скую, сторону. Џути  назад были
заказаны всем, ежели  не  было нарочитого разрешениЯ самого  ’имура. ‘делано
это было, как  понЯл ‚аська, дабы сдержать  беглецов, пытавшихсЯ улизнуть из
плена  к себе на родину. Ђ бежали многие,  и недаром  „жайхун -  Ђму-„арьЯ -
стала  в русских песнЯх той поры заговоренной рекой „арьей, через которую не
может переправитьсЯ никто.
     „лЯ ‚аськи  потЯнулись скучные  месЯцы пограничной службы. ‹етом - жар,
зимой  -  ледЯнаЯ пыль. “молЯющие, сующие деньги, драгоценности,  самих себЯ
предлагающие путники, ставшие будничными казни беглецов, тут же, на  берегу.
Ќарочитые дозоры из верных джехангиру воинов  то и дело проезжали по берегу,
и горе было стороже, польстившейсЯ на подкуп! Ќаказание было длЯ всех только
одно - смерть.
     ‚оинам выдавали плату  снедью и серебром. €ногда, сменЯЯсь со  сторожи,
можно было вырватьсЯ в ближайший  городок, посидеть в чайхане, сытно поесть,
купить на  час женщину.  ‚се остальное  времЯ, ежели не резались в кости, не
толковали о ’имуре, о женщинах и делах службы, занимали думы.
     ‚аська  отупел  от  крови, от  лицезреньЯ  человеческого  отчаЯньЯ,  от
однообразиЯ службы, от вида пустыни, ото всего. Џослушно, вместе  с другими,
становилсЯ  на  молитву,  бормоча   после  обЯзательного  призыва  к  Ђллаху
уцелевшие  в  памЯти слова  русских молитв. Љак  он,  такой,  мог бы ЯвитьсЯ
теперь хотЯ и к своему брату? Ђ думы были все об одном и том же.
     Ќа службе  эмиру эмиров  ему  не светило ничего. …жели бы  еще взЯли  в
поход!
     Ќет, заставлЯют тут,  на переправе, ловить и губить таких же, как и он,
несчастных полонЯников...
     …здили  по  берегу и  стерегли обычно попарно. ’ак  было  легче,  да  и
безопасней. Ђ в  этот день как на  грех сменщик ‚аськин заболел,  его ужалил
каракурт, и  соратники повезли  мужика в  дальнее  селение, где,  по слухам,
знахарь вылечивал от смертельных укусов страшного паука.
     ‚аська осталсЯ один  на  переправе и, когда  завиднелсЯ  вдали всадник,
подумал, что  возвращаетсЯ кто-то  из  своих.  Ќо и конь  был  незнакомый, и
всадник в долгой срЯде, в сбитом, на растрепанных  косах платке, оказавшийсЯ
женщиной...  ‘прашивать не надобно было, кто да почто. Џоразили  синие глаза
беглЯнки, как два чистые озера на измученном породистом лице.
     - Ќу вот, еще одна... - пробормотал ‚аська по-русски, почти вслух.
     - ђусич?! - вскинулась женщина. ‘ползши с шатающегосЯ жеребца, кинулась
ему в ноги.
     -  Ќа смерть идешь! Ќе велено никому тута... -  Ќе  вдруг  и находились
русские слова. Ћна охватила его колени:
     - ‘паси!  Џереправь! ‚се тебе,  бери... ‚се... ЃоЯрышнЯ Я! - выкрикнула
совсем отчаЯнно:
     - —то хошь!
     ‡амер ‚аська.  € дозор  вот-вот,  и  -  как  ее  переправить? ‚  сердце
повернулось  что-то,  впервые  подумал  так.  Њиг  назад  попросту  сдал  бы
дозорным, и  всЯ недолга. Ћна стаскивала кольцо с пальца,  морщась, выдирала
дорогие серьги из ушей:
     - Ќа, возьми!
     ‚аська  оглЯнулсЯ.  Џозади  „жайхун,  разлившийсЯ от  дождей  где-то  в
верховьЯх, полно  шел  в  берегах, подмываЯ  осыпи.  ‘  конем  плыть  - конЯ
утопить.  ‹одку? ‹одка  была, да не тут,  выше  по течению,  и взЯть ее... Ђ
увидЯт на реке?  ‘амому,  что ли,  бежать с  нею?  ‹ихорадочно и  непривычно
работала  мысль,  а  девушка  неразборчиво-торопливо,  слова  текли  как  из
прорванной мошны, молила, говорила  что-то, объЯснЯла ли, вдруг, побледнев и
мигом  залившись  румЯнцем,  с   последним  отчаЯнием  в  глазах  приподнЯла
восточную долгую рубаху:
     - "Ѓери! - € обнЯла, потЯнула к себе и на себЯ:
     - Ѓери, бери, ну! Ќе мужик разве!" - "„а стой, да...!" †енщины долго не
было  у  ‚аськи.  Ћна,  закрывши  глаза,  отдавалась  с неистовой  страстью,
бормотала  только:  "Ѓери,  бери! ‚сю... Ѓольше  ничего, больше нету у менЯ,
бери...".
     ЋтводЯ глаза, ‚аська наконец поднЯлсЯ с земли, прислушалсЯ: так и есть!
     ‚дали топот.
     - ЏрЯчьсЯ! - велел. ‡а руку сволок под обрыв, пихнул в пещерку, вырытую
тут  ими  длЯ хранениЯ  разной  надобной снасти... Љонь!  ‡абыв про девушку,
кинулсЯ  к коню, поймал за узду, привЯзал к  коновЯзи,  скинул переметы - не
признали б чужого жеребца! Ђ так - свой, мол, конь, и всЯ недолга... Ћттащил
переметы с нехитрым скарбом и  снедью беглЯнки в кусты, оглЯделсЯ, топот был
все ближе.  ‘коро  из-за  бугра показалсЯ  дозор,  и дальше все пошло  самым
нелепым побытом. ‚сегда, бывало, глЯнут да проедут, а тут заостанавливались,
попрыгали с седел. —то, мол, один, да что у тебЯ?
     „а кого  прЯчешь под обрывом?  Џришлось  через  силу  гуторить,  солоно
острить, хохотать, шутейно боротьсЯ  со  старшим, угощать  копченою рыбой...
…два  уже  в полных  сумерках удалось спровадить  дозорных далее. ‘овершенно
опустошенный,  он постоЯл  (кружилась  голова),  провожаЯ удалЯющийсЯ  топот
коней,  рука  поднЯлась сотворить крестное  знамение. Џотом  (торопЯсь,  еще
станет делов доставать лодку!) шагнул к ихнему укрытию:
     - ќй! „евка! - позвал. - Џроехали! ‚ылезай!
     Њертвое молчание было в ответ. Ћн еще раз позвал, крикнул, и тут у него
враз  ослабли ноги и стало  сухо  во рту. ‘ъехал по  обрыву  вниз, кинулсЯ к
схоронке...
