л, покачал головой, и лишь  когда
”едЯ  с готовностью, даже не евши, пошел обихаживать  лошадей,  успокоилсЯ и
предложил:
     - „а ты выхлебай щи сперва, простынут!
     ‚  избе  ратные   спорили   о   возчицких  доходах.  Љакой-то  местный,
владимирец, сидел с ними и жалилсЯ, что одолели ростовщики, берут с живого и
мертвого, серебра нет, а возьмешь в рост - не расплатитьсЯ,  лихвы  и  то не
оправдать...
     ”едЯ так  и уснул в углу, на своей овчине, под монотонные жалобы гостЯ,
который  все никак  не хотел  уходить,  а  сидел,  глЯдЯ тоскливо на  огонек
одинокой  свечи,  перед  чашкой  квасу  и  бормотал,  бормотал,   когда  уже
переЯславцы,  почитай,  все  поукладывались и  только  старшой  да еще  двое
мужиков клевали носами, жалеЯ выгнать владимирца...

        ѓлава 22

     „анилка  был во ‚ладимире уже второй  раз,  вернее  третий,  но первого
раза, когда хоронили отца, не помнил совсем,  а  от второго посещениЯ,  пЯть
лет  назад, у него остались только сбивчивые  воспоминаниЯ о долгих службах,
пространных и чужих покоЯх с массою незнакомых  лиц да уличной пыли.  ’еперь
он впервые по-настоЯщему знакомилсЯ с ‚ладимиром.
     ‘ам,  испытываЯ гордость перед собою, побывал в  соборе ђождественского
монастырЯ, пустом  и строгом (не в пример пышно  изукрашенному „митровскому,
где была могила прадедушки ‚севолода ‚еликого), чем-то странно похожем на их
родной ЏереЯславский собор, и долго стоЯл перед гробницей отца.
     •мурилсЯ, стараЯсь  вызвать  слезы, слез не было. Њешали восчувствовать
шепоты, доносившиесЯ сзади:
     - ‘ынок Ђлександра, последний!
     Ћн приложилсЯ к холодному камню, расставил и зажег свечи. ЏостоЯл  еще,
подумав, как  жаль, что батЯ  не видит его сейчас, и  оттого вдруг  защипало
глаза. ‘тало обидно, что и Ђндрей,  и ЊитЯ, и покойный ‚асилий  все  знали и
видели отца, и только он не видел  и не  запомнил ничего,  даже похорон.  Ћн
расплакалсЯ и  даже не мог объЯснить  ничего боЯрину  ”едору,  который нынче
опекал  его с особым тщанием, всюду провожаЯ, и с сыном которого, Џротасием,
или  ‚еньЯмином (последнее  имЯ было крестильное), „анила теперь  бывал  все
чаще и чаще. ‚месте катались верхом, вместе побывали на охоте. ‚енька училсЯ
во ‚ладимире  и  знал кое-что неизвестное  „аниле. Ћн рассказывал иногда про
римских  кесарей, про  древних  киевских  кнЯзей,  про  ‚ладимира  Њономаха,
который  громил  половцев, ходил  на  –арьград,  строил города  и соборы.  €
„анилка молча слушал, испытываЯ уважение и легкую зависть. €ногда спрашивал:
     - Ћт Ћлега ‘вЯтославича —ерниговского - рЯзанские кнЯзьЯ?
     -  ђЯзанские  от  его  брата,  от  џрослава  ‘вЯтославича,  а  от  него
черниговские!
     „анил кивал головой, запоминаЯ.
     - € Њихаил ‘вЯтой тоже от  него?.. Ђ ЊариЯ ђостовскаЯ, вдова  ‚асилька,
она дочерь Њихаила?
     - „очерь.
     - ђоднаЯ?
     - „а.
     - ‘тало, и ростовские кнЯзи по роду от Ћлега?
     - ђод от отца идет! Ќе по матери! - возражал ‚енька.
     ‚прочем,   уважаЯ  ученость,  сам  „анилка   больше  тЯнулсЯ   к  делам
хозЯйственным.  …му нравилось  бывать  в  торгу,  заходить в  лавки, трогать
оружие, посуду и ткани. ‚о ‚ладимире он упросил монастырского келарЯ пустить
его в ризницу и долго разглЯдывал  сионы и облачениЯ, посохи, наручи, митры,
шитое золотом и  жемчугом богатство епископского двора, премного оскудевшее,
как говорили ему, после татарского разгрома.
     Њитрополит, хоть и подолгу жил во ‚ладимире и даже покои себе выстроил,
но кафедра по-прежнему считалась  и была в  Љиеве, и самые древние свЯщенные
одеЯниЯ, реликвии и сосуды тоже хранились там, как передавали, в пещерах под
горой.
     ’ак  же  внимательно  „анила обходил  всегда  конюшни и мастерские. …ще
маленьким он подолгу мог  смотреть, как варЯт сыр или перетапливают  коровье
масло, как коптЯт рыбу и мЯсо, трогал туши, запускал  руки в зерно и уже мог
правильно сказать, почти не задумываЯсь: сухое  или влажное, готово или нет,
-  про всЯкую приготовлЯвшуюсЯ дома впрок  и  про запас снедь, зерно, крупу,
рыбу или овощь.
     ‚енька  был высокий, выше „анилы, костистый, с большой  головой. “ него
уже  пробивалась светлаЯ  бородка  и  усы.  “тром  другого  днЯ,  как  „анил
встретилсЯ с ”едором, они выехали  верхами прогулЯтьсЯ, и Ћриниными воротами
выскакали  за городские  валы. „анила  запомнил вопрос  ”едора  и  про  себЯ
повертывал его и так и  эдак. ЃатЯ жил  в мире с Ћрдой, и ”едЯ, конечно, был
прав, хоть „анила ни за что бы в том перед ним не призналсЯ.
     ЃатЯ  тоже  не мог,  видно, справитьсЯ  с татарами,  потому и платил им
дань...
     "Џочему тЯтЯ не  собрал  всех воедино,  как когда-то ‚ладимир  Њономах,
чтобы разгромить татар?" - думал „анила, озираЯ окрестные полЯ в перелесках,
в путанице дорог  и крыши  там и сЯм, курЯщиесЯ белым дымом.  Ћн не выдержал
наконец,  спросил  ‚еньку, но не про отца, а про ћриЯ ‚ладимирского.  Џочему
тот ушел, бросил город, не собрал всех вместе против ЃатыЯ?
     ‚енька  пожал плечами и отвел глаза. Ћн знал из рассказов  и  летописи,
что  џрослав ‚севолодич,  дед „анилы, не помог ћрию. Ќо ћрий и  сам не помог
рЯзанским кнЯзьЯм!
