то не вечен, кроме ѓоспода,
и, может быть, в этой бренности бытиЯ, в вечной смене поколений, передающих,
однако,  друг  другу  как дар и завет предков крохотные  огоньки духовности,
искры того огнЯ,  коим окружил себЯ ‘паситель на горе ”аворской, быть может,
в этом как раз  и заключена  главнаЯ тайна жизни, не дозволЯющаЯ замереть  и
застыть, но вечно требующаЯ, опЯть и опЯть, от всЯкого верного неукоснениЯ в
земных и нравственных  подвигах!  "‚  поте  лица своего" - был первый завет,
данный ѓосподом человеку, ступившему на эту землю из раЯ небытиЯ и обрекшему
себЯ на ошибки, мудрость и труд. ’руд во славу ‚севышнего!
     ‘ергий  пошевелилсЯ, еще  и  еще  раз  глубоко  вздохнул, уже  и  вовсе
опоминаЯсь. ‚стал. ‘отворил молитву. Љогда-то он так вот и не встанет уже, и
братиЯ  с пением заупокойных литаний вынесет  его  ногами вперед  из кельи и
предаст земле. Ќо нынче, теперь, он еще не имеет прав даже и на успение.
     ’Яжко  разореннаЯ  и  еще  не  собравшаЯсЯ  наново ђусь, его  леснаЯ  и
холмистаЯ родина, надежда  православиЯ  на  земле,  со  своим запутавшимсЯ в
гневных  покорах  кнЯзем, ослабшаЯ  верой в лукавых спорах стригольнических,
ждала от него вскоре нового подвига,  и подвиг должен будет свершить  именно
он.
     Ќазавтра,  оставЯ в  монастыре отдыхать и приходить  в  себЯ  давешнего
тверского  вельможу,  ‘ергий  со   своим  можжевеловым  дорожным  посохом  и
невеликою торбою за плечами устремил в Њоскву.

        ѓлава 2

     ’ам,  где обогнувшие,  наконец, долгий  остров  воды  Њосквы-реки вновь
сливаютсЯ воедино и, минуЯ Љрутицы, делают излучистую петлю, в самом  исходе
этого  пойменного Языка, на заливных лугах которого летом  высЯт долгие рЯды
стогов и пасутсЯ монастырские  скотинные  стада, на  выбеге  из  леса стоит,
выйдЯ  весь   на  глЯдень,  ‘имонов  монастырь,  где  хозЯином  -  племЯнник
преподобного ‘ергиЯ, кнЯжой духовник ”едор.
     ‚о времЯ набега ’охтамышева монастырь, как и  прочие,  был  разграблен,
испакощен  и  обгорел. ‘ейчас  тут  в  заново  возведенных  стенах  звенела,
рассыпалась  музыкой  веселых  частоговорок  ладнаЯ  работа  топоров.  ЌоваЯ
церковь,  краше прежней, круто  уходила в небеса,  уже  увенчаннаЯ бокастыми
главами, новым плотницким измышлением московских древоделей,  которые сейчас
покрывали затейливые, схожие и  с  луковицею, и со  свечным пламенем главы и
главки белою  чешуею  узорного осинового  лемеха.  Џройдет  лето, потемнеют,
словно  загаром покроютсЯ,  нальютсЯ  красниной  нынешние  желтые,  подобные
маслу, сосновые стволы,  а  там станут  и совсем уже буро-красными,  а белый
нынешний лемех посереет сперва, а там и засеребритсЯ в аэре, впитываЯ в себЯ
серо-голубую ширь неба и мглистые сизые тени облаков...
     ќх!  Љабы дерево  не  горело, сколько  красоты уцелело  бы на просторах
русской земли!  Љабы дерево да не  шаЯло, кабы молодцы да не старились, кабы
девицы красные не хилились, кабы цветики лазоревы не вЯнули, кабы весна-лето
красное не проходили! „а и  был ли бы тогда, стоЯл  ли и сам белый свет? Ѓез
грозы-непогоды не бывать ведру-Ясени,  без морозу  да вьюг  не  настать лету
красному, безо старости нету младости, без ночи темныЯ нет и свету белого! Ђ
заматереет  молодец  -  сыны  повыстанут,   одороднеет  молодица   -  дочери
повырастут! € всегда-то  одно шает, друго родитсЯ, и жалеть-то  нам о том да
не приходитсЯ!
     ‘лужбы   монастырские   уже  вновь   обежали  широкий  двор,  поднЯлись
трапезнаЯ, хлева, бертьЯница, кельи, покой настоЯтельский.  Ќо не туда, не в
светлые  верхние  жила  тесовых  горниц,  а  в дымное  нутро  хлебни унырнул
троицкий  игумен,   небрегаЯ   по   навычаю   своему   "роскошеством   палат
позлащенных". Ќе к великому кнЯзю в Љремник, и  даже не к племЯннику своему,
игумену ”едору, не к  келарю, в  гостевую избу, направил он стопы свои,  а к
послушествующему  в  монастыре   бывшему  казначею  вельЯминовскому  Љузьме,
нынешнему Љириллу, ЯвилсЯ ‘ергий на первый након. € сейчас сидел в черной от
сажи  печной,  низкой, с  утоптанным  землЯным полом  избе,  более  половины
которой занимала хлебнаЯ печь с широким и низким устьем. Џечь дотапливалась,
рдели  багрЯные  угольЯ, слоистый  дым  колебалсЯ  занавесом,  пластаЯсь  по
потолочинам, неохотными извивами уходЯ в аспидно-черное нутро дымника.
     ‘ергий сидел, отдыхаЯ, на лавке, протЯнув в  сторону  печи ноги в сырых
лаптЯх. €кры ног и колени гудели глухою болью, нынешнЯЯ дорога  далась ему с
особым трудом.
     ‚есна  небывало медлила в этом году. Џути все еще  не  освободились  от
плотного,  слежавшегосЯ снега. Њосквичи в апреле ездили на санЯх.  ‚се дул и
дул  упорный  сиверик,  и  натаЯвшие  под  весенним  солнцем  лужи  за  ночь
покрывались  коркою  льда, что, крушась, хрупала  под ногами  и  проваливала
целыми пластами от ударов дорожного посоха.
     ’орбу свою ‘ергий сложил под лавку, в углу хлебни, и сейчас, глЯдЯ, как
Љузьма месит дежу, отдыхал и отогревалсЯ после долгой дороги.
     “ бывшего казначеЯ ’имофеева работа вилась ладно и споро. Ћн уже выгреб
печь, дасыпав рдеющие угли в  большую глинЯную корчагу и прикрыв ее крышкою,
обмел под печи можжевеловым помелом и теперь, пока печь выстаивалась, взЯлсЯ
снова за тесто.
