можем?  -  толковал Ћнцифор, уже по-приЯтельски  хлопаЯ по
плечу соседа, плотницкого боЯрина, держа чару в  руках. - ‘ообча-то? „а ни в
жисть! “ менЯ батько в земли! ‘тарых свар да котор - невпроворот!
     € сосед-соперник согласно кивал, соглашаЯсь:
     - Њолоды пущай! ’оперице им! Њы счо?! Њы свое сделали...
     -  Ќе жаль  власти  той?  - спрашивал Ћнцифора из-за  стола с  усмешкою
знакомый прусский боЯрин.
     - Ќи!  -  весело отвечал Ћнцифор, усмехаЯсь в ответ.  -  ‚се в делах да
трудах, притомилсЯ, тово! ‡емлю обиходить нать!
     - Ќародишко иного ждал от тебЯ! - подзудил издали ђЯдЯта.
     €  Ћнцифор опЯть ответил  лукаво,  будто  и не он водил рати, не он  на
†абьем поле громил шведов и стоЯл во главе грозного народного мЯтежа:
     - Ђ ты хотел, чтобы шильники,  как допрежь того, боЯрски хоромы жгли да
грабили?!  Ќародишко  надоть поцЯсти  за Љамень,  на ћгру  водить! Ћттоле  с
прибытком воротЯт  вси  - потишеют враз.  ‘вое  добро, оно тишины  требоват,
спокою!
     Њолодых посадников в грЯдущий совет выбирали почти безо спору...
     Ќа улице Ћнцифора обнЯла морознаЯ новгородскаЯ ночь. ѓурьбою, теснЯсь и
переговариваЯ,  шли,   провожаЯ   своего  воеводу,   ремесленники  и  кмети,
сожидавшие Ћнцифора на улице.
     - Ќу, как тамо, цьто  порешили-то? - спрашивали  его заботные, строгие,
тревожные голоса. - ’ы-то усидишь ле? ’оби верим, никому иному!
     - Љабыть со советом ентим черному народу  хуже не стало в Ќовом ѓороди!
’ысЯчкое забрали, поцитай!
     - Ќе предал ты нас, Ћнцифор ‹укин?
     - Џредал, детки! - отвечал он, глЯдЯ мимо лиц в далекий сумрак ночи.
     -  Џредал, а только друг  на  дружку с дрекольем ходить - и вси погинем
той поры! Ђ сам ухожу! “хожу, други! Ќе буду больше с има!
     Њолчавший всю дорогу Њилошка Љруглыш тут неожиданно подал голос:
     - Џомнишь, воевода,  ‘танЯту, ‘таньку-монаха? ‚  монастырь есчо подалсе
потом?
     - ђыбака? - уточнил Ћнцифор.
     - Ќу! ‚идели его наши в –арьгороди, с владыкой Ћлексием!
     - ‚ишь! Џочто тамотко?  - невесело усмехнувши,  возразил Ћнцифор. €  не
сказал, а подумалось всем само: бегут потихоньку, начинают бежать из города!
     -  Њного нам дали ратных на шведов? - вопросил Ћнцифор,  остановЯсь, и,
бодливо склонив  голову,  глЯнул  на Љруглыша.  ’от  утупил очи,  промычал в
ответ, ответить нечего было.
     - ’о-то! - присовокупил Ћнцифор ‹укин, обрываЯ ненужный разговор.
     ’рещали факелы в руках холопов. ‘порили,  Ярились,  укорЯли  и жалились
мужики.  ‘крипел  под  ногами снег, и черный, так и не застывший  посередине
‚олхов  дымилсЯ  морозным паром  в  темноте.  „ремали полувытащенные  лодьи,
вмерзшие в лед обережьЯ.
     € когда, спустившись по Џискуплей,  он речными воротами вышел к берегу,
чтобы оттоль поднЯтьсЯ уже в Ќеревский конец и по ‚еликой улице дойти к себе
на  ЉузьмодемьЯню,  и  когда стал  прощатьсЯ  с вольницею,  отваливавшею  на
‚еликий мост  (кто и  целоватьсЯ  полез  напоследЯх), и  стоЯ  слушал  хруст
удалЯющихсЯ шагов и прощальные оклики, а в лицо повеЯло духом морозной воды,
и кровли,  и вышки, и маковицы ’орговой стороны черным обводом, лишь кое-где
разбавленным  желтизною слюдЯных  окон, перетекли в  очи -  сердце сжалось и
заскорбело на миг, словно в минуту разлуки, словно бы  навсегда оставлЯл  он
все это:  и громозжение ’орга, темного и немого в  сей час,  и восстающие на
гребне ‘лавенского холма величавые соборы, сейчас снизу, от воды, сановитыми
изломами кровель  и черными куполами волнисто изузорившие темные, в звездной
пыли, холодные небеса. Ѓудто уезжал, будто прощалсЯ  навек! €  ‚еликий мост,
низко осевший в воду, и там, вдали, едва видный Ђнтониев монастырь... •отЯ и
никуда не  уезжал и не уходил, а, напротив, навовсе оставалсЯ в своем городе
беспокойный боЯрин новогородский Ћнцифор ‹укин -  Љатон без сената и  –езарь
без  армии, ежели искать ему знатных соотчичей в истории римской  (известной
русичам,  как   и  греческаЯ,   по  многочисленным  пересказам  византийских
историков).
     Ѓыл ли он прав? ‘просим  себЯ теперь и -  уж  повторим  возникшее  наше
сравнение!
     —то мог бы сделать  в ђиме Љатон,  победи он  –езарЯ? Ќеодолимо событиЯ
римской истории шли к  установлению императорской власти, и личнаЯ честность
Љатона  уже  не  перевесила  бы рокового  хода  времени,  рушившего  римскую
демократию.
     —то мог сделать –езарь, не имей он армии из ветеранов, которые  служили
пожизненно и  верили уже не в безликое государство, а в своего вождЯ и могли
идти на ђим так же спокойно, как на какие-нибудь города Ђквитании или  землю
белгов?
     Ћнцифор  ‹укин был бы,  может  быть,  больше и того  и другого,  вместе
взЯтых.  …му  верил,  за ним шел народ, он  был одним из самых  дальновидных
политиков своего времени, и он был к тому же блестЯщим полководцем.
     Ќо... народ был  разорван на кончанские партии, в смутах тЯнул к боЯрам
своего конца, и противустать вместе с народом всему боЯрству было невозможно
ни тогда, ни много спустЯ. Ќе  сразу, не  вдруг, но дело и тут, в Ќовгороде,
неодолимо шло к поискам своего –езарЯ. Ќо мог ли Ћнцифор, не имеЯ  преданной
(и противопоставленной народу!) армии, стать –езарем?  € могли им стать хотЯ
кто в Ќовгороде ‚еликом? Ќе мог ни он и никто другой.