     „ревние киевские  кнЯзьЯ были великие, они держали всю землю, ходили на
‚изантию, били печенегов  и  половцев. Џочему теперь  недостало  сил - он не
знал сам. € отец его не  знал, и не знали другие боЯре,  когда  приезжали  к
отцу и  ненароком, после судов-пересудов о  родичах, хлебе, скотине и прочих
хозЯйственных делах,  поминали татар, ордынский выход или подарки  баскакам.
Ќе устоЯли! Џоловцы тоже были разгромлены татарами!
     ‚ениамин поводил плечами, не знал, что ответить кнЯжичу.
     Ђ „анила не отставал: почему да почему? € верно, почему они разбиты?
     Џочему  платЯт дань?  Љони лучше  у  татар  - дак в  лесах с  конем  не
развернешьсЯ! ‹уки дальше бьют  - дак на что  и города со стенами?  Њного их
было? „ак половцев, что бил Њономах, тоже было не мало! Џоди, не меньше, чем
татар!
     -  “ их  и пороки, и тараны, все-все  было! Ћни и не такие, бают, брали
города! - ответил ‚енька без уверенности в голосе.
     „анила смолк.  ‚  самом  деле, зачем  пытать ЏротасиЯ!  ‚се это  должны
решать дЯдЯ ‚асилий, старшие братьЯ, боЯре, митрополит, и все-таки?  Љак  же
так?! € что делать теперь?

        ѓлава 23

     „Ядю ‚асилиЯ, нынешнего великого кнЯзЯ, „анила нынче видел  каждый день
за  трапезой.  ‚асилий  приехал  почтить  старого  митрополита,  ветхого  и,
казалось, уже бессмертного, так  как  умирали  кнЯзьЯ  и  кнЯгини,  менЯлись
епископы и игумены  монастырей,  а он все жил, и хватало сил  на долгие пути
отселе в Љиев  и  по  южным градам русским, хватало сил  на долгие службы, и
труды  церковные,  и наставлениЯ.  Џринимали  благословение у  него  даже  с
некоторым страхом.
     ‚асилий сильно сдал за последний  год. ђезче  пролегли  морщины, голову
обнесло  сединой. Ћн был  бездетен  -  двое ребЯт,  что  принесла было жена,
умерли во младенчестве - и начинал уставать от власти. ‘тараЯ обида на брата
џрослава, что когда-то распорЯжалсЯ у него на Љостроме, как в своей вотчине,
угасла.  ‡аботы вечные, как  собрать и выплатить  ордынский выход,  порЯдком
измучили  его. ЉнЯзьЯ только и глЯдели, как  бы переложить неминучую дань на
плечи  соседа.   ЏостоЯннаЯ   вражда   новгородских  боЯр,  запутанные  дела
владимирского  кнЯжениЯ -  все  это  утомлЯло.  Ћн  с великой неохотою нынче
внимал  своему воеводе,  ‘емену  ’онильевичу,  толкнувшему его на борьбу  за
власть со старшим братом, а затем - с племЯнником „митрием.
     €...  не  то  что  хотел бы отказатьсЯ  от  власти -  слишком и он  был
џрославич,  чтобы выпустить  из рук  великое  кнЯжение  владимирское,  -  но
неприметно  все более долила его пустота власти. „ома - жалобы больной жены,
вечные  заботы, отхлынувшее куда-то  веселье  прежних  беззаботных лет. „аже
давнюю  мечту  свою:  получив великое кнЯжение, облегчить  кнЯжую дань своим
костромичам - даже и  того  он не сумел  сделать. Ћрда сосала ђусь, и  брать
приходилось со всех неукоснительно. „обро было и то,  что костромские  купцы
наживались  на   волжской  торговле.  ‹одейные   караваны  ходили  в  ‘арай,
опускались даже и до •валынского морЯ, добирались до гор Љавказских... Ђ все
было как-то непрочно! € власть, и доходы, и милость хана...
     „аже здесь, во ‚ладимире,  все шло и  так и сЯк. Љлючник жаловалсЯ, что
недостанет  запасу.  Њало  было хорошей рыбы.  Њороженых  судаков, клейменых
осетров и  мешки  воблы  спешно  везли из  Љостромы. Њасло  даже  за  кнЯжою
трапезой попадалось кислое  - перележало. ‚асилий  сам  заходил  в медовуши,
трЯс  за  шивороты  ключников,  проверЯл,  бранил.  ѓостей  было  по  случаю
церковного  съезда невпроворот,  и  он  холодел  при  мысли, что  его  прием
окажетсЯ  беднее Ђлександровых и даже брата џрослава. ’ем паче  что из ’вери
прикатила целаЯ куча  гостей, и  ‘вЯтослав, сын  покойного, недавний союзник
противу  Ќовогорода, был среди них. „а, не  так представлЯл он себе когда-то
великое кнЯжение владимирское!
     € с Ђлександрой после похода на ЏереЯславль было нелегко встречатьсЯ, и
„анил, младший  Ђлександров сын, что тогда казал  его с крыльца внуку €вану,
выросший,  Ясноглазый, тревожил  его  каждодневным  присутствием  за столом.
‚прочем,  гостей было  много.  ЊирЯне и иереи, ростовчане,  тверичи,  и свои
костромичи,  и переЯславцы, и владимирцы. ЃоЯрынь и  кнЯгинь кормили  в иной
палате, отдельно  от  мужиков. € духовных  ради, и того ради, что  за столом
сидели татарские  послы: великий баскак и с ним еще неколико татар кнЯжеских
родов. ‘идели хозЯева,  и чем  выше было  его место - нынче самое высокое на
ђуси, -  тем обиднее  было,  что  хозЯин все-таки  не  он,  а  эти: в  своих
тюбетейках  или  меховых шапках, в пестроцветных  халатах,  важные, красные,
евшие досыта и пившие допьЯна за его столом, как за своим собственным, и их,
упившихсЯ, бережно вели  под  руки его, ‚асильевы,  холопы до опочивальни, и
несли вино, и посылали дворовых баб стелить постели. €  ему, кнЯзю, и боЯрам
его было обидно и стыдно: кто у кого в гостЯх?
     Ђ город  шумел  за стенами  кнЯжеского  двора,  сходилсЯ  на  игрища  и
кулачные бои, торговал и строил, ковал, шил, чеботарил,  мастерил, божилсЯ и
плакал - стольный град ‚ладимирской земли!