     „евка лежала, вытЯнув ноги. Ќеужто спит? (‡нал уже, что не спит,  иное,
да  -  не хотелось догадывать!)  Џозвал, даже подергал  за  платье,  наконец
понЯл.  “же сгущались  сумерки,  по  то и  не  увидел враз  рукоЯти  доброго
хорезмийского  кинжала в  груди у  девушки. ‚ерно,  в те  поры,  как  он там
шутковал с гулЯмами, а те прошали, кого прЯчет под обрывом, и не  выдержала,
решила, что выдаст, и, чтобы не даватьсЯ в руки страже, покончила с собой...
     Ќизко  наклонЯсь над нею, он  глЯдел  в ставшие безжизненными бирюзовые
глаза,  полураскрытый  рот   со   смертью  потерЯл  свои  горькие   складки,
разгладились морщины усталости и  горЯ  на челе, и чудно хороша лежала перед
ним красавица беглЯнка, живое  трепетное  тело  которой он  всего  час какой
держал в руках!  ‚аська, робеЯ,  протЯнул  пальцы, закрыл сказочные  озерные
очи, подержал. ‚еки опЯть, как отнЯл руку, чуть приоткрылись, тень от долгих
ресниц упала на матово-белую, неживую уже кожу лица. Ћткудова тень?
     Ћн  поднЯл голову - всходила луна, и в лунном  сиЯнии красота покойницы
казалась прЯмо страшной. Њолча сидел  ‚аська  над трупом,  весь  закоченевши
душой, не в силах двинуть ни  рукой, ни  ногою. “же  проЯснело на востоке, и
небо, зеленеЯ, начало отделЯтьсЯ от земли, когда он встал и, поискав заступ,
пошел копать ей могилу  в стороне от  ихнего  стана. Ќатужась,  перенес  уже
окоченевшее тело. Џоложил.  Џодумав, вдел  ей в уши давешние  серьги.  •отел
надеть  и кольцо (серебрЯное, с лазоревым камнем), да решил взЯть его  себе,
на памЯть о девушке: все ж таки любились друг с другом!
     ’олько уже опустив  в  Яму, натужась,  вырвал  кинжал  из груди,  бегло
подивЯсь редкой твердости руки самоубийцы, кинул его, не обтираЯ, в засохшей
крови  в  могилу.  ‡арыв,  прочел  "Ѓогородицу"  (иной  молитвы  не  знал) и
тщательно  заровнЯл  все  следы. € уже окончив, ощутил,  что смертно  устал,
устал до того, что трудно стоЯть на ногах в  эту ночь... € еще одно почуЯл в
сей миг, что у него есть родина, ђусь, и он должен непременно бежать. Ѓежать
отсюдова, переплыв „жайхун. Љонь переплывет, ежели его держать за повод!
     „обратьсЯ  до ‘араЯ, беспременно разыскать €вана и через него... Ћн еще
не ведал, что €вана уже нет  в ‘арае, как нет и кнЯжича ‚асилиЯ, но,  кабы и
знал, это уже врЯд  ли остановило бы  его. Џодумалось:  быть может, не стоит
ждать  даже  и  возвращениЯ  соратников?  Џойдут  спросы  да  расспросы,  не
выберешьсЯ потом!  ‘недь имеетсЯ,  есть у него и  два конЯ. ‘обрать лопотину
какую да захватить оружие... ‹ишь  бы не воротились  кмети, пока он ходит за
лодкой! Ђ  раз так,  то и  надобно  скорей!  Џока  не  взошло  солнце да  не
разогнало ветром утренний туман над "рекою „арьей" - „жайхуном.

        ѓлава 4

     Њногие и важные  событиЯ совершились этой осенью 1385 года по ђождестве
•ристовом и  на Њоскве,  и в иных землЯх. Ћсвободилась  ђостовскаЯ  кафедра:
умер  епископ  Њатфей  ѓречин. ‚  Љиеве, в узилище,  15  октЯбрЯ преставилсЯ
митрополит „ионисий. Ћсенью преподобный игумен ‘ергий  ходил в ђЯзань мирить
кнЯзЯ Ћлега  €ваныча с  „митрием.  ‚ ‹итве и Џольше вовсю шла  подготовка  к
унии... Ќичего этого  не  знал, не ведал кнЯжич ‚асилий, досиживающий второй
год своего ордынского плена, но зато он твердо понЯл наконец, что больше ему
не выдержать. ’емнаЯ Ярость бродила в душе. „авеча накричал  на холопа, чуть
не прибил, замахнулсЯ  на горничную девку  свою,  почти с ненавистью  к этой
досадливой  нерассуждающей  плоти,  в обед шваркнул мису с перловой кашей  о
пол,  мол, плохо сварена! ЉатаЯсь верхом давеча, почти загнал конЯ. ЉакаЯ-то
главнаЯ пружина терпениЯ лопнула в душе,  и теперь шла неслышнаЯ,  невидимаЯ
глазу,  но страшнаЯ раскрутка,  котораЯ  должна  была кончитьсЯ обЯзательной
катастрофой.  Ќе  с тем  народом,  не с  теми людскими характерами  придумал
’охтамыш повторЯть тут  ’имуров навычай держать при себе заложниками сыновей
вассальных государей. (‚ том же году побежит из  Ћрды,  не выдержав, ‚асилий
ЉирдЯпа, и будет схвачен дорогой и возвращен,  и жестоко казним разноличными
карами, но -  побежит! Ђ вскоре и сам ’охтамыш поймет, что затеЯл не дело, и
через лето отпустит последнего из заложников, тверского кнЯжича Ђлександра.)
‚асилий жил  и двигалсЯ  как в  тумане.  •одил,  осторожно  ступаЯ, страшась
расплескать то страшное,  что творилось в душе. …зда по эмирам, обЯзательные
ханские  приемы,  даже клЯтаЯ личнаЯ жизнь, все  приобретало вид  совершенно
бессмысленных, ненужных  поступков и  действий перед тем, что подходило  все
ближе, надвигалось и - надвинулось наконец.
     •анский соглЯдатай ’агай ("глаза  и уши хана")  обычно заходил по утрам
осведомитьсЯ  о  здоровье молодого московского  кнЯжича. Њаслено  и глумливо
озирал  палату  и  самого ‚асилиЯ, словно  дорогую  плененную птицу,  широко
улыбаЯсь, кивал  и подмигивал, встречаЯ  женскую прислугу. ‚асилий знал, что
ублажают  ’агаЯ всЯчески,  и женской  податливостью  в  том  числе,  поэтому
особенно злилсЯ, когда татарин начинал разглЯдывать ѓлашу, будто бы раздеваЯ
ее глазами. Њерзко было, конечно, но уже и привычно,  потому что каждый день
повторЯлось одно и то же. (ѓлашу потом хотелось ему прежде, чем притронутьсЯ
к ней, отмыть, таким похотливо-липким был взглЯд татарина.) Ђ в этот день...
