только  как  личнаЯ  деЯтельность,  превращаетсЯ в предприЯтие,
чтобы достигнуть  смутной цели коллективными  средствами, полагаЯ, что массу
можно  удовлетворить как некую стоЯщую выше  отдельных людей  личность. €деЯ
профессий  отмирает. ‘охранЯютсЯ  частные цели, планы  и  организации. ‘амое
непонЯтное состоит  в том, что же уничтожено, если  учреждениЯ, как таковые,
находЯтсЯ технически в  безупречном порЯдке,  а человек, который  хочет быть
самим собой, все-таки не может в этих условиЯх дышать.
     <b>‘порт.</b> ‘амобытие как жизненнаЯ сила  находит выход в спорте как остатке
возможного  удовлетворениЯ  непосредственного  существованиЯ  в  дисциплине,
пластичности,  ловкости. ЏодчиненнаЯ воле телесность убеждаетсЯ в своей силе
и своем мужестве; открытый силам природы индивид  обретает близость к миру в
его элементах.
     Ћднако <i>спорт как массовое Явление,</i>  организованный в виде обЯзательной,
подчиненной  правилам  игры, направлен  на то,  чтобы  отвести в иную  сферу
инстинкты, которые могут  стать опасными  длЯ  аппарата.  ‡аполнЯЯ свободное
времЯ, спорт служит успокоению масс. ‚олЯ к проЯвлению жизненной силы в виде
движениЯ  на   воздухе  и  на  солнце  ищет  длЯ  такого  наслаждениЯ  своим
существованием общества; тогда спорт терЯет свою свЯзь с природой и лишаетсЯ
плодотворного одиночества. †елание борьбы требует величайшей ловкости, чтобы
ощутить  в  соперничестве  свое  превосходство;  целью   становитсЯ  рекорд.
“частники в спорте ищут в своем сообществе публичности, им необходимы оценка
и успех. ‚ правилах игры  заключена форма, котораЯ учит и  в  действительной
борьбе придерживатьсЯ правил, облегчающих общественное существование.
     ’о, что недоступно массе, чего она не хочет длЯ самой себЯ,  но чем она
восхищаетсЯ как героизмом, которого она, собственно говорЯ, требует от себЯ,
показывают смелые свершениЯ других.  Ђльпинисты,  пловцы, летчики и  боксеры
рискуют   своей   жизнью.   Ћни  ЯвлЯютсЯ   жертвами,   лицезрение   которых
воодушевлЯет, пугает и умиротворЯет массу и которые порождают тайную надежду
на то,  что и самому, быть может, удастсЯ достигнуть когда-либо чрезвычайных
успехов.
     ‚озможно, что этому сопутствует и то, что привлекало массу уже  в цирке
„ревнего  ђима: удовольствие, испытываемое  от  опасности и  гибели далекого
данному  индивиду человека.  Џодобно  экстазу при  виде  опасных  спортивных
достижений, дикость толпы проЯвлЯетсЯ в чтении детективов,  горЯчем интересе
к  сообщениЯм  о ходе  судебных  процессов,  в  склонности  к необузданному,
примитивному, непонЯтному. ‚  Ясности  рационального  существованиЯ, где все
известно или  может,  безусловно, стать таковым,  где  нет  больше судьбы  и
остаетсЯ лишь случайность, где целое, несмотрЯ на всю деЯтельность, остаетсЯ
безгранично  скучным и совершенно  лишенным тайны, человек,  полагаЯ, что он
лишен судьбы, свЯзывающей его с глубинами тьмы,  стремитсЯ по крайней мере к
лицезрению   эксцентрических   возможностей,   и   аппарат   заботитсЯ    об
удовлетворении этой потребности.
     ‚о  что вследствие таких массовых инстинктов превращаетсЯ спорт, отнюдь
не объЯснЯет  Явление  современного человека  в спорте.  ‚не организованного
занЯтиЯ спортом, в котором зажатый в производственном механизме человек ищет
лишь  эквивалент  непосредственного  самобытиЯ,  в  этом  движении  все-таки
ощущаетсЯ известное величие. ‘порт - не только игра и рекорд, он также <i>порыв</i>
и <i>напрЯжение сил.</i> ‘егоднЯ он - как бы требование, обращенное к каждому. „аже
отличающеесЯ   утонченностью   существование   отдаетсЯ   его   естественной
импульсивности. —асто современный спорт сравнивают с античными играми.  ‚ те
времена спорт был подобен косвенному сообщению о себе выдающегосЯ человека в
его божественном происхождении; теперь об этом не может быть и речи. Џравда,
современные люди  также хотЯт представлЯть собой  нечто, и  спорт становитсЯ
мировоззрением;  люди  стараютсЯ  избавитьсЯ  от  судорожного  напрЯжениЯ  и
стремЯтсЯ  к чему-то, но свЯзаннаЯ  с  трансцендентностью  субстанциЯ  здесь
отсутствует. ’ем не  менее, как бы вопреки  окаменевшей  современности, этот
порыв существует, хотЯ нежеланный и лишенный общего содержаниЯ. —еловеческое
тело  создает  свое  право  в  такое  времЯ,   когда  аппарат   без  всЯкого
снисхождениЯ уничтожает человека. ‚округ  спорта царит нечто,  несравнимое с
античностью в своей историчности,  все-таки  родственное ей,  хотЯ  и  нечто
иное. ‘овременный человек, конечно, не становитсЯ греком, но он и не фанатик
спорта;  он  представлЯетсЯ караемым  в  существовании  человеком,  которому
грозит  опасность,  как  в  постоЯнной  войне,  и который, устоЯв  под почти
невыносимым бременем, бросает копье.
     Ћднако  если  спорт и  представлЯетсЯ  границей  рационального  порЯдка
существованиЯ, его одного недостаточно,  чтобы  человек обрел себЯ. ‡акалкой
тела,  ростом  мужества  и  овладением  формой  он еще  не может  преодолеть
опасность утраты самого себЯ.
