 не ввЯзываЯсь в бой!)
Ѓезмолвие сечи: ибо рубЯт мечи,  клевцы проламывают головы, с  лезвий сабель
безмолвно брызжет алаЯ кровь, но зубы сжаты до смертной истомы, когда только
застонет  коротко  умирающий, скрюченными пальцами  хватаЯ  рыжую  от  крови
траву.  Ѓезмолвие... Љони, обезумев, сшибают  друг друга, и  снопами свежего
урожаЯ валЯтсЯ под копыта  коней мертвые  тела. Ќо крика,  далеко несущегосЯ
над  бранным полем,  как  и гуда топочущих  копыт, - нет. „ай, Ѓоже, робкому
слышать  издали  это  безмолвие рубки,  не  ввЯзываЯсь  в сечу, где  надобно
озвереть, чтобы выжить, а выжив, вернуть в себЯ божеский образ и лик.
     Ѓыть  может,  на  какое-то  мгновение  только  генуэзские   латники   и
арбалетчики сумели сдержать  Яростный  вал катЯщей на них конницы. Ќесколько
всадников с лошадьми полетело стремглав, взвилсЯ  конь,  пронзенный железною
стрелой  в горло, и, с хрустом проламываЯ клевцами круглые латинские шеломы,
обнЯла, принЯла и смыла генуэзский строй скачущаЯ русскаЯ конница.
     €ные,  несравненно большие силы столкнулись,  когда  отборные татарские
полки,  недавно  вступившие в бой  и еще  в гордом  чаЯньи победы, вынеслись
противу  засадного  полка,  но  и  они  стоЯли  недолго, даже и  не  стоЯли,
падали... „ождь  стрел, за которым  дождь  сулиц, и  после того  - сабельный
просверк смерти.
     ‘мыло, как половодьем смывает оставленные в низине стога, отборные рЯды
богатуров, и  теперь уже татары в панике, полностью потерЯв строй, бежали по
всему полю, падали, сдавались, ползли,  массами, топЯ друг друга, кидались в
ЌепрЯдву,  а  русичи,  те, что  притворЯсь  мертвыми, лежали  между  трупов,
теперь, под серебрЯные звуки труб, с оружием вставали с земли.
     € как ломаетсЯ бой! ’е, кто еще полчаса назад  чаЯли себЯ победителЯми,
метались  по полю,  ища выхода, испуганным  стадом  прорывали  рЯды русичей,
стремЯсь уйти в  степь и уже не думаЯ о битве.  €х было много, все еще много
больше, чем месковлЯн, но они бежали, и конница гнала их, тупЯ лезвиЯ сабель
и устилаЯ землю трупами, гнала до Љрасивой Њечи и далее; и только начавшийсЯ
грабеж  татарского стана позволил разбитым,  и то лишь тем, кто имел хороших
коней, оторвавшись от погони, уйти в „икое поле...
     Њамай, не ожидавший  поражениЯ,  бросил шатер, бросил пестрые ширазские
ковры и невольниц и тоже скакал, дико скалЯсь, истекаЯ бессильем и гневом.
     “йти, набрать  новое  войско, собрать всех, кто может сидеть на коне, и
вернутьсЯ опЯть! € отомстить!
     Ћн  уже потерЯл все: войско,  славу, успех, даже самую жизнь, но и  все
еще не знал, не догадывал об этом.

        ѓлава 38

     Ѓоброк шагом ехал по истоптанному  полю,  впервые ужасаЯсь дорогой цене
нынешней  победы.  ’рупы там и  сЯм громоздились кучами, друг  на друге.  Ћт
передового полка не осталось никого, от полков левого крыла едва половина, и
та разбежалась и  разбрелась по полю и по кустам обережьЯ.  ’олько теперь он
узнал  о  поступке  „митриЯ.  Џринесли убитого  Ѓренка, принесли  замаранное
кровью и землею червленое знамЯ.  ђатники,  разбираЯ трупы передового полка,
добыли тела белозерских кнЯзей и Њикулы ‚асилича.
     ЋпускалсЯ вечер.  ЉнЯзЯ  „митриЯ все не могли найти. Џогибли из великих
боЯр  ‹ев  Њорозов, ‘емен  Њихалыч, Њихайло  Ћкинфов,  ’имофей  ‚олуй, ‘емен
Њелик, Ђндрей ‘еркиз. Ѓоброка уже окружили, уже ждали его приказаний.
     ‚ладимир Ђндреич, супЯсь,  рассылал и рассылал вестонош искать великого
кнЯзЯ „митриЯ.
     “же гнали захваченные стада, уже там и сЯм загорались костры, стонали и
просили пить раненые. ‚вечеру скорый гонец донес весть, что ‹итва, прослышав
о поражении ЊамаЯ, снЯлась и стремительно ушла назад, к Ћдоеву.
     Џодъезжали  новогородские воеводы.  €х кованый  полк,  сторожась литвы,
поспешно уходил домой.  Џотом  уже  дошла весть, что  коннаЯ литва пограбила
возвращавшиесЯ  через ‘тародуб новогородские  обозы, да и  в ђЯзанской земле
тех,  кто  поехал  опричь  войска,  кое-кого  пограбили.  ќто  все,  однако,
проЯснело потом.
     ѓде кнЯзь?
     ЌашелсЯ  брЯнский  ратник, что  спасал  „митриЯ  о полден  от  четверых
татаринов.  Њосквич  ‘тепан  Ќовосилец  видел  „митриЯ  спешенного, "бредуща
едва", но за ним самим гнались трое татар, и ни помочь, ни даже остановитьсЯ
он не мог. Ќашли тело  ”едора ђоманыча и горько обрадовали было: кнЯзь был и
ликом,  и  статью  очень  похож на  „митриЯ, -  но  тут  же  и  понЯли,  что
обознались.  €  уже в  ночь,  привлеченные  обещанною  ‚ладимиром  Ђндреичем
наградою,  двое простых  кметей, ”едька  ‡ов и  ”едор •олопов,  наехали-таки
кнЯзЯ,  лежащего под срубленным деревом и едва дышащего. Љогда его, наконец,
освободили от избитых,  во многих местах промЯтых тЯжелых доспехов (на кнЯзе
сверх  кольчуги  был еще  колонтарь с  литым тЯжелым  нагрудником),  „митрий
глубоко вздохнул и вопросил, не размыкаЯ очей: "Љто тут? € что глаголет?"
     ‚ладимир Ђндреич, подскакавший как  раз и соскочивший  с  конЯ,  поднЯл
„митриЯ за плечи. "џ, брат твой!" - сказал.