Ќичего особого, ничего из рЯда вон выходЯщего не совершилось  и в этот день!
Ќу,  зашел  ханский соглЯдатай проверить,  тут ли  московский кнЯжич...  Ќу,
расхмылилсЯ,  ну, начал цапать  глазами все,  что ни  попадЯ,  ну, сказал...
‚асилий  не  услышал, что  сказал татарин,  даже  не ведал,  поспел  ли  что
сказать. Љровь неистово шумела в ушах, и тЯжелый поливной кувшин  с  квасом,
разлетевшийсЯ о притолоку, мало  не попал прЯмо в ненавистную круглую морду.
’агай змеей выскользнул  из покоЯ. ’реснула  с маху прикрытаЯ дверь. ЃоЯре -
кто  вскочил, кто осталсЯ сидеть, не  донесЯ ложки  до рта. Ђлександр Њинич,
переглЯнувшись с „анилою ”еофанычем,  быстрыми шагами выбежал из палаты.  Ќа
дворе уже поймал татарина. Џочти  силою взЯвши под руку  и остановив, строго
глЯдЯ тому в наглые злобные и испуганные глаза, выговорил:
     -  Ѓолен  кнЯжич! Ѓолен!  ѓолову ему  вчерась напекло!  (Ќа  дворе была
мерзкаЯ осеннЯЯ  сырь, дул ветер, а солнце, почитай, вчера и не показывалось
ни разу.) Ќа, возьми! - продолжал Ђлександр  Њинич, всовываЯ в руку татарина
серебрЯное кольцо  с  крупным  камнем Ясписом. - Њы  с  тобою друзьЯ  были и
будем, и женка  та,  давешнЯЯ, тебЯ ждет, понЯл? (•отелось добавить: "ЏонЯл,
поганаЯ   морда?!"   Ќо   сдержал   себЯ.)  ’агай   глумливо,  оправлЯЯсь  и
встрЯхиваЯсь, обозрел русского боЯрина, подкинул на ладони увесистый дорогой
перстень:
     -  ‘мотри, бачка! - высказал. -  •ан будет гневен! Ћчень  плохо! ‘мотри
кнЯжича!
     - “следим!  Ѓоле  того  не  позволим!  ’ы  уж извинЯй,  ака!  -  обещал
Ђлександр  Њинич,   за  плечи  отводЯ  татарина  от  крыльца  и  лихорадочно
прислушиваЯсь к тому,  что творитсЯ у него за спиною, в  доме. (Ќе  дай Ѓог,
кнЯжич выскочит во двор!)  ЉнЯжич и верно вырвалсЯ из  палаты и  натворил бы
дел, не наткнись на  €вана ”едорова. Џо мерцающему взору, по обострившемусЯ,
точно  голодному лицу кнЯжича догадав обо всем, €ван резко захлопнул дверь в
сени  и,  шагнув,  крепко взЯл  ‚асилиЯ  за  предплечьЯ,  резко,  сдавленным
полушепотом выкрикнув:
     - Ћхолонь! Ќе времЯ ищо!
     ЉнЯжич,  не сбрасываЯ  €вановых рук,  глЯдел на  него и  мимо  голодным
волком. ‚рЯд ли и слышал что. “  кнЯжича  начиналсЯ  тот приступ  упорной  и
темной Ярости, котораЯ ежели посещает русского  человека, то у него лучше не
становитьсЯ на пути.
     - Љони!  Џрипас!  Ћружие!  Ќиче не  готово!  Ћхолонь!  - говорил  €ван,
встрЯхиваЯ и силЯсь удержать рвущегосЯ наружу кнЯжича. Ќабежали боЯре.
     „анило  ”еофаныч  совсем по-отцовски  прижал  к  широкой  груди  голову
‚асилиЯ,  дергающуюсЯ в  сдавленных  судорогах, гладил, приговариваЯ  то  же
самое слово:
     - Ћхолонь! Ќоне посидим, измыслим! Ћрда за ‚олгою, дак, тово...
     („анило ”еофаныч и сам задумывал  не  по раз о бегстве.) “водЯ кнЯжича,
€вану кивнул идти следом, по  дороге бормотал какие-то успокоительные, вовсе
необЯзательные слова... ‡авел, мановением  руки удалил присных, всех,  кроме
€вана. ‚ тесной  горенке-боковуше остались  втроем. ‚асилиЯ „анило усадил на
лавку, €ван осталсЯ стоЯть.
     - €з ‘араЯ бежать нельзЯ! „а и... ‚се тута, почитай, погинут  той поры!
Џочто, мол, не уследили! Ќа Њуравском, на иных шлЯхах -  всюду заставы! …дин
путь -  морем, из Љафы,  дак  генуэзски  фрЯги не знай, выпустЯт,  не  знай,
татарам отдадут. ‘корее второе! Џосле „она - все могут!
     ‘тепью? Ќа  Љиев? ѓде владыку „ениса полонили?  ‚ ‚олохи? ‚  ‹итву? Ђ в
‹итве што? ’оже и лЯхов поопаситьсЯ не грех...
     ‘коль  мало друзей у ђуси! -  впервые понЯл и ужаснул €ван, слушаЯ речь
старика. Ќо, подумав угрюмо, принЯл и  то как  безнадежность, как крест, как
основу национального мужества. ‹ишь бы не угасла вера!
     ’ак  думал  не  один €ван  в  ту  пору. ’ак  думали  многие.  Џотому  и
ЊосковскаЯ ђусь после  пышной золотой Љиевской стала уж не ‡олотой - ‘вЯтою.
‘вЯтою при всех ужасах своей реальной земной судьбы.
     Ќочью сидели вчетвером, и „анило ”еофаныч,  понЯвший состоЯние кнЯжича,
уже не единожды задумчиво забирал горстью и обжимал свою бороду.
     Ђлександр Њинич спорил,  уговаривал подождать. ‚асилий молчал. Ђ  €ван,
которого пригласили тоже,  слушал боЯрина,  набычась: к Ђлександру  Њиничу у
€вана отношение  было  сложное. ЃоЯрин  не  помнил, а он, €ван,  помнил, как
хотели отобрать  у  них Ћстровое, помнил и о том, что в ’росненском бою, где
погиб Ќикита,  полком началовал „митрий Њинич.  € не  от  его  ли  неумелого
воеводства погибли и полк, и отец? Џотому и сторонилсЯ Ђлександра доселева и
лишь тут, чуЯ объединЯющую  власть беды, только раз на  растерЯнный сердитый
взглЯд Њинича,  отрицаЯ, покачал  головой: мол, не дождать уже! € Ђлександр,
шумно вздохнув, сдалсЯ наконец.
     - Ђ как?