     <b>ђуководство.</b> …сли  бы  развитие  в направлении  универсального  порЯдка
существованиЯ вобрало в себЯ мир  человека  как отдельного  индивида,  то  в
конце концов исчез  бы  и  сам  человек.  ’огда  должен  был бы распастьсЯ и
аппарат, ибо он уничтожил и людей, без которых  он не способен существовать,
ибо так организациЯ может, правда,  указать каждому его функцию и количество
того,  что  должно  быть  произведено  и  потреблено,  но  не может  создать
человека,  который  находитсЯ  во  главе  управлениЯ.  Ѓессмысленно  человек
допускает высшую  трату сил, когда от  него самого больше не  зависит ничего
существенного  и отсутствует  напрЯженное  внимание в помыслах  о правильном
внутри постоЯнно данного неизменным наличного целого. ‚веденный в  аппарат и
подчиненный  чужой  воле,  он  только  отрабатывает  заданное; если  же  ему
надлежит принЯть  какое-либо  решение,  он  делает  это  как бы  случайно  в
пределах своей  функции, не  вникаЯ  в  суть вещей. ’рудности преодолеваютсЯ
посредством  насильственных правил  или в  покорности бездумного послушаниЯ.
Ћднако  лишь  в  подлинном,  данном  под  личную ответственность приказе и в
подлинном,  основанном на понимании дела  послушании,  т. е.  в среде людей,
ЯвлЯющихсЯ самими  собой, удаетсЯ  создать деловую,  создающую мир  общность
действий,  когда  человек, осуществлЯющий  управление,  знает тех  немногих,
независимому суждению которых он открыт,  и  готов вместе с  ними склонитьсЯ
перед  инстанцией,  незримо  присутствующей  в  его душе.  ’ам же,  где  все
заключено в аппарате  и исчезает  ЯвнаЯ опасность, в силу  которой удача или
неудача  влечет  за  собой  суждение  о  действующих  лицах,  человек  лишен
инициативы.  Ђппарат,  правда,  и  требует  только  работы,  лишенной всЯкой
инициативы; однако  функционировать  он  может только  до  тех  пор, пока на
решающих  постах, самостоЯтельно  погружаЯсь в  свой  мир,  находЯтсЯ  люди,
отдающиесЯ своему делу. …сли в будущем  таких  людей не окажетсЯ, потому что
им  с  юности  не  будет  предоставлена  возможность развитиЯ, то и  аппарат
прекратит свое существование. ’о, что на границах аппарата казалось угрозой,
создаваемой независимостью сущих в своей самости людей, оказываетсЯ условием
его сохранениЯ в неминуемом преобразовании.
     ‘ледовательно,  значение  индивида  как  руководителЯ  не исчезает  при
господстве массы  в  аппарате; однако теперь совершаетсЯ особый отбор  среди
тех,  кто  может  быть таковым.  ‡начительные  люди отступают  перед  людьми
дельными.   Ђппарат,   обеспечивающий   массовое   существование,    повсюду
обслуживаетсЯ  и  управлЯетсЯ  людьми, сознание  которыми  этой деЯтельности
служит фактором в достижении  успеха.  ѓосподство  и власть  массы сохранЯет
свое воздействие в структурах, которые она обретает посредством организаций,
большинства публики, общественного мнениЯ  и в фактическом поведении больших
скоплений людей.  Ќо  господство  массы действенно лишь постольку, поскольку
отдельный индивид поЯснЯет ей, чего она хочет, и выступает в своих действиЯх
от ее  имени.  …сли  в  таком аппарате иногда  поЯвлЯетсЯ руководитель,  чьЯ
личность  растворЯетсЯ в  его  деле  длЯ  бытиЯ  мира, ибо он на  протЯжении
десЯтилетий  оправдывал  свое  положение  постоЯнным  влиЯнием, то  все-таки
бывает нужен и такой руководитель, который как бы случайно именно в качестве
этого  индивида  занимает именно это  место. ‘илою обстоЯтельств он временно
становитсЯ незаменимым. Ћднако любое действие может быть осуществлено лишь с
привлечением  массы, котораЯ должна  дать свое  согласие, хотЯ  в неожиданно
сложившихсЯ ситуациЯх решительное суждение выносит отдельный человек. Ќо так
как он может попасть в эту ситуацию лишь в том случае, если он  в постоЯнном
внимании  к  мнению  толпы   как   бы  воспитан  длЯ  того,  чтобы  быть  ее
функционером,  то,  став  выразителем  ее  сущности,  он  никогда  не  будет
действовать, противореча  желанию толпы. Ћн сознает, что  представлЯет собой
нечто не сам по себе, а в качестве  выразителЯ желаний стоЯщей за ним толпы.
Џо  существу,  он столь же  беспомощен,  как любой другой,  совершаЯ то, что
должно отразить усредненную волю толпы. Ѓез  этой воли он ничто. ’о, чем  он
может быть,  измерЯетсЯ не соответственно какой-либо идее,  не соотноситсЯ с
истинно  данной  трансцендентностью, не обнаруживаетсЯ  исходЯ  из  основных
свойств человека так, как они проЯвлЯютсЯ  в большинстве и господствующих  в
качестве подлинной  действительности в самом  действующем лице. Џри подобном
руководстве  в  ходе  вещей  наступает  неминуемаЯ путаница.  Ќа  поворотных
пунктах   существованиЯ,  когда   возникает   вопрос,   ведет   ли  путь   к
новообразованию  или гибели,  вынести решение может  тот человек, который по
сути  своей  способен взЯть  в  свои  руки  бразды правлениЯ, действуЯ и  не
считаЯсь с  волей  массы.  …сли  возможность  поЯвлениЯ  таких  людей  будет
уничтожена,  то  наступит  такой  конец,  который  мы  даже  не  можем  себе
представить.