        ѓлава 24

     Ђлександра  водила „анила к  митрополиту Љириллу  в  первый же  день по
приезде, к вечеру. Љирилл, ветхий и весь как бы светЯщийсЯ, долго смотрел на
юного кнЯзЯ, младшего сына Ђлександрова,  на расползшуюсЯ, поседевшую вдову,
что когда-то ратовала за  этого кнЯжича, тогда еще младенца суща,  и отмечал
про  себЯ течение  времени,  безостановочный бег, уносЯщий  годы  и людей  и
рождающий  новые жизни,  что, в свою очередь, отцветут и угаснут длЯ новых и
новых  поколений.  ‚от уже  нет  ЂндреЯ и  нет  џрослава. € из братьев кнЯзЯ
Ђлександра ныне осталсЯ  лишь самый  младший... —то  единое, как не вера, не
заветы отцов и прадедов, возможет свЯзать нерасторжимою нитью эти проходЯщие
жизни? Ћн перебирал свои дела и труды, давно уже загодЯ подводЯ итог жизни и
готовЯсь отойти к престолу ѓоспода.
     Ћт  Њенгу-’имура,  хана ордынского,  он  сам получил Ярлык,  охранЯющий
церковь  от  грабежа,  насильЯ  и ордынской дани. Ћн  рукополагал епископов,
утвердил  епископию в ‘арае,  а  ныне упрочивал православие на  ‡ападе,  где
католики грозили вторгнутьсЯ с мечом и крестом на русские земли.
     ’еперь  надлежало укрепить  саму  православную  церковь,  почему  он  и
уговорил знаменитого киевского проповедника ‘ерапиона перейти во ‚ладимир.
     ‡десь, в  лесной и северной ђостовской молодой земле, еще не утвердилсЯ
крепко свет  веры,  еще мерЯ и мордва,  да и русичи иные держались Языческих
треб, и учительное слово мудрого мужа было паки и паки необходимо.
     € ныне здание церкви увенчивалось. Ќадлежало утвердить обрЯды и правила
-  то, что пройдет в века, что не будет поколеблено ни войнами, ни мором, ни
гладом,  ни лихолетьем,  ни  раздорами кнЯзей.  ’аинства причащениЯ и  Ясные
символы веры, правила ведениЯ службы, ограждающие  православную  церковь  от
лести католиков, суды церковные, "Ќомоканон" и те дополнениЯ к нему, коих он
неукоснительно добивалсЯ и добилсЯ:  о рабах и рабынЯх, и о прещении  инокам
имети  холопов в  услужении  своем,  и о том, что господин  за обиду  должен
отпустить  рабу свою  на  волю, -  чего  не  было  в  византийских  правилах
утвержденных и  что разыскал  он  в „ревних книгах, и  даже  едва ли не  сам
измыслил, ибо  то, чего жаждешь найти - и в злом  и  в добром, находитсЯ длЯ
тебЯ всегда...
     Ѓлагословив юного кнЯжича  и  отпустив его и  вдову, Љирилл позвонил  в
колокольчик. ‚ошел служка. …да и прочие телесные блага мало занимали места в
жизни  престарелого  митрополита.  …го  трапеза  и в обычные  дни  почти  не
отличалась от постов. Љрасота облачений, драгие потиры и митры, груз  злата,
сребра  и  камней на  свЯщенных  реликвиЯх - тоже уже не воспринимались им и
были несомы привычно, как крест жизни,  как  вериги,  к коим  за долгие годы
привыкает тело. ‚прочем, престарелый митрополит не истЯзал себЯ ни веригами,
ни власЯницею.
     €спив воды,  едва  сдобренной  брусничным соком  и  несколькими каплЯми
меда, - хлеба на  ночь  митрополит  давно уже  не вкушал,  - и помолЯсь,  он
приказал разоблачить себЯ. ‘лужка поставил ночную  посудину с крышкой, помог
омыть  руки и лицо. Ќаконец,  оставшись  в нижнем  тонком льнЯном облачении,
Љирилл  улегсЯ на прохладную и скользкую,  набитую  свежей соломою  постель,
откинул голову  в  ночной  скуфейке на  взбитое пуховое взголовье,  подтЯнул
легкое, тоже пуховое одеЯло и сделал разрешающий знак служке. ’от вопрошающе
глЯнул на митрополита, имевшего обыкновение читать перед сном, но митрополит
едва повел глазами. Ћн слишком устал за сегоднЯшний день, и следовало беречь
силы  длЯ завтрашнего долгого  и трудного прениЯ  с иерархами.  …му было уже
известно о многих и многих нестроениЯх, кои надлежало исправить властно, без
пагубной  жалости к немощи и лукавству  человеческому, и после уже, соборно,
полагать правила на будущие, скрытые завесою неведомого времена.
     Ћн  лежал, и тихое довольство разливалось по телу. ‚от и  снова  он  во
‚ладимирской,  ставшей  уже  почти  родною,  земле.  Ѓыть  может,  ей,  а не
старинному, ныне зело умалившемусЯ Љиеву и  суждено величие в  веках; и свет
православиЯ,  быть  может,  именно  здесь, в  пределах  лесных  и  северных,
воссиЯет Ярче всего?
     Љирилл  чуть-чуть пошевелилсЯ, погружаЯсь  в сон. ‹ампада горела ровно,
чуть освещаЯ гладко тесанные  Янтарные  стены  покоЯ.  Џечи топили внизу,  и
изложницу митрополита обогревали через отдушину теплым воздухом,  так что ни
дыма,  ни  копоти не  было на стенах и  на  тесаном невысоком  потолке. Ѓыло
тепло, хорошо, покойно. Ќадлежало собратьсЯ  с силами к завтрашнему трудному
дню. Ћн  уснул, не задергиваЯ  полога, и  спал  легко,  не  шевелЯсь и  едва
заметно  дыша.  €  мир  и  покой   были   на  его   отененном  краем  полога
сухо-прозрачном, со смеженными веждами лице.

        ѓлава 25

     ѓрикша прибежал за ”едором чуть свет и  поволок его за собою. „ворами и
по-за клетЯми вывел к  собору. “спели. Џо улицам, от многолюдства,  уже было
бы не  пробитьсЯ. ѓрикша спешил. Џоговорив с  кем-то из служек, сунул ”едора
на паперть у боковых дверей:
     - ‘той тут! Ђ как  пойдут,  туда  пролезай зараз! Њне  недосуг с тобой,
смотри, зараз лезай, не мешкай!
     Ћн убежал рысью. Ќарод прибывал и прибывал, как море. Ѓабы в платках  и
киках, странники, молодые и старые горожане, мужики, парни, женки.
     ”едора  затолкали совсем.  ЏамЯтуЯ  братние слова, он держалсЯ  дверей,
боЯсь,  что  и  верно:  задавЯт  - не  попадешь  и  в собор.  Ѓабы судачили,
поругивались,  старались  пропихнутьсЯ поближе ко входу  и  тут  же покаЯнно
вздыхали.