     - ’охтамыш, слышно, на ’авриз ладитце, нейметце ему ’имура побить! Ќу а
мы - вослед! Ђ там мочно и... отстать! - высказал „анило ”еофаныч.
     - ѓонца  бы послать переже! -  Ђлександр Њинич вновь скользом глЯнул на
€вана. ‚о взоре прочлось: хоть этого!
     - ѓонца  перехватить могут! „а  и... - „анило глЯнул  на  кнЯжича,  тот
отмотнул  головою, как  муху отогнал. ‘тало  Ясно:  потЯнутсЯ новые  месЯцы,
‚асилию не дождать!
     - Љошке повестить всЯко нать! - высказал Ђлександр последнюю препону.
     - Љошке повестим,  как же, - ворчливо  отозвалсЯ „анило ”еофаныч. -  Ћн
пущай и знат, да не знат!
     € еще одно повисло в воздухе, но, упреждаЯ, „анило высказал твердо:
     - ‘  кнЯжичем еду сам!  €  етого молодца, вон, возьму с собою! „воих из
своей дружины, высмотрел уже. …гового стремЯнного (кивком  головы указал  на
‚асилиЯ), иных, верных, пущай сам отберет! ‘еребра добуду  у наших гостей, у
московитов... Ђ пока - спать, други!
     €, уже подымаЯсь, нахмурЯсь и отводЯ глаза, высказал кнЯжичу (Њинич как
раз вышел за дверь):
     - ’ы, ‚асилий, девке своей не выдай! Ѓабий Язык, сам знашь!
     ‚асилий кивнул угрюмо:
     - ‘кажу  ей:  в  степь  уедем! (’ак часто уезжал вослед хану, и  холопы
привыкли  к тому.)  - ’о-то! - ‘тарик перекрестилсЯ, пошептал  молитву. Ћба,
€ван и ‚асилий, согласно осенили лбы крестным знамением...
     Љогда и  старик „анило  уже покинул покой,  ‚асилий, смущаЯсь, окликнул
собравшегосЯ уходить €вана:
     - ’ы прости менЯ за прежнее! ‡а все!
     €ван глЯнул, улыбнулсЯ, склонил голову:
     - Ќе стоит поминать, кнЯже!
     †изнь  их, еще вчера мучительно-скучнаЯ, приобретала и смысл,  и  цель,
расцвечивалась в Яркие цвета опасности, дерзновеньЯ и удали.
     ...‚   сенцах,   прижавшись   к  стене,  ждала  круглорожаЯ   курносаЯ,
изрЯдно-таки  округлившаЯсЯ  станом  кнЯжичева  девчушка,  вызвавшаЯ у €вана
мгновенную мимолетную жалость к ней: в событиЯх, которые начинались  теперь,
места ей не было совсем.

        ѓлава 5

     "’ое же осени,  ноЯбрЯ 26, побеже из Ћрды кнЯзь  ‚асилей, сын  великого
кнЯзЯ „митреЯ", - записывал позже  московский  летописец.  “читываЯ, что все
летописные  даты  указаны   по  "старому   стилю",  начало  бегства  надобно
передвинуть еще на десЯть-одиннадцать дней <Љ эпохе Џетра I, когда у нас был
официально  принЯт  ѓригорианский  календарь,  смещение  достигло тринадцати
дней. ‚ XIV ст. оно было меньше.>, в начало декабрЯ месЯца.
     ‡амотанные до глаз, в шубах и шапках, натЯнув перстатые рукавицы, ехали
русичи сквозь режущую лица метель. Љони передовых маЯчили смутными тенЯми  в
снежной жути. ‘еребрЯные колючие вихри не давали разлепить глаз.
     Љони мотали головами, плохо шли, норовЯ повернуть, дабы уйти от ветра.
     Ѓелые  струи текли, извиваЯсь, по земле,  прогибаЯ сухие вершинки трав,
что мотались под ветром, точно пьЯные.
     €ван,  уже несчетное число раз обрывавший лед с бороды, усов и  бровей,
прокричал кнЯжичу, проезжаЯ мимо:
     - Ќе изнемог, кнЯже?
     ‚асилий зло отмотнул головою,  не в силах пошевелить сведенными холодом
губами. ђуки,  когтисто вцепившиесЯ в поводьЯ,  он невольно прижимал,  как и
все,  к  шее  конЯ,  но  глаза  с двумЯ  сосульками  вместо  бровей  мерцали
победоносно  -  волЯ! ЊгновеньЯми  казалось ему, что  так и должно быть: эта
серо-синЯЯ  мгла,  холод,  сумасшедший  ветер, ветер освобождениЯ!  €  тогда
отогревалось сердце и сила приливала к коченеющим рукам.
     ‘ерыми тенЯми в  метели маЯчили  бредущие уже не рысью, шагом, одолеваЯ
сугробы, комонные русской дружины. Ќе  дай Ѓог, кто отстанет! - думал „анило
”еофаныч,  силЯсь пересчитать сквозь  пургу спутников,  -  пропадет, а и еще
хуже,  угодит к татарам, разгласит весть о бегстве кнЯжича! Ќе дай Ѓог еще и
того,  ежели ветер  сменитсЯ, -  начнем блудить по степи  и вси пропадем!  Ћ
страхах своих он не говорил кнЯжичу, ни младшему боЯрину Ћндрею, одному лишь
своему  стремЯнному. ’от  кривил  красно-сизый промороженный  лик: "„она  бы
достичь. ѓосподи! „олжон быти где-то тута!
     Љабы метель-то утихла, аль уж жилье какое найтить..." Ќа воющую разными
голосами вьюжную землю опускалась  ночь. Љони уже выбивались из сил. ‚ конце
концов „анило  объЯвил дневку. Ћтворотивши  коней от ветра, стали  в кружок,
сползли с седел. †евали хлеб кони, засовываЯ по  уши морды в торбы, неслышно
за  воем  метели  хрупали  Ячменем.  ‚ожаки  дружины  собрались  на  говорю.
ЏрожевываЯ холодный, колкий хлеб, охлопываЯ себЯ рукавицами, сутулЯсь и тоже
отворачиваЯ от ветра, выЯснили, что дальше идти нельзЯ.
     €ван, понЯвши с полуслова,  побрел, увЯзаЯ в снегу, искать место. ‘коро
углЯдели ложбинку. ‡аступами, у  кого  был, руками,  саблЯми  отрыли снег до
мерзлой  травы. Ѓыстро  темнело.  “же в черно-синей тьме,  ощупью, постелили
попоны. “ложили кругом коней в снег. ‹егли и сами, тесно, голова к голове.
     “крылись попонами. ‘коро по стихающему гулу и тЯжести снега понЯли, что
их заметает.  Џод снежным пологом становило теплей. “ ‚асилиЯ, положенного в
середину,  перестали  наконец  стучать  зубы  и,  уже  засыпаЯ,  под  жалобы
несущегосЯ над землею ветра, он почувствовал вдруг, что счастлив, совершенно
счастлив,  сколько бы ни дул ветер, как  бы ни бесилась  метель, ибо наконец
освободилсЯ из плена! €ван лежал с краю, ощущаЯ  за собою теплый бок лошади.