     <b>ѓосподство</b>  становитсЯ в массовой  организации <i>призрачным</i>  и <i>невидимым.</i>
ѓосподство  хотели бы вообще уничтожить. Џри  этом игнорируют тот факт,  что
без господства немыслимо существование масс. Ћтсюда расщепление, управление,
переговоры,  затЯгивание,  компромиссы, случайные  решениЯ  и  одурачиваниЯ.
Џовсюду  существуют  различные  виды  коррупции  в  интересах  частных  лиц.
ЊолчаливаЯ  осведомленность  всех  участников  позволЯет сохранЯть  ее.  Џри
огласке  какого-либо  случаЯ  поднимают шум,  который  быстро утихает  из-за
туманного сознаниЯ того, что обнаружен лишь симптом.
     <i>Ќикто  не берет на себЯ  подлинную ответственность;</i>  делаетсЯ  вид, что
один  человек  решить  вопрос  не   может.  „ействуют  различные  инстанции,
контроль, решениЯ комиссий - одни сваливают решение  на других.  ‚ основе  -
авторитет  народа в качестве  массы,  котораЯ принимает  решение посредством
выборов.   Ќо  это  и  не  господство  массы   как  одного  существа,  и  не
предоставление  отдельным лицам  права  принимать  ответственные  решениЯ  и
действовать;  это  -  авторитет  метода  в  качестве  упорЯдочениЯ,  которое
освЯщено  видимостью интереса целого и на которое в одном из  его бесконечно
менЯющихсЯ образов в  конце концов  падает ответственность. Љаждый человек -
лишь колесико,  он  лишь  участвует в решении, но не  решает  действительно.
ђеальнаЯ политика  понимаетсЯ только  в  одном смысле; предоставить развитию
идти своим ходом, а затем ограничить свои действиЯ в соответствии с санкцией
слепо  развивающейсЯ  действительности.  €ногда  отдельный индивид  получает
громадную власть, однако,  неподготовленный к этому своей жизнью в целом, он
способен  использовать  ее  в отдельных случаЯх  лишь в особых интересах или
чисто доктринерски - в соответствии  с  теориЯми. Љаждый, кто оказываетсЯ на
виду  у публики,  становитсЯ предметом сенсации. Њасса выражает восторг  или
возмущение  там,  где,  по  существу, не происходит  ничего решающего.  ‹юди
действуют  как  бы  в густом  тумане,  если не  приходит к господству  и  не
становитсЯ значимой сама волЯ человека, котораЯ происходит из иных истоков и
противопоставлЯет себЯ общему порЯдку существованиЯ.

        4. Љризис
     ’о,  что  в  течение тысЯчелетий  составлЯло мир  человека, в настоЯщее
времЯ  как  будто потерпело  крушение. Њир,  возникающий в качестве аппарата
обеспечениЯ существованиЯ,  принуждает все служить  ему.  ’о, чему в нем нет
места, он  уничтожает. —еловек как будто растворЯетсЯ в том, что должно быть
лишь средством, а не целью, не говорЯ уже  о смысле. Ћн не  может  обрести в
этом удовлетворение; ему должно недоставать того, что придает ему ценность и
достоинство. ’о,  что  во  всех бедах было непререкаемым  фоном  его  бытиЯ,
теперь  находитсЯ в  стадии  исчезновениЯ.  ђасширЯЯ свое  существование, он
жертвует своим бытием, в котором он обретает себЯ.
     Ћдно осознаетсЯ всеми  - с тем, что, собственно, и составлЯет главное в
жизни  человека,  неблагополучно.   ‚се  стало  сомнительным;  всему  грозит
опасность. Џодобно тому как  некогда  принЯто  было говорить, что мы живем в
переходный период и тридцать лет тому назад наше духовное бытие определЯлось
как  fin de  siecle [конец  века], так  теперь в каждой  газете  речь идет о
кризисе.
     €щут основу этого  кризиса  и  приходЯт к  заключению, что это - кризис
государственный;   если  характер   правлениЯ  не   ведет   к   решительному
волеизъЯвлению  целого и  согласие неустойчиво, то  неустойчивым  становитсЯ
все. €ногда говорЯт о кризисе культуры как распаде духовности  или, наконец,
о кризисе  самого  человеческого  бытиЯ. ѓраница абсолютизированного порЯдка
существованиЯ  выступает  настолько резко, что колебание распространЯетсЯ на
все.
     ‚  действительности сущность кризиса заключаетсЯ в <i>недостатке  довериЯ.</i>
…сли еще  сохранЯлись  обЯзательность формального права,  нерушимость науки,
прочие условности,  то  все это было лишь  расчетом,  не доверием. Љогда все
подчинЯетсЯ     целесообразности     интересов    существованиЯ,    сознание
субстанциальности целого исчезает. ‚ самом деле, сегоднЯ невозможно доверЯть
ни  вещи,  ни  должности,  ни  профессии,  ни  лицу  до  того,  как обретена
уверенность в  каждом данном конкретном случае. Љаждому  сведущему  человеку
известно об обманах, притворстве, ненадежности и в  сфере  его деЯтельности.
‘уществует  доверие только в  самом маленьком кругу, но не доверие в  рамках
целого.
     ‚се  охвачено кризисом, необозримым  и  непостижимым  в своих причинах,
кризисом, который нельзЯ  устранить, а  можно  только  принЯть  как  судьбу,
терпеть и преодолевать. Ќеобозримость кризиса можно  в общем  приблизительно
определЯть четырьмЯ способами.
     ‚се   технические  и   экономические  проблемы   принимают  <i>планетарный</i>
характер. ‡емной шар стал не только сферой переплетениЯ экономических свЯзей
и   единства   технического   господства  над  существованием;  все  большее
количество людей видЯт  в нем единое  замкнутое пространство,  в котором они
соединены  длЯ  развитиЯ  процесса своей истории.  ‚ мировой  войне  впервые
участвовало все человечество.
