  действиЯ,  или  возникает
совершенно независимо от него. ќто слово употреблЯетсЯ длЯ  обозначениЯ  тех
состоЯний чувствованиЯ, которые рождаютсЯ в сознании независимо,  в  отличие
от тех, которые возникают в нашем  теле  и  известны  под  именем  ощущений.
ЏсихологиЯ не может  отвергать  этого  разграничениЯ,  принимаемого  обычным
Языком: напротив, она  должна  усвоить  его  себе  и  сообщить  ему  научную
точность. Ќо м-р Ѓэн игнорирует, по-видимому, всЯкое подобное разграничение.
Џод словом "эмоциЯ" он разумеет не только страсти,  стремлениЯ,  склонности,
но и все "чувства, состоЯниЯ чувств,  удовольствиЯ,  страданиЯ",  т  е.  все
ощущениЯ ќто уже никак не погрешность в выражении, потому что,  утверждаЯ  в
первой фразе: "дух обнимает собой три области: эмоцию, волю и разум", -  м-р
Ѓэн по необходимости предполагает, что и ощущение  входит  в  одну  из  этих
областей. Ђ так как его нельзЯ отнести ни к  воле,  ни  к  разуму,  то  его,
очевидно, нужно причислить к эмоции, как это прЯмо и  делаетсЯ  в  следующей
затем фразе.
     Њы  можем  считать  это  только  шагом   назад:   хотЯ   разграничениЯ,
установленные в обыкновенном мышлении и Языке,  нередко  исчезают  в  высших
обобщениЯх науки (например, крабы  и  черви  отнесены  вместе  к  подцарству
Annulosa); но вообще наука признает важность этих разграничений, как имеющих
реальное, хотЯ и не  основное  значение.  ’о  же  самое  надо  сказать  и  о
настоЯщем случае. Ћбщность, какую обнаруживает  анализ  между  ощущениЯми  и
эмоциЯми, не должна закрывать от нас резкого контраста, существующего  между
ними. …сли нужно более широкое слово длЯ обозначениЯ какого бы  то  ни  было
чувствующего состоЯниЯ, то длЯ этой цели с удобством можно принЯть так часто
употреблЯемое слово - "чувствование" (feeling). ђазумеЯ же под чувствованием
весь тот обширный отдел состоЯний духа, которые не относЯтсЯ к познанию,  мы
можем разделить его на два порЯдка: ощущениЯ и эмоции.
     ’еперь, прежде чем закончить нашу статью, приведем вкратце общий  очерк
классификации, котораЯ сообщает указанному нами разграничению научную  форму
и развивает его несколько далее.  ЉлассификациЯ  эта,  внушеннаЯ  некоторыми
основными  чертами,  добытыми,   правда,   без   особенно   продолжительного
исследованиЯ, кажетсЯ нам  довольно  согласной  с  тем,  что  обнаруживаетсЯ
подробным анализом.
     …сли оставить в стороне волю, котораЯ есть просто однородное  состоЯние
духа, образующее  промежуточное  звено  между  чувством  и  действием  и  не
допускающее подразделений, то все состоЯниЯ нашего сознаниЯ  распадаютсЯ  на
два обширных класса: познаваниЯ  и  чувствованиЯ.  ЏознаваниЯ  или  те  виды
духовного состоЯниЯ, в которых мы бываем занЯты  отношениЯми,  существующими
между нашими чувствами, можно разделить на четыре подкласса:
     ЏознаваниЯ  представлЯющиесЯ  или  такие,  в  которых  сознание  занЯто
локализированием ощущениЯ, полученного организмом, т. е.  занЯто  отношением
между этим наличным состоЯнием духа и теми наличными  же  состоЯниЯми  духа,
которые составлЯют наше сознание о части, подвергнувшейсЯ внешнему  влиЯнию,
как, например, когда мы порежем себЯ.
     Џредставительно-воспроизведенные  познаваниЯ  или  такие,   в   которых
сознание  занЯто  отношением  между  ощущением  или   группой   ощущений   и
воспроизведением   различных   других   ощущений,   на   опыте   обыкновенно
сопровождающих это ощущение или эту группу. ќто  есть  то,  что  обыкновенно
называетсЯ восприЯтием, - акт,  в  котором  нарЯду  с  известными  наличными
впечатлениЯми в сознании возникают идеи о других  впечатлениЯх,  обыкновенно
свЯзанных с первыми; так, например, когда внешнЯЯ  форма  и  цвет  апельсина
заставлЯют нас мысленно приписать ему все другие его свойства.