     Ћтворилась  дверь.  ‚  хлебню  как-то боком,  заранее  преувеличенно  и
конфузливо  улыбаЯсь, пролез  неведомый инок,  бегло,  с опаскою  глЯнув  на
‘ергиЯ.
     -  —то  приволоксЯ? Љвашню месить  али хлеба просить?  - не даваЯ гостю
раскрыть и  рта, мрачно вопросил Љирилл, не прекращавший энергично погружать
обнаженные  по локоть  руки в  упругую,  словно  живую,  попискивающую  даже
тестЯную плоть.
     - Љраюшечку бы  тепленького! - тонким голосом, покаЯнно опускаЯ глазки,
выговорил пришедший брат.
     - Ђ ты за дверью постой да канун пропой! - отозвалсЯ Љирилл.
     - Љому, ЉузЯ? - проникновенно, "не понимаЯ", выговорил проситель.
     Љирилл метнул на него тЯжелый  взглЯд из-под  лохматых  бровей,  провел
плечом:
     - Ђ кому хошь! •ошь хлебу печеному, хошь хмелю твореному!
     - ’ьфу, ѓосподи!  ‚ечно  с тобою, Љирюша, нагрешишь!  - возразил гость,
отступаЯ за порог, но  все еще держась за дверную скобу в надежде  уговорить
хлебника.
     -  „ак ты  чего  хошь? -  распрЯмлЯЯсь  и  отрЯхаЯ  пот с чела  тыльной
стороною руки, выговорил Љирилл. - Ѓога славить али брюхо править?
     Њонах,  понЯвши наконец, что ему  ничего  тут  не обломитсЯ, в  сердцах
хлопнул дверью.
     - •леб,  вишь, в  слободе у  лихих  женок  на брагу менЯют!  -  поЯснил
Љирилл. -  Џочто  келарь и держит таковых! Ѓегают межи двор,  от монастырЯ к
монастырю!  Ђ в народе ропот:  мол, церковные  люди  на мзде ставлены, иноки
пьют да блуды деют! Ђ там уж и таинства нелюбы им, по то и ересь цветет, аки
крин сельный, или лучше изречь, аки чертополох!
     ‘ергий  смотрел   молча,  чуть  улыбаЯсь,  как  Љирилл,   избавЯсь   от
докучливого  брата, ловко  сотворЯЯ ковриги несколькими ударами  ладоней  из
кусков теста, кидает на деревЯнной лопате сырые хлебы в горЯчую печь.
     -  Џраведности нет!  џ  бы  таких  и  вовсе  расстригал! ЏозорЯт сан! -
сердито выговаривал  Љирилл,  не  прекращаЯ  работы. -  ЉнЯзю что?  ЉрестьЯн
беречь! ‘мердов! Ќа хлебе царства стоЯт! Ћсироти землю, и всЯ  твоЯ  сила на
ниче  сЯ обратит! ЉнЯзь  судиЯ!  Џастырь! „олжен беречи  всЯкого  людина  от
пиЯнства во первой након! ’акожде  от  разбоев, от  доносов лихих: христиане
суть, дак  один  бы  другого не виноватили!  € от  судей не  праведных,  что
приносы емлют без меры! ‹ихвы бы не брали в суде! ‚от главные дела кнЯжие!
     Џасти народ! Ђ  вышнему, тому же кнЯзю  или там  вельможе, боЯрину, кто
указует не правду его? Љто блюдет, исповедует, кто должон и вразумити порой?
€нок! „ак разве такой - вразумит?! - почти выкрикнул Љузьма, вновь обрасываЯ
со лба, вымазанного печною сажею, капли пота.
     ‘ергий любовал  взором  расходившегосЯ  Љузьму-Љирилла,  постигаЯ,  что
Љузьма  гораздо  свободнее  тут, в  посконине, в жаре и дыму  трудной работы
поваренной,  чем был в должности казначеЯ  у ’имофеЯ  ‚асильича ‚ельЯминова,
когда  носил  бархаты и  зипуны  тонкого сукна,  а вкушал  изысканные  Яства
боЯрской трапезы, но был опутан тысЯчью нитей сословного чинопочитаниЯ.
     ѓораздо  свободнее!  €  что эта  свобода  -  которой  не хватало Љузьме
доднесь  - важнее  длЯ  него  всЯкого  зажитка,  утвари, почета,  даже славы
мирской  (что ‘ергий  знал и  по  себе самому слишком  хорошо!), и  что  эта
свобода  позволит  ему отныне как с  равными  говорить и  со смердами,  и  с
великими боЯрами московскими, и даже с кнЯзьЯми,  и уже этой  свободы своей,
оплаченной отказом от  всей предыдущей жизни, Љузьма, ставший  Љириллом, уже
сЯ не лишит  никогда. ‡нал и тихо радовал сему, даже не  очень внимаЯ словам
рассерженного инока.
     ‘крипнула дверь, тЯжко отлеплЯЯсь от забухшей сырой ободверины.
     ‘тарец Њихаил, духовный наставник Љирилла, со свету плохо различаЯ, что
творитсЯ в хлебне, спускалсЯ по ступенЯм, ощупью нашариваЯ круглую нетесаную
стену хоромины и  краЯ широкой  скамьи.  ’олько тут,  сойдЯ  уже  в полумрак
хлебни и обвыкнув глазами, Њихаил узрел игумена ‘ергиЯ. ‘тарцы облобызались.
     ‚ монашестве, как  и в любой  среде, подчиненной духовному, существует,
кроме всем известной и внЯтной иерархии: игумен, келарь,  епитром, казначей,
трапезник  и  хлебник, уставщик,  учиненный брат или  будильник, кроме того,
иереи и дьЯкона, псаломщики и т. д. -  инаЯ  лестница отношений,  по которой
какой-нибудь  старец,  отнюдь не облеченный  властью  или саном,  оказывалсЯ
много важнее самого игумена. ’аковым в  ‘имонове был  Њихаил, коему невдолге
предстоЯло  стать смоленским епископом и  в  послушании у которого находилсЯ
Љузьма-Љирилл.
     -  ‚се ратоборствуешь,  Љириллушко? -  вопросил Њихаил,  усаживаЯсь  на
лавку.
     Љирилл, поклонившийсЯ старцу и принЯвший от него  благословение, только
глазами повел:
     - Џочто и держат!..
     -  ЌельзЯ, Љириллушко,  не можно! -  мЯгко  отверг Њихаил. - ‚  днешнем
состоЯнии,  при  новом  нашем владыке обитель зело  некрепка! €згони, тотчас
воспоследуют Ябеды, доношениЯ самому Џимену...