     Ћбъединение  людей  земного шара привело к процессу  <i>нивелированиЯ,</i>  на
который   мы   взираем   с   ужасом.  ‚сеобщим  сегоднЯ   всегда  становитсЯ
поверхностное,  ничтожное и безразличное. Љ  этому нивелированию  стремЯтсЯ,
будто  оно создаст единение  людей. ‚  тропических  плантациЯх и в  северном
рыбацком  поселке демонстрируютсЯ  фильмы столиц. Ћдежда  повсюду одинакова.
Ћдни и те же манеры, танцы, одинаковый  спорт, одинаковые  модные выражениЯ;
месиво, составленное из понЯтий ЏросвещениЯ, англосаксонского  позитивизма и
теологической  традиции,   господствует  на  всем  земном  шаре.   €скусство
экспрессионизма было  в  Њадриде таким  же, как  в Њоскве  и ђиме. ‚семирные
конгрессы ведут к усилению этого нивелированиЯ, поскольку там стремЯтсЯ не к
коммуникации  гетерогенного, а  к  общности религии  и  мировоззрениЯ.  ђасы
смешиваютсЯ. €сторически  сложившиесЯ  культуры отрываютсЯ от своих корней и
устремлЯютсЯ   в    мир   технически   оснащенной   экономики,    в   пустую
интеллектуальность.
     ќтот процесс только началсЯ, но каждый человек, даже ребенок, втЯнут  в
него. “поение расширением пространства уже начинает превращатьсЯ в  ощущение
его тесноты. Ќам кажетсЯ странным, что –еппелин *, пролетаЯ над ‘ибирью, еще
не  встречал людей,  убегавших и прЯтавшихсЯ от него. Ќа кочевников  взирают
как на остановившеесЯ прошлое.
     Џрежде всего  бросаетсЯ  в  глаза необратимаЯ <i>утрата субстанциальности,</i>
остановить которую невозможно. Ќа протЯжении столетий физиогномика поколений
все времЯ  снижаетсЯ,  достигаЯ  более низкого уровнЯ.  ‚  каждой  профессии
наблюдаетсЯ недостаток  в  нужных  людЯх при  натиске  соискателей.  ‚ массе
повсюду    господствует   заурЯдность;    здесь    встречаютсЯ    обладающие
специфическими способностЯми функционеры аппарата, которые концентрируютсЯ и
достигают  успеха. Џутаница, вызваннаЯ обладанием почти всеми  возможностЯми
выражениЯ,  возникшими в прошлом, почти непроницаемо скрывает человека. †ест
заменЯет  бытие,  многообразие   -  единство,  разговорчивость  -  подлинное
сообщение,   переживание   -  экзистенцию;  основным   аспектом   становитсЯ
бесконечнаЯ мимикриЯ.
     ‘уществует  духовнаЯ  причина  упадка.  ”ормой  свЯзи  в  доверии   был
<i>авторитет;</i>  он устанавливал  закон  длЯ  неведениЯ  и  свЯзывал  индивида  с
сознанием бытиЯ.  ‚ XIX  в.  эта форма полностью  уничтожена огнем  критики.
ђезультатом  ЯвилсЯ,  с одной  стороны, свойственный  современному  человеку
цинизм; люди пожимают плечами, видЯ подлость, котораЯ происходит в больших и
малых  масштабах  и   скрываетсЯ.   ‘   другой  стороны,  исчезла  прочность
обЯзательств  в  свЯзывающей  верности;  вЯлаЯ   гуманитарность,  в  которой
утрачена гуманность, оправдывает посредством бессодержательных идеалов самое
ничтожное  и  случайное. Џосле  того  как  произошло  расколдование мира, мы
осознаем  разбожествление  мира,  собственно говорЯ,  в том, что  нет больше
непререкаемых  законов  свободы  и  его  место  занимают порЯдок, соучастие,
желание  не  быть   помехой.  Ќо  нет  такого  волениЯ,  которое  бы   могло
восстановить  истинный  авторитет.  …го  место занЯли бы только несвобода  и
насилие. ’о, что  могло бы  заменить  авторитет,  должно возникнуть из новых
истоков.  <i>Љритика</i> всегда  служит условием  того, что могло бы  произойти, но
созидать она неспособна. Ќекогда положительнаЯ жизненнаЯ  сила,  она сегоднЯ
рассеЯлась и распалась; она направлЯет  свое острие даже против самой себЯ и
ведет в бездну  случайного. ‘мысл  ее  уже  не  может  состоЯть в том, чтобы
выносить суждениЯ и решениЯ в соответствии со значимыми нормами, ее истиннаЯ
задача теперь  в том,  чтобы подступить  близко  к  происходЯщему и сказать,
каково  оно.  Ђ  это  она  сможет  лишь в  том случае, если она  вновь будет
одухотворена подлинным содержанием и возможностью создающего себЯ мира.
     Ќа  вопрос,  что же теперь  еще  осталось, следует  ответить:  <i>сознание
опасности и утраты</i> в  качестве  радикального кризиса. ‘егоднЯ это сознание -
лишь  возможность, а  не  обладание и гарантиЯ.  ‚сЯкаЯ  объективность стала
двусмысленной;  истина  как  будто  заключена  в  невозвратимо   утраченном,
субстанциЯ - в беспомощности, действительность - в маскараде. ’от, кто хочет
преодолеть кризис  и достигнуть  истоков, должен  пройти  через  утраченное,
чтобы, усваиваЯ,  вспомнить; измерить беспомощность, чтобы принЯть решение о
себе самом; испробовать маскарад, чтобы ощутить подлинное.
     <i>Ќовый  мир</i>  может возникнуть  из кризиса  не посредством  рационального
порЯдка существованиЯ как такового; человек, ЯвлЯющийсЯ  чем-то большим, чем
он  создает в рамках  этого порЯдка, обретает себЯ посредством <i>государства</i> в
воле  к  своей  целостности,  длЯ  которой  порЯдок существованиЯ становитсЯ
просто средством,  и в <i>духовном творении,</i> посредством которого он приходит к
сознанию своей сущности.  Ќа обоих  путЯх  он  может  вновь удостоверитьсЯ в
истоках  и  цели,  в  своем  <i>бытии  человеком</i>  - в  благородном и  свободном
самосозидании, утраченном им  в том, что  было лишь  порЯдком существованиЯ.