     ‚еличие великому человеку придают те силы, которые оказываютсЯ у него в
руках.  Ђлександр Њакедонский без греческой армии, подготовленной его отцом,
не дошел бы даже до ѓалиса. ‘умасшедшаЯ  храбрость и воинские таланты одного
бесполезны, когда  за ним  нет  множества. Ћнцифору не дали  развернуть  его
полководческий дар, ни разу не вручив ему большой армии.
     „а, историю творЯт люди. Ќо творЯт соборно, все вместе, и этого тоже не
надо забывать!  (€  ответственность круговаЯ на нас: отсвет величиЯ и клеймо
позора  от дел совокупных ложатсЯ на каждого  в отдельности,  будь он героем
среди  трусов или  подлецом  среди героев - все равно. € как нам ни хочетсЯ,
разделЯЯ совокупные успехи, избегать наказаниЯ за совокупное, соборное, нами
всеми сотворенное зло - не удаетсЯ никак! €  ответственность падает на всех,
даже  еще не рожденных, по слову сказанному: грехи отцов падут на детей.)  €
величие Ћнцифора  ‹укина сказалось в том,  в чем могло  сказатьсЯ оно в пору
свою и  в тех условиЯх времени. ‚ том, что он сам, своею  волею отказалсЯ от
величиЯ своего. ЋтрексЯ, ушел, содеЯл и поставил точку, кипучую энергию свою
направив в  хозЯйственную прозу  жизни,  посвЯтив остаток  лет и  прок  сил,
далеко еще не растраченных и немалых, тому, что уже не историЯ, но жизнь, по
которой  историЯ  расцвечивает  узоры  свои:  хлебу  и  сену,  умолоту  ржи,
сыроварнЯм и копчению  рыбы, выделке шкур  и покупке рабочих лошадей. € этой
жизни его мы уже не знаем  совсем,  о ней молчат летописи ѓосподина ‚еликого
Ќовгорода,  и  ежели  б  не  десЯток обрывков берестЯных  писем, посвЯщенных
хозЯйственной прозе жизни  и  подписанных самим Ћнцифором,  так никогда и не
узнали  бы  мы,  куда  ушел,  чем  занЯлсЯ  этот  великий  человек,  ставший
рачительным  хозЯином, въедливым ворчуном,  любителем пшенной  каши, строгим
отцом,  воспитавшим дельного сына ћриЯ, выдающегосЯ дипломата  Ќовогородской
республики, а значит, все-таки утешенным в старости своей, как всегда бывает
утешен родитель, зрЯщий успехи сына,  наконец  - стареющим  землевладельцем,
над которым в свой, не отменЯемый ни длЯ кого, черед без всплеска сомкнулись
волны быстробегущего времени.

        x x x

     Љонстантин ‚асильевич ‘уздальский  был истинным кнЯзем,  великим далеко
не  по  одному  лишь высокому званию своему.  ‚ысок,  сух, поджар, породист,
деловит;  он  умел собирать воедино братьев-кнЯзей в борьбе  с Њосквою, боЯр
держал в  строгости, был  тверд  и даже жесток, когда этого требовали заботы
власти, и вместе с тем, заселЯЯ край, умел применитьсЯ к нуждам насельников,
и потому люди шли к нему охотно и его любили.
     Ћн  обладал к тому не  частым среди  сильных мира  сего умением  видеть
грЯдущее.  ‚ путанице  днешних, сиюминутных  забот и дел прозревать  неЯсные
зовы  далеких  веков.  €менно  он,  Љонстантин ‚асильич  ‘уздальский,  начал
заселЯть  Џоволжье,  создаваЯ  здесь,  в  глухих  мордовских  лесах,  основу
будущего  промышленного  центра   ‚еликой  ђоссии.  …му   принадлежит  честь
превращениЯ  ‚олги  в великую  русскую  реку. € делал  он  это тогда,  когда
испуганнаЯ и разорЯемаЯ ђусь устремлЯлась к северу, в глухие дебри ‡аволжьЯ,
на ‘ухону, ‚агу  и  „вину. Љогда  ђусь  отступала, он первым означил и повел
наступление  ее,  смело перенесЯ  столицу  ‘уздальского  кнЯжества в  Ќижний
Ќовгород, на край земли, край, обращенный к  Ћрде, к дикой  степи, к  землЯм
чужим, мордовским и все еще едва знаемым...
     ...‚от он  стоит - высокий, уже  седой! •ватило  сил, ума,  настойчивой
деловитости,  не хватило малого - времени  жизни!  ‚ 1354 году ему уже  было
семьдесЯт лет...  ‘тоит,  запахнув долгую  ферЯзь,  в  бобровой  шапке, чуть
выставив вперед короткую седую бороду. ЉнЯзь дальнозорок, и ему хорошо видны
не только рубленые сосновые городни крепости, сбегающей вниз, к причалам, но
и  лабазы, и  лавки, и  лодьи, насады, учаны  и паузки, облепившие берег,  и
дальние, за ‚олгою, луга и леса, красные боры,  волнисто уходЯщие  в  еще не
покоренные дали.
     ‡а   ним  высит  над   кручею  недавно  свершенный   храм   Ѓоголепного
ЏреображениЯ, куда он перенес из  ‘уздали  древний, греческого письма, образ
‘паса  - великую свЯтыню своей  земли. €, подобно  лавре Љиевской,  духовный
кладезь  также  открыт  в  его новой столице! Ќевдали от города,  в пещерах,
живет   и  проповедует,   подобно  великому   ”еодосию,  и  уже  отстраивает
монастырские  хоромы монах „ионисий, пламенный проповедник, зовущий  кнЯзЯ к
открытой борьбе с Ћрдой, о чем, к  сожалению, знают уже  и в ‘арае!  Ќо  как
скрыть  до времени  свЯтого мужа, к которому  идут не сотни уже, а тысЯчи? €
времЯ  то, времЯ подвига ратного,  еще не подошло, не наступило! Џо дороге и
на дороге  странно неодолимаЯ Њосква, неЯсный Ћльгерд (пока, противу Њосквы,
союзник, а далее  - кто знает?), и ’верь, на времЯ - о, только  на времЯ!  -
вышедшаЯ из тЯжкого спора о вышней  власти,  и Ќовгород ‚еликий, что стоит в
начале пути, конец которого означен е г о Ќовгородом,  Ќовгородом Ќизовским,
Ќижним. Ќовгород ‚еликий, о который ломалась не раз и не два тверскаЯ сила и
который  теперь, к великой удаче суздальской, дружен ему и о  нем хлопочет в
Ћрде!  €  митрополиЯ,  котораЯ,  ежели  ЂлексиЯ  одолеет  ђоман, тоже должна
откачнуть от Њосквы...
     ‚прочем - думал ли о том суздальский кнЯзь? Ѓыл ли он против ЂлексиЯ?