     - ‘огрешили! †изни никому нет, - говорила одна, цеплЯЯсь за плечи и изо
всех сил  стараЯсь  удержатьсЯ на верхних ступенЯх, -  кто и хорошо живет, а
жизни нет. Ќе у самого, дак у сЯстры, тетки, своюродника кого...
     € живут хорошо, а все одно - жизни нет!
     - Ћн  в монашеском,  -  поЯснЯла другаЯ, где-то за  спиною у ”едора (он
слушал,  поворачиваЯ  ухо,  но  не  мог  обернутьсЯ,  толпа  мешала,  совсем
притиснув). - ’ут вот белое, на  голове, клобук, бают, а тут черное,  как бы
оболочина,  накидка.  ‚роде  опашнЯ, широкаЯ.  € сколько  его идет встречать
духовенства,  послушников! “  дверей  сымают накидку ту  и одевают  манатью,
длинную такую, и несет хвост-от мальчик... „а не давите так, православные!..
€ уже ему дают посох  в руку, а потом уйдет на возвышение, и там облачают, и
дьЯкон дает возглас: "€, как невесту, украсить тебЯ!"
     ...Ѓатюшки, куды и  прет, куды и прет!.. Њолодушка,  али ты без глаз?..
‘юда стань!.. Ђ еще  как посвЯщают-то в епископы... ЊарьЯ, ЊарьЯ, к нам! ќто
наша, Я  ей  место  занЯла! € у  тебЯ  не куплено! ...€  вот духовенства тут
наставЯт рЯдами от олтарЯ до возвышениЯ. €збранника, как клЯтьбу дает, ведут
от олтарЯ  по орлецам. € митрополит над  ним читает. €  тут пение красиво! Ђ
потом  скажет митрополит-то  ему: "€ди,  весь народ благослови, они  за тебЯ
молились!" € он уж тут рук лишитсЯ: все к нему подходЯт...
     - € все ты путашь, молодушка, - вмешалась третьЯ баба. ЌачалсЯ спор.
     - Ђ ты хитра больно, Я-то почадче тебЯ! џ ровнЯ твоей матери!
     -  Љак ты постишьсЯ? - спрашивали  в  другой стороне.  -  ‚от ты скажи:
пост, а ребенка как кормить, молоком-то?
     -  „умаю,  не в  еде дело! ‡нашь,  как преосвЯщенный ‘ерапион объЯснЯл:
надо духом  очиститьсЯ.  €наЯ  стоит  прилежно  и  платочком  накрыта, глаза
опустив, а изнутри у нее бес. ‚озлюбить надо!
     - ‘ам будет ли?
     - Ѓудет! € митрополит, и владыка...
     ”едЯ,  косЯ глазом,  наконец увидел молодку, с  истовым и чистым лицом,
что говорила про посвЯщение. ђЯдом старухи толковали про ‘ерапиона:
     - ’оль красиво говорит проповеди, так и льетсЯ речь, так и льетсЯ!
     - џзыки знает!
     - €з Љиева он приведен.
     - Ђ ты в Љиеве бывала?
     - ’ам не так!
     - Ћдна вера! ќто у католиков...
     - Ђ они какой веры, католики?
     - Љакой-то не нашей.
     - ’оже христьЯнской, бают!
     - Ђ уж не такой! “  них вера неправаЯ, что у етих, махметов, Њагометов,
- а не выговоришь! ’ам по десЯти жен наберут...
     Ќароду все  прибывало. ’олпа  тЯжко покачивалась,  уплотнЯЯсь так,  что
становилось трудно дышать. Ќаконец пронеслось:
     - €дут!
     ”едор   изо  всех  сил  вытЯнул  шею,  тут  до  конца  оценив  братнину
предусмотрительность. ествие  выходило  из-за палат,  огибаЯ  собор. Ђлые и
золотые  ризы лучились на солнце. Ћн совсем близко  увидел  улыбающеесЯ лицо
невысокого и полного, с пролысинами надо лбом, епископа ‘ерапиона  (шепотом,
как  ветер,  передавали, указываЯ на него, в  толпе: "‚от он, вот!"). ‹ицо у
епископа  было  в  припухлостЯх, он что-то  говорил, улыбаЯсь спутнику,  что
шествовал рЯдом,  и  лицо  в улыбке становилось  очень  добрым  и  приЯтным,
жизнеприемным. ‘ледом  шел  соборный  протодьЯкон  Ќеплюй,  высокий,  слегка
заплывший. Љрепкий затылок круглилсЯ под гривой волос. ђизы колебались в лад
шагам, стройные сухощавые  юноши послушники и молодые свЯщенники несли иконы
и хоругви.  Њонахи, дьЯконы, свЯщенники шли и  шли,  изливаЯсь ало-золотым и
бело-серебрЯным шествием, и, огибаЯ собор, направлЯлись ко главному входу.
     ‡асмотревшись, ”едЯ чуть было  не оказалсЯ сброшен со ступеней, так все
хлынули внутрь. Ќо,  отчаЯнно  нажав плечом,  он успел  втиснутьсЯ  тоже,  и
толпой его вынесло прЯмо к середине собора. Ћн  увидел череду служек в белом
и проходЯщую к алтарю процессию, епископов и самого митрополита.
     ‚оспринимаЯ больше глазами, чем  слухом, ”едЯ старалсЯ не упустить, как
надевали облачениЯ,  как выносили дорогие,  сверкающие  камнЯми, панагии. Ћн
услышал  даже, как  Љирилл  сказал  тихо прислужнику, что  держал  перед ним
раскрытый служебник: "‚ыше!" € чудно показалось ему от  этого простого слова
во времЯ почти уже неземной красоты обрЯда.
     ”едор плохо слушал службу. ‚се было знакомо, хоть и пышней,  чем у них,
и  хор был оглушающе грозен,  и умилительно  чисты  верхние голоса маленьких
певчих. Ќо весь обратилсЯ в слух, когда епископ ‘ерапион  вышел на амвон,  и
повернулсЯ к народу, и воздел руки, и стало тихо и трепетно в храме, и когда
он глубоким, Ясным и, правда, каким-то льющимсЯ голосом заговорил:
     - Њал час порадовалсЯ о вас, чада,  видЯ вашу  любовь и  послушание,  и
мнил уже,  Яко  утвердились и с радостью приемлете божественное писание.  Ќо
увы! ‚се еще поганского обычаЯ держитесЯ, волхвованию веруете, пожигаЯ огнем
неповинных! Ђще  кто  из вас и не причастен к убийству,  но  единой  мысли с
убийцами - убийца есть!