     ђан на  теле великого кнЯзЯ  не  было, только  синЯки  и  ушибы,  да от
вдавленного в  тело  железа  затруднило  дыхание  в груди.  Ћмытый  водою  и
напоенный,  „митрий скоро пришел в себЯ.  Ћн  сидел,  икаЯ, вытаращив глаза,
большой, толстый  и жалкий, с  мокрым  от слез и воды  лицом,  с  налипшими,
спутанными волосами, в волглой рубахе (за чистою сорочкой длЯ  кнЯзЯ  только
что поскакал холоп), и, озираЯ столпившихсЯ вокруг боЯр  и ратников, все  не
мог понЯть, что это не разгром, не конец, что Њамай бежит и они победили.
     Ѓоброк подъехал, соскочил с седла, строго потребовал: "‚ина!" ‘ам обтер
походным убрусом, смоченным в вине, лицо и ожерелок кнЯзю, шепнул:
     - Џоддержись, смотрЯт на тЯ!
     ЉнЯзЯ  поднЯли.  Ћн  стоЯл  на  дрожащих  ногах,  пока  вытирали,  пока
переодевали в  чистые порты и рубаху, в новую ферЯзь, все не понимаЯ ничего,
а посаженный на  конЯ, едва не упал. € только уж  едучи  по стану, уразумел,
что, верно,  победа и  он  победитель, а  не  побежденный, как мнил и  думал
доднесь.  ЉнЯзЯ  уложили  в  шатре,  напоили  горЯчим.  ’еперь,  когда самое
страшное осталось назади („митрий жив, и  не будет роковой при за престол!),
следовало  озаботить себЯ судьбою раненых,  навести разрушенные  утром мосты
через „он и похоронить трупы.
     ‚ызвездило.  ‚етер утих.  Ќочь  была задумчива  и спокойна. ‚от  здесь,
кажетсЯ, здесь они с  „митрием, что сейчас  лежит и стонет в шатре,  слушали
ночной голос тогда еще не потревоженной степи! Ќа  ЌепрЯдве тревожно кричали
лебеди. ‚ыли волки. ‚олки подвывали и  сейчас, пробегали кустами, подбираЯсь
к  трупам.  Ѓоброк опустил взглЯд вниз. Љонь всхрапнул,  поматываЯ мордой  и
отступаЯ. Љрест-накрест,  как свалились  друг  на друга, лежали  убитые  тут
русские  воины.  Љакой-то  светловолосый отрок, инок  с  крестом верно, шел,
поднЯвши крест, вместе с полками, да так и умер, сжимаЯ свЯтыню в руке,  а у
него в ногах, размахнувши  тЯжелую длань и  устремив отверстые глаза в небо,
свалилсЯ, точно в хмельном подпитии, ерник и драчун, один из первых кулачных
бойцов на Њоскве, не  веровавший, по собственному признанию, ни в Ѓога, ни в
черта, в порванной  на  груди  кольчуге,  в  рубахе красной,  потемнелой  от
засохшей крови. Ѓоброк, кажетсЯ,  даже  и  узнал мертвого -  видел мельком в
кулачном бою на Њоскве-реке.
     ’еперь они  лежали рЯдом, один и  другой, добрыми друзьЯми, дети одного
народа, спасшие днесь, на поле бранном, свое грЯдущее бытие.

        ѓлава 39

     ‚  ином  месте  нам  уже  приходило  сказать,  что  судьба  была  вечно
несправедлива  к рЯзанской земле. Ќо несправедливее всего оказались и судьба
и  молва к Ћлегу ђЯзанскому, на  шесть  столетий  ославленному пособником  и
союзником ЊамаЯ. Љлеймо, не снЯтое и доднесь.
     Љаждому, кто приходит в исторический музей или даже просто берет в руки
книгу, учебник истории,  где  приведена  схема движениЯ  московских  ратей к
Љуликову полю, не может не броситьсЯ в глаза интереснаЯ подробность:
     Ћлег с  ратью (ежели  допустить,  что он был союзник  ЊамаЯ!) стоЯл  на
путЯх  движениЯ  московского  войска,  чуть  в  стороне,  и   москвичи  шли,
оборачиваЯсь к нему тылом. ’о есть  Ћлег при  желании мог и  перенЯть  обозы
„митриЯ и запереть все его войско,  отрезав  от Ћки  и  от Њосквы. ‘транное,
скажем прЯмо, отношение было у воевод московских к своему заклЯтому ворогу!
     ‘ейчас  добыты  новые  материалы,  стало  известно,  что   были  тайные
переговоры, что Ћлег  был союзником Њосквы в этот момент, есть исследование,
восстанавливающее исчезнувшее  рЯзанское летописание, выЯснено,  что  слух о
"предательстве" Ћлега (его союзе с Њамаем!) был пущен уже в  1380-х годах, в
пору очередного резкого размирьЯ с  ђЯзанью,  виновником коего был опЯть  же
великий кнЯзь „митрий, а уже  затем  этот  вымысел вошел в летописные своды,
стал  переписыватьсЯ от  века  к  веку  и  обрел в  результате многократного
повторениЯ  силу  правды...  ‚се  это  выЯснено,  но  экскурсоводы  и сейчас
повторЯют слова о "предательстве" одного из героических и трагичных деЯтелей
русской истории.
     „а! Ћлег не пришел  и, скажем, даже и не мог прийти  на помощь к своему
недругу  (хотЯ  и приходил  не  раз -  вспомним  рЯзанскую помочь  во  времЯ
Ћльгердова  нахождениЯ!).  ‹итва была все-таки главным ворогом  ђЯзани,  и с
‹итвою  боролсЯ Ћлег всю жизнь. “дачно  и не очень  - по-разному.  €  теперь
супротив него, готовЯсь  присоединитьсЯ к Њамаю, тоже  стоЯли литовские рати
кнЯзЯ џгайлы. €  џгайло знал, что  Ћлег ему  враг.  ’ак что не только затем,
чтобы  перехитрить ЊамаЯ, свалив на того  трудноту сражениЯ, а себе  оставив
преследование разбитого  московита,  простоЯл џгайло не  шевелЯсь  в  сорока
верстах от полЯ битвы. Ћни с Ћлегом уравновешивали друг  друга, оба так и не
вступив в бой.
     €ной, не Ћлег, мог  бы и погордитьсЯ значительностью своего неучастиЯ в
Љуликовской битве,  неучастиЯ,  остановившего ‹итву и  позволившего  „митрию
победить ЊамаЯ. €ной! Ќе Ћлег.
     Ћ том, что творитсЯ на „ону, ему доносили  непрерывно. ЉнЯзЯ „митриЯ он
тихо презирал,  но  в  эту  ночь,  в эту ночь кануна “спениЯ  Ѓогоматери, он
завидовал московиту! Ќикогда в  жизни, будучи гениальным полководцем, не мог
он собрать такую великую рать! …жели бы он мог! •оть когда-нибудь мог!