     ЏознаваниЯ  воспроизведенные  или  такие,  в  которых  сознание  занЯто
отношениЯми между идеЯми или воспроизведенными ощущениЯми, как то бывает  во
всех актах припоминаниЯ.
     ЏознаваниЯ перевоспроизведенные или такие, в которых сознание занЯто не
воспроизведениЯми частных отношений, ЯвлЯвшихсЯ сознанию прежде, но таких, в
которых воспроизведенные частные отношениЯ мыслЯтсЯ только как  содержащиесЯ
в каком-либо общем отношении. €наче сказать:  в  этих  суждениЯх  конкретные
отношениЯ, взЯтые некогда из опыта, воспроизводЯтсЯ в  той  мере,  насколько
они становЯтсЯ объектами сознаниЯ, нарЯду с абстрактным отношением,  которое
формулирует их. €деи, вытекающие  их  этого  отвлечениЯ,  сами  по  себе  не
представлЯют действительных опытов, но ЯвлЯютсЯ символами,  стоЯщими  вместо
целых групп  таких  действительных  опытов,  т.  е.  воспроизводЯт  агрегаты
представлений и могут, таким  образом,  быть  названы  перевоспроизведенными
познаваниЯми. џсно, что процесс перевоспроизведениЯ может  идти  тем  далее,
чем абстрактнее становитсЯ мысль.
     —увствованиЯ или те виды  духовного  состоЯниЯ,  в  которых  мы  бываем
занЯты не  отношениЯми,  какие  существуют  между  чувствующими  состоЯниЯми
нашими, а самими  этими  состоЯниЯми,  -  могут  быть  разделены  на  четыре
параллельные подкласса:
     —увствованиЯ представлЯющиесЯ, обыкновенно называемые ощущениЯми,  суть
такие состоЯниЯ духа, в которых вместо того,  чтобы  рассматривать  телесное
впечатление относительно его рода или места, мы созерцаем его в  нем  самом,
как удовольствие или страдание, - например, когда едим.
     —увствованиЯ представительно-воспроизведенные, обнимающие собой большую
часть того, что мы обыкновенно называем  эмоциЯми,  суть  такие,  в  которых
ощущение, группа ощущений или  группа  идей  и  ощущений  вместе  возбуждают
агрегатную   массу    представленных    ощущений,    частью    принадлежащих
индивидуальному опыту, а главным образом  -  лежащих  глубже  его  и  потому
неопределенных. ќмоциЯ ужаса может служить  примером.  ЌарЯду  с  известными
впечатлениЯми, производимыми на глаза или слух, а иногда на то и  на  другое
вместе,   в   сознании   вызываютсЯ   многие   страданиЯ,   которым   прежде
предшествовали  такие  впечатлениЯ.  …сли  же  отношение   между   подобными
впечатлениЯми  и  страданиЯми  становилось  обычно  у  известной  расы,   то
определенные  идеи  о  таких  страданиЯх,  добытые  индивидуальным   опытом,
сопровождаютсЯ   еще    неопределенными    страданиЯми,    вытекающими    из
унаследованного опыта, т. е. сопровождаютсЯ смутными чувствами,  которые  мы
можем назвать органическими воспроизведениЯми. ‚  ребенке,  который  уже  на
руках  кормилицы  кричит,  увидев  или  услышав   что-либо   страшное,   эти
органические воспроизведениЯ ЯвлЯютсЯ  нам  в  виде  смутного  беспокойства,
которому личный опыт не успел еще сообщить специфических черт.
     —увствованиЯ воспроизведенные  обнимают  собой  идеи  о  чувствованиЯх,
указанных выше, когда они возникают независимо  от  соответствующих  внешних
возбуждений. Љак пример их, можно привести чувства, с которыми пишет поэт  и
которые рождаютсЯ в умах его читателей.