     Ќо прежде спросим себЯ: кто был тот самый ђоман, соперник ЂлексиЯ, едва
не перемогший его в споре о митрополичьем престоле?
     ѓреческий  историк ѓригора  сообщает,  что ђоман  "родственник  по жене
своЯка королева" (то есть  Ћльгердова). Ќо  своЯком Ћльгерда,  кроме  ‘емена
ѓордого,  был  тверской  (Њикулинский) кнЯзь Њихаил Ђлександрович, на сестре
которого, “льЯне,  был женат вторым  браком Ћльгерд. ‘вЯзь ђомана с тверским
кнЯжеским домом и вообще с ’верью проглЯдывает очень Ясно хотЯ бы в том, что
ђоман в споре с Ђлексием посылал за деньгами в ’верь, и тверское духовенство
ему  платило.  (—то  и  Явилось  причиной  последующего  нелюбиЯ  ЂлексиЯ  к
тверскому  владыке  ”едору.)  Ќо жена Њихаила Ђлександровича  …вдокиЯ - дочь
суздальского кнЯзЯ  Љонстантина  ‚асильевича. ’аким  образом,  ежели ђоман -
родич Њихаила Ђлександровича по жене,  то он родственник, ни более ни менее,
суздальского   кнЯжеского  дома!  Ђ  с   ’верью  его  породнила,   возможно,
последующаЯ монашескаЯ стезЯ. (Џо  каким-то причинам  все-таки  именно ’верь
помогла ђоману  деньгами!)  ‘просим далее.  Ќу, а кто  же  тогда этот ђоман?
‘ведениЯ о кнЯзьЯх суздальских у  нас чрезвычайно  скудны. €  мы не  ведаем,
например,  было  ли  мужское  потомство  у  старшего   брата  Љонстантина  -
Ђлександра ‚асильевича.
     ђоман мог  быть, скажем,  неизвестным его  потомком  или, скажем  даже,
неизвестным сыном  Ђнны, первой жены  самого кнЯзЯ Љонстантина  ‚асильевича,
каковаЯ  была гречанкой, дочерью греческого манкупского  кнЯзЯ  ‚асилиЯ. ‚се
прочие  дети Љонстантина -  от  второй  жены и  родились  достаточно поздно:
младшие, когда отцу уже подходило к пЯтидесЯти годам.
     Ћднако представить, что старший  сын суздальского кнЯзЯ ушел в монахи и
об этом не осталось никаких следов в летописЯх или житиЯх, тоже трудно.
     (Ќо, во всЯком  случае, скажем  и то,  что ђоман  был немолод - он умер
вскоре, по-видимому в преклонных  годах, - и, безусловно, очень  образован.)
Њожно  допустить  еще одно,  что ђоман был родичем (братом, например) первой
жены Љонстантина ‚асильевича, приехал с нею на ђусь и тут, на  ђуси,  ушел в
монастырь.  ‚озможно, сделал это не  сразу, а после смерти сестры, и  ушел в
тверской  монастырь, а  не  в  суздальский,  по  каким-то  неЯсным  длЯ  нас
причинам...  € вот  откуда  отличное (природное!) знание греческого  Языка и
византийскаЯ образованность. € вот почему тверское  духовенство поддерживает
ђомана и  поддерживает  Ћльгерд,  всЯческий  родственник  и  суздальскому  и
тверскому кнЯжеским домам:  на  сестре Њихаила Ђлександровича женат  сам,  а
дочь  отдал  за  сына  Љонстантина  ‚асильевича Ѓориса,  и  все  эти  браки,
естественно,  не простые, а  династические,  с дальним  прицелом, с попыткою
сколотить  союз  противу  ‘емена   ѓордого,  единственно   препЯтствовавшего
Ћльгерду начать широкое наступление на ‘еверскую ђусь.
     ‚се  это, увы, предположениЯ. € остановитьсЯ на  одном  из них, избрать
какой-либо  вариант Я  не могу и даже не  имею права. Ђ вдруг в греческих, к
стыду нашему, не переведенных до сих пор  хрониках и переписке того  времени
обнаружитсЯ точное указание на происхождение и родственные свЯзи ђомана?!
     ‚о всЯком случае, ђоман, без сомнениЯ, был ставленником не одной ’вери,
и не одного ‘уздалЯ,  и даже  не одного Ћльгерда - он был кандидатом от всех
трех совокупных сил, противостоЯщих Њоскве, и был реальною и грозной заменою
на митрополичьем престоле московского ставленника ЂлексиЯ.
     Ќесколько противоречит высказанным предположениЯм лишь то, что  никаких
зримых следов поддержки ђомана суздальским кнЯжеским  домом летопись  нам не
оставила. Ќо...  кнЯзь Љонстантин ‚асильевич слишком скоро умер, умер вскоре
и  сам ђоман  (ставший решительным сторонником  Ћльгерда), и  грозный  союз,
направленный противу Њосквы,  распалсЯ, не состоЯвшись,  раздробЯсь в мелких
разновременных  действиЯх бывших союзников.  € потому летопись очень могла и
не отметить забот кнЯзЯ Љонстантина ‚асильевича о кандидатуре ђомана... „а и
о том ли одном молчат анналы прошедших веков?!
     Џонимал ли,  однако,  суздальский  кнЯзь  (ежели все  предположенное  -
правда), что кандидатурою  ђомана воспользуетсЯ Ћльгерд - как то и произошло
вскоре, - дабы разорвать митрополию и ослабить ђусь?
     Ќо  мог понимать  и то,  что Ћльгерд -  Язычник и  не  захочет крестить
литвинов.
     ЉнЯзь,  который стоит  сейчас  на урыве высокого  волжского берега, уже
послал к „жанибеку своих боЯр. Ћн сам уже был в Ћрде и теперь ЯвилсЯ лишь на
миг  - подторопить  союзников,  взбодрить ростовского родича (на его  дочери
Ђнне женат  сын Љонстантина  ‚асильевича „митрий.) Ћн,  возможно, уже  и  не
стоит  на  круче волжского  берега,  а  находитсЯ там,  в ‘арае, в степЯх, в
ставке ханской... Ђ это - лишь его тень, образ, его ночное видение...
     Љакие дали! Љакой  простор на великой реке! —то можно  помыслить здесь,
перед этой текучею бездной воды и аэра? —то может помыслить муж, решивший (в
старости!) перенести сюда  стол и дом, основать новую родину в этом спорном,
окраинном, торговом и молодом городе? ‚идит ли он купеческие дома на кручах,
каменные  лабазы,  затейливую  белокаменную   резьбу?  Џалаты   толстосумов,
гонЯющих караваны по суше и воде от ЉЯхты и до ‹ондона? ‡рит ли  он  первые,
неведомые,  непредставимые  даже  пароходы  на  ‚олге,  грохот  промышленных
строек, гарь заводских труб и стонущий вой железных машин?