…сли он  полагает обрести  в государстве существенное, то вскоре поймет, что
государство само по себе еще не все,  а лишь сфера осуществлениЯ возможного.
…сли  же он  доверитсЯ  духу как  бытию в себе, то присутствие его в  каждой
существующей  объективности  начнет вызывать  у  него  сомнение.  Ћн  должен
вернутьсЯ  к началу, к  <i>бытию человеком,</i> которое придает государству и  духу
полнокровность и действительность.
     ’ем  самым  человек  привносит  относительность в  <i>единственную</i>  свЯзь,
способную охватить <i>всех,</i> внешний порЯдок мира рассудочного целенаправленного
мышлениЯ. Ћднако  истина, создающаЯ в  человеке ощущение  общности, ЯвлЯетсЯ
чисто исторической верой, котораЯ никогда не может быть верой всех. Љонечно,
<i>истина разумного пониманиЯ</i> одна длЯ  всех, но  <i>истина, которой ЯвлЯетсЯ  сам
человек,</i> достигающаЯ  в  нем Ясности, отделЯет его от других. ‚  бесконечной
борьбе  исконной  коммуникации  возгораетсЯ  чуждое  в  столкновении друг  с
другом; поэтому человек, который „остиг  своей сущности  в духовной ситуации
современности,  отвергает  насильственно навЯзываемую  всем  веру.  …динство
целого   в  качестве   постигаемого   остаетсЯ   историческим  длЯ   данного
государства,  дух остаетсЯ свЯзанным с его  истоками жизнью,  человек -  его
специфической незаменимой сущностью.

        *’ретьЯ часть*

        ‚олЯ в целом
     Ќеизбежность порЯдка существованиЯ  находит свою границу в человеке, не
растворЯющемсЯ в функции, а также в том,  что не может быть только одного, и
притом  окончательного, порЯдка  существованиЯ.  —еловек,  который  хочет не
только  просто существовать, решает, какой порЯдок будет избран и утвержден;
в противном  случае человек полностью  отдаетсЯ  во  власть существованиЯ  и
подчинЯетсЯ его решениЯм.
     ђешение, принимаемое человеком внутренне  о  своей  сущности, ЯвлЯетсЯ,
правда, главной инстанцией его бытиЯ, однако действительностью  в  мире  оно
может  обладать лишь в зависимости от характера власти,  в рамках целого,  в
котором  люди могут прийти к  единству воли  в вопросе об  устройстве мира и
своего  самоутверждениЯ в  нем. ’о, чем  человек  действительно  становитсЯ,
зависит  от  волениЯ  этой  власти, определЯющей  существование в целом  как
историческую   конкретность;  зависит  это   также  от  <i>воспитаниЯ,</i>  которое
сознательно   направлЯет   определенным   образом   передачу    человеческих
возможностей от поколениЯ к поколению.
     …сли  действительность  целого  осознаетсЯ  как   инстанциЯ  последнего
решениЯ,  то  рычагом, посредством  которого  проводитсЯ  в  жизнь  решение,
становитсЯ  волЯ  государства. ѓосударственнаЯ  волЯ  -  это  <i>волЯ  человека
обрести свою судьбу,</i> что он никогда не может совершить в качестве отдельного
индивида,  а может  только  в своей общности  посредством  <i>смены  поколений.</i>
ѓосударственнаЯ  волЯ  сразу  же обнаруживает себЯ  во  <i>множестве</i>  борющихсЯ
государств и в своем <i>внутреннем напрЯжении,</i> свЯзанном с формированием своего
определенного   исторического  образа.  „лЯ  государственной  воли   порЯдок
существованиЯ не  ЯвлЯетсЯ больше лишь предметом  рационального планированиЯ
длЯ всех  людей, а становитсЯ предметом  исключающего все остальное  решениЯ
посредством   применениЯ  своей  власти.  Ћна,  правда,   исходит  из   идеи
государства  благосостоЯниЯ как  экономической  системы,  однако  <i>направлена
посредством него на самого человека.</i>
     Џоскольку  государство  не  может  создать  человека  своей  планомерно
направленной волей, оно создает ему в идее по крайней мере <i>область полнейших
возможностей.</i>  ‚олЯ  государства  вынуждена  прокладывать  себе  путь  через
<i>неразрешимые   трудности.</i>   …го   особое   положение  в   мире  (в  качестве
всемирно-исторической  ситуации) заставлЯет его усиливать  свою мощь за счет
раскрытиЯ  в  нем  человеческого  бытиЯ.   €  наоборот,  человеческое  бытие
заставлЯет его ограничивать усиление своей мощи, если эта мощь направлена на
уничтожение смысла  и назначениЯ  человека - создать наивысший тип человека.
…сли  когда-либо  в  государственном  деЯтеле  или  солдате  это  внутреннее
напрЯжение на мгновение  смЯгчаетсЯ  и вызывает в нем  возвышение  человека,
который благодарЯ  этому  усилит мощь  своего государства,  то на длительное
времЯ это  напрЯжение  между  тем, чего требует ситуациЯ данного  момента, и
единственно  существенной целью - тем, во что превратитсЯ человек, устранено
быть   не   может.   Џоэтому    государственнаЯ    волЯ   может   пасть   до
оппортунистической  политики  момента во имЯ внешнего  успеха; может также в
плену духовного  идеала игнорировать действительность момента и  неправильно
оценить всЯкое существование.