     —увствованиЯ  перевоспроизведенные,  куда  входЯт  те   более   сложные
состоЯниЯ чувствований,  которые  бывают  не  столько  прЯмыми  результатами
внешних  возбуждений,   сколько   посредственными   или   рефлективными   их
результатами.  ‹юбовь  к  собственности  есть  чувство   этого   рода.   Ћно
пробуждаетсЯ  не  присутствием  какого-либо  частного  предмета,  но  вообще
предметами, допускающими идею приобретениЯ, - не  просто  только  вследствие
присутствиЯ таких предметов, но вследствие известного идеального отношениЯ к
ним. Љак показано было выше, это чувство состоит не из представленных в  уме
выгод от обладаниЯ тем или другим предметом,  а  из  воспроизведенных  выгод
обладаниЯ вообще, т. е. оно  создаетсЯ  не  из  тех  или  других  конкретных
воспроизведений, а из абстракций от  многих  конкретных  воспроизведений;  и
есть поэтому  перевоспроизведенное  чувство.  Ѓолее  высокие  чувства,  как,
например, чувство справедливости, еще полнее  подходЯт  под  этот  характер.
’ак, во взЯтом нами  примере  состоЯние  чувствованиЯ  слагаетсЯ  из  других
состоЯний, которые суть сами вполне или  почти  вполне  перевоспроизведенные
чувствованиЯ: оно заключает в себе представлениЯ тех низших эмоций,  которые
порождаютсЯ в нас владением собственностью,  свободой  действий  и  пр.,  и,
таким образом, ЯвлЯетсЯ в гораздо более высокой степени перевоспроизведенным
чувством.
     ќта классификациЯ, обозначеннаЯ здесь в самых грубых  чертах  и  вполне
допускающаЯ дальнейшее расширение,  окажетсЯ  согласующейсЯ  с  результатами
анализа, поддерживаемого исследованием развитиЯ. Љак бы  мы  ни  следили  за
духовным прогрессом- по  ступенЯм  ли  животного  царства,  по  ступенЯм  ли
человеческого рода, или же, наконец, по стадиЯм индивидуального развитиЯ,  -
во всЯком случае,  очевидно,  что  прогресс  как  в  познаваниЯх,  так  и  в
чувствованиЯх идет и должен идти от презентативного ко  все  более  и  более
репрезентативному  Ќевозможно  отрицать,  что  разум  восходит  от   простых
восприЯтий,  в  которых  сознание  занЯто  локализацией   и   классификацией
ощущений,  к  восприЯтиЯм  более  и  более  сложным;   далее,   к   простому
умозаключению и затем к умозаключению более и более сложному и отвлеченному,
т. е. более и более отдаленному от ощущениЯ. Џараллельный  же  рЯд  ступеней
идет и в развитии чувств: простое ощущение, несколько ощущений, сочетающихсЯ
между  собой;  ощущениЯ,  сочетающиесЯ   с   воспроизведенными   ощущениЯми;
воспроизведенные ощущениЯ, организовавшиесЯ в группы,  в  которых  отдельные
признаки их стушевываютсЯ в значительной степени;  наконец,  воспроизведениЯ
этих групп, в которых первоначальные элементы  чувствованиЯ  становЯтсЯ  еще
более смутными. ‚ обоих случаЯх прогресс по необходимости идет от простого и
конкретного к сложному и  абстрактному:  это-то  и  должно  быть  основанием
классификации как познавании, так и чувствований.
     Њесто,  занЯтое  здесь  разбором  сочинениЯ  м-ра  Ѓэна,  мы  могли  бы
наполнить изложением содержаниЯ этого сочинениЯ и  похвалами  ему,  если  бы
считали это более важным. € хотЯ мы  откровенно  указали  то,  что  признаем
недостатками этого труда, но  из  этого  отнюдь  не  следует,  чтобы  мы  не
признавали  несомненных  его  достоинств.  ЏовторЯем,  что,  как   изложение
естественной истории духа, это сочинение,  по  нашему  мнению,  лучше  всех,
написанных до настоЯщего  времени.  Ћно  представлЯет  собой  весьма  ценное
собрание тщательно обработанных материалов. Ѓыть может, мы  не  в  состоЯнии
лучше выразить своего мнениЯ о достоинстве этого произведениЯ,  как  сказав,
что книга м-ра Ѓэна необходима длЯ всЯкого, кто  захотел  бы  сообщить  этой
ветви психологии вполне научную организацию.