     ‘тальные мосты  через  эту  громаду  воды, кирпичный  и каменный город,
переплеснувший  в ‡аволжье?  €  красный, торжественный, кирпичный  Љремль за
спиною, ставший уже только памЯтником прошлых веков?
     ЉнЯзь не  ведает того. Ќо  тогда  что  же толкнуло его повести, начать,
означить  этот  путь вперед,  туда,  где за  гранью рек, гор, лесов и степей
лежит далекаЯ ‘инЯЯ Ћрда  и за  нею опЯть леса, горы и степи и великие реки,
текущие все поперек  пути,  который (все равно!)  пройдут  русичи вплоть  до
"последнего морЯ" там,  на далеком ‚остоке  огромной, еще не завоеванной, не
заселенной, еще даже и не означенной страны?!
     ‘воЯ  правда  была  у  каждого   из  тех,  кто,  не  мельчась  в  злобе
"нынешнего", создавал  в XIV  столетии от  ђождества •ристова основу ‚еликой
ђоссии. € кнЯзь  Љонстантин достоин бронзы, вот так, как стоит он сейчас, на
исходе  лет  и  жизни  своей,  над  обрывом,  над кручею  - высокий,  сухой,
величавый,  в долгой срЯде  своей и круглой кнЯжеской шапке  на  долгих,  по
обычаю  XIV столетиЯ,  волосах,  глЯдЯ  вдаль, в  еще  не покоренную, чужую,
ордынскую степь.
     ‘  кнЯзем  Љонстантином  ‚асильевичем ‘емену ѓордому  справлЯтьсЯ  было
труднее  всего.  …му одному  уступил упорный  сын  Љалиты:  уступил  Ќижний,
отступилсЯ боЯр, заложившихсЯ было  за него, ‘емена, и едва не уступил, едва
не потерЯл само великое кнЯжение владимирское.
     Ќо  вот  ‘имеон умер. € старый семидесЯтилетний кнЯзь нашел в себе силы
на склоне лет опЯть устремитьсЯ в Ћрду.
     Џоехал,  чтобы  вновь  терпеть  режущий ветер степной  ордынской  зимы,
дарить дары и сорить серебром, одолеваЯ теперь уже не  ‘имеона и не слабого,
заранее  согласного  на  все €вана Љрасного, -  одолеваЯ тень  ‘имеона,  его
памЯть  в „жанибековой  орде,  добытое  и  нажитое  здесь упорным московским
кнЯзем...
     € ведь  право -  древнее, лествичное, да  и  родовое право  џрославичей
было, почитай,  за  него: московским  €вановичам кнЯзь Љонстантин  доводилсЯ
хоть и  не родным,  а  дЯдей! Ћн был старшим в роде  теперь!  (€ суздальский
летописец,  напускаЯ  туману  в  давние  семейные  счеты џрославичей,  тЯнул
родословие кнЯзЯ  Љонстантина теперь  уже  не  от  ЂндреЯ,  а от  Ђлександра
џрославича Ќевского, от старшего, дабы и тем унизить ненавистную Њоскву!)  ‚
Ћрде, трЯсЯсь от  степной застуды, баней и травами прогонЯЯ хворь,  все  еще
верил старый кнЯзь, что на сей раз одолеет московского соперника.
     ‚ерил  и ‘мен  ‘удаков,  посол  ѓосподина  ‚еликого  Ќовгорода,  верили
многие, и верили дельно,  полагаЯ, что  без кнЯзЯ ‘емена не стоЯть Њоскве. €
беки были  подкуплены, и серебра роздано  несчетно, и Љонстантин ‚асильевич,
вставший наконец на ноги, еще более худой  и высокий, совсем уже иконописный
ликом,  весь  серебрЯный, но по-прежнему прЯмой  и  упрЯмый духом  и статью,
начал опЯть объезжать и обходить ордынских вельмож...
     €  он  бы  передолил.  •ватало всего:  и  серебра,  и  воли,  и  помочи
новогородской! Ќе хватило одного - любви. „жанибек решил и поступил так, как
не мог и не должен был поступить даже в интересах самой ‡олотой Ћрды.
     Ќо - как подсказала  ему тень, памЯть, загробнаЯ волЯ московского кнЯзЯ
‘емена €вановича ѓордого.

        x x x

     Ћни сидЯт одни в покое кнЯжеском. ‡а  бревенчатою стеною бушует мерзкий
колючий  и  сырой ветер, гонит  сор по  долгим улицам  ‘араЯ,  ерошит  гривы
лошадЯм, сбиваЯ в кучи  мерзнущих  баранов в загонах. ’атарскаЯ охрана и  та
попрЯталась, кутаЯ носы в курчавый овчинный мех просторных тулупов, прижимаЯ
к  себе  древки обындевевших  копий.  “зкие,  ничего не  выражающие  глаза с
неохотой взглЯдывают в ночную тьму.
     €тиль дышит,  как  большой дремлющий зверь,  окутанный белым паром, под
ненадежною  коркой   льда   стремительно  проносЯ  черную  страшную  воду  и
тупорылые, сонные тела  больших рыб. ђедко,  с хриплыми оттЯжками, взлаивают
сторожевые псы.
     ’олько что вышли из покоЯ, теснЯсь и  переговариваЯ, подручные кнЯзьЯ и
думные нижегородские  боЯре.  ђечь велась долгаЯ и  нуднаЯ все  о том же - о
подкупах, взЯтках, грамотах и дарах.
     •озЯин, Љонстантин ‚асильевич ‘уздальский, задержал, на правах старшего
родича,  Љонстантина  ‚асильевича  ђостовского, и теперь  они  сидЯт вдвоем,
неспешно попиваЯ: ростовский кнЯзь - подогретый белый "боЯрский" мед, хозЯин
- заваренный крутым кипЯтком липовый  цвет с сушеной  малиной  и несколькими
каплЯми красного греческого вина.
     Љонстантин  ‚асильевич   по   уходе  соратников   устроил   с   помочью
постельничего высокое  взголовье из  подушек,  кошмы  и  ордынского тулупа и
теперь удобно полулежит, откинув породистую голову и утопив ее  до висков  в
густой,  завитой  в  тугие  шелковистые кольца  овчине.  „линное  лицо кнЯзЯ
кажетсЯ оттого еще более длинным, еще более изможденным  и породистым, как у
борзого  хорта.  Њелкие капельки испарины выступают  на высоком челе,  и  он
времЯ  от времени  прикладывает  к лицу  вместо плата прохладный  полотнЯный
убрусец.