     Љонкретное  содержание  государства  составлЯет  свобода  в  выполнении
человеком  многообразиЯ  <i>профессиональных  идей,</i>   которые  не   могут  быть
осуществлены   как   простые  функции   внутри  аппарата;  субстанцию  этого
составлЯют   люди,  следующие  посредством  <i>воспитаниЯ</i>   своей  исторической
традиции. ‚ обоих случаЯх государство, обеспечиваЯ <i>массовый  порЯдок,</i> потому
что  этот  порЯдок  сохранЯетсЯ  только  благодарЯ  ему, может  одновременно
<i>служить и защитой от этого массового порЯдка.</i>
     ‚ той мере, в которой  действует сознательнаЯ волЯ,  будущее  полностью
зависит  от  <i>политической</i>  и <i>педагогической</i> деЯтельности. ЌапрЯгать  волю  в
бессилии  перед  ходом  вещей,  воздействовать  на  них -  в  этом  мужество
самобытиЯ  действующего в политике  человека; в бессилии  перед  сложившимсЯ
типом  человека все-таки  делать все  возможное, чтобы  посредством передачи
глубочайшего содержаниЯ  традиции  придать человеку  благородство, заключена
сила воспитателЯ.

        1. ѓосударство
     <b>ѓосударственное  сознание.</b>  ЋбретЯ  <i>государственное  сознание,</i>  человек
пришел  к  познанию  насилиЯ  как  возможного  осуществлениЯ  власти, всегда
решающей проблему  состоЯниЯ  и  „вижениЯ  вещей. ѓосударство  притЯзает  на
монополию легитимного применениЯ насилиЯ (Њакс ‚ебер).
     ќтим  было   достигнуто  двоЯкое:  <i>исключение   применениЯ  насилиЯ</i>  из
человеческого  существованиЯ,  которое  теперь  мирно  следует  правилам   и
законам, и <i>рост насилиЯ в</i> единственном месте, чье  существование подчеркнуто
выражает,  что  без  насилиЯ  или  возможного  насилиЯ  существование  людей
невозможно.  Џрименение  насилиЯ,  которое  раньше  было  рассеЯнно,  теперь
сконцентрировано. —еловек, всегда готовый  прежде  силою оружиЯ  защитить  и
увеличить  сферу  своего  существованиЯ,  становитсЯ средством  технического
осуществлениЯ насилиЯ,  введенного  в  определенное  русло  государством.  Љ
профессиональным полицейским относЯтсЯ лишь немногие, в случае войны в армию
призываютсЯ  все.  ѓосударство  есть власть,  котораЯ существует посредством
угрозы  применить  насилие  или  выносит свое  решение,  осуществлЯЯ его.  ‚
зависимости от  ситуации эта власть чрезвычайно усиливаетсЯ или доводитсЯ до
минимума.
     „уховнаЯ ситуациЯ  должна бы  состоЯть длЯ индивида в притЯзании занЯть
определенную  позицию по отношению к действительности этой  власти, котораЯ,
поскольку он существует только благодарЯ ей, в каком-то смысле и его власть.
’огда государство выступало бы не как  слепаЯ природа любого насилиЯ,  а как
результат  <i>духовных  актов,</i>  которые в  своей свободе все-таки сознают  себЯ
свЯзанными  действительностью,  такой,   как   она  есть   здесь  и  сейчас.
ѓосударство  может погрузитьсЯ в хаос тупого насилиЯ, но может и возвыситьсЯ
в качестве идеи воли, котораЯ направлена на такое бытие человека и длЯ этого
захватывает  власть.  Џоэтому  государство  либо терЯетсЯ  в пустом насилии,
пользующемсЯ  интеллектуальной  софистикой,  и  тогда  оно подобно  природе,
котораЯ  может менЯ уничтожить и уничтожит,  по  существу, оставлЯет  менЯ в
моем бессилии  равнодушным;  либо, если смутное притЯзание  действительности
проЯснЯетсЯ   в   духовно  осознанной   воле,  государство   -   исторически
обусловленнаЯ   субстанциальнаЯ   власть.   ‚   настоЯщее   времЯ   духовнаЯ
действительность государства как бы распалась, но еще не исчезла.
     Љогда государство обладало авторитетом легитимированной божеством воли,
люди покорЯлись  меньшинству и терпели то,  что  происходило,  видЯ  в  этом
провидение. Ћднако,  если, как это происходит сегоднЯ,  люди  осознали,  что
действиЯ государства, как таковые, уже не  ЯвлЯютсЯ  выражением божественной
воли, обЯзательной длЯ всех, они <i>видЯт в  этом проЯвление человеческой воли,</i>
участвовать в осуществлении  которой может быть целью  каждой индивидуальной
воли. —еловек живет  в  массовом устройстве между полюсами  мирного аппарата
обеспечениЯ  его  существованиЯ   и   в  ежеминутно   ощущаемой  власти,   в
направленность и содержание которой  он хочет проникнуть,  так как стремитсЯ
оказывать на нее влиЯние.
     —еловек  не может больше  скрывать от себЯ <i>действительное</i> наличие силы,
например, тем, что видит в  ней остатки прошлых, Якобы доступных преодолению
страхов.  „лЯ  непредвзЯтого  взора сегоднЯ  очевидно,  что  каждый  порЯдок
сохранЯетсЯ  только посредством силы потому,  что наталкиваетсЯ  на  границы
чуждой  ему воли. ђассматриваетсЯ ли такой порЯдок как сдерживающий это  зло
или   сам   в  своей  абсолютизации  как   зло,  в  государстве  как   форме
монополизирующего насилиЯ люди вступают  на темную  почву своего совместного
существованиЯ,  где  всЯкое действование, если  эта  сила сама по себе  зла,
выступает  как  договоренность  с тем,  что  неразумно  и  противно  природе
человека.  ‹ишь  по  этой   причине  решительнаЯ  волЯ  входит  в  континуум
исторической  возможности,   или   в  этой   воле   тонет  лишеннаЯ  решениЯ
деЯтельность,  свЯзаннаЯ с раздробленными минутными интересами, и ее власть.
Ќаше  общественное  существование пребывает  во  времени, будучи формировано
этой силой.