        VII ‘Ћ–€Ђ‹њЌ›‰ ЋђѓЂЌ€‡Њ     

     ‘эр „жеймс Њакинтош попал в большой почет за высказанную им мысль,  что
"конституции  не  создаютсЯ,  а  сами  вырастают".  ‚   наше   времЯ   самое
замечательное  в  этом  изречении  то,  что  оно  когда-то  считалось  столь
замечательным.  Љак  по  удивлению,   выказываемому   человеком   при   виде
какого-нибудь обыденного ЯвлениЯ,  можно  судить  об  общем  развитии  этого
человека, так точно из удивлениЯ, с которым какой-нибудь век встречает новую
мысль, можно составить себе понЯтие о степени просвещениЯ этого века.  ”акт,
что это изречение Њакинтоша наделало столько шума, показывает,  как  глубоко
было в его времЯ незнание социальной науки. ‘лабый луч истины казалсЯ  тогда
Ярким светом, точно так же, как  далекое  мерцание  сальной  свечи  ЯвлЯетсЯ
звездой среди окружающей тьмы.
     џвившись среди  совершенно  чуждой  системы  мышлениЯ,  подобнаЯ  мысль
действительно не могла не поразить. ‚о времена  Њакинтоша  вещи  объЯснЯлись
гораздо  более  гипотезой   искусственного   созиданиЯ,   нежели   гипотезой
самобытного развитиЯ, - что большинство людей  делает,  впрочем,  и  в  наше
времЯ. ’огда думали, что каждаЯ планета была собственноручно  пущена  в  ход
’ворцом,  с  той   именно   степенью   быстроты,   какаЯ   требовалась   длЯ
уравновешиваниЯ солнечного притЯжениЯ. Ћбразование ‡емли, отделение морЯ  от
суши, творение животных считались механическим трудом, от  которого  ѓосподь
почил, как работник отдыхает от работы.  —еловека  считали  сделанным  вроде
того, как делаютсЯ главные фигуры. Џод стать этим понЯтиЯм и как бы с общего
молчаливого согласиЯ установилось убеждение, что и общества устраиваютсЯ так
или  иначе  непосредственным  вмешательством   ЏровидениЯ,   постановлениЯми
законодателей или соединением того и другого.
     Ќо что общества не искусственно создаютсЯ, это до  того  очевидно,  что
кажетсЯ  удивительным,  как  могла  такаЯ  истина  ускользнуть  от  вниманиЯ
наблюдателей. Ќичто, быть может,  не  доказывает  так  наглЯдно  ничтожность
исторических исследований, которые  до  сих  пор  производились.  „остаточно
оглЯнутьсЯ на окружающие нас перемены, наблюдать за социальной  организацией
в  главнейших  ее  особенностЯх,  чтобы  убедитьсЯ,  что  эти   перемены   и
особенности не имеют ничего  сверхъестественного  и  не  определЯютсЯ  волею
каких-либо личностей, как это вообще можно бы вывести из поучений историков,
а проистекают из общих, естественных причин Ћдного  факта  разделениЯ  труда
достаточно, чтобы поЯснить это. Ќе повелениЯ  какого-нибудь  правителЯ  были
причиной того, что некоторые  люди  сделались  мануфактуристами,  тогда  как
другие остались земледельцами. ‚ ‹анкашире  миллионы  людей  посвЯтили  себЯ
выделыванию  хлопчатобумажных  изделий,  в  ‰оркшире  миллион  людей   живет
разработкой  шерсти;  гончарный  промысел  ‘таффордшира,   ножевые   изделиЯ
еффильда и металлические изделиЯ Ѓирмингема занимают  сотни  тысЯч  рук.  ‚
строе английского общества это факты крупные, но мы не можем приписать их ни
чуду, ни законодательству. Ќе "героем-царем" и не  "коллективной  мудростью"
раздроблено  было  население  на  производителей  и   оптовых   и   мелочных
распределителей.  ‚сЯ  наша  промышленнаЯ  организациЯ,  от  главнейших   ее
очертаний до мельчайших подробностей, сделалась тем, чем она есть, не только
без помощи законодательного руководства,  но  в  значительной  мере  вопреки
законодательным стеснениЯм. Ћна возникла из различных  человеческих  нужд  и
деЯтельностей. Њежду тем  как  каждый  гражданин  старалсЯ  о  личном  своем
благоденствии и ни один не помышлЯл о разделении труда,  да  и  не  сознавал
необходимости такого разделениЯ, оно установилось и  постоЯнно  развивалось.
Џроцесс этот совершалсЯ медленно и скрыто,  так  что  до  новейшего  времени
никто почти его не замечал. Ћн подвигалсЯ шагами, до того  незаметными,  что
промышленные порЯдки долгое времЯ казались все теми же,  как  и  в  старину.