     Љонстантин ђостовский сидит перед  ним на низкой  раскладной скамеечке,
слушает,  хмурЯ чело,  кивает  согласно. Ћн  теперь тоже  немолод,  когда-то
молодой, красивый ростовский кнЯзь! …му перевалило за сорок. „ома подрастает
многочисленнаЯ семьЯ,  и видеть,  как ростовское  серебро плывет и плывет  в
московские бездонные карманы, ему все более тЯжко. ‘мерть кнЯзЯ ‘емена разом
развЯзала его нравственно, освободив от того невольного почтениЯ  и трепета,
которые внушало ему всегда  железное упорство  московского шурина. €  только
одно  пугает теперь кнЯзЯ  Љонстантина  - здоровье  суздальского  свата, без
которого ему совсем никогда уже не сладить с Њосквой.
     Ћн то взглЯдывает  с заботною тревогой  в лицо Љонстантину ‚асильевичу,
то  опускает  глаза  и в  эти мгновениЯ  вспоминает  лицо  жены Њаши, сестры
‘еменовой.  (Љак-то и тут  €вана €вановича  почти что не  принимают в родню,
хоть и ему  Њаша приходит родною сестрою!) Њаша по смерти ‘емена  плакала. Ђ
теперь сама хлопочет, как бы добитьсЯ ослабы от Њосквы.
     ‘уздальский кнЯзь допил до конца дымЯщийсЯ достакан с откидною крышкой.
ЏоглЯдел на  увернутый в  стеганую одежку кувшин, отдумал, отставил достакан
на низкий столик. “глы просторной, но низкой  хоромины  тонули  в сумраке. ‚
дымнике завывало протЯжно и тонко. …жели бы не дорогаЯ божница да  несколько
узорно окованных и расписных ларей по стенам - были бы ордынские покои кнЯзЯ
точь-вточь похожи на избу зажиточного крестьЯнина  где-нибудь  на Људьме или
под ѓородцом.
     ‘ минуту  он  молчит, полуприкрыв глаза и слушаЯ, как, укрытые овчиною,
постепенно согреваютсЯ ноги. ‚ыговаривает наконец:
     - ‚идел сам сегоднЯ наших соратников! ’ут и поражениЯ бойсЯ, а победы -
вдвойне. ‚сЯ сила Њосквы - в нашей слабости!
     Ћн поглЯдел на ростовчанина испытующе, опЯть помолчал. Њолвил:
     - “ Ќюши с Њитей лад. ‚ детЯх мы не обманулись с тобою!
     Љонстантин  благодарно  склонЯет  голову. Ђнна пошла  замуж  почти  без
приданого.  Љроме  родового  имени  мало что мог  дать за дочерью ростовский
кнЯзь.
     †алобно завывает под кровлею. ‚етер колотитсЯ в ставни слюдЯных окон.
     Ќезримые знобкие струи, прорываЯсь в щели, текут по покою. € кажет, что
при жарко натопленных печах в палате холодно.
     - ’ы хорошо пашешь, Љонстантин? - спрашивает  вдруг суздальский кнЯзь у
ростовского. - ‘ошник из борозды на обороте не вырывает у тЯ?
     ђостовский  кнЯзь  нерешительно  пожимает   плечами.   утит,  что  ли,
суздальский сват? €ли иносказание какое?
     - Џахал парнем! - неохотно, как о стыдном, отвечает он.
     -  Ђ Я  пахать  обык!  -  возражает  Љонстантин  ‚асильевич с нехорошим
блеском в глазах - видимо, у него опЯть подымаетсЯ жар. - Ќыне, как осаживаю
народ  на  мордовских росчистЯх, дак не  пораз  за рогач  братьсЯ приходило!
Џокажешь, первую борозду пройдешь - тут уже поверЯт мужики, что свое, что не
на час, а навек дадено! „а и слава потом: "ЉнЯзь пахал, сам!"
     „ал волю смердам  места выбирать себе. ѓлЯнул потом  на эти  деревни  -
самому любо-дорого стало! “меют селитьсЯ, умеют и хоромы поставить! ’ут тебе
и вода, и лес, и пашнЯ, и огороды - все под рукой, и места высокие, красные,
здоровые, боровые, и озор красив!
     Џо  лицу старого  кнЯзЯ  бродит улыбка,  глаза,  как в  тумане,  глЯдЯт
куда-то вдаль.
     - ‡аселю ‚олгу! Ђ ты - ‘ухону заселЯй! Ќаше все русское хлебопашество -
по рекам! “бей реки, запруди - и ђусь убьешь! ‚ поймах - луга заливные.
     Џо  воде  - путь. Ќа крутоЯрах,  где сухо, - села, города, храмы! ЏашнЯ
под лесом, а где  чернолесье, болота где, тут  тебе и влага  на сухой год, и
землю  напоит, и согреет тою водою болотною, морозы смЯгчит, снегу добавит в
полЯ, да и от ворога за болотами завсегда отсидетьсЯ мочно!
     ЉнЯзь   помолчал,  задышал  хрипло,  прокашлЯл,  заговорил   снова,   и
Љонстантин  понЯл наконец, что у свата не бред, не усталь от долгой толковни
с  боЯрами, да  и не насмешничает он  вовсе  над ним,  а  говорит надуманное
давно,  наболевшее,  пото  и  рассказал  про  пахоту  свою!  Ќе  ведал  того
ростовский  кнЯзь,  даже  не  догадывал  про  свата  такое.   Љак-то  больше
представлЯл  его в  думе, в совете кнЯжом, верхом  на коне или на пирах,  во
главе стола...
     ’ак-то сказать, работать  умели, почитай, все,  а многие даже  и любили
иную работу: косили, плотничали отай, но баЯть о том почитали неприличным  -
не кнЯжеское дело,  не боЯрское! ЉнЯзь - правитель. …го дело - суд да война.
Ќо и управлЯть  надобно, знаЯ то дело, коим занЯты подвластные тебе люди! Ќа
то, верно, и  намекает суздальский  сват?  ‹ибо  опыт  хочет  свой  передать
молодшему? Љонстантин ђостовский, многое испытавший в  жизни, стал слушать и
вникать внимательнее.
     - ‚едаешь,  чем  мы,  русичи,  от иных  народов  отличны?!  -  страстно
спрашивал суздальский кнЯзь. - Ћто  фрЯгов,  франков, немцев, угров, греков,
болгар? Ќе ведаешь? ’ем, что мы -  перешли рубеж! ђубеж холода! ‡имы долги в
нашей  земле, скот во  хлевах более полугода стоит. •леб насеЯть да убрать -
мало времени того дадено! € погоды не те! ’ут народу волЯ нужна!
     ЋбЯзательно волЯ! €наче - не одюжит земли. ирота, простор! Џахарь  наш
в летнюю пору почти не спит, чуешь? —ерный народ на ђуси богат и должен быть
богат, иначе не стоЯть русской земле! Ђ села - редки, раскидисты, в лесах!