„авеча думалось  о  погонЯх, конных  сшибках  и  как  он будет  рубитьсЯ  со
степнЯками... Ќу, а найдут их теперь... Џод снегом...
     ЏеревЯжут, как глупых дроф! Ћн медленно улыбнулсЯ своим прежним думам.
     ‹едЯнаЯ  попона неловко  давила на щеку, где-то  была  сырость,  где-то
снег, мерзли ноги (не отнЯлись бы к утру!). „а еще, поди, так занесет, что и
не отрытьсЯ будет... ‚се-таки пока вырвались! Ђ там - утро вечера мудренее!
     „анило  ”еофаныч, сжатый телами  спутников, медленно отогревалсЯ и тоже
думал. “тихла бы к утру метель! „вух, альбо трех ден не пролежать им тута!
     Ђ кони  пропадут  - и  совсем  беда...  ‘он  не шел.  Ќикак не шел сон!
‚ыдержать бы ему  этую дорогу! Ќи  заболеть, ни обезножить нельзЯ: "Ѓез менЯ
вси пропадут!"
     Џоверху  выла  вьюга.  Ќесло и  несло, и уже только пологий  холм снега
неЯсно виднелсЯ во тьме над засыпанным станом русичей.
     Љ  утру ветер утих,  что первыми  почуЯли кони.  ‡авставали,  выбираЯсь
из-под сугроба, табунком отошли посторонь, где гуще торчала над настом сухаЯ
трава,  стали пастись.  ‘коро начали выбиратьсЯ и  люди, отрЯхиваЯ  затекшие
члены. ‘правлЯли нужду, жевали промороженный  хлеб  и холодное  мЯсо.  Џосле
ночлега в снегу всех била дрожь. ‚се же кое-как собрали коней.
     Џриторочили жесткие от мороза и настывшего льда попоны на поводных.
     Ћдинокого татарина заметили поздно, когда уже он подъезжал к стану.
     ‘пасла  татарскаЯ  речь. ’атарин не почуЯл худа, даже объЯснил, в какой
стороне надо искать „он. ‘ам, отъезжаЯ, подумал - купцы.
     Џосажавшись  верхами, тронулись. ’еперь все зависело от того, расскажет
или нет о них татарин.
     -  Ќать бы ево убить! - высказал кто-то из кметей. „анило только глазом
повел, перемолчал. Ќачни с тутошнего места убивать татаринов, дак не доедешь
и до „непра! —то „непра - и до „онца не доедешь!
     Љони, преодолев  сугроб, пошли  рысью. „он показалсЯ ввечеру, когда уже
вновь  отчаЯлись было  его найти. —ернаЯ дымЯщаЯсЯ вода  высоко шла  в белых
берегах  и  даже  на взглЯд казалась страшной.  „олго ехали  по берегу,  чаЯ
обрести  ладью  или дощаник и не находЯ  ничего.  Љ ночи  встретили жердевый
рыбацкий  шалаш,  полный  чешуи, вонЯющий  старой рыбой. ђазвели  костер под
берегом.  ’олько  тут, в очередь,  обжигаЯсь, сумели  похлебать горЯчего  из
походного  медного котла. Љое-как прибрав  в  шалаше, опЯть  натащили попон,
устроили общую постель. „лЯ коней нашлось даже немного старого сена.
     Љоней, стреножив,  сторожили по очереди.  €ванова  очередь  подошла под
самое утро, когда особенно сладок сон. ЏочуЯвши, что засыпает и стоЯ, поймал
своего конЯ, распутал, отпустил уздечку и сам взгромоздилсЯ верхом, дозволив
жеребцу пастись. ‡асыпаЯ,  начинаЯ  валитьсЯ  с  седла,  схватывалсЯ,  точно
курица на  насесте, протирал глаза.  Џо звЯку и  стуку  медных и  деревЯнных
ботал объезжал порЯдком-таки разбредшихсЯ коней, иных подгонЯл ближе к стану
и тотчас начинал засыпать снова, тем паче что  леденЯщий холод отдал и стало
почти  тепло, особенно  когда  сидишь  на  лошади. Љ утру  заснул  все-таки,
свесЯсь на  шею скакуна,  и чуть не упустил  четырех кобыл, отделившихсЯ  от
стада  и  начавших,  неуклюже  вскидываЯ  разом  спутанные  передние   ноги,
передвигатьсЯ в  сторону оставленного ими три днЯ назад  татарского кочевьЯ.
“же  по  окрику  проснувшегосЯ  и выползшего  из шалаша  за  нуждою  кнЯжого
стремЯнного  €ван пробудилсЯ  и  поскакал  в  сугон,  имать  и  заворачивать
беглЯнок.
     ЏроглЯнуло солнце.  Ћслепительно засиЯли,  до  того, что  глазам больно
смотреть, снега. Ћткрылась  высокаЯ голубизна  небес.  Њолодые кмети, седлаЯ
коней,  в  шутку бросались снежками,  орали  -  просто так,  от мальчишечьей
радости. „анило подозвал молодшего боЯрина ЋндреЯ с €ваном, велел выехать на
глЯдень, поискать глазами,  не едет  ли  им  вослед  погонЯ.  Њысль о погоне
остудила шутников. ’оропливо доседлывали, торопливо посажались на коней.
     Ѓерегом  „она ехали два  днЯ.  ‹оманые старые лодки, что  встречались в
пути,  не  годились  длЯ  переправы. „анило, не  говорЯ  о  том никому, тихо
приходил в  отчаЯние. Ђли  уж  плывом  переплывать  зимний  „он?!  ’ак  бы и
порешили, но ополден третьего днЯ наехали ватагу бродников. ’е  было взЯлись
за рогатины,  но  быстро разобрались, оружие  было убрано, и  началсЯ  торг.
Ѓродники уже ввечеру  пригнали откуда-то дощаник, куда  можно  было  завести
пару  коней,  и началась  медленнаЯ  переправа с попутной торговлей,  причем
бродники  становились  тем  наглее,  чем меньше русичей оставалось  на  этом
берегу. ‚ конце  концов „анило ”еофаныч пошел на  хитрость.  Џереправив всех
коней и кнЯжича  на  ту  сторону „она и простодушно глЯдЯ  в глаза  старшому
дружины бродников,  объЯвил, что  и рЯженое серебро на той стороне, и ежели,
мол, надобно им покуражитьсЯ,  пущай держат  при  себе его, старика, и троих
оставшихсЯ кметей,  пока не  надоест, токмо  мзды им уже не получить,  не  с
кого, а самих продать в полон тем же татарам немочно, потому  как все они  -
подданные великого хана.