     ђазве он повел бы полки вот так, кучею? Ћ, он бы прежде  измотал ЊамаЯ,
растер его  силу  по засечной  черте,  отбил обозы,  отогнал  стада, порушил
согласие  беков  ордынских  (он же  знает  их всех,  ведает, кому  и сколько
надобно дать, чтобы не вмешивались в битву). Ћн бы и фрЯгов завел в болото и
поглЯдел,  как они будут выдирать из  грЯзи долгие ноги в чулках  под дождем
смертоносных стрел!
     € уже после, потом - всеми силами!.. Ќо никогда - ни прежде, ни теперь,
ни  потом  -  не будет  у него  под началом  подобной рати... Љак знать,  не
поворотило бы  все  по-иному, помоги он тогда Њихайле ’верскому? Џобедила бы
’верь... Ќу а что  ’верь?! €м, тверичам, тоже блазнит загородитьсЯ от „икого
полЯ рЯзанскою силою!
     ‚ огромном, куда боле Њосковского, ђЯзанском кнЯжестве все  было зыбко,
валко, текуче. …динственный монастырь, где велось летописание, где хранились
книги  и  грамоты прежних лет, поместить приходило  за Ћку,  на  ‘олотчу,  в
спокойное лесное левобережье. Ќа всей прочей пространной рЯзанской  земле не
было такого места, где временем не ходил  бы враг - не татары, так литва, не
литва, так московиты...  €  не было у  рЯзанских володетелей  замысла  того:
объединить  всю ‚ладимирскую ђусь.  ‘вое бы оборонить только! „а и не сидели
никогда  на  столе владимирском никто  из  рЯзанских кнЯзей!  ‚ прошлом была
слава ђЯзани! Џотому и проиграла она в споре с Њосквою.
     „литсЯ ночь.  „митрий  сейчас переходит  „он. Ћлег стоит  не  шевелЯсь,
словно сюда, к нему,  может донести стоны и шум сражениЯ. ‚зглЯдывает вверх,
на облака (светает!), видит призрачных воинов розовеющей  зари, устремлЯющих
свой облачный бег туда, к „ону.
     ЃоЯрин Љирей подходит с опасом к Явно гневному кнЯзю своему.
     - ’ы что? - вопрошает Ћлег.
     - ђобЯты ропщут!  „аве  „обрынЯ  ЉирьЯныч  с ратью без твово наказу  ко
кнЯзю  Њитрию ушел... „ак потому...  “дальцы наши  в сумненьи, вишь!  ’атары
Њоскву разобьют и нас не помилуют!
     Ћлег оборачивает огненный гневный взор.
     - ‘кажи кметЯм,  что татары  сюда не  дойдут!  —то, коли Њамай разобьет
„митриЯ,  Я  сам  остановлю  его на засечной  черте! —то пока мы стоим  тут,
џгайло не посмеет  двинуть полки! € только  потому, что мы - здесь! € только
потому  татары  не зорЯт ђЯзанскую волость! Ѓыли  бы мы там, они послали  бы
комонных сюда,  в зажитье! ЏонЯл? ‚нЯл? €ди!  -  Ћн  отворачиваетсЯ. ‡а  ним
стан, за  ним испытанные воины, и  они хотЯт дратьсЯ.  Ќо их мало! € никогда
ему,  Ћлегу, не собрать такой ратной силы,  какую  повел этот щенок  „митрий
умирать на „ону!
     ‘ветает. ‘ейчас, наверно, там начинаетсЯ бой. ђозовые облачные богатыри
текут  прерывистой чередою  туда, в чужую  ордынскую сторону...  —то сделает
„митрий,  победивши  ЊамаЯ?  Ћбрушит свои полки  на него?  ‘нова,  как после
‘корнишева,  захватит  ђЯзань?  € все-таки он, Ћлег, не  ударит ему в спину!
Ќикогда! Џочему? Ћн срывает сосновую шишку, шелушит ее твердыми  пальцами...
Ќикогда...  Џонимает  ли  это „митрий? ‚ерно, все-таки  понимает, раз  повел
незаботно полки к „ону,  заручившись не грамотою даже, а высказанным устно и
переданным  через третьих  лиц  полусогласием. „а,  но понимает  ли  „митрий
сейчас, когда он освободилсЯ от постоЯнной опеки  и помощи  владыки ЂлексиЯ,
что значит само слово свЯтое: русскаЯ землЯ?!
     €звестие  о  разгроме ЊамаЯ и разом о бегстве  џгайлы  было  получено к
вечеру. Ћлег молча, смуро выслушал то и это, кивнул, велел готовить коней на
утро длЯ себЯ и дружины. (‚стречать „митриЯ после победы он не хотел вовсе!)
Ќимало не сомневаЯсь, предвидел и на сей  раз  очередную  шкоду  московского
соседа.  (€  совсем  не  удивил  тому,  когда  победитель  ЊамаЯ  посажал  в
оставленной  им  ђЯзани  своих  наместников, которых,  впрочем,  Ћлег вскоре
согнал  без особого  труда.) ‘одеЯв  все  и  все наказав,  почуЯв мгновенную
смертную усталь, забралсЯ в шатер, велев не тревожить  себЯ больше, рухнул в
кошмы и уснул безрадостным сном стороннего гостЯ  на чужом богатом  пиру. Ќе
ему слушать  торжественные  радостные  колокольные звоны,  не  ему встречать
возвращающуюсЯ с  победой премного поредевшую рать.  € скажет  ли кто когда,
что в совершившемсЯ нынче на „ону  одолении  на  враги  есть и его стороннЯЯ
долЯ?

        ѓлава 40

     ђожденный в степи, рожден конным наездником. “ древних скифов случалась
болезнь от долгой езды верхом, у татар такой болезни не было никогда.
     „оскакав в сумасшедшей многодневной скачке  до своих кочевий, Њамай  не
дал себе и минуты отдыха.  Ћн разослал во  все концы гонцов с приказом всем,
кто может сидеть верхом, собиратьсЯ к нему. ђасчет (ежели  это был расчет, а
не  дикаЯ  нерассуждающаЯ Ярость) был  верен. „митрий  навернЯка,  воротив с
победою, распустит  по домам усталых воев, и тогда нежданный набег на Њоскву
некому будет  остановить. Ћдного не учел Њамай  - усталости  войска.  ‚ него
перестали верить уже там, на „ону, а он и о сю пору не ведал этого.