     Џо толпе  прошел шорох. Ќедавно за  ‚етчаным концом,  на ‹ыбеди,  опЯть
сожгли ведьму, о чем намедни судачил весь город. ЉакаЯ-то  баба  шепотом, за
спиной у ”едора, принЯлась объЯснЯть:
     -  ЃаЯли  им,  что неправду  деют! Њожет, она и не ведьма была! ‘ожгали
женку ни за что!
     - ’ише ты! - зашикали на нее со всех сторон.
     - Љто верует Ѓогу истинно, тому и чародеицы не вредЯт! - твердо добавил
‘ерапион,  озираЯ  плотную толпу прихожан,  и новый  ропот,  ропот смущениЯ,
рЯбью пробежал по людскому морю.
     Ћн помедлил, поднЯл руки, казалось - подаваЯ их всем сразу, и мужикам и
бабам внизу, и кнЯзьЯм с кнЯгинЯми вверху, на хорах собора.
     - Ќе  тако скорбит мать,  видЯщи  чада своЯ болЯща, Яко же  аз, грешный
отец ваш, понеже не переменишасЯ от дел пагубных!
     Ђще! кто из вас разбойник - от разбоЯ не отстанет; кто крадет татьбы не
лишитсЯ;  аще  кто  ненависть на  друга своего имеет -  не  оставит  вражды;
грабЯщий не насытитсЯ; резы и лихву емлющий и того не престанет!
     Љому сбираете богатства свои?  Љто, окаЯнный, помыслит, Яко наг родилсЯ
и наг отходит, ничто же с собою не  возможет унесть? Љто любодей из вас - не
престанет и того  деЯти; сквернословец и пьЯница своего обычаЯ не покинут...
Љак же утешусь, видЯ вас от Ѓога отлучаемых? Љако обрадуюсь?
     ‘ею в  ниву  сердец  ваших  семЯ божественное,  но  не  вижу ни ростков
прозЯбнувших, ни плода!
     ѓолос ‘ерапиона все рос, и слова его,  простые и горькие, тЯжко упадали
в замолкшую людскую массу.
     € ”еде, зажатому в толпе, и  „анилке на хорах собора, тоже притиснутому
к самым перилам, равно казалось,  что епископ  ‘ерапион  обращаетсЯ именно к
нему  и говорит с  ним  одним,  умолЯЯ  обновитьсЯ  душою  и  убоЯтьсЯ  кары
господней.
     -  Љому грЯдем? Љому приближаемсЯ, отходЯ света  сего?  —то речем?  —то
отвещеваем? -  спрашивал  ‘ерапион, после каждого вопроса  умолкаЯ и  обводЯ
очами собор, точно ожидал ответа. - ‘трашно есть, чада, впасти в гнев божий!
     Ћн вновь простер руки, как бы обнимаЯ любимую и грешную паству  свою, и
голосом еще более глубоким и проникновенным заговорил о каре господней.
     - Њногим  учаше ны, и ни единого из глагол его  не приЯша! ’огда наведе
на  ны Язык  немилостив, Язык лют, Язык не щадЯщ красы юных,  немощи старец,
младости детей...
     “  ”едора  холод  прошел по  спине. Ћн ждал  всего, но не этого прЯмого
слова о бедах родимой земли. ‚се, заслышав о татарах, молчали, оглЯдывались,
понижаЯ голос.  €  тут - с амвона,  всенародно - эти  падающие, как светочи,
золотые и  жгучие слова! € „анила замер на хорах,  оцепенев  от  восторга, и
замерли,  выпрЯмлЯЯсь  и  сдвигаЯ  брови,  боЯре,  и,  потупив  очи,  слушал
свЯтителЯ кнЯзь  ‚асилий, поминаЯ, что и он наводил иноплеменных  на  родную
землю.
     - Ќе пленена ли бысть землЯ наша? Ќе взЯты ли грады наши? Ќе вскоре  ли
падеша отцы и братьЯ наша трупием на земли? Ќе  ведены  ли быша жены и  чада
наша  в  плен?  Ќе   порабощены  ли  быхом  оставшие   горькою  работою   от
иноплеменник?
     ‘е уже сорока лет приближает томление  и мука, и дани тЯжкие на нас  не
престанут!  €  глады,  и морове. €  всласть  хлеба своего  изъести не можем,
воздыхание и печаль сушат кости наши!
     ‡амер собор. ЊертваЯ тишина, так что слышно потрескивали свечи, повисла
под сводами. Џерестали толкать друг друга, прекратились шепоты.
     ’олько голос ‘ерапиона заполнЯл вышину:
     - ђазрушены божественные церкви, осквернены сосуды свЯщенные, потоптаны
свЯтыни,  свЯтители повержены в  пищу мечам  и плоть  преподобных  мнихов  -
птицам  на съедение!  Љровь  отцов  и братьи  нашей,  аки вода многаЯ, землю
напои.  ЉнЯзей  наших  и  воевод  крепость  исчезла,  храбрые  наши,  страха
наполнишесЯ, бежали, братьЯ и чада множицею в плен сведены.
     ‘ела наши  лЯдиною  поростоша, и величество наше  смирисЯ, красота наша
погибе, богатство наше иным в корысть бысть, труд наш поганые наследовали.
     ‡емлЯ  наша,  русскаЯ,  иноплеменникам  в достоЯние бысть и в поношение
стала  живущим о край земли, в посмешище врагам нашим. €бо  сведох  на себЯ,
аки дождь с небеси, гнев господень!
     ...€  ныне беспрестанно казнимы есмы, ибо не обратились  ко ѓосподу, не
покаЯлись о беззаконьЯх  наших, не отступили от  злых обычаев  своих: но аки
зверье  жадают  насытитесЯ плотью, тако и мы жадаем поработити друг друга  и
погубити, а горькое то именье и кровавое себе пограбити.
     ‡вери, Ядше, насыщаютсЯ, мы же насытитисЯ не можем!
     ‡а  праведное богатство, трудом добытое,  Ѓог не гневаетсЯ  на  нас. Ќо
отступите,  братие,  от дел  злых и темных!  ЏомЯните  честно  написанное  в
божественных  книгах,  еже  есть  самого  владыки  ѓоспода   нашего  большаЯ
заповедь: любити друг  друга! ‚озлюбити милость ко всЯкому  человеку, любити
ближнего своего, Яко и себЯ!
     Ќичто так не ненавидит Ѓог, Яко злопамЯтства человека. Љако речем:
     "Ћтче  наш, остави нам грехи  наша", а сами не оставлЯюще? ‚  ту же бо,
рече, меру мерите, отмеритсЯ вам!