     - ‚решь ты все,  дед! - возразил бродник, но без твердой веры в голосе.
‘ „анилы снЯли поЯс,  осмотрели  (свой, с  серебром,  боЯрин загодЯ  передал
кнЯжичу ‚асилию), не  найдЯ  серебра,  с  ворчанием  отдали назад.  Љ  €вану
бродник  подошел  вразвалку  и, глумливо  озрев  кметЯ,  сплюнув,  промолвил
буднично, словно бы даже милуЯ:
     - ‘аблю давай!
     €ван, чуЯ сам, как каменеют скулы, извлек клинок из ножен, приздынул, и
- плевать стало, что  тотчас убьют,  но  прежде этот вот, с дурною ухмылкою,
рухнет  к его ногам  разрубленный  вкось... Ѓродник,  однако, оказалсЯ умен.
‚глЯдываЯсь в остановившиесЯ зрачки €вана, хохотнул:
     - ‹адно, кочеток! - высказал. - “бери свою саблю, коли так дорога! - €,
смахнувши улыбку с лица, вопросил деловито:
     - Ќе врет ваш дед?
     - „аве поЯсами сменЯлись! - отмолвил €ван, остываЯ. - ‘ам зрел.
     ’от-то, молодой, за старшого у нас, а старик еговый подручный.
     - „ак отпустить вас? - снова скверно усмехаЯсь, выговорил бродник.
     -  Љак хошь! Џонимай сам!  -  возразил €ван,  пожимаЯ плечами. - ’олько
хану ты нас не продашь!
     - Ђ в Љафу? - продолжаЯ хитро улыбатьсЯ, вопросил бродник.
     -  Џрости, хозЯин, Я думал, ты поумнее! - отмолвил €ван, слегка, одними
глазами, усмехнув. ’от посопел. Џотом вдруг вопросил, совершенно серьезно:
     - ‘ нами казаковать не хошь?
     ’ут надобно было очень не ошибитьсЯ!
     - Ћбратно поеду - поговорим! - процедил €ван негромко,  глЯдЯ мимо лица
бродника. ’от долго,  в  холодный  прищур,  изучал безразличное лицо  €вана,
наконец, слова не отмолвив, пошел к лодкам.
     Ќа тот берег, с четырьмЯ остатними русичами, разом переправилось дюжины
полторы  ватажников.  ‚идно,  опасались,  что  теперь  их  самих  похватают,
потребовав  выкупа,  изобиженные  ими  путники.  Ќо  „анило  ”еофаныч  мирно
расчелсЯ с бродниками, даже по плечу похлопал  ватажника, и уже только когда
отъезжали, высказал:
     -  Ќу, ентот  за  серебро мать родную продаст!  ‘читай,  хану про  нашу
переправу уже все известно!
     €  - как в воду глЯдел!  Џод самое ђождество, уже в виду  ѓнилого морЯ,
напоролись на татарский  разъезд.  ђазъезд был невеликий.  ’е и другие разом
взЯлись за сабли. ЉнЯжич ‚асилий, оскалив зубы, сам поскакал встречь.
     €ван, сообразив дело, первым сполз с лошади и, наложивши стрелу, поднЯл
лук, смерил, как учил еще отец, направление  ветра,  на глаз определив дугу,
по которой полетит стрела,  и плавно  спустил тетеву. ќтим  выстрелом  все и
решилось.  ’атарский старшой,  цеплЯЯсь  за грудь, пополз  с  седла.  ‚атага
смешалась. …ще один  полетел в снег, срубленный саблей, и татары  отхлынули,
утаскиваЯ  раненого  предводителЯ.  Ќесколько  стрел, пущенных  отступающими
издали, не задели уже никого.
     ’еперь  надобно  было  бежать,  не  стрЯпаЯ.  Ќа  всех  переправах  их,
разумеетсЯ,  уже стерегли.  ЏерекрестЯсь,  вышли  на  береговой  лед.  ‘нова
завьюжило, и значит, с берега ихнюю ватагу станет  не видать. Ќа то только и
надеЯ была!
     Џотом этот переход вспоминалсЯ, как дурной сон...  ‚ припутной рыбацкой
деревушке оставили обмороженного попа и трех обезножевших во времЯ страшного
перехода по льду лошадей. Љое-как приведЯ себЯ в порЯдок, тронули дальше, не
рискуЯ  уже  заходить  ни  в какие селеньЯ. ’ак,  петлЯЯ  и  прЯчась, подчас
голодаЯ, пробирались они  все далее, не заметивши ни ђождества,  ни ‘вЯток -
не до того было!
     Ќа  переправе через  „непр  утопили  одного из поводных коней,  да двое
кметей искупались в ледЯной воде, однако обошлось.
     ‚конец измученные, на заморенных  конЯх, остановили где-то  за „непром,
на  одиноком  хуторе,  хозЯин  которого  приветливее  прочих  встретил ихнюю
ватагу. „анило ”еофаныч, как завели в горницу, так и лег, натужно кашлЯЯ.
     “ старика  началсЯ жар.  ‘павший  с  лица ‚асилий сидел  у ложа  своего
боЯрина, неотрывно  глЯдЯ в его  раскрасневшеесЯ, с  лихорадочным блеском  в
очах, лицо...
     - Љоли не выдаст... „а, кажись, мы уже на литовском рубеже тута...
     Ћдначе, все может солучитьсЯ! Џосматривай, дозоры разоставь! „а смотри,
не  баловали  штоб...  ЋндреЯ с  ‚анЯтой хоть  пошли наперед,  к молдавскому
воеводе, примет коли... Ђ  сам  тута жди. …жели и помру - жди! ЋчертЯ голову
не кидайсе в дорогу... Ѓатюшка-то плох, чаю, плох... ’ы наследник, ‚асенька,
не забывай, тово!
     ‘тарик  уже  мешалсЯ в  словах.  ‚асилий  встал, возможно строже  велел
позвать боЯрина ЋндреЯ с  €ваном  ”едоровым.  Ќе впервые  ли в  жизни  отдал
приказ! Ћба, скользом глЯнув на „анилу, молча склонили головы.
     - Љоней подкормить нать! -  решилсЯ подать голос €ван. - „нЯ два, альбо
три...
     -  „обро! - не спорЯ,  отозвалсЯ  ‚асилий. ‚ каком состоЯнии кони, он и
сам видел...
     Ћтпустив обоих, вновь вернулсЯ к ложу старика.
     Џодошла  хозЯйка,  начала  поить  боЯрина,  приподнЯв   голову,  теплым
молоком. ЏостоЯла потом, послушала, кивнула удоволенно головою, высказала:
     "‚ыстанет!" €  отошла, словно камень снЯв  с души  ‚асилиЯ.  ‘тарик,  и
верно, оклемалсЯ  вскоре и, когда Ћндрей с €ваном заотправлЯлись в путь, сам
слабым голосом наставлЯл их в дорогу.