     Ќе Явились фрЯжские  советники, что скакали ему всугон, уходЯ от плена,
и не знал, что те устремили не в ставку ЊамаЯ, а прЯмо в Љафу, и сейчас там,
в  Љафе, заседает городской совет, решаЯ, что делать далее.  €бо, что  бы ни
совершалось с ними, упорные  генуэзские мореходы, купцы и грабители, никогда
не соглашались  признать себЯ побежденными.  Ќе вышло одно -  надобно тотчас
пробовать другое. „аже у республики ‘вЯтого Њарка не  было такого неистового
упорства, потому и из ѓалаты, под Љонстантинополем, выбить их ни императоры,
ни венецианцы никак не могли. Џотому и здесь город за городом переходил в их
руки.  Ќедавно пришел черед  ‘удака, а теперь, потерЯв  на „ону  цвет своего
войска, уцелевшие  Яростно спорили о том,  погибнет ли Њамай  и не пришла ли
пора  потребовать  у него  назад  те  двенадцать  селений,  отобранных  им у
республики еще в шестьдесЯт третьем году...
     Ќо Њамай не ведал этого. € того не ведал, что за ‚олгою стоит ’охтамыш,
коему  его   беки   велЯт  восстанавливать  вновь  величие  золотоордынского
престола, ибо в головах у степных повелителей  Ѓелой и ‘иней  Ћрды тоже свои
фантомы, они  тоже  не желают понЯть,  что времЯ  ушло.  € ежели Њамай хотел
сравнитьсЯ с Ѓатыем, то они мечтают восстановить славу послебатыевых времен,
во главе  не с  выскочкой  из  рода ЉыЯт-ћркин, враждебного —ингизидам,  а с
законным наследником великого  повелителЯ ‚селенной. € от ’охтамыша  требуют
теперь  посадившие  его  на  престол  “рус-хана  беки того, к  чему ’охтамыш
неспособен  -  и  будет  неспособен  всегда!  Ќо  беки  ведут  своего нового
повелителЯ,  и выбора у ’охтамыша  нет, уклонитьсЯ нельзЯ. Ќеугодного хана в
степи попросту убивают.
     ‚се  дальнейшее произошло  менее чем  за полтора месЯца,  то есть почти
мгновенно. Њамай  собрал  новую  рать,  посадил  на  коней  семидесЯтилетних
стариков и четырнадцатилетних мальчиков. Њногие, впрочем, из разноплеменного
прежнего воинства к нему не пришли. ‘обрал  уже к  исходу сентЯбрЯ,  проЯвив
невероЯтные  даже  длЯ него быстроту и  упорство.  Ќо  вести эти  войска  на
„митриЯ ему не пришлось. Љак раз в эту пору ’охтамыш перешел ‚олгу.

        ѓлава 41

     ‚аська, неожиданно длЯ себЯ вновь оказавшийсЯ воином, глЯдел на осеннюю
громаду волжской воды не понимаЯ сам, как они сумели это содеЯть.
     ‚низ  по  реке  плыли  сплошным хороводом, точно весенний лед,  вЯзанки
камыша и хвороста. ’атары хлопотливо  освобождали от камышовых свЯзок телеги
и арбы, которые только что, превращенные в плоты, одолевали реку. ‚аська сам
плыл, толкаЯ перед  собою  камышовый плот, куда было сложено верхнее платье,
сапоги и оружие, сам волок за собою фыркающего  конЯ, что сейчас, по-собачьи
встрЯхиваЯ всем телом, освобождалсЯ от  излишней  влаги. € как  же долго это
было! €  как  несла и крутила  волжскаЯ вода!  (Ђ как он сам плыл украдом на
левый берег, спасаЯсь  от  плена,  и колодка служила ему плотом?) Ќо  сейчас
переправлЯлось  громадное войско,  и переправилось  все, мало  кто  растерЯл
оружие,  утонул или утопил  конЯ!  Ћн  измерил на глаз долготу водного пути,
восхищенно покрутил головою. "Ќа лодьЯх бы неделю возились, а так, плывом, в
один день!" - поразилсЯ вновь.
     ’атары сушились у костров, вываживали лошадей. Љто и гонЯл по песчаному
берегу, разогреваЯ взмокшего жеребца. ЋсеннЯЯ  вода  тепла,  а  степные кони
неприхотливы, и все же...
     Ѓурые и серые  халаты  воинов  (мало у кого была  бронь) заполнили весь
берег. ‚арились шурпа и конина. Љотлы тоже плыли через  ‚олгу, привЯзанные к
охапкам камыша, а вот овец не было, овечье стадо плывом не перевезешь.
     ‘кот,  особенно  мелкий,  надлежало  добыть у противника. ‘ мстительным
чувством  удовлетворениЯ  завидел ‚аська назавтра  отбитое  стадо  баранов и
какого-то татарина из  Њамаевого илЯ с колодкой  на шее. Џоноси-ка, поноси и
ты теперь! Ћн не ведал еще, как совершитсЯ дело, но надеЯ была, что ’охтамыш
победит. €наче опЯть бежать! € куды? €ли вновь на  кафинский базар, а там на
галеру гребцом - ни свету, ни роздыху не видеть до гроба дней!
     ’охтамыша  он  видел  один  раз.  ‘муглолицый  молодой повелитель  Ћрды
промчалсЯ в  шелковом зеленом халате сверх чешуйчатой хорезмийской брони,  в
мисюрке арабской работы и оглЯнул их, рЯдовых воинов, хищно раздуваЯ ноздри.
‚идно,  еще  не упилсЯ  властью, не обык, не было  ленивого превосходства  и
надменной скуки в  очах, что вернее всего, даже и в одежде простой, отличает
повелителЯ от простого людина.
     ’охтамыш  вел  полки  прЯмо на главный Њамаев юрт, широко развернув  по
степи крыльЯ своего  войска и захватываЯ без разбору все встречающиесЯ стада
и кибитки. Ќочами  варили и жарили мЯсо, из утра двигались без передыху весь
день, только пересаживаЯсь с конЯ на конЯ.
     "Ћтступит Њамай или даст бой?" - гадал ‚аська, не догадываЯ о том,  что
готовилось в тиши тайных, с глазу на глаз, переговоров, о чем шептали беки и
длЯ  чего скакали  ночью в опор  ханские гонцы. ЏроЯснело лишь  на заре того
днЯ, когда вдали запоказывались рЯды Њамаевых полков.
     Џротрубили сигнал  к  бою, однако  никто  не  вынимал  оружиЯ,  и  полк
продолжал идти мелкою рысью, "на грунах", удерживаЯ коней.
     -  ќй,  ђахим, чего они?! -  окликнул он по-татарски своего  кунака,  с
которым  подружились еще за  ‚олгой. ’от глЯнул  с  прищуром, поцокал, рукою
показал ‚аське: саблю, мол, убери  в ножны! Ћни уже ехали шагом, и ‚аська, у
которого перед ожидаемой сшибкою стало сухо во рту, не понимал ничего.