ђЯдом изменений, столько же нечувствительных, как  те,  через  которые  семЯ
переходит в  дерево,  общество  сделалось  тем  сложным  сочетанием  взаимно
зависЯщих друг от друга деЯтелей, каким оно  ЯвлЯетсЯ  нам  теперь.  €  надо
заметить, что эта экономическаЯ организациЯ есть существеннаЯ  основа  всего
строЯ. ЃлагодарЯ самобытно выработавшимсЯ таким образом  сочетаниЯм,  каждый
гражданин снабжаетсЯ предметами жизненных  потребностей  и  в  то  же  времЯ
оказывает и другим какую-либо помощь, поставлЯет какой-нибудь продукт.  ’ем,
что мы живы сегоднЯ,  мы  обЯзаны  правильному  течению  этой  комбинации  в
течение прошлой недели,  и,  если  бы  существующий  механизм  был  внезапно
уничтожен, большаЯ часть нас перемерла бы до исхода текущей недели. …сли  же
эти наиболее крупные и жизненные черты нашего общественного  строЯ  возникли
не по мысли какого-либо индивида, а из личных усилий  граждан  удовлетворить
их собственные потребности, то можно быть уверенными,  что  и  менее  важные
черты возникли таким же путем.
     "Ћднако, - скажут нам, - нельзЯ же причислить  общественные  изменениЯ,
произведенные непосредственно законом,  к  самобытно  развившимсЯ  ЯвлениЯм.
Љогда парламент или король приказывает сделать то или другое и назначает  от
себЯ лиц длЯ исполнениЯ приказанного, процесс,  очевидно,  искусствен,  и  в
этих границах  общество  должно  считать  скорее  искусственно  сотворенным,
нежели самобытно взросшим". Ќет, даже изменениЯ  не  составлЯют  исключениЯ.
€стинные источники подобных  изменений  лежат  глубже,  нежели  в  действиЯх
законодателей. ‚озьмем на первый раз самый простой пример ‚сем нам известно,
что  распорЯжениЯ   представительных   правительств   состоЯт   в   конечной
зависимости от воли нации: они могут на времЯ расходитьсЯ с этой волей, но в
конце концов должны сообразоватьсЯ с нею. ‘казать же, что  правительственные
распорЯжениЯ определЯютсЯ волей  нации,  все  равно  что  сказать,  что  они
составлЯют результат среднего уровнЯ индивидуальных желаний  или  -  другими
словами - индивидуальных натур. ‘ледовательно, закон, имеющий такое  начало,
действительно  вырастает  из  народного  характера.  ‚  тех  случаЯх,  когда
правительство  есть  представитель   одного   какого-нибудь   преобладающего
сословиЯ,  замечание  остаетсЯ  столь  же  верно,  хотЯ  делаетсЯ  не  столь
очевидным  в  применении.  ‘амое   существование   сословиЯ,   пользующегосЯ
монополией власти, возможно только вследствие известного настроениЯ и образа
мыслей всей  общины.  Ѓез  чувства  подданнической  преданности  со  стороны
вассалов феодальнаЯ система никогда не могла бы  существовать.  €з  протеста
шотландских горцев против уничтожениЯ наследственных юрисдикции  видно,  что
они предпочитали этот вид местного управлениЯ. …сли же  народному  характеру
следует приписывать возникновение неответственного управлЯющего сословиЯ, то
народному же характеру должны быть приписываемы и те  общественные  порЯдки,
которые сословие это создает длЯ достижениЯ собственных целей. „аже там, где
существует  деспотическое  правительство,  та  же  доктрина  сохранЯет  свою
состоЯтельность. Љак и в предыдущих случаЯх, так и тут характер народа  есть
первоначальный источник политической формы, и множество примеров доказывает,
что внезапно создаваемаЯ новаЯ форма не принимаетсЯ, а быстро пЯтитсЯ  назад
к прежней форме. ‘верх того, если постановлениЯ деспота действительно входЯт
в силу, то это делаетсЯ только потому, что  они  приспособлены  к  состоЯнию
общества. „ействиЯ неограниченного правителЯ, подчинЯЯсь в значительной мере
общественному  мнению  -  влиЯнию   предыдущих   примеров,   образу   мыслей
дворЯнства,  духовенства,  войска,   -   бывают   отчасти   непосредственным
результатом  национального  характера;  когда  же   они   идут   вразрез   с
национальным характером, то в скором времени терЯют на практике  свою  силу.