     ‹ес береги, коли мочно, лес защитит ото всего: и от мраза, и от ветров,
- чуешь, какие здесь погоды? Ђ там, на „вине, того больше! ‘ ‹едовитого морЯ
ветра! ‹ес русскую  пашню бережет  от ветра,  а  самого пахарЯ  -  от лихого
находника. €мЯ  нашей земле - ‡алесье, помни про то, ЉостЯнтин! ‡имы суровы,
землЯ неродима, население  редко, а враг подступит? Ѓогатый смерд сам пойдет
воевать! Ђ бедный,  нужный, ежели б  и захотел, дак и  то  не заможет! ЉнЯзь
€ван, покойник,  леготу давал смердам, пото и выстала Њосква! ’атей  казнил,
черный народ берег, торговому гостю давал от лихих воевод бережение... •леб,
мЯсо  дешевы на Њоскве!  Њы,  што  ль, не  заможем того?  „а у нас  с тобою,
ЉостЯнтин,  и  земли, и  простору поболее, и пути  торговые  в наших  руках!
‚никни! ѓлЯди! - говорил, блестЯ глазами, хозЯин.
     -  ѓлЯди и помысли! ‚от ‚олга!  ѓде мой Ќижний - Ћка с ‚олгою  сходЯт в
одно.
     Џо  ‚олге - путь, по  Ћке - путь.  Ћлег держит и Ћку и Џроню. € ‹опасню
отбил у Њосквы, а коли Љоломну возьмет - рЯзанскаЯ  она, Љоломна, - тут  уже
путь чист хоть  до ЃрЯнска,  хоть до —ернигова, хоть  и до –ареграда самого!
Ќиже по  ‚олге  - ‘ура ЏоганаЯ,  там осаживаю людей. ‚ыше, на  устье “нжи, у
менЯ  ћрьевец,  “нжу  запирает.  ‚ыше по  ‚олге  -  Љострома. Љострому  надо
отобрать  у  московита. †аль,  ‚асилий „авыдович,  Ярославский  кнЯзь,  рано
помер!  ‘амому  Љалите  окорот  давал! „альше,  глЯди,  по Њологе:  “стюжна,
Ѓежецкой ‚ерх, а там пойдут ’оржок, ‚олок - все то  новгородские волости. Ќа
‚ерхней ‚олге - ’верь, дальше  - ђжева. —аю, Ћльгерд ђжеву у  €ваныча теперь
отберет! Ђ там уже „непр, ‘моленск, на запад пути, в Љиев, в тот же –арьград
по „непру. Ќу, а от тебЯ  по  ексне к Ѓелоозеру путь,  Љубена, Љаргополь...
’ам  уже реки к  холодному морю текут: ‘ухона, „вина, ‚ычегда, ‚ага... ‘коль
простору!  Ќе упусти! ‚еликий “стюг не упусти, ѓалич!..  Ђ там  уже Ќовгород
опЯть... ‚от она, ђусь! Ќа реках всЯ! Њного земли-то!
     Ќевпроворот  земли! Ђ Њосква, что Њосква?! Ѓез тех  волостей далеких да
необжитых задохнетсЯ она! Ѓудьте лишь вы дружны! Ђ то кажный из вас, как вот
енти...
     Љонстантин  ‚асильич  кивнул  на  дверь,  куда  вышли  кнЯзьЯ-союзники,
выдохнул с болью и силой:
     - Ќе делить надобно, ЉостЯнтин, а приобретать, заселЯть, осваивать!
     Ќаучись пахать,  ЉостЯнтин! ‘ам кажи  пример,  стой у мыта,  у  весчего
стой!  ‚  руках  держи!  Ђ то вы все, ростовские кнЯзи,  токмо  делились  да
спорили!  ‚от и  доспорили, и делить  стало  нечего... Ќа  север  глЯди,  на
восток! ироко глЯди! џ бы, кнЯзь, на месте  твоем, может, в “стюг и столицу
перенес! € всю „вину, и  ‚агу, и Љокшеньгу, и ‡аозерье, все бы позабирал под
себЯ!
     -  Ќовгород ‚еликий  не  даст...  -  возражает,  пошевелЯсь  и  коротко
взглЯдываЯ на свата, Љонстантин ђостовский.
     - ‡наю! - протЯжно отзываетсЯ Љонстантин ‚асильевич. - Ћпаздываем!
     Ћпоздали уже... Њне  вот тоже жизни не  хватило! - с горечью признаетсЯ
он.
     -  „а  не  смотри ты так жалобно на  менЯ! …та болесть  -  не  болесть,
завтра-послезавтра выстану!  - прибавлЯет он, вновь  отираЯ лицо  убрусом. -
Ќалей  вот  еще горЯчего! ’ак!  € меду  подай  теперь, нетвореного.  ’ам,  в
поставце!
     Џора  было уходить, постельничий  уже  заглЯдывал раза два  в  двери, и
кнЯзь Љонстантин поднЯлсЯ.
     - Џередолим? - вопрошает он напоследЯх, сурово сводЯ брови, и чуть было
не сказалось: "‘емена €ваныча". - “смехнул невесело, поправил себЯ:
     - €вана €ваныча?
     ‘уздальский  кнЯзь  взглЯдывает  серьезно  и  устало,  думает,  медлит,
отвечает:
     - ‘одеЯно  все, что мочно,  а чего не  мочно,  того не содеЯть уже... Ђ
передолим ли? Ќе ведаю!

        x x x

     €ван €ваныч, разувшись, в носках, мелкими шажками подошел к рукомою.
     ЊолилсЯ на сон грЯдущий всегда с чистыми руками.
     Ќа  улице холод, сырь - жуть!  € главный  "ворог", суздальский кнЯзь, в
пЯти  шагах от него,  в  своем подворье. ‘ейчас  бы  посидеть с  ЉостЯнтином
‚асиличем  за  столом, потолковать,  послушать... ЉнЯзь  старый и  уважаемый
человек... Ћн вспомнил, как давным-давно здесь же вот колотилсЯ в ворота сын
Ђлександра ’верского, ”едор, - и содрогнулсЯ.
     Ћн  ни к кому не чувствовал  зла,  а зло  давило,  обступаЯ его со всех
сторон. „авеча в кирпичной палате дворца  „жанибекова (где тот почти не жил,
то и дело уезжаЯ в степь, как и теперь, тотчас после спора) - сором!
     „оставали старые грамоты, бранились неподобно, исчислЯли взаимные обиды
аж  за полста лет и  кто там кого спихивал со стола при дедах-прадедах... „о
хрипоты, до  хватаниЯ  за бороды спорили боЯре! Џосидеть бы вместе за столом
подобру-похорошу, послушать старого кнЯзЯ...
     Љак устроить так, чтобы удоволить всех? ѓосподи! „нем, на людЯх, он еще
держалсЯ. ’аким, как  сейчас, его, слава  Ѓогу, не видал никто. Ќо сейчас...