     - ”едор-от духовник кнЯжой! - не уступил Љузьма наставнику своему.
     - ’ем  токмо и  держимсЯ,  Љириллушко, тем  токмо и стоим!  - воздохнул
старец, щурЯсь  от  дымной горечи,  премного ощутимой по  приходе с воли  от
Ясного,  соснового, приправленного холодом  уличного  воздуха,  и безотчетно
обонЯЯ аромат пекущихсЯ хлебов.
     - Ђ Я тебе, Љириллушко, мыслю ноне иное послушание дать!
     - Љниги? - без слова понЯл Љирилл.
     - ‚ ‘пасов монастырь служебник просЯт переписать полууставом, красовито
чтобы, возможешь?
     Љирилл  молча   кивнул   косматою  головой,  как  бы   подчеркиваЯ  тем
безусловность послушаниЯ и  равное свое  отношение ко всЯкому  монастырскому
труду, будь то работа в пекарне или книжарне.
     - —то  „ионисий?  - вопросил  ‘ергий с любопытством, но без обиды, хотЯ
тот со  своего  возвращениЯ  из  ЉонстантинополЯ  в  Январе  так  еще  и  не
повстречалсЯ с ‘ергием.
     „ружба с суздальским проповедником  была длЯ  ‘ергиЯ хоть  и давней, но
трудной.  Џосле  того  как  тот,  воспользовавшись  поручительством  ‘ергиЯ,
ускользнул  из  Њосквы,  на  лесных старцев  пала  кнЯжаЯ  остуда,  едва  не
завершившаЯсЯ закрытием Њаковецкой пустыни.
     Ќынче „ионисий,  вынесЯ  из  –арьграда  страсти ‘пасовы,  мощи  свЯтых,
получивши от патриарха  Ќила  сан  архиепископа  и крещатую  фелонь, проехал
прЯмиком  к себе в Ќижний, не  заглЯнув на Њаковец. ’еперь он  вновь посетил
Њоскву, повидалсЯ с  кнЯзем „митрием, но в дальнюю ’роицкую обитель опЯть не
заглЯнул,  и ‘ергий при желании мог бы подумать даже, что „ионисий намеренно
его избегает.
     ‘нова клацнула  уличнаЯ  дверь.  Џо быстрым легким  шагам  первее всего
‘ергий угадал племЯнника.
     €гумен ”едор,  придерживаЯ  широкий подол монашеской однорЯдки и щурЯсь
со света, спускалсЯ  в темноту хлебни. Ћн  уже узнал, что дЯдЯ ‘ергий здесь,
и,  ведаЯ  навычай своего  наставника, не  стал  сожидать его в горницах, но
отправилсЯ  сам в  дымную и жаркую поваренную  клеть. Ћт  порога,  услыхавши
вопрошанье о „ионисии, ”едор живо отозвалсЯ в голос:
     - Ќе суди строго, отче! ЉаЯл он и сам, что не возмог побывать у ’роицы,
зане   спешил   во  Џлесков   с  посланием  патриарха   Ќила  противу  ереси
стригольнической!
     ‘ергий встал с  лавки, благословил  и обнЯл  ”едора. ‘  мЯгкою  улыбкой
отнесЯсь к нему и к старцу Њихаилу, сказал: "‚от и Љирилл ныне баЯл о той же
ереси!"  -  тем самым приглашаЯ всех  троих  продолжать богословский диспут.
„остаточно  знаЯ  дЯдю, ”едор сразу постаралсЯ  забыть о  неподобном игумену
месте длЯ  духовного  собеседованиЯ,  пал на лавку, выжал невольные слезы из
глаз, помотал головою, привыкаЯ к дымному пологу.
     Љузьма-Љирилл так и стоЯл у печи, растрепанный, с подсученными рукавами
серой  холщовой  срЯды. ‘ытный  дух созревающих в печи караваев  начинал уже
проникать в хлебню.
     - ‘ Џименовыми  запросами  да  дикими  данЯми  и  все скоро  уклонЯт  в
стригольническую ересь!  - громко, не обинуЯсь,  высказал Љирилл, получивший
молчаливое разрешение к разговору от своего старца. - ЌасиделсЯ в —ухломе на
сухарЯх  с квасом, дак ныне  и  удержу  не  знает!  Ћбдерет  скоро весь  чин
церковный! ‘о всЯкого  поставленьЯ лихую мзду емлет! Љак тут не  помыслить о
симонии да и о пастыре не праведном, от коего всему стаду сущаЯ погибель!
     - Ќе  так просто все  сие, Љириллушко! - остановил  расходившегосЯ было
опЯть послушника своего старец  Њихаил. - ‚ишь, и палаты владычные сгорели в
Љремнике, иконы  и  книги  исшаЯли, каменны церкви и  те закоптели, колокола
попадали,  которые  и  расколоты!  Џотребны  кровельные  мастеры,  плотники,
каменотесы, литейные хитрецы,  потребны  и живописных дел искусники!  € всем
надобна плата!
     - „ак что ж он тогда грека ”еофана изверг из города? - возразил Љирилл.
- Њыслю, не зело много понимает наш Џимен в мастерстве живописном!
     -  ‚ыученик твой, Њихаиле,  с горем скажу, глаголет истину! - отозвалсЯ
игумен  ”едор, обращаЯсь  ликом  к  ‘ергию.  - ‘  Џименовыми  поборами ересь
стригольническаЯ  паки  возросла в  людЯх!  •отЯ  и  то  изреку,  что  корни
прискорбного  заблуждениЯ  сего  зело древни  и уходЯт в  ересь манихейскую,
зримо или прикровенно смыкаЯсь со взглЯдами услужающих ‘атане!
     Њани, философ персидский, учил, что в борьбе Ђримана  с Ћрмуздом, света
с мраком, победил Ђриман, беснующийсЯ  мрак. ‘вет был им разорван и  пленен.
—астицы его, объЯтые  мраком, это мы, все люди, и весь  зримый мир, который,
согласно сему учению, есть творение отнюдь не ѓоспода, но ‘атаны.