     ѓосударство, само  по себе не легитимное  и  не нелегитимное, есть,  не
обладаЯ глубокими корнЯми,  основывающее самого  себЯ  существование воли, к
которой перешла  власть и котораЯ сама  себе ее предоставила. Џоэтому вокруг
государства и  между государствами всегда идет борьба. €бо власть никогда не
бывает  всеисключающей  властью населЯющих мир людей, но лишь  одной властью
нарЯду с другими, действующей совместно с ними и против них. Џравда,  всегда
ищут законный порЯдок, но каждый существующий порЯдок так или  иначе основан
на актах насилиЯ, которые в борьбе  и войне определили, в рамках какого рода
зависимости  и на основе  каких  принципов этот порЯдок  будет существовать.
Џолного  покоЯ  не бывает;  ситуации менЯютсЯ, силы, на концентрации которых
основана  власть,  слабеют или растут. ‚место государства человечества может
быть  лишь   беспокойство  всей  совокупности   человеческого  существованиЯ
посредством идентификации себЯ с собственной исторической ситуацией.
     Ќет  никакого  смысла  ни  обожествлЯть  государство,  ни  считать  его
дьЯвольским порождением. Џатетические разглагольствованиЯ такого рода обычно
лишь  делают  слепым  к  действительности,  вместо  того  чтобы  довести  до
сознаниЯ,  чем  определено существование. ‘ущественное различие между людьми
состоит   в   том,  охвачены   ли   они  внутренне  историческим  изменением
существованиЯ, видЯ в  нем  нашу судьбу, или слепо пребывают в успокоенности
иллюзорного   мира   дружелюбных  чувств  к   людЯм  или  неудовольствиЯ,  в
наслаждении  своим существованием или  вызванным им страданием до  тех  пор,
пока непредвиденный крах не откроет им ничтожество их иллюзий.
     Џосле расколдованиЯ мира, которое по-настоЯщему поставило государство в
центр  вопросов  и  исследований,  духовнаЯ  ситуациЯ  настоЯщего  дозволЯет
каждому вступить в это пространство совместного существованиЯ людей. —еловек
видит ужас мира человеческой деЯтельности в действительности государства как
безжалостной  непреклонности. ’от, кто не был парализован страхом, не предал
это  забвению или маскировке, хочет проникнуть  в  точку  соучастиЯ в знании
этой действительности человеческой деЯтельности и  принЯтиЯ решений, где  он
сможет уЯснить себе, чего он сам  хочет не вообще и  повсюду, а  исторически
вместе с людьми, в которых он видит подлинное человеческое бытие.
     “хватить  политическую сторону  этого -  настолько  дело людей высокого
ранга, что  едва  ли можно  ожидать,  будто  кто-нибудь сможет  одолеть  эту
высокую    задачу.     ‘уществуют     две    противоположные     возможности
<i>несостоЯтельности.</i>
     ‚  одном  случае человек  не принимает  участиЯ в  ходе вещей.  Џравда,
принимают  в   расчет  выгоду  в  случайных   обстоЯтельствах   собственного
существованиЯ.  Ќо  целое  считают  делом  других,  профессией  которых  это
ЯвлЯетсЯ. ‚ самом деле, человек  повсюду наталкиваетсЯ на действие насилиЯ в
бытии существующего порЯдка.  ’о  или  другое  он считает несправедливым или
бессмысленным.  Ќо  терпит  это  как  нечто  чуждое,  за  что  он  не  несет
ответственность.  Ћн  настолько  последователен,  что  даже   не   обвинЯет.
Ѓезразличный  по  отношению  к  тому,  что происходит, человек  внутренне не
откликаетсЯ на это. Ћн с легкостью признает,  что недостаточно осведомлен ни
о  возможностЯх вообще, ни о сложившейсЯ ситуации, и поэтому  воздерживаетсЯ
как  от  суждениЯ,  так  и  от  действий. ’акаЯ  <i>аполитичность  -</i>  отказ  от
вмешательства того, кому незачем знать, чего  он хочет, ибо он хочет  только
одного:  осуществлЯть себЯ  в  своем, лишенном  мира  самобытии,  как  бы  в
лишенном  времени  пространстве. €сторическую судьбу  людей он  принимает  в
пассивном терпении, так как он верит в бытие как во внеисторическое спасение
души. …му  неведомо чувство ответственности, свойственное тому, кто только в
мире есть он сам и считает себЯ виновным  в том,  что происходит, если он не
сделал того, что было в его силах, чтобы позаботитьсЯ о том, что должно было
произойти.
     ‚  другом  случае  люди  <i>слепо</i>  бросаютсЯ в <i>политическое  воление.</i>  Ћни
недовольны своим существованием  и обвинЯют обстоЯтельства,  в  которых ищут
единственную причину,  вместо того  чтобы  искать ее  в  себе  самих.  ‚ них
действует  инстинкт  ненависти,  а  также  воодушевлениЯ,  но  прежде  всего
инстинкт  воли к власти как таковой. ЌесмотрЯ  на то  что они не знают того,
что  им  уж  следовало  бы знать, а  также чего они,  собственно, хотЯт, они
говорЯт,  выбирают,  действуют,  как  будто  это  им  известно. Ћпрометчивое
заключение  сразу  же ведет от  ничтожного знаниЯ к неистинной безусловности
фанатизма. ќто  шумное соучастие -  самое  распространенное  Явление  мнимой
политической  осведомленности и волениЯ; в  своей  шаткости оно движетсЯ  во
времени, способное вызывать и  пробуждать беспокойство,  но неспособное идти
определенным путем.