ѓосподи, помози!
     ‘ложив  ладони,  он стоЯл на коленЯх и молилсЯ, горЯчо  и просто, как в
детстве. …му хотелось  домой, к жене. ура  была сильнаЯ, и она защищала его
от наглых слуг, от настырных ключников...
     ‘емен тЯготил  его,  часто  унижал. Ќо Ђндрей всегда был ему защитою, и
без ЂндреЯ (почему не он, а  Я  должен стать великим кнЯзем?!), без  ЂндреЯ,
который ему, почитай, и уру высватал, не чаЯлось, как жить, как быть.
     €ван... €ваныч!  ‘валившеесЯ на  него  кнЯжение  давило,  пригнетало  к
земле.
     €  дома  страшно.  Ћлег  захватил ‹опасню.  €ван  не гневал  на  Ћлега,
понимаЯ, что тот отбирает свое, рЯзанское, но ему было стыдно перед боЯрами,
страшно перед покойным  ‘еменом,  который не допустил бы  такого  никогда  и
сейчас словно сам  послал  сюда  его,  €вана, и смотрит -  следит  оттудова,
чтобы, ежели надо, трЯхнуть за шиворот или жестоко выругать (и выругал бы, и
трЯхнул - за ‹опасню!).
     Ђ  вдове и боЯрам покойного брата надо возместить потерю. ‚от что надо!
ќто  уж,  как  ‘емен  мог...  Я  не  могу,  но  хоть  возместить!  €з своего
возместить... џ же виноват-то. ѓосподи!
     € боЯре в споре. Ђлексей Џетрович хочет быть тысЯцким...  Ѓрат не любил
его, а почему? Ђлексей Џетрович ему Њашу высватал! ‹юбить надо всех!
     ’ак заповедано ѓосподом... €  теперь, после  стольких гибелей от черной
болести етой... …жели б вместе с ЉостЯнтин ‚асиличем... ‚местЯх как-нито...
     Џонимаю, ѓосподи! ‚се понимаю,  а  не могу! ‚еришь мне? —еловек  Я!  Ќе
ведаю, как брат все  это держал на  плечах!  Ќе  по  мне  этот крест, не  по
плечам, не по силам! € никто не позволит уйти! „аже Ђлексий!
     Ђ ежели „жанибек решит дать стол ЉостЯнтину ‚асиличу? ЃоЯре съедЯт!
     ЌельзЯ!  ‚ Њоскву не пустЯт! ура, ура, хочу  к тебе, к детЯм! Ќе хочу
вышней власти! ‡ачем умер брат, а не Я?!
     €  в монастырь не пустЯт.  Ћдин! Ќо на кого престол оставить! „а Я и не
хочу в монастырь! ђазве - с урой. Ђх, что Я, заговариваюсь, видно!
     Ѓатюшка  не  прочил менЯ к  власти  совсем!  ‡ачем она мне?  ‚елЯт! ‚се
велЯт, все приказывают!
     …жели бы  мне только сидеть, а правил бы ЉостЯнтин ‚асилич! € доходы бы
ему можно отдать с ‚ладимира... —тоб только не уходило от нас вовсе...
     „етЯм, внукам там оставалось... ѓоворЯт, у  каких-то царей цареградских
было так - у  ЉостЯнтина ЃагрЯнородного, кажетсЯ... ЃоЯре б в спокое были, а
там  ЊитЯ да  ‚анЯ  подрастут... Џочему  это плохо - быть просто  человеком,
любить жену и детей, никому не хотеть зла, почему это плохо, ѓосподи?
     ‡ачем  тогда  убили  ”едора,  ”едю,  зачем?  ‘ема баЯл,  на всех на нас
проклЯтие с той поры, кровь на всех... € на мне кровь?! „а? Џравда? Ќо зачем
же ты тогда оставил менЯ одного в живых, Ѓоже?!
     Ћн валитсЯ наземь, на ковер, приникает лбом к полу; приподымаЯ  мокрое,
в слезах, лицо, шепчет:
     - ѓосподи, пощади!
     Ћсторожный,  но  настойчивый стук  в  дверь заставлЯет его поднЯтьсЯ  с
колен.
     ‚рываютсЯ гурьбою, тормошат - веселые, злые, задорные. Љричат:
     "ЉнЯже!"
     Ћн  вертит  головой, глЯдит  растерЯнно то  на  „митриЯ  Ђлександровича
‡ерна, то  на ”еофана  ЃЯконтова  -  двух старых боЯр  отцовых в  этой толпе
беснующейсЯ молодости, единственно почтительных, но и деловито-тревожных.
     € ”еофан поЯснЯет ему - без улыбки, но словно бы малому дитю:
     - Ќадобно к ’овлубию, батюшка! ‘ твоею милостью надобно!
     Џрочие  не  спрашивают  €вана,  волокут.  Ђкинфичи  - ѓригорий  Џушка с
ђоманом - ведут его под руки. ‘емен †еребец (в  отца, в ЂндреЯ Љобылу, пошел
молодец  статью!),  подхватываЯ  €вана сзади под  мышки,  легко,  без натуги
приподымает  над землей,  и тут же юный ”едор Љошка с  „анилой ”еофанычем  в
четыре  руки  наматывают  ему  портЯнки, суют его, словно  куклу,  ногами  в
красные  сапоги, ставЯт  на пол. ‘ыны „митриЯ  ‡ерна, €ван  с  Њитей, подают
ферЯзь, шапку, охабень, холоп расчесывает кудри...
     €вана вертЯт,  почти  не  спрашиваЯ,  точно куль с  овсом. Ќа  молодых,
румЯных, сиЯющих лицах - задорнаЯ радость битвы. ‚нимательно-деловитые глаза
старших боЯр оглЯдывают  его  со сторон,  словно бы  не замечаЯ,  что  с ним
творитсЯ.
     -  ‘  ’овлубием  ищо  твой  батюшка,  €ван  „анилыч,  уговор  имел!   -
скороговоркою поЯснЯет ”еофан. - Љак  он решит,  так и станет, и сам —анибек
не перерешит!
     - Џочто?! - с тихим отчаЯнием прошает у него €ван. - „арили ведь!
     - „арили!  „олжен сам ему честь  воздать!  - строго возражает боЯрин. -
‘ила у ево.  ‘лух есть, суздальски  боЯра добрались  до ’овлубиЯ, не было  б
худа!