     •озЯин хутора плел сети, обихаживал скотину, опомнЯсь, спросил:
     "Ѓеглые, што ль? Ћт хана? - покивал головою:
     - ’ута много с той-то стороны проходит беглого народу! ‚ы не первые..."
     —то  перед  ним нынче  сам  наследник московского  стола,  сбежавший от
’охтамыша, хозЯину, понЯтно, говорить не стали.
     ‚асилий,  ежели не сидел у  постели  старого боЯрина, моталсЯ верхом по
степи, выглЯдываЯ, нет ли близ татарских дозоров? Ћбманывал сам себЯ.
     •анских дозоров здесь, на правой  стороне „непра,  быть  не могло, да и
метели делали свое дело. Ќо с этою скачкою не так истомно было ему  сожидать
возвращениЯ своего посольства.
     ђатники  отводили душу  кто  чем.  Џочинили  забор  и  кровлю  хозЯину,
навозили сена.  ‡а сено  длЯ  лошадей  заплачено  было,  и  щедро заплачено,
серебром.  Ќо, купленное, его приходилось возить издалека, и лишние руки тут
были  как нельзЯ  к  месту.  ’аскали воду, разгребали  снег.  ‚  обед  густо
обсаживали  долгий  хозЯйский  стол,  хлебали  из  общих,  расставленных  по
столешне  мисок,  ломали хлеб,  брали розовые  куски соленого сала,  заедали
мочеными Яблоками.  •озЯин  длЯ  прокорму  гостей привел откуда-то  и  забил
Яловую  корову.  Џорою  забывалось  даже,  что  они  беглецы,  и не хан, так
киевский  кнЯзь  может  послать  сюда  вооруженный  отрЯд.  „анило  ”еофаныч
встал-таки.  ђусичи измыслили  в пустом, обмазанном  глиною погребе устроить
баню. Љалили камни в костре, опускали в деревЯнную  кадь с водою. ‚ода скоро
начинала  кипеть. Џарились, за  отсутствием  веников,  прутьем,  и  все-таки
парились!  •озЯина,  все мытье  которого исчерпывалось  редкими  купаньЯми в
летнюю пору, тоже  сводили  в баню. Ћн долго опоминалсЯ  после  банной жары.
Љогда  уже  все  мужики  выпарились, в баню  пошли,  с  боЯзливым интересом,
хозЯйка  с дочерью. ‚оротились  красные,  распаренные и очень довольные. ’ак
проходил Январь. Џослы воротились уже к концу месЯца.
     Ќачинал таЯть снег. •оровод звонкой капели опадал с соломенной кровли.
     Ћндрей и €ван наперебой сказывали о встрече, о том, как  их  сперва  не
хотели пускать к самому воеводе Џетру, как наконец принЯли и даже обласкали,
сведавши, что  они  послы  старшего  сына великого  кнЯзЯ Њосковского.  €ван
новыми глазами после всех тЯгот пути смотрел на своих спутников, на кнЯжича,
заметно опростившегосЯ и  почти неотличимого  от прочих, помалкиваЯ, слушал,
как разливаетсЯ соловьем боЯрин  Ћндрей.  “же поздным-поздно,  когда дружина
разлеглась на полу,  на соломе, прикрытой попонами,  спать,  сели вчетвером:
они с Ћндреем и „анило ”еофаныч с кнЯжичем ‚асилием, и Ћндрей устало  и  уже
без давешней удали повестил:
     -  ЏринЯть-то  примет! „а без угорского  крулЯ, - ноне королева у их, -
альбо без лЯхов, ничего тамо не сдеетце!
     - Ќу что  ж! - сурово, по-взрослому, отозвалсЯ  ‚асилий. -  Џоедем и  к
уграм! Њне ить не грех своими глазами узреть, как там и что!
     € „анило  ”еофаныч слегка  улыбнулсЯ,  молча  одобрЯЯ  кнЯжича. ‚ самом
деле,  будущему великому  кнЯзю  Њосковскому  очень  даже  следовало  самому
побывать в западных землЯх!
     Ќазавтра все  уже готовились к  отъезду. Љовали лошадей, смолили сбрую,
чинились,  собирали  припас.   ЏредстоЯла  долгаЯ  многодневнаЯ  дорога,  но
близилась весна,  таЯли снега,  голубело небо, и по сравнению с тем, что уже
пришлось перенести, дальнейший путь не страшил.
     …хали степью, и весна спешила им вслед, освобождаЯ полЯ. “же начинались
селениЯ, пошли низкие, обмазанные глиной и  побеленные хаты под  соломенными
кровлЯми, кое-где расписанные по обмазке разноцветной вапой.
     ‚се  было  тут  мЯгким,  без тех  четких граней,  что дают рубленные из
соснового  леса высокие  хоромы,  привычные глазу московитов.  €  народ  был
невысокий, смугловатый,  некрасивый народ,  так-то сказать, но добродушный и
гостеприимный  до  удивительности.  Џрознав,  что  не вороги, тут же  тащили
снедь,  зазывали  кормить, угощали  кисловатым  вином, что  было  внове  длЯ
русичей, привыкших к медовухе и пиву. Љое-кто понимал и русскую молвь, а  то
просто  улыбались,  кивали, показывали на рот и  на гостеприимно распахнутые
хозЯйкой  двери  дома. ’олько потом уж  вызналось, что и  тут  жизнь не  без
трудностей,  ибо с юга все больше начинали  угрожать турки,  грабили татары,
хотЯ воеводе Џетру пока удавалось удачно отбиватьсЯ от них.
     €ван, поругиваЯ сам  себЯ,  слегка завидовал  этим  встречам. Љогда они
вдвоем  с Ћндреем  добирались  сюда первый  раз,  на них почти  не  обращали
вниманиЯ,  а  то  и  опасились,  тем  паче  не  понимавшие  Языка   проезжих
верхоконных русичей. ‚прочем, где-то и признали и даже посетовала хозЯйка:
     - џ-то говорю своему:  не по-людски принЯли  мы проезжего людина!  Ђ он
мне: мол, невесть кто, може, татары! Љаки татары, гуторю, каки  татары, коли
русичи! „ак вы, значит, с кнЯжичем своим? Љ нашему-то воеводе в гости?
     „лЯ нее несомненным  и  неудивительным казалось,  что  можно из далекой
Њосковии приехать к ним попросту погостить.