     „лЯ освобождениЯ плененного света последователи Њани предлагали  губить
и уничтожать сей зримый мир, расшатываЯ его сменою жестокостей, разнузданных
оргий  и  строгого изнурениЯ  плоти...  Џризнавались и даже приветствовались
тайные   убийства,  насилиЯ   и   всЯческаЯ   ложь.   ‚еликий  ”еодосий   за
принадлежность к  сему учению присуждал к смертной казни, такожде  ѓонорий и
многие прочие  и  в  латинских землЯх,  и  в греческих, и в иных. Њежду  тем
манихеи  нашли   последователей  сперва   под   личиною   секты   павликиан,
поклонЯющихсЯ равно Ѓогу и  ‘атане  - ‘атаниилу. Ћт сих произошли болгарские
богомилы, они  же суть манихеи, мессалиане, евхиты.  Ћт богомилов же Явились
во  фрЯгах  патарены,  во  франках  -  катары,  что  значит  "чистые",  коих
впоследствии стали называть альбигойцами, имена различны, суть одна!
     €  у всех у них такожде, как и  у  наших стригольников, были принЯты во
внешнем поведении воздержание, подвижничество,  нестЯжание  и  нищета, и все
они признавали в мире  двойственную природу, Ѓога  и „ьЯвола, причем  „ьЯвол
оказывалсЯ  творцом  зримого мира, и все они отрицали обрЯды свЯтой  церкви,
таинства, свЯщенство, указуЯ и,  увы, справедливо  указуЯ на сугубые  пороки
тогдашних  кнЯзей  церкви,  латинских прелатов,  кардиналов,  епископов,  на
разврат и роскошь папского двора, на продажу церковных должностей, отпущение
грехов  за плату  и  многаЯ  прочаЯ...  €  изо  всех сих соблазнительных длЯ
простецов учений  проистекали в конце концов сугубые  злодействиЯ,  кровь  и
кровь,  плотскаЯ  погибель  и  конечное ослабление  в вере,  а там  и  сущее
служение  ‘атане  как  владыке  мира  сего!  „о  того  дойдет,  что  потомки
соблазненных богомилами христиан боснийских,  утерЯв веру, начнут обращатьсЯ
к учению Њехметову...
     -  ЉаковаЯ судьба грЯдет  и нам, ежели не  покаемсЯ! - мрачно подытожил
Љирилл. - Ќету твердоты в вере! Џонимают ли, где добро и где зло  и где путь
праведный?
     - ‚се сии еретицы, реку,  - подхватил ”едор, - поменЯли местами добро и
зло,  называЯ  добром разрушение, гибель и ложь и, напротив, отвергаЯ  устои
Ѓожьего миротворениЯ, которые суть: созидание, жизнь и правда!
     -  Ќо можно ли тогда  допустить,  - медленно  выговорил Љирилл, - что и
„ьЯвол участвует в жизнесозидании, уводЯ в нечто отжившее?
     - Ѓогомилы утверждают, что и сам мир создан „ьЯволом! - горЯчо возразил
”едор.
     - …жели бы было так... то победа „ьЯвола,  почасту искушающего смертных
красою мира и утехами плоти,  была  бы и его поражением,  ибо победа  ‘атаны
есть полное  уничтожение сущего мира, то есть своего  же  творениЯ. ’ы прав,
”едор! Ђ допустить, что одоление „ьЯвола доступно человеку без Ѓожьего на то
изволеньЯ и помощи, не можно никак!
     -  ’айна  сиЯ велика  есть! -  высказал старец  Њихаил  с  воздыханием,
присовокупивши:
     - Ќадо работати ѓосподу!
     - Љак странно! - задумчиво вымолвил ”едор  после недолгого молчаниЯ.  -
Џризнающие мир созданным  ѓосподом  или,  точнее сказать, ѓосподней любовью,
берегут окрест сущее  и живую тварную плоть по заветам братней любви. ’е же,
кто  почитает ‘атану  творцом  сущего  и ему  служат,  стремЯтсЯ,  напротив,
разрушить  зримый  мир  и  погубить  братию свою! € даже  отвергаЯ и Ѓога  и
‘атану, признаваЯ себЯ самих единым смыслом творениЯ, - есть и  такие! - все
одно служат  ‘атане, ибо не  берегут,  но сокрушают  зримое, как  бы  отмщаЯ
сущему миру и себе самим за неверие свое!
     ‘коль велики и сколь страшны правда твоЯ, волЯ  твоЯ и провидение твое,
ѓосподи!  €, воистину, прелесть вкоренилась в  латинах, егда  ‘атану содеЯли
как  бы  служителем ѓоспода,  а ѓоспода - допускающим  зло в  человецех,  по
учению Ђвгустина  Ѓлаженного  о предопределении,  сиречь о предназначенности
иных смертных к  гибели, а других  ко спасению, независимо  от их заслуг или
грехов в этой жизни!
     Ђ ‘ергий  молчал.  € в  молчании его паче слов прозвучало: нам, верным,
надобно творить токмо добро. € не превышать себЯ мудростью паче ‚севышнего!
     - € что речет его мерность? - вновь подал голос Њихаил.
     - ‚ послании патриарха Ќила, с коим  „ионисий  нынче поехал  во  Џсков,
сказано токмо о симонии! - отозвалсЯ ”едор.
     - ’ы чел? - вопросил ‘ергий, острожевши лицом.
     Џеклись хлебы. ‘ытный  дух тек  по избе. ‚ысокий  голос ”едора звучал в
полутьме отчетисто-Ясно, и уже одетаЯ  сажей хлебнЯ  приобретала незримо все
более облик катакомбного подземельЯ первых веков христианства, где  немногаЯ
горсть  верных  обсуждает  судьбу  церкви  Ѓожией  перед  лицом  гонений  от
всесильных  императорских  игемонов.   ‚о  все  столетиЯ   жизни   своей  не
количеством призванных, но токмо высотою духовности победоносна была церковь
•ристова!
     €  здесь, из четверых председЯщих, един станет памЯтью и  надеждою всей
страны, другой освЯтит  пустынножительным подвигом своим просторы  ‡аволжьЯ,
основавши  знаменитый  впоследствии  Љирилло-Ѓелозерский  монастырь,  третий
возглавит  ‘моленскую епископию  и  будет  духовно окормлЯть град,  из коего
многие и многие изыдут в службу государЯм московским, а четвертый, племЯнник
‘ергиев,  ”едор, станет битьсЯ в далеком Љонстантинополе за независимость от
латинЯн русской православной митрополии, продолжаЯ труд покойного ЂлексиЯ, и
окончит дни свои архиепископом  града ђостова... Ђ где, на какой скамье, под
каким  пологом дыма сидЯт ныне эти четверо, в  руках которых грЯдущие судьбы
русской земли, разве это важно? € разве не к вЯщему прославлению сих старцев
и  самого главного  из  них,  преподобного  ‘ергиЯ,  днешнЯЯ сугубаЯ,  почти
нищенскаЯ простота синклита сего?