     €ван никнет и, уже не сопротивлЯЯсь,  отдаваЯсь полностью течению дел и
сильным рукам своих боЯр и молодшей дружины, которые и  мыслью помыслить  не
могли бы  хотЯ в чем отступить  или  уступить  суздальскому кнЯзю, волочитсЯ
сквозь холод, ветер и ночь к всесильному ордынскому вельможе пленЯть старого
татарина девической  свежестью лица и шелковыми кудрЯми, умЯгчать его сердце
подарками - новыми свЯзками соболей, новыми слитками серебра, новыми чашами,
поставами  сукон и парчи, жемчугом, рабынЯми  и конЯми... ’олько потому, что
такие же - или похожие -  дары были поднесены сегоднЯ утром ’овлубию боЯрами
суздальского кнЯзЯ, ревнующими о господине своем!

        x x x

     ‚лажный ветер осаживает сугробы у юрт. Љони, фыркаЯ, разгребают тЯжелый
снег, выедаЯ  желтую траву. “русуты косЯт  травы длинными  кривыми  ножами и
складывают в большие кучи. “ них иначе нельзЯ.
     „жанибек в  долгом  тулупе стоЯл  на снегу,  узкими  глазами  глЯдел  в
темноту ночи, где двигались кони и нукеры, недвижно замерев, остриЯми  копий
прочерчиваЯ едва видную полоску ранней зари, стерегли своего господина.
     “же  который  месЯц в  Ћрде творитсЯ вознЯ  подкупов,  слухов, чужих  и
жестоких воль.  ‚ластный  суздальский  коназ вновь  рветсЯ  к  владимирскому
престолу.  ‡а него хлопочут  новгородцы, у которых какие-то перемены в ихнем
городском  управлении. —то там творитсЯ, он плохо  понимал. ѓорода чужие.  ‚
городах царствуют золото, Яд, и кинжал, и женщины из чужих земель, тонкие, с
раскрашенными  глазами,   подобные  змеЯм...  …му  опЯть  захотелось  выпить
горЯчего вина -  ширазского или греческого - или урусутского хмельного меда,
все  равно.  ’еперь, сам не признаваЯсь себе  в этом, он  уже  не мог  долго
обходитьсЯ без хмелЯ.
     ...€ сын! ‹юбимый сын Ѓердибек начинал  пугать. ‚прочем,  детей много и
кроме Ѓердибека, будет кому...
     ‘транно: старший брат, которого он  убил своею рукою,  не поминалсЯ ему
совсем. ЏоминалсЯ, даже снилсЯ по ночам младший - •ыдрбек.
     - Ќу вот, и  чего ты  достиг, ‘емен?  - спросил он,  глЯдючи в темноту,
почти вслух.  -  „ети твои, твои мальчики, умерли.  “мер  и  другой  брат, и
теперь осталсЯ один этот, €ван!
     (€  опЯть, непрошеный,  возник  перед глазами •ыдрбек,  с  перерезанным
горлом,  трепещущий,  с жалким взором  загнанного  сайгака, и  уже  мертвый,
черный... —то  же,  и ему бы, умри он от чумы, наследовал  младший  брат?  Ђ
Ѓердибек? Ќет, пускай Ѓердибек!) - ’ак чего ты достиг, ‘емен?! - спросил  он
опЯть.  ‹ошади фыркали в  темноте, и  он узнавал любимых  коней по звуку.  -
Ќичего ты не достиг, ‘емен, и умер, оставив менЯ одного! џ не порушу  твоего
улуса,  дам власть  этому брату твоему! ’ы  этого  хочешь, ‘емен?  ’ы хочешь
этого! - повторил он, кивнув головою.
     Џускай они просЯт все... Ђ если бы потребовал того же самого  ’овлубег?
Ќо ’овлубег куплен московитом! Љуплен покойником...
     …го охватила усталость. Ќадо  было идти  в юрту и пить  вино. € позвать
жену, любую.  ‘  наследниками ’айдула  поможет, она выберет  достойного, все
мальчики, от всех жен, у нее на руках...
     —то понимают они все! “ менЯ был друг! џ придумал друга себе! €  теперь
он уже не обманет менЯ, он мертв! € не Я убил его, убила "чернаЯ смерть"! Ћн
был честен со мною, коназ ‘емен! € он  не  убивал братьев своих... € теперь,
после смерти, прислал брата своего ко  мне. ‘лабого брата. Џугливого, словно
женщина. Ѓрата, которому не удержать власти.
     …динственного, оставшегосЯ в живых...
     Ћ чем ты думал, ‘емен?! —то ты знал такое, чего не знал Я? ’ы знал...
     €ли твой большой поп знал. Ќе тот,  не греческий, другой... “ тебЯ поп,
у суздальского кнЯзЯ поп „енис, но  тот хочет войны...  ’ы тоже умный, коназ
ЉостЯнтин, но ты не получишь великого стола!
     “ менЯ  был друг,  слышите вы,  все! € он не предал менЯ! Џонимаете это
вы?  ‚ы  все, предающие  повелителей  своих, как только они начинают  терЯть
силы! ’ы будешь коназом, €ван! Ѓудешь сидеть на столе, пока Я - тут!
     -  ‘лышишь,  ‘емен?! - спросил он  вслух мертвого урусутского кнЯзЯ,  и
нукеры  дрогнули, решив, что господин зовет  их  к  себе. „жанибек  запахнул
тулуп, надо  было  воротитьсЯ в юрту  и выпить вина сейчас  же,  немедленно,
выпить горЯчего вина...

        x x x

     - Њаша, помоги ‚севолоду! - Њикулинский кнЯзь Њихаил сидит вольно.
     Џрискакал  в  Њоскву на  семейный поглЯд, к  родной сестре Њаше,  Њарии
Ђлександровне, великой кнЯгине, вдове ‘имеона ѓордого.
     €  теперь вот она - сестра Њаша, сильно  раздобревшаЯ от  частых родов,
уже  немолодаЯ, тридцатилетнЯЯ кнЯгинЯ московскаЯ, владелица  сел, городов и
вотчин, скотинных и конинных  стад, ратников, челЯди  и  холопов,  владелица
трети Њосквы, владелица Њожайска и Љоломны, самых крупных городов кнЯжества,
"с волостьми и бортью", сел: Ќапрудского, Ћстровского, Њалаховского и иных -
под  Њосквой,  сел  и угодий по  ЉлЯзьме,  Љержаче и  под  ћрьевом, сел  под
Ќовгородом,  благословенных и  купленных, устроенных и примысленных покойным
кнЯзем ‘еменом... ‘идит  усталаЯ, растерЯннаЯ женщина, год  назад потерЯвшаЯ
мужа и всех своих детей. Ђ брат - возмужавший, похорошевший,  со следами еще
прежней мальчишечьей озорной светлоты на лице,  опушенном  молодою бородкой,
такою  мЯгкой на вид,  что  руки  тЯнутсЯ огладить,  потрепать  ее, и  чтобы
родилась улыбка, прежнЯЯ, та,  перед которой когда-то смутилсЯ сам  покойный
‘емен €ваныч,  -  сидит,  любимец всей  ’вери, и  вот  с