     ђЯды сблизились.  € тут  Њамаевы  татары стали  вдруг  -  все  подрЯд -
спрыгивать  с коней.  Ќекоторые опускались  на  колени, клали перед собою на
землю оружие.
     - Ќе будут дратьсЯ! - сказал ђахим. - ‡аконный хан - ’охтамыш!
     ‚сего  ждал  ‚аська,  только  не этого! Ќе было боЯ. Ѓез боЯ  не  стало
Њамаевого илЯ. Ћрда объединилась вновь.
     Њамаю позволили уйти,  его с нукерами  не удержал никто. Ћрдынские беки
не захотели стать предателЯми. Њамай,  бледный от страха и гнева, ускакал от
войска с немногою  свитой верных ему и  свЯзанных родством  и  побратимством
людей.  ‡абравши   в  юрте  казну,  золото  и  товары,   устремил  далее,  в
спасительную Љафу, где надеЯлсЯ  пересидеть  или податьсЯ на ‡апад, выжидаЯ,
наконец, когда  (он  еще  надеЯлсЯ на  возвращение!)  тут перессорЯт  друг с
другом и беки вновь созовут его на ордынский престол.
     Ћн не видел,  да  и  видеть  не мог,  невеликого  фрЯжского посольства,
которое  сблизилось  с  передовою  ’охтамышевой  заставою  и, переговорив  о
чем-то, двинулось дальше, прЯмо к шатрам нового повелителЯ Ћрды,  теперь уже
не ‡олотой,  а Ѓольшой.  €наче,  узрев, долго  бы думал  Њамай,  прежде  чем
скакать в Љафу!

        ѓлава 42

     Ћсенний Љрым! ’еплый и терпкий, настоЯнный на пахучих травах воздух.
     „ыхание морЯ... ‘калистые  кручи, и дорогаЯ  каменнаЯ корона крепостных
стен, ползущаЯ вверх по горе - Љафа!
     Ћстановили в садах за городом. ѓреки давили  виноград. Њамаю, знаЯ, что
ордынские мусульмане пьют, поднесли молодого вина. Њамай был весел  и весело
ждал к себе старого своего знакомца, консула „жанноне дель Ѓеско.
     Ќа  времЯ  сбора  винограда  в Љафе запрещалсЯ даже суд  и все  прочие,
свЯзанные  с долгими заседаниЯми дела. (Џросидевши день в канцелЯрии,  можно
было потерЯть половину урожаЯ!) ‚  эти дни невозможно было  собрать на совет
старейшин,  ни даже синдиков, перед  которыми обЯзан отчитыватьсЯ консул, ни
управлЯющих финансами... „аже военные чины,  даже  надзиратели, музыканты  и
личнаЯ охрана  консула  были занЯты на виноградниках и давильнЯх. Ђ  тут уже
дошли вести  о  полном разгроме ЊамаЯ! Ђ  тут - опустошеннаЯ  казна! € - как
быть с  требованием:  "чтобы  консул  не  делал  расходов,  превышающих  его
доходы";  чтобы "не отдавал на откуп  солЯных  рудников  и  варниц";  "чтобы
шкиперы  приходЯщих  судов  не  принимали  на  борт  беглых  рабов";  "чтобы
чиновники, берущие взЯтки..." ’ьфу! „а  каждый приезжий  и каждый  избранный
чиновник -  не важно, в совет  старейшин, в комитеты,  в торговую палату или
суд, не исключаЯ и  самих синдиков - только  и мыслит,  как  бы нажитьсЯ  на
прибыльной торговле с Ћрдой, на тайной продаже рабов и икры, наживаютсЯ даже
на  найме солдат  длЯ  охраны  Љафы, —ембало и  ‘олдайи!  “следи тут!  € что
теперь, когда даром истрачена казна, когда  погибли тысЯчи, когда еще неЯсен
итог переговоров с этим новым ханом ’охтамышем, который  пожелает ли вернуть
ѓенуе  захваченные Њамаем двенадцать селений?! Ђ без того ему, „жанноне дель
Ѓеско, консулу Љафы,  Явно не сносить головы, когда его отзовут и ђеспублика
свЯтого ѓеоргиЯ потребует отчета обо всем, что содеЯно тут, и об истраченных
суммах, и о погубленных человеческих жизнЯх!
     ’еперь - но, увы, только теперь! - стало предельно Ясно, что весь поход
был чистейшим безумием. ’ем паче - ползут подлые слухи, раздуваемые греками,
что Џьеро „ориа  давно  уже погиб  в сражении,  и что  всЯ генуэзскаЯ  армиЯ
сдалась венецианцам под  Љьоджей, и что, следовательно, война с  ђеспубликой
‘вЯтого Њарка безнадежно  проиграна, а  ничтожный Џалеолог теперь  усидит на
троне и  судьба  ’енедоса повисла на волоске...  „а  что  ’енедос! ѓалату бы
нынче не потерЯть!
     € что  он повестит дожу, какой  отчет даст  перед новым консулом, когда
его, засидевшегосЯ тут  на целых  четыре срока, республика, наконец, отзовет
обратно?
     ‘овет казначейства,  попечительный и торговый комитеты вцепЯтсЯ в него,
точно  волки! …му  придетсЯ  отвечать  и за  скорый  суд (почасту к  суду не
вызывали  трижды, как  надлежит, а  попросту посылали исполнителей: привести
ответчика в управление!), и за дела собственного викариЯ, и за то, что он не
ограничивал  плату нотарию и писцам  установленными суммами, что за пропуски
заседаний  взыскивал  с чиновников  не полагающиесЯ  двадцать пЯть аспров, а
гораздо более,  что  мирволил шкиперам приходЯщих судов в  залоговых  суммах
(какие залоги во времЯ войны?!), что не всегда поручал писать доклады одному
секретарю, что в совете старейшин у него жители Љафы составлЯют не половину,
а три четверти состава и купцов в комитетах  было больше, нежели дворЯн... Ђ
из  кого  прикажете  набирать  магистраты,  когда  блокада  держит  по  году
генуэзские корабли в проливах и когда надобно изо всех сил угождать местному
населению?  „а ведь  и  сами синдики советовали ему поступать именно так! Ќо
эти советы нигде не записаны и не утверждены печатью республики!
     ‘  него спросЯт, и почему он  держит двух лошадей вместо одной... €  не
возьмут в толк,  что Љафа не  ѓенуЯ,  что держать консулу тут одну  верховую
лошадь просто смешно! —то и пЯтисот сонмов консульского жалованьЯ не хватит,
ежели все "лишнее" нанимать и покупать самому, не залезаЯ в городскую казну!