     - …го мерность, патриарх Ќил пишет многие похвалы „ионисию, - сказывает
”едор, -  ЯвлЯЯ его мужем,  исхитренным в  мудрости  книжной и  писании. Ђ о
прочем  лишь  то,  что  отлучающий  себЯ  от  соборной  апостольской  церкви
отлучаетсЯ  от самого •риста.  "Љому,  какой  церкви  отпадаете  вы? - пишет
свЯтейший патриарх. - ‹атинской? Ќо и сиЯ стоит на мзде! ’ем сугубейшей, что
папа распродает  за  мзду  отпущение  грехов,  заместивши  тем  самым самого
ѓоспода!
     Ђще  ли  отлагаетисЯ  от   церкви  виною  того,  что  пастыри  на  мзде
поставлены, то уже и •риста самого отвергаетисЯ,  Яко  еретицы есте. Љак же,
по вашему  слову,  •ристос  днесь на  земли  церкви  не имат,  ежели  речено
‘пасителем: "‘ вами есмь до скончаниЯ века!"
     ”едор, по навычаю тогдашних  книгочеев, раз прочтЯ, запомнил патриаршье
послание  почти наизусть. "Ћ прочем, - глаголет Ќил, - известит вас  епископ
„ионисий!"
     ’рое слушателей перемолчали. ‘тарец Њихаил, воздохнув, вымолвил:
     - €нако  реши, „ионисию  предстоит самому  обличать  во  Џлескове ересь
стригольническую!  €злагать  каноны, баЯть о церковных уложениЯх  и плате за
требы и поставление означенной соборными решениЯми...
     - ‚се не то! - мрачно перебил Љирилл.
     - ‚се не то... - раздумчиво протЯнул ”едор.
     € ‘ергий молча склонил голову, соглашаЯсь.
     - Њосквы сие еще не коснулось! - подал голос Њихаил.
     - „ойдет! - отозвалсЯ Љирилл.
     - …гда дойдет, станет поздно! - вымолвил ”едор.
     Ђ  ‘ергий  сейчас,  мысленно перебираЯ  круг троицких дел монастырских,
убеждалсЯ опЯть,  что был трижды прав, не позволЯЯ братии ходить по селам за
милостыней и  не принимаЯ в  дарение деревень со  крестьЯнами.  “прекнуть  в
мздоимстве иноков его обители не может никто и поднесь.
     - ‘инайские старцы жили почасту трудами рук своих! - тихо вымолвил он.
     ‘тарец Њихаил начал перечислЯть канонические правила и решениЯ соборов,
не забывши и уложений собора ‚ладимирского, как и решений, принЯтых во времЯ
суда над  митрополитом  Џетром  в  ЏереЯславле,  подводЯ  к той  мысли,  что
"свЯщенницы церковью питаютсЯ..." ‚се было верно, и все было опЯть не то!
     ‡аправилами   у   стригольников   ЯвлЯлись   младшие,   не   облеченные
свЯщенническим саном церковные клирики. Љазненный в Ќовгороде семь лет назад
вероучитель  Љарп  был  дьЯконом.  ‘тригольническаЯ  ересь  поселилась  и  в
Џсковском ‘нетогорском монастыре,  среди тамошней братии.  ‘тригольники вели
праведную жизнь, согласную с заповедЯми •риста, и  все они утверждали, что в
нынешней  церкви "•ристос части  не  емлет",  все отрицали  свЯщенство (мол,
начинаЯ  с  патриарха,  всЯ  церковь  стоит  на  мзде),  отрицали  таинства,
покаЯние, причащение, литургию, каЯлись  вместо отца духовного матери-земле,
воспрещали  поминать мертвых,  ни  вкладов давать  по  душе,  ни молитв,  ни
поминок  творить. “страивали свои  служениЯ  на площадЯх,  смущаЯ простецов,
проповедовали на торжищах и стогнах. € их слушали и согласно с их проповедью
проклинали церковное мздоимство, пьЯнство  и блуд монашеской братии, роскошь
епископов и самого митрополита.
     ‘тригольники чли и  толковали  …вангелие, ссылаЯсь  на  слова  апостола
Џавла,  что и "простецу  повеле учити". € даже прилюднаЯ казнь Љарпа с двумЯ
соратниками (их  свергли с ‚олховского  моста)  не остудила  горЯчих  голов,
скорее напротив, подлила масла в этот огонь.
     „алеко не Ясно было, сумеет  ли  чего  добитьсЯ  ныне  в Џлескове и сам
„ионисий со всем своим красноречием и ученостью.
     -  …ресь  не  сама  по себе  страшна,  - медленно произнес  ‘ергий, - и
казнЯми  не победить духовного зла! Ќо  ведь они как дети, бунтующие противу
отцовых навычаев, забываЯ, что и кров, и пища, и сама жизнь не инуду  пришли
к ним, но от тех самых родителей!
     ‚оззри,  Њихаиле!  ‡аблудшие  сии  привержены  трезвенной  жизни  и  от
лихоимства сЯ хранЯт, не собирают богатств земных и, словом, устроЯют  жизнь
по слову  •риста!  Ќо и  -  с  тем вместе  -  отвергаЯсь обрЯдов,  преданий,
навычаев самого  зданиЯ церковного, в чем  полагают они тогда продолженность
веры? ‚озможно отринуть обрЯды, ведаЯ их, возможно толковать …вангелие, знаЯ
твореньЯ  отцов церкви... ‡наЯ!  Ќо  сколь  бренно,  преходЯще, непрочно сие
знание одного-единого  поколениЯ! Џомыслим:  вот они  победили,  отринули  и
таинства, и молитвы и само здание церковное разрушили! € что же потом?
     Ћные  вероучители  умрут. ‚ырастет  второе и третье  поколение, уже без
знаниЯ  того, с чем  боролись  их деды, без обрЯдов  и таинств, без преданиЯ
церковного,  идущего  от  первых изначальных веков, а  с ним  и  без  памЯти
старины, без скреп духовных, сотворЯющих Ѓожье подобие  в  каждом, постигшем
заветы •риста. € во что тогда обратитсЯ народ?  Ђ самому честь да  толковать
…вангелие, умственно постигать и опровергать преждевременное -  это возможно
лишь   длЯ  немногих,  исхитренных   научению   книжному,  вот   как   иноки
снетогорские! Ќо  не  длЯ  простецов,  не  длЯ  крестьЯнина в  поле,  не длЯ
ремественника за снарЯдом своим,  не длЯ воина, идущего в бой, коему надобны
и молитва,  и  таинство  причащениЯ,  и  посмертнаЯ  памЯть  с  поминовением
церковным, с молитвою о  воинах, павших во бранех за землю  свою!  ‚от о чем
стригольницы не мыслЯт совсем! € егда  победЯт, ежели победЯт, ниспровергнув
церковь •ристову, то и вера, и памЯть предков,  и любовь к отцей земле - все
уйдет  и  не  станет  нужды  защищать  землю отцов,  ибо,  отвергнув  обрЯды
погребальные, и памЯти сЯ лишит домысленный  людин!  € не  станет  страны, и
ђуси не станет, и Язык наш ветром развеет по иным  землЯм! ‚от о чем надобно
днесь помнить сугубо!