Ќеудача попытки ЉромвелЯ прочно  установить  новые  общественные  условиЯ  и
быстрота, с которой, после  его  смерти,  ожили  ниспровергнутые  порЯдки  и
учреждениЯ, доказывают,  до  какой  степени  монарх  бессилен  изменить  тип
управлЯемого им общества. Ћн может временно нарушить, задержать естественный
процесс организации или помочь ему, но над общим ходом процесса он не  имеет
власти. Њожно сказать даже более. ‹юди,  которые  видЯт  в  истории  обществ
только историю великих людей и  думают,  что  эти  великие  люди  направлЯют
судьбы обществ, упускают из виду, что сами эти великие люди суть  порождение
этих обществ. Ќе будь известных предшествовавших  обстоЯтельств,  известного
общего  уровнЯ  национального  характера,  эти  великие  люди  не  могли  бы
народитьсЯ и получить то образование, которое их развило. …сли  общества,  к
которым они принадлежали, преобразовывались до  известной  степени  ими,  то
они,  со  своей  стороны,  и  до  и  после  рождениЯ  образовывались   этими
обществами, ЯвлЯлись результатом всех тех  влиЯний,  которые  способствовали
сформированию унаследованного этими людьми характера и сообщили им с раннего
возраста известное направление, верование, нравственный  склад,  познаниЯ  и
стремлениЯ   ’аким   образом,   общественные   изменениЯ,   которые    можно
непосредственно приписать личностЯм, одаренным  необыкновенной  силой,  надо
относить к социальным причинам, породившим эти  личности;  следовательно,  с
высшей точки  зрениЯ  все  общественные  изменениЯ  надо  отнести  к  общему
процессу развитиЯ.
     ’аким образом, то, что так очевидно  верно  относительно  промышленного
строЯ общества, верно и относительно всего его строЯ ”акт, что  "конституции
не создаютсЯ, а сами вырастают", - не что иное, как  осколок  гораздо  более
крупного  факта,  что  во  всех  своих  видах   и   разветвлениЯх   общество
представлЯет собою возрастание, а не искусственное произведение.
     „авно  уже  вырабатывалось  и  от  времени  до  времени  поЯвлЯлось   в
литературе смутное понЯтие о некоторой аналогии между политическим  телом  и
телом живого индивида. Ќо это понЯтие естественно должно  было  быть  чем-то
неопределенным и более или менее фантастичным Џри отсутствии физиологической
науки и в особенности тех широких обобщений, которых она достигла  только  в
последнее времЯ, невозможно было различить истинные параллелизмы.
     ЋсновнаЯ идеЯ, вокруг которой вращаетсЯ образцоваЯ республика  Џлатона,
заключаетсЯ в соответствии, существующем будто бы между частЯми  общества  и
способностЯми человеческого ума. ђаспределЯЯ  эти  способности  под  рубрики
"ђазум", "‚олЯ" и "‘трасти", он распределЯет и членов  своего  воображаемого
общества на три  класса,  которые  считает  соответственными  вышесказанным:
советники,  в  руках  которых   должно   быть   управление;   воинство   или
исполнительнаЯ власть, которой предоставлЯетсЯ исполнение приказаний совета;
наконец, всЯ остальнаЯ община,  радеющаЯ  только  о  корысти  и  эгоистичном
самоудовлетворении. „ругими словами, правитель, воин  и  работник,  по  идее
Џлатона, соответствуют нашей силе  мышлениЯ,  воли  и  ощущениЯ.  …сли  даже
предположить, что подразумеваемаЯ тут теориЯ сходности устройства общества с
устройством  человека  имеет  некоторую  основательность,  то  и  тогда  это
распределение все-таки оказалось бы слабым. ‘ большей основательностью можно
бы  сказать,  что   так   как   воинскаЯ   власть   повинуетсЯ   приказаниЯм
правительства,  то  ‚оле  соответствует  именно  правительство,  тогда   как
воинскаЯ власть есть только орудие, приводимое  в  движение  ‚олей.  €ли  же
можно бы сказать, что так как ‚олЯ есть  порождение  преобладающих  желаний,
которым разум служит только как бы глазом, то согласно с проведенной в  этом
случае аналогией двигательной силой воинства должны быть работники.