—то  невозможно ограничивать  чрезвычайные  расходы пЯтьюстами аспров, когда
имеешь дело с  Ћрдой, когда шестьдесЯт  аспров стоит  воз  дров,  когда  сто
аспров уходит на ежемесЯчное содержание лошади,  когда тощий петух на рынке,
и тот стоит шесть аспров! € попробуй тут подносить подарки хану, не истратив
более  пЯтисот  аспров!  Џодарки,  стоимостью  менее  двадцати  флоринов,  -
убожество!
     € за то,  что он  держит  четвертого, русского,  переводчика спросЯт  с
него! Ђ как без русского переводчика в Љафе? € за что только не спросЯт?!
     „аже за то,  что позволЯл, за плату, жечь огонь в харчевнЯх по вечерам,
после колокольного звона!
     „жанноне дель Ѓеско сидел в канцелЯрии консульства, уперев локти в стол
и  глубоко  запустив  пальцы  во взлохмаченные волосы,  когда  в  полутемную
мрачную залу вступил служитель и повестил о прибытии ЊамаЯ. Ћн  даже не враз
понЯл, о чем идет речь. Њамай? Џочему Њамай?! Њамай - это было вчерашнее, от
него ведь уже отреклись! ‚се про него было решено на совете, с ним, почитай,
заочно уже расправились...
     - Џостой! Њамай?! - „жанноне дель Ѓеско встал на ноги, обдернул камзол,
пригладил волосы,  туже затЯнул кожаный  поЯс с  подвешенными к нему ножнами
кинжала  и  кошельком.  ’ак! ЊамаЯ совет Љафы, в лучших традициЯх,  поручает
ему,  и  посмей  он  не  исполнить решениЯ  совета!  Ђ  ежели  когда-нибудь,
где-нибудь... Ћтвечать будет он! Ћдин он! ЏроклЯтие!
     -  ЉонЯ! - приказывает  консул резко. -  ‚ызвать  трубача  и стражу!  €
немедленно  собирать  совет!   Џусть   оставЯт  свои  давильни!   Ќемедленно
вооружайте  воинов!  џ  сам  еду к  Њамаю!  - „жанноне шагнул из-за стола, с
презрением,  глЯнув  на забытый налоговый реестр,  который въедливо проверЯл
час  назад,  выискиваЯ,  что  еще  можно было  бы обложить  налогами.  € где
скрупулезно  перечислЯлось:  "...‘ четырехколесного воза, маджары, с зеленью
надлежит  брать семь аспров налога; с воза  арбузов - десЯть, воза огурцов -
восемнадцать, а с баржи огурцов, сахара - сорок  пЯть аспров; с  воза дынь -
тридцать, с сахара каштанов - двадцать пЯть, а с монериЯ с каштанами - сорок
пЯть".  ѓлаза еще бежали по строчкам: барка осетров... мЯснаЯ лавка... барка
с устрицами...  с продавца вина...  с хлебника... с воза лука или капусты...
воз  дров... воз стерлЯдей... маджара с виноградом... с молочницы: один аспр
за три месЯца...
     ‚се  это  разом  утратило  всЯкое значение,  вытесненное  единым жарким
вопросом: сколько высочайшаЯ ђеспублика ‘вЯтого ѓеоргиЯ получит нынче с хана
ЊамаЯ?
     Ћн вышел, вскочил в седло. ‚ узости улицы увидел синдика Џаоло ѓаццано,
что, отчаЯнно работаЯ удилами и острыми краЯми тЯжелых дубовых стремЯн, гнал
своего  конЯ, торопЯсь присоединитьсЯ к депутации,  назначенной  длЯ встречи
разбитого  повелителЯ  Ћрды.  Џочти  не  ожидаЯ ѓаццано,  лишь  взглЯнув  на
окруживших его  конных оргузиев, дель Ѓеско  натЯнул удила.  Љонь  понЯтливо
согнул шею  и, встрЯхнув гривою, пошел ровною плывущею иноходью. ’аких коней
не  вдруг  обретешь  и в Ћрде!  ‡нал  консул, что  длЯ этой  встречи  никого
собирать не надобно, сами прискачут!
     (Ќепочтительно подумалось: "Љак вороны на падаль!") „аром, что "падаль"
была еще жива и совсем не догадывалась о своей близкой участи...
     ‚ступаЯ в  шатер ЊамаЯ,  „жанноне дель  Ѓеско  почувствовал  острый, по
ощущению  схожий  со  вкусом  сока  граната,  интерес  к  этому  обреченному
властителю, и, пытаЯсь разглЯдеть в глубине шатра разбитого полководца, едва
не  споткнулсЯ о  порог.  —уть  насмешливо  и  печально  подумалось,  что за
подобную промашку еще недавно можно было в ханской ставке заплатить головой!
     Њамай  сидел на войлочных  подушках и встретил консула мелким  маслЯным
смехом.  „о  того  ни разу,  кажетсЯ,  „жанноне не  слышал  у  ЊамаЯ  такого
дробного, чуть угодливого, купеческого хихиканьЯ - точно бы повелитель после
измены войска сам уменьшилсЯ и  опростел.  Ќа мгновение даже  и убивать  его
расхотелось.
     ’очно так же,  по-новому, с  небывалою прежде угодливостью, кивал Њамай
спутникам консула, примчавшим на взмыленных конЯх и в сей миг в свою очередь
вступавшим в походный шатер свергнутого повелителЯ.
     Ћни уселись.  Џо знаку „жанноне слуги доставали прЯники, Яблоки, вишни,
виноград,  изюм,  миндаль и  конфеты;  поставили оплетенную  бутыль  темного
стекла  с мальвазией, хлеб и сыр. Њамаевы рабы расставлЯли кожаные подносы с
вареною бараниной и мЯсом жеребенка.
     „жанноне все с тем  же  непреходЯщим острым  интересом старалсЯ  понЯть
обреченного татарина и все  не понимал, забываЯ  о том, что  тайное  решение
городского  магистрата Њамаю неведомо. Ђ  тот все сиЯл улыбками, все угощал,
любуЯ фрЯзина взором, повторЯл громко:
     - ’ы мне друг! џ тебе друг! ’еперь  помоги  мне, а Я  тебЯ  отблагодарю
после, увидишь! - Ћн сверлил  консула  сузившимсЯ  взором, и  только  тут  в
глубине  Њамаевых зрачков  увидел  „жанноне жесткий,  настойчивый и недобрый
блеск. "‚ерит ли мне он?" - подумалось с тенью тревоги.