     - —то же делать?! - воскликнул Љирилл.
     - ’о же, что ‘тефан •рап в  Џерми!  -  отозвалсЯ ”едор. - Џроповедовать
…вангелие! Њы молоды! ‚сЯ эта неподобь ползет на нас с латинского ‡апада!
     Њы не постарели настолько, чтобы, подобно ‚изантии, мыслить о конце или
угаснуть  прежде рождениЯ  своего! „лЯ  того ли владыка  Ђлексий  закладывал
основы великой  страны?  „лЯ того ли гибли кмети  на Љуликовом поле? Њы  уже
пред ними, пред мертвыми, не смеем отступить!
     - ’огда и Џимена не  должно  трогать, поскольку он собирает богатства в
казну церковную! - опЯть не сдержалсЯ Љирилл.
     - Џолагаешь ли ты, отче, - вопросил Њихаил, вздыхаЯ и оборачиваЯ лицо к
‘ергию,  - что инокам должно жить трудами рук своих, отвергаЯсь не токмо сел
со  крестьЯны,   но   и  всЯкого   богатства  мирского?   Ѓоюсь,  что  тогда
многоразличные  ремесла, и живопись,  и  книг написание - умрут,  а  от того
сугубаЯ  ослаба  памЯти  настанет! - докончил  он, покачиваЯ  головой,  хотЯ
‘ергий и молчал, не возражаЯ.
     - Њы должны сами сказать о злобах церковных! - горЯчо и страстно, почти
перебивши Њихаила, возвысил свой глас игумен ”едор, метЯ опЯть в митрополита
Џимена. -  Ћб  иноках,  коих  приходит  держать  в  обители,  дабы  токмо не
возмутить  ропот в простецах,  о том же пьЯнстве, Яко и  тебе и мне приходит
нужда вовсе  запрещать  хмельное питие в  обители,  даже и из всех греческих
уставов выскабливать статьи о питии винном!  Љак-то  греки умеют пить вино с
водою за трапезой и соблюдать меру  питиЯ, мы же не можем искони, дорвемсЯ -
за уши не оттащишь!
     €  что,  разве в  Њоскве,  егда ’охтамыш  стоЯл  под  стенами града, не
сотворилось великой пьЯни, и не от той ли причины, хотЯ частию,  и город был
сдан ворогу?
     € кто из нас скажет, сколь серебра,  собираемого ныне Џименом с нужею и
скорбью  с простых иереев  сельских  да  с иных бедных  обителей, сколь того
сребра  идет на  книги, храмы, письмо  иконное и прочаЯ, а сколь  в Џименову
казну, невесть длЯ какой тайной  надобы? €бо где великое богатство немногих,
там  и великаЯ нищета народнаЯ, тем паче ежели богатство недвижимо и не идет
в  дело,  ни  на  строение, собирающее  и питающее  сотни  тружающих, ни  на
устроение церковное, надобное всему православному миру...
     Ќе ты ли, отче, подымал народ к соборному деЯнию и почто молчишь ныне?
     Џочто не  подвигнешь великого кнЯзЯ „митриЯ на брань противу церковного
мздоимства?
     ‘ергий вздохнул, промолчав. Ћн знал, что всЯкое дело должно созреть и в
мыслЯх, и  в чувствах  большинства и токмо тогда возможно вмешиватьсЯ  в ход
событий.  ”едор,  высказав  невзначай упрек ‘ергию,  понЯл молчаливый  ответ
наставника, зарозовел ликом, мгновением ставши похожим на  прежнего ‚анюшку,
что  теперь  случалось с ним  все реже  и реже... „а и  лик ”едора,  некогда
радостно-светлый, ныне, когда перевалило за четвертый десЯток лет, острожел,
потемнел, и уже  не  разглаживались,  как  некогда,  заботные морщины  чела.
‘ергий знал,  что ”едор  постоЯнно точит  и точит великого кнЯзЯ,  как  вода
камень, да и сам „митрий, ежели бы не упорнаЯ нелюбовь  к Љиприану, давно бы
отрексЯ от Џимена.
     -  Џелагий был  прав!  -  глухо подал  свой голос  Љирилл.  -  Џастырь,
недостойный  сана, егда требы правит,  позорит  •ристово учение и возбуждает
соблазн в простецах! - „а, ведаю, - примолвил  он, заметив  шевеленье своего
старца, намерившего  опЯть  возразить,  -  ведаю, что  всЯкий иерей, свершаЯ
требы,  свЯт, и ѓосподнЯ  благодать в миг  тот лежит на нем,  ведаю! Ќо всей
жизнью своею, ежели пастырь не праведен, не смущает ли он паству  свою? ‚ыше
руковоженьЯ духовного что есть в человецех? ‚ы есте соль земли, - рек €исус,
- дак ежели соль не солона будет, как возможно сберечь церковь •ристову? Љто
поправит  недостойного  пастырЯ, ежели  тот  к  тому  же поставлен  во главе
синклита? "‘вет инокам -  ангелы, -  глаголет €оанн ‹ествичник, - а свет длЯ
всех человеков - иноческое житие.  …сли же свет сей бывает тьма, то  сущие в
мире кольми паче помрачаютсЯ!"
     ‘ам же  ты, отче ‘ергие, ушел в дикую пустынь и подвизалсЯ сперва один,
угнетен нахождениЯми  бесовскими, гадами  и зверьми, но не восхотевши быть с
братией в сущей обители!
     €гумен  ”едор  живо  оборотилсЯ, намерЯсь  возразить  Љириллу, но  чуть
улыбнувшийсЯ ‘ергий поднЯл воспрещавшую  длань.  ‚се  трое  иерархов  думали
сейчас согласно об одном  и том же: ежели не Љиприан, то  -  кто?! €  Љирилл
понЯл, замолк,  обратив  чело  к  устью печи,  где, по  запаху,  уже дозрели
пекущиесЯ хлебы.
     ’рое  иноков  меж тем молча думали  об  одном  и том же:  что  достойно
заместить и Љиприана, и Џимена возможет на ђуси токмо один человек, уехавший
ныне во Џлесков, - епископ ‘уздальский и Ќижегородский „ионисий.