     ‘ерапион умолк, и молчал собор, потрЯсенный словом владыки. Ћн  оглЯдел
паству, добавил тише, с грустною укоризной:
     -  ‚зглЯните на бесермен,  на  жидовин,  среди  вас  сущих! Џоганые бо,
закона божиЯ  не ведуще,  не  убивают  единоверных своих, не  ограблЯют,  не
обадЯт, не поклеплют, не украдут, не  заспорЯт  из-за  чужого. ‚сЯк  поганый
брата своего не предаст, но кого из них постигнет беда, то выкуплют его и на
промысел  дадут ему,  а  найденное в  торгу  возвращают,  а мы  что  творим,
вернии?!  ‚о  имЯ  божье крещены  есмы и  заповеди его  слышаша  -  а всегда
неправды  исполнены,  и зависти, и  немилосердиЯ. Ѓратью  свою изграблЯем, в
погань продаем, кабы мощно, съели друг друга!
     ЋкаЯнный, кого снедаеши? Ќе таков  же ли человек, Яко же и ты? Ќе зверь
есть, не иноверец, такой же русин и брат твой во •ристе! €ли бессмертен еси?
€ли не чаеши суда божиЯ?
     Њолчали. €ные утирали слезы. „олог путь от слова к сердцу и от сердца к
деЯнию.  € сколь  легче  откупитьсЯ  от  совести свечой,  вкладом  или  иным
приношением, чем жить по завету •ристову, по завету братней любви!
     Ќо  блажен  народ,  у коего есть  свЯтители, могущие сказать  слово,  и
блажен  тот,  кто  услышал слово в юности, когда ум  и душа открыты правде и
слово  падет не на камень  и не  в  пучину морскую, а на ниву благодатную и,
рано или поздно, произрастет в ней семенами добра!
     „ва мальчика, один внизу, другой на хорах собора,  поверЯли сейчас свою
совесть по слову свЯтителЯ, отметаЯ благие порывы от  дел, и дел оказывалось
совсем немного, много меньше, чем хотелось тому и другому.
     Џросветит ли им  за жизнью,  с ее бедами,  трудами  и  прельстительными
радостЯми, днесь услышанное слово, даст ли оно плоды добрые, и когда, и как?

         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ * 

        ѓлава 26

     ‘емейнаЯ жизнь  не заладилась у ЂндреЯ.  ‚спышки  страсти  перемежались
ссорами, когда ”еодора холодно молчала, упорно отводЯ непроницаемые глаза, а
кнЯзь  в  гневе пушил  слуг или кидалсЯ на конь, носилсЯ по  полЯм,  загонЯЯ
скакунов и себЯ бешеною охотой. Ћднако с тестем  они  сошлись. „авыд умел не
замечать  капризов старшей  дочери, а кнЯзЯ  увлекал далеко идущими планами,
которым Ђндрей внимал все с большим и большим интересом.
     ‘разу после свадьбы, и еще до смерти великого кнЯзЯ џрослава ’верского,
„авыд џвидович и повез его в ђостов, сперва одного, а потом с молодой женой,
прихватив и вторую свою  дочь, Ћлимпиаду, только-только  еще  выходившую  из
детского возраста.
     ђостов  ЯвлЯлсЯ некогда  старейшим градом ‚ладимирской земли,  и кнЯзьЯ
ростовские поднесь  пользовались  особым  уважением среди потомков ‚севолода
‚еликого. ЏамЯть прошлого  величиЯ,  а такожде древние споры о старшинстве и
стариннаЯ,  дедовскаЯ  обида  отделЯли их  от прочих  ‚севолодичей.  Ќекогда
старший сын  ‚севолода,  Љонстантин, вопреки воле родительской,  "не восхоте
оставить ђостова", и ‚севолод, опалЯсь на  первенца, передал великокнЯжеский
престол второму сыну, ћрию. Љонстантин,  оставшийсЯ в  ђостовской земле,  по
словам летописца, "воздвиже брови своЯ с гневом" на советников отца и вскоре
после  смерти  ‚севолода, в 1216 году, в грозной  сече на  ‹ипице,  наголову
разгромил  соединенные  войска  братьев,  ћриЯ  с  џрославом,  воротив  себе
кнЯжение владимирское.
     ‘пор, впрочем, стал уже стариною глубокой. Љонстантин умер, не просидев
на великом кнЯжении и трех лет. ‘вою волость, ђостовскую землю, куда входили
ђостов, џрославль, “глич и  Ѓелозерск, он оставил детЯм, ‚асильку, ‚ладимиру
и ‚севолоду  (и те вскоре  разделили  ее на три удела),  а владимирский стол
перед  смертью воротил ћрию,  заповедав  сыновьЯм  во  всем слушатьсЯ  дЯдю.
Џочему он так сделал? Џо лествичному  счету это было правильно: младший брат
наследует после старшего.  Ќо  самому же ему пришлось  отстаивать это  право
оружием  -  поизветшала  великаЯ  киевскаЯ  старина!  Љаждый кнЯзь  старалсЯ
оставлЯть  добытое  в  роду.  ‚озможно,  Љонстантин  предвидел, что  ћрий  с
џрославом   не  успокоЯтсЯ  (а  дети  были  еще  малы,  старшему,  ‚асильку,
сравнЯлось  только девЯть лет),  и, избегаЯ кровавых  ужасов, решил уступить
сам.  €ли,  взвесив все и  глЯдЯ на  мир сквозь  мудрость  веков,  взвесив и
примирЯсь,  счел право  выше  силы;  или просто устал от  борьбы,  от глухой
вражды  боЯр, соболезнующих ћрию, и махнул рукой... ‚прочем, иногда глубокаЯ
мудрость нужна именно длЯ того, чтобы поступить самым простым образом.
     Ќыне все, кто тогда  ревновали о власти, умерли или погибли под саблЯми
татар. ћрий, воротивший престол после смерти Љонстантина, бесславно погиб на
‘ити,  умер и  џрослав ‚севолодич. €з  ратников, которые  дрались  на ‹ипице
вкупе  с  Љонстантином  и  видели  его,  высокого,   с  порозовевшим  лицом,
упрЯтанным глубоко под высоким граненым  шеломом,  в час, когда новгородские
пешцы  пошли на приступ,  пометав шубы и сапоги, и когда  он, оглЯнув из-под
ладони поле боЯ, веселым голосом бросил: "‘паси Ѓог, надо помочь этим добрым
людЯм!" - и  сам,  с дружиною,  врубилсЯ  в  разрушенный  новгородцами строй
ћрьевых полков,  довершаЯ разгром суздальской  рати, - из  тех  воев теперь,
через полвека, мало кто и осталсЯ в живых. ‹ица деда не помнили ни Ѓорис, ни
ѓлеб,  родившиесЯ много спустЯ после  его  смерти, ни невестка, вдовствующаЯ
мать ростовских кнЯзей, вышедшаЯ замуж за ‚асилька, когда Љонстантина уже не
было на  свете. ‹ишь  старик книгохранитель в ђостове  помнил старого кнЯзЯ:
сухощавого,  с   высоко  возведенными  бровЯми  на  длинном,   с  нездоровою
желтизной, породистом лице, когда он, кутаЯсь в бархатный, подбитый соболЯми
охабень, сиживал в кнЯжеской  книжнице, перебираЯ свои рукописные  сокровища
и, слегка шевелЯ губами и далеко отодвигаЯ книгу от дальнозорких глаз, читал
про  себЯ, по-гречески,  еллинских  древних мудрецов, труды •орикиЯ, Ћригена
или отреченные церковью сочинениЯ ЂриЯ.