     Ќо Њамай верил.  Ћн только хотел  узреть, не стали ли тут его презирать
после разгрома, не откачнутсЯ  ли фрЯги  от него? (€ного представить себе он
не  мог.)  - „умаешь, Я побит? - вопрошал  Њамай,  осушаЯ очередной кубок. -
‘удьба  -  это  игра  в  кости! ’охтамыш  перессорит с  беками,  огланы  его
предадут! џ  подыму  буджакских  татар,  найму  железных рыцарей  и  разобью
’охтамыша!
     - ђыцари  стоЯт дорого! -  с сомнением  покачал  головою  Ѓеско, силЯсь
понЯть татарина (неужто он до того доверчив?).
     - Љазна со  мной! - гордо  возразил  Њамай. -  ѓлЯди!  -  Ћн приказывал
отмыкать сундуки с золотом, драгоценною рухлЯдью, сосудами, серебром.
     ЏокачиваЯсь  от выпитого  вина, сам встал на кривоватые ноги,  запускаЯ
ладони, черпал горстЯми скатный жемчуг, пересыпал лалы и  Яхонты, любуЯсь их
светоносным разноцветьем.
     - ѓлЯди! - повторЯл. - ‘о мною можно иметь дело! ‚от казна! ‚от соболЯ,
бобры, куницы! ‚се тут! - ѓлубоко заглЯдываЯ в глаза фрЯзину, отмечаЯ жадный
блеск при виде сокровищ, удоволенно кивал головой.
     - ’ы  друг  мне?  „руг?  - спрашивал, по-кошачьи  мгновениЯми вспыхиваЯ
взглЯдом.  - „ай  корабль!  „ай  людей! џ поплыву в вашу  ѓалату и там стану
набирать новое войско! џ попрошу брата моего Њуррада дать мне ратную силу!
     ‡аплачу  ему вот этими  дукатами  и серебром урусутов! “ менЯ еще много
серебра, глЯди!  Ќе думай, Ѓеска, что Њамай беден! Њамай богат! Ћн - хороший
друг, верный друг! € станет еще богаче, когда вернетсЯ!
     "Ќе понимает! -  думал кафинский консул, киваЯ,  головой  и остерегающе
посматриваЯ  на своих  спутников.  - ‚ерит!  ѓлупец! ‚арвар!  †естокий в час
успеха и  угодливый в  поражении! - „жанноне все  более  успокаивалсЯ  и уже
остраненно, чуть свысока,  взглЯдывал  на глупого татарина. „умал, усмехаЯсь
про себЯ:
     -  Ѓудет  тебе  корабль!  ’от  самый, на котором  •арон перевозит  души
усопших!"
     ‚ыслушав угодливые заверениЯ  фрЯгов,  проводив консула, Њамай  и вовсе
повеселел.  Ћн только что  отослал сына с  дружиною  удальцов и  грамотами в
‹итву, к великому кнЯзю  џгайле... Ћн вновь, уже в одиночестве, сыто обозрел
сундуки  с добром, парчою и шелком, бархатом и тафтой,  соболЯми и куницами,
серебром и золотом, древними сосудами,  серым и розовым  жемчугом, рубинами,
Ясписами и смарагдами... Ћо! Ћн  еще соберет новое  войско! Ћн приведет сюда
закованных  в  латы  рыцарей! Ћн  созовет  приднестровских  татар,  приведет
литвинов и турок,  он  будет  вновь на коне!  Џусть только  кафинские  фрЯги
помогут ему выбратьсЯ отсюда морем, а там - там он и им покажет...
     Ћн всем покажет, сколь тЯжела еще и теперь его рука!
     ”рЯги  встретили  его! ‚стретили,  как  повелителЯ! ЉланЯлись. Џоднесли
хлеб-соль и вино! € все было хорошо, и все будет славно, и ’охтамыш долго не
усидит! ‡автра фрЯги покажут корабль, на котором он поплывет в ѓалату!
     •ороший  корабль, крепкий  корабль!  Ќа нем он увезет  сокровища и  все
начнет сызнова!
     Ќочью он  приблизил к себе одну из жен,  ласкал, удовлетворенный, надел
ей на руку  дорогой индийский браслет  с камнем "глаз  тигра".  € был  весел
наутро,  и весело приказывал увЯзывать  и торочить  к седлам коней сундуки и
баулы с добром.
     „аже и тогда, когда сундуки грузили  на корабль, а  ему подали  лодью с
вооруженными фрЯжскими гребцами, он не понЯл, не уразумел ничего. Ќа корабль
ему  так и не дали взойти. ‚ернее, дали только поднЯтьсЯ  на борт, и  тотчас
отрубленную  голову ЊамаЯ  в  кожаном мешке  сбросили  обратно  в  лодью,  а
безголовое тело тЯжело плюхнулось в воду, и ему вослед попадали, отЯгощенные
камнЯми, тела  его ближайших приверженцев и  нукеров. ‘  проигравшим роковую
игру  власти варваром,  который  возомнил себЯ равным  государЯм европейских
стран,  церемонитьсЯ не  стоило. ’ак единогласно решили на совете кафинского
консула в присутствии  епископа католической  восточной церкви.  Џосольство,
отправленное к ’охтамышу, загодЯ знало об этом.
     ѓолова  ЊамаЯ в  кожаном мешке  и солидные дары  из доставшейсЯ  фрЯгам
добычи были  тотчас  отосланы ’охтамышу с  нижайшею  просьбою о  возвращении
захваченных  Њамаем двенадцати  генуэзских  селений,  о  чем уже  двадцатого
ноЯбрЯ был подписан и скреплен печатЯми обеих сторон договор.
     Ќе  много  более   месЯца  прожил  Њамай  после  побоища   на  „ону.  Ђ
поддержавшие его и толкнувшие на это сражение генуэзцы, несмотрЯ на страшные
потери  (четыре тысЯчи генуэзских ратников,  почти всЯ  воинскаЯ сила Љафы и
‘олдайи, легла  на Љуликовом  поле!), вновь оказались  в известном выигрыше,
укрепив свою власть  над ‘удаком и расширив территорию вокруг  Љафы,  хоть и
пришлось  им на  времЯ расстатьсЯ с замыслами  одолениЯ далекой православной
ђуссии. ’ем  паче, что вскоре после сражениЯ на „ону достигла Љафы горестнаЯ
длЯ нее весть о сдаче в плен всего генуэзского войска у Љьоджи.
     Ќу, а Њамай и мертвый ЯвилсЯ-таки на  ђуси в облике отдаленного потомка
своего еще раз! Ќо это уже инаЯ повесть, иных исторических времен.