     ‘егоднЯ длЯ тех, кто не оказываетсЯ несостоЯтельным, задача заключаетсЯ
в  том,  чтобы  жить  вместе с  другими в государстве, которое  не  обладает
сиЯнием   авторитета,  которое   бы  свидетельствовало   о  сверхчувственном
оправдании  его  определенной  деЯтельности  в  настоЯщем  и  не  может быть
упрочено как доступный рационализации центр планомерного  обеспечениЯ  людей
всем  необходимым.  ‘ознательно стоЯть  на  этой почве,  посредством которой
существует    все    человеческое    существование,    ЯвлЯетсЯ    подлинным
государственным сознанием.  ’о, что  человек  внутренне признает эту  свЯзь,
заставлЯет  его  окончательно  поставить  вопрос  о  бытии  человека.  ‡десь
исчезают все иллюзии, позволЯющие  грезить о гармоническом  существовании  в
правильном  устройстве  мира.  ‡десь  не  разрешено  окончательное  знание о
сущности государства даже  как знание  о  чудовище,  которое  принЯло  форму
законности. ‡десь в необозримом переплетении человеческих действий и желаний
человек  в его  ситуациЯх  отдан во власть исторического  процесса, движение
которого  совершаетсЯ  в действиЯх политической  власти, но обозреть который
как целое  невозможно. Ќа этой основе слепые желаниЯ,  страстное возмущение,
нетерпеливое  стремление  к  владению  терЯют  свой  смысл.  ‹ишь длительное
терпение  при  внутренней  решимости  к внезапному  вмешательству,  обширное
знание, остающеесЯ сверх обЯзательного действительного открытым бесконечному
пространству возможного, может  здесь  достигнуть чего-либо - большего,  чем
просто хаос, уничтожение, покорность логике  хода вещей. Ћбрести  в бессилии
все-таки свободу действиЯ человеку особенно трудно, если,  как обстоит  дело
сегоднЯ, основа должна быть найдена в чисто мирской сфере; за то, что раньше
совершалось по указанию божественного авторитета государства, теперь человек
несет   ответственность  сам;  в  напрЯжении,  ослаблениЯ  которого  ожидать
невозможно, он,  проходЯ через конечные цели,  ищет путь, конец которого ему
неизвестен.  €  все-таки  это  то место,  где,  в отличие от способа разумно
обеспечивать  существование,  то,  что  есть,  открываетсЯ  лишь тому,  кто,
несмотрЯ на все, способен взирать на трансценденцию.
     ‚полне  понЯтно, что  мы  почти <i>все оказываемсЯ  неспособны</i> к  этому. ‚
качестве путей,  ведущих к более легкой возможности, предстают большевизм  и
фашизм.   Њожно  вновь  просто   повиноватьсЯ,  удовлетворЯтьсЯ   доступными
лозунгами и предоставить всю деЯтельность тому  единственному, кто  захватил
управление. ќти формы ЯвлЯютсЯ заменой авторитета; но  заменой  ценой отказа
почти  всех от того,  чтобы  быть самим собой. ‚  ситуации сегоднЯшнего мира
государства, в которых до сих пор этот способ отклонениЯ  от прЯмого пути не
применЯлсЯ, рассматривают  эти формы как действительность других государств,
существующих нарЯду  с  ними,  как действительность,  с  которой  приходитсЯ
считатьсЯ; в  их внутренней  духовной ситуации эти возможности  подступают к
ним как притЯзаниЯ людей  массы.  <i>‘амобытие</i>  начинаетсЯ с  отношениЯ к  этим
ложным  путЯм,  <i>озадаченности  действительного  и   возможного.</i>  ‘обственное
существование  будет  содрогатьсЯ от  воздействиЯ мировых событий  времени и
беспрестанно проЯснЯтьсЯ в знании возможного, пока это знание  не созреет до
соучастиЯ в рамках своей ситуации.
     ‚  ней останетсЯ  напрЯжение  между  массовым  порЯдком  в  обеспечении
существованиЯ  и  основанном  на   власти  решении  или  между  обществом  и
государством.
     ‘мыслу  порЯдка   существованиЯ   <i>общества</i>   человек   служит   трудом,
обеспечивающим  его  собственное  существование  в   этом  обществе.  ‚сЯкое
разумное планирование  направлено  на  улучшение  существующего  строЯ и его
функций, на  устранение помех,  на  достижение  справедливости, законности и
мира.    €мпульсом   этого   действованиЯ    служит    <i>социальное   ощущение
государственности.</i>
     Ќо есть  неизбежные  границы:  к  ним относЯтсЯ свойства  людей  массы,
неизбежнаЯ безжалостность социального и биологического отбора; неравномерное
ограничение жизненной  сферы большинства людей; различие  рас,  характеров и
способностей;  различный  прирост  населениЯ  в  отдельных  группах. Џоэтому
<i>государство</i>  следует  рассматривать  не  только  в его  функции  обеспечениЯ
законного  порЯдка,  но и  как  сферу борьбы  за  характер и  направленность
неизбежного  где-либо  применениЯ  насилиЯ.  —еловек  был  во   все  времена
обременен  страданием.  ‘егоднЯ он  сознательно хочет  от него  освободитьсЯ
посредством  наиболее   правильного   устройства  мира  в  целом.  Џоскольку
выполнение  этого  желаниЯ  невозможно,   ощущение   социального   характера
государства   заменЯетсЯ  сознанием   <i>государственной  судьбы.</i>  ‚   качестве
средоточиЯ  жизни  целого  государство  ЯвлЯетсЯ  не путем к  окончательному
устройству единого целого, а  ситуационной властью определенного государства
в  период, когда  существуют  данные средства  техники и  данные возможности
человеческого  бытиЯ  .Џоэтому   только  в  абстрактном  понимании  духовнаЯ
ситуациЯ  государства  и  общества ЯвлЯетсЯ  всеобщей  ситуацией времени.  ‚
качестве действительной может рассматриватьсЯ только  ситуациЯ исторического
отдельного   государства,  отправлЯЯсь  от   которого   взирают  на   другие
государства.  Ћслабление  человеческой индивидуальности может, правда, дойти
до того,  что индивид менЯет  свою  принадлежность определенному государству
или вообще терЯет  государственную принадлежность, живет где-либо как гость,
которого  терпЯт.   Ћднако  историческое  воление   человека   может   стать
действенным  лишь в  идентификации  его с отдельным  государством. Ќикто  не
расстаетсЯ без ущерба со своей страной. …сли он чувствует себЯ вынужденным к
этому, то он  не терЯет, правда, возможность быть самим собой, свое сознание
судьбы,  но  терЯет   участие  в   о