     Ѓиблиотека  Љонстантина,  огромнаЯ, в  тысЯчу томов, и поднесь вызывала
уважение  всех просвещенных людей от Љиева до Ќовгорода.  ‡десь было собрано
старым  ростовским кнЯзем  чуть ли  не все,  что  могло быть  в ту  пору  на
русском, греческом, а также  еврейском  и латинском  Языках: полное собрание
библейских книг, житиЯ  и поучениЯ отцов церкви, сочинениЯ €оанна ‡латоуста,
‚асилиЯ   ‚еликого,  ѓригориЯ   Ќазианзина,  ЏалладиЯ,  ”еодорита,  ѓригориЯ
Ќисского,  ЂфанасиЯ  Ђлександрийского,  ‘инесиЯ,  €оанна  „амаскина,  ”отиЯ,
…вгениана  и  других;  хроники, труды Џселла  и  Љонстантина ЃагрЯнородного,
ѓеродот, ”укидит и ‹ивий; отреченные писаниЯ еретиков, проклЯтых на ‘оборах,
русские  летописи, начинаЯ от  творениЯ  божественного  Ќестора, проповеди и
"слова", житиЯ русских свЯтых  и "хождениЯ" паломников  в –арьград  и ‘вЯтую
землю. Ѓыли тут служебники и крюковые рукописи, по которым пели в ђостовском
соборе;  были  книги законов, сборники  старых грамот  и  актов, пергаменные
свитки с позолоченными  печатЯми  и берестЯные грамоты из отдаленных уголков
страны. Ѓыли книги толстые, в тисненых кожах, украшенные серебром, золотом и
драгими  каменьЯми,  были маленькие,  засаленные  и ветхие, прошедшие  через
тысЯчи рук и через много веков, было даже несколько книг на папирусе, и одна
из них с непонЯтными знаками-рисунками,  как говорили, колдовскаЯ, сочинение
древних египетских жрецов, прочесть которую уже никто не мог...
     ђостов, вовремЯ сдавшийсЯ  Ѓатыю,  не подвергсЯ  разгрому, и библиотека
Љонстантина  осталась  цела.  …е  растаскивали потихоньку по монастырЯм  (во
времЯ  осмотра хранилища  епископом, после  смерти кнЯзЯ, были  сожжены, Яко
отреченные,  сочинениЯ  ЂриЯ и богомилов),  книги таЯли неприметно, как тают
годы спокойной жизни, но все же собрание  продолжало  изумлЯть  знатоков,  и
ђостов  теперь,  после  разгрома  Љиева,  —ернигова  и  ‚ладимира,  оказалсЯ
средоточием  учености,  куда приезжали книжники из иных градов и весей,  где
составлЯлась, несмотрЯ на разгром и запустение страны, общерусскаЯ летопись,
куда ехали учитьсЯ  церковные  иерархи и мирЯне,  посвЯтившие  себЯ  книжной
премудрости...
     Ђндрей не был в ђостове  с раннего детства, и все виделось ему внове: и
огромный  собор,  не  уступающий  владимирским,  обвитый  каменными  поЯсами
резного узорочьЯ, с цветными мозаичными полами,  блистающий золотою утварью,
с  драгоценными паникадилами и  хоросами литого  серебра;  и краснокирпичнаЯ
палата Љонстантина среди  просторных и затейливых расписных хором кнЯжеского
двора; и пышные усадьбы богатых горожан; и обилие часовен и храмов.  ’о, что
ђостов  не  был  сожжен  татарами  ЃатыЯ,  сказывалось  на  всем.  ѓустое  и
благополучное  население  наполнЯло улицы,  на торгу  прилавки  ломились  от
товаров, своих и иноземных, снедь громоздилась кучами.
     Ћзеро Ќеро  напомнило  ему переЯславское  Љлещино. ‘  теми же  зелеными
далЯми,  с теми же черными полосками  рыбачьих  лодей. ’олько  город гуще  и
плотнее оступал  берег. Џрибрежные монастыри,  казалось,  вставали  прЯмо из
воды и смотрелись в свои отражениЯ. ЏрЯмо к воде подступала городскаЯ стена,
а за ней и над нею толпились кровли, кровли и кровли древнего города.
     ‡вонили колокола. Ѓорис ‚асилькович хлебосольно и торжественно встречал
Ђлександрова сына. Ђндрей  был счастлив. ’ут, в ђостове, ничто не напоминало
ему, что он не самый старший в семье.  Ќе было непроходЯщей внутренней обиды
от постоЯнного соперничества с „митрием, отравлЯвшей ему каждое  возвращение
домой, в ЏереЯславль.
     ЉнЯзь Ѓорис, красивый, статный, с чуть намечающейсЯ сединой по вискам и
на  кончиках усов, встретил его на крыльце, раскрыв объЯтиЯ, и приветствовал
как  равного. Ћблобызав  ЂндреЯ,  церемонно  отступил,  склонив  благородную
голову -  пригласил в терема. ЉнЯгинЯ, ЊарьЯ џрославна, тоже вышла к  гостю,
приветила городецкого  кнЯзЯ с  веселым неотЯготительным  радушием.  —ередою
подходили  дети и  подростки,  в  которых  Ђндрей  не  сразу  разобралсЯ, и,
кажетсЯ, нарушал в чем-то чин встречи. ‚прочем, вот этот, с холодными серыми
глазами -  старший  сын Ѓориса ‚асильковича,  „митрий,  а тот, голенастый, с
живым лицом - младший, Љонстантин.
     ЂндреЯ проводили  в горничный покой  и представили вдовствующей великой
кнЯгине.  ЏрестарелаЯ  ЊариЯ  Њихайловна,  благостно-легкаЯ,  с  прозрачными
руками и темно-коричневыми кругами  у глаз,  все еще прекрасных, несмотрЯ на
высохшую шею  и обострившийсЯ, словно подъеденный временем очерк лица, также
принЯла  кнЯзЯ  ЂндреЯ  ласково и сердечно.  ЏриподнЯвшись  из  точеного,  с
полукруглой спинкой старинного креслица, она протЯнула  ему руку,  и Ђндрей,
принЯвший ее прозрачные пальцы в  свои твердые широкие ладони,  смутилсЯ, не
знаЯ,  что делать.  ‚прочем, стараЯ кнЯгинЯ  тут  же с легкой улыбкой отнЯла
руку, произнесЯ несколько уставных приветственных слов.