     —асть четвертаЯ

        ѓЋђњЉЋ… ЏЋ•Њ…‹њ…

        ѓлава 1

     „митрий,   сам   не  признаваЯсь   себе,  услышав  про   смерть  Њикулы
‚ельЯминова,  ощутил  что-то  похожее  на  тайное  удовлетворение  (нет,  не
радость, конечно, не радость!). Џочему погиб своЯк? Ќе ждал ли, не спасал ли
его,  „митриЯ,  прослышав, что  великий кнЯзь  выехал,  направлЯЯсь  в  чело
войска, и потому  только и не отступил на бою, и дал  себЯ убить, когда  он,
кнЯзь, потерЯвши силы и духом  ослабев, брел  бранным полем к стану Ѓоброка,
намерЯсь уже, уцелеет ежели, бежать на Њоскву?  „умать сие было непереносно.
€  непереносно было после подобных дум зреть шурина, победителЯ,  коего ныне
чествовало все войско... ‡реть,  сознаваЯ, что - да, опЯть Ѓоброк! Ѓоброк, а
не он одолел Ћрду и сокрушил, на ниче обратив, надменного ЊамаЯ!
     ‚се это  навалилось  на второй день.  ‚  первый  было ни до чего, когда
отмывали,  кормили, почти как малое дитЯ...  Ћт первого днЯ запомнилась лишь
(и долго долила)  незнакомо-ненавычнаЯ, вдруг  навалившаЯсЯ  на него тЯжесть
своего большого и грузного тела. Џосаженный на ременчатый  походный  столец,
хотел встать и почти свалилсЯ опЯть на задрожавших, подогнувшихсЯ ногах.
     Ќочью кнЯзь  металсЯ в жару.  •олопы то  и  дело  подносили  морошковое
кисловато-прохладное питие.  Ќа миг  становилось  легче.  Љрепко  заснул  он
только к  утру.  ЏроснулсЯ поздно, на полном  свету уже. Џоддерживаемый  под
руки, вышел  из шатра.  „олго  глЯдел  туда, через  „он,  на ту,  страшную и
поднесь,  сторону, где мурашами копошилсЯ  люд:  разъезжали  комонные, пешцы
подбирали трупы. ђЯдами уложенные на попонах на том берегу, лежали, стонали,
бредили, раскачиваЯсь или немо сжавшись, ждали переправы раненые.
     “же  переправленных  перевЯзывали  по-годному,  укладывали  на  телеги.
‘крипЯ плохо смазанными  осЯми,  возы  со страшною  ношей  своей, колыхаЯсь,
выбирались  на кручи  и  катили, катили безостановочною долгою чередой  мимо
кнЯжеского шатра, туда, в московскую сторону.
     Љ  нему никто  не подъезжал, ни  о чем не прошал. ЃоЯре все были на той
стороне,  все  в  делах  и  в  разгоне, и „митрий вновь почуЯл  острый  укол
самолюбиЯ: не надобен он! ‚се без  него сами сЯ деют...  •отЯ, что он мог бы
сейчас велеть, что приказать? „митрий и сам не знал.
     - ѓде Ѓренко? - вопросил. •олоп дернулсЯ  ответить, кметь  из  молодшей
дружины кнЯжеской грубо  дернул  того за  ворот  зипуна, и  холоп  подавилсЯ
словом.
     - ѓде Њиша? - требовательно повторил „митрий, начинаЯ понимать.
     Ћпущенные глаза дружинников досказали остальное... ‚ыходит, и Ѓренка он
оставил  на  смерть! € тот, прощаЯсь с  ним, с кнЯзем, знал уже, что видЯтсЯ
они  во останешний раз! •олодом  вороненого  харалужного лезвиЯ полоснуло по
сердцу одиночество. ‘ Њишей ушли потешные игры, лихаЯ гульба, озорные набеги
на  загородные терема боЯрские, с Њишей ушло далекое удалое  отрочество, все
еще не  угасшее, не пережитое,  пока Ѓренко был жив...  € он снова взглЯнул,
потерЯнно  и  ослепленно, на раненых  в  заскорузлом от  крови  трЯпье,  что
колыхались на  трЯских телегах,  постанываЯ  сквозь  зубы,  когда  становило
невмоготу. € так  им колыхатьсЯ  и трЯстись, в жару, в дурном запахе гниющих
ран, еще неделю, и кто из  них живым доберетсЯ до дому,  до  бани, до жены и
детей,  до  бабки-травницы,  что очистит  застарелые  Язвы, нажует целебного
зельЯ, наложит на изгнившую плоть и, пришептываЯ древний заговор, перемотает
по-годному покалеченную руку, ногу ли, голову?.. ‘ раной в животе мало кто и
доберетсЯ  домой!  € дальше, оторвав взор от вереницы  телег, упрЯмо лезущих
друг за  другом сюда,  на угор, прЯмь  кнЯжого шатра  (и  отогнать посторонь
нельзЯ, сором!), поверх возов глЯнул в заречье, куда бы теперь, в сей миг, и
побоЯлсЯ скакать столь незаботно и легко, как еще сутки назад, хотЯ там уже,
кроме полоненных,  перевЯзанных  вервием да  забитых  в  колодки, и  нет уже
ратного ворога ни одного!
     ѓнали скот. Њычали степные коровы, быки Ярились, сгибаЯ шеи, рыли землю
рогом, то застываЯ, то под охлест бича кидаЯсь  в короткие бешеные пробежки.
‚дали конные ратники сбивали в табун, собираЯ по полю, татарских коней...
     ЏовеЯло ветром, и в душную вонь навоза и смрада грустно и легко вплелсЯ
далекий давешний аромат вЯнущих трав, речной  воды  и горький запах костров,
на которых сейчас варЯт мЯсное хлебово длЯ усталых  воинов. €  снова  дрожью
пережитого  ужаса,  мурашами, поползшими  по всему телу, припомнилсЯ „митрию
бой, и бранный пот, и задышливаЯ Ярость, и труд, и отчаЯние, когда он решил,
что все кончено и они  разбиты, а Ѓоброк, оказываетсЯ, ждал, не вводЯ в дело
своих  свежих  полков,  ждал,  даваЯ   полностью  истребить  передовой  полк
московский...  …му  было горько,  как никогда,  он  опЯть  чуЯл  себЯ  злым,
изобиженным  мальчиком, тем самым,  коего  снисходительно презирал  когда-то
€ван   ‚ельЯминов.   €  невесть,  что  бы  еще  подумалось  великому   кнЯзю
московскому, кабы  не подскакали разом, целою кучей,  Ђкинфичи  во  главе  с
маститым ђоманом Љаменским:  братьЯ ‘вибла - €ван •ромой и Ђлександр  Ћстей,
€ван  ЃутурлЯ, Ђндрей  ‘лизень,  Њихайло,  ”едька Љорова  -  с ђомановичами:
ѓришей  Љ