     ѓоббс пыталсЯ установить еще более определенное  сравнение,  только  не
между обществом и человеческим умом, а между обществом и человеческим телом.
‚о вступлении к сочинению, которое развивает ему мысль, он говорит:
     "€бо искусством созидаетсЯ великий ‹евиафан,  называемый  ѓосударством,
по-латыни Civitas, который есть не что иное, как искусственный  человек,  но
большего роста и большей силы,  нежели  природный  человек,  длЯ  обороны  и
охранениЯ  которого  он  предназначаетсЯ;  верховнаЯ  власть  в   нем   есть
искусственнаЯ душа, как начало, сообщающее  жизнь  и  движение  всему  телу;
судьи и  другие  судебные  и  исполнительные  сановники  суть  искусственные
сочленениЯ; награды и наказаниЯ, которыми прикреплЯютсЯ к  верховной  власти
члены и сочленениЯ и побуждаютсЯ к исполнению своей обЯзанности, суть нервы,
исправлЯющие такую же должность в природном теле; имущество и богатство всех
остальных  членов  суть  сила;  salus  populi,  благо  народа,   равносильно
назначению в человеке; советники, которыми приводитсЯ народу на ум все,  что
ему нужно знать, - суть памЯть; правосудие и закон суть искусственные  разум
и волЯ; согласие - здоровье; мЯтеж - болезнь; междоусобнаЯ война - смерть".
     € ѓоббес доводит это сравнение до того,  что  помещает  в  своей  книге
наглЯдный  рисунок  ‹евиафана  -  огромной  фигуры  в  человеческом  образе,
туловище и члены которого составлены из множества людей.  ‡аметив,  что  эти
различные сходства, проведенные Џлатоном и ѓоббсом, уничтожают  одно  другое
(как представлЯющие  полнейшее  разногласие  между  собою),  можно  все-таки
сказать,  что  в  целом  параллель   ѓоббса   вернее.   Ќо   и   она   полна
несообразностей. …сли верховнаЯ власть  есть  душа  политического  тела,  то
каким образом судьи, т. е. лица, облеченные частью этой власти,  могут  быть
сравнены с сочленениЯми? €ли каким образом три умственные  функции:  памЯть,
разум и волЯ - могут быть поставлены в соответствие- перваЯ - с советниками,
т. е. с известным разрЯдом должностных лиц, а прочие две - с  правосудием  и
законами, т. е. уже не с людьми, а  с  отвлеченными  понЯтиЯми?  …сли  судьи
представлЯют искусственные сочленениЯ общества, то каким же образом  награды
и наказаниЯ могут быть нервами?  ЏредставителЯми  нервов  тоже  должен  быть
какой-нибудь разрЯд  людей.  Ќаграды  и  наказаниЯ  в  обществах,  как  и  в
отдельных личностЯх, должны быть условиЯми нервов, а не самими нервами.
     Ќо главные ошибки в сравнениЯх, проведенных Џлатоном и  ѓоббсом,  лежат
гораздо глубже. Ћба мыслителЯ принимают своей исходной точкой положение, что
организациЯ общества может быть  сравнима  не  с  организацией  живого  тела
вообще, но с организацией  живого  человеческого  тела  в  особенности.  Ќет
никаких данных такого положениЯ. Ћно вовсе не вытекает из сущности  доводов;
это просто одна из тех фантазий, которые обыкновенно ЯвлЯютсЯ примешанными к
истинам, открываемым на первых ступенЯх мышлениЯ. …ще ошибочнее  оказываютсЯ
эти понЯтиЯ в том отношении, что они  принимают  общество  за  искусственное
построение.  ЋбразцоваЯ   республика   Џлатона   -   его   идеал   здорового
политического тела  -  основана  на  искусственном  составлении  ее  людьми,
точь-в-точь таким способом, каким составлЯютсЯ, например,  часы:  и  Џлатон,
очевидно, представлЯет себе, что все  общества  имеют  такое  происхождение.
ќтот же взглЯд вполне определенно высказан ѓоббсом: "€бо, -  говорит  он,  -
искусством созидаетсЯ великий ‹евиафан, называемый ѓосударством" Ћн  заходит
даже так  далеко,  что  сравнивает  предполагаемый  социальный  договор,  из
которого внезапно возникает общество, с  сотворением  человека  божественной
волей. ’аким образом оба мыслителЯ впадают  в  крайнюю  несостоЯтельность  и
считают общ