     Ђндрею не  дали  заметить  его неловкости. ’олько уже когда городецкого
кнЯзЯ  провели  в предназначенный  длЯ  него  покой, кнЯжич „митрий,  поднЯв
холодные глаза на отца, спросил негромко:
     - “ „митриЯ Ђлексаныча, батюшка, больше вежества?
     - Ќе надо об этом, сын! - поморщасъ и зЯбко переведЯ плечами, несколько
беспокойно прервал  его  Ѓорис  ‚асилькович.  - ‘ Ђндреем  ‘анычем тебе, мой
друг,  когда ты  станешь  кнЯзем,  придет иметь  дело  -  и...  и  не  надо,
пожалуйста, не надо замечать... Ѓудь добрей, ради... ђади менЯ!
     „митрий, в ответ, молча кивнул и опустил глаза.
     ‚прочем,  самолюбие ЂндреЯ щадили,  и Ѓорис ‚асилькович  мог не боЯтьсЯ
какого-либо отчуждениЯ  со  стороны  гостЯ.  ‘ыновьЯ  ростовского  кнЯзЯ,  и
„митрий  и  Љонстантин,  были  достаточно младше  городецкого  кнЯзЯ,  чтобы
уважать  в Ђндрее старшего, но и  не настолько, чтобы  начать чуждатьсЯ, как
молодежь чуждаетсЯ стариков.  „ети и подростки, собравшиесЯ вместе, затевали
игры,  гурьбой,  с  веселыми  возгласами  и  смехом,  бегали  по  лесенкам и
переходам дворца, и от их веселой возни становилось легко и просто.
     ‡десь,  за семейным столом в  кнЯжом  тереме, Ђндрей лучше оценил  свою
молодую жену. ”еодора держалась с ровным нестесненным достоинством.  ’о, что
дома порою казалось  заносчивостью и капризами от  вздорного  нрава, здесь и
очень пригодилось, и отнюдь не казалось церемонным или смешным. € ее гордые,
чуть  приподнЯтые  плечи,  царственный поворот головы, писаные дуги бровей и
полуопущенные  ресницы, сдержаннаЯ -  больше глазами, чем ртом, -  улыбка, и
легкаЯ плавнаЯ поступь, и то, как  они сидела, прЯмо и легко касаЯсь скамьи,
как брала, отламываЯ  маленькими кусочками, хлеб, как свободно  пользовалась
двоезубой  цареградской вилкой, как ела, лишь слегка приоткрываЯ рот, словно
только  отведывала  и  вместе  опрЯтно, без  обидной  брезгливости,  отдаваЯ
должное  изысканным  блюдам  ростовской кнЯжеской кухни,  как  беседовала  с
кнЯгинЯми, как почтительно,  опустив  ресницы,  внимала  Њарии Њихайловне; и
Ђндрей, глЯдЯ со стороны, узнавал и не узнавал жену в строгой красавице, чьи
точеные черты  по  странному сходству перекликались с сухими  стремительными
чертами Њарии. ”еодора сумела очаровать старую Њарию Њихайловну до того, что
та, расчувствовавшись, сказала Ђндрею наедине:
     - Ќу, не прогадал, племЯнник! •оть и боЯрского роду, а норов кнЯжеский.
Њы ее полюбили! Ќе забывай!
     „авыд  џвидович тоже лицом в грЯзь не  ударил. „ержалсЯ с достоинством,
не забываЯ, что боЯрин, но и не унижаЯ себЯ как  кнЯжеского тестЯ. ‡а столом
сидел скромно,  но, однако, постепенно сумел речами и рассказами расположить
и к  себе тоже  ростовских  кнЯзей и кнЯгинь.  Ђ  маленькаЯ Ћлимпиада  вовсю
любезничала с Љонстантином,  с  хохотом убегала от него, играЯ  в горелки, и
пЯтнадцатилетний Ѓорисович тоже хохотал и краснел, хватаЯ девушку за плечи.
     Ђндрей  оттаивал душой, видЯ, как ЊариЯ џрославна возитсЯ  с двухлетним
малышом ‚асилием, как неложно  любит и любуетсЯ она  своим супругом,  как  и
Ѓорис  ‚асилькович  отвечает ей  тем  же,  не  стыдЯсь  на  людЯх  оказывать
постоЯнные знаки  вниманиЯ жене:  подаст платок, похвалит  шитье,  заботливо
спросит о здоровье или  за  обедом  сам, прежде слуги, придвинет  серебрЯную
уксусницу.  Ѓрат Ѓориса, ѓлеб ‚асилькович, был в  отъезде, но маленький  сын
ѓлебов, Њиша, "татарчонок" (кнЯзь ѓлеб был женат на ордынке), тоже находилсЯ
здесь и играл, и бегал, неотличимый от прочих членов кнЯжеской семьи.
     Ђндрей, пока гостил в  ђостове, начал понимать, как он еще груб и лишен
"вежества",  и  тихо  досадовал  на мать, не  обучившую  его  тому,  что так
необходимо длЯ кнЯзЯ и в чем даже ”еодора его далеко превосходила.
     ЉажетсЯ, в  первый  день еще он,  усталый  с пути,  оставшись вечером в
покое, о чем-то с грубой  заносчивостью попросил слугу-ростовчанина так, как
привык дома,  у себЯ. ’от, однако, ответил почтительно, без подлой холуйской
усмешечки,  и  тотчас  принес  просимое,  а принесЯ,  замер  в  бесстрастной
готовности  услужить  высокому гостю  в любой  прихоти.  € Ђндрей понЯл, что
гневатьсЯ на слуг было глупо. €х просто можно было не замечать.
     ЉатаЯсь  на  конЯх  с  „митрием  Ѓорисовичем,  Ђндрей невольно пробовал
перенимать   свободную   легкость   движений,   сдержанную    гордость   без
заносчивости,  но  с  полным  ощущением превосходства над людьми  не  своего
круга. „митрий,  спрашиваЯ  встречного смерда, не глЯдел  поверх головы, как
Ћлфер  †еребец,  не  чванилсЯ,  но в Ясном холоде его  глаз  читалось  такое
отстоЯние, такаЯ бесконечнаЯ, бездоннаЯ пропасть между ним и простолюдинами,
что  и  вежливый  наклон  головы,  коим  он  неизменно