     ‡амок воеводы Џетра был низок, обнесен землЯными валами с частоколом по
насыпу. ‚оеводские хоромы, хоть  и  украшенные богатою росписью, - тоже  под
соломенными кровлЯми.  Ћт  ворот  выстроилась стража  с  узорными копьЯми  в
мохнатых высоких шапках, и русичи  вспомнили опЯть забытую  было в  дорожных
труднотах лествицу званий и чинов. ЉнЯжич ‚асилий  выехал вперед  с боЯрами,
„анило  следовал  рЯдом,  отставаЯ  на пол конской  головы,  за  кнЯжичем  и
боЯрином  следовали их стремЯнные, затем  боЯрин  Ћндрей  и дорожный воевода
кнЯжича Ќиканор, а уже потом €ван ”едоров с  прочими кметЯми и уже за ними -
холопы, тут только  вновь отступившие  на свое холопье  место. Ђ  на крыльце
стоЯл уже, встречаЯ наследника  московского престола и приветливо улыбаЯсь в
вислые усы, сам воевода Џетр.

        ѓлава 6

     1386-й  год, в самом начале которого ‚асилий оказалсЯ у ‚олошского, или
Њултанского,  воеводы  Џетра,  был  годом важнейших  перемен  на  славЯнском
востоке  …вропы.  ‚ начале  года  совершилось  объединение Џольши  с ‹итвой,
знаменитаЯ  ЉревскаЯ униЯ, закрепленнаЯ женитьбою  литовского великого кнЯзЯ
џгайлы  на  польской  королеве  џдвиге, с  последующим  обращением  ‹итвы  в
католичество.
     ќто   было  последней  великой  победой   католицизма  в   его  упорном
наступлении  на  ‚осток,  против  православных,  "схизматиков",  ибо  девЯть
десЯтых населениЯ тогдашней ‹итвы составлЯли  именно православные: русичи  и
обращенные в православие литвины.
     Ќа ђуси  этот год начиналсЯ  сравнительно  тихо. ‡амирившись с Ћлегом и
тем развЯзав себе руки на  южных рубежах кнЯжества. „митрий готовил на осень
поход на  Ќовгород. Ћбид накопилось  немало, по  прежним набегам на ‚олгу, с
разорением   русских   городов  Љостромы  и  Ќижнего,  но,  главное,   казне
великокнЯжеской трагически не  хватало серебра. ‚осемь  тыщ ордынского долгу
висели камнем на шее московского кнЯзЯ, и взЯть их,  не разорЯЯ вконец своих
смердов, не можно было ни с кого, кроме ѓосподина ‚еликого Ќовгорода. ‚ этом
была истиннаЯ причина готовЯщейсЯ войны.
     –ерковные дела  также вовсе  разладились. Ќынче из Ќижнего  архимандрит
Џечерский  …фросин пошел ставитьсЯ  на  епископию прЯмо в –арьград.  ‚еликий
кнЯзь вновь  посылал ”едора ‘имоновского  в тот  же  –арьград: "Ћ управлении
митрополии ‚ладимирской". ЉнЯжество  пребывало  без  верховного пастырЯ, что
было особенно гибельно перед лицом восставших ересей и латынской угрозы.
     ЋтпускаЯ  ”едора, „митрий был особенно хмур. ‚ ‘моленске снова  бушевал
мор, на этот раз пришедший с ‡апада, из Џольши. ЃоЯлись, что мор доберетсЯ и
до Њосквы. Ђндрей Ћльгердович Џолоцкий устремилсЯ на ‡апад  возвращать отчий
Џолоцкий  стол, по  слухам  -  в  союзе  с  орденскими немцами. ‘  ним  ушли
значительные  литовские  силы,  до  того  служившие  Њоскве. ‚  боЯрах вновь
разгорались нестроениЯ. ”едора ‘вибла открыто обвинЯли  в военных неудачах и
давешних ссорах с  ђЯзанью, - џ, што  ль,  един был  за войну с  Ћлегом?  Ћт
тамошних сел, от полей хлебородных никоторый из вас рук не отводил! - кричал
‘вибл в думе кнЯжой.
     - •леб - сила! Ќа хлебе грады  стоЯт! Ќе  в ентом же песке да глине век
ковырЯтьсЯ!  Ћлег николи  того  не осилит,  што мы  заможем! Ќу,  не сдюжили
воеводы наши, дак в  бранЯх еще и не то быват! ‡а кажну неудачу казнить, дак
и все мы тута в железа сЯдем!
     Љричал Яро, брызгаЯ слюною, и был вроде прав... „митрий, дав боЯрам еще
поспорить, утишил собрание, перевел речь на Ќовгород.
     Ќынешнего,  хмурого  кнЯзЯ своего боЯре побаивались. Ќевесть что у него
на уме! Ћ  бегстве  ‚асилиЯ из Ћрды знали уже все, но где он, может, схвачен
да и всажен  куда в  узилище? Ќе  ведал никто. Ќе ведал того и сам кнЯзь, не
мог  ничем  утешить и  захлопотанную  …вдокию.  Џрихватывало  сердце,  порою
становило трудно дышать. Ќо кнЯзь, словно старый матерый медведь, все так же
упорно,  может, и  еще  упорнее, чем прежде, восстанавливал свое  порушенное
кнЯжество.
     ’охтамышев  погром многому научил „митриЯ.  Џотому и  в  дела церковные
вникал сугубо. Ћ переменах литовских, тревожных зело, вести уже дошли.
     —уЯлось, что католики и на том не остановЯт. Џотому и с Џименом надобно
было решать скорее, потому и ”едор ‘имоновский был посылаем в –арьград.
     ”едор, простЯсь с кнЯзем,  отправилсЯ  к дЯде,  в ’роицкую пустынь,  за
благословением. …хал в трЯской открытой  бричке, отчужденно  озираЯ еловые и
сосновые боры и хороводы берез, выбежавших на глЯдень, к самой дороге.
     Њысленно уже ехал по Њесе, среди разноплеменных  толп  великого города,
направлЯЯсь  к  ‘офии. Џосле смерти  „ионисиЯ ‘уздальского  все  осложнилось
невероЯтно, понеже великий кнЯзь по-прежнему не желал видеть Љиприана.
     ‘ергий, когда ”едор постучал в келью наставника, читал. Ћтложив тЯжелую
книгу  в  "досках",  обтЯнутых   кожею  (житиЯ  старцев  египетских),  пошел
открывать.  ЏлемЯннику  не  удивил,  верно, знал, что  тот приедет  к  нему.
‚нимательно  слушал  взволнованный  рассказ  ”едора,  кивал  чему-то своему,
познанному в тиши монастырской.
     -  ЊоЯ жизнь проходит! -  сказал,  -  чаю,  и  великому кнЯзю  не много
осталось  летов. ѓрЯдут  иные вслед нас, и времЯ иное грЯдет! ЉнЯжич ‚асилий
жив, Я  бы  почуЯл иное. Ђ  с Џименом... Ћдно реку,  не полюби  мне то,  что
творитсЯ там, на латынском  ‡ападе! Ќе полюби и дела –ареградские. € ты будь
осторожен  тамо!  Џодходит  времЯ,  когда православие некому станет хранить,
кроме ђуси. ќто наш крест и наша земнаЯ стезЯ. Ќас всех, всех  русичей! …гда
и