     €  именно об  этом следует  им говорить (или  не говорить?)  с  великим
кнЯзем „митрием.
     Љирилл  меж тем молча открыл устье,  прислонивши заслонку  к кирпичному
боку хлебной печи.  ’ою  же  деревЯнной  обгоревшей лопатою начал  доставать
хлебы, швырЯЯ горЯчие ковриги на расстеленный им по столешне льнЯной рушник.
Ћт первой же ковриги отрезав краюху, с поклоном подал ‘ергию.
     ”едор с Њихаилом тоже согласно протЯнули руки, каждый за своим ломтем.
     ‘коро,  сотворив  молитву,  все  трое  удоволенно   жевали  горЯчий,  с
кислинкою, ароматный ржаной хлеб и  продолжали думать:  подходит ли „ионисию
сан митрополита русского? € как, и кому уговорить на то великого кнЯзЯ?
     € то была трапеза верных! ‘ловно в седые, далекие века первых христиан.
€ было знание должного и волЯ к деЯнию.
     ’ак вот и рождаетсЯ то, что назовут движением событий истории!
     Џотребны  лишь вера,  решимость  и  единомыслие  призванных.  ‚се  иное
ЯвлЯетсЯ уже  как  бы само собою.  ‡агораютсЯ множества,  пробуждаютсЯ силы,
готовые к одолению ратному, с гулом содвигаютсЯ миры!
     Ћт совокупной воли немногих.
     Ћт  их  сокровенного  знаниЯ  и  сознаниЯ  неизбежности,   неизбывности
подвига.
     € от соборной решимости подъЯвших крест на рамена своЯ.

        ѓлава 3

     Ћдно доброе дело успел содеЯть Љиприан  до  своего изгнаниЯ, и дело это
было  нынче  порушено  виною  Џименовой скаредности: пригласил на  Њоскву из
Ќовгорода греческого изографа ”еофана.
     Џобывавши   в   Ќовом  ѓороде  и  узнав,  что  здесь  работает  знатный
византийский живописец, Љиприан не мог не зайти в церковь ‘паса на €льине, а
увидЯ росписи ”еофана, не мог не восхититьсЯ талантом  мастера, тем более  -
напомнившего  ему свЯтыни далекого –ареграда.  Ћн  и насмотрелсЯ досыти этой
бегучей  и  взволнованной живописи, мрачное  величие  которой  так  созвучно
показалось  ему его собственному, из  взлетов и падениЯ  сотканному бытию, и
наговорилсЯ вдосталь по-гречески с мастером, а в конце концов немногословно,
но  твердо пригласил его в стольный  город  великого Њосковского  кнЯжества,
"ныне  претерпевший  от агарЯн,  но тем паче  нуждающийсЯ в добром изографе,
дабы прелепо обновить поруганные свЯтыни".
     Љиприан,  говорЯ  о  возвышенном, часто  выражалсЯ витиевато. Ќе  забыл
митрополит и задаток оставить мастеру в виде увесистого мешочка серебра, что
уже прЯмо обЯзывало ”еофана прибыть на Њоскву.
     ђосписи, заказанные новгородскими боЯрами, были закончены. ѓрек еще раз
обошел церкву  в час, когда  не было  службы,  поднЯлсЯ  на  хоры,  зашел  в
каменную палатку, которую  расписывал сам,  даже  без  подмастерьев. ЏостоЯл
остраненно перед  своею античною ’роицей, узрел и сам  то,  что  ему  сперва
подсказали другие:  изнеженную  позу возлежащего  правого ангела  -  отблеск
Языческой ќллады  под покровом распростертых византийских  крыльев верхнего,
центрального ангела...  Љогда  писал,  не думал  о  том и  Ћмировы строки не
вспоминал, но  жила  и  в нем,  как  почти в  каждом  византийце,  неугасшаЯ
эллинскаЯ древность, жила! € чудо, что  о том поведали  ему первыми местные,
новогородские мастеры, у  коих ничего подобного не было никогда, верно, и не
могло быть! “ них  тут в  древности  - лешие, да русалки, да  хороводы дев в
широких,  украшенных  хитрою вышивкою  льнЯных  рубахах  своих,  лесовики да
полевики, да овинники, баеннаЯ нечисть, кудесы да волхвы,  и поныне свЯтками
в харЯх да личинах ходЯт по городу! Ђ у него - виноцветное море.
     Ќереиды,  Ђфродита,  рождающаЯсЯ  из  пены  морской,  герои  троЯнские,
затеЯвшие  войну из-за похищенной жены царЯ  ЊенелаЯ, Ђфина и ‡евс, забытые,
отреченные  Языческие боги!  Љак все это прорвалось тут,  в этом возлежащем,
Яко античные герои во  времЯ пира, ангеле, в этом изысканно-земном облике, в
том, как откинулсЯ он на ложе,  в изломах тела, Явленных одною лишь бегучею,
незримо то утолщающейсЯ, то истончаемой линией. ‘ловно боги Ћлимпа слетели к
земному пиру, как они сходили когда-то, заключаЯ в объЯтиЯ свои земных жен!
     Ќикогда и нигде больше  он не напишет подобного, тем паче теперь, когда
уже порешил принЯть иноческий сан!
     ‘вЯтые подвижники и столпники требовательно взирали на мастера, давшего
им  вторую,  бессмертную жизнь. ”еофан вышел из  палатки, постоЯл  на  хорах
прЯмь   царских  дверей,  озираЯ   воссозданный   им  синклит   христианских
подвижников,  мучеников,  свЯтых  и героев, поднЯл  очеса  вверх,  туда, где
жмурились  взирающие  на  него  праотцы,  и испуганные шестикрылые  серафимы
провожали  взором  мастера,  медленно опустив  голову,  сходившего сейчас по
каменным ступенЯм узкой лестницы... ‚от  и здесь  он оставил  частицу  своей
души и  уже  не  вернет, не  повторит созданного! € сколько еще сил и уменьЯ
пошлет ему ѓосподь, и что позволит свершить?
     ”еофан  вышел  на  улицу,  прошел  молча  по  бревенчатой  новгородской
мостовой в сторону ’орга. …жели  бы  не  вечный  зов мастерства, ежели бы не
всегдашнее стремление к иному, то и остатьсЯ бы ему в Ќовом ѓороде навек!
     ’ут  книжнаЯ мудрость,  диспуты, тут  сонм искусников, у коих  не  худо
поучитьсЯ и ему самому, тут Яростные споры церковные, напомнившие ему родной
‚изантий - почему-то древним именем этим захотелось  назвать ”еофану  родину
свою,  великий, незримо уходЯщий в ничто град Љонстантина, который, наверно,
ему уже не видать никогда!
     Ћн плотнее запахнул русский опашень, подаренный ему Њашковыми. Ќа улице
была промозглаЯ сырь, бревна затейливых боЯрских хором потемнели от влаги, и
небо было сизо-серым, низким  и волглым, надолго не обещаЯ в дымных пробелах
весенней промытой голубизны...
     ‚  теремах  толковали  нынче  о  спорах  с  великим  кнЯзем московским,
требовавшим  себе,  как  всегда  после  войн  и  исторов,  черного  бора   с
новгородских волостей.  Џора была уезжать! Ќадобно было уезжать! Ћн вышел на
глЯдень   и  остановилсЯ,  впитываЯ  кишение  торга,  пристань,  запруженную
ладьЯми,  обвисшие цветные  паруса  и  „етинец  на той  стороне  ‚олхова,  с
царственно плывущими в сизом океане облаков куполами великой ‘офии.
     Ћн стоЯл  и  смотрел.  ‚етер отвеивал  его длинную,  черную, с  первыми
прЯдЯми седины бороду. •удожника узнавали горожане, окликали, кланЯлись.
     ”еофан   отвечал  кивками.  ‚  Њоскву  насоветовали  ему  ехать  водою,
‘елигерским  путем, - не утонуть бы в  грЯзи осенних  дорог! Ђ  там уже,  от
‚олока ‹амского, конЯми до самой Њосквы.
     ‚  Ќовгороде  ”еофан  расставалсЯ  с  новым  слугою,  немногословным  и
старательным юношей, сыном бедной вдовы с Ќутной  улицы ‘лавенского конца, у
коего   обнаружилсЯ  несомненный  талан   иконописный.  ЋставлЯл   мастером,
способным уже и теперь  не посрамить учителЯ своего. Ђ  все же нет-нет  да и
вспоминалсЯ   ему   первый  его   русский  холоп,   ‚аска,   бесталанный   и
нерасторопный,  дуром  погинувший, не то  уведенный в  полон  в  злосчастном
сражении  на ЏьЯне,  но чем-то незримо прикипевший  к  сердцу  византийского
художника.  Ћн и нового  слугу, Ќелюба,  нет-нет да и, оговорившись, называл
‚аской... …жели прежний холоп и жив, где-то он теперь?
     Ќазавтра из утра Ќелюб вместе с двумЯ молодшими боЯрина Њашкова грузили
в ладью  невеликий  припас  мастера. ’е  же краскотерки и кисти, те же синие
камни  и  дорогой  пурпур. ‚прочем,  и хорошую  суконную свиту, и  бархатный
зипун, и долгую ордынскую шубу на куньем  меху, и шапку сибирского соболЯ, и
тонкие сапоги цветной новогородской кожи, и несколько рубах - льнЯных, серых
и  белополотнЯных, среди  коих  была  одна  дорогаЯ,  шемаханского  шелку. ‚
Ќовгороде мастер побогател. “возил он  с собою и местные краски: растертую в
порошок  желтую охру красивого золотистого отлива, и темно-вишневую  краску,
добытую  где-то  на  севере, и дорогую зелень. Џо весу всей  справы красок у
него было больше всего.
     Њужики  сложили   завернутые  в  просмоленную  холстину  кули,  бережно
поставили укладку с добром. ‘ боЯрином ”еофан простилсЯ загодЯ, в тереме.
     - ѓде и  жить будешь, разорено дак! -  напутствовал  его Њашков. Ћднако
обнЯл  и поцеловал трижды, не чинЯсь, как равного.  Ђ провожать  до ладьи не
стал. Њастер ехал в Њоскву, а  на московского володетелЯ  сердиты были нынче
все без изъЯтиЯ граждане ѓосподина ‚еликого Ќова-ѓорода...

        ѓлава 4

     ‚ Њоскве Љиприана мастер уже не  застал,  и первое времЯ с  ним Явно не
ведали, что делать. ‚прочем, он получил-таки новорубленую избу в отстроенном
уже —удовом монастыре,  в  самом Љремнике, куда  мог свалить попервости весь
свой груз и, посещаЯ монастырскую трапезную, хотЯ не заботить себЯ мыслЯми о
хлебе насущном.
     Џосле  ‚еликого  Ќовгорода уничтоженнаЯ ’охтамышем  Њосква  ЯвлЯла  вид
жалкий.
     ђассчитавшись с возчиками, выдержав долгий и нудный разговор с игуменом
монастырЯ,  опиравшимсЯ поначалу на то, что владыка Љиприан отбыл в  Љиев, а
от  нового  владыки,  Џимена,  никаких  наказов  о  греческом  художнике  не
поступало  (впрочем, посоветовавшись с кем-то, длЯ чего он дважды  и надолго
покидал келью, игумен преложил  гнев на милость), удалось  наконец  прибрать
свои  кули и укладки под  крышу  избы и  пообедать в  монастырской трапезной
простывшим сочивом и хлебом с кружкою кваса. ‚прочем, к еде греческий мастер
и всегда был не зело требователен.
     ЋснеженнаЯ и разъезженнаЯ дочерна Њосква уже погружалась в сумрак.
     ѓрЯзный снег, перемешанный с сажею  и щепой,  чавкал  под ногами, летел
серыми брызгами из-под  многочисленных тележных колес. ‘мерды  и  горожане в
долгой русской срЯде, залЯпанной грЯзью, хлопотливо суетились в улицах.
     Џовсюду часто и настойчиво-зло стучали топоры. ѓород строилсЯ, вырастаЯ
из грЯзи и серо-зеленых пластов навезенной глины ослепительно-белыми срубами
новых хором.
     ‡десь  его  никто не  знал, никто не  останавливал,  не  вопрошал и  не
кланЯлсЯ. ђассеЯнно окидывали  взором и отворачивались.  Њало ли бородатых и
темноликих  снует  по  городу  - фрЯзин, а то  черкашенин  али грек,  купец,
должно!
     €з какого-то глубокого погреба доставали с охами  и  руганью забытый по
осени и  уже  разложившийсЯ  труп, тут  же укладываЯ  разъЯтые части  тела в
домовину. ”еофана шатнуло посторонь от тЯжкого запаха тлениЯ.
     Џредставилось на миг, как должен  был выглЯдеть город сразу после ухода
татар, и он поспешил ускорить шаги.
     ‘  площади,  окруженной  церквами в  густых  разводах  сажи, заваленной
строительным  лесом,  рЯдами ошкуренных  и  уже отесанных бревен, открывалсЯ
по-за  верхами  речной стены вид на реку, т